<<
>>

1.3. Объект состава преступления, предусматривающего уголовную ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 Уголовного кодекса Российской Федерации)

Определившись с объектом преступления, уместно перейти к объекту состава преступления, предусматривающего ответственность за привлечение заведомо невиновного лица к уголовной ответственности.

Названный состав преступления расположен в гл. 31, поименованной законодателем как преступления против правосудия. В определенной мере, коль скоро анализируемый состав находится в составе преступлений против правосудия, можно предположить, что именно интересы правосудия и выступают объектом преступления. Представленное предложение логично именно в этом смысле. Однако следует иметь в виду, что закон не дает толкование понятия «интересы правосудия». Законодатель и теория уголовного права исходят из того, что все составы преступлений данной главы направлены на охрану интересов правосудия. На самом же деле ситуация на этот счет весьма неоднозначная. Немало составов данной группы, на наш взгляд, с правосудием не связаны, и в уголовно-правовой теории на этот счет высказаны мнения, совершенно не связанные с интересами правосудия.

Так, относительно прикосновенности к преступлению, которая, как известно, выступала и выступает частью составов преступлений против правосудия, Б.Т. Разгильдиевым высказано мнение, согласно которому ее объектом является общественная безопасность, под которой он понимает «...состояние, обеспечивающее реальное осуществление имущественных или иных прав и интересов государства, общественных организаций и всех граждан страны»1. Логика данного суждения заключается в том, что прикосновенные к преступлению лица своим деянием создают условия для основных преступников (лиц, совершивших преступления, по поводу которых возника-

1 Разгилъдиев Б.Т. Уголовно-правовые проблемы прикосновенности к преступлению. Саратов, 1981. С. 25.

53

ет прикосновенность. —А.Л.) продолжить преступную деятельность. В то же время позиция Б.Т. Разгильдиева не безупречна главным образом потому, что возможность продолжения преступной деятельности, то есть совершения новых преступлений, — это результат не непосредственный, а опосредованный.

Он может иметь место, а может и не иметь. Непосредственным же результатом деяний прикосновенных лиц выступают интересы правосудия, именно им причиняется вред. Все же остальное, в том числе возможность совершения основным преступником нового преступления, это вред опосредованный.

Большинство ученых-криминалистов, занимающихся исследованием составов преступлений, расположенных в гл. «Преступления против правосудия», в качестве объекта рассматривают интересы правосудия. Однако понятие «интересы» нередко наполняют разным содержанием. Так, И.С. Власов и И.М. Тяжкова родовым объектом называют «деятельность органов правосудия по осуществлению задач правосудия»1. К органам правосудия они относят не только суд, прокуратуру, органы милиции, но и пожарную часть, пограничную охрану, начальников военных учреждений2.

А.И. Чучаев объектом преступлений, входящих в рассматриваемую группу, признает «совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальную, строго регламентированную законодательством деятельность суда и органов, ему в этом содействующих, по реализации задач и целей правосудия... иными словами, — преступления, указанные в гл. 31 УК, в целом посягают на интересы правосудия»3.

Позиции названных авторов в общем, если не идентичны, то очень близки. И тот, и другой при определении органов правосудия не ограничиваются только судом. Они включают в эти органы и другие структуры, кото-

1 Власов И.С, Тяжкова И.М. Преступления против правосудия. М., 1968. С. 32.

2 См.: Власов И.С. Об объекте преступлений против правосудия // Ученые записки ВНИИСЗ. 1963. Вып. 1. С. 95; см. также: Рашковская Ш.С. Правосудие под охраной за кона// Труды ВИОН. 1970. Т. XVI. Ч. П. С. 139-140.

3 Чучаев А.И. Преступления против правосудия. Ульяновск, 1997. С. 5.

54

рые наделены функциями расследования и дознания. Говоря об интересах правосудия, они связывают ее (деятельность) с задачами, стоящими перед органами правосудия и при этом настаивают, что именно общественные отношения выступают объектом преступления.

Поскольку авторы говорят о деятельности органов правосудия по обеспечению задач, стоящих перед ними, то можно предложить, что общественные отношения в этой ситуации —

# это некий фонд, в пределах которого и терпят ущерб названные интересы.

Иначе понимает объект анализируемой группы составов преступлений Л.В. Лобанова. Она считает, что «правосудие в качестве объекта уголовно-правовой охраны следует рассматривать как систему общественных отношений, призванных обеспечить предпосылки, нормальное осуществление, а также претворение в жизнь результатов охранительной, познавательно-правоприменительной, процессуально-упорядоченной деятельности суда и содействующих ему органов и лиц»1.

