1. МНОГООБРАЗИЕ

Первый шаг состоит в том, чтобы различить первоисточники: церковные, богословские, методологические доктрины, а также применение методологической доктрины, которое приводит к вычленению одноименной функциональной специализации.

В первоисточниках надлежит проводить различение между доктриной изначального провозвестия и доктринами об этой доктрине. Ссылки на изначальное провозвестие можно найти, например, в 1 Кор 15, 3 слл и в Галл 1, 6 слл. С другой стороны, стадии в обнародовании и применении этого провозвестия служат источниками . доктрин о доктрине. Так, есть Божественное откровение, в котором Бог говорил к нам издревле в пророках, а в последние дни — в Сыне (Евр 1,1—2). Есть церковные постановления, где решения христианского собрания совпадают с решениями Святого Духа (Деян 15, 28). Есть апостольское предание: Ириней, Тертуллиан и Ориген — все они ссылаются на учение, данное апостолами церквам, которые они основали, и передаваемое из поколения в поколение1. Есть вдохновение канонического Писания, которое стало гораздо более доступным критерием после того, как был сформирован канон и установлены принципы его толкования2.

Во-вторых, есть церковные доктрины. Им предшествуют в Новом Завете исповедания веры3 и решение христианского собрания в Деян 15, 28. Как правило, эти доктрины не сводятся к простому подтверждению Писания или предания. Сколь бы верным ни выглядело замечание папы Стефана: «nihil innovetur nisi quod traditum est» («обновляется лишь то, что пришло из предания», DS11), оно напоминает о том, что новые вопросы действительно возникали, а удовлетворительных ответов нельзя было ожидать, пока прежняя позиция всех устраивала. Почему это так — большой вопрос, возможный ответ на который будет дан в разделах о вариациях доктрины и о дифференциации сознания.

В-третьих, есть теологические доктрины. Этимологически «теология» — это «речь о Боге». В христианском контексте она означает персональную рефлексию над откровением, данным Иисусом Христом и во Христе. В патриотический период авторы имели дело преимущественно со специфическими вопросами, волновавшими умы в ту эпоху, но к ее концу появились и такие всеобъемлющие труды, как «De fide orthodoxa» [«О православной вере»] Иоанна Да-маскина. В средневековых школах теология приняла методический, совместный, развивающийся характер. Разыскание и классификация предпринимались в «Книгах сентенций», интерпретация — в

1 Irenaeus, Adv. haer., 1,10,2; III, 1—3; Harvey 1,92; II, 2 ff. Tertullian, Depraescr. Haeret., 21. Origen, Deprinc, Paef. 1-2; Koetschau 7 f.

г Ср. весьма простые принципы Климента Александрийского (Strom. VIII, 2 ff.; Stahlin III, 81 ff.) с труднейшими принципами Иринея (Adv. Haer. I, 3,1.2.6; Harvey 1,24-26.31).

3 CM. V.H. Neufeld, The Earliest Christian Confessions, Leiden: Brill, 1963, Vol. Vof New Tools and Studies, ed. B.M. Metzger.

комментариях на книги Ветхого и Нового Заветов, а также на труды выдающихся авторов. Систематическая теология стремилась внести порядок и связность в массу материалов, сосредоточенных в Писании и предании. Начало ей положил, вернее всего, труд Абеляра «Sic et Non» [«Да и Нет»], где сто пятьдесят восемь тезисов были доказаны, а затем опровергнуты доводами Писания, предания и разума. В любом случае поп Абеляра стало позднее Videtur quod поп [«Кажется, что нет»] как составной части quaestio [«Вопроса»], а его sic стало Sed contra est [«Но против этого...»]; затем следовала формулировка принципов решения или согласования, и, наконец, принципы прилагались к каждому из противоречащих друг другу источников.

В-четвертых, к концу XIII в. методологические проблемы вышли на свет в бурных и сокрушительных спорах между августинианами и аристотеликами. Этот спор не только не разрешился, но перешел в перманентную оппозицию между томистской и скотистской школами, как позднее это произошло с католиками и протестантами, иезуитами и доминиканцами, а также с последователями разных протестантских лидеров. Необходимое разрешение подобных длящихся конфликтов дает богословский метод, достаточно радикальный, чтобы решительно встать лицом к лицу с базовым философским во-прошанием: что мы делаем, когда познаём? Почему мы занимаемся познанием? Что мы познаём, когда занимаемся познанием?

Все это необходимо, но не достаточно. Следует также спросить, что мы делаем, когда занимаемся теологией; и ответ должен иметь в виду не только встречу с Богом в христианстве, но также историчность христианского свидетельства, различие человеческих культур, дифференциации человеческого сознания.

Следовательно, есть методологическая доктрина. Как теология размышляет над откровением и церковными доктринами, так методология размышляет над теологией и теологиями. Коль скоро она размышляет над теологией и теологиями, она должна иметь в виду также откровение и церковные доктрины, над которыми размышляют теологии. Но хотя она имеет их в виду, она не пытается определять их содержание: эту задачу она оставляет церковным авторитетам и теологам. Сама же методологическая доктрина занимается определением возможного или должного образа действия теологов. Она не заботится о предопределении специфических результатов, которые, возможно, будут получены во всех будущих поколениях.

В-пятых, существует многообразие доктрин, которое имеется в виду в заголовке данного раздела. Существуют богословские доктрины, доступ к которым открывает приложение метода. Этот метод различает функциональные специализации и применяет функциональную специализацию «фундирование» для отбора доктрин среди множества вариантов выбора, предоставляемых функциональной специализацией «диалектика».