Этика вербального общения в юридической практике

В ораторском искусстве этика изучает и объясняет этиконравственные основы и цели красноречия, совокупность нравственных принципов и норм (правил), которыми должен руководствоваться в ораторской деятельности каждый, кто причастен к ней.

Каждая публичная речь, во-первых, несет определенные знания - это ее информативная задача. Публичное выступление - если и не открытие нового, то, как правило, новое освещение уже известного. Во-вторых, публичное выступление юриста направлено на воспитание адресата. Объединение двух начал - информативно-познавательного и воспитательного - помогает создать ту направленность в речи, которая связывает ее отдельные звенья и элементы в законченное целое. Эффективность устного выступления, действенность воспитательного влияния определяется, прежде всего, научно обоснованным его содержанием. Оратор должен быть во всеоружии знаний по данному предмету, законодательства, литературы по теме, фактов и положений, проверенных следственной и судебной практикой. Оратор теряет всякий авторитет, если его выступление сомнительно в научном отношении либо недостаточно аргументировано.

Степень воспитательного воздействия речи (особенно по юридической тематике), деловая атмосфера, взаимная заинтересованность, оптимистическое настроение слушателей зависят от оратора, во многом определяются теми этическими нормами, которых он придерживается.

Публичная речь - не только искусство, но и наука. Здесь широко используются данные психологии, логики, педагогики и этики. В каждом выступлении есть как бы три стороны: педагогическая, логическая и психологическая, которые в совокупности образуют ее внутреннюю структуру. Педагогическая часть речи основана на методических требованиях, относящихся к отбору фактов, примеров, наглядных пособий и иллюстраций, оформлению и обобщению всевозможных материалов, используемых в процессе подготовки к публичному выступлению. Логическая сторона речи предполагает научность, строгую систематичность и последовательность в изложении, определенную направленность отобранного для выступления материала, использование новейших достижений науки и передовой практики. Психологический аспект речи заключается в умении выступающего учесть такие психические процессы, как мышление, восприятие, внимание, память, воображение, настроение слушающих. На вопрос, как стать оратором, А.Ф. Кони ответил, что для этого необходимо соблюдение трех условий: «Нужно знать предмет, о котором говоришь, в точности и подробности, выяснив себе вполне его положительные и отрицательные свойства; нужно знать свой родной язык и уметь пользоваться его гибкостью, богатством и своеобразными оборотами... Наконец... будьте искренни, - напутствовал молодых ораторов А.Ф. Кони, - и вы будете хорошо говорить»[103]. Еще Аристотель отмечал, что на стороне правды всегда больше логических доказательств и нравственных доводов.

Выступающему перед аудиторией нужно проникнуться чувством ответственности, основанном на глубокой внутренней уверенности в правильности выдвигаемых положений, быть человеком зрелым, до конца убежденным в правоте своего дела. Юрист воздействует на аудиторию не только словом, логикой суждений, культурой речи, но и всем своим обликом, духовным и нравственным потенциалом своей личности. Учить других, формировать мировоззрение, воспитывать чувство долга может лишь тот, кто сам являет пример самоотверженного служения делу.

Важным нравственным качеством оратора является его трудолюбие, его способность к систематической творческой работе. Только тот может оправдать надежды слушателей, кто накапливает материалы повседневно, а не только с того момента, когда им выбрана тема для выступления. Оратор должен быть скромным. Скромность - неотъемлемая черта культуры отношений между людьми. Скромный человек отличается спокойным, сдержанным поведением, обладает хорошо развитым чувством собственного достоинства и умением ценить его в других. Ему присуще умение анализировать поступки и постоянно воспитывать в себе привычки, украшающие и возвышающие человеческую личность.

Авторы книги «Педагогическая этика» подчеркивают интересную мысль: учитель должен уметь пользоваться своей эрудицией[106]. Это требование в равной степени относится и к орато- ру-юристу. Он обычно более компетентен, чем партнер, в том вопросе, о котором рассказывает. И велик соблазн этим воспользоваться. Он может быть всецело поглощен сознанием своего превосходства и не заметить, как поза, рисовка отдаляют его от слушателей.

Скромный оратор в обращении к аудитории избегает поучения, назидательного, менторского тона. Уважать людей, не подчеркивать своего превосходства над слушателями - нравственный долг оратора. Поза и фразерство здесь противопоказаны. Лектор, выступающий в тоне «давайте подумаем», «а как вы считаете», скорее установит контакт с аудиторией и добьется успеха, чем тот, который руководствуется принципом: «Мое дело говорить, а ваше - слушать». Аудитория - самый чувствительный барометр. В судебной практике еще приходится встречаться со случаями, когда оратор, возможно, сам того не замечая, принижает своих слушателей. Такие фразы, как: «Я думаю, что вы это поймете...», «Не знаю как вы, а вот я...», «Классики литературы и я считаем...», «Я как специалист...», свидетельствуют об отсутствии у оратора педагогического такта, создают атмосферу отчуждения между двумя сторонами, устанавливают психологический барьер. Поменьше личных примеров, поменьше информации о себе! Избыток ее делает оратора нескромным. Недостаток информации повышает интерес к говорящему.