Итак, по Л.В. Лобановой, содержательно правосудие как объект уго-

# ловно-правовой охраны состоит из следующих элементов: прежде всего в ка честве как бы базового элемента выступает система общественных отноше ний, которая, по мнению автора, и обеспечивает все содержательные эле менты анализируемого объекта, как-то: предпосылки; нормальное осуществ ление; претворение в жизнь результатов охранительной, познавательно- правоприменительной, процессуально упорядоченной деятельности суда, со действующих суду органов; претворение в жизнь результатов охранитель ной, познавательно-правоприменительной, процессуально-упорядоченной содействующих суду лиц.

Проанализируем представленные признаки, составляющие содержание правосудия как объекта уголовно-правовой охраны.

Итак, автор говорит о системе общественных отношений, которые, по ее мнению, и обеспечивают все то, что представлено в качестве элементов

1 Лобанова Л.В. Преступления против правосудия: теоретические проблемы классификации и законодательной регламентации. Волгоград, 1999. С. 27.

55

объекта правосудия. В этой связи возникает вопрос: как система общественных отношений обеспечивает все перечисленные элементы, интересы правосудия? Наверное, чтобы ответить на поставленный вопрос, следует определиться с понятием «общественные отношения», которые обеспечивают интересы правосудия, и с понятием «обеспечение».

Непосредственно в работе не уделяется внимания ни тому, ни другому. Можно лишь предположить, что автор является сторонником признания объектом преступления общественных отношений, а потому и включает данный признак в объект уголовно-правовой охраны. В этой связи уместен вопрос: откуда возникают общественные отношения для обеспечения интересов правосудия? По нашему мнению, они могут возникнуть в том числе и в результате деятельности тех органов, которые автор относит к правосудию. Таким образом, сами органы правосудия формируют соответствующие общественные отношения, которые, в свою очередь, могут позитивно или негативно влиять на деятельность органов правосудия, но вряд ли могут обеспечивать их деятельность.

Следующий признак объекта уголовно-правовой охраны, в качестве которого выступает правосудие — это предпосылки и нормальное осуществление деятельности суда, содействующих ему органов и лиц. Автор этот признак почему-то не характеризует. И ответить на вопрос, что стоит за этим признаком, каково его содержание, не представляется возможным.

Л.В. Лобанова называет признак «претворение в жизнь результатов охранительной, познавательно-правоприменительной, процессуально упорядоченной деятельности суда». Данный признак автором рассматривается не в той последовательности, как он представлен в дифиниции, а в несколько иной. Так, автор выделяет вначале посягательства на правосудие как на охранительную и процессуально упорядоченную деятельность и только после этого говорит о составах преступлений, предусматривающих уголовную ответственность за познавательно-правоприменительную деятельность. При этом Л.В. Лобанова не отделяет деятельность суда от деятельности других органов и соответствующих должностных лиц органов правосудия. По ее

56

мнению, к охранительной и процессуально упорядоченной деятельности органов суда относятся следующие составы преступлений: ст. 299 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности), ст. 304 (искусственное создание доказательств совершения преступления), ст.

306 (заведомо ложный донос), ст. 300 (незаконное освобождение от уголовной ответственности), ст. 316 (заранее не обещанное укрывательство преступлений) УК РФ.

Перечисленные составы преступлений, посягающие на охранительную деятельность органов правосудия, в свою очередь, автором «разбиты» на две подгруппы: первые три названных состава (ст. 299, 304, 306 УК РФ) посягают, по версии автора, на ограждение от необоснованного осуждения невиновных. Вторые два (ст. 300 и 316 УК РФ) направлены против правосудия в части воспрепятствия реализации уголовной ответственности. К преступлениям посягающим на правосудие как на процессуально упорядоченную деятельность, автор относит два состава преступления: ст. 301 (незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей) и ст. 302 (принуждение к даче показаний) УК РФ. И, наконец, последний признак анализируемого объекта — это нормы, регламентирующие уголовную ответственность за посягательство на правосудие как на познавательно правоприменительную деятельность. К ним автор относит ст. 303 (фальсификация доказательств), ст. 305 (вынесение заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта), ст. 307 (заведомо ложные показания, заключение эксперта, или неправильный перевод), ст. 308 (отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний) УК РФ.

Определяя в качестве одного из признаков правосудия как объекта уголовно-правовой охраны охранительную и процессуально упорядоченную деятельность автор имеет в виду и деятельность суда, и деятельность органов предварительного расследования, и деятельность органов дознания. Речь, таким образом, идет об органах с различным правовым статусом и, надо полагать, с различными функциями. Именно поэтому новое уголовно-процессуальное законодательство России посвящает отдельную гл. 5 — суду,

57

гл. 21 — предварительному расследованию и отдельную гл. 32 —дознанию1. Тем самым, как представляется, законодатель усматривает разницу между тремя названными органами. Если бы это было не так, то закон не стал бы выделять специальные главы, посвященные названным главам.

