Приложение 2. Ситуации для анализа

Компания «Джонсон и Джонсон» была основана в 1885 г. братьями Робертом, Джеймсом и Эдвардом. Сегодня это компания, которой доверяют врачи всего мира. За десять лет до создания фирмы Роберт узнал об английском хирурге Джозефе Листере, который впервые додумался сосчитать бактерии в воздухе операционной.

Тогда, в 1880-х гг., большинство хирургов отнеслись к теории Листера с презрением. Они выполняли операции в своей обычной одежде без перчаток, не стерилизуя инструменты, а в качестве перевязочного материала использовали отходы с текстильной фабрики. Тот факт, что количество послеоперационных смертей порой достигало 90 %, врачи, очевидно, считали простым совпадением.

Роберт Джонсон убедился в правоте Листера и для себя сделал вывод, что стерильные перевязочные материалы в ближайшем будущем могут вызвать на рынке медицинских товаров настоящий бум. Он перебрался к своим братьям в город Нью-Брунсвик, штат Нью-Джерси, где они втроем открыли первое предприятие по производству готовых стерильных повязок из ваты и марли, обработанных сухим жаром в стерильных условиях, упакованных в отдельные пакеты.

В 1899 г. компания «Джонсон и Джонсон» предложила медикам нераздражающую кожу хирургическую ленту с адгезивом из окиси цинка, предназначенную для удержания нателе марлевой повязки. В последующие годы фирма разработала и внедрила стерилизатор кетгута для обеспечения асептики при наложении швов. В 1920-х гг. фирма братьев Джонсон уже была готова поставлять медицинские товары самого широкого профиля.

Одним из самых удачных решений, принятых руководством компании, можно считать решение Джеймса Джонсона о производстве бактерицидного лейкопластыря. Идея принадлежала поставщику ваты для фирмы Джонсонов Эрлу Диксону, жена которого была молода и неопытна в ведении домашнего хозяйства. На каждом шагу ее подстерега-

ли несчастья: то палец порежет кухонным ножом, то обожжется, схватив раскаленную сковороду.

Повязка должна держаться на месте, легко и удобно накладываться и в то же время сохранять стерильность. Он положил на кухонный стол хирургическую ленту шириной в три дюйма липкой стороной вверх, отрезал кусочек марли и приклеил ее на середину Чтобы повязка не испачкалась, а клей не высох, он закрыл ленту тонкой тканью. Теперь когда миссис Диксон снова поранится, ей понадобится только снять защитную ткань и приложить готовую повязку на поврежденное место.

Диксон поделился своей выдумкой с коллегой, а тот посоветовал рассказать об этом менеджеру Президент Джеймс Джонсон увидел в этом изобретении большое будущее, а управляющий хлопчатобумажной фабрики Джонсон Кеньон придумал название новому изделию: «бэнд» (лента) и «эйд» (помощь) — «бэнд-эйд» (Band + Aid), то, что мы называем сегодня бактерицидным лейкопластырем.

Первые бэнд-эйды изготавливались вручную, имели 3 дюйма в ши- ринуи 18 дюймов в длину. Пользователь должен был сам отрезать кусок нужной ему длины. Сначала спрос на новый товар был невелик, и фирма, поместив рекламу в журнале для врачей и аптекарей, раздала бесплатные образцы товара бой-скаутам и торговцам мясом в Кливленде. В 1924 г. фирма Джонсонов установила машину для резки бэнд-эйдов на кусочки длиной 3 дюйма и шириной 3/4 дюйма. Это всего за год увеличило спрос на 50 %. Врачи все чаще использовали новые повязки при лечении небольших порезов, а также для заклейки места укола при вакцинации против оспы. Артисты цирка часто применяли пластырь при мелких ранениях или при образовании мозолей. Эрл Диксон быстро пошел вверх по служебной лестнице, стал в 1929 г. членом Совета директоров, а в 1932 г. — вице-президентом фирмы.

Решение Джилетта

Кинг Кэмп Джиллетт пошел по стопам отца, т.е. стал работать по части скобяных товаров. В 21 год он был уже не клерком, а разъездным представителем фирмы.

