Социальные и правовые нормы

Подобно тому, как математики могут оперировать числами, не углубляясь в суть понятия числа, юристы способны заниматься нормами, руководствуясь самым общим представлением о них.

Юристу-практику норма дана как условная единица права, вербально выраженная в текстах конституций, кодексов и законов. Ему не приходится выделять норму из контекста нормативных правовых актов, потому что нормы применяются и толкуются не «в одиночку», не «порознь», а в виде нормативных комплексов, институтов. Нормы являются строительным материалом для структур системы права, и этот материал не с неба сваливается, он вырабатывается обществом в процессе освоения человеком мира, в результате действия различных форм постижения действительности.

Выстраивая нормативно-регулятивные системы, прежде всего право и мораль, люди работают опять-таки не с единичными нормами, а с нормативными блоками, которые зачастую формируются из норм разных видов и происхождения. Правовая норма есть один из видов социальных норм. Это значит, что у нее есть много общего с моральными, политическими, религиозными, эстетическими и иными нормами, что так или иначе восходит к закономерностям внешнего и внутреннего мира человека.

Социальные нормы программируют человеческое поведение, устанавливают координационные и субординационные связи между действиями индивидов, коллективов, общественных групп, осуществляют социальный контроль в обществе.

Социальные нормы можно сравнить с нотными знаками, посредством которых записываются многообразные партитуры человеческого поведения. В зависимости от того, правильно или неправильно используются эти знаки, образуют ли они удачные или неудачные сочетания, получается гармоничный либо дисгармоничный эффект, симфония либо какофония, консонанс либо диссонанс. В общественной жизни исторически возникают, действуют и развиваются нормативно-регулятивные системы, представляющие собой мощное единство идей, норм и общественных отношений в целях консолидации общества, обеспечения согласия между его членами и согласованности их действий. Действующие в обществе нормативнорегулятивные системы — политическая, правовая, моральная — способны выражать общие ценности всех или основных групп общества, но в специфических условиях социально неоднородного общества они могут достаточно серьезно противоречить друг другу.

Через социальные нормы действуют естественные законы жизни, как их понимают, принимают и осуществляют люди. Чтобы понять, из каких субстанций возникает норма, как она зарождается и становится действительной, полезно обратиться к категориям, которые не случайно находились и все еще находятся в центре большинства естественно-правовых учений. Речь идет о природе человека и природе вещей.

Говорят, что человек по природе своей есть космос, а космос немыслим без закономерностей и законов. Трудно сказать, какое число социальных норм продиктовано и предписано людям человеческой природой, обладающей невероятно широким диапазоном значений — от физиологических до метафизических.

Влечения, поначалу, может быть, весьма слабые, постепенно укрепляются, принимая вид сформировавшейся и развивающейся наклонности, которая актом сознания и воли приобретает силу внутреннего долга. Когда человек решает: «я должен это сделать», он велит, приказывает себе, переживает императивные эмоции. Естественная нормативность переживаний, влечений, чувств становится обязательной в силу нравственного долга делать то, что человек принял для себя как должное. В психике и сознании личности рождается императив, благодаря которому нет нужды заставлять ее делать многое из того, чего требуют мораль, религия и право. Регулятивный эффект последних возможен в той мере, в какой их абстрактные требования, предъявляемые человеку, соответствуют внутренним императивам людей.

В данной связи встает вопрос о силе нравственного долга, степени императивности волевых и эмоциональных регуляторов, действующих на уровне индивидуальной психики. Проблема императивности психических переживаний и эмоций была подробно рассмотрена Петражицким применительно к правовому поведению в целом, и в особенности — поведению на основе юридической обязанности.

Выше мы затрагивали вопрос о психологическом происхождении социальной нормы из механизмов мотивации внутренних потребностей. Норма, с этой точки зрения, есть регулярно воспроизводимая мера удовлетворения длящейся либо многократно повторяющейся внутренней потребности. В процессах саморегуляции, психической регуляции человек вольно или невольно находит собственные нормативы реализации потребностей, а в общении с другими людьми они проверяются, корректируются, становятся общими нормами поведения.