Во взаимоотношениях со слушателями оратор обязан быть доброжелательным, тактичным. Такт - чувство меры, умение вести себя правильно по отношению к людям, умение чувствовать границу, за которой в результате слов и действий может возникнуть незаслуженная обида, конфликт. В переводе с латинского слово «такт» означает «касание». М. Горький, проникновенный психолог, человек большого обаяния, говорил, что в душе человека есть неведомые струны и если к ним прикоснуться умеючи, то они красиво зазвучат. В искусстве отыскать, проявить в человеке все лучшее, коснуться тех струн его души, которые обладают сильным и красивым звучанием, и состоит смысл педагогического такта.

Под педагогическим тактом в юридической деятельности понимается, с одной стороны, исполнение юристом своих обязанностей на высоком профессиональном уровне, а с другой - нравственная его характеристика, моральное право выступать в качестве лидера общения и оставлять за собой право последней инстанции, это, наконец, корректность поведения.

Манера поведения, пригодная для одной ситуации, оказывается непригодной для другой. Умение соблюсти чувство меры в каждом случае и способность всякий раз выбрать подобающую манеру поведения - вот что значит быть тактичным. Тактичное поведение оратора на трибуне - это отсутствие хвастовства, подчеркивания своих знаний, положения, авторитета. Тактичное отношение к участникам уголовного процесса - это прежде всего уважение к ним, деликатность, внимательный учет их настроений и запросов, постоянная озабоченность тем, насколько нужно им то, о чем идет речь, насколько она доходчива. «Оратор - указывал Цицерон, - должен заботиться об уместности не только в мыслях, но и в словах...»[107]. Уместность и чувство меры касаются не только шуток и формы их преподнесения. Это требование в равной степени относится к характеру и количеству приводимых в речи цитат, специальных терминов, цифрового материала, ибо, как писал А.Ф. Кони, «внимание и терпение слушателей имеют свои пределы»[108].

Процессуальные партнеры у юриста, как правило, - люди взрослые. Каждый из них имеет уже определенный взгляд на вещи. Поэтому очень важно быть тактичным. Даже тогда, когда приходится резко высказываться против явного заблуждения или, того хуже, вредного взгляда, нельзя допускать, чтобы при этом оскорблялось достоинство человека. Всякое стремление поучать вызывает отпор, а снисходительный тон - даже обиду. Разъяснять терпеливо и вразумительно, серьезно, без сентенций и нравоучений - такова задача оратора-юриста.

В процессе вербального общения юрист обязан контролировать себя, свое поведение. Самообладание - категория этики. Одна из его форм - самоконтроль играет существенную роль в общении. Для устно-публичного выступления юриста характерна особая атмосфера, ситуативность, возникновение таких моментов, которые требуют выдержки, умения владеть собой, чтобы не нарушилась логическая последовательность и содержательность речи, ее ритм и направленность.

Не только манера поведения, но и внешний вид выступающего сказывается на установлении контакта со слушателями. М.М. Сперанский писал: «Древние очень твердо знали сию истину: и внешность, по большей части презираемая ныне, была тогда существенной частью риторики»[109]. По данным социологов, в 85 случаях из 100 отношение к человеку как к личности в первые моменты общения строится на основе его внешнего вида. Сотруднику прокуратуры, работнику милиции целесообразно быть в форменной одежде. Это важно помнить, так как воздействие на процессуального партнера начинается до общения, с момента появления юриста в аудитории.

Внешний облик оратора - важный эстетический элемент красноречия. В частности, М.В. Ломоносов выделял в облике оратора «дородство и осанистый вид». Особенно высокие требования к личности оратора предъявляли классики риторики в Древней Греции и Риме. Считается, что речь оратора на четверть воспринимается зрительно. Общение - не обмен текстами, а восприятие человека как личности. Фигура, умение держаться свободно, поза, жесты, одежда, сдержанность, открытость - все это привлекает внимание слушателей. Одно из требований к внешности человека, выступающего с трибуны, заключается в том, что ничто во внешности не должно отвлекать внимание слушателей от речи, противоречить представлениям об облике человека, облеченного официальным положением. Одежда юриста должна отвечать общепринятым нормам, разумному смыслу и соответствовать той ситуации, которая создалась. Такие отрицательные привычки, как сморкаться, вытирать пот со лба, чрезмерно жестикулировать, смотреть в окно, поправлять галстук и т.д., вредили выступающим.

Этикет как установленный, принятый обществом порядок поведения отражается и в речевых формах. Общение людей обусловлено нормами вежливости, употреблением слов, сочетаний и целых фраз, принятыми за эталон в определенной ситуации среди людей общей профессии, социальной группы, где проявляется стремление к единообразию в употреблении терминированных единиц. Области применения речевого этикета, имеющего свой обширный этикетный словарь, самые различные: обращения одного человека к другому или ко многим, приветствия при встрече, процедура знакомства, выражения благодарности, пожелания, извинения и просьбы, приглашения, советы, утешения, комплименты и ответы на комплименты, поздравления и ответы на поздравления, упреки и оправдания на упреки, согласия с чьими-либо мнениями и положительные ответы на вопросы, несогласия с чьими-либо мнениями и отрицательные ответы на вопросы, прощания.

