§ 1. Собственность как часть, продолжение субъекта права
собственность можно рассматривать не только как правоотношение или как особый вид правового владения, но и как часть, продолжение субъекта права, как нечто, что неразрывно связано с лицом, существует только вместе с ним. Аристотель писал: «“Собственность” нужно понимать в том же смысле, что и “часть”. Часть же есть не только часть чего-либо другого, но она вообще немыслима без этого другого»213. Как представляется, он вполне точно определил связь собственности с лицом, субъектом права, собственность как правовой феномен нельзя понять в отрыве от субъекта права, она «живет» по законам целого (лица) и немыслима без него. Собственность — это часть, продолжение субъекта права, поэтому в отношении ее действует принцип лица, а не принцип вещи. Отсюда свобода собственности — это свобода лица, но не вещи, покушение на собственность есть покушение наличность, ее права, достоинство, а не на физический объект. Собственность растет и развивается вместе с личностью, она впитывает в себя ее правовые качества, свойства. Как справедливо отмечает С.С. Алексеев, собственность «по всем своим исходным началам и своей сути есть именно нечто “свое”, “собственное” для человека. Отношение к вещам как к своим, или, что то же самое, как к самому себе. То есть как бы продолжение человека в вещах»214. К.И. Скловский также отмечает, что свойства лица — это и черты собственности, что именно в собственности выражены качества личности215. Но какие конкретно качества, свойства субъекта права впитывает в себя собственность? Традиционно в юридической литературе субъект права отождествляется с формальной праводееспособностью (правосубъектностью), которая понимается как свойство лица, его правовое качество, иногда как правовое состояние субъекта. Данное свойство (качество или состояние) заключается в способности лица быть носителем (обладателем) юридических прав и обязанностей; оно возникает не само по себе, его источником является действующий правопорядок. Чтобы у лица появилось свойство правосубъектности, необходимо соответствующее признание его (лица) со стороны не только законодателя, но и всей системы правопорядка; между ним и государством как представителем правопорядка должна возникнуть правовая связь, определяющая саму его принадлежность к правовому сообществу, к кругу субъектов права (правосубъектная связь). Правосубъектная связь конституирует субъекта права, поэтому неотчуждаема от него, существует вместе с ним от начала и до конца, однако эта связь не является статичной, неизменной, она развивается, изменяется вместе с лицом, государством и правопорядком. Правоспособность и дееспособность могут быть рассмотрены в качестве двух важнейших этапов, стадий развития правосубъектной связи (а не двух структурных элементов правосубъектности, как принято считать). Первой стадии (правоспособности) соответствует появление еще не сформировавшегося в правовом отношении субъекта, еще не готового к самостоятельному выполнению правовых функций. Вторая стадия развития правосубъектной связи (дееспособность) знаменует достижение лицом состояния правовой зрелости. Она предполагает его готовность (способность) самостоятельно осуществлять функции субъекта права. Как более высокая ступень развития правосубъектности дееспособность заключает в себе правоспособность в качестве своего элемента. Этапное (стадийное) рассмотрение правосубъектной связи основывается на той предпосылке, что эта связь может быть отнесена к так называемым связям развития, предполагающим смену состояний системы, перехода ее от «низшего» состояния к «высшему». Собственность, как и субъект права, формируется через связь лица с правопорядком; именно правопорядок «крепит» вещь к лицу, устанавливая ее принадлежность правовому целому. В целях создания и поддержания этой связи используются правовые нормы, положения закона, акты применения права, механизмы государственной регистрации, кадастрового учета, межевания собственности, другие правовые средства. Можно предположить, что связь лица с правопорядком (правосубъектная связь) сначала конституирует лицо в качестве субъекта права, а затем она же получает в собственности продолжение, закрепляет вещь в качестве правовой принадлежности лица. Из данного предположения следует то, что связь, конституирующая субъекта права, и связь, конституирующая собственность, — это не два