1. Геополитическое "я" России

Понятно, что Россия зависит исключительно от ситуации в Северном полушарии, где расположены Евразия и Северная Америка, а непосредственные вызовы российской безопасности лежат в континентальной Евразии. Европа за пределами бывшей советской империи пребывала бы в состоянии стабильности, если бы на Балканах не взорвался югославский котел. То, что в непосредственной близости от границ стран Западной Европы Балканы снова распадаются и возвращаются в свое наиболее привычное состояние - хаос, не может не подрывать интеграцию Европы. Потенциально Германия и Франция (а также, может быть, Италия) могут приступить к постепенному дележу сфер влияния в бывшей Югославии. Уже это само по себе нарушает стабильность в европейской зоне. Но подключение к югославскому конфликту исламского мира, а в перспективе, не исключено - Болгарии, Греции и Турции может превратить Балканы в перманентный очаг напряженности, в генератор дезинтеграции "объединенной" Европы и даже НАТО. Противоречия между США и их европейскими союзниками могут достичь существенного уровня.

Россия не ввязана непосредственно на югославский узел, что бы ни говорилось в отношении Сербии. Однако из югославского кризиса для нее следуют два неприятных последствия: Европа будет в основном занята Балканами, обращая все меньше внимания на постсоветское геополитическое поле, а Турция, все больше проникающая в него, повысит свою международную котировку.

Восточная Европа является естественным экономическим кордоном, фильтрующим потенциальные западные капиталовложения, а также политическим кордоном для интеграции России в европейские структуры: сложилось общее мнение, что Восточной Европе положено быть там первой.

Прибалтика отсекает Россию от Скандинавии и Польши (не говоря уже про абсолютную уязвимость Калининградской области) и настроена в целом антирусски. Правда, имеется шанс играть на противоречиях между Польшей и Литвой, но практическая выгода от такой игры вряд ли будет особенно велика.

Белоруссия, самое благожелательное из молодых государств в отношении России, в этих условиях приобрела совершенно особую, явно выраженную, но пока так и не осознанную в Москве геополитическую роль единственного надежного проводника от России к Европе.

Украина может быть как важнейшим союзником России, так и не менее важным противником: она практически запирает от России выход в Средиземноморье, к южным морям в целом как в геополитическом, так и в экономическом отношении. Нет оснований полагать, что российско-украинские связи будут развиваться исключительно дружественно. Даже если возобладает здравомыслие в области экономического союза, настоящий политический союз пока что даже не обозначился. Фактически Украина отгородила Россию от Юго-Восточной Европы.

В Молдавии позиции России могут быть сильны только в том случае, если начнется форсирование воссоединения с Румынией; однако и тогда встанет вопрос о приемлемости цены за особую геополитическую роль в Молдавии, потому что Молдавия остается островом между Украиной и Балканами.

Таким образом, вырисовывается картина, при которой Россия объективно не может играть существенную геополитическую роль в Европе (обладание преобладающими стратегическими ядерными , силами не является геополитической функцией; потенциально российские субмарины могут держать под прицелом весь мир, но это само по себе не возвращает Россию к позиции глобально значимой державы).

Другое дело, что со стороны Европы России вряд ли что-нибудь угрожает; самые острые противоречия с той же Украиной способны привести к конфликту только в случае возобладания действительно реваншистских имперских фракций в Москве.

Агрессивный национальный экстремизм в сочетании с радикальной религиозной идеологией на юге и востоке Евразии приняли от СССР и прежнего социалистического лагеря дестабилизирующую мирореволюционную миссию, заменив пролетарскую солидарность Коминтерна лозунгами исламской общности и пан-этнического (тюркского, арабского) единства. При новой расстановке сил базисным ориентиром России относительно системы геополитических координат уместно было бы считать сдерживание в мировой политике экстремизма в любых его географических и национальных проявлениях. В той мере, как основным ареалом их концентрации оказывается геополитический юг, потенциал сдерживания следовало бы на него (хотя не только на него) ориентировать.

Начнем с Кавказа. Взаимосвязанные кавказские конфликты угрожают территориальной целостности России на Северном Кавказе и стабильности на российском Юге в целом (какова, например, будет роль казачества в случае эскалации северокавказских конфликтов?). Нынешние северокавказские конфликты, несомненно, спровоцированы теми, которые развязались раньше в Закавказье. Следовательно, ключи к .блокированию ситуации лежат тоже в Закавказье.

Объективно - главный геополитический союзник России в регионе один - Грузия. Так же, как и Россия, Грузия стоит перед лицом сепаратизма, причем сепаратизма народов, родственных тем, которые проживают на Северном Кавказе и уже установили цепочку солидарности. Однако боязнь вызвать раздражение Конфедерации горских народов, внутри которой весьма сильны потенциально чрезвычайно опасные панадыгские настроения, заставляет российское руководство маневрировать и фактически поддерживать Абхазию против Грузии, несмотря на формальное безоговорочное признание Россией принципа сохранения территориальной целостности Грузии.

