§ 2. Общие социально-психологические закономерности профессионального общения

В ходе профессиональной деятельности юристам, независимо от их специализации, постоянно приходится общаться с различными людьми, устанавливать с ними взаимопонимание, поддерживать на должном уровне психологический контакт, оказывая в необходимых случаях управляющее воздействие на развитие коммуникативных процессов.

1. Рассмотрим подробнее эти наиболее общие закономерности, лежащие в основе любых межличностных отношений, те факторы, кото

рые в своей совокупности составляют такое емкое понятие, каким является психологический (эмоциональный) контакт.

Говоря об этих закономерностях, прежде всего необходимо исходить из того, что в процессе общения юрист всегда выступает в строго определенном социальном контексте, который выражается системой его отношений с обществом, государственно-правовыми институтами, должностными лицами, отдельными гражданами. Такие отношения обусловлены объективно заданной ему социальной ролью (следователя, судьи, защитника, юрисконсульта и т.д.).

Как считает Г.М. Андреева, социальная роль — это фиксация определенного положения, занимаемого конкретным человеком в системе общественных отношений[231]. По мнению Л.П. Буевой, социальная роль — это «общественно необходимый вид социальной деятельности и способ поведения личности»[232]. Это «функция, нормативно одобренный образец поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную пози-

цию»[233].

Таким образом, любой человек, включенный в те или иные общественные отношения в определенных жизненных обстоятельствах, ситуациях играет (выполняет) различные заранее предписанные ему социальные роли (функции).

В свою очередь, та или иная социальная роль формирует у окружающих в отношении ее носителя, наделенного определенными правами и обязанностями, систему ролевых ожиданий, которые реализуются в конкретных коммуникативных ситуациях.

Аналогичное положение свойственно и другим лицам, с которыми юристу приходится вступать в межличностные, профессионально значимые контакты. И хотя ролевые отношен.ия,как правило, безличны, поскольку они объективно заданы социальными ролями, тем не менее они имеют определенную личностную окраску, которая проявляется в стиле исполнения конкретным лицом заданной ему социальной роли. Этот стиль исполнения, своеобразный «диапазон возможностей» человека в зависимости от его индивидуальных свойств, речевых, поведенческих, характерологических особенностей, положительно или отрицательно влияет на ход и развитие коммуникативных процессов (Г.М. Андреева).

Нарушение правил ролевого поведения юристом, выполнение им несвойственных данной коммуникативной ситуации функций чаще всего вступает в противоречие с ролевыми ожиданиями окружающих, непосредственного партнера по общению, что неизбежно негативным образом отражается на всем ходе последующего развития межличностных отношений, рождает взаимное непонимание, плохо скрываемый антагонизм, а порой приводит и к открытому конфликту.

Кроме того, на ролевые отношения сторон с их присущим каждому партнеру индивидуальным стилем исполнения большое влияние оказывает социальный статус носителей этих социальных ролей. Социальный статус — это положение, авторитет человека в обществе, в той или иной социальной группе. Социальный статус человека определяется его должностным положением, профессиональным опытом, служебным авторитетом, личными заслугами, возрастом и т.д. Эти факторы также активно влияют на процесс развития профессионального общения сторон. Недооценка их в ходе общения, как правило, приводит к малопродуктивному, конфликтному диалогу.

Рассматривая механизм ролевого взаимодействия в условиях служебных отношений, нельзя не заметить той социальной установки доминировать, которая с приобретением профессионального опыта формируется у юриста.

Установка доминировать может проявиться во время общения и со стороны различных должностных лиц, компетентных в сфере своей служебной деятельности, имеющих также достаточно высокий социальный статус и соответствующую (а иногда и несколько завышенную) самооценку. Таким лицам далеко небезразлична коммуникативная ситуация, в которой юрист обращает внимание на их упущения в работе, нарушения законодательства и т.п.

Учитывая все эти закономерности, необходимо помнить, что при одинаковой личностно значимой доминантности партнеров по общению в ситуации отстаивания каждым из них своей позиции только из-за этого могут возникать напряженно-неустойчивые отношения. Лица с завышенной самооценкой более склонны к конфликтным отношениям, особенно в тех случаях, когда они оценивают складывающуюся ситуацию как посягающую на сформированную у нихЯ-комцелцию. Поэтому в целях предотвращения конфликтных отношений необходимо прогнозировать поведение партнера по общению, не допуская подмены ролевого взаимодействия статусным. Иногда борьба (особенно на первых порах общения) за лидерство различными, в том числе и невербальными, средствами коммуникации (поза, манера говорить, жестикуляция) может способствовать взаимному отчуждению сторон, исключающему всякую возможность установления психологического контакта.

В подобных коммуникативных ситуациях нужно быть особенно внимательным к тому, чтобы диалог от конструктивного обсуждения вопросов, ради которых состоялась встреча, не перешел к малопродуктивной критике личностных качеств друг друга. Такое отношение участников диалога, когда они из-за взаимной неприязни предпочитают скорее не согласиться, чем прийти к общему разумному решению, получило название «симуляция несогласия».

Как показывает практика, в подобных случаях более результативным может оказаться отказ от опоры на внешне декларируемое доминирование, от стремления во что бы то ни стало сразу же навязать свою точку зрения и подчинить ей позицию партнера по общению. Можно, например, еще раз в корректной, статусно равноправной форме, демон

стрируя свое желание понять доводы противоположной стороны, показать, что точка зрения, отстаиваемая юристом, не просто его личное мнение, а выражение требований закона, любое отступление от которого приведет к отмене, к примеру, ранее отданного распоряжения с допущенными нарушениями.

Как уже отмечалось выше, одной из составляющих профессионального общения является коммуникативная сторона. Рассмотрим ее более подробно.

Коммуникативная сторона общения. Под коммуникативной

стороной общения понимается собственно сам процесс обмена информацией между людьми. Этот обмен осуществляется с помощью вербальных и невербальных средств коммуникации.

Вербальная коммуникация предполагает использование речи с ее богатой фонетикой, лексикой, синтаксисом. Речь — важнейший инструмент профессионального общения, форма существования языка, который функционирует и непосредственно проявляется в ней. Язык, речь, мышление тесно связаны с деятельностью людей в процессе их общения между собой. Если язык есть объективное явление в жизни общества, отражающее исторические ценности, накопленные многими поколениями людей, то речь представляет собой процесс использования языка в общении между людьми[234].

В речи выражаются социально-психологические особенности человека, особенности его мышления, направленность, отношение к объективной реальности, в том числе и к использованию самого языка.

