ГЛАВА 9 ЭТИКА СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

И.Т. Посошков

Общие условия судебного разбирательства - непосредственность, устность и состязательность.

Непосредственность судебного разбирательства означает, что судьи, разрешающие конкретное уголовное дело, лично воспринимают сведения об исследуемых фактах, получая их непосредственно из первоисточника. Судьи лично выслушивают показания обвиняемых, свидетелей, потерпевших и заключения экспертов. В исследовании доказательств, помимо состава суда, принимают участие прокурор, потерпевший, защитник, обвиняемый, гражданский истец и гражданский ответчик и их представители, эксперт. Обвиняемый, гражданский ответчик, потерпевший и гражданский истец выражают различные, как правило, диаметрально противоположные интересы, отвечающие их процессуальному положению.

Непосредственность судебного разбирательства неразрывно связана с устностью, которая заключается в том, что судебное разбирательство происходит путем заслушивания устных показаний обвиняемых, потерпевших, свидетелей и экспертов. Эти лица в судебном заседании дают показания, как правило, после того, как их допрашивал следователь.

Из принципа устности судебного разбирательства вытекает недопустимость дачи показаний в письменном виде, а документы, на которые ссылаются допрашиваемые в своих показаниях, оглашаются судом. Судебное следствие проходит публично и носит воспитательный характер. Воспитательное воздействие на присутствующих в зале достигается соблюдением законности и культурой проведения следствия, всем ходом судебного производства.

Состязательность судебного разбирательства ведется в форме полемики. Знаток российского уголовного процесса П.С. Пороховщиков этот принцип выразил в виде афоризма следующим образом: «Судебный процесс - это словесное состязание защиты и обвинения».

Полемика (от греч. polemikos - воинственный) - спор с целью установления истины, решения вопросов при широком использовании логических и психологических доводов. Полемика - важный элемент судебного красноречия. Судебная полемика предполагает диалогическое общение между участниками процесса, ведущими публичный спор с помощью доказательств, добивающимися логической стройности и выдержанности в рассуждениях. Главная задача полемики - утверждение собственного мнения и опровержение мнения противника.

Полемику характеризует повышенная эмоциональность. Эмоции и экспрессии естественны и оправданны, поскольку оппоненты стороны обвинения и защиты обмениваются мнениями по очереди и всю энергию обращают на доказательства своей правоты. В полемике значительную, а подчас и решающую роль для сторон играет импровизация. Полемика требует быстрой реакции на доводы оппонента, часто весьма неожиданные. И еще одна характерная особенность полемики - соблюдение ее участниками этических требований.

Полемическое начало присутствует на протяжении всего судебного разбирательства: в решении процедурных вопросов, заявлении ходатайств, исследовании доказательств, в характеристиках и оценках, в диалогическом общении участников процесса при исследовании доказательств, судебном допросе, в монологических по форме речах прокурора и защитника.

Если ранее судебное следствие начиналось с оглашения обвинительного заключения и разъяснения подсудимому сущности обвинения, по которому он предан суду, то по новому уголовно-процессуальному законодательству судебное следствие начинается с оглашения государственным обвинителем предъявленного лицу обвинения. Сторона обвинения первой представляет доказательства. Государственный обвинитель излагает суду доказательства, которые, по его мнению, подтверждают виновность лица в совершенном преступлении. Порядок исследования доказательств определяется судом по согласованию со сторонами (ст. 324, 325 УПК).

Решение вопроса о порядке судебного следствия судьи иногда ставят в зависимость от признания или отрицания вины обвиняемым.

Судебные действия следуют одно за другим, а разбирательство производится устно - внешне создается впечатление, что судебное следствие состоит из сплошного допроса проходящих по делу лиц. Допрос обвиняемого, потерпевших, свидетелей, экспертов в начале осуществляет сторона обвинения, а затем сторона защиты. Суд задает вопросы обвиняемому после допроса его сторонами, однако уточняющие вопросы могут быть заданы судом при допросе обвиняемого любой из сторон (ст. 327 УПК).

Допрос обвиняемого - это реальное обеспечение его права на защиту, для реализации которого он наделен рядом процессуальных гарантий: имеет право высказывать суду свое мнение по поводу порядка допроса других обвиняемых, потерпевших, свидетелей и экспертов, высказывать суду свое мнение о возможности разбирательства дела в отсутствии какого-либо из участвующих в деле лиц; участвовать в проверке всех доказательств: задавать вопросы потерпевшим, свидетелям, экспертам и другим обвиняемым, давать показания в любой момент судебного следствия; участвовать в судебных прениях, если в судебном заседании не участвует защитник; перед удалением суда на совещание для постановления приговора обвиняемый имеет право последнего слова, а также имеет право ознакомиться с протоколом судебного заседания и подать на него свои замечания.