По мнению же Л.В. Лобановой, таким признаком объекта выступают не органы, названные УПК РФ, а охранительная и процессуально упорядоченная деятельность. Это, видимо, надо понимать следующим образом: уголовно-правовые нормы непосредственно обеспечивают охранительную функцию и функцию процессуально упорядоченную.

Думается, что названные функции применительно к деятельности органов правосудия не бесспорны. Как известно, охрана соответствующих отношений от преступных посягательств, в том числе и от рассматриваемой группы преступлений, это задача, стоящая перед уголовным законодательством РФ. Следовательно, такую задачу выполняют все нормы, предусматривающие уголовную ответственность за то или иное деяние. Столь же трудно согласиться и с признаком — процессуально упорядоченная деятельность. Что означает деятельность процессуально упорядоченная? Автор непосредственно на этот вопрос не отвечает и как бы констатирует, что «охрана правосудия как процессуально упорядоченная деятельность непосредственно связана с решением охранительных задач уголовного процесса. С одной стороны, в целях решения задачи изобличения лиц, совершивших преступления, обеспечения целесообразной реализации уголовной ответственности и применения справедливого наказания законодатель дозволяет правоохранительным органам прибегать к принудительным мерам, связанным с ограничением существенных прав и законных интересов граждан. Однако решение другой охранительной задачи уголовного процесса требует установления пределов в этом отношении. Поскольку для сохранения самой сущности уголовного процесса соблюдение этих пределов является исключительно важным, зако-

1 См.: Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Принят Государственной Думой 22 ноября 2001 г. М., 2002. С. 16,75, ИЗ.

58

нодатель вынужден прибегать к последнему средству — мерам уголовной репрессии... Именно потому, чтобы не допускать произвольного применения мер принуждения к гражданам, служат составы преступлений, предусмотренные ст. 301, 302 УК»1.

Позиция Л.В. Лобановой, как представляется, не бесспорна. Автор утверждает, что «охрана правосудия как процессуально упорядоченной деятельности непосредственно связана с решением охранительных задач уголовного процесса»2. Получается, что правосудие охраняется уголовным законодательством, и, кроме того, сама процессуально упорядоченная деятельность направлена на охрану задач уголовного процесса. В той части, в которой автор говорит об охране правосудия уголовным законом, следует согласиться. Что касается охраны задач уголовного процесса процессуально упорядоченной деятельностью, то с этим согласиться трудно, в частности потому, что это не стыкуется с уголовно-процессуальным законодательством России. Так, в ст. 6 (назначение уголовного судопроизводства) УПК РФ указывается: «1. Уголовное судопроизводство имеет своим назначением: 1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; 2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. 2. Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождения их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию»3. Таким образом, содержание указанной статьи говорит о том, что законодатель не пользуется категорией «охрана». Отсюда следует вывод об отсутствии в уголовном процессе охранительных задач. Наличие же в уголовно-процессуальном праве своеобразного института защиты (по крайней мере закон уголовно-

1 Лобанова Л.В. Указ. соч. С. 108.

2 Там же.

3 См.: Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. М., 2002. С. 8.

59

процессуальный только в представленной ст. 6 УПК РФ дважды использует слово «защита»), свидетельствует о реализации функции защиты всем уголовно-процессуальным законодательством в целом, а не какой-то его частью, независимо от того, как называется эта часть деятельности: процессуально упорядоченная или не процессуально упорядоченная. И незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК РФ) и

•» принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ) не ставят под сомнение про-

цессуальную упорядоченность деятельности, поскольку и то и другое осуществляется чаще всего в рамках уголовно-процессуального законодательства. Проблема видится в другом. Лица, совершающие названные деяния, не выполняют уголовно-правовую обязанность, возложенную на них при задержании, заключении под стражу, содержании под стражей либо при получении показаний. Именно с позиции уголовного законодательства их деяние приобретает общественно опасный и противоправный характер. Однако такого рода общественная опасность возникает, по мнению диссертанта, не по-

т тому, что нарушается процессуально упорядоченная деятельность, а потому,

что лицо использует свой статус, статус работника правоохранительного органа, суда вопреки назначению уголовного судопроизводства, обозначенного в ст. 6 УПК РФ.

Другим объектом составов преступлений, посягающих на правосудие, по мнению Л.В. Лобановой, выступает познавательно-правоприменительная деятельность. Автор полагает, что «... познание в процессуальной деятельности осуществляется путем доказывания», из чего делает вывод, что «уголовно-правовое обеспечение достижения задачи по установлению истины ограничивается тем, чтобы во-первых, свести к минимуму представление недоброкачественной доказательственной информации путем установления уголовно-правового запрета фальсификации доказательств (ст. 303 УК), дачи ложных показаний и заключения (ст. 307 УК); во-вторых, обеспечить полу-

60

чение доказательств посредством закрепления соответствующей уголовно-правовой обязанности — обязанности давать показания (ст. 308 УК)»1.