Речь всегда мотивирована. За любыми высказываниями стоят, как правило, определенные мотивы. Выявление этих мотивов по тем фразам, которые произносятся, часто помогает во многом понять мысли, поступки и поведение людей. Ответ на вопрос: «зачем (почему) он мне (ему) это сказал?» нередко раскрывает истинные цели и побуждения партнера по общению. Таким образом, речь часто выдает подлинные мотивы поведения человека, причины совершения им поступков, даже если их пытаются скрыть. Как писал наш выдающийся психолог Л.С. Выготский, «в психологическом анализе любого высказывания мы

доходим до конца только тогда, когда раскрываем последний и самый

2

утаенный план речевого мышления: его мотивацию» .

Основными функциями языка и речи являются:

мыслеобразующая функция, связывающая слово, предложение с образами сознания, с мышлением, в силу чего с помощью языка и речи формируется и выражается мысль; именно поэтому речь является орудием мышления;

коммуникативная функция, определяющая передачу знаний, мыслей, чувств в процессе общения людей, в ходе установления между ними контактов;

прагматическая функция, или функция управляющего воздействия участников диалога друг на друга, которая проявляется в том, что речь очень часто бывает направлена на программирование тех или иных действий собеседника;

регулятивная функци я, организующая собственные процессы, эмоциональные состояния, действия человека, т.е.

«Реально, — писал А.Р. Лурия, — речь выступает в двух формах деятельности. Одна из них — передача информации или общения — требует участия двух лиц: говорящего и слушающего. Вторая форма речи объединяет говорящего и слушающего в одном субъекте. В этом случае речь является не способом общения, а орудием мышления*[236].

Речь в качестве орудия общения выступает в двух процессах. Во- первых, речь воплощает мысль говорящего, формулирует ее в форме высказывания (психология экспрессивной речи). Во-вторых, речь воспринимается слушающим. При этом происходит декодирование им высказывания, т.е. протекает процесс превращения развернутого высказывания в свернутую мысль, осуществляется процесс понимания (психология импрессивной речи)[237].

В психологии различают внутреннюю и внешнюю речь. Внутреннюю речь не следует рассматривать упрощенно, в виде проговаривания отдельных слов или фраз «про себя». Она представляет собой более сложный процесс, подготавливающий развернутое речевое высказывание. Внутренняя речь занимает промежуточное положение между замыслом и развернутой устной речью и носит свернутый характер. Это «речь для себя» в отличие от внешней речи «для других», которая, по словам Л.С. Выготского, есть «процесс превращения мысли в слова, ее материализация и объективизация»[238]. Внешняя речь имеет устную или письменную форму.

Как отмечал А.Р. Лурия, наиболее простой формой устной речи является аффективная речь, состоящая из отдельных восклицаний, привычных речевых штампов. Побудительным моментом такой речи является аффективное напряжение говорящего. В ней зачастую отсутствует четкий замысел, осознанный мотив. Поэтому, анализируя подобные аффективно окрашенные высказывания, можно в какой-то мере судить о психическом состоянии лица. О возрастании у него состояния тревоги, враждебного отношения к тому, с кем он говорит, о его отношении к предмету разговора в целом.

Наибольшее распространение имеет устная диалогическая речь — основной вид речи, используемый в процессе общения следователя, судьи, прокурора, адвоката с участниками уголовного и гражданского процессов, с различными должностными, иными лицами. Диалогическое взаимодействие направлено прежде всего на взаимное ознакомление сторон с занятой позицией, на выяснение отношения к различным явлениям, событиям, людям и т.д.

Содержательной стороной диалога является обмен мнениями. Особенно велика роль диалога во время допроса. Диалогическая речь отчетливо мотивирована. По содержанию и форме высказываний нередко судят о мотивах, поняв которые можно разобраться и в отношении говорящего к предмету разговора, в его осведомленности. Очень часто устная диалогическая речь носит неполную, сокращенную (свернутую) по сравнению с литературной нормой форму, значительная часть ее смыслового содержания подразумевается и может быть понята только в контексте всего диалога.

Особым видом устной речи является монологическая речь, представляющая собой развернутое изложение системы взглядов, мыслей, знаний человека. Монологическая речь, как правило, имеет четкий замысел. Обычно она заранее готовится. По сравнению с диалогической монологическая речь более развернута, содержит в себе «достаточно полную речевую формулировку информации, которую она передает» (А.Р. Лурия).

Как и диалогическая, монологическая речь сопровождается невербальными, жестово-мимическими, интонационными сигналами. Однако их употребление носит более сдержанный характер, особенно если монологическая речь протекает в форме доклада, лекции, выступления в суде. Такую форму монологической речи иногда называют эпической речью. К ней прибегают в ходе судебных прений, при произнесении речей обвинителем, защитником, подсудимым[239].

Помимо эпической существует и так называемая «драматизирующаяgt;gt; монологическая речь, которая носит более живой, более экспрессивный характер. Ей в большей мере сопутствуют жестикуляция, мимика. В грамматическом и стилистическом отношении такая речь менее подготовлена. Нередко подобная монологическая речь возникает во время допроса после предложения свидетелю рассказать об известных ему обстоятельствах по делу. В последующем с постановкой вопросов свидетелю монологическая речь может снова вернуться в русло диалога.

Еще одной разновидностью внешней речи является письменная речь — наиболее сложный вид монологического высказывания, требующий точного знания предмета изложения, правильного использования лексико-грамматических кодов языка.

В уголовном, гражданском процессе письменная монологическая речь используется при составлении процессуальных документов, в которых выражается позиция их составителя, анализируются доказательства, излагается мотивировка принятых решений.

В связи с существующей четкой регламентацией составления процессуальных документов в криминалистической литературе можно встретить термин «протокольный язык» (протокольный стиль изложения). Под этим термином подразумеваются не только совокупность специальных юридических терминов и понятий, но и определенные речевые обороты, стилистические правила составления процессуальных документов, их обязательные реквизиты, К протокольному стилю изложения предъявляются определенные требования: использование однозначных терминов, исключающих их произвольное толкование; употребление точных и сжатых формулировок, определенных фразеологических оборотов, определений; краткое понятное изложение материала.

Юристам постоянно приходится прибегать к различным речевым формам, оценивать особенности речевого поведения других лиц. Прежде всего к чужой речи следует относиться как к источнику информации, в частности как к источнику доказательств по делу. Однако сообщаемая информация может приобрести силу доказательства только в том случае, если речь свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого протекает в определенном процессуальном режиме, если она обрела форму показаний. В иных случаях речь упомянутых лиц может рассматриваться лишь в качестве обычных высказываний. Процессуальное оформление высказываний в виде показаний направлено на то, чтобы повысить их достоверность, побудить свидетелей и других лиц более ответственно относиться к своим словам.

