Остается сказать несколько слов об Аполлоне в период эллинизма. Все черты, характерные для мифологии в век эллинизма, можно наблюдать также и на Аполлоне. В связи с разложением мифологического реализма и превращением мифологии в метафору и формалистический прием, мы находим в эллинистической литературе немало примеров разного рода аллегоризирования из области мифологии Аполлона’ Стоики здесь занимают первое место. Так, Диоген Вавилонский (SVF III, frg. 33) среди разных своих аллегорий понимал также и Аполлона как самое обыкновенное солнце. Понимание Аполлона как огня — также нередко в поздней литературе. Как указывалось, Плутарх принимал даже античное учение о периодическом воспламенении вселенной в связи с интерпретацией Аполлона именно как огня. Антипатр из Тарса (III, frg. 46) объяснял миф об убиении Аполлоном дракона в том смысле, что здесь солнечные лучи уничтожили вредные испарения в сырой местности. Корнут посвятил в своем трактате целую главу (32) аллегорическому толкованию всех главных моментов мифологии Аполлона. Аллегоризироваиие вообще обильно представлено в поздней литературе. Так, например, мы читаем у Ватиканских мифографов (II, 20): «Говорят о треножнике Аполлона потому, что Аполлон знает прошлое, различает настоящее и может видеть будущее. Стрелы и лук приписывают ему или потому, что из его круга исходят лучи наподобие стрел, или потому, что он уничтожает туман сомнения своим явлением. Говорят, что он пользуется колесницей потому, что он проходит годовой круг в течение четырех сменяющихся времен года». У Корнута (32) читаем: «Треножник дан ему ввиду совершенства числа «трех». Может он происходить и от трех кругов, один из которых он пересекает в его годовом движении, а двух [других] держится само солнце». В ту эпоху, когда уже забыли об охотничьих и смертоносных функциях Аполлона,, его лук и стрелы стали пониматься спиритуалистически. Гимерий, например, пишет (Eel. XXI, 3): «Стрелы и лук любезны тебе в той мере, в какой они выражают природу Аполлона. Они всегда остаются бескровными». О понимании лука и стрел Аполлона в духовном смысле — много у Прокла. Эллинистическая аллегористика доходит до полного забвения всякого лука и всяких стрел, выдвигая на первый план символику исключительно юной красоты и артистизма. Такое представление находим у Гимерия (Or. X, 5—6): «Золотая шевелюра раскидывается у него по лбу, кудри ползут у него с обеих сторон по спине, падая волнами на божественную грудь. Хитон у него до ног, лира, но лука никакого нет. Бог приятно улыбается, как будто бы он вещает ионянам их поселение. Бог этот, юноши, муенчен; поэтому и сами мы пусть ударим но лире в нашей душе, чтобы при помощи величественных вещей приобщить нашу колонию к метрополии». (Эта речь Гимерия посвящена прибывшим к нему ионийским ученикам.) Сюда относится еще одно место (Or. XVII, 6): «Живописцы и скульпторы делают его всегда цветущим и юным».