самостоятельных, существующих отдельно друг от друга вида правовых связей, а одна и та же правовая связь. На первой ступени ее развития (на стадии установления правосубъектности) правопорядок узаконивает, признает саму возможность лица быть участником правовых отношений; на этой стадии субъект права представляет собой чистую правовую форму, голую юридическую оболочку, лишенную содержания (юридическая возможность без реальности). На второй же ступени (на стадии формирования лица-собственника) правопорядок придает юридической форме определенное содержание, наделяет субъекта правами и обязанностями собственника вещи, тем самым опосредует переход лица из мира правовых возможностей в мир правовых реальностей. До собственности лицо есть лишь правовой призрак, нечто неосязаемое, собственность делает его действительным субъектом, зримым правовым центром. Без собственности правосубъектная связь является логически незавершенной, неполноценной, собственность придает ей смысл, она есть то недостающее звено, без которого эта связь является мертворожденной, через собственность она получает выход в практическую сферу, становится реальной правовой связью. Современные воззрения на собственность, правоспособность и дееспособность в своей основе имеют древние римские представления, которые в качестве ориентира при построении правосубъектности предполагали фигуру собственника, формировались «под собственность». В частности, это выражается в том, что малолетние и душевнобольные лица, несмотря на отсутствие у них необходимых для субъекта права рационально-волевых качеств, все же признавались субъектами права, правоспособными лицами (конструкция субъекта права «на вырост»); для восполнения же отсутствующей у них воли к ним прилагался своего рода «правовой костыль» в виде назначенных опекунов, законных представителей — распорядителей их имущества. Так специально для имущественной сферы, для отношений собственности римскими юристами был создан оригинальный правовой симбиоз пассивного, недееспособного собственника и активного, деятельного опекуна (законного представителя). Интересы собственности были определяющими и при формировании римских представлений о правосубъектности профессиональных и религиозных союзов (collegia, sodalicia, societates, corpora), самоуправляющихся местных гражданских общин (minicipia, coloniae), государственной казны (fiscus), рассматриваемых в имущественном обороте в качестве правовых целостностей, самостоятельных субъектов собственности. Сама мысль о том, что имущество, казна есть особый субъект права, юридическое лицо — мысль весьма показательная, она характеризует римское правовое сознание, его нацеленность на собственность, в ней выражается римский собственнический «дух», для которого собственность — отнюдь не рядовой институт, а верховная идея, правовой тотем. В данной связи нет ничего удивительного в том, что христианская церковь признавалась римлянами (после Миланского эдикта 313 г.) юридическим лицом не по «идейным соображениям», не как новая «духовная личность», а как субъект, определяемый имущественным комплексом с центром в храме под управлением епископа216. Несмотря на важность понимания субъекта права как праводееспо- собности, следует подчеркнуть то обстоятельство, что такое понимание является односторонним, формальным, оно не раскрывает содержательных признаков, критериев субъекта права. Отсутствие объективных критериев, которыми можно было бы руководствоваться при определении того, кто является субъектом права, позволяет некоторым юристам признавать в качестве таковых не только людей, но и животных (собак, кошек, хомячков, лошадей)217 и даже растения, камни, детские куклы, божества, святых, духов, леших и т.д.218 Перед юридической наукой и законодательством открываются «многообещающие» перспективы появления на правовой арене этих нетипичных субъектов права и их общения между собой. Какими же внутренними качествами, свойствами обладает субъект права и как эти качества, свойства выражаются в собственности? Во-первых, субъект права — это, прежде всего, лицо. Исследуя качества, свойства субъекта права, следует отметить давнюю традицию, восходящую к Древнему Риму, определять субъекта права посредством термина «лицо» («персона»)219. Хотя некоторые авторы и полагают, что «лицом технически называется субъект права»220, однако, как представляется, термин «лицо» имеет отнюдь не техническое значение в праве, поскольку он выражает тесную связь субъекта права с личностью, с ее внешними свойствами: неповторимостью, индивидуальностью, обособленностью и т.