Речь (устная или письменная) может также интересовать следователя, судью и как объект идентификации субъекта по ее особенностям (звук, почерк, другие признаки).

Как справедливо отмечается, речь участников общения с юристом часто бывает стилистически не организована, как правило, содержит избыточную информацию. По своей форме она близка к обычной разговорной речи, нередко далекой от литературной нормы, содержит большое количество информации, идущей по неязыковым (невербальным) каналам (мимика, жесты и т.д.).

Существенное влияние на качество, полноту речи оказывает состояние эмоциональной напряженности, в котором пребывает человек, вызванный в правоохранительные органы, находящийся в зале судебного заседания. Поэтому речь таких людей бывает весьма экспрессивной.

При возбудимом типе эмоциональной напряженности у людей чаще проявляется двигательное беспокойство, суетливость, раскрепощенность моторно-двигательных реакций, легкая отвлекаемость внимания. Напротив, при развитии тормозного типа эмоциональной напряженности могут наблюдаться скованное выражение лица говорящего, закрепо- щенность, фиксированность внимания на одном каком-то объекте, затруднения в осмысливании предмета разговора. В силу этих причин в

речи таких лиц обычно содержатся повторения как целых фраз, так и отдельных слов, слогов. Многие фразы, слова остаются незавершенными, сопровождаются различными оговорками, поправками, поисковыми словами типа: «это...», «ну...», «такой...» и т.п. Конечные гласные в словах, предшествующих искомому слову, растягиваются.

Например, подозреваемый в краже на вопрос следователя, зачем он взломал замок, пытаясь уменьшить свою вину, отвечает: Я, это... я, когда плечом д... ударился об эту вторую дверь, он, этот замок, отлетел что ли..., она открылась...

После уточняющего вопроса следователя: Вы что, были так пьяны, что не смогли идти сами?

Следует ответ: Нет, ну, просто так, это о... ну, я не помню, это о... после такого случая... э... у меня что-то... выскочило все из головы...

Нередко в речи таких лиц встречается перестановка слов в предложениях (инверсия), появляются формально-структурные нарушения фраз, неуклюжесть в их построении. Увеличивается количество «пауз нерешительности», латентный период реакции на вопросы и реплики допрашивающего лица. Речь нарушается глубокими вздохами, прерывистым дыханием.

Подмечено, что «за счет увеличения количества поисковых пауз в устных высказываниях в состоянии эмоциональной напряженности сокращается средняя длина отрезка речи, произносимого без пауз нерешительности, а также возрастает индекс нерешительности — отношение времени пауз в высказывании ко времени «чистой» речи»[240]. Уменьшается словарное разнообразие. Речь становится более стереотипной. Возрастает употребление слов со значением семантической безысклю- чительности типа «всегда», «ничего», «никогда», «все» и т.п., передающих категорически позитивный или негативный оценочный смысл.

Вот пример одной из таких фраз допрашиваемого в следственном изоляторе, приводимый Э.Л. Носенко: «Пачку папирос мне не принесет никто... никогда. А я последнюю копейку всегда отдавал. И вот такая мне благодарность».

Чаще в состоянии эмоциональной напряженности употребляются усилительные частицы, по-иному расставляются ударения, что ведет к феномену так называемой «сверхподчеркнутой актуализации».

Юристу приходится иметь дело с различными людьми, в разной степени владеющими своей речью. В зависимости от образования человека, социально-культурной среды, в которой формировалась его личность, от его профессии форма и содержательная сторона речи меняются. На характер речи влияет также обстановка, в которой происходит общение, сама процедура такого общения.

Лица, с которыми приходится общаться юристам, часто испытыва-- ют существенные затруднения в оперативном подборе слов для адекват

ного выражения своих мыслей, из-за чего появляются «слова-паразиты», не несущие какой-либо смысловой нагрузки, типа: «видите ли», «так сказать», «знаете ли», «вот» и т.д. Меняется грамматический состав предложения, чаще употребляются глаголы, а не прилагательные, что делает речь более динамичной. Весьма распространены ошибки в согласовании членов предложения, которые не замечаются говорящими. Фразы становятся укороченными, появляется так называемый «телеграфный» стиль речи, что создает дополнительные трудности для понимания говорящего и протоколирования его показаний (объяснений).

Кроме того, во время проведения допроса в речевом поведении допрашиваемых лиц нередко наблюдается подсознательное стремление в своих ответах повторять слова, фразеологические конструкции, употребляемые следователем (судом). Данное явление опасно тем, что оно в значительной степени искажает смысл и содержание показаний. Например, слова «хулиганил», «совершил хулиганские действия», сказанные следователем, наполнены совершенно четким уголовно-правовым содержанием. Но этого обычно не наблюдается в речи свидетелей, далеких от правильного понимания юридического смысла подобной терминологии. Прибегая к тем же словам, свидетель может назвать любые действия обвиняемого, носившие насильственный характер, хулиган - скими. Поэтому, задавая вопрос допрашиваемому, следует подбирать нейтральные в смысловом отношении выражения, которые не оказывали бы искажающего воздействия на его речь.

Аналогичное искажающее воздействие на речь допрашиваемого оказывает его неосознаваемое стремление мыслить так же, как думает и рассуждает вслух следователь, — явление, получившее назван ие вербальной ригидности. Поэтому совершенно обоснованны рекомендации следователю ставить уточняющие вопросы, прибегая к передаче смысла сказанного с использованием других речевых оборотов, слов в виде так называемых перифраз.

Описанные выше явления следует рассматривать в качестве объективно существующих коммуникативных барьеров, носящих социальный либо психологический характер, поскольку партнеры по общению имеют разные взгляды, образование, отношение к предмету разговора и т.д.

Говоря обо всем этом, нельзя забывать и такой важной особенности, что во время допроса свидетель (обвиняемый и т.д.) с помощью своей речи не только передает мысли, определенные знания о предмете допроса, но и выражает чувства, эмоциональное состояние, свое отношение к нему. Это проявляется в интонациях, усилении ударений на важных в содержательном отношении словах, отдельных фразах, в прерывании речи вздохами, невротическим по своему происхождению смехом, неадекватным данной обстановке, в появлении слезливости и т.п. При этом наблюдаются различные акустические изменения речи: более выраженные колебания частоты основного тона и интенсивности речевого сигнала; возрастание темпа и ошибок при артикуляции; смазанность произношения в результате более ускоренного течения моторных процессов.

