§ 5. Международный и зарубежный опыт организациии процессуального обеспечения реализацииуголовного преследования

В то же время, как справедливо отмечал Г. Дашков, «нередко приходится сталкиваться со случаями, когда опыт одной страны или даже единичный факт выдается за общепризнанную практику всех цивилизованных стран»[157]. Это позволяет нам сделать вывод об исключении механического заимствования законотворческого материала зарубежных стран об организации и процессуальном обеспечении уголовного преследования в нашей стране.

При исследовании обозначенной темы следует исходить из необходимости четкого дифференцирования для нашей страны статуса международного права, регулирующего сферу уголовного судопроизводства и возможного учета опыта зарубежных стран, которые также обеспечивают регулятивную и охранительную деятельность посредством уголовного преследования.

В первом случае, когда возникает необходимость уяснения правильного соотношения норм международного права и норм уголовно-процессуального законодательства РФ, следует руководствоваться требованием нормы ч. 1 ст. 17 Конституции РФ, которой в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Содержание указанных конституционных норм формулирует правовую конструкцию, которой предусматривается правило о том, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные национальным законом, то применяются правила международного договора.

Общеизвестно, что в международно-правовых актах, посвященных правам человека, центральное место занимают юридические нормы, предусматривающие гарантии прав лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.

В правовом регламентировании прав человека, обеспечение которых протекает в условиях проведения уголовного преследования по нормам российского уголовного судопроизводства, все участники уголовного процесса обязаны руководствоваться Всеобщей декларацией прав человека от 10 декабря 1948 г., Международным пактом о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., а также иными международными договорами, ратифицированными Российской Федерацией.

Российская Федерация, являясь участником Конвенции о защите прав человека и основных свобод[159], признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной в вопросах толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. В связи с этим суд и стороны уголовного судопроизводства, уясняя положения Европейской конвенции в конкретном случае правоприменения при осуществлении уголовного преследования, защиты от него и разрешения уголовного дела по существу, обязаны совершать процессуальные действия и принимать процессуальные решения с учетом практики Европейского Суда по правам человека.

Настоящее исследование не ставит задачу всестороннего уяснения международных актов, в которых зафиксированы права человека, имеющие общеобязательный характер их исполнения всеми участниками российского уголовного судопроизводства, прежде всего субъектами, осуществляющими уголовное преследование, и судами.

Здесь важно уяснить и сделать вывод о том, что международные нормы о правах человека, являясь составным источником уголовно-процессуального права России, обязательны к их исполнению.

Несколько иной аспект имеет вопрос изучения зарубежного опыта и процессуальной деятельности по организации уголовного преследования в зарубежных странах. В этом направлении в нашей стране активно ведутся научные исследования, среди которых, на наш взгляд, важное место занимают исследования К. Ф. Гуценко, Л. В. Головко, Б. А. Филимонова[160], которые достаточно полно и детально раскрывают основное содержание уголовно-процессуального законодательства передовых, высоко развитых стран мирового сообщества.

Опыт западных зарубежных стран в предмете нашего исследования уясняется в двух взаимосвязанных аспектах.

Во-первых, законодательство, регулирующее уголовное судопроизводство Российской Федерации в целом и его институт уголовного преследования в частности, базируется на опыте формирования передовых уголовно-процессуальных институтов романо-германской и англо-саксонской правовых семей.

Во-вторых, изучение данного опыта позволяет российскому законодателю, всем другим ветвям власти, осуществляющим структурные реформы нашей национальной правовой системы, в том числе совершенствование уголовно-процессуального законодательства как ее составной части, использовать этот опыт для придания национальному законодательству таких свойств, как научность, устойчивость, результативность и его соответствие реальным запросам практики правоприменения.

Прежде всего, на наш взгляд, представляет интерес действующее процессуальное законодательство, регулирующее институт уголовного преследования в Соединенных Штатах Америки.

В США основой для уголовно-процессуального законодательства являются положения Конституции США, с внесенными в нее поправками.

Содержание правового предписания Поправки VI свидетельствует о том, что при всяком уголовном преследовании обвиняемый имеет право: на скорый и публичный суд беспристрастных присяжных того штата и округа, ранее установленного законом, где было совершено преступление; очную ставку со свидетелями, показывающими против него; принудительный вызов свидетелей со своей стороны и помощь адвоката для своей защиты.

Уясняя смысл Поправки XIV (1868 г.), мы находим в ее тексте требование о том, что ни один штат не должен издавать или применять законы, которые ограничивают привилегии и льготы граждан Соединенных Штатов; равно как ни один штат не может лишить какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры либо отказать какому-либо лицу в пределах своей юрисдикции в равной защите закона.

Основным федеральным законом, регулирующим уголовное преследование, является разд. 18 Свода законов США. Этот раздел именуется «Преступления и уголовный процесс». Вместе с тем, помимо федеральной системы уголовной юстиции, действует соответствующая система уголовной юстиции в каждом штате. Нормы уголовного процесса в ряде штатов объединены с уголовным кодексом в одном нормативном акте. Уголовное преследование по делам о федеральных преступлениях осуществляется ФБР и различными другими федеральными службами, а также независимыми друг от друга многочисленными учреждениями полиции: полиция штата, графства либо муниципальная полиция[161].

Сводом законов США полиции предоставлено право производить различные процессуальные действия, направленные на собирание доказательств, задержание подозреваемых. При этом разрешение на производство арестов, обысков, а также других действий, ограничивающих права граждан, дает суд.

Прокуратура в США не является единой централизованной системой. Существует федеральная прокуратура (федеральная атторнейская служба) и носящая различные названия прокуратура (атторнейская служба) штатов и городов, которые независимы друг от друга. Прокуроры (атторнеи) решают вопросы о возбуждении уголовного преследования, могут сами производить расследование совершенных преступлений, в том числе производить расследование по делам, начатым полицией.

При решении вопроса о возбуждении уголовного преследования прокурор, как правило, руководствуется двумя моментами: во-первых, наличием или перспективами получения доказательственной базы, достаточной для осуждения обвиняемого; во-вторых, отвечающей интересам представляемого прокурором округа целесообразностью уголовного преследования с учетом степени общественной опасности совершенного преступления и лица, его совершившего. Отказ в возбуждении уголовного преследования может быть обоснован также ссылкой на его нецелесообразность в связи с несопоставимостью вреда, причиненного общественным интересам, и материальных затрат, требующихся для осуществления уголовного преследования[162]. При этом прокурору предоставляется юридическая возможность прекращения начатого уголовного преследования на любом этапе уголовного процесса.

Дискреционные полномочия прокурора регламентированы процессуальными нормами, содержащимися в федеральных статутах и статутах штатов, а также в судебных прецедентах. В случае несогласия с решением прокурора не возбуждать уголовное преследование, потерпевший вправе обжаловать это решение в суд.

Следует иметь в виду, что ни законодательство, ни решения Верховного суда США не содержат обозначенного выше юридического правила, оно установлено в прецедентах, созданных судами штатов, поэтому в каждом штате соответствующие прецеденты имеют свои особенности, однако в большинстве из них прослеживается общая идея о том, что суд вправе оценивать особенности решения прокурора об отказе в возбуждении уголовного преследования лишь в том случае, когда оно мотивировано отсутствием перспектив получения достаточных обвинительных доказательств либо явилось результатом чрезмерного злоупотребления дискреционным правом.

Практика судебных органов США выработала правило о том, что если у прокурора отсутствует чрезмерное злоупотребление, то согласно нормам прецедентного права в проводимую окружным прокурором уголовно-процессуальную политику суд вмешиваться не должен, чтобы не нарушать конституционно установленный в США принцип разделения властей[163]. Таким образом, принцип законности (если улик достаточно, дело должно быть направлено в суд) ограничивается на практике принципом целесообразности (усмотрением прокурора отказать в возбуждении уголовного преследования при наличии доказанности предмета преступления).

Западные ученые признают, что нахождение правильного соотношения принципов законности и целесообразности в конечном итоге является одним из факторов, определяющих результаты борьбы с преступностью[164].

В уголовном законодательстве США определена также процедура уголовного преследования в случаях, когда преступное поведение содержит признаки более чем одного посягательства. Данное правило исходит из нецелесообразности осуждения лица более чем за одно из нескольких совершенных им преступных посягательств, которые выразились в одном и том же поведении или возникли из одного и того же события преступления, если об этих посягательствах было известно надлежащему должностному лицу, осуществляющему уголовное преследование, в момент возбуждения первого судебного разбирательства и если они находятся в пределах юрисдикции одного и того же суда. Рассмотрение дел о таких посягательствах является исключением и может быть осуществлено только по ходатайству прокурора (атторнея) или подсудимого и только в том случае, если этого требуют интересы правосудия.

