§ 1. История уголовной ответственности несовершеннолетних: политические идеи и законодательная реальность
Выделение в структуре УК РФ гл. 14, посвященной особенностям уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, по мнению большинства российских ученых, является примером прогрессивного развития российского уголовного права по пути упрочения гарантий законных интересов личности и, в частности, несовершеннолетних. История развития российского уголовного законодательства, предшествовавшая принятию УК РФ 1996 г., свидетельствовала лишь о снисходительном отношении государства к несовершеннолетним. А снисхождение не требует правового обоснования, не имеет собственного правового содержания. Поэтому указанная уголовно-политическая идея могла приобретать в уголовном законе различные формы. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., по справедливому мнению Е.В. Поводовой, ставило решение вопроса об уголовной ответственности несовершеннолетних в зависимость от оценки их "способности ко вменению", которая трактовалась как субъективная предпосылка ответственности . Малолетние в возрасте до 10 лет признавались невменяемыми (ст. ст. 98, 104, 142, 143 Уложения). Ответственность малолетних с 10-летнего возраста наступала в зависимости от наличия у них "разумения". В этом возрасте, по мнению А.М. Богдановского, "зависимость духовных сил отрока от телесного организма и его отправлений еще слишком непосредственна и велика. Отсюда и невозможность a priori решить вопрос о вменении отрокам их противозаконных действий: здесь все зависит от индивидуальных условий. Там, где будет доказано присутствие сознания и самоопределения, уже возможно вменение; там же, где их нельзя уловить с несомненностью, нет и вменения" . -------------------------------- См.: Поводова Е.В. Проблемы теории и правового регулирования принудительных мер воспитательного воздействия. Владимир, 2005. С. 13. Богдановский А. Молодые преступники. Вопрос уголовного права и уголовной политики. СПб., 1871. С. 2 - 3. Наказание, назначаемое несовершеннолетним в возрасте от 14 до 17 лет (совершившим преступление "с разумением"), подлежало смягчению с учетом тяжести совершенного преступления на общих основаниях. На общих основаниях назначались несовершеннолетним и наказания, которые, по справедливому мнению Е.В. Поводовой, были несовместимы с социальным статусом несовершеннолетнего, степенью его физического и духовного развития (например, ссылка в отдаленные районы Сибири могла быть назначена несовершеннолетнему в возрасте 15 лет). -------------------------------- См.: Поводова Е.В. Указ. соч. С. 17. Уголовную политику в отношении ответственности несовершеннолетних А.Ф. Кистяковский характеризовал как безразличное отношение государства к лицам, не способным ко вменению, и бездумное, не отвечающее интересам общества отношение к подросткам, способным ко вменению ("действовавшим с разумением") . Аналогичного мнения придерживались и другие ученые . -------------------------------- См.: Кистяковский А.Ф. Молодые преступники и учреждения для их исправления. С отображением русских учреждений. Киев, 1878. С. 10 - 11. См.: Таганцев Н.С. Исследования об ответственности малолетних преступников по русскому праву и Проект законоположений об этом вопросе. СПб., 1871; Фельдштейн Г.С. Принудительное воспитание молодежи // Журнал Министерства юстиции. 1900. N 3; Богдановский А. Молодые преступники. Вопрос уголовного права и уголовной политики. СПб., 1871. Советская уголовно-правовая доктрина при решении этого вопроса отказалась от института способности ко вменению, а индивидуализация наказания (и иных мер социальной защиты) в отношении несовершеннолетних осуществлялась в общем порядке посредством широкого судейского усмотрения. Правда, ст. 18 УК РСФСР 1922 г. предусматривалось, что "наказание не применяется к малолетним до 14 лет, а также ко всем несовершеннолетним от 14 до 16 лет, в отношении которых признано возможным ограничиться мерами медико-педагогического воздействия". Содержание и порядок применения к несовершеннолетним мер медико-педагогического воздействия этим УК не предусматривались. В Общей части рассматриваемого УК отсутствовали какие-либо положения об особенностях освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности и наказания. Так что, можно сделать вывод о том, что и этот (на первый взгляд - уголовно-политический) принцип ограничения карательного воздействия на несовершеннолетних субъектов уголовной ответственности на деле оказался не более чем юридической формой, предписанием о способе решения юридического дела в зависимости от тех или иных обстоятельств, влияющих