д. Субъект права может быть рассмотрен как юридический слепок с лица физического, полученный в результате абстрагирования от несущественных с точки зрения права особенностей последнего. Г.Ф. Пухта писал о том, что понятие лица основывается на абстракции, «ибо мы этим понятием обнимаем не все существо человека, а непосредственно только его качество, как субъекта воли, все же прочие его свойства принимаем во внимание только посредственно...»221 О. Гирке также отмечал то обстоятельство, что личность как правовое понятие получается при помощи совершаемой правосознанием абстракции путем выделения одной части действительности222. Эта юридическая абстракция заключает возможность (способность) участия правового субъекта в юридических отношениях в качестве отдельной, самостоятельной их стороны. Существенный вклад в развитие представлений о субъекте права как лице внесли Н.М. Коркунов, Н.Л. Дювернуа, И.А. Покровский, Е.Н. Трубецкой и другие представители российской дореволюционной юридической науки. Для них понятие правового лица — это результат юридической переработки не только применительно к юридическим лицам, но и к человеку; отдельный человек, согласно их точке зрения, в правовых отношениях существует не как физическая особь со всеми бесчисленными видоизменениями, а как правовое явление; в юридических отношениях безразличен нравственный мотив действия человека, безразлично социальное положение людей, физические их свойства, тот или другой способ пользования имуществом и т.д.223 И.А. Покровский настаивал на том, что конкретную личность в праве не следует рассматривать в физическом смысле (как, впрочем, и любого другого правового субъекта). Он писал: «Думается, что юридическая реальность есть вообще некоторая особая реальность: самый физический человек, превращаясь в юридического субъекта прав, утрачивает в значительной мере свою реальность естественную; для понятия субъекта прав безразличен рост, цвет волос и т.д.»224. Исходя из представлений Н.Л. Дювернуа, И.А. Покровского, других дореволюционных юристов, можно сделать вывод о том, что субъект права унаследовал от «живого человека» не физические свойства, а социально-правовые, необходимые ему для правовой коммуникации. С внешней стороны для лица как субъекта права, во-первых, характерна обособленность от других лиц (автономность), оно должно представлять собой правовую целостность, единство, быть правовым монолитом; во-вторых, лицо должно быть в правовом плане опознаваемым, индивидуализированным, чтобы иные правовые субъекты могли его идентифицировать. Без этих качеств лица невозможно формировать правовые связи, отношения, быть их участником, осуществлять правовую коммуникацию. Персонифицированность субъекта права находит прямое выражение, проявление в собственности. Собственность, являясь продолжением субъекта права, «впитывает» от него основные свойства лица: его автономность, обособленность (она всегда чья-то, отделена от других), опознаваемость, индивидуализированность. Речь идет не просто об обозначении вещи для нужд имущественно-правового оборота, но и о том, что вещь неразрывно связывается окружающими лицами, правопорядком с ее правообладателем, рассматривается как часть духовноправового мира, созданного лицом. Персонификация собственности в правовом отношении достигается различными процедурами, средствами, например, государственной регистрацией некоторых видов объектов собственности, сделок с ними (посредством данной процедуры государство юридически закрепляет вещь за лицом), специальными обозначениями, наименованиями, знаками (межевыми, товарными знаками, клеймением скота и т.д.). Вопреки сдерживающим ее развитие законодательным шаблонам, навязываемой законодателем искусственной типизации собственность имеет тенденцию к индивидуализации, к дальнейшей персонификации, она стремится не отставать за развитием личности, обеспечивать осуществление ее особых интересов. Процесс персонификации собственности касается не только индивидов, их имущества, он распространяется на собственность юридических лиц — частных корпораций и собственность государства, муниципальных образований. Ведь государства, как и частные корпорации, формируются на основе эманации правовых качеств человека, в том числе и тех, которые определяют возможность участия их в правовом обороте в качестве лица. Они в имущественно-правовых отношениях, приобретая и отчуждая собственность, действуют подобно индивидам. Во-вторых, субъекта права можно рассматривать как волю, проявляющую себя в правовой сфере, в том числе в собственности. Гегель писал о том, что воля свободна, что «воля без свободы — пустое слово, так же как свобода действительна лишь как воля, как субъект»225. Воля как субъект — это не случайное словоупотребление Гегеля, он неоднократно называл волю субъектом. По мнению Б.