С помощью методов психологического исследования на уровне психологии личности и коллективов, социальной психологии прослеживаются этапы трансформации внутренней меры во внутреннюю, а затем во внешнюю норму. Но за этим циклом преобразований начинается другой: определившаяся норма в свою очередь становится мерой поведения человека, а вместе с тем масштабом группового или общественного поведения, если этой нормой-мерой измеряются действия большого числа людей. В качестве масштаба норма должна быть одинаковой и равной для всех участников общения.

Важно, что связь между мерой и нормой заложена в программы мотивации потребностей, причем не столько первичных физиологически обусловленных потребностей в еде, сне, продолжении рода и т.

Через норму проходит разграничительная линия между психологией, изучающей то, что называют нормальной психической жизнью, и психопатологией (психиатрией), занимающейся аномалиями — феноменами, выделенными из общего контекста человеческой психики вследствие их серьезного отклонения (в ту или иную сторону) от нормы, нормального психического состояния. «Мы говорим об аномалии, когда количество явлений, их интенсивность и продолжительность выходят за рамки обычного»[366].

Все выходящее за «рамки обычного» можно по-другому назвать выходом за «пределы нормы». Предполагается, что в этих пределах находятся не одно, а некое число психических состояний, каждое из которых является более или менее «нормальным» выражением обычных психофизических функций организма. Так, небольшие отклонения от нормального кровяного давления, которое, кстати сказать, является неодинаковым для людей разного возраста, не свидетельствуют о гипертонической болезни человека. Они, если укладываются в известные пределы, нормальны, хотя формула врача «давление в пределах нормы» (вместо «давление нормальное») уже может содержать легкое предостережение.

Удивительно, что укорененные в природе человека нормы действуют как бы на базе принципа «золотой середины», стремятся к оптимальному режиму. Они не являются строго фиксированными, неподвижными точками в пространстве, подвержены изменению, подвижкам и в то же время сохраняют устойчивость пределов, дальше которых эти изменения идти не могут.

Выход за пределы означает нечто такое, что меньше или больше, ниже или выше нормы, свидетельствует о пересечении верхней или нижней границы, разделяющей нормальные и аномальные состояния. Если процесс недостаточен относительно нормы, он воспринимается как ущербный, разрушительный для организма, вызывает патологические изменения, соматические и душевные болезни, опасные для жизни. Что касается избыточного в отношении нормы процесса, то он, будучи необычным, аномальным, может свидетельствовать как о болезненном перерождении организма, его функций, обрекающем индивида на отсталое развитие, так и об уникальности психофизических качеств отдельного человека, которые дают ему неоспоримые преимущества перед другими людьми. Такова природа сверхспособностей и талантов, выходящих далеко за пределы нормальных человеческих потенций.

Данное обстоятельство, как и многие другие, говорит о том, что природа человека нормативна, а нормы, вытекающие из нее, как и отклонения от норм (аномалии), являются естественной основой социальной норматики, определяют закономерности соционормативной сферы, истоки ее динамизма и противоречий. В этом плане большую ценность для современной юриспруденции приобретает наследие естественного права, многие представители которого пытались глубоко вникнуть в нормативную природу человека и тем самым «очеловечить» позитивное право.

Нормы, вытекающие из природы вещей, — это еще один компонент соционормативной сферы. Но что такое «природа вещей»? Анализ различных подходов к пониманию данной категории в рамках теорий естественного права увел бы нас далеко от темы, поэтому мы ограничимся указанием лишь на основные ее значения. Речь, конечно, в первую очередь, идет о физической природе, которая существовала до человека, может обходиться без человека и будет существовать, если человечество исчезнет с лица земли. Нет нужды говорить о том, что эта природа жестко диктует людям свои законы и нормы. Последние должны быть познаны, открыты и поняты в процессе физических, математических, химических, геологических, астрономических, биологических и иных исследований. Они дают основание людям относиться к природе нормативно в рамках присущего ей порядка вещей. По справедливому замечанию Лукашевой, «нормативность выступает не только формой объективно необходимых связей и способов взаимодействия людей, но и формой развития природных процессов»[367].