на усмотрение правоприменителя. Ограничение применения наказания (и иных мер социальной защиты) к малолетним до 14 лет вытекает из законодательного определения минимального возраста уголовной ответственности. По тексту и смыслу уголовного закона (в том числе и современного российского), этот возраст служит признаком общего субъекта уголовной ответственности и не имеет отношения к уголовно-политическому значению ответственности несовершеннолетних как особых субъектов уголовно-правовых отношений. Для решения уголовно-политических задач регламентации ответственности как минимум необходимо законодательное определение несовершеннолетнего возраста как социального понятия, подобное тому, которое предусмотрено частью 1 ст. 87 УК РФ: "Несовершеннолетними признаются лица, которым ко времени совершения преступления исполнилось четырнадцать, но не исполнилось восемнадцати лет". В УК РСФСР 1922 и 1926 гг. не предусматривалось подобного положения. По УК РСФСР 1922 г. общий возраст - 16 лет, а также исключительный (или минимальный) возраст - 14 лет являлись формальными статусными признаками субъекта ответственности. Они не были предназначены ни для определения его социально-политических и правовых особенностей, ни для регламентации и дифференциации его ответственности. По этому УК определение меры наказания в отношении выделенных по возрасту субъектов (от 14 до 16 лет) осуществлялось в общем порядке. Согласно ст. 24 этого УК наказание назначалось с учетом степени и характера опасности как самого преступника, так и совершенного им преступления. "Для установления этого изучается обстановка совершения преступления, выясняется личность преступника, поскольку таковая выявилась в учиненном им преступлении и его мотивах и поскольку возможно уяснить ее на основании его образа жизни и прошлого, а также устанавливается, насколько само преступление в данных условиях времени и места нарушает основы общественной безопасности". Разумеется, что при определении степени опасности личности преступника суд мог учесть его несовершеннолетний возраст, социальную незрелость, психофизические особенности, условия жизни и воспитания и прочие обстоятельства, могущие повлиять на выбор меры наказания. Свобода судейского усмотрения в вопросах назначения наказания позволяла суду решать вопросы ответственности несовершеннолетних по-особенному, но при формулировании общих начал назначения наказания закон этих вопросов не решал. В первой редакции ст. 25 УК РСФСР 1922 г., содержавшей исчерпывающий перечень обстоятельств, сопоставимых с нашими представлениями о смягчающих и отягчающих обстоятельствах, несовершеннолетний возраст не упоминался. Постановлением ВЦИК от 11 ноября 1922 г. "Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса Р.С.Ф.С.Р." в эту статью было внесено изменение, согласно которому при назначении наказания следовало учитывать, "совершено ли преступление взрослым, несовершеннолетним от 16 до 18 лет, несовершеннолетним от 14 до 16 лет или малолетним до 14 лет". -------------------------------- Собрание узаконений РСФСР. 1922. N 72 - 73. Ст. 906. Кроме того, указанным Постановлением УК РСФСР 1922 г. был дополнен положениями, ограничивающими судейское усмотрение при определении несовершеннолетним меры наказания: "18а. Для несовершеннолетних от 14 до 16 лет налагаемое судом наказание подлежит обязательному смягчению на половину (1/2) против наивысшего установленного соответствующими статьями предела. 18б. Для несовершеннолетних от 16 до 18 лет налагаемое судом наказание подлежит обязательному смягчению на одну треть (1/3) против наивысшего установленного соответствующими статьями предела". Статья 33 этого УК была дополнена следующим примечанием: "Примечание. Высшая мера наказания не может быть применена к лицам, не достигшим в момент совершения преступления 18-летнего возраста, а также к женщинам, находящимся в состоянии беременности". Эти новеллы УК РСФСР 1922 г. были восприняты УК РСФСР 1926 г. Согласно ст. 22 УК РСФСР 1926 г. "не могут быть приговорены к расстрелу лица, не достигшие восемнадцатилетнего возраста в момент совершения преступления, и женщины, находящиеся в состоянии беременности". В соответствии с п. "и" ст. 48 этого УК несовершеннолетний возраст лица в момент совершения им преступления (а равно совершение преступления женщиной в состоянии беременности) признавалось смягчающим обстоятельством. В УК РСФСР 1926 г. (ст. 50) также были закреплены положения, ограничивающие судейское усмотрение при определении сроков назначаемого несовершеннолетнему наказания: "При назначении несовершеннолетнему лишения свободы или принудительных работ срок таковых