Показания обвиняемого не только средство защиты от предъявленного обвинения, но и источник доказательств, поэтому его допрос имеет важное значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Основная цель, которая преследуется при допросе обвиняемого, - получение от него правдивых показаний по всем пунктам предъявленного ему обвинения, по всем фактам, вменяемым ему в вину.

Прокурор, допрашивая обвиняемого, старается показать суду неосновательность его защитительных объяснений, доказать обоснованность предъявленного обвинения.

Допрос обвиняемого прокурором и потерпевшим имеет, в отличие от допроса его защитником, изобличительную направленность. Цель допроса обвиняемого защитником - демонстрация перед судом всего, что может быть истолковано в пользу обвиняемого. Поэтому защитник, в отличие от прокурора, может представлять материалы, не являвшиеся ранее предметом исследования предварительного следствия. Обвиняемый больше всех других лиц знает об обстоятельствах преступления, особо заинтересован в исходе дела: стремится избежать ответственности либо в крайнем случае смягчить свою вину. И так как обвиняемый не обязан давать показания и за дачу заведомо ложных не несет ответственности, он старается исказить факты, преподнести обстоятельства преступления в лучшем для себя свете. Поэтому использование тактических приемов допроса, позволяющих получить показания, отвечающие действительности, имеют важное значение.

Тактика судебного допроса обвиняемого во многом определяется тем, признает он себя виновным или нет.

Чистосердечное раскаяние свидетельствует о том, что обвиняемый осознал свой поступок, осуждает свое поведение. Но не следует надеяться, что обвиняемый сам добровольно расскажет суду о всех совершенных им преступлениях. Признание обвиняемым своей вины - это итог большой и кропотливой работы предварительного следствия по изобличению преступника. Показания обвиняемого - это прежде всего показания заинтересованного лица, показания человека, которому грозит наказание. Поэтому как бы ни был правдив и искренен обвиняемый, он не может с безусловной объективностью изложить все обстоятельства дела и, вольно или невольно, окрашивает все события преступления и свое участие в нем в защитительный цвет, смягчает или обходит молчанием наиболее невыгодные для себя места.

Допрос обвиняемого, признавшего свою вину, должен быть направлен на выяснение всех обстоятельств преступления, на установление причин и условий, которые привели его к преступлению, мотивов и целей его преступной деятельности.

Если обвиняемый отрицает свою вину, изменяет показания в судебном заседании, суд анализирует причины изменения подсудимым показаний, сопоставляет их с другими доказательствами по делу; выясняет, на какие доказательства ссылается обвиняемый. С этой целью оглашаются его показания, данные на предварительном следствии, и документы, имеющиеся в деле, осматриваются вещественные доказательства, проводятся осмотр места происшествия и эксперимент, ставятся дополнительные вопросы перед экспертами, демонстрируются фотографии, диафильмы и видеофильмы, прослушиваются магнитофонные записи. При этом должно быть соблюдено правило, вытекающее из принципа непосредственности: изобличение обвиняемого возможно при помощи тех доказательств, которые уже были исследованы на судебном следствии.

Проверка показаний обвиняемого, данных им на судебном следствии, проводится при помощи и посредством всех доказательств, собранных по делу, а также путем сопоставления с показаниями, данными им на предварительном следствии или дознании. Это позволяет установить соответствие или расхождение с прежними показаниями, обнаружить причину расхождений.

Если показания обвиняемого противоречат показаниям, которые он давал на предварительном следствии, то из этого нельзя делать вывод о ложности одних и истинности других. Просто имеются два показания одного и того же лица, противоречащие друг другу, т.е. два противоречащих друг другу доказательства, и задача состоит в том, чтобы оба доказательства проверить по совокупности всех обстоятельств дела и выяснить, какие показания правильные, какие ложные.

Помимо сопоставления, для оценки и проверки показаний обвиняемого могут успешно применяться в ходе самого допроса и такие тактические приемы, как детализация показаний, постановка перед допрашиваемым контрольных, уточняющих и напоминающих вопросов и т.д. При оценке показаний возникает опасность психологической предубежденности в отношении обвиняемого, отрицающего свою вину, и, наоборот, некритического отношения к показаниям обвиняемого, признающего свою вину, предвзятого отношения относительно причин изменения обвиняемым показаний. При оценке показаний обвиняемого опасна предубежденность судей. Знаток судейской психологии А.Ф. Кони предупреждал о том неблагоприятном впечатлении, которое может быть вызвано поведением обвиняемого на суде. «Если мы, - писал А.Ф. Кони, - будем определять достоверность показания тем, как человек говорит, достоверные за ложные и, наоборот, примем оболочку показания за его сущность, за его сердцевину. Поэтому надо оценивать показание по его внутреннему достоинству»[87].