Допрашиваемый, будучи в состоянии эмоциональной напряженности, реагирует на реплики следователя, часто не дослушав их до конца, не вникнув порой глубоко в смысл сказанной фразы. Нарушается процесс восприятия, смысловой обработки речи следователя. Например, люди возбудимого типа лучше воспринимают начало обращенной к ним фразы, напротив, испытуемые тормозного типа точнее воспринимают ее конец.

Внимательно относясь к речи допрашиваемого, следователь имеет возможность всесторонне изучить его. В речи проявляются: направленность личности человека, его потребности, интересы, убеждения, интеллект, волевые качества. По темпу речи, относительной силе произношения можно судить о подвижности нервных процессов, свойствах нервной системы и темперамента. Как отмечает А.А. Бодалев, «голос «может выдать» переживания человека, сказать об отношении его владельца к тому или иному факту, помочь лучше понять самочувствие и темперамент человека и даже раскрыть некоторые черты его характера...»[241]. Некоторые специалисты в области психолингвистики полагают, что тон, тембр голоса, интонации говорят об отношении ведущего беседу к обсуждаемым проблемам иногда гораздо значительнее, чем другие приемы риторики. Считается, например, что с помощью только одной интонации доносится до 40% информации.

Рассматривая особенности речевого поведения участников процесса, нельзя не видеть еще одной очень важной особенности. Дело в том, что общение юриста с различными участниками, с одной стороны, протекает в виде эмоционально живых речевых высказываний, которые наполнены различными лексическими оттенками, интонациями, сопровождаются многочисленными средствами невербального общения, делающими речь яркой, образной, многозначительной как по содержанию, так и по форме. С другой стороны, устная речь свидетеля, других лиц в виде показаний фиксируется в материалах дела по правилам письменной речи.

Однако известно, что особенности выражения и восприятия устной и письменной речи существенно отличаются. И как бы ни стремился следователь (судебный секретарь) «по возможности дословно» (ст. 160 УПК РСФСР) от первого лица записывать в протокол чьи-либо показания, сделать это практически не удается. «В результате, — справедливо замечает А.Р. Ратинов, — протокол допроса чаще всего не отражает самого допроса, а лишь фиксирует его итог»[242]. Устранить этот разрыв можно только с помощью видео-, звукозаписи, которая применяется далеко не на каждом допросе.

И все же качество протоколирования можно существенно повысить. Для этого следователю необходимо в зависимости от особенностей речевого поведения свидетеля, невербальных средств, сопровождающих его речь, реагировать на них своими вопросами о причинах тех или иных эмоциональных проявлений допрашиваемого, смысловом со

держании его мимики, жестов с последующим занесением в протокол полученных ответов, прибегая в необходимых случая к использованию правил употребления прямой речи.

По манере речевого поведения можно судить об индивидуальнопсихологических особенностях человека, его воспитании, развитии, особенностях мышления, психическом состоянии, характере, психических отклонениях или расстройствах его психики.

Например, характерными нарушениями речи являются:

логоррея — повышенная речевая активность, перескакивание с одной темы на другую, когда говорящий не дожидается ответа на свои вопросы;

персеверация — многократная повторяемость высказываний полностью или частично;

разорванность, бессвязность речи, отсутствие в ней смыслового содержания при внешне правильной грамматической форме;

излишняя обстоятельность, подробность, вязкость изложения;

резонерство, мудрствование, беспочвенность и бесплодность рассуждений вплоть до их полной бессмысленности[243].

По закону лица, речь которых настолько нарушена, что они не способны давать правильные показания, не могут допрашиваться в качестве свидетелей (п. 2 ч. 2 ст. 72 УПК РСФСР, п. 2 ч. 2 ст.61 ГПК РСФСР).

Свои особенности имеет речевое поведение в криминальной среде, в которбй распространен уголовный жаргон. Уголовный жаргон — это условный язык со своей лексикой и фразеологией, особая словесная система, базирующаяся на фонетике и грамматике общенационального языка, но имеющая свои существенные диалектные и социально-групповые различия. Это язык различных преступных сообществ, отражающий специфику субкультуры преступной среды, степень ее организованности и профессионализации[244].

Основная функция уголовного жаргона состоит в обслуживании преступной деятельности, в обеспечении замкнутой жизни криминального сообщества. Кроме того, уголовный жаргон, особенно в молодежной преступной среде, служит средством самоутверждения, распознавания «своих», выявления «чужих».

Как пишет В.Ф. Пирожков, специально исследовавший данную проблему, по уголовному жаргону можно изучать как психологию личности отдельного преступника, его принадлежность к определенному преступному сообществу, так и психологию конкретных криминальных групп.

Особенности речевого поведения юриста. Эти особенности непосредственно связаны с его образованием, воспитанием, социальным статусом. Высказывания юриста в процессе профессионального общения нередко наполнены правовыми понятиями, содержат речевые кон

струкции, отвечающие правилам речевого этикета, который влияет на установление и поддержание психологического контакта, взаимопонимание сторон.

Как писалось в свое время в своде правил хорошего тона, «этикет есть нечто иное, как собрание (свод) правил и формальностей, касающихся внешности и образа действий в общежитии того общества, которое принято называть хорошим, т.е. благовоспитанным»[245]. Иначе говоря, этикет — это совокупность правил поведения, касающихся внешних проявлений отношения к людям, их ценностным ориентациям. Эти правила поведения выражаются и в определенных ритуализированных формах общения применительно к различным ситуациям диалога.

Составной частью общего этикета является речевой этикет, под которым понимаются «национально-специфические правила речевого поведения, применяемые в ситуациях вступления собеседников в контакт и поддержания общения в избранной тональности соответственно обстановке общения, социальным признакам коммуникантов и характеру их взаимоотношений»[246]. Роль этих правил столь велика, что даже незначительное отступление от них может стать серьезным препятствием на пути установления психологического контакта и взаимопонимания, поскольку они выполняют очень важную контактоустанавливающую функцию.

Особо важную роль правила речевого этикета играют на начальном этапе общения независимо от того, в какой ситуации оно разворачивается (при непосредственном или опосредованном общении партнеров, например по телефону). В подобных случаях широко используются так называемые тематические группы речевого этикета, нацеленные на создание положительного психологического микроклимата, поддержание взаимной направленности общающихся сторон. Эти этикетные речевые группы, включенные в семантическую (смысловую) структуру диалога, выполняют функцию признания ролевой, статусной принадлежности партнера по общению, выражения своей расположенности к нему, своеобразного комплимента.

