3.2 РОЛЬ ОРГАНОВ П РАВОСУДИЯ В ОБЕСПЕЧЕ НИИ БАЛАНСА ПУБЛИЧНЫХ И ЧАСТНЫХ ИНТЕРЕСОВ
В постановлении по делу «Санди Таймс» против Соединенного Королевства» Европейский Суд отметил необходимость существования в демократическом обществе системы государственных институтов, основанной на началах господства права и обеспечивающей эффективный контроль правосудия за действиями исполнительной власти в целях уважения человеческой личности1. Обязанность поиска оптимального соотношения прав частных лиц, гарантируемых Конвенцией, и интересов демократического общества в целом возложена на национальные судебные системы. Как подчеркивает Европейский Суд, в целях соблюдения ценностей демократического общества вмешательство государства в права отдельных лиц должно осуществляться в пределах необходимости и под эффективным контролем судебной системы, которая обеспечивает независимость, беспристрастность и надлежащую процедуру2. Именно судебный контроль обеспечивает учет интересов общества и защиту прав отдельного лица от произвольного вмешательства публичной власти, уважение прав и свобод индивида, а также равновесие публичных и частных начал в системе общественных отношений3. Таким образом, считая толкование и применение внутреннего права задачей национальных судов, Европейский Суд подчеркивает ведущую роль судебной системы в обеспечении равновесия между публичными и частными интересами4. 1См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 апреля 1979 г. «Санди Таймс» (The Sunday Times) против Соединенного Королевства//Европейский Суд по правам человека. Избр. решения. В 2 Т. М. 2000. Т. 2. С. 198 - 230. 2См.: п. 55 Постановления Европейского Суда по правам человека «Класс (Klass) и другие против Федеративной Республики Германии» //Европейский Суд по правам человека: Избр. решения. В 2 Т. М. 2000. Т. 1. С. 168 - 186. 3См.: п. 41 Постановления Европейского Суда по правам человека от 21 февраля 1990 г. «Пауэлл и Рейнер против Соединенного Королевства» // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М. Норма. 2000. Т. 1. С. 659 - 667; См. также: п. 49 Постановления Европейского Суда по правам человека от 26 мая 1994 г. «Киган (Keegan) против Ирландии»// http://www.echr.ru/documents/doc/2461484/2461484.htm. 4См.: Решение по делу Касадо Кока против Испании от 24 февраля 1994 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М. 2000. Т. 1. С. 832. Эту роль судебной системы признает и Конституционный Суд РФ. Так, в Постановлении от 3 мая 1995 г. он отметил, что право на судебную защиту выступает гарантией всех конституционных прав и свобод; это право не может вступить в противоречие с целями, защищаемыми ч.3 ст. 55 Конституции РФ, и не подлежит ограничению ни при каких обстоятельствах1. В дальнейшем Конституционный Суд РФ подчеркнул, что именно суды обязаны добиваться должного равновесия между конституционными правами при рассмотрении дел и решать, каким правам и охраняемым законом интересам должно быть отдано предпочтение в конкретном случае2. Как считает судья Конституционного Суда РФ М.И. Клеандров, правосудие является главным звеном механизма обеспечения охраны и защиты прав и свобод человека на нынешнем этапе развития человеческой цивилизации3. Отсутствие доступной процедуры судебной проверки обоснованности ограничений ставит частное лицо в зависимость от усмотрения представителей публичной власти, свидетельствует о дискреционном характере государственного вмешательства и не соответствует критериям допустимого вмешательства государства в осуществление частных прав4. Одним из первых решений Конституционного Суда РФ, посвященных балансу публичного и частного интересов, стало Постановление от 9 июня 1См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 03 мая 1995 г. N 4-П по делу о проверке конституционности ст.ст. 220.1 и 220.2 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна// Вестник Конституционного Суда РФ. 1995. N N 2 – 3. 2См.: Определение Конституционного Суда РФ от 27 сентября 1995 г. N 69-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Козырева А.В.//КонсультантПлюс; См. также: Смирнова А.А. Диффамация как злоупотребление свободой слова и информации (конституционно-правовой аспект) //Конституционное и муниципальное право. 2007. N 9. 3См.: Клеандров М.И. О понимании судебной власти // Российское правосудие. 2009. № 7 (39). С.4. 4См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова// Вестник Конституционного Суда РФ.2003. N 6; См. Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П по делу о проверке конституционности положений подп. 7 п. 1 ст. 7, п. 1 ст. 77 и п. 1 ст. 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез «Изыхский»// Вестник Конституционного Суда РФ.2001. N 6. 1992 г. № 7-П. В нем сформулированы правовые позиции по вопросам конституционно-правовой ответственности государства в форме возмещения вреда, исполнения договоров в условиях существенного изменения обстоятельств. Так, оценивая обоснованность действий государства в договорных отношениях с гражданами, Конституционный Суд РФ сделал вывод, что отсрочка исполнения обязательства перед гражданами по отовариванию целевых чеков представляет собой одностороннее изменение государством условий исполнения обязательств. При отсутствии чрезвычайной ситуации в стране, действия непреодолимой силы и других исключительных обстоятельств это повлекло необоснованное ограничение прав и свобод граждан, предусмотренных ст.