Свидетелю могут быть заданы вопросы, касающиеся исключительно обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Когда в процессе допроса устанавливается, что он знает больше того, что рассказал следователю, суд вправе допросить свидетеля и об этих новых обстоятельствах. Чтобы судить о достоверности показаний, даваемых свидетелем, правильно их оценить, следует у него уточнить, откуда ему известно о тех или иных событиях, проверить при возможности и необходимости источник его информации, т.е. убедиться в том, что свидетель повествует о фактах, лично им воспринятых.

Показания, данные свидетелем на предварительном следствии, не следует рассматривать только как правдивые: свидетель мог дать показания неточные, либо умышленно искаженные, а в судебном заседании дать правдивые. Но может быть и наоборот. В судебном заседании свидетель, как правило, старается вспомнить не только наблюдаемое им событие, но и как он об этом рассказал следователю. При свободном изложении показаний свидетель освещает иногда новые факты, которые он вспомнил уже после допроса его следователем. Поэтому показания свидетеля в судебном заседании будут отличаться от показаний, данных им на предварительном следствии. Задача суда и состоит в том, чтобы установить причину таких расхождений. Отсюда вытекает правило для суда: не следует от допрашиваемого требовать обязательного подтверждения ранее данных показаний. «Свидетель окончил свое показание: вы сравниваете его слова с протоколом следователя; он забыл одно, перепутал другое. Не торопитесь уличить его во лжи, - писал П.С. Пороховщиков, - помните, что и следователи часто ошибаются; не возвращайтесь назад, а ведите его дальше; предложите несколько вопросов в сторону от главного вопроса, потом коснитесь его с другой стороны; путем нескольких таких вопросов вы уясните себе причину противоречия и подойдете к истине настолько, насколько знает ее допрашиваемый. Это, повторяю, легко, но запугать, сбить с толку свидетеля еще легче»[88].

В том случае, если в показаниях свидетеля усматриваются существенные противоречия и если нельзя их объяснить ни ошибочным представлением свидетеля о событии преступления, ни продолжительностью времени, истекшего с момента наблюдаемого явления, ни неправильной записью следователя в протоколе допроса на предварительном следствии, налицо лжесвидетельство.

Лжесвидетельство в судебной практике - случай не столь редкий, свидетели, давшие ложные показания, не осознают серьезности и важности своего гражданского долга. Свидетели, давшие умышленно ложные показания, на основании которых гражданин незаконно был привлечен к уголовной ответственности, должны понести наказание. Этого требует закон. Это будет способствовать укреплению законности и авторитета суда. От того, насколько правдивы свидетельские показания, во многом зависит правильное разрешение уголовного дела, установление истины по делу, соблюдение законности.

Качество свидетельских показаний и тактика допроса свидетеля в судебном заседании зависят от ряда обстоятельств: обстановки в суде, наличия или отсутствия постороннего влияния на свидетелей, времени, прошедшего с момента преступления до рассмотрения дела в суде.

Под обстановкой суда понимается та процедура судебного разбирательства, в которой свидетелю приходится давать показания. Здесь он должен проникнуться сознанием того, что от него требуется выполнение гражданского долга и что он присутствует в зале, где происходит исключительно важное событие - вершится правосудие, и что своими показаниями он участвует в этом. От того, насколько правильно и в соответствии с установленным порядком ведется судебное разбирательство, зависит воспитательное воздействие суда, качество допроса в частности и всего разбирательства в целом. Свидетель должен быть внимательно выслушан, вежливо остановлен, если он уклоняется от существа дела, изобличен, если пытается ввести суд в заблуждение. Не следует обращать внимание присутствующих в зале судебного заседания на прошлую судимость свидетеля, когда в этом нет необходимости, выяснять факты его личной жизни, не имеющие отношения к рассматриваемому делу. Свидетель - не обвиняемый, а человек, выполняющий важную государственную и общественную обязанность. К нему, естественно, и отношение должно быть соответственно - доброжелательное и уважительное.

В этой связи уместно вспомнить эпизод из жизни А.Ф. Кони, который однажды сам был допрошен в суде в качестве свидетеля. «За мною уже было в это время, - пишет А.Ф. Кони, - много лет судебной деятельности и, нося звание столичного и уездного почетного мирового судьи, я участвовал нередко в заседаниях съезда, будучи, таким образом, товарищем по службе всех мировых судей. Но когда я предстал перед судейским столом одного из них в его камере и мне были предложены обычные вопросы о том, кто я такой и чем занимаюсь, не состою ли я в родстве и свойстве с подсудимым, а также сделано было внушение, что все показанное мной я должен буду подтвердить присягой, я почувствовал невольное смущение и на собственном опыте познал, в каком особо тяжелом психологическом настроении находится свидетель при допросе в судебном заседании»[89].