Уголовное преследование исключается, если по тем же основаниям имеется оправдание, осуждение или прекращение уголовного преследования. При этом необходимо, чтобы уголовное преследование было прекращено надлежащим, т. е. законным образом.

В соответствии со Сводом законов США обвинение в суде поддерживают прокуроры (атторнеи). В то же время в роли обвинителей могут выступать и адвокаты, действующие по контракту, например, на стороне штата[165].

Необходимо отметить, что исследователи, в том числе и американские юристы, не считают систему уголовной юстиции США идеальной, при этом одним из недостатков указывается недостаточное внимание, уделяемое фактору истины. По мнению У. Бернэма, состязательность по американской системе нередко приводит к медлительности и неэффективности процесса, что отчасти признается и Верховным судом США. «Введение в действие незамедлительных и эффективных процедур для достижения законных государственных целей действительно служит интересам государства и достойно признания в рамках Конституции. Однако Конституция признает боёее высокие ценности, чем скорость и эффективность»[166].

Важен здесь и другой вывод. Американская система состяза- теёьности порождает пробёему неравенства, обусёовёенную степенью богатства. По мнению У. Бернэма, «в опредеёенной степени соответствует истине высказывание, что правосудие зависит от того, скоёько у чеёовека денег, а «равенство перед законом» — тот ёозунг, который вывешен перед входом в здание Верховного суда США, — все еще остается мечтой дёя многих чёенов нашего общества. Трудно сказать, наскоёько эта пробёема серьезнее в Соединенных Штатах Америки, чем в других странах»[167].

Оценки американского ученого, на наш взгёяд, крайне важны в связи с попытками некоторых отечественных процессуа- ёистов изобразить угоёовный процесс и судебную систему США как идеальные и подёежащие копированию при состав- ёении проектов российского угоёовно-процессуального зако- нодатеёьства.

По нашему мнению, угоёовный процесс США сёедует рассматривать ёишь с точки зрения изучения специфики правовой системы этой страны, начиная с хорошо скоординированной деятеёьности правоохранитеёьных органов по борьбе с преступностью, сиёьных и эффективных поёномочий прокуроров (атторнеев) по организации угоёовного пресёедования, а также дифферинцированного осуществёения данной процессуальной деятеёьности федеральными правоохранительными структурами и учреждениями полиции, максимально приближенными к обслуживаемым территориям и населению, проживающему на них.

С научной и практической точек зрения интересен опыт организации и процессуального обеспечения уголовного преследования в Великобритании. В этой стране нет единого кодифицированного нормативного акта, содержащего нормы уголовного процесса (за исключением Шотландии, для которой британский парламент в 1975 г. издал Закон «Об уголовном процессе»).

В Англии нормы уголовно-процессуального права содержатся в основном в законодательных актах, касающихся судоустройства. Это законы о Верховном суде 1981 г., о магистратских судах 1980 г., о присяжных 1974 г., об уголовном правосудии 1925 г., о преследовании за преступления 1985 г., об отправлении правосудия 1985 г., о полиции и доказательствах по уголовным делам 1984 г.

В связи с тем, что в Англии единого уголовно-процессуального кодекса не принято, а стиль изложения английских законов таков, что оставляет широкую возможность для судейского усмотрения, весьма существенной остается роль прецедентного права. С помощью судебных прецедентов толкуются положения, изложенные в законодательстве в общей форме, а также устраняются пробелы в законодательстве.

Уголовное преследование в Англии и Уэльсе осуществляется главным образом полицией, которая производит расследование и передает дело в суд. Законом «О преследовании за преступления» 1985 г. была учреждена служба коронных обвинителей Королевской службы уголовного преследования. Ее возглавляет директор публичных преследований, назначаемый Генеральным атторнеем. Обвинители ведомства публичных преследований поддерживают обвинения в судах по делам, направленным полицией, а в некоторых случаях сами осуществляют возбуждение уголовных дел и расследование преступлений.

Принимая решение о необходимости преследования лица, совершившего уголовное преступление, в судебном порядке Королевская служба уголовного преследования и полиция, для которой Инструкция для королевских обвинителей также является обязательной, должны исходить из концепции публичного интереса.

Основная проблема обозначенных правоохранительных органов государства заключается в индивидуализации для каждого конкретного случая достаточно абстрактных критериев, содержащихся в Инструкции. Именно поэтому в некоторых британских регионах с начала 90-х гг. прошлого столетия проводится своеобразный эксперимент, смысл которого состоит в том, что Королевская служба уголовного преследования, получив дело из полиции, передает его в службу пробации, которая собирает информацию о личности обвиняемого, главным образом проводя с ним подробные и продолжительные беседы.

Следует отметить, что целью сбора службой пробации информации является составление прогноза последующего поведения обвиняемого и определение мероприятий по предупреждению совершения им новых преступлений. После этого собранный материал передается обратно в Королевскую службу уголовного преследования, которая его учитывает при принятии решения о дальнейшем движении дела. Отказ Королевской службы уголовного преследования от проведения уголовного расследования может быть обжалован заинтересованными субъектами уголовного процесса в суд.

Вместе с тем, несмотря на нововведения, базовая модель английского уголовного преследования остается прежней и заключается в наличии выбора только между двумя традиционными вариантами реакции государства на преступление исходя из его опасности для общества: первый вариант — официальное уголовное преследование лица, результатом которого, с точки зрения обвинения, должно стать наказание в качестве юридического последствия совершения преступления; второй вариант — отказ от уголовного преследования[168].

В Шотландии система органов публичного уголовного преследования является более развитой. Во главе ее стоит лорд-адвокат (юридический представитель Короны в данной части Соединенного Королевства), его заместителем является генеральный солиситор Шотландии. В Шотландии исторически действует система должностного государственного обвинителя по уголовным делам, осуществляемого в публичных интересах службой так называемых прокураторов-фискалов. Последние обладают исключительной компетенцией принимать решение о возбуждении уголовного преследования, могут принимать к своему производству наиболее сложные уголовные дела[169]. Расследование по другим делам осуществляется полицией.

Прокурор-фискал в Шотландии может поручить провести дознание с получением отчета по делу, при этом он вправе потребовать от полиции дополнительного дознания. Обвинение в судах поддерживают генеральный солиситор, помощники лорда- адвоката, а в судах низшего звена — прокураторы-фискалы.

Следует отметить, что уголовный процесс Шотландии отличается от английского процесса и по своему содержанию стоит ближе к французскому, континентальному типу.

Если более детально говорить об уголовном судопроизводстве Шотландии, то в ее уголовном процессе также господствует концепция целесообразности. Прокураторы-фискалы и иные компетентные должностные лица имеют широкие и ничем неограниченные дискреционные полномочия отказаться от уголовного преследования определенного лица не только тогда, когда к тому есть правовые формальные основания (отсутствие состава или события преступления, истечение сроков давности и т. п.), но и просто в силу нецелесообразности привлечения данного лица к уголовной ответственности, если это соответствует интересам общества и государства.

Прокураторы-фискалы, всегда действуя в интересах общества, обязаны правильно оценить, в чем заключаются интересы общества и государства по конкретному делу, и в зависимости от этого решить вопрос о передаче его в суд для постановки вопроса о применении наказания или об отказе от уголовного преследования, которое в действительности является бременем не только для обвиняемого, но и для самого общества.

В Шотландии вынесение нового обвинительного решения не препятствует в суде повторному производству по тому же делу и не требует для этого формальной отмены ранее принятого решения об отказе от уголовного преследования. Наличие указанного правила существенно отличает отмеченную упрощенную процессуальную процедуру от аналогичной процедуры, предусмотренной российским уголовно-процессуальным законодательством.

Особый интерес для доктрины уголовного процесса России вызывает появившийся в правоприменительной практике Шотландии новый способ освобождения от уголовного преследования, который получил наименование «фискальный штраф».