ст. 10, 13, 17, 33, 52 Конституции РФ. Предпринятые государством меры частичной компенсации обесцененных целевых чеков представляют собой отступление от принципа полного возмещения вреда. Это нарушает требования ст. 53 Конституции РФ, гарантирующей право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц при исполнении служебных обязанностей, а также положения ст.ст. 215, 219 ГК РФ о полном возмещении гражданам- кредиторам убытков, возникших как в результате просрочки исполнения обязательства должником (в данном случае органами, подчиненными Правительству РФ), так и в результате издания не соответствующего закону акта органов государственного управления, нарушающего права собственника (объявление моратория)1. 1См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. № 7-П по делу о проверке конституционности Постановления Совмина РФ от 17 июля 1991 г. № 403 «О мерах по реализации распоряжения председателя Верховного Совета РСФСР и председателя Совмина РСФСР от 8 июня 1991 г. № 1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных и других продовольственных ресурсов в 1991 году» и постановления Правительства РФ от 24 января 1992 г. № 43 «Об упорядочении торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на территории РФ»// Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 28. Ст. 1634. В дальнейшем Конституционный Суд РФ неоднократно обращался к проблеме обеспечения справедливого баланса публичных и частных интересов1, выявляя его новые содержательные характеристики и критерии. Значимость соблюдения баланса публичного и частного интересов при рассмотрении дел подчеркивают Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ. Например, в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 отмечена необходимость соблюдения баланса между законными интересами лица, права и свободы которого ограничиваются, и законными интересами иных лиц, государства и общества2. В судебной практике это требование нашло отражение: при разрешении имущественных споров3, в административном судопроизводстве4, в сфере исполнительного производства5, в сфере оборота земель сельскохозяйственного назначения6, в области налогового законодательства7. При этом Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ опираются не только на позиции, сформированные Европейским Судом, но и применяют положения ч.3 ст.55 Конституции РФ, 1См.: п.8 Постановления Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П по делу о проверке конституционности положений подп. 7 п. 1 ст. 7, п. 1 ст. 77 и п. 1 ст. 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез «Изыхский»//Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 6; См. также: п.п. 2, 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 г. N 3-П по делу о проверке конституционности положений ч. 2 ст. 170 и ч.2 ст.235 Кодекса законов о труде РФ и п. 3 ст. 25 Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» в связи с запросами Зерноградского районного суда Ростовской области и Центрального районного суда города Кемерово»//Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 3. 2См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8. 3См.: Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 «Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие»// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 2. 4См.: Постановление Верховного Суда РФ от 13 декабря 2005 г. N 32-ад05-3// СПС КонсультантПлюс; См. также: п. 6 ответа на вопрос 9 «Вопросы применения Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»/Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 2 квартал 2009 г.// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. № 11. 5См.: Определение Верховного Суда РФ от 15 февраля 2002 г. N 3-В02пр-3// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 10. 6См.: Определение Верховного Суда РФ от 8 апреля 2009 г. N 15-Г09-2 об оставлении без изменения решения Верховного Суда Республики Мордовия от 29 января 2009 г., которым отказано в удовлетворении заявления о признании незаконным Закона Республики Мордовия «О внесении изменений в статью 2 Закона Республики Мордовия «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» от 25 сентября 2008 г. N 75- 3// СПС КонсультантПлюс. 