С помощью подобных тематических этикетных групп, соответствующих ситуации общения и социальному статусу партнера, выражаются положительные эмоции по поводу встречи, одобрение желания совместно обсудить тот или иной вопрос, положительная оценка деятельности партнера в целом. Это своеобразные «атомы вежливости», как их иногда образно называют[247]. И хотя они не несут какой-либо содержательной информации, тем не менее выполняют очень важную функцию установления психологического контакта.

Свободное владение этикетными речевыми формами общения свидетельствует о высокой коммуникативной компетентности, общей куль

туре юриста. «На первый взгляд, это может показаться пустой тратой времени, поскольку тем, что мы привыкли считать «информацией'), здесь не обмениваются. Однако это впечатление следует, по-видимому, отбросить. В конечном счете обмен информацией типа «я тебя (вас) замечаю», «мы из одной общности», «я желаю тебе (вам) добра» и т.д. играет не меньшую роль в процессах социального взаимодействия, чем продуктивное обсуждение научно-технической, политической, художественной или иной проблематики»1.

. Поскольку речь юриста имеет определенное общественное звучание, к ней предъявляются повышенные требования, игнорирование которых отрицательно влияет на его профессиональный авторитет. Поэтому речь юриста должны отличать: грамотность, понятность, доступность смысла высказываний для любой категории граждан;

о последовательность, логическая стройность изложения, убедительность, правовая аргументированность со ссылками на различные факты, доказательства, правовые нормы; соответствие нравственно-этическим правилам и нормам поведения; экспрессивность, широкий диапазон эмоциональных средств воздействия — от подчеркнуто нейтральных речевых форм до эмоционально-выразительных высказываний, сопровождающихся невербальными средствами воздействия; вариативность высказываний: от приглашения к участию в общении до употребления фраз, наполненных категорическими требованиями в зависимости от различных коммуникативных ситуаций.

В ходе профессиональной деятельности юристу необходимо постоянно совершенствовать навыки своего речевого поведения, повышать культуру общения. В процессе общения важно уметь не только говорить, но и как бы со стороны слушать себя, оценивая убедительность, понятность, доходчивость собственных высказываний, уместность употребления различных речевых и неречевых форм коммуникации, степень эмоциональной окраски речи, выразительность своего речевого поведения. Правильно оценить эти качества помогает наблюдение за реакцией аудитории, собеседника в процессе общения с ними.

Существенно дополняют речевое поведение средства невербальной коммуникации. К ним, в частности, относятся: жесты, мимика, позы, пространственное расположение сторон, различные средства вокализации речи (качество голоса, его диапазон, тональность), темп речи, паузы, плач, смех, покашливание и т.п. Все эти жестово-мимические, а также интонационные и прочие сигналы не только сопровождают речь, но и могут замещать отдельные единицы высказываний, нисколько не нарушая общей структуры, смыслового содержания разговора, а скорее, напротив, помогая более точно доносить смысл передаваемой информации до партнера и поддерживать с ним продуктивный диалог.

С помощью богатого арсенала средств невербального общения раскрываются индивидуально-психологические, характерологические особенности лиц, участвующих в общении, их социально-групповые, культурно-национальные признаки, создается доброжелательная атмосфера во время встречи, демонстрируется желание выслушать, понять собеседника.

Некоторые авторы считают, что с помощью невербальных средств коммуникации передается 55 — 65% (и более) информации. Значение их настолько велико, что если вербальные и невербальные сигналы не совпадают, оказываются рассогласованными (неконгруэнтными), то люди в большей мере полагаются на невербальную информацию, предпочитая ее словесной[248].

Среди невербальных средств общения особое значение имеет контакт, глаз (визуальный контакт) между партнерами, существенно дополняющий вербальную коммуникацию, помогающий раскрытию ими своего Я. Установлено, что с помощью взгляда производится своеобразный информационный поиск, привлечение внимания собеседника, демонстрация своего отношения к нему, своей заинтересованности в общении. Взглядом выражается внимание, одобрение или несогласие, эмоциональное состояние, начало или окончание фраз в диалогическом единстве реплик участников разговора. Считается, что при развитии заинтересованного общения, при хороших коммуникативных отношениях между партнерами их взгляды встречаются около 60—70% всего времени разговора. Напротив, свертывание визуальных контактов, нежелание кого-либо из участников диалога «общаться глазами» косвенно может свидетельствовать о неприятии им своего партнера, стремлении побыстрее завершить встречу.

Весьма важно во время диалога правильно смотреть на своего собеседника. Как пишет А. Пиз, «ведя деловые переговоры, представьте, что на лбу вашего собеседника находится треугольник. Направив свой взгляд на этот треугольник, вы создаете серьезную атмосферу, и другой человек чувствует, что вы настроены по-деловому. При условии, что

ваш взгляд не опускается ниже глаз другого человека, вы сможете кон-

2

тролировать ход переговоров при помощи взгляда» .

Насколько велика роль взгляда можно проиллюстрировать хорошо известной сценой, описанной Ф.М. Достоевским в своем романе «Преступление и наказание», когда Раскольников пришел к Алене Ивановне, чтобы совершить задуманное им преступление, и сразу же ощутил на себе этот полный недоверия к нему, подозрительный взгляд своей будущей жертвы, как будто та уже почувствовала недоброе:

Дверь, как и тогда, отворилась на крошечную щелочку, и опять два вострые и недоверчивые взгляда уставились на него из темноты.

Затем Раскольников решительно прошел в квартиру и «визуальный контакт» продолжился:

Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами пряно в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее. Да, что вы так смотрите, точно не узнали? — проговорил он вдруг тоже со злобой. — Хотите берите, а нет — я к другим пойду, мне некогда.

Подмечено, что о положительной атмосфере общения, взаимопонимании сторон свидетельствуют большая частота визуальных контактов, сопровождаемая улыбками. Обычно во время диалога его участники попеременно смотрят в глаза друг другу. При этом взгляд задерживается на собеседнике в пределах до 10 секунд. Направленность взглядов на партнера, их относительная продолжительность во многом обусловлены социальным статусом партнеров, возрастными, поло-ролевыми различиями, их должностным, служебным положением и т.д.

Важную роль среди различных средств невербальной коммуникации играют жесты, жестикуляция, усиливающие, а иногда и подменяющие собой отдельные слова или фразы. Среди различных жестов, сопровождающих речь, особое смысловое значение приобретают акцентирующие, указательные, описывающие, замещающие жесты.