Суть указанного выше особого порядка освобождения от уголовного преследования заключается в том, что прокуратор- фискал, получив сведения о совершении преступления, относящегося к компетенции районного суда, вправе (но не обязан) поставить принятие своего решения в зависимость от уплаты обвиняемым денежной суммы в государственную казну. В этом случае он делает официальное предложение указанному лицу, разъясняет условия освобождения от уголовного преследования и дает 28 дней на раздумье. Если обвиняемый соглашается и передает деньги клерку районного суда, то уголовное преследование не проводится. Если же оплаты не последовало, то прокуратор-фискал, узнав об этом по истечении установленного срока от клерка суда, принимает решение о возбуждении производства по делу на общих основаниях. Однако его право в силу дискреционных полномочий отказаться от уголовного преследования сохраняет силу и в случае неуплаты фискального штрафа.

Следует отметить, что фискальный штраф является фиксированным, и прокуратор-фискал не вправе его индивидуализировать в зависимости от обстоятельств дела. Согласие на штраф не означает признания вины, и лицо не считается привлеченным к уголовной ответственности. Фискальный штраф нельзя использовать, если судом может быть принято решение о конфискации имущества или возмещении ущерба в пользу потерпевшего, а также по некоторым категориям дел, например связанных с половыми преступлениями[170].

В странах Британского содружества в определенной степени унаследована английская система органов, осуществляющих уголовное преследование. В Австралии преследование по делам о преступлениях, не являющихся тяжкими, осуществляется полицией, по делам о тяжких преступлениях — ведомством генерального атторнея, действующего от имени Короны.

В судах Австралии, как и в других странах Британского со- тружества, представители генерального атторнея именуются королевскими обвинителями. Они вправе решать вопросы о возбуждении уголовного преследования и определять целесообразность продолжения уголовного преследования в суде по конкретным делам.

В Канаде обвинение в судах более высоких инстанций, чем суд магистрата, могут поддерживать представители ведомства генерального атторнея. Ими могут быть как штатные сотрудники этого ведомства, так и адвокаты, которым по контракту (по типу существующей в США системы) поручается выступление по конкретному делу. Расследование же преступлений производит полиция. Генеральный атторней Канады стоит во главе Министерства юстиции, он может назначать своих представителей для участия в качестве обвинителей в любых судах.

Особый интерес для России представляет анализ процессуального института уголовного преследования в странах романогерманской правовой семьи, опыт которых для нас крайне интересен и полезен.

Прежде всего интересен опыт Федеративной Республики Германия. В ФРГ предварительное расследование проводят прокуроры, но прибегают они при этом к помощи полиции. Как только прокуратуре стало известно из заявлений или других источников о подозрении в совершении преступлений, она должна исследовать обстоятельства дела для решения вопроса о возбуждении публичного обвинения. Прокуратура обязана исследовать не только обвинительные, но и оправдательные обстоятельства, сохранять доказательства, которые могут быть утрачены, выяснять обстоятельства, имеющие значение для определения меры наказания и применения уголовного закона (§ 160 УПК ФРГ).

Прокуратура организована как иерархическая система при общих судах всех уровней. При Верховном федеральном суде уголовное преследование осуществляет генеральный федеральный прокурор и подчиненные ему федеральные прокуроры, подотчетные министру юстиции ФРГ.

Аналогичную структуру имеет прокуратура земель, подчиняющаяся министру юстиции земли. После возбуждения уголовного дела прокурором по большинству уголовных дел расследование осуществляет полиция. При этом функционально прокурор решает вопросы о дальнейшей судьбе дела: направлении на доследование, прекращении уголовного преследования или передачи в суд. По наиболее важным и сложным делам прокурор сам осуществляет расследование, а полиция обязана исполнять его указания по производству процессуальных и иных действий.

Задачи полиции, которая не является органом дознания, состоят в расследовании преступления и принятии всех не терпящих отлагательств мер, чтобы не допустить осложнений в расследовании дела (например, право на первое вмешательство по горячим следам). В данном случае полиция обязана, и это специально требует ч. 2 § 163 УПК ФРГ, немедленно передать все материалы прокуратуре, а при необходимости производства судейских следственных действий — судье.

На практике, однако, полиция самостоятельно, часто вне всякого контакта с прокуратурой и контроля с ее стороны, проводит собственное дознание в полном объеме и передает материалы дела прокуратуре только тогда, когда прокуратуре лишь остается решить вопрос о возбуждении публичного обвинения или о прекращении дела. Таким образом, полиция превратилась в самостоятельный, не предусмотренный законом орган дознания, в руках которого практически сосредоточено предварительное расследование[171].

Обсуждавшееся в середине 1970-х гг. предложение о создании на основе сложившейся в ФРГ практики единого следственного аппарата в органах полиции не получило широкой поддержки. Преобладает мнение (К. Роксин и др.), что дознание может относиться только к компетенции органа юстиции, т. е. прокуратуры.

Уголовно-процессуальное законодательство Германии предусматривает две формы окончания дознания: возбуждение публичного обвинения и прекращение дела.

Институт возбуждения публичного обвинения основывается на принятой в германском уголовном процессе концепции подозрения. Природа обвинения в уголовном процессе ФРГ состоит в том, что обвинение не выражает твердой уверенности в совершении преступления обвиняемым, а указывает только на подозрение.

Согласно ч. 1 § 170 УПК ФРГ прокуратура возбуждает публичное обвинение путем направления в суд обвинительного акта, если проведенное дознание дает для этого достаточный повод. Под поводом в теории и на практике однозначно понимается достаточное подозрение. Возбуждение публичного обвинения не связано таким образом с доказанностью обвинения. Разницы между достаточным подозрением и публичным обвинением нет. Прокурор, возбуждающий публичное обвинение, не должен быть уверен в виновности обвиняемого, а только высказывает прогноз, имеется ли в данном случае и в какой мере шанс осуждения обвиняемого судом.

В большинстве случаев в уголовном процессе ФРГ дознание заканчивается не возбуждением публичного обвинения, а прекращением дела.

Уголовное дело может быть прекращено по процессуальным основаниям (например, по истечении срока давности), материальным основаниям (оказалось, что деяние не является уголовно наказуемым), фактическим основаниям (подозрение не нашло подтверждения в материалах дела).

Постановление прокурора о прекращении уголовного дела не приводит к реабилитации обвиняемого. По существу это лицо и после прекращения дела остается под подозрением, так как прокурор в любое время может возобновить производство по делу, и для этого не требуются какие-либо новые обвинительные факты.

О прекращении дела в соответствии с ч. 2 ст. 170 УПК ФРГ доводится до сведения обвиняемого, если он допрошен или издавался приказ о его аресте, или сам обвиняемый просит о таком уведомлении, или если такое уведомление представляет для него особый интерес. В извещении могут указываться основания прекращения дела. Постановление прокурора может быть обжаловано вышестоящему прокурору в течение двух недель заявителем, по сообщению которого проводилось дознание, если это лицо является потерпевшим[172].

Заявления и сообщения о совершении преступлений могут быть оставлены без последствий по правовым и фактическим основаниям, и прокуратура не обязана сообщать частным лицам причины, по которым отказано в проведении дознания. При отклонении жалобы заявитель вправе в течение месяца ходатайствовать о вынесении судебного решения в порядке так называемого производства о принудительном возбуждении обвинения. В ходатайстве должны быть приведены факты в обоснование возможности возбуждения публичного обвинения и доказательства, причем это ходатайство обязательно подписывает адвокат.

Решение по жалобе заявителя о принудительном возбуждении уголовного дела принимает земельный суд. По требованию суда прокуратура обязана представить ему все материалы дознания, а в целях подготовки решения суд может предписать провести определенные судебно-следственные действия[173]. Если же результаты расследования дают основания для возбуждения публичного обвинения, то прокуратура возбуждает обвинение путем направления обвинительного заключения в соответствующий суд (ч. 1 ст. 170 УПК ФРГ).

В ФРГ судебных следователей как таковых нет[174]. Судья участкового суда по ходатайству прокуратуры (или защиты) может проводить следственные действия. При этом он не принимает дело к своему производству. Такие следственные действия проводятся в состязательной форме — при участии в судебном заседании представителей сторон.

Составленные в результате следственных действий протоколы имеют доказательственное значение и могут быть использованы при разбирательстве дела по существу. Например, на судебном следствии при отказе подсудимого от признания вины оглашается протокол его судейского допроса на предварительном расследовании, в котором он давал признательные показания[175].