На базе знаний, опираясь на них, человечество творит еще одну природу — природу артефактов, синтез элементов физической реальности и культурных достижений. Все, что сделал человек на земле, совершенные им планетарные преобразования, выразившиеся в постройке городов, транспортных магистралей, ирригационных сооружений, создании крупных энергетических объектов, технических систем, отраслей науки, религиозных культов, произведений искусства и литературы, во многом другом, — все это «вливается» в природу, становится ее частью и продолжением. Усилиями множества поколений человечество создало то, что некоторые мыслители называют «второй природой», без которой уже невозможно представить себе первую, т. е. физическую реальность.

Отношения человека к той и другой природе выстраиваются по программам, которые совпадают, если не полностью, то в основном и существенном. Созданные человеком артефакты имеют такое же «естественное право» на существование, как и чисто природные явления. Египетские пирамиды, Великая китайская стена и современные телекоммуникационные системы не менее объективны и реальны, чем река Нил или Альпы. Очевидно, что законы и нормы физической природы познаются человеком ради творческих целей, культурных задач, необходимых для создания второй природы и поддержания с ней гармонических отношений. Надо думать, что с появлением и эволюцией второй природы, в рамках которой человек выступает в самых разнообразных ролях — субъекта и объекта, творца и продукта, участника и наблюдателя, — возрастает необходимость рассматривать отношение людей к природе в нормативной плоскости.

Естественная норма, в конце концов, привносится в природу сознанием человека, но он не может внести туда все, что угодно, а только то, что открыто и познано людьми в качестве природных законов, закономерностей, нормативов. Природный мир представляется людям упорядоченным, именно потому, что им становятся известными критерии, по которым нормальное состояние вещей отличается от аномального, созидательные процессы в природе отделяются от деструктивных.

Познание природы вещей вооружает человека необходимыми средствами для все новых и новых попыток реконструировать «порядок вещей» (ordo rerum), основанный на объективных законах как физического мира, так и мира культурных объектов, артефактов. В состав законов физической природы входят многообразные нормативы-нормы, обусловливающие, например, переход одного природного состояния в другое, повторяемость и последовательность фаз развития, целостность и разрушение природных объектов. Условия, при которых плавятся твердые металлы, соединяются или разлагаются химические элементы, тяжелые аппараты, преодолевая земное притяжение, поднимаются в воздух, есть имманентные природные нормы, нерушимость которых обеспечена самой природой. Это правила, которыми должен руководствоваться человек, добивающийся желаемого эффекта при работе с природными объектами.

Сталкиваясь с естественной нормой, человек имеет дело с отдельными (единичными) оптимальными параметрами природного — органического или неорганического — процесса, выведенными из объективно существующих состояний, фаз развития данного процесса, соотнесенными с его конечным назначением или целями. Задача общества — поддерживать оптимальные параметры природных явлений, использовать естественные законы в человеческих целях. Кем и как задаются природные нормы, нормативы в органической и неорганической природе, кто предписал всем предметам и процессам те параметры, по которым мы отличаем нормальные вещи от аномальных, — вопросы, которые всегда были и остаются сакраментальными. Традиционный ответ известен: все это — законы Божьи. Но после того, как «просвещенный» человек «отменил Бога», наука без устали творит эвфемизмы для обозначения творческой силы в природе, воплотившей в себе ее мудрость и жизнеустойчивость.

Сознание человека принимает природные нормы такими, какими они даны, известны людям; они не подлежат изменениям на волевой основе. Значительная их часть включена в соционормативную сферу, главным образом в систему юридических норм, под названием технических и биологических (медицинских) норм. Последние, скорее всего, действуют в виде константного нормативного элемента (норматива), инкорпорированного в правовую норму, нормативный правовой акт, юридический институт. Безотносительно к форме включения в систему права эти нормы выступают во всей полноте юридических определений, подлежат безусловному обеспечению и защите со стороны государства, его органов. Юридическая защита предоставляется не отдельной технической норме (сама по себе она скорее всего в этом не нуждается), но определенным, урегулированным технологическим процессам, организованным на базе такой нормы или норм.