Н. Чичерина, свободная воля составляет основное определение человека как разумного существа и «именно вследствие этого он признается лицом и ему присваиваются права»226. В. Виндельбандт также рассматривал волю в качестве видового понятия, объединяющего в себе отдельные желания (хотения), эти хотения, по его мнению, лишь элементы, из которых слагается жизнь воли. Он утверждал, что сформировалось такое воззрение, согласно которому под волей подразумевается какая-то однородная сила, что-то вещественное, являющееся причиной или носителем отдельных функций хотения, «...реальность такой однородной воли рассматривают или как всю совокупность личности, или как особую способность, присущую личности»227. Субъект права, рассматриваемый как воля, — это не просто некоторая совокупность стремлений, желаний, а нечто в принципе способное принимать и осуществлять решения в правовой сфере. Субъект права — решающая и осуществляющая вовне свои решения инстанция. В собственности проявляется волевая природа субъекта права — владельца вещи, в частности, она находит выражение в определении собственником (самостоятельно или с участием государства) целевого назначения веищ, в установлении режима пользования ею третьими лицами. Собственник, создавая вещь, приобретая или преобразуя ее, тем самым манифестирует свою волю, свои устремления, цели. Его воля имеет не только внутренний характер, значима не только для него («воля в себе»), но также касается других лиц, является внешней, правовой волей («волей для других»). Например, организуя промышленное предприятие, гостиницу, ателье, ресторан или авторемонтную мастерскую, собственник распространяет свою волю на нанятых им работников, а также на покупателей его товаров, пользователей услуг, заказчиков работ и т.д., которые обязаны соблюдать установленные собственником или уполномоченными им лицами правила безопасности, режим работы предприятия, особые условия обращения с товаром, оказания услуг, выполнения работ, а также иные правила. Воля лица — собственника вещи также может иметь правовое выражение при определении условий передачи имущества в оперативное управление, хозяйственное ведение, доверительное управление, в аренду, при завещательных отказах и т.д. Собственник, выступая в качестве полноправного владельца и распорядителя принадлежащей ему вещи, вправе определять настоящее и будущее своей вещи. Правовая воля собственника — это ядро, вокруг которого формируется собственность, в ней заключен свободный «дух» собственности, источник энергии, воля придает собственности персональный, личностный характер, делает вещь частью, правовым продолжением лица. В-третьих, субъекта права можно рассматривать как совокупность (центр) правовых связей, отношений. В частности, Рудольф Иеринг в 1844 г. писал о том, что лицо есть совокупность юридических отношений228, данную позицию разделяли Г. Коген, В.А. Савальский и другие авторы229. Субъект права как совокупность юридических связей, отношений — это правовая личность, ее интересы, объективированные вовне. И.А. Покровский считал, что гражданско-правовая сфера предполагает наличность множества отдельных автономных центров, к которым стягиваются отдельные имущественные объекты, вещи, вокруг них образуются разнообразные хозяйственные нити230. По совокупности правовых отношений, в которых представлен субъект права, тому, как они осуществляются, можно судить об их участнике, о его социально-правовых качествах. Собственно, для права именно эта, внешне объективированная, сторона правовой личности имеет главное значение, является определяющей. Правовые отношения, как и правовая форма в целом, могут до некоторого предела автономизироваться от своего носителя, «жить своей особой жизнью». Как на крайнюю возможность такой автоно- мизации правоотношений можно указать на их продолжение и после смерти индивида. Н.