§ 8. Некоторые особенности допроса несовершеннолетних участников процесса

В связи с вопросами, возникающими у судов при применении законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних, Пл. ВС в своем Пост, от 14 февраля 2000 г. «О судебной практике по

делам о преступлениях несовершеннолетних» (далее — Пост.

В случае несоблюдения органами следствия этих требовании и необоснованного ареста (заключения под стражу) несовершеннолетнего суду следует эту меру пресечения изменить или отменить.

Исходя из конкретных обстоятельств дела и тяжести прес тупления, с учеюм данных о личности несовершеннолетнего, а также условий его жизни и быта, отношений с родителями суд на основании ст.

Следует иметь в виду, что право на защиту, реализуемое в соответствии со ст. 19 УПК, предgt;сматривает возможность участия в рас

смотрении дела в суде, наряду с защитником (адвокатом), близких родственников или иных законных представителей несовершеннолетнего (ч. 5 ст. 47 УПК).

Несоблюдение требований закона об обязательном участии защитника (адвоката) по делам несовершеннолетних на предварительном следствии и в судебном заседании должно рассматриваться в силу ст. 345 УПК как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора (п. 3 Пост. ВС по н/л). В соответствии со ст. 399 и 400 УПК в судебное заседание вызываются родители или иные законные представители несовершеннолетнего подсудимого, а также представители учебно-воспитательных учреждений или общественных организаций по месту учебы или работы несовершеннолетнего. Суд обязан известить о времени и месте рассмотрения дела о несовершеннолетнем предприятие, учреждение и организацию, в которых учился или работал подросток, комиссию по делам несовершеннолетних, а при необходимости — принять меры к обеспечению явки в суд представителей этих организаций.

При решении вопроса о вызове в судебное заседание законного представителя несовершеннолетнего подсудимого следует иметь в виду, что содержащийся в п.

Признав необходимым допросить законного представителя в качестве свидетеля, суд выносит об этом определение и разъясняет ему положения ст. 51 Конституции РФ. В случае допроса законного представителя он предупреждается об уголовной ответственности только за дачу заведомо ложных показаний.

Если несовершеннолетний не имеет родителей и проживает один или у лица, не назначенного надлежащим образом его опекуном или попечителем, в качестве законного представителя несовершеннолетнего суд должен вызвать представителя органа опеки и попечительства, неявка которого не приостанавливает рассмотрения дела, если суд не найдет его участие необходимым (п. 5 и 6 Пост. ВС по н/л). Если лицо, совершившее преступление в возрасте до 18 лет, на момент рассмотрения дела в суде достигнет совершеннолетия, функции законного представителя прекращаются. Однако эти функции могут быть продолжены при принятии судом решения о распространении на лиц в возрасте от 18 до 20 лет содержащихся в законе (ст. 96 УК) положений об особенностях уголовной ответственности несовершеннолетних (п. 6 Пост. ВС по н/л).

Обратим внимание, что в Пост, не раскрываются критерии, которые суду следует учитывать при принятии такого решения. Между тем в расплывчатой формулировке ст. 96 УК говорится, что эти положения могут применяться «в исключительных случаях с учетом характера совершенного деяния и личности...». С учетом сказанного представляется необходимым рассмотреть некоторые критерии, которые следует учитывать в подобных случаях.

Говоря о характере совершенного деяния, следует иметь в виду не только категорию тяжести (ст. 15 УК), но и обстоятельства ею совершения. В частности, не было ли спровоцировано совершение деяния неправомерным поведением взрослых лиц, в том числе признанных потерпевшими по делу; ие предшествовало ли этому физическое или психическое принуждение; не находился ли несовершеннолетний в материальной, служебной или иной зависимости от соучастника либо другого лица, принудившего его совершить деяние; наступили ли тяжкие последствия, другие факторы, которые в случае признания лица виновным могут быть признаны обстоятельствами, смягчающими наказание.

Отметим между тем. что ни в законе, ни в Пост. ВС по н/л не говорится о том, на какой стадии суд вправе принять такое решение. Дискуссии с судьями показали, что единого толкования этого вопроса нет. Одни считают, что принимать такое решение следует при назначении судебного заседания. Другие полагают, что это следует делать в подготовительной части судебного заседания, так как при этом будет соблюден принцип состязательности. Эта группа считает также, что наличие соответствующих ходатайств не обязательно — суд вправе инициировать обсуждение этого вопроса. Третьи думают, что такое решение следует принимать только в стадии судебною следствия, поскольку «исключительность», о которой говорится в ст. 96 УК, подлежит как исследованию, так и доказыванию в условиях состязательности.