Разглашение данных предварительного следствия также отрицательно сказывается на объективности показаний свидетелей. Еще задолго до суда им становится известно, кто и какие показания дает, а отсюда - получение всякого рода консультаций, советов и т.д. Искоренение из практики работы органов следствия и суда всего, что отрицательно сказывается на объективности показаний свидетелей, будет способствовать повышению их качества, чистоте этого источника деятельности.

С момента допроса свидетеля на предварительном следствии до допроса в судебном заседании проходит определенное время. За это время отдельные лица, заинтересованные в своем исходе дела, стараются повлиять на свидетеля в нужном для них направлении. Даже добросовестные свидетели под влиянием со стороны начинают «сомневаться» в своих же показаниях. Если раньше они с уверенностью утверждали какой-либо факт, то в суде этот же факт преподносится расплывчато и неуверенно.

Время, прошедшее с момента преступления до рассмотрения дела в суде, также отрицательно сказывается на объективности показаний свидетелей. Замечена прямая закономерность: чем быстрее проведено расследование, тем меньше отклонений от истины в свидетельских показаниях, и, наоборот, если расследование проводилось несколько месяцев, несколько раз слушание дела откладывалось в суде, показания свидетелей зачастую звучат менее убедительно и определенно. Чем длиннее промежуток времени, разделяющий момент преступления и момент свидетельствования, тем более вероятны искажения в показаниях свидетелей. Отсюда следует стремиться к сокращению этого срока, к быстрому и полному расследованию и рассмотрению дела в суде.

Показания потерпевшего в отличие от показаний свидетеля - одно из средств защиты его законных прав и интересов, нарушенных преступлением. Потерпевший, зная материалы уголовного дела и желая восстановить свои права, иногда стремится дать такие показания, которые побудили бы суд приговорить обвиняемого к наиболее тяжкому наказанию. Или, наоборот, потерпевший, находясь в близких, родственных или дружеских отношениях с обвиняемым, под влиянием просьб его близких, из чувства жалости к обвиняемому дает показания, смягчающие вину последнего. Отсюда необъективность и субъективизм в показаниях потерпевшего. Но искажения в его показаниях могут быть и непреднамеренными.

Предмет допроса потерпевшего аналогичен предмету допроса свидетеля. Но если потерпевший был участником, объектом преступного посягательства, он может обладать большим объемом информации о событии преступления. Судебной практике известны случаи, когда потерпевшие оказывались зачинщиками преступления либо его инсценировали. Но отсюда не вытекает, что в отношении потерпевшего нужно проводить «целое следствие... при этом жизнь и личность его могут быть рассказываемые с самой мелочной подробностью, точно дело идет исключительно о решении вопроса, достоин ли он был постигшей его участи»[90].

Если необходимо соблюдать такт при допросе обвиняемого и свидетеля, то вдвойне следует быть внимательным и тактичным к потерпевшему как при его допросе, так и тогда, когда он ставит вопросы другим допрашиваемым. Встречаются еще случаи, особенно по делам об изнасиловании, когда потерпевшей ставятся такие вопросы, выяснение которых не имеет прямого отношения к рассматриваемому делу. Немалый такт должен быть проявлен судьей по отношению к потерпевшему. Нередко это убитый горем человек, которого не сумело защитить государство. К потерпевшему необходимо подойти с большой осторожностью, вниманием, но по возможности избегая травмирующих его вопросов, а если таковые неизбежны, искать для них тактичную форму. Особого профессионального мастерства требует допрос, когда перед судом стоят подростки, которых может ранить или озлобить любое неосторожное слово1.

Цель допроса эксперта - проверка правильности его заключения, получение разъяснения и дополнения данных им ответов.

Допрос эксперта в суде, по сравнению с его допросом на предварительном следствии, имеет некоторые особенности.

Во-первых, в судебном заседании роль эксперта более активная, чем на предварительном следствии. Он участвует в судебном следствии, знакомится с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы, заявляет ходатайства о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения, с разрешения председательствующего судебного заседания может задавать вопросы обвиняемому, потерпевшему и свидетелям об обстоятельствах, имеющих значение для дачи заключения. Но участие эксперта в исследовании доказательства всегда ограничено предметом экспертизы.

Во-вторых, на предварительном следствии эксперта допрашивает, как правило, одна сторона - следователь, в судебном заседании - две стороны - и обвинения, и защиты. При этом первой задает вопросы сторона, по ходатайству которой назначена экспертиза. Однако суд вправе задать эксперту вопросы в любой момент допроса. Если экспертиза проводилась несколькими экспертами, которые пришли к единому заключению, допросу подвергаются не все эксперты, а один из них: по усмотрению суда и предварительной договоренности экспертов между собой. В случае разногласия между экспертами каждый из них может быть подвергнут допросу для разъяснения и уточнения сделанного им заключения.