Л. Дювернуа полагал, что наследственное имущество умершего нельзя считать безличным, что в данном случае имеет место преемственный переход силы, которую представлял собой умерший в юридическом обмене; он подчеркивал: «Если бы один интерес наличных живых особей и отдельно взятая воля каждого определяли собою все содержание гражданского права, то система его институтов была бы несравненно уже той, какую мы видим в действительности»231. В советской юридической науке субъект права обычно отождествлялся с участником правоотношений и рассматривался в рамках конструкции состава правоотношения в качестве одного из элементов. Такой подход связан с тем, что советская правовая система не предполагала личность, индивида в качестве своего исходного начала; однако если вернуться к истокам российского правового либерализма и гуманизма, то можно утверждать, что не субъект права является принадлежностью правовых отношений, а, наоборот, правовые отношения, связи являются принадлежностью субъекта права, его атрибутами. Субъект — это та ось, вокруг которой формируются правовые связи, отношения. Исходя из представлений о том, что субъект права есть правовой центр, совокупность правовых связей, отношений, а собственность есть часть, продолжение лица, можно предположить, что собственность аккумулирует в себе те связи, отношения, которые определяют принадлежность вещи лицу. Речь идет не о созданной законодателем нормативной схеме правоотношения собственности, а о тех реальных связях, которые формируются на ее основе. Реальные правовые связи, отношения собственника с другими лицами, хотя и возникают в рамках типовой конструкции правоотношения собственности, но все же являются оригинальными, зачастую неповторимыми, выражают особенные черты личности собственника, направленность ее интересов, также в них выражается правовое положение лица, его место в социально-правовой системе, разнообразие его общественных функций, социальных ролей. Кроме того, своеобразие каждого конкретного правоотношения собственности обусловливается значимостью объекта обладания для других субъектов права, их правовыми притязаниями на Данный объект, степенью его социальной важности. То, что в литературе традиционно именуется «правоотношением собственности», применительно к социально значимым объектам представляет собой индивидуальный, присущий только для данного лица и для данного объекта комплекс правовых связей, отношений. Этот комплекс отношений отражает как видовые особенности субъекта — собственника вещи (акционерная собственность, кооперативная и т.д.), так и его личностные качества (своеобразие его сознания, особые профессиональные или бытовые интересы и т.д.), кроме того, в нем выражается совокупность внешних условий собственности (конкретная правовая среда). Собственность как индивидуальный сгусток отношений прирастает к субъекту, составляя неотъемлемую часть лица, его продолжение. Даже после смерти лица комплекс отношений собственности способен некоторое время сохранять черты личности, ее волю, другие правовые качества; личность через собственность оставляет в обществе после себя правовой след. В-четвертых, субъект права может быть рассмотрен в субъективном аспекте, как правовое сознание, как совокупность представлений о праве, а также правовых переживаний, чувств, эмоций. В российской дореволюционной юридической науке (в работах Л.И. Петражицкого, П.А. Сорокина, И.А. Ильина, Б.А. Кистяковского и др.) субъективному аспекту в праве придавалось особое значение, право рассматривалось, прежде всего, как идеальное явление, как феномен сознания, психики человека. Этот же подход был свойственен и некоторым представителям советской юридической школы (в частности, М.А. Рейс- неру). Однако под влиянием марксизма в советской юридической науке начал доминировать иной подход, в рамках которого правовое сознание стало рассматриваться преимущественно как форма общественного сознания, как то, что существует само по себе независимо от отдельных лиц. Данное представление, с одной стороны, выражает некоторые общие моменты, признаки, характерные для правового сознания тех или иных наций, народов, этносов, других социальных групп населения, с другой стороны, оно не учитывает особую субъективную природу правового сознания, которое является выражением идеального начала в праве, «особого рода инстинктивного правочув- ствования» (И.