2.3. Социальный контроль над поведением несовершеннолетних в системе ювенальной юстиции

Профессор Я. И. Гилинский определяет социальный контроль как механизм самоорганизации (саморегуляции) и самосохранения общества путем установления и поддержания в данном обществе нормативного порядка и устранения, нейтрализации, минимизации нормонарушающего — девиантного — поведения.181

Социальный контроль — это проблема Порядка как закономерности развития Мира, перехода Порядка в Хаос и Хаоса в Порядок.

Порядок в узком смысле есть определенность, постоянство расположения элементов системы, их взаимодействия друг с другом.

Контроль имеет смысл только в группе людей, в рамках социума, где возможны сравнение и отбор лучшего, более полезного, нужного. Поэтому контроль имеет социальную природу.

В процессе человеческого общежития социальный контроль приобретает форму привычек и воздействует на естество человека, становясь его биологической потребностью, особенно в реализации функции выживания и самоутверждения.

Таким образом, социальный контроль — это естественное природное свойство человека, присущее ему с момента рождения и направленное на сохранение человеческой популяции. Но в силу своей девиантности конкретный человек не всегда может осуществлять контроль за своей деятельностью, а в силу своей индивидуальности — не всегда способен сохранять объективность в оценке своего поведения и поведения других.

Наиболее известные теоретики социологии по-разному определяли социальный контроль, но его сущность у всех авторов, на наШ взгляд, сводится к одному — к обеспечению популяции рода человеческого. О. Конт называл социальный контроль всеобщим согла* сием;182 Г. Спенсер — регулятивной функцией общества;183 Э. Дюркгейм ввел понятие социальной солидарности;184 У. Самнер писал об обеспечении сплоченности общества через «коллективное давление» (народные обычаи, традиции, нравы; законы; институты);185 Г. Тард о — «подражании», социализации личности, которые ставят под контроль стихийные социальные процессы;186 Э. Росс ввел понятие «повиновение» в личностно-неофициальной и безличностно-офици- t альной формах;187 М. Вебер выделил типы социального контроля — t рациональный, традиционный, харизматический;188 П. Сорокин клас- [ сифицировал социальное поведение на должное, рекомендуемое и | запрещенное, указывал формы реакции на них — кара и награда, ко- [ торые и составляют регулятивную субкультуру.189

Приведенные мнения по поводу социального контроля позволяют определить его как совокупность средств и методов общественно- 1 го воздействия на нежелательные формы девиантного поведения с 'целью их элиминирования (устранения) или сокращения, минимизации. Социальный контроль сводится к тому, что общество через свои институты задает ценности и нормы, поощряет их соблюдение, упрекает (наказывает) за их нарушение.190

[ В системе ювенальной юстиции социальный контроль — это еще и социализация личности, воспитание и образование, а в итоге — обеспечение безопасности общества и государства через научение подростка быть законопослушным и социально полезным.

Ювенальная юстиция как подсистема общества основывается на таких институтах, как справедливость, гражданские права, закон-

к

Ь ность, которые являются сутью одной из глобальных систем человеческого общества — социального контроля.191

Социальный контроль — такого понятия не знают юридические словари советского периода192, когда партия, олицетворяющая и представляющая государство, решала проблемы не только государственного принуждения, регулирования общественных отношений, но и социального контроля за всей общественной деятельностью.

В современной России подобные дискуссии проходят после начала перестройки общественных отношений и государственного управления обществом, то есть с конца 80-х гг.

Возникнув в узких рамках криминологии и социологии отклоняющегося поведения, дискуссия о социальном контроле распространилась практически на все области современного социального бытия. Теперь вопрос стоит об установлении контроля не только Над преступностью и психическими расстройствами, но и над се- Мейной жизнью, образованием, социальным благосостоянием, їелом человека, рынком, различием полов и массовой культу рой193. Это направление связано с политическими альтернативами, возникающими сегодня перед социал-демократами в стабильных странах Северной Америки и Западной Европы. Критическая дискуссия сегодня перенесена в те страны, где происходят стремительные и масштабные социальные преобразования — процессы демократизации, то есть в страны Восточной Европы, бывшего Советского Союза и Южной Африки.

