СУБКУЛЬТУРА КРИМИНАЛЬНАЯ

С.к. находит свое воплощение в распространении особой философии уголовного мира, оправдывающей совершение преступлений, отрицающей вину и ответственность за содеянное, заменяющей низменные побуждения благородными и возвышенными мотивами: в насильственных преступлениях — чувством «коллективизма», товарищеской взаимопомощи, обвинением жертвы, якобы спровоцировавшей ответную агрессию, идеи родства, дружбы, землячества, которые якобы побудили вступиться в защиту друга (товарища), мести за ранее нанесенную обиду и пр., но и проявляется через предметные результаты деятельности преступных сообществ — орудия и способы совершения преступлений, материальные ценности, помещения, транспорт и т.п. Корыстными преступниками часто отстаиваются идеи о необходимости перераспределения имеющейся у людей собственности и ее насильственного присвоения с самой разнообразной «позитивной» мотивацией («честно поделиться с другими награбленным», «взял то, что и так бы пропало» и др.).

С.к. базируется на дефектах правосознания: правовой неосведомленности, правовой дезинформированности, социально-правовом инфантилизме, правовом бескультурье, социально-правовом негативизме и цинизме. При этом дефекты правосознания индивидуального и группового усугубляются дефектами нравственного сознания, пренебрегающего элементарными принципами морали. Однако этические воззрения уголовного мира неоднородны. В них проявляется ряд как бы противоположных тенденций, влияющих на криминальные установки личности и группы: I) возврат к классическим «воровским законам» и традициям (тенденция традиционализма); 2) обновление законов криминального мира в связи с изменениями в обществе (тенденция модернизма); 3) ужесточение нравов преступного сообщества (тенденция вульгаризации С.к., господствр «беспредела»); 4) копирование норм и правил жизни общества в связи с его демократизацией (тенденция демократизации).

В криминальной среде сложились внешне броские, но извращенные эстетические вкусы (приоритеты), которые проявляются не только в досуговой культуре и способах развлечения («красивая жизнь», порнография и секс, модная одежда и особая музыка, импортные автомашины и отдых за рубежом), но и в способах совершения преступлений (например, создание всевозможных «пирамид», компаний- однодневок и т.п.), чтобы выманить деньги у населения, наборе привилегий для элиты уголовного мира, татуировках, кличках, во внешнем оформлении «законов» и «традиций» уголовного мира. Важное место в С.к. занимают мифы (уголовная мифология), рекламирующие среди законопослушных граждан и в преступной среде образы «удачливого вора», «смелого разбойника Робин Гуда», «несгибаемого парня», культивирующие «воровскую романтику», идею воровского братства, «воровской честности» и т.п.

Все структурные элементы С.к. взаимосвязаны и взаимопроникают друг в друга. Однако в зависимости от функций их можно классифицировать на следующие группы: I) стратификационно-стигматические, позволяющие элите преступного мира разделить массу преступников на иерархические группы, в соответствии с занимаемым статусом подвергнуть каждого стигматизации (нормы и правила определения статуса, клички, криминальная знаковость, деперсонализация, привилегии для элиты); 2) поведенческие, выступающие в качестве регуляторов поступков и поведения членов криминальных групп («воровской

закон», наказы, традиции, клятвы, проклятия); 3) приема новичков в криминальное сообщество (прописка и приколы, стигматизация, клички, клятвы); коммуникативные, выступающие как средство общения межличностного и межгруппового взаимодействия (знаковость криминальная, клички, клятвы, уголовный жаргон, «ручная феня» жестовый жаргон); 5) поддержания порядка в уголовном мире, наказания провинившихся, избавления от неугодных (криминальная деперсонализация, стигматизация, остракизм, «разборки» через «свой суд»); 6) экономические, являющиеся материально-финансовой базой криминальных групп, их сплочения и дальнейшей криминализации (общий котел или общая касса, как средство взаимопомощи, аренда помещений, изготовление и хранение орудий преступления, приобретение оружия и взрывчатых веществ, «отмыв грязных денег и вложение их в легальный бизнес» и др.); 7) досуговые (картежные и другие азартные игры, клятва, общая касса); 8) сексуально-эротические — особое отношение к лицам противоположного пола (половые извращения, порнография, мужеложство как способ криминальной деперсонализации, стигматизация, остракизм); 9) специфической ориентации и отношения к своему здоровью — от полного пренебрежения им у вульгарных преступников (наркомания, алкоголизм, чифиризм, токсикомания) до культуризма, активных занятий спортом в интересах криминальной деятельности, проведения отдыха на престижных курортах и за рубежом).

Многие элементы С.к. полифункциональны (например, этическая и эстетическая ценность, выполняющая в виде татуировок функции стратификации, стигматизации и коммуникации, служит для опознания «своих», клички как этические ценности выполняют те же функции). Однако каждый элемент С.к. по-разному преломляется в психологии конкретных криминальных групп и интериоризируется индивидами (например, от глубокого удовлетворения престижной кличкой или татуировкой до стремления всеми способами избавиться от них). Зная приверженность криминальной группы определенным ценностям С.к. можно с достаточной достоверностью прогнозировать поведение ее членов, что важно в профилактической работе и переориентации криминальных групп.

В. Ф. Пирожков, А. Г. Павленко Лит.: Анисимков В.М. Криминальная субкультура. Монография. — Уфа, 1997; Пирожков В.Ф. Криминальная субкультура: психологическая интерпретация функций, содержания, атрибутики // Психологический журнал. 1994. — № 2. — С. 38—51; Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). — Тверь, 1994; Разинкин B.C.

«Воры в законе» и преступные кланы. — М., 1995; Поздняков В.М. Криминальная субкультура и перспективы ее психологического изучения 11 Актуальные проблемы юридической психологии. — СПб., 1998.