§ 1. Опыт трудоправовой интеграции государств Европейского союза

Настоящий параграф посвящен предметно-хронологическому анализу трудоправовой интеграции государств ЕС как составляющей социальной политики ЕС в привязке к основным вехам развития ЕС.

становления с основным! этапами политической и экономической

168

интеграции

История ЕС началась 9 мая 1950 года, когда министр иностранных дел Франции Робер Шуман в своем заявлении призвал к объединению угольных и сталелитейных промышленностей Франции и Западной Германии^{[159] [160] [161]. К этому проекту присоединились страны Бенилюкса — Бельгия, Люксембург и Нидерланды, а также Италия}

18 апреля 1951 года был подписан Договор о Европейском объединении угля и стали (Парижский договор) сроком на 50 лет, которьгй вступил в силу 23 июля 1952 года .

Его основными целями было создание общего рьгнка угля и стали, модернизация и повьштение эффективности производства в угольной и металлургической промышленности, улучшение условий труда и решение проблем занятости в этих отраслях. В частности, в статье 69 договора было закреплено, что государства-участники обязуются отказаться от каких-либо

ограничений по признаку гражданства в отношении квалифицированных работников угольной н сталелитейной промышленности.

Для тех работников, которые не подпадали под критерии квалифицированных (критерии разрабатывались совместными усилиями государств), при условии недостатка рабочей силы в каком-либо из государств-участников, стороны договорились адаптировать иммиграционное законодательство таким образом, чтобы сделать беспрепятственным их трудоустройство в других государств ах-уча стниках. Договор также запретил любую дискриминацию в оплате и условиях труда между национальными работниками и работниками-иммигрантами.

Успешное функционирование общего рынка угля и стали привело к тому, что в июне 1955 года в Мессине министрами иностранных дел ФРГ, Франции, Италии, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга было принято решение о подготовке договора, предусматривающего расширение сферы экономической интеграции.

Подготовка договора велась комитетом экспертов, получившим название «комитет Спаака» по имени его председателя - министра иностранных дел Бельгии Поля-Анри Спаака . Переговоры о подписании договора проходили в Брюсселе с июня 1956 года.

25 марта 1957 года в Риме были подписаны так называемые «Римские договоры»: Договор об учреждении ЕЭС^{[162] [163] и Договор об учреждении Европейского сообщества по атомной энергии[164]. Договоры официально вступили в силу 1 января 1958 после их ратификации парламентами всех шеста стран-учре дител ей.}

В качестве цели создания сообществ провозглашалось достижение экономического и социального прогресса путем создания единого рынка мирного использования атомной энергии и таможенного союза в рамках стран «шестёрки» с последующим переходом к общему рынку, в котором обеспечивается свобода движения товаров, физических лиц, услуг и капиталов - так называемых «четырех свобод».

Если говорить о правовом положении работников, то Римский договор о ЕЭС включил в себя, с одной стороны, достаточно детальную регламентацию свободы перемещения работников (пункт «с» статьи 3, статью 7, статьи 48-51), и, с другой стороны, отдельный раздел, состоящий из двух глав, посвященный социальной политике.

Первая глава была посвящена социальным положениям и включала констатацию необходимости повышения уровня жизни и труда работников (статья 117), статью о сотрудничестве государств по вопросам занятости, трудового законодательства и условий труда, профессионального обучения и повышения квалификации, защиты от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, гигиены на производстве, права на ассоциацию и коллективные переговоры (статья 118), статью о равной оплате мужчин и женщин за равный труд (статья 119), статью о сохранении эквивалентности оплачиваемых отпусков (статья 120).

Вторая глава содержала положения о создании Европейского социального фонда (пункт «Ь> статьи 3, статьи 123 - 128) и была направлена, опять-таки, на содействие свободе передвижения работников.

Римский договор о ЕЭС вызвал критику по причине того, что, хоть в него и был включен раздел, посвященный социальным вопросам, но положения этого раздела были декларативными^[165]. Единственной содержательной статьей, по мнению К. Барнард, была статья 119, посвященная равной оплате мужчин и женщин за равный труд^[166].

На то быт рад причин.

