II. Лица, имеющие право гражданского иска в уголовном суде

 67.  Общее понятие о лицах, имеющих право гражданского иска в

уголовном суде

 68.  Вопрос о праве участия третьих лиц в уголовном суде

 69.  Кто может быть гражданским истцом - в частности

 70.  Ограничения способности к процессу

 71-72. Права наследников на иск о вознаграждении

 73.  Уступка или передача прав по иску

§ 67.

§ 68. Понятие вреда, причиняемого преступным деянием, весьма широкое; преступление нередко влечет за собой целый ряд имущественных последствий для других лиц, затрагивает не только имущественные интересы тех, против кого оно прямо, непосредственно направлено, но также интересы третьих, непричастных к делу, лиц; имеют ли право иска подобные лица, и вообще, может ли быть допущено в уголовном суде известное в гражданском процессе участие третьих лиц? Вопрос этот затронут в нашей литературе и судебной практике, и ввиду крайне неправильного, по нашему мнению, его разрешения заслуживает того, чтобы на нем остановиться.

"Гражданский иск, говорит г. Макалинский, предъявляется к обвиняемому, то есть ведется против него и основан на самом преступлении. Но иногда не преступление, а самое производство уголовного дела затрагивает интересы не только лиц, потерпевших от преступления, но еще и других лиц, гражданские права которых зависят от решения уголовного дела в том или другом смысле. Возьмем следующий случай: А. обвиняется в составлении подложного завещания от имени Б. в пользу его жены, без участия последней. Вдова Б., воспользовавшаяся имуществом покойного по завещанию, к уголовному делу не привлечена, но очевидно, что интересы ее сильно зависят от решения этого дела; между тем она нисколько не потерпела от приписываемого обвиняемому преступления, но, напротив, выиграла; спрашивается, имеет ли она право принимать участие в уголовном деле в качестве стороны? В процессах гражданских всякое лицо, интерес которого зависит от решения дела в пользу той или другой стороны, имеет право вступить в дело в качестве третьего лица, приняв в нем участие совокупно с истцом или ответчиком (ст.

Учение об отождествлении присоединения гражданского истца к уголовному делу с участием третьих лиц в гражданском процессе не ново, выдвинуто было, как указано выше (§ 11), немецкими криминалистами еще в начале текущего столетия (Клейшрод, Штюбель, Мартин и др.) и в настоящее время совершенно оставлено. Гражданский истец в уголовном суде, действительно, является третьей стороною в деле, но этим чисто внешним признаком и ограничивается некоторое сходство присоединения гражданского истца к уголовному делу с участием третьих лиц в гражданском процессе. По существу, это присоединение не может быть отождествляемо ни с вступлением третьих лиц в качестве самостоятельной стороны (principalis intervenue, Hauptintervention), когда третье лицо отыскивает свои особые права, независимые от прав истца или ответчика (Уст.

Во-первых, иск о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком, допускается в уголовном суде только по связи его с преступлением, а потому те случаи, где "не преступление, а самое производство уголовного дела затрагивают интересы" известных лиц, совершенно исключаются понятием гражданского иска. Во-вторых, ввиду ясного и категорического указания закона, что гражданский истец есть потерпевшее от преступления или проступка лицо (ст. 6), нельзя признавать, без указания в законе, гражданскими истцами других лиц, которые не потерпели от преступления. В-третьих, основанием гражданского иска в уголовном суде, по нашему закону, может служить, в виде общего правила, только непосредственно вытекающие из преступного деяния вред и убытки, вследствие чего все те, кто понес косвенный, не имеющий прямого отношения к факту преступления или проступка вред, не могут быть гражданскими истцами. В-четвертых, наконец, при обсуждении рассматриваемого вопроса нельзя упускать из внимания то обстоятельство, что присоединение гражданского иска к уголовному делу, будучи изъятием из общего правила о подсудности, не допускает расширительного толкования; между тем признание гражданскими истцами третьих лиц, имущественные интересы которых зависят от исхода уголовного дела, или права которых могут быть разрешаемы уголовным судом, крайне расширяет понятие гражданского иска, до невозможности установить какую-либо границу между иском, вытекающим из преступного деяния, и всяким другим гражданским иском, находящимся в самой отдаленной связи с этим деянием или с производством по поводу его уголовного дела.