подлежит обязательному уменьшению для несовершеннолетнего от 14 до 16 лет - на половину, а для несовершеннолетнего от 16 до 18 лет - на одну треть против срока, который был бы определен судом за совершение преступления в случае совершения его взрослым, причем срок назначаемой судом меры социальной защиты во всяком случае не должен превышать половины предельного срока, устанавливаемого настоящим кодексом за данное преступление". В текстах указанных выше статей УК 1922 и 1926 гг. имелись некоторые различия, анализ которых представляет технико-юридический и научный интерес, но уголовно-политическая суть сформулированных в них положений оставалась одной и той же. С одной стороны, в вопросах применения смертной казни и учета смягчающих обстоятельств несовершеннолетний возраст деятеля был поставлен в один ряд с таким смягчающим обстоятельством, как беременность женщины в момент совершения ею преступления. Это пример явного снисхождения к лицам, нуждающимся в особой социальной заботе . -------------------------------- Вряд ли есть смысл ставить вопрос о наличии правовых оснований для закрепления в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. подобных положений, поскольку в обозначенный исторический период советское государство не было обременено соответствующими международно-правовыми обязательствами. Снисхождение карательной власти к несовершеннолетним проявлялось и в ограничении судейского усмотрения при определении сроков наказания (по УК РСФСР 1922 г.) или меры социальной защиты (по УК РСФСР 1926 г.). Но разве снисхождение - не политическая идея? Безусловно, политическая. Однако она не имеет отношения к той политике, которую мы связываем с правовой концепцией, поскольку не имеет правового начала. Снисхождение основано на доброй воле властителя, проявление которой в отношениях между государством и личностью желанно для власти , но не обязательно. Приведенные примеры снисхождения к несовершеннолетним не определяют их специфики как субъектов уголовно-правовых отношений и не мешают трактовать незрелого человека как объект карательного воздействия, некую условную точку применения силы, не имеющую ни личного статуса, ни прав, ни тем более правовых гарантий. -------------------------------- По выражению Чезаре Беккария, "прощение и милосердие являются самой любимой прерогативой престола и желанным атрибутом верховной власти" (Беккария Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1995. С. 244). Так, ст. 56 УК РСФСР 1922 г. гласила: "В отношении несовершеннолетних, не обнаруживших достаточного исправления к концу отбытия ими назначенного судом срока наказания, распределительные комиссии могут входить в народный суд по месту нахождения исправительно-трудового учреждения, в котором находится несовершеннолетний, с представлением о продлении ему пребывания в означенном учреждении впредь до исправления, но на срок не свыше половины первоначально определенного судом срока наказания". Аналогичное положение было включено и в УК РСФСР 1926 г. Применительно к совершеннолетним осужденным возможность продления срока наказания в процессе его отбывания этим УК не предусматривалась. С одной стороны, предусмотренная уголовным законом возможность ухудшения положения несовершеннолетнего осужденного после вступления обвинительного приговора суда в законную силу, конечно, является свидетельством карательного произвола власти. С другой стороны, подобный произвол - всего лишь юридическая частность, которая не определяет особого положения несовершеннолетних как субъектов уголовной ответственности. В отношении зрелого субъекта ответственности произвол карательной власти чинился в разнообразных уголовно-правовых формах. В конце концов уголовно-правовая концепция использования репрессии в качестве инструмента социального регулирования служила тем идеологическим основанием, которое изначально предназначалось для объяснения и оправдания не ограниченного правом принуждения. В соответствии с этой концепцией в советском уголовном законодательстве была закреплена (а в уголовно-правовой теории обоснована) непропорциональная система назначения наказания на началах классовой целесообразности. А.Н. Трайнин утверждал: "Система мер социальной защиты, в противоположность возмездному правосудию, обращена не к прошлому учиненному деянию, а к будущему; она всегда и всецело посвящена цели; она целесообразна. В ней поэтому сама идея ответственности уступает место идее защиты" . Положения ст. 56 УК РСФСР 1922 г. не противоречат идее целесообразности карательного воздействия, которая, как известно, была основана на отрицании идеи пропорционального воздаяния за вину, при котором мера наказания должна быть ограничена характером и опасностью преступления. -------------------------------- Трайнин А.