Во-первых, в то время популярной быта точка зрения о том, что экономическая интеграция путем устранения барьеров на пути передвижения рабочей силы н прочих факторов производства приведет к равномерному распределению ресурсов внутри ЕЭС, тем самым обеспечив высокие темпы экономического роста и социальное благополучие^[167]. Высокие социальные стандарты должны были стать «наградой за эффективность»^{[168] [169] [170].}

Эта позиция нашла отражение в статье 117 Римского договора о ЕЭС, где было отмечено, что улучшение условий жизни и труда рабочих станет результатом функционирования внутреннего рынка.

1 7Я

Во-вторых, большую роль сыграл доклад «комитета Спаака» , который отрицал необходимость проведения единой социальной политики в рамках ЕЭС, призывая затронуть лишь некоторые вопросы, такие, как равная оплата труда мужчин и женщин, рабочее время, сверхурочная работа, оплата выходных. Однако даже те немногие предложения по социальным вопросам, которые содержались в докладе комитета Спаака, не получили отражения в тексте Римского договора о ЕЭС .

Доклад комитета Спаака во многом был основан на докладе авторитетного экономиста Бертиля Олина, согласно которому в условиях свободной торговли достигается равновесие цен факторов производства (в том числе рабочей силы) в различных странах, и, следовательно, общее экономическое равновесие, что должно привести к социальной стабильности^[171].

В-третьих, на момент переговоров о заключении Римских договоров трудовое законодательство договаривающихся стран значительно различалось.

В частности, во Франции существовал значительно более высокий уровень трудовых гарантий, чем в других странах.

faire» , н статьи 119 н 120, призванные защитить французскую

182

экономику

В четвертых, в то время государств а-участники считали себя обязанными соблюдать «единство и политическую стабильность их собственных политических режимов» .

Таким образом, Римский договор о ЕЭС 1957 года содержал раздел, касающийся социальной политики ЕЭС, но трудоправовой интеграции государств в нем была посвящена только статья 119, устанавливающая равную оплату мужчин и женщин за равный труд.

Политика невмешательства в социальную сферу в целом сохранялась до 70-х годов.

В 1960 году страны так называемой «внешней семерки» (Великобритания, Дания, Норвегия, Швеция, Австрия, Швейцария и Португалия), в противоположность «внутренней шестерке», создавшей ЕЭС, с подозрительностью отнеслись к интеграции и образовали альтернативную организацию - Европейскую ассоциацию свободной торговли. ^{[172] [173] [174]}

Но Великобритания, быстро поняв преимущества ЕЭС, решила стать его участником. Ее примеру последовали Ирландия и Дания, тесно связанные с Великобританией внешней торговлей, а также Норвегия. Между тем, их попытки присоединиться к ЕЭС в 1961-1963 и в 1966-1967 годах потерпели крах, поскольку французский президент Шарль де Галль наложил вето на вступление в ЕЭС новых членов. После того, как в 1969 году президентом Франции стал Жорж Помпиду, начались повторные переговоры с Великобританией, Данией и Ирландией об их вступлении в ЕЭС. В итоге, в 1973 году эти страны стали членами ЕЭС.

В 1972 году, накануне вступления в ЕЭС трех новых стран, в Париже прошел саммит глав государств ЕЭС, на котором впервые на уровне ЕЭС был поставлен вопрос о разработке единой социальной политики ЕЭС как реального направления деятельности ЕЭС. В совместном коммюнике по результатам саммита было отмечено, что решительные действия в социальной сфере столь же важны, сколь важно построение экономического и валютного союза¹³⁴.

Столь кардинальное изменение позиции государств в отношении единой социальной политики объяснялось, с одной стороны, социальными волнениями в Западной Европе в 1968, в особенности майскими событиями во Франции, которые привели к отставке де Галля, и, с другой стороны, экономической рецессией, наступившей после объявления нефтяного эмбарго в отношении США и стран Западной Европы со стороны Организации арабских стран — экспортёров нефти (ОАПЕК) в ответ на их поддержку Израиля в конфликте с Сирией и Египтом¹³⁵.

В итоге, Совет принял Резолюцию от 21 января 1974 года относительно программы социальных действий¹³⁶, включающую в себя три фундаментальных цели в социальной сфере: достижение полной занятости, ^{[175] [176] [177] улучшение условий жизни и труда, а также участие трудящихся и социальных партнеров в управлении предприятиями. Как отмечается в литературе, была поставлена четкая цель - формирование европейского социального союза137.}

Вслед за резолюцией последовало принятие Директивы Совета 75/117/ЕЭС от 10 февраля 1975 года о сближении законодательства государств-членов относительно применения принципа равной оплаты труда мужчин и женщин и Директивы Совета 76/207/ЕЭС от 9 февраля 1976 года об имплементации принципа равенства мужчин и женщин в вопросах трудоустройства, профессионального образования и продвижения по службе¹³⁹.