А. Ильин). Каждый человек самобытен, неповторим, самобытно и неповторимо его правосознание, ему присущ свой личный масштаб правового, он руководствуется собственными критериями правомерности, своими правовыми идеалами. Свой собственный масштаб права характерен и для юридических лиц (частных и публичных организаций), однако, поскольку они являются производными от человека субъектами права, то их правосознание существует и выражается опосредованно — через правовые решения их руководителей, представителей, заключаемые ими договоры, совершаемые односторонние сделки, через правовые акты коллегиальных органов юридического лица. Собственность как часть, продолжение субъекта права также заключает в себе субъективный момент; она есть совокупность представлений, взглядов, идей, реализуемых в правовой действительности (в законах, нормах, правоотношениях, актах применения права и т.д.). Собственность, как правило, такова, какой ее желают видеть субъекты права, она соответствует их вожделениям, интересам, правовым идеалам. Идея индивидуальной свободы порождает частноправовую нормативную модель собственности, идеи социального равенства и справедливости — публично-правовую модель (в которой собственность есть общественный долг). Если для романо-германского правосознания идеалом является абсолютная, исключительная, не расщепленная собственность, то этот идеал на протяжении многих веков получает воплощение в нормативных конструкциях, в договорах, судебных решениях и т.д. В сознании же англосаксонских народов собственность представляется иной: делимой, расщепляемой между различными субъектами, не исключительной; их представления о собственности реализуются в таких институтах, как траст (trust) или joint tenancy232. Следует также учитывать, что представления о собственности у субъектов права не всегда остаются одними и теми же, они меняются и у отдельных индивидов, и у целых государств, наций, народов. В зависимости от того, формируются ли новые правовые идеалы, насколько они притягательны для субъектов права и как быстро начинают доминировать, законодательство и практика могут претерпевать существенные изменения. Поскольку собственность неразрывно связана с правовым лицом, то она воплощает в себе его духовное состояние, изменение его правового сознания, представлений и правочувствования. В-пятых, субъект права — это не только правовое лицо, воля, центр правовых связей, совокупность правовых идей, чувств, переживаний, но и правовой деятель. Субъекта права в качестве правового деятеля, например, рассматривал Р. Иеринг; жизнь права для него — это борьба, борьба народов, государственной власти, сословий, индивидуумов, всякий, кому приходится настаивать на своем праве, вносит свою долю в эту национальную работу, свою крупицу в дело осуществления идеи права на земле233. Борется ли народ за свою землю или истец защищается от нарушения своих прав, дело, согласно Р. Иерингу, идет не о ничтожном объекте, а об идеальной цели: об утверждении самой личности и ее чувстве права. В этой борьбе субъект права утверждает свое собственное существование, в ней — источник и путь самосохранения правовой личности. Борьба за право для Р. Иеринга не ограничивается сферой частного права, она охватывает публичное право, все право в целом. Представления о субъекте права как юридическом деятеле нашли отражение и в российской юридической литературе. В частности, Н.Н. Алексеев отмечал, что в учении о субъекте права сравнительно слабо проявляется идея лица как юридического деятеля, она оказывается прикрытой, «погашенной фактом объективного права», в котором заложен иной смысл. Только в некоторых моментах из-за формы объективного права начинает проявляться правовой деятель как носитель «действительного правосознания». Субъект права, обычно понимаемый в теории как носитель прав, а также обязанностей, по его мнению, вовсе не означает юридического деятеля. Субъект-деятель как основной агент устанавливает и правомочия, и обязанности, «основные свойства его не изменяются в зависимости от того, какой модус он реализует»234. Как представляется, Р. Иеринг и Н.