Изучение социального контроля возможно в трех аспектах: общее представление о различных направлениях и подходах к социальному контролю; основные виды и формы социального контроля; главные эмпирические тенденции, установленные в западных структурах и идеологиях социального контроля.

Социальный контроль в общем плане рассматривается в направлениях, которые мы обозначим как политическое, антропологическое, отклонение от нормы и преступность; рынок.

Основными принципами антропологического направления стали социализация, конформизм, интернационализация правовых норм, консенсус относительно системы ценностей. Органическая связь между социальным контролем и проблемами справедливого политического устройства (демократия, ограниченная государственная власть, гражданские свободы и права) уходит на задний план. Задача заключается в том, чтобы обнаружить процессы, которые были бы универсальны для всех обществ и отличались друг от друга только со* держанием. Первоначально эта теория была связана с психологической концепцией 3. Фрейда. Существуют важные типологии, например, разграничение видов социального контроля: опирающийся на традиции, внутренне направляемый и направляемый другими делениями социального бытия. Все они затрагивают самые разные стороны проблематики справедливости прав и законности.

Ї Направление «отклонения и преступность»1 занимается вопросами организованной оформленной реакции нате нарушения нормы, которые квалифицируются как отклонения и преступность. Интеллектуальные корни этого направления кроются в таких криминологических и юридических воззрениях и теориях, как клеймение, инте- ракционизм, теории конфликтов, теории права и контроля преступности, теории надзора, дисциплины и капиллярной власти и многие другие. Сейчас наиболее широкое распространение во всех сферах общественной жизни получают теория Фуко, теория клейме- зия, теория центральной роли государства.

Сегодня вышеуказанные направления социального контроля политическое, антропологическое, отклонений и преступности) становятся менее разделенными, меняются их контуры, а точки со- ірикосновения становятся более очевидными. Во-первых, модель Іевиации и контроля, предполагающая главенствующую роль госу- [арства, уступила место менее регламентированному представлению і бюрократических и профессиональных проектах: идеологии рассматриваются как более свободное рассуждение с переменными значениями, союзы носят прагматичный характер; методы контроля Меняются, и социальный контроль не рассматривается как нечто Универсальное. Во-вторых, существуют более явно выраженные «по- раничные» споры о разделении конкретных форм контроля: социо- I логия наказания реализует давние попытки растворить криминологию и пенологию в широком понятии классической социальной теории; теория управления субъективностью связывает проекты психологической власти с политическими концепциями национального благоденствия, гражданства и подчиненности. В-третьих, антропологическое направление получает все большее распространение. Любое использование таких понятий, как «дисциплина», «регулирование» или «действенный социальный контроль» неизбежно уводит нас в сферы социального бытия, которые прежде не рассматривались ни как отклонение, ни как конфликт в области надзора, памяти, приватизации, товаризации, полицейского вмешательства в семейные отношения и регулирование желаний. Новые области социальной жизни (сексуальность, тело, различие полов, эмоции, «сердце»), малопонятные для права и криминологии, рассматриваются как контролируемые, регулируемые, управляемые.

Сохраняется различие между представлением о социальном контроле как обо всем, что является социальным (имеется в виду всякое нормативное регулирование частной и социальной жизйи), ограничением этого понятия только формами регулирования, которыми руководят назначенные бюрократы, эксперты и специалисты, и пониманием социального контроля как создания определенных областей знаний.

Другие особенности социального контроля: противодействующие формы — движение оппозиции, реформирование и сопротивление, которые отчетливо проявляются в политическом направлении, но также присутствуют и в направлении преступность/отклонения, как отказ от изоляции, заключения, контроль со стороны общины, неформальное или народное правосудие, депрофессионализация.

