8. УТВЕРЖДЕНИЕ СМЫСЛА ТЕКСТА

Мы будем говорить об утверждении, которое экзегет высказывает qua экзегет. Как и в других функциональных специализациях, в интерпретации экзегет что-то переживает, что-то понимает, о чем-то судит и что-то решает.

Это верно, конечно, что понимание текстов присутствует и в остальных семи функциональных специализациях. Оно присутствует в разыскании, но там цель текстуальной критики заключается не в том, чтобы установить, каков смысл текста, а в том, чтобы установить, что в нем было написано. Оно присутствует в истории, но там цель историка — установление не того, что подразумевал автор, а того, что происходило в некоторой группе или некотором сообществе- Оно присутствует в диалектике, но там целью является конфронтация: интерпретаторы и историки расходятся между собой, их расхождения не устранить дальнейшим изучением данных, так как оно рождается из личной позиции и горизонта интерпретаторов и историков; и поэтому цель диалектики — призвать читателя к встрече, личной встрече, с людьми прошлого: творцами, создателями традиции, интерпретаторами, историками, — в их взаимных расхождениях. Будучи релевантным для диалектики, которая обращает к теологу призыв и вызов обращения, понимание текстов релевантно и для фундирования, которое объективирует обращение, хотя, разумеется, объективация обращения — это одно, а понимание текста — совсем другое дело. Не менее важно понимание текстов для специализации «доктрины», но здесь заботу теолога составляет отношение между порождающими началами сообщества и решениями, к которым оно приходит в своих последующих кризисах идентичности.

Соответственно, когда я спрашиваю о выражении смысла текста экзегетом qua экзегетом, я вовсе не оспариваю и не отрицаю возможности или важности множества других способов выражения. Х.Г. Га-дамер утверждал, что человек действительно понимает смысл текста лишь тогда, когда способен соотнести его импликации с современной жизнью8. Это утверждение, безусловно, имеет параллелью убежденность Рейнхольда Нибура в том, что понимание истории достигается в усилии ее изменить9. У меня нет намерения обсуждать эти позиции, поскольку они представляются мне прямыми приложениями проводимой Ньюменом дистинкции между понятийным и реальным постижением. Я только хочу сказать, что у теологии есть и другие зада-

8 H.G Gadamer, op. cit., SS. 290-324.

9 Я опираюсь на следующую работу: C.R. Stinnette, Jr., «Reflection and Transformation», The Dialogue between Theology and Psychology, Studies in Divinity № 3, The University of Chicago Press, 1968, p. 100.

чи, решаемые совсем другими способами; что работа, обрисованная в предыдущих разделах, ведет лишь к пониманию смысла текста; и что совсем иные операции должны быть выполнены, прежде чем мы достигнем специализации «коммуникации» и сможем сказать людям, каким образом смысл текста связан с их собственной жизнью.

Я никоим образом не оспариваю существования высокоодарен- ных индивидов, способных и блестяще реализующих эту способность понимать тексты во всех восьми функциональных специализациях. Моя единственная забота — убедить в том, что восемь специализаций подразумевают восемь разных наборов операций, направленных на восемь взаимозависимых, но разных целей.

Со своей стороны, Рудольф Бультман использовал категории, заимствованные из философии Мартина Хайдеггера, чтобы выразить свое понимание теологии Нового Завета. Эта процедура напоминает процедуру св. Фомы Аквинского, который использовал аристотелевские категории в своих комментариях к Писанию. У меня нет ни малейшего сомнения в законности систематической теологии, но ее процедуры — совсем иные, нежели те, которые обрисованы герменевтикой как функциональной специализацией. Точно так же я не имею никаких возражений против доктринальной теологии, но отказываюсь отсюда заключать, что язык экзегета qua экзегета должен быть языком Энхиридиона Денцингера* или учебников теологии. Наконец, я признаю теологию встречи, но не стал бы смешивать теологию и религию. Теология рефлектирует над религией, способствует развитию религии, но не создает религиозных событий. Я считаю религиозное обращение предпосылкой перехода от первой фазы теологии ко второй, но придерживаюсь того мнения, что обращение совершается не в контексте занятий теологией, а в контексте прихода к религии. Я мог бы заметить экзегету, что достижение самопонимания может быть условием понимания автора, его слов и под-

* Н. Denzinger, Enchyridion Symbolorum: наиболее полный и авторитетный сборник догматических документов Католической церкви вплоть до Второго Ватиканского собора. — Прим. пер.

разумеваемого автором смысла. Тем не менее, я считаю достижение самопонимания не частью собственного дела экзегета как такового, а событием более высокого порядка: событием его собственного личностного развития.