В-третьих, при процессуальном оформлении показаний эксперта в суде отдельный протокол, в котором были бы записаны их показания (как это делается на предварительном следствии), не составляется. Показания эксперта заносятся в протокол судебного заседания наравне с показаниями всех других лиц, допрошенных в суде.

Допрашивающий должен проявить в отношении эксперта при выяснении его компетенции определенный такт. Председательствующий следит не только за тем, какие вопросы ставятся перед экспертом, но и в какой форме. Встречаются на практике случаи, когда отдельные недобросовестные участники процесса стараются опорочить не только доказательственное значение заключения эксперта, но и его самого, доказать его некомпетентность, неспособность к проведению экспертизы. Естественно и эксперт по отношению к участникам процесса должен вести себя соответственно своему положению. Здесь уместно еще раз вспомнить слова А.Ф. Кони об уважительном отношении членов суда по отношению к «представителям науки», как он называл экспертов, приглашенных в суд для разрешения вопросов, требующих специальных знаний.

Вопросы, задаваемые судьями и участниками судебного следствия, иногда страдают чрезмерной краткостью, допускающей их произвольное толкование, либо, наоборот, содержат в себе так много позитивного материала, что допрашиваемый затрудняется уловить их смысл и дать правильный ответ. Получение четких, ясных, исчерпывающих ответов от допрашиваемого предполагает постановку перед ним четких и ясных вопросов, заданных в строго логической последовательности.

Судебное следствие завершается обращением председательствующего к сторонам о возможном дополнении судебного следствия. По разрешении ходатайств о дополнении судебного следствия председательствующий объявляет судебное следствие законченным и суд переходит к выслушиванию судебных прений, которые состоят из речей представителя стороны обвинения государственного и частного обвинений, потерпевшего, гражданского истца или их представителей. «Состязательное начало в процессе, - писал А.Ф. Кони, - выдвигает как необходимых помощников судьи в исследовании истины обвинителя и защитника. Их совокупными усилиями освещаются разные, противоположные стороны дела и облегчается оценка его подробности».

В суде первой выступает сторона обвинения, а затем - защиты. Суд не вправе ограничивать продолжительность судебных прений определенным временем, но председательствующий может остановить участвующих в прениях, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому делу. После произнесения речей участниками судебных прений они могут выступить еще по одному разу с репликой по поводу сказанного в речах. И что особенно важно отметить, закон предоставляет право последней реплики защитнику, а при его отсутствии - обвиняемому. Это обстоятельство имеет важное психологическое и нравственное значение.

Существует логический «закон края», в соответствии с которым лучше всего запоминается первое и последнее, а из этих двух - второе. Последний выступающий всегда в более выгодном положении: свое выступление он строит на обобщении речей предыдущего оратора, а слушатели полнее запоминают его выступление только потому, что оно было последним, завершающим. Отсюда следует вывод: какой бы эффективной и эффектной не была бы речь прокурора, адвокат своим даже посредственным выступлением сможет снизить впечатление от выступления процессуального оппонента, снять эмоциональное воздействие его речи. Суд уходит в совещательную комнату с настроением, которое постарался создать защитник и обвиняемый в своем последнем слове.

Судебные прения - важный элемент в структуре судебного разбирательства: способствуют более полному и глубокому выяснению всех юридически значимых обстоятельств рассматриваемого дела, правильной их оценке, формированию убеждений судей, принятию ими законного и обоснованного судебного решения, оказывают воспитательное и предупредительное воздействие на всех присутствующих в зале судебного заседания.

Судебные прения - это форма речевого общения участников судебного процесса, способ передачи информации, средство убеждения суда и лиц, присутствующих в зале судебного заседания, в верности выдвигаемых субъектами судебных прений, тезисов и обоснованности предлагаемых ими решений[91]. Таким образом, судебные прения выполняют две функции: 1) коммуникативную - способствует участникам уголовного процесса обмену мыслями и суждениями и 2) информативную, когда содержат сведения об исследуемых событиях и данные, подтверждающие обоснованность делаемых выводов и высказываемых предложений.

Содержание и форма судебной речи определяются особенностями того дела, по которому прокурор и защитник выступают в суде. Каждая речь в такой же мере индивидуальна, как индивидуально каждое судебное дело. Судебная речь во всех случаях должна быть объективной, аргументированной, грамотной в юридическом отношении и языковом оформлении, последовательной, непротиворечивой, убедительной. Ее характеризует меткость словоупотребления, точность формулировок, образность изложения.