Между тем, блокирование Абхазии с родственными в этнокультурном отношении национальными сообществами Северного Кавказа (Кабарды, Черкессии) и российского Причерноморья (Адыгеи), давным-давно приобрело опасно выраженный военно-политический характер и несомненно представляет в ближайшей перспективе угрозу, стабильности и безопасности русско-казачьим территориям и населению как в составе бывших северокавказских автономий, так и непосредственно в границах Краснодарского и Ставропольского краев.

Однако, как показывают события, в территориальных конфликтах религиозная самоидентификация далеко не всегда является определяющей, и в данном случае этническое родство явно доминирует, сообразно чему и определяющей конфликта является не столько культурно-религиозное, сколько собственно национальное.

Сегодня только одно государство - Армения - всячески демонстрирует свою верность СНГ и России. Однако ставка на Армению при этом совершенно безосновательна: геополитически Армения не может дать России ничего. Сегодня эта страна - символизирует бремя ответственности Москвы за христианский анклав в Закавказье, а не шансы укрепить российские позиции. Не говоря уже о том хорошо известном обстоятельстве, что антирусские, антимосковские настроения в собственно Армении (но не в армянской диаспоре в России!) были сильнее, чем в ряде других бывших союзных республик, а связь между текущим всплеском дружелюбия Еревана к Москве и нарастанием военной опасности для Армении со стороны Турции и Азербайджана из-за войны в Карабахе слишком очевидна, чтобы питать какие-то иллюзии на этот счет.

Следовательно, на Кавказе мы имеем враждебное окружение, в котором оказался и наш естественный геополитический союзник.

В Средней Азии дамбы послекоммунистических режимов с трудом сдерживают националистический экстремизм, который угрожает жизням русских в регионе, смыкается с исламским зарубежьем и угрожает превратить Среднюю Азию сначала в арену вооруженной борьбы, а затем в исламский монолит под властью того или иного гегемона. В условиях, когда исламский экстремизм в мире не спадает, а напротив, возрастает, если дамбы будут прорваны, Россия окажется перед лицом самой настоящей угрозы с Юга, причем столь же иррациональной, что и угрозы, исходящие уже сегодня от агрессивных режимов Ближнего и Среднего Востока.

Ближний и Средний Восток подпирают Кавказ и Среднюю Азию с юга своим хаосом; оставаясь в сфере влияния США, они тем не менее могут легко оказать (и уже оказывают) крайне негативное влияние на послесоветскую Азию.

Существует как минимум три центра силы, обращающих пристальное внимание на исламские районы бывшего СССР; Турция, Иран и Пакистан. Усиление даже самого "цивилизованного" из них - Турции - способно привести к достаточно опасным геополитическим сдвигам которые вряд ли будут способствовать национальной безопасности России и стабильности в Евразии.

Южная Азия остается зоной острой конфронтации Индии, Пакистана и Китая. Сам Китай находится только в начале радикальных трансформаций, и нет никаких оснований верить тому, что его будущее будет свободно от националистических амбиций и стремления к военно-политическому доминированию. Гораздо вероятнее - наоборот.

Север Корейского полуострова непосредственно примыкает к российскому Приморью, и любой взрыв там неминуемо скажется на ситуации на русском Дальнем Востоке.

Можно подытожить этот краткий обзор следующим комментарием. В Европе у России нет противников, но нет и сильных союзников, она отделена от Европы, и ее геополитическая роль там крайне мала. В Азии единственными союзниками России выступают Казахстан и послекоммунистические режимы Средней Азии, а союзничество это пока что носит неопределенный характер. Между тем из Азии России следует ожидать возможных угроз своей территориальной целостности и национальной безопасности в целом.

Следовательно, напрашивается следующий вывод. Геополитическая роль России заключается главным образом в сдерживании евразийского Юга в самом широком смысле. Запад, озабоченный обороной океанической части Евразии, будет не в состоянии оказывать России мало-мальски действенную поддержку. Однако без системы союзов Россия и сама сделать ничего не сможет.

Каковы же геополитические опорные точки России в этом бушующем регионе?

Грузия - естественный союзник против сепаратизма малых народов, отчасти - против исламской угрозы Югу России, в еще меньшей степени, но все же уравновешивающий другие закавказские центры силы (если российско-грузинская связка упрочится, последняя функция может стать более отчетливой).

Казахстан - самое влиятельное государство Средней Азии, наиболее связанное с Россией (хотя бы своим ВПК и своим этническим составом). Это не исключает системы союзов с другими государствами Средней Азии, заинтересованными в стабильности, пускай не слишком демократических режимов.

Индия в Южной Азии, примыкающая к Среднему Востоку и Средней Азии.

Особо следует говорить о Китае. Прежде всего, эта страна - потенциально самый мощный геополитический соперник России в масштабах континентальной Евразии, демографически перенапряженный и экономически преуспевающий полюс силы, "нависающий" непосредственно над российской территорией в самом ее слабом - экономически, демографически, да и политически - месте. Но одновременно КНР и возможный естественный партнер Москвы в сдерживании исламского экстремизма и чрезмерного ycиления исламского мира в целом. Тесные связи с Китаем не исключают партнерство с Индией (в обоих случаях речь не идет о формировании союзнических отношений).