Полагаем, что выделение из сферы деятельности органов правосудия познавательно-правоприменительного аспекта вряд ли обосновано. Такого рода выделение основано на факторе, который непосредственно ни вытекает не из уголовного, ни из уголовно-процессуального права. Так, авторский те- зис о познании путем доказывания вызывает возражения. Например, если в процессе осмотра места преступления обнаружены отпечатки пальцев преступника, труп жертвы, орудие преступления и т.д., то такого рода обстоятельства будут иметь доказательственное значение, хотя никакого доказывания в этом плане не требуется, то есть процесс познания, выражаясь словами автора, имеет место, однако такое знание получено не в результате доказательственной деятельности. Автор настаивает на существующем уголовно-правовом обеспечении достижения задачи установления истины по делу, однако такая задача не стоит ни перед уголовным, ни перед уголовно- процессуальным законодательством.

Как известно, перед Уголовным кодексом РФ стоит задача по охране интересов личности, общества и государства от преступных посягательств и предупреждение новых преступлений. Можно ли отождествлять названные задачи с задачей по достижению истины по уголовному делу? Считаем, что нельзя. Что касается уголовно-процессуального законодательства РФ, то задачи как таковые в нем вообще не сформулированы. Закон говорит только о назначении уголовного судопроизводства. Однако и при этом не упоминается достижение истины по уголовному делу. Уголовное дело, на наш взгляд, и он в полной мере отражает действующее уголовно-процессуальное законода-

1 Сахаров А., Носкова Н. Преступления против правосудия // Социалистическая законность. 1987. № 11. С. 46; см. также: Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здровомыслова. М., 1993. С. 411—413; Костырева Т.А. Практикум по уголовному праву / Под ред. Л.Л. Крутикова. М., 1997. С. 369-370; Гаранина М.А. Система преступлений против правосудия: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1995. С. 22-23.

61

тельство России в части назначения уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ), расследуется для того чтобы установить лицо, совершившее преступление, если оно действительно было совершено, определить возможный вид наказания и его объем, которые могут быть назначены виновному лицу судом.

Сказанное относительно познавательно-правоприменительной деятельности как объекта определенной группы составов преступлений против правосудия, по нашему мнению, не может быть использовано законодателем при дифференциации анализируемой главы УК РФ.

Таким образом, позиция Л.В. Лобановой относительно классификации составов преступлений против правосудия на виды, исходя из особенностей непосредственного объекта, не убедительна. Сам по себе критерий, которым она руководствуется, в частности объект преступления, на наш взгляд, основателен. Однако представление его в качестве непосредственного объекта вызывает возражение. И что особенно важно — его наполнение такими свойствами, как охранительная и процессуально упорядоченная деятельность, познавательно-правоприменительная деятельность суда и содействующих ему органов и лиц, по нашему мнению, носит искусственный характер и вряд ли может использоваться в качестве объективного критерия дифференциации.

В теории уголовного права является почти общепризнанным деление составов преступлений против правосудия на виды исходя из их субъекта1.

По нашему мнению, такой подход противоречит законодательной концепции формирования разделов, глав Особенной части УК РФ. Они, как известно, полностью строятся на соответствующих объектах, поставленных под охрану уголовного закона. Распределение составов преступлений внутри разделов и соответствующих глав, по законодательной логике, также должно осуществляться в соответствии с объектом, который охраняется той или иной уголовно-правовой нормой.

1 См.: Сахаров А., Носкова Н. Указ. соч. С. 46; см. также: Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здровомыслова. М., 1993. С. 411^413; Костырева ТА. Указ. соч. С. 369-370; Гаранина МЛ. Указ. соч. С. 22-23.

62

Позиция Л.В. Лобановой, положившей в основу деления составов преступлений против правосудия объект преступления, на наш взгляд, основательна. Вместе с тем едва ли обоснованно использовать в этом делении непосредственный объект. По ее же мнению, именно этот непосредственный объект служит основой для формирования отдельных групп анализируемой главы1.

Как представляется, непосредственный объект — это «часть родового специального объекта, это определенное благо (интерес), которому причиняется вред в результате совершения определенного преступления...»2. Отсюда следует, что о непосредственном объекте преступления можно судить только тогда, когда совершено конкретное преступление. Сам по себе состав преступления, сконструированный законодателем в том или ином разделе, в той или иной главе, не позволяет точно определить конкретный объект преступления, который потерпит ущерб от конкретного деяния. Скажем, ч. 1 ст. 158 (кража) УК РФ определяет кражу как «тайное хищение чужого имущества...». Каков в этом случае непосредственный объект, мы определить не можем. В качестве чужого имущества может выступать имущество частное, федеральное, муниципальное, смешанное. Но даже, если взять только одну из перечисленных форм собственности, например частное, то и в этой ситуации невозможно определить непосредственный объект, поскольку частная собственность находится в ведении неопределенного круга физических и даже юридических лиц. И до тех пор, пока преступник не посягнул на конкретное имущество, принадлежащее конкретному лицу, определить непосредственный объект невозможно. Во всех такого рода ситуациях речь должна идти об объекте видовом, охраняемом конкретной уголовно-правовой нормой. И совершенно прав Н.И. Коржанский, когда утверждает, что «непосредственным объектом преступлений следует считать объект конкретного посягательства»3.