Полемические речи всегда находятся в сопряженном состоянии. Судебные прения обвинителя и защитника произносятся в одном полемическом ключе, у них единый объект исследования, единый процессуальный режим, но разная направленность. В отличие от речи защитника речь обвинителя более самостоятельна, она строится исходя из прогнозирования речи защитника, ее автор старается предвосхитить доводы, предвидеть возражения своего процессуального оппонента. Композиционно судебные прения могут быть одинаковыми по форме, но не по содержанию. Речь защитника в большей степени сориентирована на речь прокурора. Речь защитника - это полемический ответ прокурору на его обвинение. Поэтому представляется неточным утверждение Н.Н. Ивакиной, что «обвинительная и защитительная речь не зависят друг от друга, они самостоятельны в смысловом отношении»[92]. В подтверждение своей позиции приведем слова авторов монографии «Искусство судебного оратора»: «В известной нам литературе по судебному красноречию и обвинительная, и защитительная речи рассматриваются изолированно, да и то в процессуально-содержательном, а не структурном аспекте. Между тем очевидно, что композиционно-стилистические структуры обвинительной и защитительной речи взаимообусловлены (выделено нами. - А. П., Н. П.)[93].

К содержанию и структуре судебных прений предъявляются особые требования. Суждения, содержащиеся в речах обвинителя и защитника, должны быть компетентными. Компетентность - профессиональное суждение о содержании, причинах или следствиях рассматриваемых фактических обстоятельств дела, анализе доказательств, квалификации преступления. В изложении обстоятельств дела они опираются на конкретные материалы, доказательства, документы. Обстоятельность предписывает освещать все основные элементы рассматриваемого дела, влияющие на степень ответственности, правильное разрешение судебного разбирательства, оставлять за рамками прений второстепенное, случайное. Адекватность - применение закона соответственно рассматриваемой ситуации, меры наказания - содеянному. Адекватность - это прежде всего чувство меры, уместности. Объективность - несомненно одно из важных требований, предъявляемых к судебным прениям. Объективность следует рассматривать как полное освещение вопроса со своих и противоположных позиций обвинения и защиты. Но объективность исключает предвзятость в освещении фактов и субъективизм в их истолковании. Так, например, не может быть оправданным использование при защите приема переноса ответственности с подсудимого на жертву преступления. Этот прием не отвечает требованию этичности судебных прений. Судебные прения должны быть конструктивными. Конструктивность - наличие позитивных предложений, средств разрешения создавшейся ситуации. Мало констатировать состояние преступности, характеризовать участников судебного разбирательства, важно преступность прогнозировать, показать перспективу возможного исправления правонарушителей. Отличительной чертой судебных прений должна стать их завершенность как по содержанию, так и по словесному оформлению. В хорошей судебной речи заключительная часть всегда связана с ее началом. Тогда она воспринимается как нечто целое, общественно значимое и убедительное. Отбор речевых средств осуществляется в соответствии с отчетливо осознаваемой целевой установкой оратора. Опираясь на материалы дела, свое выступление участники судебных прений часто сопровождают ссылками на источники информации: «по словам такого-то...», «как утверждают такие-то...», «по свидетельству...».

К числу отличительных черт судебной речи Н.Н. Ивакина также относит ее узкопрофессиональный, официальный, оценочно-правовой характер, отличающийся конкретностью, полемичностью и объективностью, подчеркивает наличие у судебных прений четырех адресатов: состав суда, присутствующие в зале судебного заседания, подсудимого и процессуального противника оратора. К этому числу адресатов надо добавить и представителей средств массовой информации, если рассматриваемое дело приобретает общественный резонанс. Все это налагает на участников судебных прений особую ответственность за свои речи, которые должны быть ответственными, аргументированными, убедительными и эмоциональными.

На фоне состязательного характера судебного разбирательства, процессуальной борьбы его участников, активном отстаивании каждым своей позиции особо остро ощущается потребность в повышении культуры правосудия вообще и судебных прений в частности. Культура судебных прений - это составная часть культуры судебной деятельности, включающая такие элементы как организация работы суда, профессиональное мастерство его работников, нравственные основы, этика и этикет судебной деятельности.

Многое зависит от уровня культуры председательствующего, на которого законом возложена обязанность обеспечения воспитательного воздействия процесса. Судья обязан вести судебное заседание четко, кратко формулировать вопросы допрашиваемым, выбирать наиболее удачный момент для постановки каждого вопроса, должен проявлять осмотрительность и неторопливость в решении всех вопросов. Председательствующему мало знать материальные и процессуальные законы: он должен в совершенстве знать материалы дела, уметь правильно применять законы, обладать способностью быстро ориентироваться во всем, что происходит в судебном заседании, точно и своевременно оценивать происходящее. Только наличие этих качеств и умелое их применение на практике могут свидетельствовать о профессиональной культуре судьи, о широте его кругозора.