Учитывая растущую безработицу, были приняты меры по защите работников на случай массовых сокращений штата^{[178] [179] [180] [181], передачи прав на предприятия[182], банкротства предприятия[183] [184].}

Елок правовых норм, регулирующих общественные отношения по поводу труда и сформировавшихся в 70-е годы, сегодня в западной доктрине относят к так называемому социальному праву ЕС .

Хотя в этот период было принято значительное количество директив, они касались лишь некоторых направлений регулирования трудовьгх отношений, но не затрагивали социальную сферу в целом, как было обозначено в коммюнике 1972 года.

Как отмечается в литературе, кризисные явления в экономике Западной Европы того времени, сильные позиции предпринимателей и уступчивость профсоюзов оставили многие из этих решений на бумаге^[185].

Кроме того, директивы принимались в соответствии с общей процедурой, содержавшейся в статьях 100 и 235 Римского договора о ЕЭС, которая требовала единогласия. Это позволяло государствам-участникам накладывать вето на трудоправовую интеграцию государств в нежелательных для них сферах.

Начало 80-х ознаменовалось новой волной противодействия трудоправовой интеграции государств ЕЭС.

Это было связано с тем, что новое консервативное правительство Великобритании, возглавляемое Маргарет Тэтчер, настаивало на строгом ограничении социальной политики ЕЭС.

Великобритания, придерживаясь строгой неоклассической экономической традиции, лоббировала дерегулирование рьгнка труда в целях достижения его максимальной гибкости и облегчение регулятивной нагрузки на предпринимателей в целях повышения конкурентоспособности национальных экономик на глобальном рынке.

Такой подход противоречил позиции Комиссии, которая хоть и признавала необходимость формирования гибкой и адаптивной рабочей силы, но не считала дерегулирование тождественным гибкости и твердо стояла на необходимости трудоправовой интеграции государств.

Тем не менее, в начале 80-х трудоправовая интеграция государств по- прежнему требовала единогласия государств-участников, что позволяло Великобритании блокировать любую инициативу в этой сфере^[186].

Десятым членом ЕЭС с 1 января 1981 года стала Греция, а с 1 января 1986 года членами ЕЭС стали Португалия и Испания.

Многие участники ЕЭС в 80-е годы были недовольны отсутствием де- факто единого рынка.

Это привело к тому, что 28 февраля 1986 в Люксембурге был подписан и 1 июля 1987 вступил в силу Единый европейский акт (ЕЕА), вносивший изменения в Римские договоры и Договор о Европейском объединении угля и стали, поставивший цель создать к 1 января 1993 года единый рынок государств-участников ЕЭС^[187].

В докладе группы экспертов под руководством Паоло Чеккини, посвященном преимуществам создания единого рынка, было отмечено, что создание единого рынка приведет к существенному увеличению числа рабочих мест^[188].

Перед принятием ЕЕ А в Европейском Парламенте обсуждалось создание единого социального пространства, но реально в Единый европейский акт было включено лишь несколько статей, посвященных этому вопросу.

В частности, в статье 130а, носящей программный характер, был взят курс на дальнейшее укрепление социального и экономического единства, устранение разрыва в экономическом развитии между странами в целях гармоничного развития ЕЭС.

В статье 130Ь также было отмечено, что координация и реализация экономической политики должна осуществляться в соответствии с поставленными в статье 130а целями.

В статье 118Ь в качестве нового направления деятельности Комиссия было закреплено развитие на европейском уровне диалога мелцу социальными партнерами, который может приводить к заключению соглашений.

Статья 8а, перечислявшая меры, которые необходимо принять для завершения создания единого рынка к 31 декабря 1992, не затронула трудоправовую интеграцию государств.

Между тем, важнейшим нововведением ЕЕА стала статья 118а, которая позволила Совету устанавливать минимальные стандарты в сфере охраны труда, принимая решения квалифицированным большинством голосов.