Во время поездок Кинг придумывал разные изобретения. В 1879 г. он запатентовал комплект из поршня и втулки для водопроводного крана, через десять лет получил патент на два новых типа электрических проводников. Ни одно из его изобретений не принесло ему материальных благ, но он продолжал свою новаторскую деятельность.

Один из его хозяев оценил торговые способности Джиллетта и понял тягу молодого человека к изобретательству. Босса звали Уильям Пэйнтер, он был президентом Балтиморской компании по производству сальников и уплотнителей и тоже любил изобретать. Одним из доходных изобретений Пэйнтера был вентиль из мягкой резины для очистки выгребных ям и уборных. Но самым замечательным изобретением, сделавшим его очень богатым человеком, была металлическая корончатая бутылочная пробка с прокладкой, которой мы пользуемся и сегодня. Пэйнтер сделал сорокалетнего Джиллетта своим протеже и другом, а в 1885 г. дал совет: «Кинг, не попробовать ли тебе изобрести что-то вроде моей пробки, которую после использования выбрасывают? Чтобы покупатель приходил за новой пробкой. Ведь каждая покупка будет обогащать тебя».

Кинг стал думать. Он тщательно изучал словарь, выискивая предметы, нужные людям, но так и не смог найти вещь, которую человек захотел бы выбросить после одноразового использования.

Как-то утром во время умывания в ванной комнате гостиничного номера Джиллетт заметил, что его бритва затупилась. Это означало, что бритву надо отнести парикмахеру или точильщику для заточки, правки и доводки. Он стоял с бритвой в руке в глубокой задумчивости. И тут ему пришло в голову, что конструкцию бритвы не меняли уже несколько столетий. А если бы появилась возможность сделать бритвенные лезвия такими дешевыми, чтобы их не затачивать и не править, а просто выбрасывать и заменять новыми? Так родились на свет бритвенные станки «Джиллетт».

Потребовалось еще восемь лет на разработку всех деталей станка, а также помощь инженера по имени Уильям Никерсон. Опытные специалисты сказали, что замысел Джиллетта неосуществим, но тот не желал

об этом слушать, он испытывал все новые и новые металлы и сплавы, различные модели корпусов и рукояток.

В тот год компания смогла продать только 51 бритвенный станок и 168 лезвий.

Джиллетт продолжал работать разъездным агентом фирмы пробок и уплотнителей. В сентябре 1903 г. его послали в деловую поездку в Англию, предложив такую хорошую оплату, что он не смог отказаться от командировки. Он переплыл океан, неохотно оставив свою фирму «Бритвы Джиллетта» на попечение Совета директоров. После отъезда Джиллетта фирма практически начала разоряться, и Совет решил распродать акции и покончить с делом. Но тут показатели продаж неожиданно поползли вверх. О бритвенных станках стали хорошо отзываться в прессе. В 1904 г. компания распродала 91 ООО бритвенных станков и 123 ООО лезвий. Вноябре 1904 г. Джиллетт бросил работу коммивояжера и вернулся в Штаты. Сегодня бритвенные станки «Джиллетт» используются миллионами потребителей по всему миру.

Решение с дыркой

В 1913 г. у кондитера Кларенса Крэйна из Кливленда, штат Огайо, начались неприятности. Подытожив дела, он пришел к выводу, что шоколадки, которые выпускает его фабрика, летом не пользуются никаким спросом — с июня по сентябрь кондитерские магазины почти прекращали делать заказы. Тогда предприниматель, чтобы окончательно не обанкротиться, решил переключиться на производство жестких мятных леденцов.

На его кондитерской фабрике имелась линия только для производства шоколада, и Крэйн решил передать заказ на производство леденцов своему знакомому фармацевту. К сожалению, у фармацевта станок для штамповки таблеток был неисправен и пробивал дыру в центре изделия. Он был очень огорчен и долго извинялся, передавая Крэйну первую партию леденцов. Он обещал устранить неисправность. Но Крэйн, взглянув на леденцы, сказал, что они похожи на спасательный круг. Так он неожиданно для самого себя придумал леденцам прекрасное название.

Крэйн стал рекламировать свои мятные леденцы как средство для освежения дыхания: он придумал картонную трубчатую обертку с изображением старого морского волка с огрубевшим на ветру лицом, бросающего спасательный круг тонущей молодой женщине.