Для избрания меры пресечения в виде содержания под стражей прокурор или должностное лицо полиции обращается к судье участкового суда. Последний выдает (или отказывает в выдаче) письменный ордер на арест в зависимости от наличия серьезного подозрения. Германское уголовно-процессуальное право различает три вида подозрения: простое (необходимое для возбуждения уголовного дела), достаточное (обусловливающее возбуждение публичного обвинения в суде) и серьезное (обосновывающее арест обвиняемого)[176].

По окончании предварительного расследования при наличии достаточного подозрения прокурор передает дело в суд.

В германском уголовном процессе в ряде случаев допускается отказ прокурора от передачи дела в суд, например когда обвиняемый или его близкие сами серьезно пострадали от преступления[177].

Появление в уголовном процессе ФРГ альтернатив уголовному преследованию stricto sensu связано с Законом от 2 февраля 1974 г., который официально называется Вводным законом к Уголовному кодексу ФРГ. Речь идет о создании нового процессуального института, дающего прокурору право отказаться при определенных условиях от возбуждения публичного обвинения даже в тех случаях, когда имеются достаточные фактические данные и правовые основания к уголовному преследованию[178].

По таким делам прокурор может отказаться от возбуждения публичного обвинения и одновременно с согласия суда возложить на обвиняемого следующие обязанности: выполнить определенную работу с целью загладить причиненный деянием вред, внести денежную сумму в пользу общественно полезного учреждения или в государственную казну, выполнить общественно полезную работу или выплатить средства на содержание потерпевшего. Для выполнения этих обязанностей прокуратура устанавливает срок, который может быть продлен, также прокуратура вправе отменить выполнение указанных обязанностей (ст. 154 УПК ФРГ).

Уголовно-процессуальный кодекс ФРГ предусматривает также возможность отказа от уголовного преследования за деяния, совершенные за границей или иностранцами внутри страны, но на иностранном корабле или в самолете. Прокуратура вправе отказаться от уголовного преследования, если проведение процесса вызвало бы опасность причинения тяжкого вреда ФРГ или если преследование противоречило бы другим важным публичным интересам (ст. 153 УПК ФРГ).

Возможен отказ от уголовного преследования при деятельном раскаянии лица, совершившего государственное преступление, если такое лицо после совершения преступления, прежде чем ему стало известно о его раскрытии, способствовало предотвращению вредных последствий, касающихся безопасности Республики. Условием освобождения от уголовной ответственности является также сообщение сведений о намерении совершить измену Родине, выдать государственную тайну или создать угрозу внешней безопасности.

В ФРГ прокуратура вправе отказаться от уголовного преследования лица, которое осуждено за совершение другого преступления, если наказание за него достаточное для исправления виновного (ст. 154 УПК ФРГ). Уголовное законодательство предусматривает исключение наказания по истечении сроков давности привлечения к уголовной ответственности (разд. 5 гл. 1 УК ФРГ)[179].

Таким образом, в ФРГ имеются законодательно установленные основания освобождения от уголовной ответственности, согласующиеся с принципом целесообразности привлечения к уголовной ответственности. Некоторые из таких оснований известны российскому законодательству. На наш взгляд, России следует перенять возможность прокурора отказаться от уголовного преследования и одновременно с согласия суда возложить на обвиняемого ряд обязанностей, направленных на возмещение вреда, нанесенного запрещенным уголовным законом деянием.

При исследовании вопросов законодательного регулирования института уголовного преследования западных стран следует обратить внимание на опыт Франции. Досудебное производство во Франции состоит из трех стадий: дознание, возбуждение уголовного преследования и предварительное следствие (предание суду входит в стадию предварительного следствия)[180].

Исследователи досудебного производства во Франции отмечают, что при реализации уголовного преследования выделяются следующие общие виды дознания: дознание очевидных преступлений (проступков) и первоначальное дознание. Содержанием любого вида полицейского дознания являются отыскание улик, закрепление доказательств и принятие мер к обнаружению и розыску лиц, виновных в нарушении закона.

Органы дознания Франции (прежде всего полиция) находятся в распоряжении прокуроров и выполняют функцию обвинения под процессуальным контролем суда. Но дела о тяжких преступлениях (со сроком наказания более 10 лет лишения свободы) расследуются следственными судьями. По этим делам прокуроры тоже выполняют функцию уголовного преследования (выдвигают и поддерживают обвинение, требуют проведения следственных действий, необходимых для обоснования обвинения)[181].

Полицейское дознание во Франции может проводиться как в форме гласных следственных действий, так и в форме негласных оперативных мероприятий, оно начинается как по указанию прокурора, так и по инициативе полиции, а в случае необходимости может быть проведено и после окончания предварительного следствия, если прокурор даст указание о собирании дополнительных доказательств для представления их непосредственно в суд[182]. Е. В. Быкова приводит данные о том, что абсолютное большинство дел расследуется в полном объеме именно в форме полицейского дознания, они поступают к следственному судье практически в оконченном виде[183].

Вместе с тем нельзя не сказать, что в тексте Конституции Франции не содержится каких-либо положений, определяющих основы уголовно-процессуальной деятельности или устройства прокуратуры, полиции либо иных органов, осуществляющих уголовное преследование[184].

Однако следует отметить, что ряд принципов уголовного процесса закреплен в имеющей конституционное значение Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 г. Статья 7 этой Декларации установила, что ни один человек не может быть обвинен, задержан или заключен иначе как в случаях, определенных законом, и при соблюдении процедуры, предписанной законом. Тот, кто испрашивает, отдает, исполняет иёи заставёяет испоёнять приказы, основанные на произ- воёе, подлежит наказанию; но всякий гражданин, вызываемый иёи задерживаемый в силу закона, должен немедленно повиноваться: сопротивляясь, он совершает преступление[185]. Статья 8 определяет, что никто не может быть наказан иначе как в силу закона, принятого и обнародованного до совершения проступка и применимого в установленном порядке[186]. Статья 9 закрепляет принцип презумпции невиновности[187].

Во Франции следственный судья выполняет функцию юстиции. Тем не менее прокурор обладает значительными полномочиями при производстве предварительного следствия, и эти полномочия закреплены в Уголовно-процессуальном кодексе Франции.

Согласно этому Кодексу рассмотрение вопроса о целесообразности направления уголовного дела для судебного разбирательства или освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности также компетенция прокуратуры. За прокурором закреплено монопольное право возбудить уголовное преследование или прекратить производство по делу.

На основе результатов дознания прокурор возбуждает уголовный иск о применении наказаний в отношении подозреваемых (конкретных лиц) или по факту преступления. Этап возбуждения публичного иска считается самостоятельной стадией возбуждения уголовного дела государственными органами уголовного преследования[188]. Он отличается от российского процесса прежде всего тем, что производится после полицейского дознания.

Уголовный иск в форме специального требования (уголовное дело) прокурор направляет следственному судье для производства предварительного следствия, которое призвано выполнить задачу специального расследования (inquisitio specialis) — выяснить виновность конкретного лица в преступлении.

Таким образом, следственный судья может проводить следствие только на основании требования прокурора, в том числе в случае совершения явного преступления или проступка.

Следственный судья имеет право предъявить любому лицу обвинение в совершении в качестве исполнителя или соучастника деяний дела, о которых он ведет.

Если в ходе проведения следствия следственному судье стало известно о деяниях, не указанных в требовании прокурора, он обязан незамедлительно сообщить прокурору о поступивших жалобах или передать ему протоколы, в которых они зафиксированы. При этом следственный судья производит в соответствии с законом все следственные действия, которые он сочтет необходимыми для установления истины, либо поручает их проведение должностным лицам судебной полиции.

По окончании следствия следственный судья производство по делу незамедлительно направляет прокурору, который должен сообщить ему свое решение о дальнейшем движении дела не позднее чем в трехдневный срок. Если следственный судья сочтет, что деяние, о котором идет речь, не составляет ни преступления, ни проступка, ни нарушения, он издает постановление о прекращении уголовного преследования.

Если же деяние, о котором идет речь, образует состав преступления, предусмотренного законом, следственный судья распоряжается о том, чтобы материалы дела и опись вещественных доказательств были незамедлительно переданы через прокурора генеральному прокурору при апелляционном суде.

При этом следственный судья выносит постановление, которое должно содержать фамилию, имя, место и дату рождения, местожительство и профессию обвиняемого, юридическую квалификацию деяния, вменяемого в вину обвиняемому. В этом же постановлении точно излагаются мотивы, на основании которых обвинение признается обоснованным или необоснованным. В случае если прокурор решит начать уголовное преследование, он «заявляет уголовный иск»1.