7См.: Определение Верховного Суда РФ от 29 марта 2010 г. N 31-В10-1// СПС КонсультантПлюс. определяющие цели и пределы ограничения частных интересов субъектов права. Роль и содержательная емкость данной нормы права позволяют использовать ее положения в качестве критериев при разрешении практически всех видов споров, связанных с посягательством публичной власти на частные интересы субъектов права. По сути она содержит общие ориентиры публичных интересов, которые определяют пределы реализации интересов частных. Ее актуальность подтверждается неоднократным обращением к ее положениям по вопросам защиты права граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства на территории РФ1; при определении полномочий Правительства РФ принимать постановления, затрагивающие права граждан2; по спорам, связанным с определением законности забастовок в организациях, связанных с обеспечением жизнедеятельности населения3; по вопросам, затрагивающим основания увольнения и применения к работникам мер дисциплинарного взыскания, условий работы по совместительству4; при определении видов ограничений 1См.: Решение Верховного Суда РФ от 13 ноября 2003 г. N ВКПИ03-96 об отказе в удовлетворении заявления о признании частично недействительным п. 21 приложения N 1 к Приказу Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 г. N 80 «О порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации»; См. также: Определение Верховного Суда РФ от 16 апреля 2002 г. N КАС02-176 об отмене решения Верховного Суда РФ от 8 февраля 2002 г. N ГКПИ2001-1802 и признании частично незаконным абз. 1 п. 8 Примерных правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений в РСФСР, утв. Постановлением Совмина РСФСР от 31 июля 1984 г. N 335// КонсультантПлюс; См. также: Определение Верховного Суда РФ от 5 октября 2001 г. N 5-Г01-117 о признании противоречащими федеральному законодательству отдельных пунктов Положения о порядке улучшения жилищных условий граждан в г. Москве, утвержденного постановлением Мосгордумы от 31 января 2001 г. N 12// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 3. 2См.: Решение Верховного Суда РФ от 24 июня 2003 г. N ВКПИ03-8 об отказе в удовлетворении жалобы о признании незаконными (частично) п. 8 «Правил выпуска и погашения государственных жилищных сертификатов, выдаваемых гражданам - участникам федеральной целевой программы «Государственные жилищные сертификаты», утвержденных Постановлением Правительства РФ от 19 марта 2002 г. N 168, а также раздела 5 (частично) Программы «Государственные жилищные сертификаты», утвержденной Постановлением Правительства РФ от 20 января 1998 г. N 71; См. также: Определение Верховного Суда РФ от 11 апреля 2002 г. N КАС02-165 об отмене решения Верховного Суда РФ от 1 февраля 2002 г. и признании недействительным п. 7 Особых условий приобретения радиоэлектронных средств и высокочастотных устройств, утв. Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1996 г. N 832//СПС КонсультантПлюс. 3См.: Определение Верховного Суда РФ от 14 марта 2003 г. N 58-Г03-4//СПС КонсультантПлюс. 4См.: Определение Верховного Суда РФ от 6 февраля 2003 г. N КАС03-23 об оставлении без изменения решения Верховного Суда РФ от 28 октября 2002 г. N ГКПИ2002-1100, которым были признаны незаконными подп. «а» ч. 1 п. 15 и п. 16 Положения о дисциплине работников железнодорожного транспорта Российской Федерации, утв. Постановлением Правительства РФ от 25 августа 1992 г. N 621//Экономика железных дорог. 2003. N 6; См. также: Решение Верховного Суда РФ от 3 октября 2001 г. N ГКПИ 2001-1173 о признании незаконным (недействующим) абз. 1 п. 1 Постановления Совмина СССР от 22 сентября 1988 г. N 1111 «О работе по совместительству»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 10. прав и свобод гражданина и человека1; в процессе судебного контроля соразмерности ограничения прав граждан при осуществлении исполнительного производства2 и т.д. Разрешение конфликта публичных и частных интересов неизбежно ставит проблему определения приоритетов и иерархии прав, толкования на соответствующей основе их содержания. Ее решение возможно под влиянием совокупности факторов (экономических, политических, идеологических, социально-нравственных и т.д.), учет которых предполагает совершенствование судебного механизма защиты прав и свобод граждан. Как отмечает Т.Н. Нешатаева, национальный суд всегда должен учитывать требования публичного интереса, общества в целом и права частных лиц, сопоставлять интересы общества с интересами конкретного лица, находить компромисс между ними, не допуская ситуации, когда требования публичного интереса полностью подавляют частный интерес, и наоборот, когда публичные интересы вообще не учитываются судом. Важно, чтобы конституционные обязанности частноправового и публично-правового характера не противопоставлялись друг другу, так как установление жесткого приоритета для одних из них означает невозможность реализации и умаление значимости защиты прав и законных интересов других участников правоотношения3. В то же время категория баланса публичного и частного интересов ни в теории, ни в судебной практике не получила конкретизации, достаточной для выявления ее содержания. Как отмечается в юридической литературе, 1См.: Решение Верховного Суда РФ от 19 февраля 1998 г. N ГКПИ98-21 об оставлении без удовлетворения заявления о признании незаконным п. 8 Положения «Об условиях работы по совместительству»; См. также: Определение Верховного Суда РФ от 20 января 2000 г. N КАС00-4 об оставлении без изменения решения Верховного Суда РФ от 2 декабря 1999 г. N ГКПИ99-689, которым был признан незаконным (недействительным) абз.2 п. 3.1 Инструкции по организации в органах внутренних дел производства по делам об административных нарушениях правил дорожного движения и иных норм, действующих в сфере обеспечения безопасности дорожного движения// СПС КонсультантПлюс. 