Некий Эдвард Джейнг Нобел, зарабатывавший на жизнь продажей под рекламу наружных стенок нью-йоркских трамваев, как-то раз увидел «спасательные круги» Крэйна в кондитерской лавке и, не раздумывая, купил целую упаковку. Его так заинтересовал этот товар, что он сразу же сел в поезд и поехал в Кливленд, чтобы уговорить Крэйна разместить рекламу леденцов на стенке трамвая. Но Крэйна его предложение не заинтересовало. Он, как и раньше, был убежден, что главное — шоколад. Нобел продолжал настаивать. Тогда, чтобы избавиться от назойливого посетителя, Крэйн предложил Нобелу купить у него все права на производство леденцов «Спасательный круг» и в придачу бесплатно давал неисправный формовочный станок для штамповки таблеток.

Нобел купил права за 2900 долл. На расходы по запуску производства у Нобела оставалось всего 900 долл. Теперь на него обрушилось море проблем. Оказалось, что леденцы хороши, только пока они свежие. Через одну-две недели хранения конфеты приобретали привкус упаковочного картона. Для сохранения аромата Нобел решил использовать тонкую фольгу. Но к тому времени на магазинных полках уже скопились тысячи рулончиков с затхлыми леденцами, которые никто не хотел покупать.

Владельцы магазинов не желали заказывать новые партии леденцов, пока не разойдутся старые запасы. Нобел согласился обменивать товар, но конфеты все равно раскупались вяло. Нобел принялся бесплатно раздавать леденцы прямо на уличных перекрестках, но и это не помогло. И тут его осенила идея: почему его леденцы должны продаваться только в кондитерских магазинах? И Нобел стал уговаривать владельцев аптек, табачных лавок, парикмахерских, ресторанов и кафе дать ему участки для рекламы и продажи «спасательных кругов». Он предлагал класть рядом с кассой трубочки с мятными леденцами и ценником с крупной надписью «5 центов».

Ловушка сработала. Держа сдачу в руке, покупатель автоматически отдавал назад пятицентовик и клал в карман трубочку леденцов. Вот когда Нобел начал получать прибыль от своей продукции!

Другие кондитеры быстро сообразили, как выгодно размещать свою продукцию возле кассового аппарата, и вскоре уголки у касс оказались перегруженными. Чтобы сохранить свое место, Нобел придумал большой многосекционный бункер для разных конфет, но «спасательные круги» поместил в самый приметный отсек наверху. И сегодня повсюду в кассах супермаркетов и аптек можно увидеть уголок с подобными леденцами.

Тем временем фирма увеличивала производственные мощности, и «спасательные круги» во всем мире превратились в самые популярные леденцы. С 1913 г. фирма распродала более 44 миллиардов знакомых всем маленьких трубочек с мятными леденцами.

Музыкальное решение

До появления «Уолкмена» единственным переносным «стерео» был громоздкий ящик, который таскали на плече и который, как правило, играл очень громко. А «Уол кмен» сделал так, что нам теперь не приходится навязывать окружающим свои музыкальные вкусы и выслушивать их возмущенные крики. И что самое лучшее — у «Уолкмена» высококачественный стереозвук.

Интересно, что поначалу разработавшие «Уолкмен» инженеры фирмы «Сони» считали его крупной неудачей. Они стремились совсем к другому. Руководителем конструкторов был Мицуро Аида, и его группа уже добилась большого успеха, создав маленький переносной магнитофон под названием «Пресс-мен» (Pressman — репортер). Поразительно компактный (133,35 х 88,9 х 28,575 мм), со встроенным микрофоном и громкоговорителем, этот магнитофон стал непременной принадлежностью журналистов.

Но «Прессмен» был монофоническим аппаратом. И радиорепортеры попросили «Сони» создать стереомодификацию того же удобного размера. В конце 1978 г. конструкторы начали всеми возможными средствами и ухищрениями сжимать и уплотнять монтаж компонентов стереомагнитофона, чтобы вписать его в тот же объем, что и мономодель. У них это почти получилось: блок воспроизведения и два маленьких динамика уместились, а вот блок записи — нет. Поскольку главной заботой была именно запись, можно было констатировать, что разработчики потерпели фиаско.