Первый съезд судей Республики Беларусь (декабрь 1997 г.) принял Кодекс чести судей. В статье 11 Кодекса предъявляются к судье следующие требования: «Судья должен стремиться к созданию в судебном заседании обстановки торжественности, доброжелательности и спокойствия. Судья должен проявить терпение, уважение и вежливость в отношении сторон, их представителей, свидетелей, других участников судебного заседания... Судья не должен оставлять без внимания нарушение норм этики со стороны работников суда в отношении участников судебного заседания и посетителей», а ст. 3 этого же Кодекса предписывает судье следующую норму нравственного поведения: «Судья должен вести себя таким образом, чтобы в обществе утверждалась уверенность в его независимости, объективности, беспристрастности при осуществлении правосудия».

В судебной практике еще имеют место нарушения принципа равенства между участниками судебного разбирательства, отступления от требований принципа индивидуализации ответственности, случаи неправильного применения материального законодательства и т.п. Всякое отступление от предписаний закона, игнорирование или упрощение процессуальной процедуры, проведение судебного процесса в урезанном виде подтачивает престиж правосудия, подрывает доверие к нему и уважение граждан как к правоохранительной деятельности, так и к праву.

Культура процесса во многом зависит от правильных взаимоотношений председательствующего с прокурором и адвокатом, от их поведения в судебном заседании. Председательствующий, руководя судебным заседанием, должен следить за тем, чтобы адвокатская критика доводов обвинителя и критика прокурором доводов защиты не переходили границ дозволенного законом и моралью, не допускать постановки свидетелям, подсудимому, ответчику и истцу наводящих вопросов, быстро и решительно реагировать на недопустимое поведение в процессе кого-либо из его участников.

Если в суде предстоит опровергать вымышленные процессуальным противником положения, то лучше всего спокойно и ясно противопоставить им доказательства. Когда противная сторона оперирует подлинными, а не выдуманными фактами, но дает им ложное объяснение, делает фальшивые выводы и обобщения, следует сосредоточить внимание на логической стороне дела, раскрыть механизм извращения, к которому прибег противник, чтобы из истинных посылок вывести ложные умозаключения.

Участвующие в судебном заседании должны видеть, что выступающий в прениях превосходит своего процессуального оппонента и в знании материалов дела, и в умении ими оперировать, а главное - в добросовестности своих намерений и приемов. Все это должно сказываться на форме и тоне полемики. В некоторых случаях сама уверенность тона выступающего свидетельствует о прочности его позиций, о превосходстве над оппонентом. Но, разумеется, эта уверенность должна базироваться на принципиальности позиции, на действительном знании дела, умении оперировать доказательствами. Доказывая свое мнение и опровергая другие, если они ошибочны, «будь сдержан как в словах, так и в выражениях», - напутствовал писатель ХХ в. Ф. Честерфилд. Вспомним еще совет Эпиктета: «Когда ты хочешь показывать твоему собеседнику в разговоре какую-нибудь истину, то самое главное при этом - не раздражаться и не сказать ни одного недоброго или обидного слова».

Выступления обвинителя и защитника в суде должны отвечать высоким требованиям ораторского искусства: быть содержательными и убедительными, простыми и лаконичными, логически стройными и выразительными. Первоклассного судебного оратора отличает, прежде всего, высокая культура, отличное знание родного языка, умение пользоваться нужным словом, которое точно и впечатляюще передавало бы его мысли.

Прения сторон должны убеждать судебную аудиторию не в том, что обвинитель и защитник умеют хорошо говорить, ведут себя тактично, но прежде всего в том, что и тот и другой руководствуются правильно понятыми интересами правосудия, творческим стремлением к отысканию истины, соображениями законности, принципиальности и объективности. Важно убедить слушателей в том, что обвинитель и защитник исходят из высоких нравственных начал правосудия, принципов гуманности и справедливости. Люди должны покидать зал судебного заседания, как писал Ф.М. Достоевский, с впечатлениями высокими, сильными и целесообразными.

В своей деятельности суд руководствуется нормами процессуального законодательства, которое, как бы совершенно оно ни было, не может охватить все разнообразие и сложность отношений, возникающих в сфере правосудия. Очень часто юридический критерий оценки ситуации или поступка по необходимости дополняется судьями моральными критериями. Нормы морали в судебной деятельности несут повышенную нагрузку, а отступление от них чревато более серьезными последствиями по сравнению с последствиями, вытекающими из других сфер общественных отношений. В процессе судебной деятельности возникает множество специфических нравственных конфликтов, что создает предпосылки для развития судебной этики как важной составной части судебной культуры.

Судебная этика - одна из прикладных отраслей этики - призвана показать нравственное содержание принципов и норм правосудия, способствуя их усвоению как важных социальных ценностей общества. Древние риторы всегда связывали позицию оратора с его нравственным обликом, с его стремлением к добру и справедливости, считали, что своими речами он должен служить счастью людей.