Н. Критерии социальной опасности // Основы и задачи советской уголовной политики. М.; Л., 1929. С. 106. Не обладая особым статусом субъекта уголовной ответственности, несовершеннолетний трактовался по существу как такой объект принудительного (воспитательного или, как в данном случае, карательного) воздействия, который в силу своей социальной (или социально-психологической) незрелости способен это воздействие воспринять. Поскольку "целесообразность" являлась генеральной идеей концепции наказания в период действия УК РСФСР 1922 г. (а также УК РСФСР 1926 г.), вопрос о гарантиях прав и законных интересов несовершеннолетних как субъектов уголовной ответственности в уголовно-правовой доктрине не только не мог быть решен, но и не мог возникнуть. УК РСФСР 1926 г. содержал специальный раздел об общих началах уголовной политики РСФСР. Судя по содержанию указанного раздела, к несовершеннолетним имела отношение только ст. 12 УК. Она имела ту же текстуальную форму, что и ст. 18 УК РСФСР 1922 г.: "Меры социальной защиты судебно-исправительного характера не подлежат применению к малолетним до четырнадцати лет, в отношении которых могут быть применены лишь меры социальной защиты медико-педагогического характера. К несовершеннолетним от четырнадцати до шестнадцати лет меры социальной защиты судебно-исправительного характера могут быть применены лишь в случаях, когда комиссией по делам о несовершеннолетних будет признано невозможным применение к ним мер социальной защиты медико-педагогического характера". С точки зрения текстуальной формы, положения ст. 18 УК РСФСР 1922 г. и ст. 12 УК РСФСР 1926 г. объединяют решение двух вопросов: 1) об уголовно-правовых последствиях "общественно опасных действий" малолетних в возрасте до 14 лет; 2) об уголовно-правовых последствиях указанных действий несовершеннолетних в возрасте от 14 до 16 лет. Однако качество решения этих вопросов в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. имеет серьезные политические различия. УК РСФСР 1926 г. отказался от понятия "наказание". Было бы ошибкой утверждение о том, что его "заменило" понятие "меры социальной защиты". Изменился не только термин, обозначающий уголовно-правовую реакцию на преступление. Изменилась уголовно-политическое значение этой реакции. В УК РСФСР 1922 г. наказание трактовалось все-таки как форма реализации уголовной ответственности за преступление (хотя и непропорциональная преступлению). По тексту и смыслу закона угадывалось различие между понятиями "наказание" и "мера социальной защиты". Наказание - это основная форма реализации уголовной ответственности, отражающая социально-политическую суть преступления. Меры социальной защиты - альтернативные или вспомогательные формы уголовно-правового принуждения, решающие задачи социальной адаптации опасной для общества личности или обеспечения безопасности общества от нее (ст. 8 УК РСФСР 1922 г.). В этом контексте ст. 18 УК РСФСР 1922 г. имела следующий дискурс: "Малолетние в возрасте до 14 лет уголовной ответственности не несут. Лица от 14 до 16 лет несут уголовную ответственность в форме наказания в случае, если к ним не могут быть применены меры социальной защиты". И все-таки уголовно-политический смысл этого положения УК РСФСР 1922 г. остается туманным до тех пор, пока не будет выяснен вопрос: являлись ли меры социальной защиты формой реализации уголовной ответственности, альтернативной наказанию, или они трактовались как отдельный от уголовной ответственности институт уголовно-правового принуждения? Дать определенный ответ на этот вопрос не представляется возможным. В период действия УК РСФСР 1922 г. при обсуждении проектов Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. и УК РСФСР 1926 г. ученые упрекали УК РСФСР 1922 г. в политической непоследовательности. В частности, в том, что предусмотренное в нем понятие "наказание" является отжившей буржуазной уголовно-правовой формой, противоречащей задачам, стоящим перед советским уголовным законом . -------------------------------- См.: Эстрин А.Я. Эволюция советской уголовной политики // Основы и задачи советской уголовной политики. М.; Л., 1929. С. 30; Вышинский А.