2См.: Ответ на вопрос № 8 в обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 3 кв. 2006 г., утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2006 г.// СПС КонсультантПлюс. 3См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1997 г. N 21-П по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 855 ГК РФ и ч. 6 ст. 15 Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы в РФ» в связи с запросом Президиума Верховного Суда Российской Федерации// Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 1. оценивать справедливость соотношения интересов суду приходится в условиях отсутствия четких правил для определения баланса публичного и частного интересов1. Представляется, что сформулировать эти правила можно в результате системного анализа решений высших судебных инстанций по указанным вопросам. Разрешая проблему обеспечения баланса публичного и частного интересов в рамках рассматриваемых дел, органы правосудия совершенствуют формы контроля, выявляют и конкретизируют основные положения и критерии принципа баланса интересов. Стоит отметить, что в своих решениях Европейский Суд не выделяет форм, в которых осуществляется контроль за соблюдением баланса интересов. В то же время анализ судебной практики и специальной литературы позволяет выделить предварительный и последующий (отложенный) судебный контроль2. Предварительный судебный контроль предполагает ограничение прав только с санкции суда, проверяющего законность действия, которое должно быть совершено. В частности, предварительный судебный контроль необходим в случае принятия решений о производстве действий, непосредственно затрагивающих закрепленные ст.ст. 22, 23 и 25 Конституции РФ права граждан на свободу и личную неприкосновенность, невмешательство в частную жизнь, тайну переписки, телефонных, почтовых, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища3. Отступление 1См.: Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В.. Прецеденты Европейского Суда/Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. № 4. 2См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. N 20-П по делу о проверке конституционности п.п. 2 и 3 ч.1 ст. 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года «О федеральных органах налоговой полиции/Вестник Конституционного Суда РФ.1996. № 5; См. также: Н.А. Колоколов. Конституционное право на неприкосновенность жилища: к вопросу об эффективности превентивного судебного контроля (часть 1) // Российский судья. 2010. N 6. С. 13 – 16; 3См.: п. 2.1 Определения Конституционного Суда РФ от 21 октября 2008 г. N 618-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Минина В.В. на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 195, п. 3 ч. 1 ст. 196 УПК РФ и ст. 25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»// СПС КонсультантПлюс; См. также: п. 6 Постановления Конституционного Суда РФ от 09 июня 2011 г. N 12-П по делу о проверке конституционности положений п.7 ст. 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и ч.1 ст. 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в связи с жалобой гражданина И.В. Аносова// Вестник Конституционного Суда РФ. 2011. N 4. от этого правила возможно только по основаниям, предусмотренным федеральным законом, с возможностью последующего судебного контроля. Последующий судебный контроль применяется после того, как ограничительное действие уже совершено, но заинтересованные лица не согласны с ним и оспаривают его в судебном порядке1. Ограничение права в качестве превентивной меры необходимо, как правило, в публичных целях2, обеспечивающих жизненно-важные интересы. Это предопределено характером публично-правовых (таможенных, налоговых и др. административных) отношений. При этом сохраняется возможность последующего судебного обжалования предпринятых ограничений с целью восстановления нарушенных прав. Правомерность последующего судебного контроля обусловлена рядом условий. Например, изъятие с последующим судебным контролем имущества у собственника или законного владельца допустимо только в тех случаях, когда такое изъятие является временной мерой обеспечительного характера и не приводит к лишению лица права собственности3. По этому поводу Конституционным Судом РФ сформулирован очень важный вывод: если возникают публично-правовые отношения, приводящие к изменению юридической судьбы вещи, т.е. имеет место не временное изъятие имущества, а меняется титул собственника, то допустим только предварительный судебный контроль4. То есть в этих случаях допускаются 1См.: Курс советского гражданского процессуального права в двух томах. Т.2 / Под ред. А.А. Мельникова, П.П. Гуреева, А.А. Добровольского, В.С. Тадевосяна, П.Я. Трубникова. М. 1981. С. 142 – 143; См. также: В.