Многие ошибки связаны с неправильным словоупотреблением, которое является прямым следствием незнания выступающим лексики, свидетельствует об отсутствии у говорящего четкого представления о значении используемых им слов. «Неправильное употребление слов ведет за собой ошибки в области мысли и потом в практической жизни», - подчеркивал Д.И. Писарев.

Каждое сказанное слово, и особенно слово, сказанное юристом, должно быть употреблено в точном значении и к месту, тем более, когда дается аргументация со ссылкой на законодательные акты. Нарушением элементарных норм приличия следует считать употребление экспрессивно сниженных слов и сочетаний: в устах юриста недопустимы бранные слова, вульгарная речь, жаргонная лексика. «Крепкие слова не могут быть сильными доказательствами». Этот афоризм принадлежит В.О. Ключевскому, а Цицерон утверждал: «Из привычки так или иначе сквернословить развивается и склонность к совершению дурных поступков».

Для процесса общения выработаны человечеством слова - атрибуты вежливости, не несущие смысловой нагрузки, но выражающие определенное отношение одного человека к другому: здравствуйте, спасибо, благодарю, пожалуйста и т.д. Если бы люди в процессе общения обращались к силе добрых слов, входящих в понятие словесного этикета, не было бы среди них ссор, недопониманий, обид, уменьшились бы преступления, совершаемые на «бытовой почве». Как часто зло друг другу люди причиняют словом. И как важно бывает вовремя замолчать. Надо же, наконец, усвоить, что психическая рана заживает медленнее, чем физическая, и кровоточит дольше. И как здесь не вспомнить слова немецкого поэта Генриха Гейне: «Стрела, сорвавшись с натянутой тетивы, перестает принадлежать лучнику, так и слово, слетевшее с губ, уже не принадлежит говорящему».

Заключая характеристику качеств, необходимых юристу- оратору, можно сказать словами Цицерона: «В ком есть все эти хорошие качества, тот - совершеннейший оратор, в ком число их ограничено, тот - посредственный, а в ком таких качеств меньше всего, тот - наихудший».

Корень неудач многих выступлений в том, что ораторы путают речь письменную с речью устной. Устная речь обладает большими возможностями, чем речь письменная. Английский драматург Бернард Шоу с большим огорчением говорил о беспомощности письменного искусства перед устной речью: «Есть пятьдесят способов сказать «да» и пятьсот способов сказать «нет», и только один способ это написать»[110]. Может ли письменный язык быть совершенно подобным разговорному, спрашивал А.С. Пушкин и отвечал: нет, так же как разговорный язык никогда не может быть совершенно подобным письменному. Но «письменный язык, - добавляет он - оживляется поминутно выражениями, рождающимися в разговоре...»[111]. Эту же мысль подчеркивал и А.Ф. Кони: «Изустное слово всегда плодотворнее письменного: оно живит слушающего и говорящего».

Чем же отличается устная речь от письменной? Первое отличие состоит в том, что устная речь - это явление временное, т.е. она развивается во времени, а письменная речь - явление пространственное: книги, газеты, журналы существуют в пространстве. И анализаторы восприятия различны: устную речь мы слышим, письменную - видим. Если содержание письменного текста трудновато для понимания, то читатель может возвратиться и перечитать непонятное. Этой возможности слушатель лишен. «Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь», - гласит поговорка.

Второе отличие устной речи от письменной в том, что она эмоциональна. Ораторская речь - речь устная, то есть произносимая - в отличие от письменной, воспринимаемой зрением. Устное выступление, как бы основательно оно ни было подготовлено, в той или иной мере создается, «творится» в самый момент речи, если, разумеется, текст не читается. А.П. Чехов, будучи студентом четвертого курса, слушал лекции профессора Г.А. Захарьина. Когда вышли из печати в Москве «Клинические лекции» Захарьина, Чехов купил книгу, прочел ее и с сожалением писал А.С. Суворину, что тут есть либретто, но нет оперы, нет той музыки, которую он слушал, когда был его студентом.

В устной речи по сравнению с письменной много неправильностей. «Без грамматической ошибки не знаю русской речи» - эти слова приписывают А.С. Пушкину. В устной речи могут быть незначительные нарушения порядка слов, грамматических правил согласования, допустимо привлечение в отдельных случаях так называемой нелитературной лексики. Но это живая речь живого человека. Конечно, и устная речь, какой бы она ни была горячей, взволнованной, не должна искажать нашего литературного языка. Слушатель простит оговорку, незаконченность предложения, пропуск подразумеваемого члена предложения, ломкость устных фраз - если все это будет восполнено живостью и непосредственностью речи, самостоятельностью суждений.

В устной речи преобладают короткие фразы, состоящие из 5-7 слов, которые можно произнести на одном выдохе. В ней простой синтаксис, нет причастных и деепричастных оборотов: причастиями пишут, но не говорят; много вводных слов, которые оживляют речь, придают ей индивидуальность. Лингвисты на этот счет шутят: речь без вводных слов, что квас без изюминки.

В юридической деятельности используется как устная, так и письменная форма речи.