Я. К положению на фронте правовой теории. М., 1937. С. 21; Маньковский Б. Положение на фронте теории социалистического уголовного права. М., 1929. С. 15 - 20; Славин И. Вредительство на фронте советского уголовного права. М., 1931. С. 44; и др. Действительно, согласно ст. 5 УК РСФСР 1922 г. целью уголовного закона была защита государства трудящихся не только от преступлений, но и от общественно опасных элементов. Общественно опасными элементами согласно ст. 7 этого УК признавались лица, совершившие вредные для общества действия, а также лица, занимающиеся "деятельностью, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному правопорядку". Наказание как форма реализации уголовной ответственности, основанной на заключенном в формальные рамки деликте, действительно, было совершенно непригодно для решения задачи защиты общества от опасной личности (да еще в условиях применения уголовного закона по аналогии со ст. 10 УК РСФСР 1922 г.). Дуализм в законодательном оформлении категории "наказание" (своего рода политическая беспринципность УК РСФСР 1922 г., отмеченная учеными того времени) дает основания утверждать, что никакой ясной политической идеи об особенностях уголовной ответственности несовершеннолетних в УК 1922 г. искать нет смысла. Отказавшись от понятия "наказание", УК РСФСР 1926 г. существенно изменил уголовно-политический дискурс положений об уголовной ответственности лиц выделенных возрастных категорий: меры социальной защиты являются универсальной формой не ответственности, а уголовно-правового принуждения, применяемого ко всем лицам, как совершившим преступление, так и потенциально опасным для общества. Так, согласно ст. 7 УК РСФСР 1926 г. "в отношении лиц, совершивших общественно опасные действия или представляющих опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности, применяются меры социальной защиты судебно-исправительного, медицинского либо медико-педагогического характера". Эти меры применялись к лицам различных возрастных категорий. Принадлежность субъекта к той или иной возрастной категории влияла лишь на вид применяемой меры социальной защиты: к лицам в возрасте до 14 лет могли применяться лишь меры социальной защиты медико-педагогического характера. К лицам от 14 до 16 лет применялись такие же меры или меры судебно-исправительного характера (ст. 12 УК РСФСР 1926 г.). К лицам от 16 лет применялись меры судебно-исправительного или (при наличии к тому показаний) медицинского характера (ст. ст. 10, 11). В соответствии с Постановлением ЦИК и СНК СССР от 25 ноября 1935 г. Президиум Верховного Совета РСФСР внес в ст. 12 УК РСФСР 1926 г. дополнение, согласно которому субъектами уголовной ответственности за "кражу, причинение насилия, телесных повреждений, увечий, убийство или попытку убийства" являлись несовершеннолетние, достигшие 12 лет. Согласно закону они привлекались к суду "с применением всех мер наказания". Согласно указу Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 г. "все меры наказания" применялись также к достигшим двенадцатилетнего возраста несовершеннолетним за "действия, могущие повлечь крушение поезда". -------------------------------- Собрание узаконений СССР. 1936. N 1. Ст. 1. Ведомости Верховного Совета СССР. 1940. N 52. Снижение возраста уголовной ответственности за перечисленные выше преступления трудно объяснить социальной (тем более - правовой) необходимостью. Эти преступления имели различный характер и различались по степени общественной опасности. Среди них были перечислены и такие преступления, которые могли не представлять большой общественной опасности. Например, в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 17 февраля 1948 г. "О применении указов от 4 июня 1947 г. в отношении несовершеннолетних" разъяснялось, что "в случае совершения хищений в незначительных размерах несовершеннолетними в возрасте от 12 до 16 лет суды должны ставить вопрос о прекращении дела в уголовном порядке за нецелесообразностью применения мер уголовного наказания и направлении обвиняемых в трудовые воспитательные колонии". В то же время по смыслу п. 2 этого Постановления вопрос о прекращении уголовного преследования за мелкое хищение, совершенное лицом, достигшим 12 лет, как и вопрос о смягчении наказания за это преступление, решался по судейскому усмотрению. Свобода судейского усмотрения в вопросе об уголовно-правовых последствиях указанных в законе деликтов, совершенных лицами в возрасте от 12 лет, свидетельствует о том, что законодатель, расширив сферу карательного принуждения по субъектному признаку, отказался от дифференциации ответственности несовершеннолетних субъектов. Он перевел решение политического вопроса в практическую плоскость решения юридического дела, не обнаруживая при этом политического интереса к либерализации ответственности несовершеннолетних субъектов, не проявляя снисхождения к ним. Поэтому неслучайно в статьях УК РСФСР 1926 г., касающихся уголовной ответственности лиц, достигших 12 лет, указывалось, что эти лица подлежат