Среди особенностей предварительного следствия, обеспечивающих его состязательность, в специальной юридической литературе2 выделяются следующие: процессуальное положение следователя имеет служебную принадлежность к судебному ведомству; [189] [190] предварительное следствие может быть начато только при наличии требования прокурора (уголовного иска); при этом судебный следователь не вправе лично ex officio начать производство, он действует в пределах иска прокурора; сторона обвинения (прокурор и полиция) уравнивается в правах со стороной защиты. Так, защитник допускается к участию в деле с момента первого вызова обвиняемого к следственному судье, имеет право участвовать во всех допросах и очных ставках. Сторона защиты вправе знать все улики обвинения, она обладает всей полнотой прав по заявлению ходатайств. Если обвиняемый при своей защите что-либо утверждает, то он несет бремя доказывания этих обстоятельств; устанавливается строгий судебный контроль за деятельностью полиции, и четко определяются ее функции; устанавливаются процессуальные гарантии при заключении подследственного под стражу.

Французский уголовный процесс предусматривает институт, который представляет потерпевшему возможность пользоваться правом возбуждения уголовного иска, о чем он может объявить следственному судье. Однако в этом случае ведение предварительного следствия осуществляется за счет средств потерпевшего. Он оплачивает расходы, связанные с уголовным преследованием и в том случае, если вина подсудимого не будет доказана. Прокуратура такие расходы не несет[191].

Производство по уголовному иску прекращается в случае смерти обвиняемого, истечения срока давности, амнистии, отмены уголовного закона или если дело было уже однажды разрешено судом. Допускается прекращение производства мировым соглашением, если такая возможность прямо предусмотрена законом, и в случае отказа от жалобы, если наличие таковой является необходимым условием уголовного преследования.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что приведенные основания прекращения уголовного преследования имеются и в российском уголовно-процессуальном законодательстве.

Следует отметить, что следственный судья во Франции является уникальной процессуальной фигурой. С одной стороны,

он производит все следственные действия, необходимые для установления истины, собирает как обвинительные, так и оправдательные доказательства; с другой стороны, следственный судья принадлежит к судейскому корпусу, входит в состав суда и участвует в судебном разбирательстве по другим делам.

Также следует отметить, что прокурору предоставлено дискреционное полномочие на «условный отказ в возбуждении уголовного преследования», смысл которого заключается в том, что если прокурор вправе решать вопрос о целесообразности уголовного преследования, то ничего ему не мешает поставить данное решение в зависимость от выполнения или невыполнения лицом, подлежащим уголовной ответственности, определенных, сформулированных прокурором требований (условий), допустим, требования загладить причиненный потерпевшему вред. Если условия выполнены, то уголовное преследование не возбуждается, и наоборот1.

В декабре 1994 г. Парламент Франции принял Закон о внесении очередных дополнений в УПК (новая ст. 48-1), согласно которому предусматривалось создание института «уголовного предписания». Французский законодатель при этом использовал опыт, достаточно давно применяемый в некоторых странах Европы, в частности в Бельгии и Нидерландах. Это решение непосредственно вытекало и из внутренней эволюции законодательства самой Франции.

Так, по делам о преступных деяниях, предусматривающих наказание, не превышающее трех лет тюремного заключения, прокурор наделяется правом, основываясь на целесообразности уголовного преследования, если «сочтет, что данная процедура способна положить конец вредным последствиям совершенного преступного деяния, предотвратить его новое появление и обеспечить возмещение ущерба, причиненного потерпевшему, если таковой ущерб имеет место», отказаться от возбуждения уголовного преследования.

Условием принятия прокурором такого решения предусматривалась уплата подлежащим уголовной ответственности лицом в государственную казну денежной суммы в размере, определяемом самим же прокурором в каждом конкретном случае в

зависимости от обстоятельств дела и материального положения указанного лица, но не свыше 50 тыс. франков.

Кроме того, в соответствии с вышеназванным Законом 1994 г. наряду с уплатой денежной суммы условием освобождения от уголовного преследования могла быть передача государству имущества, служившего орудием преступления либо полученного в результате преступления, а иногда и выполнение работ в общественных интересах.

Прокурор одновременно с принятием решения об отказе в возбуждении уголовного дела был обязан уведомить об этом потерпевшего, разъясняя ему, что условием принятия соответствующего решения является также возмещение причиненного ему ущерба, о чем потерпевший вправе ходатайствовать.

Законодательно предусматривалось, что в случае погашения ущерба и утраты права государства на публичный иск в результате выполнения лицом требований уголовного предписания, потерпевший сохранял право предъявления в суд гражданского иска, подлежащего обязательному рассмотрению.

Однако в порядке предварительного конституционного контроля Закон 1994 г. был передан в Конституционный совет, который решением от 2 февраля 1995 г. признал его не соответствующим требованиям Конституции Франции, мотивируя свое решение тем, что новый институт «противоречит ряду фундаментальных конституционных принципов, прежде всего презумпции невиновности и разделению обвинительной и судебной властей, так как только судебная власть (но не прокурор) вправе применять любые уголовные санкции, как бы они ни именовались»[192].

Но вскоре законодатель вернулся к этому институту, видоизменив его в духе замечаний Конституционного совета и назвав главу Кодекса «Положения, касающиеся альтернатив преследованию и штрафа по соглашению» (Закон от 23 июня 1999 г.).

Уголовное преследование в суде осуществляется главным образом прокуратурой, которая вправе и отказаться от передачи дела в суд. Полиция поддерживает обвинение в полицейских трибуналах по делам о проступках, за которые может быть назначено до 10 дней ареста.

Прокуратура во Франции является централизованной системой, возглавляет ее министр юстиции. При апелляционных судах имеются генеральные прокуроры со своими помощниками, главный из помощников называется генеральным адвокатом.

Генеральные прокуроры при апелляционных судах подчиняются министру юстиции и руководят деятельностью всех прокуроров, работающих в зоне деятельности апелляционного суда, а также осуществляют надзор за деятельностью должностных лиц судебной полиции и обладают по отношению к ним широкими управленческими и дисциплинарными полномочиями.

Прокурорами низшей инстанции являются так называемые республиканские прокуроры, поддерживающие обвинения в большинстве судов присяжных и в исправительных трибуналах, а при необходимости — и в полицейских трибуналах.

Особое положение в системе прокуратуры Франции занимает генеральный прокурор при Кассационном суде, поскольку он осуществляет свои полномочия (лично или через своих помощников) только в судебных заседаниях этого суда.

Ф. М. Решетников отмечал, что должностные лица французской прокуратуры весьма близки к судейскому корпусу, так как получают одинаковую подготовку в Национальной школе магистратуры, именуются, как и судьи, магистратами и во время своей карьеры нередко переходят из прокуроров в судьи и обратно1. Известно, что в России в конце XIX — начале XX в. названные выше обстоятельства также имели место, когда должности министра юстиции и генерал-прокурора объединялись в одном лице, возглавлявшем единую ветвь государственной службы, и нередки были случаи, когда, например, прокурор окружного суда становился председателем окружного суда, а председатель окружного суда — прокурором судебной палаты. Такой путь (в качестве прокурора и судьи) прошел, в частности, А. Ф. Кони.

Изучая опыт организации и процессуального обеспечения реализации угловного преследования в Италии, мы приходим к выводу, что в этой стране также, с теми или иными вариантами, преобладает схема континентального, смешанного уголовного процесса и связанная с этим схожая с французской схема судоустройства и организации прокуратуры.

Так, Конституция Итальянской Республики 1947 г. в разд. IV, именуемом «Магистратура», устанавливает положения, касающиеся судоустройства, судопроизводства и участия в нем прокуратуры[193] (ст. 101—112). Как и во Франции, судьи назначаются Президентом республики, причем основную роль в их назначении играет Высший совет магистратуры, возглавляемый Президентом. В его состав входит также генеральный прокурор Кассационного суда.

В Италии расследование производится судебной полицией, следственными судьями, но в отличие от Франции следствие проводится также и республиканскими прокурорами.

Особенной фигурой среди лиц, имеющих право осуществлять уголовное преследование, в Италии является претор. По делам, отнесенным к его ведению, он вправе не только проводить расследование, но и рассматривать в качестве судьи расследованное им же дело.

В республике обвинение в судах поддерживают прокуроры, а по делам, рассматриваемым преторами, — назначенные ими чиновники (в том числе офицеры полиции).