Эмоциональную нагрузку несут жесты, не играющие какой-либо коммуникативной роли, так называемые жесты-самоадапторы, по которым можно судить о психической напряженности человека: непроизвольное сжимание пальцев, всевозможные манипуляции с различного рода предметами, например с головным убором, сигаретой, перемина- ние с ноги на ногу и т.д. «Один усиленно трет себе лоб, другой то и дело щурится, третий постукивает пальцами, четвертый слегка таращит глаза и поднимает брови, пятый пританцовывает. Такие жесты обычно непроизвольны и чаще всего незаметны для самого человека. Это не что иное, как непроизвольные сигналы внутренних коррекций, обычно в сторону сброса излишнего напряжения, но иногда и наоборот — тонизирующих, мобилизующих»1.

Причем на интенсивность этих жестов в процессе речевой коммуникации не оказывают существенного влияния даже различия в свойствах нервной системы. Как показали исследования, «особенно наглядно влияние эмоциональной напряженности на характеристики кинестетического поведения говорящих проявилось в той группе испытуемых, которая состояла из лиц, находившихся под следствием из-за совершенных ими преступлений. В те периоды допроса, когда подследственные пытались скрыть истину, отрицая свое участие в преступлении, в их речи заметно возрастало количество акцентирующих и описывающих жестов, с помощью которых они как бы пытались придать большую убе

дительность своим ложным показаниям. Заметно увеличилось при этом также количество поисковых жестов и самоадапторов»[249].

В определенных случаях подобная жестикуляция и некоторые другие невербальные средства общения могут приобретать значение улик поведения, показывая следователю заинтересованность допрашиваемого в исходе допроса, в результатах расследования, а возможно, и свою причастность к исследуемому событию. Кроме того, все эти неречевые средства общения могут играть роль своеобразного индикатора в тех случаях, когда допрашиваемый прибегает к ложным высказываниям в условиях недостатка времени на обдумывание, находясь в состоянии эмоциональной напряженности .

Существенную роль в системе средств невербального общения играют: позы участников диалога (как они стоят, сидят, передвигаются во время разговора), их пространственное положение относительно друг друга. Например, небольшой наклон корпуса во время диалога в сторону собеседника, легкие кивки головой свидетельствуют о внимании, заинтересованности в поддержании разговора, располагают к беседе. В таких случаях участник разговора всем своим внешним видом как бы показывает: «я весь внимание».

Напротив, весьма неловко чувствует себя человек в разговоре с тем, кто, сидя за столом, небрежно (важно) откинулся назад, невольно демонстрируя этим несколько отстраненно-высокомерное, а следовательно, неуважительное отношение к партнеру, свою низкую культуру поведения. Полезно помнить: если хотите, чтобы с вами было легко общаться другим, ведите себя естественно, непринужденно, не допуская манерности, позерства, самолюбования. Относитесь к участнику диалога так же, как хотели бы, чтобы относились к вам.

Говоря о пространственном положении партнеров во время делового общения в официальной обстановке, следует подчеркнуть, что как чрезмерно близкое, так и слишком удаленное их расположение друг от друга создают определенный дискомфорт, отрицательно сказываются на развитии диалога.

Планируя предстоящую встречу, не следует забывать, что вокруг общающихся людей образуются своеобразные пространственные зоны, очерчиваются некие невидимые границы, которые следует соблюдать в зависимости от той или иной коммуникативной ситуации, отношений сторон, социального статуса партнеров и т.п., что особенно тонко подмечено художником X. Бидструпом (рис. 13.1)

Считается, что интимную зону составляет пространство вокруг субъекта радиусом примерно 45 см. В это пространство допускаются близкие люди, те, кому оказывается особое доверие (см. рис. 13.1,а).

Личную или персональную зону образует пространство вокруг человека радиусом от 45 до 120 см. Обычно оно используется во время

Рис. 13.1. Пространственное положение партнеров во время диалога (X. Бидструп).

общения в официальной или в неофициальной обстановке со знакомыми людьми (см. рис. 13.1,6).

Более широкой пространственной сферой вокруг человека является социальная зона радиусом от 120 до 400 см. Она чаще всего соблюдается при общении с людьми, которых мы мало знаем, во время деловой встречи, в официальной обстановке, при приеме посетителей (см. рис. 13.1 в).

И наконец, общественная зона от 4 м и более, соблюдаемая во время выступлений перед большими группами людей, перед аудиторией слушателей и т.п. (см. рис. .1,г)!.

Рекомендации по успешному налаживанию коммуникативного контакта, развитию общения с помощью вербальных и невербальных

средств предельно просты: «Будьте физически внимательными. Повернитесь лицом к говорящему. Поддерживайте с ним визуальный контакт. Убедитесь в том, что ваша поза и жесты говорят о том, что вы слушаете. Сидите или стойте на таком расстоянии от собеседника, которое обеспечивает удобное общение обоим. Помните, говорящий хочет общаться с внимательным, живым собеседником, а не с каменной стеной»[250].

Таким образом, средства невербальной коммуникации не только существенно дополняют речь, но и значительно усиливают вербальное воздействие, демонстрируя намерения общающихся сторон. В тех же случаях, когда средства невербальной коммуникации в чем-то не соответствуют речевому поведению, их рассогласованность (неконгруэнтность) может свидетельствовать о неискренности партнера по общению.

Перцептивная сторона общения. В процессе общения между его участниками происходит активное взаимное восприятие сторон. «Восприятие другого человека, — пишет Г.М. Андреева, — означает восприятие его внешних признаков, соотнесение их с личностными характеристиками воспринимаемого индивида и интерпретацию на этой основе его поступков»[251].

В процессе межличностного восприятия всегда присутствуют не только представления о другом человеке, но и представления о самом себе, которые, взаимно обогащаясь, помогают взглянуть на собеседника, на самого себя как бы сквозь призму тех образов, которые возникают в постоянном взаимодействии с различными людьми.

Соотнеся себя со своим партнером по общению, начинаешь лучше понимать его мотивы, поступки, более адекватно в эмоциональном отношении реагировать на них. Это уподобление себя другому в процессе общения получило название идентификации. Идентификация является одним из самых простых способов понимания другого человека.

Важную роль в установлении психологического контакта на начальной стадии общения, как, впрочем, и в ходе дальнейшего развития диалога, играют и другие социально-психологические явления: эмпатия, рефлексия, стереотипизация и др.