уголовному суду с применением всех мер наказания. В вопросе уравнивания ответственности несовершеннолетних с ответственностью лиц, достигших 18 лет, законодатель был последовательным. Например, когда Пленум Верховного Суда СССР 20 марта 1941 г. дал разъяснение о том, что несовершеннолетние могут привлекаться к уголовной ответственности только за умышленные преступления, Президиум Верховного Совета СССР указал ему на недопустимость подобного ограничения сферы уголовно-правового принуждения: "Президиум Верховного Совета СССР разъясняет, что такое применение Верховным Судом СССР Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. "О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних" не соответствует тексту закона, вводит в него ограничения и находится в противоречии со статьей 6 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, согласно которой уголовная ответственность наступает как в случаях совершения преступления умышленно, так и по неосторожности" . -------------------------------- Ведомости Верховного Совета СССР. 1941. N 32. Кроме указанных в разделе об уголовной политике РСФСР статей Общая часть УК РСФСР 1926 г. содержала еще шесть статей с положениями о применении к несовершеннолетним мер социальной защиты. Две из них не имеют уголовно-политического значения, так как включают положения о содержании или ординарных порядках применения мер социальной защиты. Так, согласно ст. 25 УК РСФСР 1926 г. "мерами социальной защиты медико-педагогического характера являются: а) отдача несовершеннолетнего на попечение родителей, родственников, если таковые имеют возможность его содержать, или иных лиц или учреждений; б) помещение в специальное лечебно-воспитательное заведение". В соответствии со ст. 26 УК РСФСР 1926 г. "меры социальной защиты медико-педагогического и медицинского характера могут применяться судом, если он признает не соответствующим данному случаю применение мер социальной защиты судебно-исправительного характера, а равно и в дополнение к последним, если при том меры социальной защиты медико-педагогического и медицинского характера не были применены соответствующими органами до судебного разбирательства". Третья (ст. 57 УК РСФСР 1926 г.) содержала положение, аналогичное тому, которое предусматривалось ст. 56 УК РСФСР 1922 г. и было охарактеризовано как пример произвола власти, при котором несовершеннолетний осужденный, не обладая статусом особого субъекта ответственности, выступает в роли бесправного объекта целесообразного карательного воздействия. Так, согласно ст. 57 УК РСФСР 1926 г. "несовершеннолетние, приговоренные к лишению свободы и помещенные в трудовые дома для несовершеннолетних, остаются там впредь до исправления, однако не долее достижения ими восемнадцатилетнего возраста. Если к моменту достижения ими этого возраста они еще не отбудут назначенного приговором суда срока лишения свободы, они могут быть досрочно освобождены. Несовершеннолетние, в отношении которых досрочное освобождение будет признано невозможным, остаются в тех же трудовых домах или переводятся в другие трудовые дома или колонии на основании Исправительно-трудового кодекса РСФСР". Предусмотренная этой статьей возможность условно-досрочного освобождения лица, достигшего совершеннолетия, не умаляет означенного произвола, поскольку осужденный освобождался от частичного отбывания не назначенной судом меры социальной защиты судебно-исправительного характера (в виде лишения свободы), а той меры социальной защиты, которую он отбывал за пределами срока, определенного обвинительным приговором суда. Как уже отмечалось, это положение не противоречило концепции мер социальной защиты и имело под собой серьезные уголовно-политические основания. Как уже отмечалось, положения ст. 57 УК РСФСР 1926 г. и ст. 56 УК РСФСР 1922 г. являются аналогичными, поскольку в них предусматривалась возможность продления срока отбывания наказания или меры социальной защиты за пределами обвинительного приговора суда. В то же время по УК РСФСР 1922 г. для этого требовалось решение суда, принятое на указанных в законе основаниях. К тому же и сроки продления отбывания наказания по УК РСФСР 1922 г. были формально ограничены 1/2 частью назначенного обвинительным приговором суда срока наказания. УК РСФСР 1926 г. в этом вопросе отказался от формальностей ("буржуазных фетишей правового сознания"), закрепив общее правило: несовершеннолетние, осужденные к лишению свободы, остаются в месте его отбывания до тех пор, пока не исправятся. Складывается на первый взгляд парадоксальная картина ответственности несовершеннолетних по первым УК РСФСР. С одной стороны, не признавая