Прокуратура Италии представляет собой централизованную систему, действующую под руководством министра юстиции, и включает в себя генеральных прокуроров при Кассационном и апелляционных судах и республиканских прокуроров при трибуналах.

Анализ реализации института уголовного преследования Финляндии показывает, что в этом государстве основным органом, расследующим преступления, как и в других европейских странах, является полиция.

В суде первой инстанции функцию уголовного преследования осуществляют: в городах — городской прокурор, в сельской местности — начальник окружной полиции или его заместитель. В судебных заседаниях апелляционного суда участвует прокурор при этом суде. Возглавляет же всю систему органов, осуществляющих уголовное преследование, канцлер юстиции, назначаемый пожизненно Президентом Финляндии.

Канцлер юстиции, кроме руководства прокурорами и иными органами, осуществляющими уголовное преследование, следит за соблюдением законов властями (в том числе Государственным советом и министрами), а также является юридическим советником Президента.

В данном случае имеет место соединение в деятельности канцлера юстиции функции уголовного преследования с функцией, схожей с функцией надзора за исполнением законов, закрепленной за прокуратурой РФ. Однако в отличие от российской прокуратуры канцлер юстиции не именуется Генеральным прокурором, хотя и руководит нижестоящими прокурорами.

В то же время в Финляндии на нижестоящих прокуроров не возложена функция надзора за исполнением законов. По всей вероятности, это связано с небольшими территориальными масштабами страны. Кроме того, как отмечено выше, канцлер юстиции выполняет роль юридического советника Президента, а Генеральный прокурор РФ такой функцией не обладает. В то же время данная функция выполнялась Министром юстиции в России в XIX—XX вв., в том числе в тот период, когда в состав Российской империи входило Великое княжество Финляндское.

Своеобразен и интересен опыт организации уголовного преследования в Нидерландах. Прежде всего исследователи уголовного процесса западных государств отмечают наличие широких полномочий прокурора в этой стране при решении вопроса о судебном преследовании.

Как и в большинстве стран Западной Европы, в Нидерландах принцип целесообразности уголовного преследования закреплен в ст. 167 УПК. Данная правовая установка гласит: «Прокурор решает вопрос о судебном преследовании, когда оно представляется необходимым по результатам расследования. Судебное преследование может быть прекращено по причине публичного интереса».

В практической деятельности в Нидерландах прокурор прекращает уголовное преследование в таких случаях, когда: другие виды наказания или меры (например, дисциплинарные, административные или гражданско-правовые) более предпочтительны и более действенны; судебное преследование было бы несоразмерным, несправедливым или неэффективным с учетом природы правонарушения (например, правонарушение не причинило вреда и нет необходимости в наказании); судебное преследование было бы несоразмерным, несправедливым или неэффективным с учетом личности правонарушителя (например, преклонный возраст, значительная вероятность исправления); судебное преследование противоречило бы интересам государства (государственной безопасности, миру, порядку и т. п.).

Широкие полномочия прокурора в этой области определяются еще и тем, что суд не контролирует содержание обвинения, и прокурор вправе, например, при доказанном тяжком преступлении предъявить обвинение по менее тяжкому преступлению[194]. Более того, прокурор, если не считает возможным и целесообразным проведение традиционного уголовного преследования и полагает допустимым оставление преступления «без реакции», вправе в порядке ст. 167 УПК Нидерландов выдвинуть обвиняемому «одно или более условий», при выполнении которых действие права государства на уголовное преследование прекращается.

В ст. 74 УПК Нидерландов назван исчерпывающий перечень таких условий: 1) уплата в государственную казну денежной суммы в размере не менее пяти гульденов и не более максимального размера штрафа, предусмотренного законом в качестве уголовного наказания за соответствующее деяние; 2) отказ от права на арестованные и подлежащие конфискации или изъятию из обращения предметы; 3) передача государству подлежащих конфискации предметов или выплата ему их стоимости; выплата государству денег или передача арестованных предметов, чтобы лишить обвиняемого полученной в результате преступления прибыли, «включая экономию на затратах»; полная или частичная компенсация ущерба, причиненного преступлением.

Законом от 31 марта 1983 г. введено положение, что если по делам о преступлениях, предусматривающих в виде наказания лишение свободы до шести лет, инициатива применения ст. 74 УПК Нидерландов исходит от прокурора, то по делам о преступных деяниях с исключительно финансовыми санкциями подобная инициатива может исходить и от обвиняемого, причем прокурор обязан эту инициативу принять.

Еще одной важной реформой, проведенной в 90-е гг. XX в. в Нидерландах и связанной с возможностью прекращения уголовного преследования, стал Закон от 15 октября 1993 г., предоставивший право на применение данной «альтернативной» формы как реакции на преступление (но по узкой категории дел) непосредственно полиции (ранее это было исключительной прерогативой прокуратуры)[195].

Анализ осуществления уголовного преследования в Нидерландах обусловлен демонстрацией оснований прекращения уголовного преследования для возможного разумного заимствования альтернативных форм в российское законодательство.

Исследование места и роли прокуратуры в механизме государства и исполнения его функции уголовного преследования в странах Восточной Европы — бывших социалистических государствах — свидетельствует, что прокуратура в этих странах обладает, как правило, широкими полномочиями в осуществлении уголовного преследования. Так, в Венгрии прокуратура ведет расследование по делам, которые отнесены к ее подследственности, пользуется правом предъявления обвинения и представляет обвинение в суде[196].

Основным органом, осуществляющим уголовное преследование, в Венгрии является полиция, надзор за законностью деятельности полиции возложен на прокуратуру, причем жалоба на незаконные действия полиции может быть принесена только прокурору, но не в суд.

Парламент Венгерской Республики принятым в 1995 г. «Законом о полиции» значительно расширил полномочия полиции как органа уголовного преследования, особенно в части производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Санкционирование следственных действий, касающихся конституционных прав граждан, оставлено за прокуратурой, судебный контроль за законностью расследования не вводился.

Следует отметить, что анализ уголовно-процессуального законодательства государств Восточной Европы показывает, что в них основным органом уголовного преследования является полиция; прокуратура проводит расследование по делам, отнесенным к ее компетенции, осуществляет надзор за законностью действий полиции и по усмотрению прокурора вправе также

принимать к своему производству любые уголовные дела, расследуемые полицией; кроме того, в этих странах прокуроры поддерживают обвинение в суде.

Для Российской Федерации, безусловно, представляет особый интерес опыт реализации института уголовного преследования в странах СНГ и Балтии — бывших республиках СССР. В большинстве стран этого региона можно отметить две тенденции в развитии органов уголовного преследования после распада СССР.

Первая тенденция заключается в том, что в качестве основных органов, возбуждающих и осуществляющих уголовное преследование на досудебных стадиях, в ряде бывших республик СССР продолжают оставаться органы дознания и предварительного следствия. Это могут быть органы дознания и следователи прокуратуры, министерств внутренних дел и органов государственной безопасности, а также иные установленные уголовно-процессуальными кодексами органы дознания. К таким странам относятся: Республика Беларусь, Республика Туркменистан, Республика Узбекистан.

При этом прокуратура в этих странах, осуществляя главным образом надзор за законностью уголовного преследования, обеспечивает его непосредственно только по делам, отнесенным уголовно-процессуальными кодексами к подследственности прокуратуры. Прокуроры также выступают в качестве государственных обвинителей в судах первой инстанции, при этом, например, ст. 2 Закона Республики Беларусь «О Прокуратуре Республики Беларусь» и ст. 2 Закона Туркменистана «О Прокуратуре Туркменистана» устанавливают, что прокуроры осуществляют надзор за законностью судебных постановлений[197].

В Республике Казахстан в 1995 г. был создан Государственный следственный комитет, к компетенции которого отнесено расследование почти всех преступлений, за прокуратурой же оставлен надзор за законностью расследования и производство предварительного следствия по очень небольшому кругу уголовных дел: например, о преступлениях, совершенных сотрудниками правоохранительных органов, судьями, депутатами парламента.

Следует отметить, что генеральный прокурор Казахстана обладает также широкими полномочиями по надзору за соблюдением Конституции и законов на всей территории Республики, в том числе он наделен правом приостанавливать, в случае опротестования им, неисполнение постановлений Правительства Казахстана.