Устная речь юриста характеризуется, как правило, двусторонней сущностью, диалогизацией. С одной стороны в речевом общении принимает участие - юрист (следователь, прокурор, судья, адвокат и т.д.), с другой - объект правоотношений в лице заявителя, потерпевшего, пострадавшего, свидетеля, подозреваемого и т.д. Речь юриста персонифицирована, т.е. обращена к конкретной личности. Речь юриста также отвечает требованию целостности, что означает внутреннее единство темы речи и метода ее разработки, содержания и формы, логики и психологии, соответствие речи образу действий говорящего. Эффективность - характерная черта речи юриста. Она достигается актуальностью, истинностью, новизной информации. Коммуникативных целей может достигнуть только речь, отвечающая культуре речевого общения.

Сложность языка юриста в том, что в нем представлены практически все виды и формы языка. В зависимости от целевой установки речь юриста может быть информационная, убеждающая, побуждающая и агитационная, а по форме - как монологическая (лекция, доклад, информация, инструктаж), так и диалогическая (беседа, допрос, дискуссия, полемика). В этой сложности - особенность речи юриста.

Речь юриста должна, прежде всего, отвечать общим требованиям, предъявляемым к хорошей речи. Эти требования следующие[112].

Во-первых, речь должна быть правильной. Правильность речи - это соответствие ее языковой структуры действующим языковым нормам. Языковая норма - соблюдение в публичной речи правил грамматики и синтаксиса, требований словоупотребления и фонетики. Как правило, не допускает речевой разностильности, в частности смешения форм и выражений литературного языка и диалектов, неумеренного использования терминов и т.д.

Нормы закреплены в нормативных грамматиках, словарях и справочниках. Правила использования речевых средств устанавливаются в области грамматики, словоупотребления, произнесения и правописания. Нормы отражают закономерные процессы и явления, происходящие в языке, и поддерживаются речевой практикой. Соблюдение норм помогает языку выполнять основную функцию - коммуникативную, быть средством общения.

Нормы сохраняются и меняются в зависимости от многих условий: распространения грамотности, изменения состава населения, социальных условий, влияний диалектов, художественной литературы, от кодификации самой литературной нормы. Кодификация литературной нормы - это ее официальное признание и описание в грамматиках, словарях, справочниках, имеющих авторитет во мнении общества. Так, например, кодифицированная норма предписывает признать правильным ударение на втором слоге в словах «звоним», «звонит», «звоните», «звонят, «позвонить», хотя разговорная речь упорно навязывает представителям литературного языка ударение на первом слоге - «звоним», «звонит», «звоните» и т.д. «Неправильное ударение, - говорит П.С. Пороховщиков, - так же оскорбительно для слуха, как неупотребительное или искаженное слово».

Существует много языков, в которых место ударения определено строжайшим образом. Так, в германских языках огромное большинство слов несет ударение на первом слоге с начала: вспомним хотя бы фамилии: немецкие - Гёте, Шиллер, Бунзен, Дизель и английские - Диккенс, Байрон, Джонсон, Стефенсон... Правда, мы выговариваем Шекспир и даже Рентген, но англичане и немцы произносят Шекспир и Рентген.

У французов все слова имеют ударные конечные слоги: Пари (Париж), Дюма, Тиссандье, Паганэль... То же самое можно наблюдать и в турецком языке. В польском - все слова несут ударение на втором слоге от конца, например Станислав.

В нашей республике, где установлено двуязычие, наиболее часто нарушается орфоэпическая норма: неправильное произношение звуков и неправильное ударение в словах. Юрисконсульт завода говорит: «Заключены договоры» вместо «Заключены договора». Сотрудник ГАИ разъясняет по радио: «На водителей налаживаются взыскания» вместо «налагаются». Такой стиль речи, где смешаны нормы двух языков, белорусы остроумно назвали «трасянка», т.е. смесь сена и соломы.

Вот краткий орфоэпический словарик юриста, состоящий из слов, в которых чаще всего нарушаются нормы ударения: агент, агентство, алиби, алкоголь, алфавит, аргумент, арест, боязнь, бредовой, валовой, возбуждено, во-первых, втридорога, гербовый, глашатай, гражданка, гражданство, дактилоскопия, деяние, диалог, дипломатия, договор, договоренность, документ, доллар, дочерний, завсегдатай, заговор, запломбировать, злоба, по злобе, изредка, иначе, инструмент, исповедание, каталог, километр, кинематография, красивее, кулинария, медикаменты, микрометр, миллиметр, мимикрия, многоженец, монолог, намерение, недоимка, недуг, нормиро вание, обеспечение, обусловливать, одновременно, опошление, осведомить, осуждённый, паралич, парафирование, пепелище, перипетия, платёжный, подошва, подростковый, премировать, приговор, призыв, принудить, приобретение, приструнить, просмотровый, процент, ракурс, распоясаться, симметрия, сирота, снадобье, соболезнование, созыв, сосредоточение, средство, статут, статуя, столяр, сторицей, табу, таможня, товарищество, токсикомания, убывший, углубить, узаконение, украинский, упрочение, факсимиле, фарфор, фетиши, формирование, ходатай, ходатайство, цыган, шестерня, шофёр, экипировать, экскурс, эксперт, экспорт, эпилепсия[113].