На первый взгляд предпочтительнее позиция второй и третьей групп, так как здесь не нарушается конституционный принцип состязательности. Представляется, однако, чго, решая этот вопрос, следует иметь в виду, что принцип обеспечения права на защиту в иерархии конституционных принципов является приоритетным по сравнению с обеспечением принципа состязательности. При этом следует исходить из того, что в случае принятия такого решения при назначении судебного заседания на лицо, совершившее преступление в возрасте до 18 лет, но достигшее совершеннолетия на момент назначения судебного

заседания, распространяются положения, связанные с особым статусом несовершеннолетнего подсудимого.

Полагаю, что если подсудимый, совершивший преступление до 18 лет, достигает совершеннолетия после назначения судебного заседания, т( рассмотрение и принятие такого решения возможно в любой стадии судебного разбирательства, но долшчала прений сторон.

Судебная практика свидетельствует, что при судебном разбирательстве дел этой категории на всех его стадиях — от назначения судебного заседания и до прений сторон — судьи не учитывают психологические особенности допрашиваемых несовершеннолетних. Представляется необходимым обратить внимание на ряд существенных моментов.

Вспомним, что при исследовании данных о личности несовершеннолетних подсудимых суд всегда оглашает вслух все имеющиеся характеристики, сведения из органов милиции и другую информацию. Практика показывает, что этих сведений, особенно если они отрицательно характеризуют подсудимых, не всегда достаточно для более полного представления об их личности, в связи с чем суд принимает решение о допросе в качестве свидетелей родителей, нредставигелей учебных заведений и производственных коллективов. В таких ситуациях судьи перед-

ко сталкиваются с тем, что, оспаривая представленные характеристики, родители проявляют определенную агрессивность по отношению к авторам этих характеристик, что естественно: родители призваны защищать своих детей от всех, кто свидетельствует о них с отрицательной стороны. Между тем судьи не всегда относятся к этому с должным пониманием.

и,              проявляя недопустимую в таких условиях властность, переходят на нравоучительный тон.

Заодно скажем и о влиянии родителей. Наблюдения показывают, что допрашиваемым отцам, например, «хорошо» удается запугивание как непосредственным применением насилия, так и угрозой его применения, а матерям — «предварительная подготовка» к допросу. Судебная практика показывает, что нередко именно матери заранее готовят детей к судебному заседанию, «репетируют» возможные вопросы и нужные ответы на них и т.п.

Задача председательствующего — суметь распознать такую ситуацию и своевременно принять предусмотренные законом меры по нейтрализации влияния как таких педагогов, так и родителей. Напомним, что в исключительных случаях, когда участие таких родителей в судебном заседании может нанести ущерб интересам несовершеннолетнего подсудимого, суд вправе мотивированным определением либо полностью устранить их от участия в судебном заседании, либо ограничить их участие в той или иной части судебного заседания (ч. 2 ст. 399 УПК). Полагаю, что в интересах правосудия эту норму суд может применять и в случаях появления сомнений в возможности получения достоверных показаний несовершеннолетних потерпевших и свидетелей в связи с влиянием на них родителей. Отсутствие родителей в этой сталии судебного разбирательства следует компенсировать участием других близких родственников, а в особых случаях — привлечением представителей органов опеки.

Наблюдения показывают, что в таких случаях и судьи нередко допускают явно неуместные и некорректные выражения, излишнее увлечение морализированием. Приведем дословно некоторые реплики из реальных судебных процессов.

В адрес родителей: «Как же Вы его воспитывдли?»; «Меньше надо было нянчиться и чаще наказывать»; «Строже надо быть с ними, строже, но без насилия, а то сами будете привлечены к ответственности»; «В кого он у Вас такой жестокий, так избить мальчика (девочку)? Да, в деле есть сведения, что он не состоит на учете в ПНД, но такая жестокость..., Вы вообще его проверяли у психиатров?»; «Вы же совсем его не контролировали, он приходил, когда хотел, приносил чужие вещи, где были Ваши глаза? Смотрите, сколько украденных вещей нашли на Вашей даче, или Вас это устраивало?»; «Напрасно не проверяли его карманы и сумки, вот и пресекли бы раньше, не сидел бы он сейчас перед нами. Смотрите, а ему и не стыдно, он еще и ухмыляется, ну и ну!»; «Неужели Вам не стыдно за такого сына, почему Вы его выгораживаете?»; «Конечно, учителя во всем виноваты, а Вы совсем ни при чем, да? А чей наган он взял на антресолях, учителя или папин? Ну и что же, что негодный, пугать им прохожих и требовать ценности ему удавалось и этим негодным» и т.д. и т.п.

В адрес педагогов: «Вы же сами виноваты, надо было давно поставить его на учет в милицию»; «Подписав такую характеристику, не считаете ли Вы, что не справились с ним как педагоги?»; «Почему не принимали меры к лишению матери (отца) родительских прав?»; «Надо было сообщать на работу родителям, что их ребенок просто насильник и хулиган»; «Был ли у него старший наставник, ведь ему явно следовало уделять больше внимания» и т.д. и т.п.