Но все же их труд не был напрасным. Качество звука оказалось удивительно хорошим для столь малых габаритов аппарата, поэтому Аида оставил прототип в конструкторском отделе. А инженеры ставили кассеты и проигрывали их во время работы над следующей модификацией. Неудача не давала покоя руководителю группы Аида, ведь фирма «Сони» по праву гордилась умением вводить самую передовую технологию в производство своих магнитофонов.

Однажды в конструкторский отдел забрел Масару Ибука — новатор, который в свое время вместе с Акио Морита основал фирму и обеспечил ее процветание в первые годы. Но Ибука был несколько чудаковатым, он не вписывался в отлаженный ритм работы. Поэтому Морита, взяв на себя руководство предприятием, назначил Ибуку «почетным председателем». Этот пост обеспечивал последнему глубокое уважение окружающих, не требовал большой ответственности и предоставлял много свободного времени для общего наблюдения за ходом работ в различных отделах фирмы.

Ибука стоял и смотрел, как конструкторы работают над новым проектом, и вдругуслышал музыку, доносившуюся из забракованного магнитофона. Он предложил избавиться от динамиков и укомплектовать «стерео» в наушники, так как они потребляют меньше мощности и улучшают качество звука. Он предположил, что компания сможет продать эту аппаратуру и без блока записи, потому что звук у магнитофона прекрасный.

Инженеры вежливо выслушали слова «почетного председателя», но не придали им значения. Тогда Ибука, всеми почитаемый и пользующийся авторитетом, однако не имеющий полномочий давать добро на запуск в производство новых проектов, направился к своему другу и партнеру Морита и продемонстрировал ему магнитофон с наушниками. Морита послушал и был восхищен качеством звучания стереомузыки. Разработчики были изумлены, когда Морита велел им заняться именно этой моделью.

Не только конструкторы, но и специалисты по сбыту посчитали новый проект сумасбродством. По их прогнозу, фирме грозили убытки от продажи каждого магнитофона с наушниками. Кроме того, специалисты «Сони» сказали, что японское название аппарата будет странно звучать для англоязычного населения. Из-за этого фирма выпустила «Уолк- мен» в США под названием «Саундэбаут» (Soundabout — вездесущий звук), а в Великобритании «Стоуэуэй» (Stowaway — тайничок). В1979 г. магнитофон был низкодоходным товаром, и реклама адресовалась подросткам. Чуда не произошло. Подростки оказались конформистами и не бросились раскупать новинку. Получалось, что скептицизм инженеров и специалистов по маркетингу оправдался.

А потом «Уолкмен» открыли для себя молодые бизнесмены. «Уолк- мен» оказался идеальным приспособлением, чтобы слушать Моцарта во время бега трусцой и Бой Джорджа в транспорте, причем приспособлением достаточно небольшим, чтобы уместиться в дипломате или кармане делового костюма. Так новый товар стал пользоваться огрормным успехом в среде «белых воротничков» всего мира.

Непредвиденный взлет «Уолкмена» поразил почти всех на фирме «Сони», но в особенности управляющего производством, которому в свое время велели подготовить выпуск первой партии в 60 ООО штук. Такое количество показалось ему явным преувеличением, поэтому он заказал комплектующие на всю партию, но выполнил сборку только половины, решив, что если «Уолкмен» пойдет с прилавков хорошо, то у него всегда хватит времени на сборку оставшихся экземпляров, если же нет, он станет героем, сэкономившим деньги для фирмы. Когда произошел взрыв спроса на «Уолкмен», «Сони» оказалась с горой заказов от продавцов без готовых изделий. Управляющий чуть не потерял работу.

Вкусное решение

Однажды одиннадцатилетний Фрэнк Эпперсон случайно оставил вечером стакан с лимонадом на крыльце дома. В стакане была палочка для перемешивания. В ту ночь ударил мороз. Забывчивый Фрэнкобна- ружил утром ледяной цилиндр с вмерзшей палочкой.