§ 69. Гражданским истцом может быть не только собственник известного имущества, послужившего объектом преступного посягательства, но и всякий фактический владелец (К. р. 1870/172, по д. Высокого; 1873/165, по д. Беляева); в силу этого к участию в уголовном деле в качестве гражданского истца могут быть допущены управляющие похищенным имуществом и, следовательно, отвечающие за всякую его утрату (К. р. 1870/1150, по д. Макаровой; 1871/1179, по д. Галкина), хранители вещей (1869/867, по д. Макарова), лица, принявшие чужие вещи в заклад, стража, приставленная для охраны известного имущества, и т. д. Затем, право гражданского иска принадлежит не только физическим, но и юридическим лицам, обладающим известными гражданскими правами; "по точному смыслу законов, изображенных в ст. 2, 17 и 27 Уст. Гр. Суд., замечает Сенат, каждое частное общество законным порядком учрежденное, имеет одинаковое с отдельными частными лицами право предъявлять суду, чрез их поверенных иски, возникающие из нарушения прав общества, на законе основанных" (К. р. 1873/189, по д. Скворцова, 1871/1924, по д. Хаима Содмана).

§ 70. Всякое лицо, обладающее известными гражданскими правами, имеет право лично или чрез уполномоченных вести процесс, за исключением указанных в законе ограничений; правило это, установленное собственно для гражданских дел, сохраняет силу свою в уголовном суде относительно гражданского иска, вытекающего из преступления или проступка.

Относительно второго из указанных ограничений способности к процессу заметим, что лица, объявленные несостоятельными должниками, не могут быть на общем основании лишены права лично искать вознаграждения за вред и убытки в преступлениях, направленных против их личности, ввиду особого характера удовлетворения потерпевших в этих случаях; к составу конкурсного имущества, очевидно, не могут быть причислены деньги, полученные по возмещению, напр., расходов на лечение несостоятельного должника в случаях нанесения ран, увечий и т. д.

§ 71. Предметом гражданского права и связанных с этим правом исков служит имущество, обнимающее собою права на вещи и права по обязательствам. Имущество, как известно, подразделяется на наличное и долговое, причем наличным имуществом лица признаются вещи и все, что им самим произведено и за ним состоит, а долговым - все, что принадлежит нам по обязательствам и что в долгу на других лицах, т. е. иски, требования или "чужие действия, подлежащие праву лица" (X т. 1 ч., ст. 416-419)*(245); право на вознаграждение за вред и убытки, по системе нашего законодательства, относится к правам по обязательствам (ст. 568-689), а иски, имеющие основанием своим это право, составляют долговое имущество, подлежащее на общем основании переходу по наследству в случае смерти лица (ст. 1258). Применяя эти общие соображения к рассматриваемому вопросу, мы должны прийти к заключению, что иски о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком, составляя часть имущества лица, могут переходить к его наследникам, которые, по учению гражданского права, продолжают юридическую личность наследодателя и вступают во все права его по имуществу вообще. По мнению Сената, "не может быть сомнения в том, что право предъявления уголовного иска, принадлежащего, в виде исключения из общего правила, потерпевшим частным лицам по некоторым родам уголовных дел (2-5 ст. Уст. Уг Суд.), не переходит по наследству, и что в состав наследства могут входить права лишь на гражданские иски, так как наследование есть только один из законных способов приобретения прав на имущества (примеч. к ст. 699, 416-419 закон. гражд. 1 ч. X т. Св. Зак. К. р. 1880/16, по д. Финка; 1872/655, по д. Иждолбиных. Таким образом, наследники потерпевшего от преступления или проступка пользуются правом гражданского иска в уголовном суде на общем основании гражданского права*(246).

§ 72. В нашей литературе вопрос о наследственном переходе права на вознаграждение за вред и убытки - спорный. По мнению одних исследователей, право на вознаграждение есть личное, а потому на наследников и посторонних лиц не переходит, за исключением случаев, положительно в самом законе указанных; "сюда относятся, замечает г. Таганцев, напр., такого рода случаи, когда лицо, потерпевшее от преступления, умрет, вчинив уже иск о вознаграждении, но не дождавшись его окончания. Подобный иск, как и все вообще денежные претензии, переходит на наследников, на основании ст. 1258 X т. 1 ч., если только они не отказались от наследства вообще". "Но если лицо потерпевшее жило некоторое время после совершения преступления и умерло, не вчинив иска, то наследники ни в каком случае не имеют права вчинения, так как это иск личный"*(247).