Это был большой сдвиг в мышлении. Подлинная ценность этой статьи была в том, что она дала шанс Комиссии осуществлять трудоправовую интеграцию государств в обход вето Великобритании.

Как отмечается в литературе, статья 118а позволила «создать оплот защиты против «демонтажа» трудового права в то время, когда ряд государств-участников во главе с Великобританией держал курс на дерегуляцию» . Эта статья создала правовую основу для принятия директив о рабочем времени¹", беременных работниках^{[189] [190] и работающей молодежи[191].}

Между тем, отсутствие в ЕЕА средств для создания единого социального пространства вызвало ряд опасений.

Во-первых, амбициозный план по созданию единого рынка мог провалиться в случае отсутствия поддержки со стороны граждан ЕЭС.

Во-вторых, уже тогда существовало понимание того, что открытие единого рынка позволит предпринимателям переносить производство туда, где ниже социальные издержки. По этому поводу председатель Комиссии Жак Делор отметил следующее: «Создание единого экономического пространства, основанного на кооперации рынка и бизнеса, невообразимо - я хочу сказать, просто недостижимо - без гармонизации социального законодательства. Нашей конечной целью должно быть создание европейского социального пространства»^[192].

В целом, несмотря на активное противодействие «неолиберального блока», 80-е годы ознаменовались растущим осознанием того, что экономическая н социальная политика неразделимы, что конечной целью экономической эффективности является социальная справедливость н благосостояние всех граждан ЕЭС.

9 декабря 1989 года на саммите в Страсбурге все государства- участннкн ЕЭС, за исключением Великобритании, подписали Хартию Европейского экономического сообщества об основных социальных правах работников от 9 декабря 1989 года^[193].

Хартия не получила обязательной юридической силы, являясь, по выражению Европейского парламента, «торжественной декларацией основных социальных прав»^[194], хотя и была признана ЕС С в качестве источника толкования^[195]. В литературе было высказано много критики в адрес ее содержания и юридического статуса^[196].

Между тем, были и положительные эффекты

Во-первых, Хартия 1989 года закрепила двадцать шесть фундаментальных прав работников, которые государства-участники обязались гарантировать.

Фундаментальные права работников, закрепленные в Хартии 1989 года, поделены на двенадцать блоков, посвященных следующим вопросам: свобода передвижения; занятость и оплата труда; улучшение условий жизни и труда; социальная защита; свобода объединения и право на ведение коллективных переговоров; профессиональная подготовка; равное обращение с мужчинами н женщинами; информации, консультации и участие в управлении организацией; защита здоровья и безопасность на рабочем месте; защита несовершеннолетних; пенсионеры; инвалиды.

Во-вторых, Хартия 1989 года констатировала, что в контексте создания единого рынка должно уделяться равное внимание как экономическим, так н социальным аспектам, и оба этих аспекта должны развиваться сбалансировано. При этом развитие занятости и создание рабочих мест должны быть приоритетным направлением.

В-третьих, для реализации Хартии 1989 года Комиссия приняла программу социальных действий^{[197] [198]. В ней содержалось сорок семь пунктов, которые должны были быть реализованы к 1 января 1993 года.}

Семнадцать из этих сорока семи пунктов касались принятия директив. На основании этих пунктов были приняты десять специальных директив в области охраны труда, а оставшиеся семь касались условий трудового договора²⁰³, регламентации рабочего времени^[199] и положения командируемых работников^[200].

Хоть принимаемые директивы касались только вопросов индивидуального трудового права, Хартия 1989 года закрепила ряд статей, касающихся коллективньгх трудовьгх прав: право на объединение (статья 11), право на коллективные переговоры и заключение коллективных договоров и соглашений (статья 12), право на коллективные действия, в том числе забастовку (статья 13).

Стоит отметить, что преамбула Хартии 1989 года связывала создание общего рынка с необходимостью сближения национальных законодательств по следующим вопросам: продолжительность и организация рабочего времени; формы занятости; правила коллективных увольнений и увольнений при банкротстве предприятий; минимальная продолжительность еженедельного отдыха и ежегодного оплачиваемого отпуска.

В целом, Хартия 1989 года закрепила достижения ЕЭС в социальной сфере за последние двадцать лет и очертила минимальные требования для построения единого социального пространства ЕЭС.