В производных от глаголов быть, брать, дать, взять, звать, гнать, драть, жить, ждать, пить, понять, начать, а также в глаголах ударение в формах прошедшего времени женского рода ставится на окончании (однако: начал, начало, начали; понял, поняло, поняли; брало, брали; отогнало, отогнали и т.д.).

В сложных словах следует запомнить место ударения: со второй частью -провод: газопровод, нефтепровод, трубопровод, водопровод (но: электропровод): со второй частью -метр: миллиметр, сантиметр, дециметр, километр (но: термометр, барометр). Некоторые ударения связаны со значением слова: мука - мука, замок - замок, вина - вина. Несколько сложнее с другими словами: характерный (с каким-то характером) - характерный (свойственный чему-нибудь или кому-нибудь); мастерский (принадлежащий мастерству) - мастерской; наречие: мастерски (искусно); атлас (собрание карт, схем) - атлас (материал) и т.д. Квартал и квартал не связаны с различием смысла: квартал неправильно и нужно говорить: квартал новой улицы и второй квартал прошлого года.

«Ударение нелегко усвоить, - утверждает А.Е. Михне- вич. - Лишь постоянное внимание к своей и чужой устной речи, обращение к справочникам и словарям дадут оратору возможность овладеть литературным произношением»[114].

Во-вторых, речь должна быть точной. Точность речи - это строгое соответствие слов обозначаемым предметам или явлениям действительности, это и соответствие между общепринятым значением слова и его применением в речи. Чтобы речь была точной, слова должны употребляться в полном соответствии с теми значениями, которые за ними закреплены в системе языка.

Различают два вида точности: предметную и понятийную. Предметная состоит в соответствии содержания речи тому кругу предметов, явлений действительности, которые речью отображаются. Речевые неточности, вызванные незнанием или полузнанием предмета речи, особенно опасны в речевой и правотворческой деятельности юриста. Понятийная точность - это соответствие содержания речи той системе понятий, которая в ней обозначена. Л.Н. Толстой советовал: «Нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове, несомненно, вызывались у всех соответствующие и точные понятия».

Вот примеры неточного словоупотребления: уголовные преступления (если преступление, то оно обязательно уголовное, т.е. это действие предусмотрено соответствующей статьей уголовного кодекса); признательные показания (надо: правдивые показания); следственно-оперативные действия или следственно-оперативные мероприятия (надо: следственные действия или оперативно-розыскные мероприятия); решение вопросов (надо: получение ответов на вопросы) и т.д.

Юридический язык - язык строгих формулировок. В нем с предельной «жесткостью» отбираются такие слова и обороты речи, которые позволяют избегать двоякого понимания обозначения любого предмета, мысли и любой связи между ними. Достаточно строгими, филигранно отшлифованными должны быть определения понятий, формулировки законов, правила, инструкции, все процессуальные и административные документы, выходящие из-под пера юриста, и каждое слово, сказанное юристом, должно быть употреблено в точном значении и к месту.

Юристы всегда должны придерживаться формулировок и определений, адекватных тексту закона, что позволит повысить профессиональную культуру речи. Так, распространенное выражение «следственная тайна» юридически неверное и не отвечает принципам уголовного процесса: нет тайны следствия, оно подконтрольно. Надо говорить о неразглашении данных предварительного следствия. Нельзя сказать «завышенная квалификация преступления» (как будто в данном случае ее можно «повысить» или «понизить»), речь может идти об изменении квалификации преступления; неверным будет выражение «сокращение наказания», его нельзя сократить или удлинить, а можно усилить или смягчить, сокращается или удлиняется срок лишения свободы, высылки, уменьшается или увеличивается сумма штрафа и т.д.

Часто говорят и пишут: «завел дело»; дело не заводят, а возбуждают. И откладывают не дело, а разбирательство дела.

Собственноручные показания не дают, а записывают. Дела соединяют и выделяют, а не объединяют и разделяют.

Закон делит меры наказания на основные и дополнительные, а не на условные и безусловные, закон знает условное осуждение, а это не одно и то же. Наказание применяют, назначают, а не определяют. Имущество не арестовывают, на него налагают арест.

Приговор оставляют без изменения, а не в силе. Закон знает исключительную меру наказания, а не высшую. Расследуют преступления, а не дела. Суд не изучает, а рассматривает и исследует доказательства. В суде ходатайства не возбуждают, а заявляют. В кассационной инстанции дают объяснения, а не показания. Иск предъявляют, а не вносят. Похищают имущество, а не собственность. Нет естественной смерти - есть ненасильственная или насильственная.

В-третьих, речь должна быть логичной. Под логичностью понимается смысловая непротиворечивость частей в одном высказывании и такая же непротиворечивость высказываний в целом тексте. Логичность связана с синтаксической организацией как высказывания, так и текста, предопределяет их композицию. Принятая в риторике трехчастная композиция наиболее соответствует логике выражения мысли. Вступление необходимо, чтобы подготовить слушающего к восприятию содержания, ввести его в тему сообщения, подготовить к восприятию наиболее важной информации. Основная часть содержит изложение содержания речи. Эта часть по объему наиболее значительна и наиболее значима. Заключение подводит итог всему сказанному. «Конец речи должен закруглить ее, то есть связать с началом... Конец - разрешение всей речи... конец должен быть таким, чтобы слушатели почувствовали... что дальше говорить нечего», - писал А.Ф. Кони.