В. Аргунов Производство по делам об административном надзоре - новая категория дел в рамках гражданского судопроизводства // Юридический мир. 2012. N 6. С. 32 - 40. 2См.: П. 7 Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой компании «Timber Holdings International Limited»/Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. N 4. 3См.: абз.3 п.3.3 Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П по делу о проверке конституционности положений ст. 82 УПК РФ в связи с жалобой гражданина В.В. Костылева// Вестник Конституционного Суда РФ. 2008. N 4; См. также: абз.3 п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 г. N 408-О-П по жалобе общества с ограниченной ответственностью «Бизнеслайн - Дальний Восток» на нарушение конституционных прав и свобод положением ч. 12 ст. 27.10 КоАП РФ// Вестник Конституционного Суда РФ. 2008. N 5. 4См.: Определение Конституционного Суда РФ от 10 марта 2005 г. N 97-О по жалобе гражданина Головкина А.И. на нарушение его конституционных прав положениями п.3 ч.2 ст. 82 УПК РФ, ч. 12 ст. 27.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и Постановления Правительства Российской Федерации «Об утверждении Положения о направлении на переработку или уничтожение такие меры ограничения права, которые не исключают возможность его защиты посредством последующего судебного контроля1. Конституционным Судом РФ выделен также аспект, определяющий форму судебного контроля в зависимости от характера собственности. Так, в Постановлении от 17 декабря 1996 г. N 20-П Конституционный Суд РФ отметил, что юридическое лицо в отличие от гражданина имеет обособленное имущество, которым отвечает по своим обязательствам. В свою очередь имущество гражданина юридически не разграничено, используется не только для предпринимательской деятельности, но и для осуществления личных неотчуждаемых прав и свобод. Поэтому вмешательство в эти права и свободы в бесспорном порядке является посягательством на права личности и противоречит принципам демократического социального государства2. В качестве разновидности последующего контроля можно выделить текущий (корректирующий) судебный контроль, который применяется в тех случаях, когда ограничения носят длящийся характер. Так, в решении по делу «Спорронг и Лоннрот против Швеции» Европейский Суд отметил, что отсутствие в законе, наложившем ограничения, процедуры судебной проверки их обоснованности не позволяет частному лицу влиять на сроки применения государством ограничительных мер и свидетельствует о нарушении критерия законности3. В специальной литературе высказывается мнение, что эта форма судебного контроля проявляется и в корректировке правоприменительной практики высшими судебными инстанциями России4. изъятых из незаконного оборота либо конфискованных этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции»// Вестник Конституционного Суда РФ, N 5, 2005. 1См.: абз.8 п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 13 января 2000 г. N 21-О по жалобам малого предприятия «Кинескоп» и Сочинского пассажирского автотранспортного предприятия N 2 на нарушение конституционных прав и свобод ст. 276 Таможенного кодекса РФ// Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. N 3. 2См.: Вестник Конституционного Суда РФ.1996 г. N 5. 3См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 сентября 1982 г. «Спорронг и Лоннрот против Швеции» // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 Т. М. 2000. Т. 1. С. 398. 4См.: А.А. Джагарян Конституционное правосудие как фактор преобразования российской модели местного самоуправления // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 4. С. 13 – 18; См. также: Д.С. Коровинских, О.Н. Доронина. Система правовой охраны Конституции Российской Федерации// Государственная власть и местное самоуправление. 2005. N 5. Указанные позиции используют в своей практике и суды общей юрисдикции. Например, Верховный Суд РФ в Определении от 2 июля 2001 г. констатировал, что конфискация как мера юридической ответственности, влекущая утрату собственником его имущества, может применяться только на основе вынесения соответствующего судебного решения1. Это обусловлено предписанием ч.3 ст. 35 Конституции РФ о том, что лишение имущества возможно не иначе как по решению суда и является обязательным во всех случаях, когда возникает вопрос о применении санкции в виде конфискации имущества. В другом случае Федеральный арбитражный суд Московского округа указал, что в силу подпункта «а» п.1 ст.14 и на основании п.4 ст.14 Закона РФ «О валютном регулировании и валютном контроле»2 органы валютного контроля уполномочены налагать санкции в бесспорном порядке. При наличии последующего судебного контроля это не противоречит Конституции РФ3. Таким образом, конституционные гарантии судебной защиты прав и свобод предусматривают право лица не только на превентивный, но и на последующий судебный контроль оснований ограничений по существу4. Последний допускается в случае применения ограничений в публичных целях, носящих неотложный характер, если они не исключают в дальнейшем возможности восстановления нарушенного права и не являются вмешательством в осуществление личных неотчуждаемых прав и свобод. Анализируя исследования в сфере защиты публичных и частных интересов, признании необходимости их баланса в правовом регулировании, отметим, что в юридической литературе была предложена классификация 1См.: Определение Верховного Суда РФ от 2 июля 2001 г. N 34-В01пр-3//СПС КонсультантПлюс. 