Существует объективная основа для сближения технических и социальных норм, создания на их базе нормативно-регулятивных комплексов с широким диапазоном воздействий на окружающую среду. Несмотря на постоянную актуальность данной проблемы в период научно-технической революции, ее исследование в области нормативных наук (этики и юриспруденции) продвинулось не слишком далеко, хотя первые серьезные разработки появились в начале XX в. Мы имеем в виду попытку русского ученого-юриста Б. А. Кистяковского осмыслить значение технического императива в системе методологии социальных и нормативных наук в то время, когда этот императив только что заявил о своем существовании.

На каком основании мы называем требования физических и иных природных законов нормами, приравниваем их к нормам, создаваемым субъективным творчеством людей? Как технические, так и социальные нормы, с точки зрения Кистяковского, выражают долженствующее быть. Физические реальности становятся таковыми вследствие необходимости использовать их при создании техники и технологий, в результате телеологического (целевого) осознания этой реальности в контексте технического совершенствования жизни. Указанный автор впервые обратил внимание юристов на понятие технологии, определив его как «систему знаний или теоретических построений, показывающих, как созидать нечто безусловно новое»[368]. Получается, что техника и технология — нормативные явления: «ведь техника, оперируя с тем, что необходимо совершается, создает долженствующее быть. Основной методологический принцип технологии и заключается в том, чтобы исследовать и открывать, как созидать долженствующее быть, пользуясь необходимо совершающимся»[369].

Законы математического и логического мышления, законы природы находятся вне эволюции, но то же самое можно сказать и о нравственных принципах, предписаниях морали и права типа «не убий», «не укради», «не делай другому того, чего себе не желаешь». В этом еще одна причина, по которой между техническими и этическими знаниями и нормами нет и не может быть никакой полосы отчуждения[370]. Отсутствие последней, однако, не исключает существенных различий между долженствованием, осуществляемым техникой в мире природы, и долженствованием, создаваемым этикой и правом в социальном мире.

То, что в соответствии с традициями отечественной юриспруденции мы называем техническими нормами, было бы точнее определять как нормы технологических процессов. Будучи условиями, которые требуются для трансформации физических, химических, геологических и иных предметов и явлений, они впервые оказались в центре внимания человека, когда он стал строить машины, создавать технические средства и технику. Тогда же люди заметили, что природные нормативы при их сознательном использовании должны быть включены в способ человеческого действия, направленный на достижение желаемого результата.

Указанные нормативы работают на человека не сами по себе, а как функционирующие константные элементы успешного технологического процесса. В данном качестве они вошли в арсенал средств социальной инженерии и правового регулирования. Нормы, вытекающие из природы вещей, нельзя переделать по воле человека, но меняется их технологический контекст в той степени, в какой развиваются социальные технологии. Что касается биологических, медицинских норм и нормативов, то они не имеют, конечно, технического характера, но вполне технологичны в указанном выше смысле. Вот почему мы считаем, что термин «технологическая норма» более удобен для юридического анализа, поскольку он сводит в единую категорию технические, биологические, медицинские нормы, является общим выражением всех естественных норм и нормативов, вытекающих из природы вещей. В сфере юридических отношений они облекаются в различные правовые формы, включаются в законы и кодексы, часто их можно встретить в подзаконных актах — инструкциях, правилах, перечнях и т. п.

В любом случае техническая или технологическая норма сохраняет самостоятельное значение в процессе правового регулирования, ее нельзя заменить или подменить обыкновенной юридической нормой, с нею опасно обращаться слишком вольно в ходе правоприменения. Отмена нормативного правового акта не прекращает ее действительности, она в том же виде может быть перенесена в новый акт или акты, где, наверное, будет иметь другое юридическое значение, осуществлять иные регулятивные задачи.