Н. Алексеев совершенно справедливо обратили внимание на то, что субъект права — это правовой деятель. Однако главным моментом, определяющим субъекта — правового деятеля, является не то, что он борец за свои права или агент, устанавливающий правомочия или юридические обязанности, а то, что он, прежде всего, творец права, участвующий в создании норм, законов, всей правовой системы. В собственности получает выражение и осуществление деятельная природа субъекта права. В ней заключена правовая энергия субъекта, его вожделения, жизненные интересы, потребности. В собственности происходит формирование лица — правового деятеля, своей активностью созидающего правовой оборот, приводящего в движение рынок товаров, работ и услуг, а в более широком плане — правовую сферу. Субъект права как деятель — это высшее состояние, кульминационный пункт развития правовой личности, собственника, на достижение этого состояния лица нацелена нормативная система. Собственность действительно есть сфера борьбы субъектов между собой за обладание вещами, а также с государством за свои права, за правовую свободу, за отмену связывающих собственника юридических ограничений, за признание и защиту своих правовых интересов. В этой сфере деятельная природа субъекта права проявляется как негативная, эгоистическая свобода, нацеленная на исключение, отстранение других лиц от собственности. Но, с другой стороны, собственность — это арена правового взаимодействия субъектов права, их коммуникации. На этой арене происходит совместное созидание единого для всех системы правопорядка разумного социального уклада, в котором каждое лицо является самостоятельным имущественно-правовым центром, за ним признается свобода принятия правовых решений, гарантируются его права, юридические возможности. В собственности активность субъектов имеет не только центробежный, но и центростремительный, конструктивный, созидательный характер, она нацелена на формирование социума. Собственность «подталкивает» субъектов к созданию государственности, судебной системы, законодательной и исполнительной власти, она требует правовой стабильности, преемственности. Собственность цементирует общество, заставляет «социальные атомы» соединяться и подчиняться общему порядку. Кроме того, деятельная природа субъекта права находит свое выражение в собственности как сфере внутреннего самопознания и саморазвития субъекта права, расширения им за счет вещей своего «я», постижения им себя, своих свойств, способностей, их воплощения в праве в качестве самостоятельных объектов правового оборота. В этой сфере активность субъекта права имеет не внешний, а внутренний характер, она нацелена на саму личность субъекта права, на самосовершенствование, развитие своих правовых качеств. В-шестых, субъект права может быть рассмотрен как социальноправовая ценность и, что не менее, а может быть, более важно, — самоценность (в том смысле, что именно субъект является точкой отсчета для всего остального в праве). Г.Ф. Пухта обращал внимание на то обстоятельство, что уже в Ветхом завете правоспособность соединена с Бого- подобием, правовая личность уподобляется Абсолюту235. Субъекта права как ценность рассматривал также Н.Н. Алексеев, при этом он полагал, что признанной правопорядком ценностью могут быть не только лица, но и вещи, человеческие цели, различные смысловые содержания; первоначальное, донаучное мышление подводит их под понятие лица. Противопоставляя субъекта права — деятеля субъекту права — ценности, он приходит к выводу о том, что животные могут быть субъектами права как ценностями, но не могут быть субъектами права — деятелями; нельзя заставить животное защищать свои интересы в суде, занимать ответственную должность, быть опекуном, представителем или поверенным. Он различал субъекта — носителя прав и субъекта — носителя обязанностей; быть носителем прав значит быть признанной правом ценностью, быть самоцелью, что неприменимо к юридическому субъекту как носителю обязанностей; быть носителем обязанностей не только не означает быть ценностью, но скорее означает нечто противоположное. Правовое лицо, согласно Н.Н. Алексееву, должно опознать в себе свою правовую ценность, это осознание, определение своей правовой значимости, по его мнению, составляет глубочайшую основу идеи права. Иначе ценность субъекта права рассматривал И.А. Ильин, он писал: «Ведь право немыслимо и невозможно помимо субъекта права, то есть того существа, для которого оно, чье оно, через которое оно. Но это существо, создавая право как нечто свое и для себя, должно нуждаться в праве, должно хранить в себе его мерило и критерий, должно переживать его как свой необходимый атрибут. Оно должно быть само достойно права, и в то же время оно должно создавать такое право, которое соответствовало бы его собственному достоинству»236. И.