С сожалением отметим, что увиденное и услышанное — далеко не единичные случаи в судебной практике. Многие судьи убеждены, что таким образом они выполняют воспитательную функцию суда, что подобные высказывания и назидания не столько предназначаются для подсудимых, сколько имеют превентивное значение. Однако проверить это практически невозможно, а растущая преступность подтверждает известный тезис, что воспитывают не слова, тем более не слова судей, но... это уже другая тема. Особый такт следует проявлять при допросе родителей несовершеннолетних потерпевших. Судьи прекрасно знают, что они одновременно испытывают чувство страха и сострадания, они считают себя не только униженными, но и виновными перед своим ребенком за то, что не уберегли его, в них одновременно уживаются жалость, ярость и жажда мести. Если доказательственная база следствия строится только на таких показаниях, то суду следует иметь в виду их возможную необъективность и особенно тщательно оценивать эти показания в совокупности с другими доказательствами.

Не менее осторожно следует проводить допросы несовершеннолетних, пострадавших от собственных родителей (физическое насилие, сексуальные домогательства и пр.) либо ставших свидетелями какого-либо преступления, совершенного их родителями.

В этой связи в судебной практике возник вопрос об использовании несовершеннолетними, потерпевшими от своих родителей, права привилегии не свидетельствовать против них, а также против братьев или сестер в случае обвинения последних в применении к ребенку физического насилия.

Приведем пример из судебной практики.

Некто Д., состоящий в зарегистрированном браке с М., удочерил 5-лстиюю дочь М. от первого брака. По достижении девочкой I 3-летиего возраста Д. неоднократно совершал с ней сексуальные и развратные действия. Узнав об этом, мать написала заявление о привлечении М. к уголовной ответственности. Было возбуждено уголовное дело. Допрос девочки проходил в присутствии матери, которой было разъяснено ее право и право дочери не свидетельствовать против мужа и отца. Мать разрешила дочери дать показания и рассказать, как все было. После допроса дочери была проведена очная ставка в присутствии тех же лиц. На очной ставке М. заявил, что. кроме шутливого отцовского поглаживания «по попке», никаких других действий с ней не совершал. Через несколько дней жена заявила, что, подозревая худшее, она была в невменяемом состоянии, сама плохо понимала происходящее и все наговорила со слов дочери. Между тем дочь сейчас в таком возрасте, что вполне могла не только приукрасить ситуацию, но и придумать различные варианты, в связи чем жена просит свои показания и показания дочери признать недопустимыми и дело прекратить. (Напомню. что выше мы рассматривали ситуацию оценки показаний с чужих слов. — Л. X.)

Рассмотрим юридическую природу приведенной ситуации.

Представляется, что решение вопроса всегда зависит от конкретного возраста и уровня развития потерпевшего ребенка, так как, определив степень его дееспособности, можно руководствоваться правовыми нормами, предусмотренными гражданским и семейным кодексами Российской Федерации.

В частности, в рассматриваемой ситуации дочери не исполнилось 14 лет, следовательно, она является малолетней, степень дееспособности которой определена в ст. 28 Гражданского кодекса РФ и ч. 2, 3 ст. 56 Семейного кодекса РФ. Вместе с тем вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд.

Представляется, что если потерпевший является несовершеннолетним, то вопрос о его праве не свидетельствовать против своих родителей (других близких родственников) должен решаться не столько с учетом его личного отношения к возможности воспользо

ваться этим правом, сколько с учетом характера совершенных в отношении него конкретных насильственных действий. В частности, если потерпевший (в силу беспомощного состояния, зависимости от обвиняемого или по иным причинам) не в состоянии защищать свои права и законные интересы, то независимо от желания потерпевшего воспользоваться правом привилегии, а также независимо от позиции другого родителя, настаивающего на использовании ребенком этого права, такую ситуацию следует признать исключительной, дающей прокурору право в соответствии с ч. 3 ст. 27 УПК возбудить уголовное дело и при отсутствии жалоб потерпевшего. В ходе судебного разбирательства уголовных дел, но которым подсудимыми являются несовершеннолетние, нередко возникают предположения, что фактический уровень развития данного подростка существенно отстает от обычного (т.е. присущего большинству его сверстников), в связи с чем встает вопрос о применении ч. 3 ст. 20 УК, в которой говорится, чго, если несовершеннолетний «вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности».

По этому поводу в п. 7 Пост. ВС по н/л говорится, чго согласно

ч.              3 ст. 20 УК, если несовершеннолетний достиг возраста, с которого он может быть привлечен к уголовной ответственности, но имеет не связанное с психическим расстройством отставание в психическом развитии, ограничивающее его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.