1 См.: Лобанова Л.В. Указ. соч. С. 35; Голоднюк М. Вопросы развития законодатель ства о преступлениях против правосудия // Вестник Московского университета. Серия II, Право. 1996. №6. С. 18.

2 Наумов А.В. Указ. соч. С. 151-152.

3 Коржанский Н.И. Объект посягательства и квалификация преступлений. Волгоград, 1976. С. 25.

63

Сказанное о непосредственном объекте преступления не позволяет рассматривать его в качестве критерия по формированию соответствующих составов преступлений по группам. Полагаем, что главы Особенной части УК РФ формируются исходя из видового объекта1. И формировать какие-либо группы составов преступлений в его пределах вряд ли правомерно. Объясняется это тем, что все составы этой главы имеют один и тот же видовой объект, охраняемый ими в полном объеме. Что касается глав, которые характеризуются разными видовыми объектами, то это свидетельствует о том, что данная глава по характеру охраняемых объектов сформирована исходя из родового объекта и потому нуждается в дифференциации по видовому объекту. По нашему мнению, есть серьезные основания полагать, что гл. 31, в которой сосредоточены составы преступлений, охраняющие от преступных посягательств правосудие, сформирована по родовому объекту, что вынуждает теорию уголовного права «разбить» ее по группам исходя из видового объекта преступления. Сложность решения заявленной проблемы определяется рядом обстоятельств. Прежде всего законодатель поименовал данную группу составов преступления как преступления против правосудия, включив в нее не только составы, направленные на воспрепятствование осуществлению правосудия, вынесение заведомо неправосудных приговоров, решений или иных судебных актов, но и привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи. Можно ли эти составы преступлений увязывать с деятельностью органов правосудия? В этой связи уместно определиться с содержанием слова «правосудие». Правосудие — «1. Суд, судебная деятельность государства; юстиция ... 2. Решение, осуждение, основанное на справедливости ...»2. Содержание исследуемого слова наводит на мысль о жестокой связи правосудия с деятельностью суда. И неспроста Т.Н. Добровольская

1 Впервые в теории уголовного права идея о выделении из родового видового объек та преступления высказана Е.А. Фроловым. См.: Фролов Е.А. Спорные вопросы ученика об объекте преступления // Сб. ученых трудов. Свердловск, 1968. Вып.10. С. 202.

2 Словарь русского языка: В 4 т. М., 1987. Т. 3. С. 355.

64

отмечала: «Законодатель признает, что родовым объектом всех преступлений, включенных в указанную главу (преступления против правосудия, гл. 8 УК РСФСР 1960 г. —А.Л.) Уголовного кодекса, является посягательство именно на правильное отправление социалистического правосудия судом...»1.

Понятие «правосудие», конечно же, увязано с деятельностью суда. Трудно найти убедительные суждения, обосновывающие отношение к правосудию органов предварительного расследования, дознания или органов уголовно-исполнительной системы. В теории уголовного права высказано мнение, согласно которому «структура правосудия как объекта уголовно-правовой охраны может быть представлена с разных позиций. Во-первых, с точки зрения тех сфер судопроизводства, где могут быть совершены общественно опасные деяния. Во-вторых, с учетом тех этапов осуществления процессуальной и постпроцессуальной деятельности, на которых развиваются отношения, которым причиняется вред соответствующими преступлениями. В-третьих, с позиции тех существенных качеств правосудия (отражение которых лежит и на вспомогательной для правосудия деятельности), которые игнорируются при совершении преступных деяний, а также с учетом тех задач, которые перед правосудием поставлены государством, и условий, созданных для их решения»2.

Представленное авторское понимание структуры правосудия включает в себя и деятельность суда, и деятельность правоохранительных органов, и деятельность иных органов, скажем, органов исполняющих наказания. На самом деле, отнесение к структурам правосудия «сфер судопроизводства, где могут совершаться общественно опасные деяния» позволяет включать в правосудие даже те сферы, которые никакого отношения к нему не имеют. К то-

1 См.: Добровольская Т.Н. Понятие советского социалистического правосудия // Уче ные записки ВИЮН. М., 1963. Вып. 6. С. 148; см. также.: Власов КС Об объекте престу плений против правосудия // Ученые записки ВНИИ советского законодательства. М., 1964. Вып. 1/18. С. 96. Впоследствии автор включил в правосудие и деятельность других органов правоохранения. См.: Власов КС, Тешкова КМ. Ответственность за преступле ния против правосудия. М., 1968. С. 29-30.