7 февраля 1992 года в городе Маастрихт был подписан Договор о ЕС^[201] , который вступил в силу 1 ноября 1993 года. ЕС был основан на так называемых трех опорах: Европейские сообщества (общая экономическая и социальная политика), общая внешняя политика и политика безопасности, общая политика в области внутренних дел и юстиции.

В статье 2 Договора о ЕС в качестве новых приоритетов ЕС были обозначены высокий уровень занятости и социальной защиты, устойчивый и безынфляционный рост, повышение уровня и качества жизни, экономическое и социальное сплочение и солидарность государств-членов.

Для достижения этих целей в Римский договор о ЕЭС были внесены изменения.

В статье 3 были добавлены пункты «i», «j», «к», «q», дополняющие компетенцию ЕС вопросами координации политики государств-участников в области занятости с целью повышения ее эффективности путем развития координированной стратегии в области занятости и политики в социальной сфере. Были внесены изменения в статьи 123 - 128, касающиеся деятельности Европейского социального фонда. Статьи 126,127 образовали

новую главу «Образование, профессиональное обучение н молодежь», в которой ЕС получил новую, хотя и краткую, компетенцию.

Первоначально предполагалось, что в статьи 122-127 (раздел, касающийся социальной политики) Римского договора о ЕЭС будут внесены поправки, расширяющие полномочия ЕС в сфере социальной политики.

Однако такая позиция встретила ожесточенное сопротивление Великобритании. Дабы сохранить согласие британцев на подписание Договора о ЕС в целом, было решено создать отдельное Соглашение о социальной политике и поместить его в отдельный протокол к Договору о ЕС.

Протокол, содержащий Соглашение о социальной политике, распространил свое действие на одиннадцать из двенадцати государств ЕС, за исключением Великобритании, которая также заявила о неприменении в отношении нее положений, касающихся экономического и валютного союза. В литературе отмечается, что эти события породили феномен так называемой «двухскоростной Европы»^{[202] [203].}

В литературе того времени также обсуждалась правовая природа неучастия Великобритании в Соглашении о социальной политике. Превалирующей была точка зрения о том, что двенадцать государств заключили соглашение о том, что социальные положения распространяются

213

только на одиннадцать государств .

Значение Соглашения о социальной политике состояло в следующем.

Во-первых, оно расширило компетенцию ЕС по социальным вопросам, в том числе расширило количество вопросов, по которым возможно принятие решения квалифицированным большинством. К ним были отнесены вопросы, касающиеся условий труда, информирования и консультирования, равенства мужчин и женщин.

В дополнение, постановляя единогласно, Совет смог принимать меры по сближению законодательства государств-участников в сферах социального обеспечения н социальной защиты, защиты работников в случае нарушения трудового договора, представительства и защиты интересов работников и работодателей, условий занятости для граждан третьих стран, постоянно проживающих на территории ЕС.

В то же время, Соглашение о социальной политике не охватывало вопросы, касающиеся заработной платы, права на объединение, права на забастовку и права на локаут.

Во-вторых, оно закрепило важную роль социальных партнеров в трудоправовой интеграции государств-участников ЕС.

С одной стороны, это выразилось в том, что Соглашение предусмотрело обязательные консультации между Комиссией и социальными партнерами по вопросу предлагаемых Комиссией мер, касающихся социальной политики ЕС.

С другой стороны, это выразилось в том, что Совет получил право по предложению Комиссии и на основании совместного ходатайства социальных партнеров путем принятия директивы придавать обязательную силу соглашению, заключенному социальными партнерами на уровне ЕС по вопросам, подпадающим под направления социальной политики ЕС.

Это положение стало итогом так называемого социального диалога «Валь Дьюшесс»^[204]. Он начался в 1985 году в Бельгии между Союзом объединений промышленников и работодателей Европы, Европейским центром для предприятий с государственным участием и Европейской конфедерацией профсоюзов и окончился заключением 31 октября 1991 года соглашения, которое почти дословно было внедрено в статьи 3 и 4 Соглашения о социальной политике.

Как отмечается в литературе, это был первый случай в истории европейской интеграции, когда социальные партнеры стали оказывать влияние на трудоправовую интеграцию государств ЕС^[205].

С 1 января 1995 года членами ЕС стали Австрия, Финляндия и Швеция На парламентских выборах в Великобритании 1 мая 1997 года впервые за восемнадцать лет пришли к власти лейбористы во главе с Тони Блэром.