2См.: Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле»// Собрание законодательства РФ. 2003. N 50. ст. 4859. 3См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 29 ноября 1999 г. N КА- А40/3987-99 по делу N А40-26243/99-79-246//СПС КонсультантПлюс. 4См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. № 8-П по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой компании «Timber Holdings International Limited»//Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. N 4. решений Конституционного Суда РФ по этим вопросам. В частности, условно выделены четыре группы такого рода решений. К первой группе отнесены акты Конституционного Суда РФ, в которых признается необходимость установления приоритета публичного интереса. Так, Конституционный Суд РФ не усмотрел дисбаланса интересов в ст. 24 Основ законодательства о нотариате, которая предусматривает создание во всех субъектах РФ нотариальных палат, основанных на обязательном членстве нотариусов, занимающихся частной практикой. В решении Суда отмечалось, что осуществление нотариальных функций от имени государства предопределяет публично-правовой статус нотариусов и необходимость организации государством эффективного контроля за их деятельностью, который возлагается на нотариальные палаты. Именно в силу публичного предназначения этих палат для их организаций неприемлем принцип добровольности, характерный для членства в других объединениях1. В другом Постановлении Конституционный Суд РФ отметил приоритет публичного интереса в сфере охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности2. Вторую группу составляют решения Конституционного Суда РФ, в которых признается необходимость защиты и установления приоритета частного интереса. Так, в ч.ч.1 и 3 п.3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда от 18 февраля 2000 г. № 3-П указывалось, что законодатель должен использовать лишь те ограничения прав или свобод, которые соразмерны преследуемой цели. Цель рациональной организации деятельности органов власти не может служить основанием для ограничения 1См.: Васильева С.В. Отражение публичных и частных интересов в решениях Конституционного Суда Российской Федерации//Интерес в публичном и частном праве. М. 2002. С. 38-44; См. также: Собрание законодательства РФ.1998. № 22. Ст.2491. 2См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2009 г. N 8-П по делу о проверке конституционности положения подп. «б» п. 4 Постановления Правительства РФ «Об утверждении Порядка определения платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной среды, размещение отходов, другие виды вредного воздействия» в связи с запросом Верховного суда Республики Татарстан// Вестник Конституционного Суда РФ. 2009. № 3. прав и свобод личности1. Эти позиции Конституционный Суд развил и в Постановлении от 30 июля 2001 г. N 13-П, признав неконституционность п.1 ст.77 Федерального закона «Об исполнительном производстве», устанавливающего первоочередной порядок взыскания исполнительского сбора. При этом Суд отметил, что такой порядок нарушает справедливый баланс между публичными и частными интересами на стадии исполнительного производства, искажает существо обязанности государства гарантировать защиту конституционных прав и свобод, в том числе право собственности, не отвечает конституционно значимым целям исполнительного производства2. В третью группу входят решения Конституционного Суда РФ, в которых признается компромисс публичных и частных интересов. Примерами служат постановления Суда, в которых оценивается конституционность ряда положений законодательства о реструктуризации и банкротстве кредитных организаций. В частности в одном из своих постановлений Суд выявил дисбаланс публичных и частных интересов и отметил, что государство обязано обеспечивать охрану прав гражданина- вкладчика, который, размещая принадлежащие ему денежные средства во вкладах, несет определенный риск. Эти действия, осуществленные гражданином в личных целях, имеют и публичное значение, поскольку сбережения населения являются источником инвестиций и долгосрочного кредитования3. 1См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 г. N 3-П по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 5 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Б.А. Кехмана// Собрание законодательства РФ. 2000. № 9. Ст. 1068. 2См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П по делу о проверке конституционности положений подп. 7 п. 1 ст.7, п. 1 ст. 77 и п. 1 ст. 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез «Изыхский»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 6. 