2 См.: Лобанова Л.В. Указ. соч. 1999. С. 39.

65

му же, автор говорит не только о процессуальной, но и постпроцессуальной деятельности. Сама по себе.процессуальная деятельность может быть связана не только с деятельностью суда, но и органов дознания и следствия, прокурора. Что же касается деятельности постпроцессуальной, то она вообще ничем не ограничена.

Диссертант считает, что наименование анализируемой главы не отражает всего объема объектов, которые охраняются уголовно-правовыми нормами, расположенными в ней. В соответствии с содержанием категории «правосудие» под ней уместно усматривать только деятельность суда, который, как известно, является одной из ветвей государственной власти. Лишь крайне условно его можно сравнить с правоохранительными органами, скажем, дознанием, органами следствия, прокурором. Эта связь прослеживается только в том, что суд осуществляет свою деятельность, в том числе и в рамках уголовно-процессуального кодекса России, точно так же, как это делает орган дознания, следователь и прокурор. Однако такое положение дел не меняет статуса суда как органа, непосредственно осуществляющего государственную власть. В этом смысле позиция законодателя некорректна, когда деятельность суда отождествляется с деятельностью органов дознания, следствия, прокурора, органов, исполняющих наказание. И что, по нашему мнению, не менее важно, составы преступлений, предусматривающие ответственность за деяние, не связанные с деятельностью суда, выпадают из этой главы, поскольку не направлены против правосудия. Считаем, что применительно к составам преступлений, расположенных в исследуемой главе, следует говорить не о видовом объекте, а об объекте родовом. Он, по нашему мнению, включает в себя четыре видовых объекта.

Родовой объект должен быть выделен в качестве самостоятельного раздела и именоваться как преступления против правосудия, органов расследования и органов, исполняющих наказание. Названный раздел в соответствии с видовыми объектами «разбивается» на три главы: Преступления про-

66

тив правосудия; Преступления против органов расследования; Преступления против органов, исполняющих наказания.

В связи с представленным вариантом формирования раздела и его глав, возникает вопрос, что объединяет все три главы в один раздел? Полагаем, что объединяющим фактором выступает родовой объект составов, охраняющих соответствующие отношения от преступных посягательств. Именно объект, как уже отмечалось, и должен лежать в основе разделов и глав Особенной части УК РФ. В нашем случае родовым объектом будут выступать суд, органы расследования (дознание и следствие) и органы, исполняющие наказания, обеспечивающие «защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод...»1.

Именно названные вопросы решаются в рамках уголовного судопроизводства. Они решаются как судом, так и органами дознания и предварительного расследования. Несколько иная трактовка объекта применительно к органам, исполняющим уголовные наказания. Представляется, что и эти органы, и их деятельность должны находиться в данном разделе. Обоснованием этого могут служить следующие обстоятельства. Исполняя уголовные наказания, данные органы аккумулируют собой деятельность суда, органов дознания и следствия. Без такого рода органов обеспечить назначение уголовного судопроизводства, представленного в ст. 6 (назначение уголовного судопроизводства) УПК РФ2, невозможно, с одной стороны, с другой — посягательство на органы, исполняющие наказания, непосредственно не затрагивают деятельность суда, органов дознания и следствия, они опасны только для органов, исполняющих наказания. В основе каждой из глав лежит видовой объект. Первая из глав раздела — это преступления против правосудия. Объектом каждой выступает деятельность суда. В эту главу следует, по нашему мнению, поместить ст. 294 (Воспрепятствование осуществлению правосу-

1 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. М., 2002. С. 8.

2 См.: Там же. С. 8.

67

дия). Что касается воспрепятствования осуществлению предварительного расследования, то его следует выделить в самостоятельную норму и разместить в главе, где должны быть сосредоточены составы преступлений, охраняющие органы дознания и предварительного следствия. Уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК РФ), угрозу или насильственные действия, в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК РФ) и клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298 УК РФ) должны быть размещены в разделе «Преступления против личности». Названные составы, находясь в главе, в которой сосредоточены преступления против правосудия (нынешний законодательный вариант) рассматривают жизнь человека, его здоровье, честь и достоинство в качестве дополнительных объектов, что прямо противоречит конституционному требованию, однозначно утверждающему, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» .

Именно исходя из указанного конституционного постулата, законодатель и сформировал Общую и Особенную части УК РФ. Так, в ч. 1 ст. 2 (Задачи уголовного кодекса РФ) УК РФ на первое место поставлена охрана прав и свобод человека и гражданина. Особенная часть УК РФ также начинается с раздела, где сосредоточены нормы, регламентирующие ответственность прежде всего за преступления против жизни, здоровья, чести и достоинства, в то время как преступления против правосудия, несмотря на их важность, совершенно обоснованно находятся в разд. 10, что, конечно же, свидетельствует о более высокой значимости человека, его прав и свобод, включающих в себя честь и достоинство, нежели деятельности суда, органов расследования

1 Конституция Российской Федерации. М., 1993. С. 4.