Особенно важно для политики преобразований четвертое направление социального контроля, а именно рынок. Ему не было места в моделях, ориентированных на центральную роль государства. ОН возник только в политической антропологии. Сейчас большое внимание уделяется консюмеризму, рекламе, коммерциализации желаний, зрелищам, репрезентации, глобализации и т. д. Все это можно оценивать с точки зрения социального контроля. Проявлением рыночного контроля является феномен приватизации: фактический пе реход от государства к рынку собственности, управления, «ключевых» форм социального контроля, таких, как полицейские функции К исправительные учреждения. В западных демократиях формализм центральной роли государства развивается методами контроля, в которых доминирует свободный рынок. В бывшем социалистическом лагере, где свободный рынок все еще находится в стадии становления и развития, формы «социалистической законности» постепенно заменяются либеральным легализмом.

Способы социального контроля появляются и самоутверждаются р каждом направлении и на их стыках: формальные противопоставляются неформальным, государственные — частным, принудительные — основанным на консенсусе и т. д. На Западе существует так называемая дюркгеймовская схема элементарных форм социального контроля или управления конфликтами. Их классификация пригодна для любых целей. Обычно различают 4 типа социального контроля: карательный, компенсаторный, примирительный, терапевтический.

Карательный тип контроля воплощен во всей модели уголовного права и исполнения наказаний. Он зачастую ошибочно принимается за саму парадигму социального контроля, а не за особый и очень ред- рш его вид. Характеристики карательного стиля: он приводит к причинению боли (ущерба, вреда, страдания); он всегда должен установить личность, ответственную за нарушение абстрактных правил; он является моралистическим по сути, он носит принудительный, а не Добровольный характер и подразумевает передачу функций социально контроля третьему лицу — то есть отклонение или конфликт «перехватывается» у сторон, которых он касается (жертвы и правонарушителя), и передается специальному ведомству (уголовного правосудия).

Следующие два типа контроля соответствуют категориям — «неформальный», «общество» или «альтернативы». Они всегда противо- Чоставляются модели пенитенциарного права. Многие методы — Удовлетворение претензий, компенсация, примирение, посредничество, арбитраж — являются вариантами этих двух типов — компенса- ^рного и примирительного.

Компенсация (возмещение, реституция и пр.) подразумевает возврат долга правонарушителем в пользу жертвы, после чего во прос-конфликт теоретически решен. Теоретически различие заключается в том, что элементы намерения, правоспособности, привлечения к ответственности не играют заметной роли. Акцент на ущербе, а не на вине делает этот контроль восстановительным. Санкции обосновываются не нарушением абстрактных моральных правил, а комплексом взаимных обязательств. Эта взаимозависимость еще четче проявляется в системах реституции, которые являются коллективными, а не индивидуальными. В системах примирения окончательное решение принимается посредством проведения обоюдных переговоров и не находится под давлением внешних санкций с целью примирить людей друг с другом. Здесь мало уделяется внимания намерению и даже ущербу, вина распределяется или даже вовсе не возлагается. Контроль заключается в проблематичном взаимоотношении или ситуации.

В политическом направлении употребляются такие термины, как «общественное правосудие», «народное правосудие» или «народные суды». Оба стиля — компенсаторный и примирительный - предполагают, что в обществе, вне досягаемости государства, существуют универсальные, естественные формы контроля. Для политики социальных преобразований важно отсутствие соответствия между стилем и организацией. Скажем, народное правосудие может прибегнуть и к наказанию, и к примирению. Компенсация и примирение применяются в рамках многих обычных государственных или бюрократических институтов.

Цель контроля терапевтического типа заключается в том, чтобы «помочь» изменить личность человека с отклонениями, его внутреннее психическое состояние или создать внешнюю поведенческую адекватность. Подлежащие урегулированию конфликты в системе социального контроля терапевтического стиля имеют большое значение. Они связаны с принуждением (принудительная госпитализация, лечение от наркотической и алкогольной зависимости, жесткий контроль за диссидентами) в таких областях, как сексуальные отклонения, насилие в семье, гиперкинез, нарушение способности к обучению, отклонения в питании и т. д. В развитых западных странах это является огромным полем для определения новых форм ОТКЛОНЄ' ния, нормализации и, следовательно, социального контроля в вид6 мер безопасности и профилактики.