Первым шагом нового правительства стало решение присоединиться к Соглашению о социальной политике, а также имплементировать четыре директивы, которые были приняты за период действия Соглашения о социальной политике: о европейских производственных советах^[206], об отпуске по уходу за ребенком^{[207] [208], о неполном рабочем дне213, о бремени доказывания по делам о дискриминации[209].}

Это решение Великобритании привело к тому, что на Амстердамской межправительственной конференции было решено дополнить статьи 117 - 122 Римского договора о ЕЭС Соглашением о социальной политике.

Амстердамский договор о внесении изменений в Договор о ЕС, договоры об учреждении Европейских сообществ и некоторые связанные с этим акты^[210] был подписан 2 октября 1997 года и вступил в силу 1 мая 1999 года.

Он, помимо инкорпорации Соглашения о социальной политике, внес следующие существенные изменения в Римский договор о ЕЭС 1957 года.

Во-первых, статья 117 была дополнена ссылкой на то, что стороны признают основные социальные права в том виде, в каком они изложены в

Европейской социальной хартии (ЕСХ), а также в Хартии 1989 года. Вообще, одиннадцать из пятнадцати стран еще в Соглашении о социальной политике договорились имплементировать Хартию 1989 года как часть «acquis communautaire» , но ссыпка на ЕСХ была использована впервые. Вероятно, поводом для этого послужили неоднократные ссылки ЕСС на ЕСХ^{[211] [212].}

Во-вторых, особое внимание было уделено принципу равного обращения в отношении мужчин и женщин. Этот принцип был закреплен в качестве ценности ЕС в статье 2 Договора о ЕС, а также в статье 3 Договора о ЕС в качестве цели ЕС. В статью 3 Римского договора о ЕЭС было добавлено указание на то, что вся деятельность ЕС направлена на достижение гендерного равенства. Статья 119 Римского договора о ЕЭС была дополнена правом Совета принимать меры, обеспечивающие применение принципа равных возможностей и равного отношения в отношении мужчин и женщин по вопросам занятости и профессиональной деятельности, включая принцип равной оплаты за равный труд.

В-третьих, существенным нововведением Амстердамского договора стала новая глава Римского договора о ЕЭС, посвященная занятости (статья 109п - 109 с). Ее принятие активно лоббировали Франция и Скандинавские страны.

В статье 2 Договора о ЕС была добавлена новая цель ЕС - достижение высокого уровня занятости.

В Римском договоре о ЕЭС появилась статья 109п, согласно которой для достижения высокого уровня занятости ЕС и государства-участники разрабатывают скоординированную стратегию в области подготовки квалифицированной, обученной и легко адаптирующейся рабочей силы и рынков труда, быстро реагирующих на изменения в экономике.

В развитие цели достижения высокого уровня занятости на саммите в Лиссабоне в 2000 году была принята стратегия ориентированная на построение «наиболее конкур енто способной, динамичной и

ориентированной на знаниях экономики в мире, обеспечивающей стабильный экономический рост, повышение количества и качества рабочих мест и большее социальное сплочение»^{[213] [214] [215].}

Лиссабонская стратегия имела три взаимосвязанных направления; экономическое (повышение конкурентоспособности экономики ЕС и обеспечение экономической стабильности), экологическое (развитие без ущерба окружающей среде) и социальное (модернизация европейской социальной модели, инвестирование в людей, борьба с социальной изоляцией). Конечной целью стратегии являлось достижение полной занятости (70% уровень всеобщей занятости к 2010 году). В 2010 году Лиссабонская стратегия была заменена стратегией «ЕС2020», которая сохранила примерно те же цели.

Появление европейской стратегии занятости ознаменовало существенный сдвиг в понимании социальной политики ЕС.

По сути, вместо трудоправовой интеграции государств-уча стников приоритет практически полностью был отдан координации политики занятости государств-участников под руководством ЕС .

Это было ясно отражено в двух документах, касающихся будущего европейской социальной политики: «Возможности, доступность и

солидарность: к новому социальному видению Европы 21 века» 2007 года

н «Обновленная социальная повестка: возможности, доступность н

солидарность»^[216] 2008 года.