68

и органов, исполняющих уголовные наказания. Это, как представляется, и служит основанием для законодательной реализации вышеизложенного суждения. В уголовно-правовой теории по этому поводу уже высказывались ученые-криминалисты. Так, JI.EL Лобанова отмечает, что «...посягательство на жизнь судьи и т.д. находятся не в области объекта преступления, а в области мотивации последнего ... Логичным было бы помещение данного состава в гл. 16 (Преступления против жизни и здоровья)»1. Считаем, что по этой же логике следует определиться с посягательствами на здоровье, честь и достоинство работников суда, органов предварительного расследования и исполнения уголовного наказания. И хотя Л.В. Лобанова об этом конкретно не говорит, такого рода мысль, на наш взгляд, заложена в ее суждении о том, что «...интересы правосудия не должны рассматриваться в качестве основного защищаемого блага, если они охраняются в совокупности с другими, более важными общественными отношениями, особенно в тех случаях, когда их нарушение соответствующим преступлением необязательно»2. Еще раньше эту идею, не связанную с интересами правосудия, представил Н.И. Коржанский3.

В гл. «Преступления против правосудия» также должны быть размещены: ст. 297 (Неуважение к суду), ст. 305 (Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного служебного акта), ст. 315 (Неисполнение приговора суда, решение суда или иного судебного акта) УК РФ.

Главу 2 образуют преступления против органов расследования, куда включены органы дознания и предварительного следствия. Она образуется из составов преступлений: самостоятельная уголовно-правовая норма, выделенная из ст. 294 УК РФ и предусматривающая уголовную ответственность

1 Лобанова Л.В. Указ. соч. С. 30; см. также: Разгильдиев Б.Т. Уголовно-правовая ох рана жизни человека и ее оптимизация // Уголовно-правовая охрана личности и ее опти мизация / Под ред. Б.Т. Разгильдиева. Саратов, 2003. С. 7-8.

2 Лобанова Л.В. Указ. соч. С. 30.

3 Си.: Коржанский Н.И. Ценностная характеристика объектов уголовно-правовой охраны и степень их преступного повреждения // Этика предварительного следствия. ВСМ МВД СССР. Волгоград, 1976. Вып. 15. С. 138.

69

только за воспрепятствование осуществлению предварительного расследования, ст. 299 (Привлечение заведомо невинного к уголовной ответственности), ст. 300 (Незаконное освобождение от уголовной ответственности), ст. 301 (Незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей), ст. 302 (Принуждение к даче показаний), ст. 303 (Фальсификация доказательств), ст. 304 (Провокация взятки либо коммерческого подкупа), ст. 306 (Заведомо ложный донос), ст. 307 (Заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод), ст. 308 (Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний), ст. 309 (Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу), ст. 310 (Разглашение данных предварительного расследования), ст. 312 (Незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации) УК РФ.

В главу не попадает состав, предусматривающий уголовную ответственность за разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК РФ). По нашему мнению, объектом названного преступления выступает порядок управления. В настоящее время ст. 320 (Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного органа) УК РФ, расположенная законодателем в главе «Преступления против порядка управления» в полной мере отражает охраняемый объект этой группы составов преступлений. Сюда же должна быть помещена и ст. 311 УК РФ в качестве одной из частей ст. 320 УК РФ. Объектом данной главы выступают органы дознания и предварительного следствия, обеспечивающие назначение уголовного судопроизводства.

Глава «Преступления против органов, исполняющих уголовное наказание» включает в себя: ст. 313 (Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи), ст. 314 (Уклонение от отбывания лишения свободы) УК РФ. Здесь же, по нашему мнению, должна быть размещена норма, устанавливающая уголовную ответственность за дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321

70

УК РФ), которая в настоящее время расположена в гл. «Преступления против порядка управления». Можно утверждать, что от такого преступления порядок управления терпит ущерб. Однако не менее очевидна главная направленность этого преступления — поставить под сомнение деятельность органов расследования, расследовавших дело, по которому лицо пребывает в местах лишения свободы, деятельность суда, вынесшего приговор, в соответ- ствии с которым лицо отбывает наказание. Однако поскольку лицо, дезорганизующее работу учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, находится в местах лишения свободы под соответствующим контролем органов, исполняющих наказания, то и ущерб причиняется не суду, не органам предварительного расследования, а органам, исполняющим наказание. Именно эти органы своей деятельностью как бы олицетворяют суд и органы предварительного расследования, поскольку реализуют то, что образовано обозначенными органами. Соответственно объектом данной главы выступают органы, непосредственная деятельность которых направлена на исполнение наказаний, назначенных судом и вытекающим из материалов предвари-тельного расследования.