А. Ильин видел в субъекте права не просто «освоителя объективных правовых ценностей», а лицо, которое своим напряжением духа участвует в формировании права и всей системы правовых ценностей. Он рассматривал правовые ценности не как существующие вне человека потусторонние явления, а как производные от его духовного состояния, вынашиваемые и оберегаемые им атрибуты его личности. Применительно к собственности можно предположить, что именно от субъекта права она получает, черпает свою ценность. Вне субъекта права, вне его интересов, материальных или духовных потребностей вещи не имеют ценности; само понятие вещи лишено смысла вне его связи с понятием лица. Только через лицо, посредством субъекта права, будучи освоенной им, вещь становится правовой ценностью. Ценность вещи, во-первых, определяется самим собственником, исходя из ее значимости, полезности для него самого (субъективная ценность вещи), во-вторых, она может определяться, исходя из нужд, материальных интересов других участников правовой коммуникации, из так называемых потребностей имущественного оборота (внешняя, объективная ценность вещи). Для права имеет значение и внутренняя (субъективная), и внешняя (объективная) ценность вещи; суд не вправе отказать в защите лицу, если кто-то не возвращает ему вещь, имеющую значение, ценность лишь только для него, например, фотографии его близких, родственников или его детские рисунки, а также в возмещении морального вреда, причиненного уничтожением такого рода незначимых для других лиц вещей, но ценных для их собственника. Ценность веши, принадлежащей (или принадлежавшей ранее) какому-то лицу, обусловливается масштабом личности ее владельца, не случайно вещи известных писателей, поэтов, государственных деятелей имеют для ценителей их талантов особую значимость. Для них рукописи А.С. Пушкина, рабочий стол А.И. Солженицына, лич ное оружие А.В. Суворова или ордена, медали Г.К. Жукова — это не просто материальные объекты, а частицы духовно-правового мира их обладателей. Здесь имеет место «перенос» ценности лица на вещь, ценность вещи определяется ценностью личности ее обладателя, а не ее функциональными свойствами, объективными характеристиками. Когда же предметом судебного спора являются вещи, специально произведенные собственником для целей их продажи (товары), то на первый план выходит внешняя, объективная (функциональная) ценность вещи. В конечном счете именно по отношению к субъектам права, к их потребностям, интересам вещь приобретает свою ценность, это есть свойство, которым наделяют вещь субъекты права. Ценность человека (индивида) в качестве социально-правового субъекта — не техническая, инструментальная, обусловленная какими-либо теоретическими построениями или задачами законодательного регулирования; человек в праве — это правовой абсолют, высшее правовое начало, следовательно, и его правовая ценность абсолютна. Но одно дело — реальное место и значение человека в социально-правовой системе, другое — внутреннее осознание им своей правовой ценности, значимости, формирование своего собственного правового достоинства и перенос этих представлений в правовой мир, в собственность. Именно здесь заключается проблема: в частном праве с римских времен и до наших дней существует стереотип восприятия себя лицом в качестве элемента имущественного оборота, служителя собственности; в публичном праве укоренилась другая негативная тенденция восприятия себя индивидом в качестве подданного, принадлежности, собственности государства, которое представляется ему высшим божеством. Человек в своем сознании создает перевернутый правовой мир, в котором производные от него правовые ценности (вторичные субъекты, созданные им нормы, законы) имеют смысл первичных, определяющих его жизнь ценностей, а собственную социально-правовую ценность он не замечает. Это правовое самоуничижение, принижение своей истинной роли, своего значения для общества, как можно предположить, есть главное препятствие на пути правового прогресса, развития права и собственности. Осознание человеком своей правовой роли, высшего предназначения и абсолютной ценности, безусловно, будет способствовать развитию собственности, она должна прирастать новыми качествами, талантами, способностями личности, становящимися внешним достоянием; при этом и ценность собственности, ее значение для человека также должны возрастать.