Через десять или двадцать лет тот самый Фрэнк Эпперсон вовсю торговал прохладительными напитками в городском парке Окленда, штат Калифорния. Эпперсон вспомнил об эпизоде с замерзшим в ту морозную ночь лимонадом и решил готовить лимонады, заморожен-

12 Управленческие решения ные на палочке, и продавать их в том же городском парке. Сначала он называл эскимо «Эпсикл», соединив свою фамилию со словом «айсикл» (icicle — сосулька). Поначалу этот товар никого не заинтересовал, даже его собственных детей, которые стали называть эскимо «Папсикл» (папины сосульки). Это название и закрепилось в слегка измененном виде: «Попсикл».

За несколько лет до этого человек по имени Гарри Берт придумал способ удержать популярность мороженого. Он назвал свой продукт «Хорошее настроение». Узнав, что Эпперсон пытается запатентовать «Попсикл», Берт опротестовал патент Эпперсона. В конечном счете конкуренты пришли к компромиссу: Эпперсон согласился торговать только замороженным шербетом с водой, а торговлю молочными смесями оставить Берту (несколько лет спустя произошло слияние этих фирм).

Интересное решение

Во время Второй мировой войны правительство стало подыскивать недорогую замену резине. Именно тогда в ньюхэйвенской лаборатории фирмы «Дженерал Электрик» трудился инженер-химик по имени Джеймс Райт. Экспериментируя, он перемешал в пробирке силиконовое масло с борной кислотой. Получился густой розовый полимер. Инженер шутя бросил комочек вещества на стол. И вдруг комочек отскочил назад.

Преисполненные надежды специалисты «Дженерал Электрик» разослали новое вещество ученым разных стран с просьбой найти ему практическое применение. Ноте ничего не могли придумать.

«Отскакивающая замазка» — так окрестили вещество на фирме «Дженерал Электрик». Фирма томилась неопределенностью относительно практической значимости нового вещества. Но ученые фирмы, любители всяческих забав, стали скатывать комочки замазки для использования на вечеринках. И вот в 1949 г. в Коннектикуте такой комочек попал в руки Питеру Ходжсону, исключенному из колледжа консультанту по рекламе. Он мял в руках комочек замазки, и ему в голову неожиданно пришло выражение «Силли путти» (дурацкая замазка). Уже имея долг в 12 тыс. долл., он занял еще 147 и купил 21 фунт замазки у «Дженерал Электрик» по 7 долл. за фунт. Он слепил из нее маленькие яйцеобразные шарики и начал продавать их в качестве игрушек для взрослых с невероятно большой наценкой — по 2 долл. за пол-унции (14,2 г).

Дела у Ходжсона пошли прекрасно: он продавал по 300 яиц в день. Популярный журнал «Нью-Йоркер» посвятил странной замазке небольшую статью. Увлечение «Силли Путти» — игрушкой незамысловатой конструкции — превратилось в национальную эпидемию. Сначала основными клиентами были взрослые. Ходжсон думал, что дети не оце- нят его «Путти». «Игрушка понравится людям с высоким интеллектом, — сказал он в одном из интервью. — При постоянной психической нагрузке взрослых она способна дать им «эмоциональный выход».

Эта стратегия первоначально срабатывала, но через пять лет потребительский рынок изменился: вместо прежних 80 % взрослых и 20 % детей игрушки покупали 20 % взрослых и 80 % детей.

Детям «Силли Путти» полюбилась настолько, что изготовителю пришлось вернуться в лабораторию, чтобы изменить состав вещества: родители жаловались, что «Силли Путти» вечно застревала в волосах их детей, попадала на одежду, обивку мебели, на ковер. Сегодняшняя «Силли Путти» менее липкая, чем 40 лет назад. Компания обзавелась бесплатной телефонной линией, по которой изготовители дают советы, как снимать прилипшую «Силли Путти».

К тому же люди в конце концов сами нашли различные области полезного применения «Силли Путти». Ею пользуются космонавты, чтобы прикреплять рабочие инструменты в условиях невесомости на космических кораблях; терапевты советуют использовать ее как средство, снижающее стресс; хирурги — для разработки конечностей. А в зоопарке г. Цинциннати при помощи этой замазки накладывают гипс на лапы гориллам.