Логическая организация речи, четко выраженные переходы от одной части к другой - все это поможет создать речевое произведение цельное, внутренне стройное и завершенное. Именно о такой цельности замечательно сказал Платон: «Всякая речь должна быть составлена, словно живое существо, - у нее должно быть тело с головой и ногами, причем туловище и конечности должны подходить друг другу и соответствовать целому».

Наиболее жестко подчинены законам логики речи, в которых центр тяжести изложения составляют аргументы и доводы, приводимые для доказательства высказываемых положений.

Речь юриста должна отвечать, в-четвертых, требованию чистоты. Чистой речью считается та, в которой нет чуждых литературному языку элементов - слов и словосочетаний. К ним относятся: диалектизмы (местный говор), варваризмы (иноязычные слова), жаргонизмы, вульгаризмы, бранные слова, слова-паразиты, канцеляризмы.

Следует избегать употребления иностранных слов, если в языке есть русские слова с таким же значением, например: лимитировать - ограничивать, ординарный - обыкновенный, индифферентно - равнодушно, корректив - исправление, игнорировать - не замечать и др. Употребляя иностранные слова, говорящий должен быть уверенным, что они правильно поняты. Поэтому важно умело ввести иностранное слово в свою речь. Необходимо давать соответствующие пояснения значений использованных слов. Некоторые из заимствованных слов стали необходимыми, так как нет русских слов, их заменяющих.

Заимствованные слова в языке появляются в результате общения одних народов с другими, в результате политических, экономических и культурных связей между ними.

Разговор о замене иностранных слов русскими остается актуальным и в наши дни. Острейшей необходимостью сегодняшнего дня является не борьба «за» или «против» иностранных слов, а попытки контролировать столь активный ныне процесс заимствования и подчинить его высшим целям - обогащению родного языка при полном сохранении его своеобразности, оригинальности, самобытности.

Выразительность - пятое требование к языку юриста. Выразительностью речи называются такие особенности ее структуры, которые поддерживают внимание и интерес к ней со стороны участников речевого общения. Выразительность речи зависит от самостоятельности мышления автора речи, от его интереса к процессу говорения, от уровня знания языка и его выразительных возможностей, от знания свойств и особенностей языковых стилей и умелого ими пользования, от систематических и осознанных тренировок речевых навыков. Выразительность речи достигается отбором наиболее емких слов и конструкций из арсенала средств языка, соответствием языковой формы содержанию.

Стремление к выразительному слову не должно переходить в претензию «говорить с картинками», обуревавшую адвоката из «Господ ташкентцев» Салтыкова-Щедрина, который взывал к суду: «Господа присяжные заседатели! Спустимся с факелом правосудия в дебри преступления и водрузим знамя освобождения на развалинах невиновности!» Конечно, есть термины- красавцы: «ревущие сороковые», «кающиеся грешники»... Но ведь нельзя же, как говорил Герцен, смешивать «термины римского права с терминами торговой бани»[115].

Не следует также в определениях щеголять специальными терминами, как тот ученый юрист, который, по рассказу А.Ф. Кони, так формулировал сущность драки как уголовного деяния: «Драка есть такое состояние, субъект которого, выходя из границ объективности, совершает вторжение в область охраняемых государством объективных прав личности, стремясь нарушить целость ее физических покровов повторным нарушением таковых прав». Ни такая научность, ни приведенная выше метафоричность не могут служить образцами хорошего слога.

«Однажды звонит, - пишет в своих воспоминаниях В.М. Савицкий о М.С. Строговиче. - Вы читали новую книжку такого-то (называет фамилию)? Обязательно прочтите, голубчик. Очень любопытно. Ну вот это место, например, послушайте: «Инварианты структуры объекта возникают и проявляются лишь в процессе взаимодействия и функционирования как результат упорядочения исследовательности изменений. Причем в силу субстанциональности инвариантных характеристик они обладают такой информационной структурой, которая является изоморфной в пределах не одной, а целого класса систем».

- Каково? Вы что-нибудь поняли? Я лично - абсолютно ничего. Ну нет конечно, кое-что я все-таки понял. Но скажите, сколько расходуется зря серого вещества на то, чтобы каждый раз продираться сквозь чащобу этаких модных словечек. Не знаете? То-то голубчик. И никто не знает. А не мешало бы подсчитать и определить, стоит ли овчинка выделки. Думаю, не стоит...»[116].

Нечто подобное - неуважение к читающему - авторы этого учебника недавно встретили в одной диссертации: «Интегративная тактика обвинения - это сложносоставная, упорядоченная, открытая, многоступенчатая, функциональная системная композиция, объединяющая в себе интеллектуальные, эмоциональные, волевые, мотивационные, процессуальные и тактические потенциалы и элементы, адаптированные в целях оптимального, прогнозного, полного, глубинного допустимого воздействия на личность участников процессуального состязательного действия и ситуацию в целях установления истины по уголовному делу, а также достижения процессуальных интересов состязающегося обвинения».