Социологи классифицируют различные формы ответных реакций: униженная жена может переживать молча или воспринимать как норму направленное против нее насилие; она может призвать своих родственников с целью отмщения; она может обратиться за помощью к адвокату, посреднику, терапевту; может укрыться в приюте для жен, подвергшихся насилию; может позвать полицию и потребовать наказать мужа.

Существует разграничение между формами одностороннего социального контроля — бездействием (терпением), уклонением (прерыванием встреч), уходом (отказом от ситуации), самопомощью (обращением к внеправовым методам типа мести и слежки); а также івустороннего социального контроля, когда обе стороны ищут примирения, и трехстороннего социального контроля, то есть мобилизацией официального, формального контролирующего ведомства (на- Іример, вызов полиции).

К Трехсторонний контроль, то есть замена личного переживания формализованной публичной проблемой, воспринимается как определяющая черта современного государства. На долю уголовного пра- Іосудия, профессиональных и других специализированных организаций приходится лишь незначительная часть отклонений. Подав- Іяющее их большинство проходит через каналы одностороннего, Івустороннего и неформального контроля. Поэтому альтернативами десь скорее являются уголовное правосудие и профессиональные истемы.

1 Стенли Коэн видит в этом парадокс и делает вывод: именно те оциальные условия, которые дают толчок для возникновения организованного трехстороннего контроля через наказание (индивидуа- изм, мобильность, ослабление связей, социальная фрагментация, величение социальной дистанции, иерархия), делают этот вид контроля наименее эффективным, ибо такой контроль становится доминирующим именно тогда, когда моральные устои, на которые он ^ирается, максимально ослаблены1.

Н Теория и практика социального контроля в западных странах *Ыявила основные эмпирические тенденции, которые не только становятся темами дискуссий, но и отражают реальные изменения в об-

ч

Там же. С. 168.

ществе. Отмечается пять тенденций, которые представляют сложные и противоречивые процессы: 1)

расширение, распыление и интенсификация; становление профессионального знания (власти); менеджеризм; изучение поведения, управление риском и контроль за населением, приватизация. В последние годы формальные системы социального контроля в развитых западных странах расширились, распространились за свои первоначальные пределы и усилили свое влияние. Все больше сфер социальной жизни оказываются подчинены организованным видам контроля, профилактики, надзора или формального деления на категории; все больше типов конфликтов или отклонений попадает в сеть контроля; все большее количество людей оказывается в сфере действия соответствующих ведомств. Два показательных примера:

а) в США помимо небывалого роста численности заключенных (420 человек на 100 тыс. населения), дополнительному риску попасть в расширенную сеть исправительных учреждений подвергаются так называемые группы повышенного риска. Тенденция более интенсивного применения альтернатив наказанию (электронное наблюдение, домашний арест, общественные работы и пр.) приобрела более четкий и распространенный характер; б) расширение процесса криминализации. Большое число сфер социального бытия (сексуальное насилие, домогательства со стороны мужчин; разнообразные формы насилия в семье; корпоративные и коммерческие преступления; экологические преступления; преступления со стороны государства, скажем, нарушение прав человека) становится объектом контроля, осуществляемого с помощью карательной модели уголовного правосудия. Для указанных примеров характерна одна общая особенность: по мере того, как прежде зависимые, слабые, обездоленные, маргинальные группы становятся сильнее (женщины, этнические меньшинства, дети, жертвы, потребители) или находят покровителей, выступающих от их имени, они ищут правовые средства получения компенсации за свои прошлые обиды или разрешения конфликтов, которые прежде им приходилось терпеть или решать в неформальном порядке; 2)

создается огромное количество систем профессионального знания (власти), в основном за пределами права и, как правило, при осуществлении терапевтического типа контроля. Это контроль с по мощью деления на категории, контроль образа жизни (курение, избыточный вес, пороки воспитания и т. д.). Формы контроля — карающая стигматизация и терапевтические методы (группы взаимной поддержки). Эти утонченные системы власти создают новые отрасли знаний в сфере регулирования или управления субъективностью; 3)

в сфере борьбы с преступностью1 в целях ограничения в разумных пределах системы уголовного правосудия наблюдается подъем