В основу обновленной социальной политики ЕС легла идея «гибкобштьности», которая объединяла идею гибкости рынка труда и стабильности трудовых отношений. Как отмечала Комиссия, концепция «гибкобильности» означает собой не дерегулирование, а развитие рабочих мест и людских талантов, которое является единственным вариантом поддержания и улучшения конкурентоспособности ЕС три одновременном укреплении европейской социальной модели^{[217] [218].}

Можно назвать следующие причины, повлиявшие на смещение акцентов социальной политики ЕС²²³.

Во-первых, еще после кризиса перепроизводства нефти 1981 года наступила экономическая рецессия, которая привела к высокому уровню безработицы.

Во-вторых, использование традиционного для западных «государств благосостояния» способа борьбы с безработицей - фискально-денежной политики - было существенно ограничено созданием валютного союза^[219].

В-третьих, в европейских странах происходил переход от индустриальной к постиндустриальной экономике, который характеризовался интернационализацией торговли и смещением занятости из сферы сельского хозяйства и промышленности в сторону сферы услуг. Эта тенденция сместила баланс экономических сил в сторону работодателя. Трудовые отношения стали характеризоваться большей гибкостью условий найма н труда, вознаграждения за труд, децентрализацией регулирования в сторону социального партнерства н частных инициатив работодателей.

В-четвертых, ЕС ожидало вступление десяти восточноевропейских государств с отличающими от западноевропейских государств экономическими н правовыми реалиями. Специалисты отмечают, что в этой ситуации «грубый» характер трудоправовой интеграции государств необходимо было заменить более гибкой регулятивной практикой^[220].

Значимым для трудоправовой интеграции государств ЕС событием стало подписание государствами ЕС Хартии Европейского союза об основных правах от 7 декабря 2000 года^{[221] [222].}

Она включила в себя гражданские и политические, а также социально- экономические права, основанные на конституционных традициях государств ЕС, Хартии 1989 года, ЕСХ н ЕКПЧ.

Важно понимать, что Хартия 2000 года не привнесла новых прав, она лишь кодифицировала существующие. На это прямо указано в преамбуле. В период до вступления в силу Лиссабонского договора Хартия не имела юридической силы, но была важным источником для ЕСС.

9 октября 2002 года Евр опейская ко ми ссия р еко менд ов ала 10

государств-кандидатов на вступление в ЕС в 2004: Эстонию, Латвию, Литву, Польшу, Чехию, Словакию, Венгрию, Словению, Кипр, Мальту.

16 апреля 2003 года в Афинах между 15 «старыми» и 10 «новыми»

232

членами ЕС был подписан Договор о присоединении.

Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Словения, Кипр, Мальта 1 мая 2004 года стали членам Евросоюза.

1 января 2007 года состоялось очередное расширение Евросоюза — вхождение в него Болгарии и Румынии.

13 декабря 2007 года был подписан и с 1 января 2009 года вступил в силу Лиссабонский договор^{[223] [224], заменивший собой не вступившую в силу Конституцию ЕС.}

Лиссабонский договор носит ревизионный характер, то есть пересматривает положения Договора о ЕС и Римский договор о ЕЭС, внося в них изменения. Договор о ЕС остается кратким программным документом ЕС. Детальная же регламентация компетенции ЕС в социальной сфере содержится в ДФЕС^[225] (новое название Римского договора о ЕЭС).

Лиссабонский договор практически не затронул вопросы социальной политики ЕС, изменения в этой части носили «косметическнй>> характер.

Так, договор особо выделил значение социальной политики среди ценностей ЕС, добавив в статью 2 Договора о ЕС положение о том, что ЕС характеризуется плюрализмом, недискриминацией, терпимостью, справедливостью, солидарностью и равенством женщин и мужчин.

В статью 3 Договора о ЕС в качестве целей, сообразно трем направлениям Лиссабонской стратегии, были добавлены достижение конкурентоспособной социальной рыночной экономики, стремящейся к полной занятости и социальному прогрессу, а также высокий уровень охраны и улучшения качества окружающей среды.

В статье 9 ДФЕС было отмечено, что при определении и осуществлении своей политики и деятельности ЕС учитывает потребности в содействии высокому уровню занятости, в обеспечении адекватной социальной защиты, в борьбе с социальной маргинализацией и в высоком уровне образования, обучения и охраны здоровья людей.