Одна из особенностей речи юриста состоит в широком использовании юридической терминологии. Термин - это слово или словосочетание, являющееся однозначным выражением понятий в определенной отрасли знаний. Термин выражает ограниченное, твердо фиксированное понятие независимо от контекста и является однозначным в пределах данной науки.

Для понимания и ясности изложения термин должен быть разъяснен точно и достаточно полно. Практика научной популяризации выработала разнообразные приемы пояснения, разъяснения терминов. В одном случае краткая расшифровка термина следует после самого термина, в другом - описание явления, понятия предшествует термину. Возможен и другой прием введения термина: предварительное разъяснение понятия, как правило, уже предполагает более или менее развернутый текст. Если на письме расшифровка термина выделяется посредством тире или скобок, то в устной речи важно передать комментарии верной интонацией, чтобы слушатели могли отличить разъяснение от ряда однородных членов предложения. Комментарий вводится обычно словами «то есть», «это» или выделяется в особое предложение.

Враги выразительности речи - штампы и шаблон. В словаре русского языка С.И. Ожегова так определяется переносное значение слова штамп: готовый образец, трафарет, которому слепо следуют. В языковом штампе слова перестают быть носителем мысли или чувства и превращаются от частого употребления в избитое выражение, которое теряет точный и конкретный смысл. В качестве основных компонентов штампа выступают слова, имеющие самые общие и неопределенные значения: принять меры, быть в стороне, поднять вопрос, в деле укрепления дисциплины и пр. Знаток русского языка К.И. Чуковский предостерегал: «Любое слово, даже, казалось бы, ценное, и то рискует превратиться в истертый шаблон, не вызывающий ни малейших эмоций, если его станут применять слишком часто и притом механически».

В качестве штампов используются: 1) устойчивые словосочетания типа «включиться в борьбу», «играть роль», «иметь значение», «в центре внимания», «ранее судимый», «из хулиганских побуждений», «занять нишу», «произошли подвижки» и др.; 2) постоянно сопутствующие определения: поддержка - «активная», сроки - «сжатые», внимание - «постоянное», критика - «резкая»; 3) словесные обороты, заменяющие предлоги, типа: «в деле», «по вопросу», «в связи», «в силу», «в свете», «по части», «за счет»; 4) неуместно употребленные книжные слова в устной речи: «имеется», «является», «увязать», «согласовать», «доводится», «труженик» и т.д. Если многие нынешние штампы в своих первых употреблениях были полны смысловой и эмоциональной жизненности, то сейчас своей холодностью, сухостью и безразличием к слушающим губят животворную стихию слова. П.С. Пороховщиков советовал судебным ораторам: «Не говорите: преступление совершено под покровом ночи, цепь улик сковала подсудимого... Уши вянут от таких метафор».

С большой осторожностью нужно подходить к употреблению в устной публичной речи слов и словесных формул официально-деловой и газетно-информационной речи. Идущие из традиции «канцелярского» языка, а подчас принятые и сегодня в сфере официального общения, такие слова и обороты, как: проживать (жить), прибывать (прийти, приехать), вышеизложенный, в части, по линии, имеет место и многие другие, проникая в устные выступления, обесцвечивают речь, делают ее по-канцелярски чопорной и тяжеловесной. Порой это бывает связано с прямыми ошибками. Так, в устной речи получили распространение обороты: сказать выше, сказать ниже, пришедшие из книжных источников. В речи оратора эти обороты ошибочны, поскольку она протекает не «в пространстве», а «во времени»: можно написать «выше» или «ниже», сказать же можно только ранее (раньше) или позднее (потом, далее). А.Ф. Кони предупреждал избегать шаблонов в речи: «Шаблон - совершенно недопустимое зло во всяком творчестве»[117].

Штампы могут выступать в двух разных функциях. В первой штампы выступают как явление стилистической дефектности. Те же самые книжно-письменные, официальные обороты и формулы, выходя за пределы своего специального употребления, воспринимаются как неуместные в бытовом общении или в ораторском выступлении. Во второй своей функции, или роли, штампы - необходимый элемент речи, когда ее главной особенностью является повторение словесных клише, обеспечивающих точность и однозначность понимания, традиционность употребления. Это относится к области официального общения, речевого этикета, документоведения, к юридической сфере деятельности - языку законов, соглашений, договоров, декретов, указов, постановлений, определений, приговоров и т.д.

Шаблоны и штампы возникают там и тогда, где преобладает умственная лень, нежелание думать над словом, где воздается дань дурной моде на расхожие обороты, когда беден словарный запас, не развито чувство языка, отсутствует знание его стилистических богатств и законов. Любое слово - обыкновенное, хорошее, пламенное, - сказанное однажды, действует в полную свою силу; то же слово, встреченное второй раз, терпимо, а если им злоупотребляют - оно вызывает раздражение слушателей. Здесь необходимы такт и языковое чутье, следование совету В. Брюсова: «... и ты с беспечального детства ищи сочетания слов».