Как уже отмечалось, состав преступления, предусматривающий уголовную ответственность^ за привлечение- заведомо невиновного к- уголовной ответственности, расположен в гл. 2, в группе составов преступлений, охраняющих органы дознания и предварительного следствия в части обеспечения ими задач уголовного судопроизводства, предусмотренных ст. 6 (Назначение уголовного судопроизводства) УПК РФ. Следовательно, норма, регламентирующая уголовную ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, также в качестве объекта охраняет органы предварительного расследования, обеспечивающих задачи уголовного судопроиз-водства в части удержания лиц, производящих дознание, следователей — от совершения деяний, образующих названный состав преступления.

Обобщая изложенное в настоящем параграфе, можно сформулировать некоторые выводы:

71

1. Глава 31 Особенной части УК РФ имеет несколько видовых объек тов, что позволяет рассматривать ее не как главу, а как раздел.

2. Уголовно-правовая теория ориентирует основу деления составов преступления против правосудия не на объект либо не только на объект, но и на субъект, что, по нашему мнению, противоречит законодательной позиции по формированию разделов и глав Особенной части УК РФ.

3. Исходя из видового объекта всю главу преступлений против право судия следует «разбить» на три группы составов преступлений: преступления против правосудия; преступления против органов следствия (органов дозна ния и предварительного расследования); преступления против органов, ис полняющих уголовные наказания.

4. Состав преступления, предусматривающий уголовную ответствен ность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности расположен во второй группе. Его объектом выступают органы, деятельность которых направлена на обеспечение задач, стоящих перед уголовным судо производством, и предусмотренных ст. 6 (Назначение уголовного судопроиз водства) УПК РФ в части удержания лиц, производящих дознание, следова телей, прокуроров от совершения незаконного преступления.

72

<< | >>
Источник: ЛЕБЕДЕВ А. Г.. ПРИВЛЕЧЕНИЕ ЗАВЕДОМО НЕВИНОВНОГО К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ РОССИИ. 2004

Еще по теме 1.3. Объект состава преступления, предусматривающего уголовную ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 Уголовного кодекса Российской Федерации):

  1. Глава 1 ПОНЯТИЕ, ЗАДАЧИ, ПРИНЦИПЫ И СИСТЕМА УГОЛОВНОГО ПРАВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА
  2. § 3. УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  3. 3.1. В какой мере установленная Уголовным кодексом Российской Федерации 1996 г. система санкций и их практическое применение отвечают изложенным выше идеальным представлениям о такой системе?
  4. Глава 1. ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ ПРИ ПРИВЛЕЧЕНИИ ЗАВЕДОМО НЕВИНОВНОГО К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
  5. 1.1. Уголовно-правовая теория и законодательная практика объекта состава преступления
  6. 1.3. Объект состава преступления, предусматривающего уголовную ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 Уголовного кодекса Российской Федерации)
  7. 2.1. Понятие объективной стороны состава привлечения к уголовной ответственности заведомо невиновных лиц
  8. 2.2. Уголовно-правовая характеристика признаков, образующих объективную сторону состава привлечения к уголовной ответственности заведомо невиновного
  9. Глава 3. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУБЪЕКТА ПРИВЛЕЧЕНИЯ ЗАВЕДОМО НЕВИНОВНОГО К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ЕГО ВИНЫ
  10. 3.1. Уголовно-правовая характеристика субъекта привлечения заведомо невиновного лица к уголовной ответственности
  11. 3.2. Статья 76 и часть 1статьи 75 Уголовного кодекса Российской Федерации
  12. 3.3. Статья 76 и статья 77 Уголовного кодекса Российской Федерации
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Акционерное право - Бюджетная система - Горное право‎ - Гражданский процесс - Гражданское право - Гражданское право зарубежных стран - Договорное право - Европейское право‎ - Жилищное право - Законы и кодексы - Избирательное право - Информационное право - Исполнительное производство - История политических учений - Коммерческое право - Конкурсное право - Конституционное право зарубежных стран - Конституционное право России - Криминалистика - Криминалистическая методика - Криминальная психология - Криминология - Международное право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Образовательное право - Оперативно-розыскная деятельность - Права человека - Право интеллектуальной собственности - Право собственности - Право социального обеспечения - Право юридических лиц - Правовая статистика - Правоведение - Правовое обеспечение профессиональной деятельности - Правоохранительные органы - Предпринимательское право - Прокурорский надзор - Римское право - Семейное право - Социология права - Сравнительное правоведение - Страховое право - Судебная психиатрия - Судебная экспертиза - Судебное дело - Судебные и правоохранительные органы - Таможенное право - Теория и история государства и права - Транспортное право - Трудовое право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия права - Финансовое право - Экологическое право‎ - Ювенальное право - Юридическая антропология‎ - Юридическая периодика и сборники - Юридическая техника - Юридическая этика -