Іравленческого, административного и технократического стилей, ли преступность — извечное явление и люди не могут измениться, )бщества не могут быть преобразованы с помощью социального нтроля, то необходимы «управленцы», менеджеры и организаторы зловного правосудия, особенно в стадии его пенитенциарного ис- лнения. Развитие этого направления обозначено в теории как ме- джеризм; 4)

наиболее распространенным вариантом менеджеризма явля- ся постоянно усиливающийся контроль за населением. Система оловного правосудия, основанного на внутреннем психологиче- ом состоянии, совести, внутреннем моральном конфликте, все бо- е подменяется возмещением ущерба, реинтеграцией в общество, социализацией порочных социальных навыков. Правонарушитель осматривается не как порождение общества, а как рассуждающий [моральный субъект, который видит возможности и взвешивает риски. Социальный контроль видится в сокращении возможностей и увеличении рисков для правонарушителя, принимает форму предви- Йния, прогнозирования, предварительного расчета. Объектом контроля становится население, а не отдельная личность. Суть в актуарном режиме или «рискованном обществе», т. е. в осуществлении расчетов методом статистической вероятности и страховании рисков. При этом меняется стиль социального контроля, возрастает роль Надзора и наблюдения, развиваются системы, контролирующие соб- •Юдение правил, технологий, нарушение которых рассматривается отклоняющееся поведение. Расчет возможных событий меняет ^Циальную структуру, в которой проявляется поведение человека, а ваДзор и контроль за соблюдением результатов расчета делают не-

Противоправная, т. е. запрещенная законом под страхом уголовного наказания принуждение), как наиболее опасная для общества форма отклоняющегося поведе- ЧКч.

возможным отклонение поведения индивида от охраняемой, защищаемой нормы, не требуя воспитания у него строгих моральных устоев, благородных качеств.

Как новый субъект преступления, рассуждающий и делающий выбор риска, так и «общественность» — потенциальные жертвы — должны предпринимать меры профилактики и безопасности. Это «новое право» — ситуационная профилактика преступности, частные системы безопасности для людей богатых и предусмбтритель- ных, которые предлагает свободный рынок при некоторой поддержке со стороны государства, — заставляет характеризовать современное общество как управляемое, классифицированное, систематизированное, прозрачное, подозрительное общество максимальной безопасности. 5)

формальные системы социального контроля в рыночных странах проходят процесс приватизации: в рамках традиционной сферы системы уголовного правосудия (рост индустрии частных охранных фирм, полицейских функций, частные тюрьмы и связанные с ними службы использования труда заключенных); в системе контроля и терапии (проблемные подростки, наркотическая зависимость, все виды отклонений, обучение) идет полнейшая товаризация и все большее смещение в сторону частного сектора; общее урезание социальных расходов (на образование, здравоохранение, социальное обеспечение) замещается различными добровольными пожертвованиями, деятельностью групп самопомощи, участием бизнеса в социальных программах.

Влияют ли обозначенные тенденции на решение насущных политических проблем: обеспечение гражданских прав и верховенства закона, защиту прав человека и установление социальной справедливости?

Попытки превратить интерактивную диалектику отклонений/контроля в социологию права и социологию государства (народное правосудие, отмена наказания, общество без закона, кримИ- нология как миротворчество и т. д.) имеют явный политический ОТ' тенок. Учение о причинности отклонений, основанное на представлениях о «свободной воле», объявляется ошибочным И ушедшим в прошлое. Предлагается противостоять уличной престуП' ности, страху, виктимизации общества путем преобразования соцИ' альной демократии (в плане недопущения разложения городских об" щин), защиты формальных прав, повышения ответственности полиции, создания государства всеобщего благоденствия. Это означает, что ценности (социальная справедливость, равенство) противостоят субъективности, частной жизни и целостности личности; что политика преобразований обращена не к местному и родственному нача- ^у, а к всеобщему и абсолютному; что критики (оппозиционеры) рдут в органы власти и занимаются социальными преобразованиями, работают внутри системы, построенной на государственном терроре.