несовершеннолетнего особенным субъектом отношений ответственности, рассматриваемые УК предусматривали запрет на применение смертной казни к несовершеннолетним, возможность смягчения им наказания (или меры социальной защиты) и формально ограничивали сроки назначаемого несовершеннолетним лишения свободы или принудительных работ. С другой стороны, эти кодексы допускали возможность продления несовершеннолетним (и только им) отбывания лишения свободы практически на неопределенный срок, а УК РСФСР 1926 г. закрепил это продление как ординарный (обычный) порядок применения к несовершеннолетним лишения свободы, превратив его в фатальную для них неизбежность. Таким образом, ограничение сроков назначаемого несовершеннолетним лишения свободы являлось по существу фикцией. Парадоксальность сочетания в одном уголовном законе идеи снисхождения и концепции не ограниченного правом целесообразного уголовно-правового принуждения не означает их противоречия. Как уже отмечалось, любая власть может позволить себе снисхождение к подвластным. Снисхождение власти может быть посеяно в почву любой уголовно-политической (и уголовно-правовой) концепции, но только от качества почвы будет зависеть, дадут ли эти семена всходы. В УК РСФСР 1960 г. идея снисхождения к несовершеннолетним субъектам уголовной ответственности реализовывалась более последовательно, чем в предшествующих уголовных кодексах. Ею были пронизаны практически все институты, относящиеся к категории "ответственность". Частями 1 и 2 ст. 10 этого УК формально определялся возрастной признак субъекта ответственности (общий возраст - 16 лет, исключительный - 14 лет). Глава четвертая УК РСФСР 1960 г. содержала положения о формальных ограничениях в порядках применения к несовершеннолетним отдельных видов наказания. Согласно ч. 2 ст. 24 УК максимальный срок лишения свободы, назначаемого несовершеннолетним, ограничивался десятью годами. Частями 6 и 8 этой статьи предусматривалось отбывание несовершеннолетними лишения свободы в воспитательно-трудовых колониях и запрет на отбывание этого наказания в тюрьме. Согласно ч. 4 ст. 25 УК РСФСР 1960 г. к несовершеннолетним не применялась ссылка, а в соответствии с ч. 3 ст. 26 УК РСФСР 1960 г. - высылка. Часть 2 ст. 23 УК РСФСР 1960 г. предусматривала запрет на применение к несовершеннолетним смертной казни. Согласно ч. 3 ст. 24.1 УК РСФСР 1960 г. при решении вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом не учитывались судимости за преступления, совершенные в возрасте до 18 лет. При назначении наказания несовершеннолетний возраст деятеля был отнесен законодателем к смягчающим обстоятельствам. Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря 1976 г. N 16 "О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность" разъяснялось, что при назначении наказания несовершеннолетним суды "обязаны иметь в виду, что в отношении таких лиц наказание в особой степени должно быть подчинено цели исправления и перевоспитания виновных и предупреждения совершения новых преступлений" (п. 15). -------------------------------- Бюллетень Верховного Суда СССР. 1977. N 1; 1982. N 4. УК РСФСР 1960 г. предусматривал специальные виды освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности и наказания: освобождение от уголовной ответственности и наказания с применением принудительных мер воспитательного характера (ч. ч. 3 и 4 ст. 10); освобождение от уголовной ответственности с направлением материалов дела на рассмотрение комиссии по делам несовершеннолетних (п. 3 ч. 3 ст. 50); условно-досрочное освобождение от наказания и замена наказания более мягким наказанием в отношении лиц, совершивших преступление до восемнадцати лет (ст. 55). Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 марта 1977 г. в УК РСФСР 1960 г. была введена ст. 46.1 об отсрочке исполнения приговора несовершеннолетнему . -------------------------------- Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1977. N 12. Ст. 255. В редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г. (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1982. N 49. Ст. 1821) применение отсрочки исполнения приговора распространялось на всех осужденных к лишению свободы на срок до трех лет. Статьей 63 этого УК предусматривался порядок применения судом к несовершеннолетним принудительных мер воспитательного характера при освобождении их от уголовного наказания. По смыслу ч. 4 ст. 10 УК РСФСР 1960 г., при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности вопрос о применении к ним указанных мер решался по усмотрению комиссии по делам несовершеннолетних. Воспитательное воздействие на несовершеннолетних субъектов