При наличии данных, свидетельствующих об умственной отсталости несовершеннолетнего подсудимого, в силу ст. 78, 79 УПК назначается судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза для решения вопроса о наличии или об отсутствии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии.

Указанные вопросы могут быть поставлены на разрешение экспер- та-психолога, при этом в обязательном порядке должен быть поставлен вопрос о степени умственной отсталости несовершеннолетнего, интеллектуальное развитие которого не соответствует его возрасту.

В таких случаях суду следует рекомендовать назначить комплексную судебно-психиатрическую и психологическую экспертизу для ус

тановления соответствия умственного развития подсудимого его календарному или «паспортному» возрасту.

Между гсм надо иметь в виду, что и у спсциалистов-экспертов возникают достаточно серьезные проблемы для установления способности подростка понимать суть уголовно-правовых запретов и последствий их нарушения, осознавать характер и значение своих действий, контролировать собственное поведение именно на данный возрастной момент. Вот что пишет об этом ведущий научный сотрудник Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии нм. П.Сербского,              кандидат юридических наук С. Н. Шиш ков[§§§§§§§§§§]. Норму

ч.              3 ст. 20 УК часто называют «возрастной невменяемостью», сущность которой сводится к следующему. Принцип субъективного вменения требует, чтобы субъект преступления был способен осознавать свои общественно опасные поступки и мог ими руководить, иначе деяние не считается преступным. У совершеннолетних указанная способность отсутствует при болезненных состояниях, обусловливающих невменяемость. У несовершеннолетних помимо болезненных расстройств и «обычной» невменяемости сходные состояния наблюдаются в рамках неболезненных отклонении в психическом развитии. Следовательно, эти отклонения (отставания, задержка в развитии) тоже должны влечь за собой освобождение от ответственности. Такова суть концепции «возрастной невменяемости».

Далее С.Н.Шишков отмечает, что проведенный им анализ судебных определений (постановлений) о назначении экспертизы в порядке ч. 3 ст. 20 УК показал, что в большинстве из них суд ставит перед экспертами вопрос «о соответствии умственного развития лица своему возрасту». Поскольку в ст. 20 УК ничего подобного не говорится, Н.Шишков              считает такой вопрос неправомерным и предлагает следующую редакцию вопроса экспертам: не имеется ли у подсудимого отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, в силу которого подсудимый во время совершения инкриминируемого ему деяния (деяний) не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) или руководить ими?

Вопрос должен ставиться перед экспертами, проводящими комплексную психолого-психпатрическую экспертизу несовершеннолетнего, наряду с другими вопросами, относящимися к предмету этого вида

экспертизы. Ставить его перед экспертами-психологами при назначении однородной судебно-психологической экспертизы допустимо только в случае, если судебно-психиатрическая экспертиза данного лица уже проведена и у него не выявлено психического расстройства, исключающего вменяемость. Дело в том, что сначала эксперты-психиатры должны исключить наличие патологии, и лишь затем эксперт- психолог может приступить к установлению неболезненного отставания в психическом развитии.

Следует иметь в виду, что вопрос о наличии или отсутствии у несовершеннолетнего этого неболезненного по своей природе состояния не входит в компетенцию врачей-психиатров и решается психологом*.

Учитывая специфические сложности рассмотрения дел о преступлениях несовершеннолетних, в Пост. ВС по н/л указывается, что судам необходимо повысить воспитательное значение судебных процессов по делам этой категории, уделяя особое внимание их профилактическому воздействию; по каждому делу устанавливать причины и условия, способствовавшие совершению преступления несовершеннолетними; не оставлять без реагирования установленные в судебном заседании недостатки и упущения в работе комиссий по делам несовершеннолетних и подразделений по предупреждению правонарушений несовершеннолетних, учебных заведений и общественных организаций; выносить частные определения с указанием конкретных обстоятельств, способствовавших совершению преступления подростком, и лиц, по вине которых оно стало возможным. Пост. ВС по н/л указывает также на необходимость обеспечения строгого контроля за исполнением частного определения и в случае оставления должностным лицом без рассмотрения этого судебного решения либо непринятия мер к устранению указанных в нем нарушений закона, а равно в случае несвоевременного ответа следует решать вопрос о привлечении такого должностного лица к ответственности по ст. 165[***********] Кодекса РСФСР об административных правонарушениях.

Кроме того, в Пост. ВС по н/л говорится, что в целях обеспечения строгого выполнения требований уголовно-процессуального законодательства, в том числе норм, специально регулирующих производство по делам несовершеннолетних (ст. 391—402 УПК), дела данной категории должны рассматриваться под председательством наиболее опытных судей и указывается, что специализация судей по делам несовершеннолетних предусматривает необходимость обеспечения их профессиональной компетентности путем обучения и повышения квалификации по вопросам не только права, но и педагогики, социологии, психологии.