Таким образом, легализм и формальные права обеспечиваются через создание формальной легалистической модели социального контроля с центральной ролью государства, которое не признает рас-

Ііирения сферы социального контроля. Центральными становятся акие проблемы, как компенсация за прошлые обиды, обеспечение юрмальных юридических прав, надлежащая правовая процедура, юавноправие, отчетность, защита основных прав человека.

№ Предлагаемые международным сообществом (конвенции по травам человека, законы) методы потенциального контроля через Іосредничество, компенсации, переговоры, осуществляются на Іровне договаривающихся государств-участников. Однако процесс |орьбы за социальную справедливость порой сталкивается и с некоторыми парадоксами. Скажем, понятие «права человека» в период социальных преобразований не всегда соответствует понятию «гражданские свободы»; «отчетность» как демократическая категория вступает в противоречие с «независимостью» отдельных функций, делает полицейские, судейские, управленческие структуры корпоративными, «независимыми» от общества в целом, приводит их к коррумпированности и разложению.

щ По существу, мы не создаем и не приобретаем ничего нового и Хорошего, мы только хотим избавиться от всего старого и плохого.

$ «Неформализм» и «народное правосудие» в революционные, Переходные периоды и после них не идентичны в плане самообес- ^Чиваемого социального контроля. В первом случае они носят Разрушительный прототипный характер (творческое сопротивление государству) и могут быть жестко карательными, превращать- в контроль за мыслями, создавать принудительные образцы по- Чения будущего.

По мере удовлетворения потребностей оппозиции «народные формы» растворяются в государственной системе и поглощаются ею. Государство фильтрует дела и наименее важные отдает «народной» неформальной системе. При этом альтернативное правосудие всегда имеет оппозиционный, «теневой» статус. Неформализм всегда был защитой от государственной системы, которая представляется репрессивной, несправедливой или малоэффективной. Надежды и ожидания, как правило, сводятся не к замене (критике) формы, а к смене содержания власти под видом принятия новых законов, проведения реформ.

Формальное государство и неформальный общественный контроль, терпимость в отношении «полуавтономных сфер», лежащих между семьей и государством, всегда способствуют созданию различных объединений в политической жизни. В обществе, за рамками государственного господства, создается «гражданское общество», которое всегда выражало свободную, естественную сферу жизни всего общества, стремящуюся к поглощению государства путем замены принуждения управлением и соучастием.

В теории государство обязано стимулировать саморегулирующие аспекты гражданского общества, люди должны быть объектом гражданского контроля и только в последнюю очередь может применяться государственный контроль.

На практике сфера частного, освобожденная государством как «неполитическая», становится предметом новых технологий контроля, иногда автономных, но чаще формируемых в союзе с государством; создается либеральное правление, действуют крупные бюрократические профессиональные и управленческие системы социального контроля. Терпимость, самопомощь, просвещение, альтернативные терапии (рост, самоактуализация, совместные консультации), сети взаимной помощи, посредничество означали: «поступай по своему усмотрению, это не касается закона» и на практике приводили не к «саморегулированию», а к созданию социального пространства, открытого для «новой оккупации» при распаде сильного государства.194

Революции, реформы, преобразования в любой стране всегда направлены на изменение государства, закона, права, гражданского общества и практически не затрагивают вопросы профессионализма, категорий социального контроля, терапии, самопомощи и общественной поддержки, не стремятся к их рационализации. Тенденции социального контроля (менеджеризм, приватизация, надзор, актуарный контроль) не являются формами технического детерминизма, \іли побочными продуктами социального процесса, их нельзя рассматривать как единообразные и необратимые.

Глобализация информационных систем, стандартизация средств массовой информации, утрата «ощущения места» способствуют экспорту методов контроля, предлагающих быстрое решение растущих проблем уличной преступности. Однако нельзя отдавать предпочтение одним методам социального контроля. Критерии эффективности должны играть решающую роль в расширении отдельных его форм. Критерии следующие: как добиться порядка регулирования, стабильности и защиты, не нарушая индивидуальной свободы личности, т. е. справедливости; в какой мере социальный юнтроль действительно меняет поведение людей с потенциальными ітклонениями; в состоянии ли системы контроля убедить людей в воей способности наложить санкции и воздать по заслугам; офици- льные меры должны совпадать с неформальными обычаями (нор- іами) или иметь возможность изменить их, а также увеличивать для того интерактивные затраты (стыд, честь, утрата пристрастия); кон- роль должен создавать нормальное поле для выбора ценностей — іелей (социальная справедливость, демократия, права человека) и редств (интеграция вместо изоляции; снижение вплоть до устране- шя причиняемой боли; активность гражданина; снижение власти ірофессиональньїх и бюрократических монополий; организация олжна состоять из ответственности и демократии).