уголовной ответственности в период действия УК РСФСР 1960 г. обеспечивалось не только законодательным закреплением указанных выше специальных видов освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности и наказания. Оно являлось необходимым элементом повседневной правоприменительной практики, имевшей в своем арсенале необходимую нормативную базу (Положение о комиссиях по делам несовершеннолетних и Положение об общественных воспитателях несовершеннолетних ). -------------------------------- Утверждено Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июня 1967 г. и с изменениями, внесенными Указами Президиума Верховного Совета РСФСР от 21 января 1969 г. и от 28 марта 1977 г. (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1967. N 23. Ст. 536; 1969. N 4. Ст. 89; 1971. N 22. Ст. 433; 1977. N 12. Ст. 259). Утверждено Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 декабря 1967 г. (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1967. N 51. Ст. 1239). В п. 16 указанного выше Постановления Пленума Верховного Суда СССР разъяснялось: "Судам необходимо шире привлекать общественность к перевоспитанию и исправлению условно осужденных несовершеннолетних и при наличии ходатайств коллективов трудящихся и общественных организаций передавать их этим организациям или коллективам для перевоспитания и исправления... При рассмотрении дел в отношении несовершеннолетних, которые ранее по приговору суда были переданы на перевоспитание и исправление коллективу или организации, судам необходимо выяснить, какие меры фактически применялись к перевоспитанию таких несовершеннолетних и предупреждению совершения ими нового преступления. При невыполнении коллективом взятых на себя обязательств следует частным определением обратить на это внимание руководителей соответствующих организаций". В этом Постановлении также разъяснялось: "Судам необходимо шире использовать предоставленное им право решать вопрос о необходимости назначения общественного воспитателя несовершеннолетнему при применении к нему принудительных мер воспитательного характера, условного осуждения, отсрочки исполнения приговора или назначения наказания, не связанного с лишением свободы, а также условно-досрочного освобождения от наказания (курсив наш. - Т.П.). Обстоятельства и мотивы, положенные в основу такого решения, должны быть изложены в описательной, а принятое решение - в резолютивной части приговора, определения, постановления, копии которых подлежат направлению для исполнения в комиссии по делам несовершеннолетних по месту жительства подростка. Решение о необходимости назначить несовершеннолетнему общественного воспитателя может быть принято и вышестоящим судом при рассмотрении дела в кассационном или надзорном порядке" (п. 17 в редакции Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 9 июля 1982 г. N 6). Приведенные выше разъяснения Пленума Верховного Суда СССР свидетельствуют о том, что правосудие по делам о преступлениях несовершеннолетних не только располагало механизмами практического решения задачи оказания исправительного воздействия на несовершеннолетних субъектов уголовной ответственности, но и обязано было задействовать эти механизмы в каждом конкретном случае решения юридического дела. Представляется, что в контексте УК РСФСР 1960 г. и практики его применения по делам о преступлениях несовершеннолетних идея снисхождения присутствовала, но занимала не центральное место. Она выглядела слишком абстрактной по сравнению с теми положениями закона и правоприменительной практики, которыми определялось иное уголовно-политическое направление - практическое решение задачи специального предупреждения. Ученые того времени так характеризовали законодательство об ответственности несовершеннолетних: "Характерной чертой действующего законодательства (УК РСФСР 1960 г. - Т.П.) в отношении несовершеннолетних правонарушителей является то, что оно ориентирует следственные и судебные органы на применение к ним прежде всего мер воспитательного, а не уголовного характера. Сужение уголовной ответственности за преступления, не представляющие большой общественной опасности, - важнейшая тенденция политики Советского государства. При этом законодательно закрепляются более действенные и более широкие формы участия общественности в борьбе с преступностью среди подрастающего поколения" . -------------------------------- Правонарушения несовершеннолетних и их предупреждение. Казань, 1983. С. 16. В свете изложенного выше представляется, что в этой характеристике уголовной политики в отношении ответственности несовершеннолетних в период действия УК РСФСР 1960 г. не было преувеличения.