Этические нормы полемики тесно связаны с логическими и психологическими и создают общие правила. Один из таких «кодексов полемиста» предложил польский ученый В. Доро- шевский: полемика есть сотрудничество, а не конфликт; участник полемики должен быть дисциплинированным; полемист должен взвешивать свои слова; высказывание самой умной мысли не вовремя и не по адресу может быть неразумным; полемист должен стремиться точно понять то, что утверждает противоположная сторона; участник полемики не должен приписывать оппоненту побочных мотивов; участник полемики должен коротко резюмировать утверждения оппонента; полемист должен избегать эффектных стилистических приемов, не поддаваться инерции словесных течений; участник полемики не должен надоедать противнику; полемист не должен брать слово по вопросам, с которыми он плохо знаком; участник полемики должен говорить по делу, не хвастаясь своей независимостью, но и не руководствуясь желанием угодить кому-нибудь.

Этические нормы ведения судебной полемики требуют прежде всего досконального знания рассматриваемого дела. «Судебное красноречие предполагает, - как писал А.Ф. Мерзляков в «Краткой риторике», - полное и ясное понятие о том деле, которое составляет предмет речи». Эту же мысль высказывал и А.Ф. Кони в статье «Приемы и задачи прокуратуры»: «Нужно знать предмет, о котором говоришь, в точности и подробности, выяснив себе вполне его положительные и отрицательные свойства». Даже опубликованные речи участников судебных прений содержат многочисленные факты плохого знания обстоятельств рассматриваемого в суде дела, неуважительного отношения к свидетелям и потерпевшим. Так, в уже упоминавшемся нами учебном пособии Н.Н. Ивакиной «Культура судебной речи» приведены примеры, когда государственный обвинитель путает фамилии: «у этой самой, как ее, у Заливайко...», проявляет бестактность защитник по отношению к потерпевшему своим риторическим высказыванием: «возник вопрос, почему же все-таки Сой не добил потерпевшего»[94].

Этические начала в уголовном процессе наиболее ярко проявляются: в добросовестном исполнении участниками судебных прений своих функциональных обязанностей; высоком чувстве ответственности за порученное дело; строгой принципиальности при осуществлении своих функций каждым участником уголовного процесса; стремлении исключать возможность принятия ошибочного судебного решения; индивидуальном подходе к каждому рассматриваемому делу; учете особенностей участвующих в деле лиц; недопустимости унижения их человеческого достоинства; объективности оценки фактов и доказательств; исключении предвзятости и односторонности в освещении обстоятельств дела, в высказываниях относительно виновности привлеченных к ответственности лиц, характере их наказания; культуре поведения и взаимоотношениях субъектов судебных прений; соблюдении правил ведения полемики[95].

Обвинитель и защитник, выполняя свои функциональные

обязанности при выступлении в судебной полемике не могут использовать незаконные и неэтичные приемы для отстаивания своей позиции, настаивать на утверждениях, которые не подтверждены материалами рассматриваемого дела, вводить в заблуждение суд и лиц, присутствующих в зале судебного заседания, заявлять ходатайства, направленные на умышленную затяжку судебного разбирательства.

Достижение целей уголовного процесса возможно только законными нравственно-этическими средствами.

ЛИТЕРАТУРА

Барков, А.В. Реализация этических начал в уголовном законодательстве / А.В. Барков // Материалы Международной научно-практической конференции. Минск, 1999.

Голяков, И.Т. Суд и законность в художественной литературе / И.Т. Голяков. М., 1959.

Дулов, А. Нравственные основы культуры судебной деятельности / А. Дулов // Юстиция Беларуси. 2000. № 1.

Кобликов, А.С. Юридическая этика /А.С. Кобликов. М., 1999.

Кокорев, Л.Д. Этика уголовного процесса / Л.Д. Кокорев, Д.П. Котов. Воронеж, 1993.

Котов, Д.П. Судебная этика. Некоторые проблемы нравственных начал советского уголовного процесса / Д.П. Котов [и др.]. Воронеж, 1973.

Ликас, А.Л. Культура судебного процесса / А.Л. Ликас. М., 1971.

Мартысюк, П.Г. Правовая этика / П.Г. Мартысюк. Минск, 1999.

Порубов, Н.И. Риторика / Н.И. Порубов. Минск, 2001.

Прошунин, Н.Ф. Что такое полемика? / Н.Ф. Прошунин. М., 1985.

Ратинов, А.Р. Судебная психология для следователей / А.Р. Ратинов. М., 2000.

Резниченко, И.М. Основы судебной речи / И.М. Резниченко. Владивосток, 1976.

Шиханцов, Г.Г. Юридическая психология / Г.Г. Шиханцов. М., 2000.