Другая тенденция в странах СНГ и Балтии заключается в стремлении в законодательном порядке возложить на прокуратуру обязанности основного органа уголовного преследования, лишив ее, по существу, надзорных функций. Наиболее характерна такая тенденция для Эстонии, где прокуратура включена в состав министерства юстиции в качестве самостоятельной единицы и не осуществляет надзор за исполнением законов, за исключением надзора за законностью досудебного производства и за исполнением уголовных наказаний.

В то же время ст. 2 Закона Эстонской Республики о прокуратуре устанавливает, что прокуроры в судах всех инстанций представляют государственное обвинение, а ст. 23 Положения о прокуратуре Эстонской Республики, утвержденного министром юстиции Эстонии 8 апреля 1993 г., предусматривает, что прокурор вправе представлять протесты на незаконные и необоснованные судебные постановления лишь «в рамках государственного обвинения»[198].

Статья 121 принятой 28 июня 1996 г. Конституции Украины в качестве главных функций прокуратуры закрепила поддержание государственного обвинения и осуществление уголовного преследования, устранив функцию надзора за исполнением законов (общего надзора)[199], сохранив прокурорский надзор лишь за соблюдением законов органами, которые проводят оперативно-розыскную деятельность, дознание, досудебное следствие и за соблюдением законов при исполнении судебных решений по уголовным делам, а также при применении других мер принудительного характера, связанных с ограничением личной свободы граждан.

В Республике Беларусь согласно УПК Республики Беларусь уголовное преследование осуществляет орган дознания, дознаватель, следователь, прокурор, частный обвинитель. Расследование производится в двух формах: предварительное следствие и дознание. Следователь, выполняя функцию расследования, всесторонне, полно, объективно исследует обстоятельства дела, выбирая направление расследования и перечень необходимых для доказывания вины лица, совершившего общественно опасное деяние, следственных и иных процессуальных действий.

В ходе расследования осуществляется судебный контроль путем: рассмотрения жалоб на действия и решения органа уголовного преследования; изменения меры пресечения при обжаловании заключения под стражу, домашнего ареста или продления срока названных мер (ч. 5 ст. 144 УПК Республики Беларусь); вынесения постановлений по уголовным делам, находящимся в его производстве; помещения лица в медицинское учреждение для проведения судебно-психиатрической экспертизы (п. 3 ч. 2 ст. 33 УПК Республики Беларусь).

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Республики Беларусь прокурор, осуществляя надзор за соблюдением законности при производстве предварительного следствия и дознания, санкционирует в предусмотренных законом случаях применение мер пресечения и иных мер принуждения, проведение отдельных следственных действий, ограничивающих права и свободы граждан (п. 13 ч. 5 ст. 34 УПК Республики Беларусь).

Нововведение УПК Республики Беларусь состоит в том, что по окончании предварительного следствия и ознакомления соответствующих лиц с материалами следователь не составляет обвинительное заключение, а выносит постановление о направлении дела прокурору для передачи в суд. В данном постановлении указывается, в чем обвиняется привлеченное к ответственности лицо, но не дается анализ доказательств (ст. 262 Кодекса).

Одновременно с делом и постановлением прокурору направляется не приобщаемая к делу справка с анализом доказательств и приведением иных данных, присущих обвинительному заключению, составление которого было предусмотрено УПК Республики Беларусь. Эта справка прокурором обвиняемому, а также суду не предоставляется. Прокурор, согласившись с постановлением следователя, своим постановлением направляет дело в суд и уведомляет об этом обвиняемого копиями как своего постановления, так и постановления следователя. Вместе с делом направляется список лиц, подлежащих вызову в суд (ст. 266 УПК Республики Беларусь).

10 апреля 2002 г. Указом Президента Республики Беларусь № 205 одобрена Концепция совершенствования законодательства Республики Беларусь. Нормой п. 45.2 данной Концепции отмечена необходимость повышения эффективности деятельности прокурора: по уголовному преследованию и надзору за исполнением законов при расследовании преступлений; осуществлению процессуального руководства расследованием уголовных дел органами дознания, следователями и нижестоящими прокурорами; усилению прокурорской функции при рассмотрении уголовных дел в судах, обязательности поддержания государственного обвинения по всем уголовным делам и участию в уголовном процессе в качестве стороны обвинения.

Во исполнение норм Конституции Республики Беларусь п. 49.3 Концепции устанавливает необходимость закрепления судебного порядка санкционирования заключения под стражу, проведения обыска, наложения ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, прослушивания переговоров и других следственных действий, непосредственно затрагивающих конституционные права граждан.

В Республике Молдова своеобразно интересна позиция законодателя на исследуемый институт уголовного преследования. Так, УПК Республики Молдова, принятый 14 марта 2003 г. и введенный в действие 12 июня 2003 г., под стороной обвинения понимает лицо, осуществляющее на законном основании уголовное преследование или требующее на законном основании проведения уголовного преследования: прокурор, орган уголовного преследования, а также потерпевший, гражданский истец и их представители (п. 31 ч. 1 ст. 6).

При производстве уголовного преследования прокурор наделен следующими полномочиями: 1) он начинает уголовное преследование и властно-распорядительно направляет уголовное преследование в соответствии с УПК Республики Молдова, отказывает в осуществлении уголовного преследования или прекращает его; 2) непосредственно лично осуществляет уголовное преследование в соответствии с законом; 3) лично осуществляет руководство уголовным преследованием и контролирует законность процессуальных действий органа уголовного преследования; 4) постоянно контролирует соблюдение порядка приема и регистрации сообщений о преступлениях; 5) истребует в целях контроля от органа уголовного преследования, нижестоящих прокуроров уголовные дела, документы, процессуальные акты, материалы и другие сведения о совершенных преступлениях и лицах, проходящих по уголовным делам; 6) проверяет качество доказательств, осуществляет надзор за тем, чтобы каждое преступление было раскрыто, каждый преступник был привлечен к уголовной ответственности и ни одно лицо не было подвергнуто уголовному преследованию при отсутствии признаков совершения им преступления; 7) устанавливает разумные сроки для каждого уголовного дела; 8) обращается с представлениями в соответствующий орган о лишении иммунитета отдельных лиц и привлечении их к уголовной ответственности; 9) прекращает уголовный процесс, распоряжается о выведении лица из-под уголовного преследования или прекращает производство по делу в предусмотренных законом случаях; 10) предъявляет обвинение и допрашивает обвиняемого на основании доказательств, представленных органом уголовного преследования, либо на основании собранных им лично доказательств; 11) ознакомляет стороны с материалами дела; 12) составляет обвинительное заключение по уголовному делу, вручает его копию обвиняемому, а дело направляет в компетентную судебную инстанцию; осуществляет иные действия, предусмотренные законом (ст. 52 УПК Республики Молдова).

Уголовное преследование осуществляется офицерами по уголовному преследованию МВД, Службы информации и безопасности Республики Молдова, Таможенного департамента, Центра по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией. Законом на органы уголовного преследования возлагается задача проведения оперативно-розыскных мероприятий, в том числе с использованием видео- и аудиозаписи, кино- и фотосъемки и других действий по уголовному преследованию в целях обнаружения признаков преступления и лиц, его совершивших, выявления фактических данных, процессуального оформления этих действий, что может быть использовано в качестве доказательств по уголовному делу после соответствующей проверки. Названные действия орган уголовного преследования начинает одновременно с регистрацией сообщения о преступлении (ч. 4 ст. 55 УПК Республики Молдова).

Офицер по уголовному преследованию наделен следующими полномочиями: 1) он обеспечивает регистрацию преступления в установленном порядке, предлагает прокурору прекратить уголовное преследование или уголовное дело либо не начинать уголовного преследования по причине отсутствия признаков преступления; 2) предлагает передать уголовное дело другому органу уголовного преследования в соответствии с компетенцией; 3) несет ответственность за законное и своевременное осуществление уголовного преследования; 4) вносит предложение прокурору об обращении с ходатайством в судебную инстанцию для получения санкции на производство отдельных следственных действий, избрание мер принуждения, установление физической и электронной слежки за лицом, наблюдения за помещением посредством видео- и аудиозаписи, установление в помещении технических средств, производство видео- и аудиозаписи, проверку информационных сообщений, адресованных подозреваемому; 5) вызывает лиц и допрашивает их в качестве подозреваемого, потерпевшего, свидетеля; 6) руководит на месте совершения социально опасного деяния оперативно-розыскными мероприятиями, направленными на раскрытие преступления, обнаружение скрывшихся лиц и пропавшего имущества; 7) представляет прокурору собранные по делу доказательства, необходимые для предъявления обвинения, осуществляет иные, предусмотренные УПК Республики Молдова действия (ст. 57 данного Кодекса).