Пожалуй, единственное и весьма существенное значение Лиссабонского договора для трудоправовой интеграции государств ЕС

состояло в том, что он придал обязательную юридическую силу Хартии 2000 года. В статье 6 Договора о ЕС в редакции Лиссабонского договора отмечается, что ЕС признает права, свободы и принципы, изложенные в Хартии 2000 года, адаптированной 12 декабря 2007 года, которая имеет такую же юридическую силу, как и договоры.

Видный европейский теоретик в области трудового права Б. Беркьюссон отмечал следующие положительные моменты, связанные с приданием юридической силы Хартии 2000 года^[226].

Во-первых, как и в случае с принципом равной оплаты мужчин и женщин за равный труд, закрепленным в Договоре о ЕС, ЕСС может распространять принцип прямого действия на те положения Хартии 2000 года, которые достаточно ясны, точны и безусловны.

Во-вторых, в соответствии с доктриной косвенного действия, национальные суды должны интерпретировать национальные законы в духе положений Хартии 2000 года.

В-третьих, нарушение ЕС или государств ом-участником

основополагающих прав, гарантируемых учредительным документом ЕС, должно приводить к ответственности в соответствии с «принципом Франковича». Этот принцип основывается на одном из решений ЕСС, в котором закреплен постулат об ответственности государств перед частными лицами за несоблюдение права ЕС^[227].

В-четвертых, в случае наличия спора о компетенции ЕС по конкретному вопросу ЕСС может дать расширенное толкование полномочиям ЕС, если это необходимо для защиты прав, закрепленных в Хартии 2000 года.

И, наконец, закрепленные в Хартии 2000 года социальные права являются стимулом для Комиссии вносить предложения по их реализации.

1 июля 2013 года 28-м государством-членом ЕС стала Хорватия.

Анализ опыта трудоправовой интеграции государств ЕС позволяет сделать следующие выводы.

Во-первых, трудоправовая интеграция государств ЕС характеризуется периодами спада и активности. Если 60-е и начало 80-х характеризовались почти полным отсутствием трудоправовой интеграции, то 70-е и конец 80-х - начало 90-х - бурной нормотворческой активностью.

На трудоправовую интеграцию государств ЕС оказывали влияние следующие факторы: 1) состояние глобальной экономики; 2) политический курс действующих правительств государств ЕС; 3) различия правовых систем государств ЕС в части регулирования трудовых отношений 4) различия в уровне экономического развития государств-участников; 5) процедура принятия директив (необходимость единогласия при принятии директив по социальным вопросам долгое время сдерживала трудоправовую интеграцию государств ЕС, пока не была заменена на квалифицированное большинство голосов при принятии директив, касающихся отдельных направлений регулирования трудовых отношений).

Во-вторых, в трудоправовой интеграции государств ЕС принимают участие социальные партнеры. Это стало возможным благодаря тому, что статья 155 ДФЕС предоставила Совету право по предложению Комиссии и на основании совместного ходатайства социальных партнеров путем принятия директивы придавать обязательную силу соглашению, заключенному социальньтми партнерами на уровне ЕС по вопросам, подпадающим под направления социальной политики ЕС.

В-третьих, трудоправовая интеграция государств ЕС привела к реальному и достаточно масштабному сближению правовых систем государств-участников в части регулирования следующих вопросов: борьба с дискриминацией; заключение трудового договора; защита работников при расторжении трудового договора, банкротстве работодателя и смене собственника предприятия; рабочее время и время отдыха; охрана труда;

информирование работников н проведение с ними консультаций; положение отдельных категорий работников.

В-четвертых, с конца 90-х по настоящее время наблюдается отход от трудоправовой интеграции государств в сторону координации политик занятости государств-участников под контролем ЕС.

Это произошло по следующим причинам: нефтяной кризис 80-х и последовавшая за ним экономическая рецессия привели к высокому уровню безработицы; использование традиционного для государств ЕС способа борьбы с безработицей - фискально-денежной политики - было существенно ограничено созданием валютного союза; в европейских странах происходил переход от индустриальной к постиндустриальной экономике, сместивший баланс экономических сил в сторону работодателя и повлекший децентрализацию регулирования трудовых отношений; вступление в состав ЕС десяти восточноевропейских государств с отличающими от западноевропейских государств экономическими и правовыми реалиями потребовало более гибких регулятивных практик, нежели трудоправовая интеграция государств.