3См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 июля 2001 г. N 10-П по делу о проверке конституционности отдельных положений подп. 3 п. 2 ст. 13 Федерального закона «О реструктуризации кредитных организаций» и п. 1 и 2 ст. 26 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» в связи с жалобами ряда граждан// Собрание законодательства РФ. 2001. № 29. Ст.3058. Четвертую группу составляют решения Конституционного Суда РФ, в которых признается баланс публичных и частных интересов в правовом регулировании1. При этом Конституционный Суд РФ рассматривал вопросы баланса и дисбаланса публичных и частных интересов, руководствуясь решениями Европейского Суда по правам человека, который исходит из принципа социальной справедливости, соразмерности публичных и частных начал, их равного правового назначения и развития, а также их охраны и защиты2. Следует отметить, что если первых двух случаях приоритет того или иного интереса обусловлен целями правового регулирования, то в последних примерах Конституционный Суд РФ исходил из степени взаимозависимости конкурирующих интересов, их равнозначности для развития общества. Приведенная классификация имеет не только теоретическую, но и практическую значимость, поскольку сообщает юридической практике, в том числе деятельности судов, определенную направленность, снабжает ее конкретными критериями, которые позволяют рационально сочетать публичные и частные интересы и избегать возможных ошибок. Вместе с тем интересы любого вида и уровня – динамичный социальный элемент, обладающий определенной изменчивостью в соответствии с конкретными обстоятельствами, условиями и иными факторами развития. Учитывая сформулированное ранее определение баланса интересов, можно утверждать, что все вышеизложенные варианты соотношения интересов охватываются понятием динамического баланса. Это предполагает такое сочетание конкурирующих интересов, которое обеспечивает устойчивость развития социальной системы. При этом правоприменительная деятельность изменяется адекватно подвижности публичных и частных интересов, их роли в тот или иной исторический отрезок времени, их содержательной наполненности и соотношения с точки 1См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2012 г. N 11-П по делу о проверке конституционности положения абз.2 ч.1 ст. 446 ГПК РФ в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и Ю.А. Шикунова// Вестник Конституционного Суда РФ. 2012. N 4 . 2См.: Васильева С.В. Указ. соч. С. 44-45 и др. зрения их социального назначения и потребности в их согласовании. Учет в процессе толкования и применения права меняющихся обстоятельств является задачей судебной практики. Именно поэтому Европейский Суд применяет Конвенцию 1950 г. с учетом реальных условий. Отмечая эволюцию национальных законодательств стран - членов Совета Европы1, Европейский Суд принимает во внимание современные тенденции развития общества и права2. Как следствие, в его практике допускается изменение правовых позиций под влиянием совершенствования национальных и международно-правовых норм. Это нашло свое отражение, например, в постановлении по делу «Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии», которым была изменена прецедентная практика Европейского Суда, исключавшего ранее государственных служащих из сферы действия ст. 6 Конвенции 1950 г.3. Как отметил Европейский Суд, правоприменительная практика в ряде случаев может опережать действующее законодательство и влиять на развитие целых направлений позитивного права4. Это обусловлено тем, что суду при рассмотрении конкретных дел приходится разрешать не урегулированные законодателем ситуации, основываясь на общих принципах права и формируя в своих решениях правовые конструкции, состоящие из определенной совокупности отраслевых норм5. Такие судебные решения создают базу для дальнейшего законодательного закрепления соответствующих правил. Так, толкования Конституционного Суда РФ 1См.: П.41 Решения по делу «Маркс против Бельгии» от 13 июня 1979 г.; Решение по делу Тирера от 25 апреля 1978 г.// http://www.romanovaa.ru/mar%F1kx-vs-belgium. 2См.: Решение Европейского Суда по правам человека от 7 июля 1989 г. Серинг (Soering) против Соединенного Королевства// http://www.echr.ru/documents/doc/2461433/2461433.htm. 3См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 апреля 2007 г. «Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии»// http://europeancourt.ru/resheniya-evropejskogo-suda-na-russkom-yazyke/vilxo- eskelinen-i-drugie-protiv-finlyandii-postanovlenie-bolshoj-palaty-evropejskogo-suda; См. также: Постановление Европейского Суда по правам человека 1999 г. «Пеллегрен против Франции»// СПС КонсультантПлюс. 4См.: п.п. 47, 49 Постановления Европейского Суда по правам человека от 26 апреля 1979 г. «Санди Таймс против Соединенного Королевства»// http://www.mmdc.ru/european-court/map/single/674; См. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 марта 1988 г. «Олссон (Olsson) против Швеции»// http://www.echr.ru/documents/doc/2461423/2461423.htm; См. также: п. 29 постановления от 24 апреля 1990 г. «Крюслен (Kruslin) против Франции»// http://www.echr.ru/documents/doc/2461408/2461408.htm. 5См.: Анишина В.