Технически экзегет qua экзегет выражает коллегам свою интерпретацию в форме примечаний, статей, монографий, комментариев. Выражение является техническим в том смысле, что оно в полной мере использует инструменты исследования, поставляемые разысканием: грамматику, лексику, сравнительное языкознание, карты, хронологии, учебники, библиографии, энциклопедии и т.

Экзегет также обращается к своим ученикам, причем он должен обращаться к ним иначе. Ибо примечания, статьи, монографии, комментарии не дают представления о характере и количестве работы, вложенной в их написание. Получить такое представление можно только на семинаре, в значительной мере — работая вместе с руководителем над проектом, который уже находится в процессе осуществления. Но я думаю, что можно привести немало доводов также в пользу такого семинара, который воспроизводит уже сделанное ранее открытие. Для этого отбирают сложную и в целом убедительную монографию, в оригинальных источниках находят ключи и наметки, приведшие автора к его открытиям; ставят перед студентами задачи, основанные на этих ключах и наметках, чтобы они могли повторить его открытия. И хотя это всего лишь переоткрытие, для студентов оно служит стимулирующим опытом; к тому же им полезно встретиться на одном из семинаров с законченной работой и понять, почему и в каком смысле она закончена.

Однако экзегету приходится обращаться не только к коллегам в своей собственной области, и не только к своим ученикам, но и к богословскому сообществу, к экзегетам в других областях, а также к тем, кто в основном работает в других функциональных специализациях. Здесь, полагаю, имеют место две процедуры: одна базовая i одна дополнительная.

Базовую процедуру я вывожу из предложенного Альбером Декам-пом описания библейского теолога qua экзегета. Декамп доказывает, что библейская теология должна быть для внимательного экзегета столь же разной и многообразной, что и бесчисленные библейские авторы. Таким образом, будет столько библейских теологии, сколько было боговдохновенных авторов, и экзегет должен будет стремиться прежде всего к тому, чтобы сохранить оригинальность каждого из них.

Видимо, он добьется успеха, если будет продвигаться медленно и подчас следовать путями начинающих.

Любая общая презентация будет опираться на хронологию и литературную историю библейских книг. По возможности она должна иметь генетическую структуру; вот почему вопросы датировки и аутентичности, могущие показаться второстепенными для библейской теологии, в действительности имеют кардинальное значение.

Далее, общие презентации не могут быть слишком общими. Если они относятся ко всей Библии, то должны ограничиться одной совершенно конкретной темой. Если их объект более сложен, они должны быть ограничены одним текстом или группой текстов. Если бы библейская теология имела целью представить всю Библию или ее весьма значительную часть, то лишь согласившись быть столь же многообразной и внутренне дифференцированной, что и «всеобщая история» Европы или мира.

Правда, признает епископ Декамп, есть люди, которые грезят о некоем идущем напрямик кратчайшем пути, о божественном плане, проходящем через всю историю обоих Заветов; и многие из них утверждали бы, что, пожалуй, в этом и состоит собственная функция библейской теологии. Но сам он придерживается противоположного мнения. Набросок божественного плана является делом библейской теологии только в той мере, в какой он доступен историку. Даже верующий получает доступ к божественному плану лишь через множественные интенции множества боговдохновенных авторов10.

Предложенная трактовка выражения экзегетической работы, адресованного богословскому сообществу, представляется мне чрезвычайно важной, здравой и обоснованной. Быть может, многие будут колебаться, нужно ли отказаться от общей презентации божественного плана, проходящего через всю священную историю. Но я думаю, они тоже придут к этому, если провести следующую дистинкцию: такие общие изложения весьма важны для функциональной специализации «коммуникации», но это не то средство, через которое экзегет сообщает результаты своей работы богословскому сообществу.

Однако базовый способ выражения, описанный выше, нуждается в дополнении.

Возможен ли такой проект? Могу ли я предположить, что раздел о стадиях смысла из главы третьей полагает ему начало? Если транс-

10 Albert Descamps, «Reflections sur la methode en theologie biblique», Sacra pagina, 1,142 s., Paris: Gabalda et Gembloux: Duculot, 1959.

цендентальный метод, дополненный немногими книгами Кассире-ра и Снелла, способен положить ему начало, то разве трансцендентальный метод, дополненный обширными и одновременно точными знаниями множества экзегетов во множестве областей, не способен на гораздо большее? Плоды этого были бы чрезвычайно благотворны: не только достижения экзегетов были бы лучше известны и выше ценимы, но и теология в целом отделалась бы от скрытых сущностей, порожденных неадекватным методом исследования и осмысления.

ИСТОРИЯ