3 Является ли «нормативным успехом» закрепление указанных ритериев и ценностей социального контроля в правовых нормах t е. с установлением санкций, принуждения к исполнению)? Думается, что нет, поскольку всякая правовая обязанность вызывает кринку, рождает оппозицию, сопротивление и приводит в конечном frore к реформам и революциям. Поддержка оппозиции — ключ к гетойчивости, совершенствованию системы социального контроля ^рез его реформирование и к недопущению глобальных потрясений. В этом, на наш взгляд, заключается нормативный успех развития социального контроля в человеческом обществе.

Примером краха «нормативного закрепления» социального контроля в правовых нормах может служить социалистическая система государственного устройства социального контроля, предусмотренная Кодексом «Об административных правонарушениях РСФСР», который применялся государством примерно к 80 млн человек, и в УК РСФСР, который регулировал преступления и применялся к 1,5—2 млн граждан, причем оба они составляли инструмент уголовно-правовых репрессий против инакомыслия, отклонений в поведении, что вызывало критику, оппозицию, требование реформирования, а в итоге революционное изменение (ликвидацию) социалистического строя, в основе которого все же были заложены многие «прогрессивные идеи» человеческого общежития.

Мы проанализировали систему, роль и место социального контроля в становлении, развитии и существовании человеческого общества в форме «государство».

Однако само человеческое общество не едино, оно имеет социальную, половую, возрастную и другие структуры, которым должны соответствовать свои формы и методы социального контроля. Так, социальным группам, выделенным по признаку профессии и рода занятий (рабочие-металлурги, шахтеры и др., крестьяне-скотоводы, земледельцы, садоводы и др., интеллигенция — учителя, писатели и др., военнослужащие, работники информационных обслуживающих, управленческих структур и др.), соответствуют и свои внутрикорпоративные, специфические системы социального контроля. Мужскому и женскому сообществу, детям дошкольного (становление характера), школьного (познание мира), юношеского (становление и социализация личности) возраста, взрослым периода развития и активного участия в жизни общества, а также периода пенсионного и старческого — присущи свои особые системы социального контроля, которые вырабатываются многовековым человеческим опытом, входят в суть и плоть человеческого естества, отличают его от других природных систем социального существования.

Социальные системы вырабатываются в традициях, обычаях, привычках, воззрениях, правовых нормах под воздействием прежде всего окружающей природной среды, потребностей выживания и самоутверждения. Поэтому они имеют особенности этнического, национального, конфессионально-религиозного характера. Однако все эти системы направлены на обеспечение выживания и самоутверждение конкретного человека, группы, микросоциума, корпорации как «продолжения рук» (возможностей) конкретного человека и как общества в рамках социально-государственных систем. Государство — одна из форм социального контроля, выделяющаяся среди прочих своей функцией принуждения через право, в том числе и под страхом наказания, перераспределения, насилия вплоть до уничтожения и ликвидации.

Одна из главных задач юридических наук — изучение социального контроля, государственного управления и регулирования человеческого поведения в целях его совершенствования на благо человека и человеческого сообщества. Таким образом, юридическая наука, как и все науки, превращается в одну из форм социального контроля в человеческом бытии, особенно на стадии становления и развития [человеческой личности.

| Анализ преступности в странах с наиболее развитым социальным контролем за поведением граждан (Индия, Япония, Франция, Англия, Канада и др.) показывает, что там меры государственно-пра- вовых репрессий носят более мягкий характер, а преступность не представляет угрозы для существования общества, что свидетельствует о приоритете социального контроля над другими формами государственно-принудительного и репрессивного управления общественными отношениями.