Эмпатия в отличие от рационального понимания поведения человека (идентификации) предполагает эмоциональный отклик, своеобразное прочувствование того, что он переживает, сочувственное отношение к нему. Г. М. Андреева называет эмпатию аффективным «пониманием», поскольку партнер по общению не столько «продумывается», сколько «прочувствуется».

Важное значение в процессе взаимного восприятия сторон во время общения имеет рефлексия — процесс осознания индивидом того, как он воспринимается партнером по общению. Это размышление, связанное с анализом собственных рассуждений и выводов, примерно такого типа: «Я думаю, что он думает, будто я думаю... и т.д.»1. То есть содержательной стороной рефлексии является процесс мышления, охватывающий не только ход собственных мыслей, но и ход мыслей, представлений своего партнера по общению.

И здесь нельзя не обратить внимания на одну интересную особенность процесса такого общения. При всей очевидности того, что в диалоге участвуют два лица, в него незримо оказываются вовлеченными как минимум шесть «участников» (рис. 13.2). Во-первых, это субъектЛ, каков он есть на самом деле. Во-вторых, субъектЛ', каким А сам себя представляет. И, наконец, в-третьих, Л", каким его воспринимает партнер по общению. Аналогичное положение справедливо и по отношению ко второму участнику диалога Б.

Идеальным представляется случай, когда все три «участника» с каждой стороны полностью совпадают и предстают в одном лице. Но так практически никогда не бывает, особенно если партнеры малознакомы или поддерживают только формальные отношения. Обычно существующие образы расходятся, и тогда возникает диспропорция между Я-образом в сознании субъекта и его образом в сознании партнера, не говоря уже о значительных расхождениях этих образов с реальными Я каждого участника диалога.

Если же один из партнеров по общению обращается к другому как А' к В", а этот второй участник диалога, также не замечая этих расхождений, относится к тому как Б' к Л", то маловероятно, что между ними возникнет какое-либо взаимопонимание (см. рис. 13.2, а). Очевидно, что наиболее успешным будет диалог, когда Л обращается к Б или Л' к Б' (см. рис. 13.2, б).

Рис. 13.2. Положение участников диалога в различных коммуникативных ситуациях: с — при отсутствии рефлексивного

Недооценка юристом описанного выше механизма рефлексивного взаимодействия с партнером по общению, роли этих трех «участников» в диалоге может рассматриваться в качестве коммуникативного барьера и послужить причиной взаимного непонимания, неосознанно возникающей неприязни друг к другу, особенно если Я-образ одного из них (JI') в значительной мере расходится с его образом (А") в сознании другого партнера. В конечном итоге все это может завершиться конфликтом.

Своеобразным катализатором, способным усиливать негативные моменты в описанных выше явлениях, служит, особенно в условиях дефицита информации, потребность приписывать друг другу необъективные качества, видеть предосудительные причины поведения. В психологии данная закономерность получила название каузальной атрибуции, которой мы уже касались при рассмотрении особенностей мыслительной деятельности следователя во время осмотра места происшествия.

В процессе межличностного восприятия, в ходе общения, при отсутствии исчерпывающей информации о своем партнере она особенно активно проявляет себя. Благодаря каузальной атрибуции люди начинают приписывать друг другу как далекие от объективной реальности причины, объясняющие их поведение, так и давать различного рода искаженные (чаще в негативную сторону) характеристики. В то же время замечено, что в случае собственных неудач, совершения каких-то неблаговидных поступков мы более склонны приписывать причину этого обстоятельствам, а в случае успеха — заслуги себе. Если же такая оценка осуществляется со стороны, то происходит противоположное: заслуги ставятся в зависимость от обстоятельств, а неудачи объясняются поведением личности.

На появление искаженного образа своего партнера по общению большое влияние оказывает также установка, Особенно велика ее роль в формировании таких явлений, как эффекты ореола (галоэф- фект), новизны, стереотипизации.

Эффект ореола проявляется при формировании первого впечатления о человеке. Он состоит в том, что под влиянием заранее распространяемой и односторонне поданной информации (дезинформации) происходит целенаправленное приписывание субъекту определенных черт, которых у него нет и которые как бы заслоняют его подлинные качества. На этой основе создается его новый, искаженный образ, играющий роль своеобразного «ореола», мешающего видеть за ним действительные черты человека. Особенно отрицательно воздействует эффект ореола при знакомстве с лицом, в отношении которого сформировано общее неблагоприятное мнение, мешающее установлению с ним психологического контакта из-за искаженного первого впечатления о нем.

Первое впечатление о человеке в социальной психологии рассматривается в качестве сложного психологического феномена, включающего в себя, по определению А.А. Бодалева, чувственный, логический и эмоциональный компоненты. Как пишет он, «в него всегда входят те или иные особенности облика и поведения человека, оказавшегося объектом познания. Первое впечатление содержит также более или менее

осознаваемые и обобщенные оценочные суждения. Наконец, в нем всегда присутствует эмоциональное отношение к тому человеку, который оказался предметом восприятия и оценки»[252].

На формирование первого впечатления о человеке влияют следующие факторы: а) особенности его внешнего облика и поведения; б) ситуация, тот социальный фон, на котором воспринимается данный субъект; в) субъективный фактор, т.е. наши личностные качества, психический склад, отношение к различным сторонам действительности.

Проведенными исследованиями было установлено, что более полным и правильным первое впечатление чаще бывает у лиц с высшим гуманитарным образованием, преподавателей. Лица со сниженным уровнем самокритики более склонны приписывать другим собственные качества, состояния. Люди, уверенные в себе, чаще оценивают других доброжелательными, расположенными к ним. Напротив, неуверенные в себе рассматривают других более холодными, отгороженными от них[253].

Тесную связь с первым впечатлением имеют эффекты «первичности» и «новизны». Если эффект «первичности») встречается при восприятии незнакомого человека, то эффект «новизны» наблюдается в ситуациях, когда последняя информация о человеке оказывается наиболее значимой и поэтому лучше запоминается (по аналогии с «эффектом края» при запоминании).

На появление искаженных образов партнеров, особенно при первоначальном, поверхностном знакомстве, влияют и бытующие в обществе однозначно усредненные характеристики, укрепившиеся за представителями той или иной профессии, социальной или этнической группы по какому-либо признаку, некие социально-статусные оценочные стереотипы, которые носят больше условный, чем конкретно-содержательный характер.