Начальными в уголовном преследовании по УПК Республики Молдова являются: резолюция о начале уголовного преследования «в случае, если из акта осведомления или констатирующих актов явствуют элементы преступления и отсутствуют какие-либо обстоятельства, исключающие уголовное преследование» (ч. 1 ст. 274); протокол, в случае если орган уголовного преследования по своей инициативе начинает уголовное преследование (ч. 2 ст. 274). Резолюция и протокол подлежат утверждению прокурором в течение 24 часов с момента начала уголовного преследования.

При наличии достаточных доказательств о том, что преступление было совершено определенным лицом, орган уголовного преследования составляет заключение с предложением о привлечении данного лица в качестве обвиняемого, после чего заключение с материалами дела передает прокурору.

Прокурор, если считает, что собранные доказательства достаточны, выносит постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого и в течение 48 часов в присутствии адвоката предъявляет его (но не позднее одного дня со дня явки обвиняемого или его привода).

Обвиняемый допрашивается прокурором в тот же день после разъяснения прав и обязанностей (ст. 280—282 УПК Республики Молдова). Если в ходе уголовного преследования часть предъявленного обвинения не подтвердилась, прокурор распоряжается о выведении лица из-под уголовного преследования в данной части обвинения.

По завершении предварительного расследования орган уголовного преследования представляет дело прокурору вместе с заключением, в котором излагает результаты преследования (сведения о деянии, послужившем основанием для начала уголовного преследования, сведения о личности обвиняемого, юридическую квалификацию деяния и собранные доказательства) с внесением предложений о принятии соответствующего решения прокурором.

Получив дело, прокурор вправе при наличии на то оснований: 1) предъявить обвинение исполнителю деяния, если оно не было ему предъявлено в ходе уголовного преследования; 2) составить обвинительное заключение, в котором постановить о передаче дела в суд; 3) вынести мотивированное постановление о прекращении уголовного преследования или уголовного судопроизводства, либо о выведении лица из-под уголовного преследования (ст. 291 УПК Республики Молдова).

Для решения вопроса об избрании меры пресечения либо действий, ограничивающих права граждан, в Республике Молдова предусмотрена должность судьи по уголовному преследованию.

В завершение, на наш взгляд, следует отметить: несмотря на наличие в каждом государстве национальных особенностей осуществления уголовного преследования, существует международная согласованность о порядке взаимодействия судов, прокуроров, следователей и органов дознания с соответствующими компетентными органами и должностными лицами иностранных государств и международными организациями.

В отношении Российской Федерации порядок выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора определен гл. 54 УПК РФ, регламентирующей правила направления запроса о выдачи лица, находящегося на территории иностранного государства; пределы уголовной ответственности выданного лица; порядок исполнения соответствующих запросов и обжалования принимаемых решений.

Следует отметить, что, по сути, данная глава явилась отражением положений конвенций, договоров и соглашений об оказании правовой помощи по уголовным делам, заключенных СССР и Российской Федерацией.

В России институт выдачи лиц начал формироваться еще в древнерусском государстве и получил впоследствии достаточное развитие[200]. Вместе с тем история развития и осуществление международного сотрудничества в ходе уголовного судопроизводства не являются предметом настоящего исследования, поэтому названные аспекты остаются за рамками их рассмотрения.

С учетом изложенного по результатам исследования представляется возможным сделать следующие выводы. Российское уголовно-процессуальное право в целом и его основополагающий институт уголовного преследования имеют собственные исторические и культурные начала, которые вместе с тем восприняли лучший опыт организации и процессуального обеспечения реализации уголовного преследования зарубежных западных государств.

При определении возможного предела учета правового регулирования института уголовного преследования в Российской Федерации нормами международного права, регулирующими сферу уголовного судопроизводства, и национально-правовыми актами иностранных государств, определяющих порядок и условия уголовного преследования, следует исходить:

а)              из признания Российской Федерацией общепризнанных принципов и норм международного права о правах и свободах человека и гражданина, а также международных договоров как составной части национальной правовой системы, что делает их самостоятельным источником российского уголовно-процессуального права и обязывает при осуществлении правоприменения приоритетно их исполнять;

б)              правовых актов иностранных государств, определяющих порядок и условия осуществления уголовного преследования, которые в силу суверенитета Российской Федерации не применяются, но могут учитываться в российском правотворческом процессе как фактор заимствования в целях совершенствования уголовно-процессуального законодательства РФ. Каждое национальное государство имеет свою специфику осуществления уголовного преследования лица, совершившего уголовно наказуемое деяние. Это выражается и в порядке возбуждения уголовного преследования (уголовного иска), и сроках производства, а также в определении должностных лиц, правомочных на его осуществление, и круге их полномочий.

Россия как суверенное государство также имеет право на своеобразие исторически сложившейся правовой системы вообще и системы органов, осуществляющих уголовное преследование, в частности. Любое, прямое или косвенное, принуждение формирования в Российской Федерации уголовно-процессуального законодательства в ущерб национальным интересам, а также без учета исторических, географических, демографических, экономических, социальных, криминологических, аналитикоправовых факторов должно квалифицироваться как вмешательство во внутренние дела суверенного государства и не может быть приемлемым. При заимствовании опыта иностранных государств, законодательно закрепляющих порядок и условия осуществления уголовного преследования в своих странах, субъектам, обладающим правом законодательной инициативы совершенствования уголовно-процессуального законодательства РФ, важно соблюдать следующий алгоритм действий:

а)              законопроекты должны соответствовать конституционным нормам, регулирующим обязанность государства реально защищать права и законные интересы всех лиц и организаций от преступлений, и обеспечивать гарантии личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, свободный доступ к правосудию;

б)              вносимые законопроекты должны создавать правовые условия соблюдения конституционных прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве на основе равенства всех перед законом, наличия равных условий проведения уголовного преследования и защиты от него;

в)              проекты законов должны обеспечивать неотвратимость справедливого наказания виновным в совершении преступлений лицам и реабилитации всех незаконно и необоснованно подвергнутых уголовному преследованию. Российскому законодателю при введении новелл в уголовно-процессуальное законодательство целесообразно заимствовать зарубежный опыт правового процессуального регулирования института уголовного преследования при условии:

а)              соблюдения государством, у которого заимствуется опыт, при принятии своих национальных процессуальных норм всеобщих принципов права (научности, справедливости, гуманизма и т. д.);

б)              признания в этом государстве механизма сдержек и противовесов государственной политики уголовно-процессуального принуждения основным элементом обеспечения соблюдения законности;

в)              обеспечения государством, у которого заимствуется опыт, разумного и достаточного соотношения правомочий органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование на основе состязательности и разграничения процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела.

Главными критериями нового правового регулирования института уголовного преследования на основе заимствования опыта иностранного государства должны быть: наличие законодательно неурегулированных социальных отношений, коллизи- онность процессуальной нормы или отсутствие положительного социального результата от применения действующей правовой нормы, при условии объективной востребованности нового правового регулирования правоприменительной практикой.

Целесообразно было бы учесть опыт процессуального обеспечения реализации уголовного преследования в развитых правовых государствах мирового сообщества (США, Великобритании, Шотландии, Германии, Франции, Италии и др.), которые ведущему субъекту стороны обвинения — прокурору — законодательно предоставляют право возбуждать и прекращать уголовное преследование, лично проводить следственные действия или в полном объеме расследовать совершенное преступление, в том числе и по делам, возбужденным другими правоохранительными органами, принимать с согласия суда альтернативные уголовному преследованию процессуальные решения[201], создавать на досудебных стадиях уголовного судопроизводства равные правовые условия должностным лицам, проводящим расследование, и участникам процесса, осуществляющим защиту от выдвинутого подозрения или обвинения.

Недопустимо вносить в действующий уголовно-процессуальный закон РФ изменения, влекущие предоставление прокурору следующих полномочий: предоставление права на отказ в возбуждении уголовного преследования по мотиву нецелесообразности в связи с несопоставимостью вреда, причиненного общественным интересам, и материальных затрат, требующихся для осуществления уголовного преследования (опыт США, Англии, Шотландии и др.), и предоставления права возбуждения уголовного преследования по заявлению потерпевшего, если потерпевший оплатит расходы, связанные с производством предварительного расследования (опыт Франции).