Одно из главных коммуникативных качеств речи - ее богатство или разнообразие, что составляет следующее, шестое требование, предъявляемое к речи юриста. Оценочные слова «богатая» и «бедная» вполне применимы по отношению к устной речи. Богатство речи определяется прежде всего лексикой - активным запасом слов, фразеологизмами и семантикой, предполагающей разнообразие и обновление словесных связей. Формализм, казенщина стиля, штампы, словесная трескотня - причины бедности речи. Лексике и фразеологии принадлежит особая роль в установлении коммуникативно-стилистического многообразия. От стилистической окраски слов, словосочетаний и выражений, используемых в речи, во многом зависит, какой она будет: сухо-официальной или интимно-непринужденной, торжественно-высокой или сниженно-фа- мильярной.

Заключительное, седьмое требование к речи юриста - уместность, произнесение ее с учетом состава аудитории, характера темы и конкретных ситуаций, возникающих в ходе выступления или обобщения. Этому качеству хорошей речи уделялось большое внимание в ораторском искусстве древних греков и римлян, в теории и практике судебного красноречия. «Оратор, - говорил Цицерон, - должен заботиться о трех вещах - что сказать, где сказать и как сказать». Такова краткая формула уместности. Уместность, по определению А.С. Пушкина, - «чувство соразмерности и сообразности». Уместность - такой подбор, такая организация средств языка, которые делают речь отвечающей целям и условиям общения. Уместная речь соответствует теме сообщения, его логическому и эмоциональному содержанию, составу слушателей, информационным, воспитательным, эстетическим и иным задачам устного выступления. «Красота и живость, - писал П.С. Пороховщиков, - уместные не всегда; можно ли щеголять изяществом слога, говоря о результатах медицинского исследования мертвого тела, или блистать красивыми выражениями, передавая содержание гражданской сделки».

В языке нет лишних слов. Каждое слово хорошо на своем месте. Только есть слова общеупотребительные и есть такие, которые требуют дополнительных мотивировок. Иначе говоря, употребление одних слов мотивируется, обусловливается чисто содержательно, других - условиями общения, целевой установкой. Выбор слов производится автором речевого текста по своему усмотрению из синонимического ряда, т.е. из числа слов, несущих одно и то же содержание.

Не красят речь юриста жаргонные слова. Жаргон или арго - это не особые языки, а особый словарь, лексика и фразеология, возникшие на базе общенационального языка, которые используются теми или иными группами людей, близких по профессии или социальному положению. Такой словарь строится как речь, понятная узкому кругу посвященных, чтобы скрыть, замаскировать характер замыслов и действий от непосвященных и чтобы с помощью этого речевого «пароля» узнавать своих.

Возрастной диалект (сленг) - детский, школьный, студенческий, молодежный - и узкопрофессиональный жаргон не выходят за пределы специальной (или возрастной) сферы общения и практически никак не влияют на литературный язык.

Профессиональные арго возникают в среде военных, спортсменов, охотников, рыболовов, инженеров, предпринимателей, актеров и ученых для того, чтобы упростить общение. Сюда относятся специальные слова и словосочетания, профессиональные термины, т.е. привычки в той или иной среде, понятные в ней слова и выражения. Например, следователи в своей среде говорят: «Веду железное дело», «Веду макаронное дело», т.е. объектами кражи в одном случае является железо, а в другом - макароны из торговой базы, «раскололся» - т.е. допрашиваемый дал правдивые показания, «ему грозит вышка» - здесь «вышка» - исключительная мера наказания, а поступил «в вышку» - значит «учится в вузе», «подозреваемого закон- вертовал» означает «получил у прокурора санкцию на арест».

Конечно, эти и подобные словосочетания в официальной обстановке недопустимы. Они засоряют речь и не могут быть оправданы в общем употреблении.

Опасность представляет преступный жаргон, который сохранился, окреп и вышел за пределы специальной сферы общения. Жаргон, являясь определенным социальным фактором, имеет не только внешнюю сторону выражения (язык, словарь), но и внутреннюю, т.е. определенную технологию, несет в себе заряд психологии и мировоззрения уголовного мира - всех этих «паханов» и «шпаны», «штырей», «сявок», «шестерок», «опущенных», «приблатненных» и т.д.

Использование жаргона юристом - это признак его профессиональной деформации, отрицательного влияния мира преступности. Жаргонные слова надо знать, но ими не следует пользоваться в общении с обвиняемыми даже ради того, чтобы заработать на этом дешевый авторитет. Эти слова унижают следователя, создают у процессуального противника ложные о нем представления[118].

Жаргонизация - опасная болезнь языка, а жаргон - очень привязчивая манера речи. Если юноша или девушка не овладели к периоду своего взросления настоящей «литературной» речью, то они либо будут скованны в речевом отношении, стесняясь своих неуместных жаргонизмов, либо неминуемо попадут в сети готовых штампов, речевых трафаретов, казенных фраз и оборотов. Всеобщее огрубление речи - это результат недостаточности общей культуры, снижения уровня интеллигентности говорящих и пишущих.

Итак, правильность, точность и логичность, чистота, уместность и богатство, а также выразительность нужны всем стилям устной речи, но юридической - в особенности. Юридическая речь отличается безупречной точностью, логичностью и доказательственностью. Только в этом случае она выполнит свое предназначение - правильного уяснения смысла и содержания правовой нормы, единообразного понимания закона, установления коммуникативных связей между участниками уголовного процесса.