Участившиеся случаи техногенных катастроф в мире привели к значительному росту в последние десятилетия числа технических норм и нормативов в составе законодательства развитых стран. Однако глобальной причиной этого явления выступает, конечно, научно-техническая революция и технологические прорывы XX в., усилившие зависимость человека от императивов техники и других факторов второй природы.

Ныне сформировались отрасли законодательства, в которых на передний план выходит технико-нормативная проработка юридических актов. Они относятся, например, к сфере строительства и эксплуатации технических объектов, жилых строений — капитального строительства, капитального ремонта, реконструкции зданий, сооружений, жилищно-коммунального хозяйства и т. д. В современных условиях ощущается острая необходимость повысить юридическую роль градостроительных нормативов, поднять правовое значение технических норм в области транспорта и связи.

После аварии на Чернобыльской атомной электростанции стала очевидной необходимость более тщательного регулирования деятельности энергетических и иных объектов, эксплуатация которых сопряжена с риском и угрозами для безопасности населения. Та же задача стоит и в отношении технических систем, жизненная значимость которых для общества постоянно возрастает, например магистральных линий электропередачи, трубопроводной системы, перекачивающей большие объемы нефти и газа. Экологическая ситуация в мире непрерывно ухудшается, поэтому усиливаются функции законодательства, связанные с обеспечением нормирования качества окружающей природной среды, закрепления нормативов рационального использования природных ресурсов — земли, недр, вод, лесов, животного мира и т. д.

Наконец, сегодня в значительно более широких масштабах, чем когда-либо раньше, в правовую сферу активно вовлекаются естественные нормы биологического и медицинского происхождения. Все чаще право сталкивается с ситуациями, которые могут быть поняты и урегулированы на основе данных норм — трансплантация органов и тканей человека, искусственное оплодотворение и суррогатное материнство, операции

по перемене пола, клонирование и другие явления, ранее неизвестные человечеству.

Если техническая или технологическая норма, открытая человеком в природе вещей, привносится его сознанием в регулятивный процесс, то социальная норма, создаваемая в рамках данного процесса, является продуктом нормотворчества, основанного на различных формах познания, постижения человеком внешнего — природного и культурного — мира. С точки зрения теории социального регулирования, процесс создания нормы есть вторичный, возвышающийся над сферой действия таких первичных регуляторов, как интересы, потребности, желания, стремления, идеи, ценности, эмоции, страсти и т. д. В нормах обобщается опыт их действия, закладывается код, позволяющий корректировать, удерживать первично урегулированное поведение в неких более жестких рамках.

В смысле упорядочения современного массового общества норма стоит и должна стоять выше всех факторов и фактов, вовлеченных в регулятивные процессы. То, что выделяет и возвышает норму в мире фактов, это долженствование, содержащийся в ней проект того, что должно быть осуществлено, внесено человеческими действиями в реальную действительность. Можно говорить о норме как состоянии человеческого сознания, готовом идти на прорыв действительности в тех ее звеньях, которые испытывают задержки в развитии или не способны развиваться без активного участия человека и общественных усилий. Что положено нормой, то должно быть. Оно должно осуществиться необходимо и обязательно.

Норма раздвигает границы сущего, делает сферу социальной действительности более широкой и разнообразной за счет того, что ставит людей перед необходимостью вытеснять из жизни все косное и устаревшее новыми фактами и порядками, выражающими общественные представления о должном, долженствующем быть. В категории должного, воплощенного в социальной норме, человек достигает наивысшего творческого самовыражения, ибо она, эта категория, указывает на его возможности быть преобразователем мира, в котором он живет.

Согласно глубокому замечанию русского философа С. Л. Франка, человек всегда хочет быть чем-то большим и иным, чем он есть. «Человеку одному присуща способность возвыситься над самим собой, идеально отрешиться от своей эмпирической природы, и, поднявшись над ней, судить и оценивать ее»[371]. Ярче всего эта способность проявляется в стремлении людей жить по высшим (религиозным, моральным, правовым и др.) нормам, в готовности предпочесть в определенных ситуациях нравственное должное эмпирическому сущему.