Эти стереотипы попадают в художественную литературу, оттуда возвращаются в разговорную речь и т.д. Этим, видимо, можно объяснить, что когда хотят отрицательно высказаться в адрес работников правоохранительных органов, иногда с ироническим оттенком добавляют — «законник», «буквоед» и т.п. А формальное отношение того или иного юриста к исполнению своих служебных обязанностей в еще большей мере способствует закреплению подобного рода негативных социальных стереотипов.

Роль описанных выше феноменов исключительно велика. Если юрист в процессе общения не замечает их воздействия на развитие межличностных отношений, они начинают активно проявлять себя в качестве коммуникативных барьеров, препятствующих установлению психологического контакта и взаимопониманию сторон.

Интерактивная сторона общения. Как уже отмечалось, в процессе общения происходит не. только обмен информацией, взаимное восприятие сторон, но и организуется взаимодействие людей. То есть

можно сказать, что обмен информацией всегда предполагает и какой-то «обмен действиями» на вербальном либо невербальном уровне.

Особенно наглядно процесс такого взаимодействия людей можно увидеть, используя так называемый трансакционный анализ, позволяющий на простейшем уровне рассматривать действия участников общения во время диалога с позиций, которые занимает каждый из них, в различных коммуникативных ситуациях, прибегая к различным стилям ролевого обращения друг к другу1.

Трансакция — это единица общения. Согласно теории трансакционного анализа, предложенной американским исследователем Э: Берном, каждый человек в процессе общения в различных жизненных ситуациях независимо от возраста занимает одну из трех условных коммуникативных ролей или позиций: Родителя (Рд), Взрослого (В) и Ребенка (Рб) (рис. 13.3). Эти попеременно занимаемые субъектом позиции (роли, состояния) предписывают ему соответствующую стратегию, правила, стиль ролевого поведения, выполнения действий, соответствующую самоподачу. Как пишет Берн, каждый человек носит в себе Родителя, в каждом есть Взрослый, каждый таит в себе маленького Ребенка. В процессе общения в зависимости от той или иной коммуникативной ситуации люди периодически переходят от одного коммуникативного состояния в другое.

Позиция (состояние, роль) Родителя всегда содержит в себе некую доминанту по отношению к другим позициям, особенно Ребенка, и выражается в обязательном требовании: «Надо!» Позиция Ребенка, напротив, предполагает подчиненное ролевое поведение с сохранением права

Рис. 13.3. Расположение позиций сторон в ситуациях общения (взаимодействия): а — в бесконфликтной; б — в конфликтной

выражать только желание: «Хочу!» Позиция Взрослого может быть выражена словом: «Могу!», совмещающимся с «Хочу!» и «Надо!»

Обычно в ходе общения каждый коммуникативный стимул вербального или невербального характера влечет за собой ответную коммуникативную реакцию. Если векторы трансакций, обозначающие обращение участников диалога, по своей направленности совпадают и не пересекаются, конфликта не будет (см. рис. 13.3. а). Такая коммуникативная ситуация возможна, когда стороны обращаются друг к другу с позиции Взрослого.

Если же один из участников диалога, заняв позицию Родителя, обращается к своему партнеру как к Ребенку, а тот, не принимая этого, сам с позиции Взрослого или тем более Родителя отвечает на такое обращение к нему, то векторы трансакции обязательно пересекутся, что будет свидетельствовать о начале диалога в конфликтной ситуации (см. рис. 13.3,б).

В качестве иллюстрации к приведенным выше рассуждениям можно привести отрывки диалога следователя с допрашиваемым. В первом случае в бесконфликтной ситуации общения (см. рис, 13.6, а) следователь (В) обращается к свидетелю (В): Иван Михайлович, уточните, в котором часу вы вышли из дома?

Свидетель (В): Мне кажется, еще не было восьми...

Во втором случае, предполагающем развитие конфликтных отношений (см. рис. 13.3, б), следователь (Pd): Как Вам не стыдно лгать...

Свидетель (В): А вы меня не стыдите! Мне стыдиться нечего. Не хотите верить — не верьте... (разг.).

Как видно, в последнем случае, если у следователя нет убедительных доказательств, разоблачающих ложь, дальнейший диалог будет малопродуктивным и ни к какому взаимодействию не приведет, поскольку он уже в себе таит конфликт.

Как пишет Г.М. Андреева, «каждая ситуация диктует свой стиль поведения и действий: в каждой из них человек по-разному «подает» себя, а если эта самоподача неадекватна, взаимодействие затруднено» .

Поэтому, предвидя конфликтное развитие отношений, следует заранее продумать линию своего поведения, выбрать позицию в диалоге, а также необходимые условия (время и место) предстоящего общения.

Также немаловажную роль играют временные условия общения, особенно когда предстоит обсуждать те или иные вопросы при наличии существенных разногласий. В таких ситуациях рекомендуется оставлять резерв времени, чтобы исключить всевозможные «накладки». Острый дефицит времени, ситуация, в которой одному из участников «некогда» вести обстоятельный разговор, как правило, приводят к прежде

временному свертыванию диалога, появлению напряженных отношений сторон, к их взаимному непониманию.

При планировании общения следует также внимательно отнестись и к выбору места предстоящего диалога, тем более что данный фактор в определенной мере связан с профессиональным статусом юриста.

В социальной психологии описываются следующие основные типы взаимодействия людей в коммуникативных процессах; это отношения кооперации и конкуренции.

Отношения кооперации всегда предполагают координацию совместных усилий, включенность всех участников в процесс взаимодействия на пути к достижению поставленной цели.

Отношения конкуренции представляют собой конфликтный тип отношений участников взаимодействия, преследующих различные цели. Конфликты подразделяют на деструктивные и продуктивные.

Деструктивные конфликты приводят к полному рассогласованию сотрудничества, формируя негативные установки у их участников по отношению друг к другу.

В продуктивном конфликте при различных целях и позициях, противоположных взглядах на проблему участников взаимодействия (как и в деструктивном конфликте) в то же время сохраняется потребность найти совместные взаимоприемлемые подходы и способы разрешения конфликта, и, что особенно важно, в нем отсутствует посягательство на личность, ее статусно-ролевое положение. То есть продуктивный конфликт содержит в себе начала кооперативного взаимодействия.

Описанные формы взаимодействия, безусловно, должны всегда рассматриваться в контексте той деятельности, в ходе которой они имеют место. Если говорить, например, о профессиональной деятельности следователя и, в частности, о ее такой процессуальной форме, как допрос, то о типах его взаимодействия с допрашиваемыми лицами говорят как о допросе в бесконфликтной или в конфликтной (со строгим или нестрогим соперничеством) коммуникативных ситуациях, о чем подробнее пойдет речь в следующем параграфе.