Мнение это, не имея никакой опоры в теории и законодательстве, представляется крайне несостоятельным с точки зрения тех практических последствий, которые вызывает консеквентное его проведение во всех случаях, когда потерпевший умер, не успев вчинить иск о вознаграждении, до окончания уголовного дела; недопущение наследственного перехода права на вознаграждение в этих случаях, с одной стороны, нарушает нередко весьма существенные интересы наследников, с другой - обеспечивает за виновным бесспорное пользование плодами его преступления. Если при этом принять во внимание, что имущественный ущерб, причиненный преступлением, может быть весьма значительный, что потерпевший имеет право в течение срока общей земской давности предъявить иск о вознаграждении отдельно, в порядке гражданского суда (ст. 7), то несостоятельность оспариваемого мнения обнаруживается еще с большей рельефностью. По мнению других отечественных процессуалистов, наследственный переход права на вознаграждение за вред и убытки может быть допущен только в преступлениях, нарушающих права имущественные; из постановления закона, по которому: "к составу долговых имуществ принадлежат и иски наши к другим по сим имуществам (X т. 1 ч., ст. 419), замечает г. Неклюдов, можно вывести то заключение, что закон считает имуществом только такие иски, которые вытекают из деяний, нарушающих права имущественные, а отнюдь не те, которые вытекают из деяний, нарушающих права личные". "Так как предметом наследства и отчуждения могут быть только имущества, то понятно, что и переходить от одного лица к другому могут только такие иски, которые вытекают из нарушения имущественных прав". "Очевидно, продолжает названный автор, что иски, проистекающие от нарушения личных прав (обиды, побоев), не могут быть предметом наследства, потому что они не составляют имущества наличного или долгового"*(248).

Из приведенной выдержки видно, что в основании этого мнения лежит совершенно произвольное положение, что закон наш признает имуществом только иски, вытекающие из деяний, нарушающих имущественные права; ни законы гражданские, ни законы уголовные не устанавливают какого-либо различия между исками; вытекающими из деяний, нарушающих права имущественные, и деяний, нарушающих личные права. Иск о вознаграждении во всех случаях правонарушения сохраняет свойства гражданского иска, вытекающего из известных юридических отношений, из права, с одной стороны - требовать вознаграждения, с другой - обязанности вознаградить за ущерб в имуществе (X т. 1 ч., ст. 574). Независимо от этого, с точки зрения закона нет никаких оснований лишать наследников права искать, напр., возмещения расходов, употребленных на лечение потерпевшего от причиненных ран, увечий, смертельных повреждений, изнасилования, расходов на похороны, ущерба в кредите или в имуществе в случаях личной обиды и т. д. (ст. 658, 660-663, 670), так как эти расходы составляют такой же ущерб в имуществе, как и похищение принадлежащей нам вещи, растрата, повреждение имущества и т. д.*(249) Ввиду изложенного мы остаемся при том мнении, что наследники потерпевшего пользуются на общем основании правом гражданского иска; исключение из этого общего правила составляют те немногие положительно указанные в законе случаи, в которых право на вознаграждение за вред выражается в требовании содержания; в этих случаях вознаграждение имеет строго личный характер, а потому не подлежит переходу по наследству (ст. 657 и 663).

§ 73. Уступка или передача права на иск о вознаграждении за вред и убытки, допускаемая гражданскими законами, не может иметь места в уголовном суде, так как лица, приобретшие право на иск путем дарения или иной сделки, не имеют никакого отношения к факту преступления и не могут быть признаны потерпевшими от преступления (ст. 6), а следовательно, и гражданскими истцами в уголовном деле*(250). Независимо от этого, присоединение гражданского истца вносит известное усложнение в уголовно-судебное разбирательство и едва ли в интересах уголовного правосудия допускать участие в уголовном суде посторонних лиц, не имеющих никакого отношения к факту преступления. Французские юристы, допуская в принципе передачу или уступку прав на гражданский иск, устанавливают в то же время правило, по которому цессионер, т. е. лицо, приобретшее это право, может действовать на суде не от своего имени, а не иначе, как по уполномочию со стороны потерпевшего от преступная деяния, так как право иска принадлежит лично потерпевшему; кроме того, удовлетворение за вред и убытки не может превышать цену передачи иска*(251).