И. Правовые позиции Конституционного Суда России//Российская юстиция. 2000. N 7. позволили законодателю субъекта РФ самостоятельно осуществлять правовое регулирование общественных отношений по вопросам совместного с федеральным центром ведения при отсутствии соответствующего федерального закона. При этом обязательно соблюдение прав и свобод человека и гражданина, а также конституционных требований о непротиворечии нормативных правовых актов субъектов РФ федеральным законам1. Пробелы в действующем законодательстве в ряде случаев восполняются положениями, сформулированными в Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в результате функционального толкования правовой нормы с учетом условий и факторов ее реализации. В судебной практике достаточно часто разрешение дела возможно только на основе использования разъяснений вышестоящих судебных инстанций. В качестве примера можно привести неопределенность процедуры привлечения к ответственности, предусмотренной нормами Налогового кодекса РФ или Федерального закона «Об исполнительном производстве». Только Постановление Пленума Верховного Суда РФ2, согласно которому производство по делам такой категории должно осуществляться в порядке, предусмотренном Кодексом РФ об административных правонарушениях, обеспечило единство судебной практики3. В другом случае Постановлением Пленума Верховного Суда РФ были даны разъяснения по вопросам квалификации по ч. 3 и ч.4 ст. 12.15 1См.: Шведов А.Л. О некоторых проблемах законодательного уровня формализации модели разграничения полномочий между федеральными и региональными органами государственной власти в сфере отношений, регулируемых трудовым правом//Трудовое право. 2006. N 11. С.4; См. также: п. 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2003 г. N 19-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона Ивановской области «О муниципальной службе Ивановской области» в связи с запросом Законодательного Собрания Ивановской области//Собрание законодательства РФ. 2003. N 52 (ч. 2). Ст. 5101. 2См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. N 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 6. 3См.: Осетрова З.Х. К вопросу о роли актов высших судебных инстанций в российской правоприменительной практике//Мировой судья. 2006. N 11. КоАП РФ запрещенных Правилами дорожного движения РФ деяний1. В дальнейшем эти разъяснения послужили основанием для внесения изменений в ст.ст. 12.15 и 12.16 КоАП РФ2. Отсюда вытекает вывод, что право судебных органов толковать законы позволяет учитывать изменяющуюся действительность и воздействовать на законодательный процесс. В дальнейшем положения, оправдавшие свое существование в судебной практике, должны быть закреплены законодателем в правовых нормах3. Аналогичные взгляды высказывают Е.Ю. Давыдова4, С.А. Маркова-Мурашова5, А. Булдакова6. Таким образом, судебная практика зачастую предопределяет направление развития действующего законодательства, выполняя функцию опережающего правотворчества, результаты которого закрепляются в нормах права. Применение в деятельности национальных судебных органов общепризнанных принципов и норм международного права в целях осуществления прав и свобод человека и гражданина ведет к возрастанию роли судебной власти в обеспечении взаимодействия правовых систем. Как отмечает Н.С. Бондарь, в условиях правовой глобализации отмечается сближение правовых систем (в частности континентального и общего права)7. Таким образом обеспечивается активное включение России в правовое поле Европы8. 1См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. N 18 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 12. 2См.: Федеральный закон от 23 июля 2010 г. N 175-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях»// Собрание законодательства РФ. 2010. N 30. Ст. 4006. 3См.: Булдакова А. Указ. соч. С. 2-4. 4 См.: Давыдова Е.Ю. Системообразующие факторы арбитражного процессуального права. Автореф. канд. юр. наук. Саратов. 2007. С. 28. 5См.: Маркова-Мурашова С.А. Роль судьи в правовой системе: доктрина прецедента и stare decisis // Актуальные проблемы развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского Суда по правам человека: Сб. науч. статей. Краснодар. СПб. 2008. С. 198. 6См.: Булдакова А. Право признания фактов представителем стороны в гражданском процессе// Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 8. С. 2-4. 7См.: Бондарь Н.С. Правовая определенность – универсальный принцип конституционного нормоконтроля (практика Конституционного Суда РФ)//Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10. 8См.: Зорькин В.Д. Конституционный Суд России в европейском правовом поле // Журнал российского права. 2005. N 3; См. также: Исполнительное производство: процессуальная природа и цивилистические 123 В то же время анализ постановлений Европейского Суда, вынесенных в отношении России, выявляет несовершенство системы правовой защиты. Специалисты в области права считают, что в постановлениях Европейского Суда отражаются проблемы, существующие в российском правосудии1. Прежде всего, к числу таких проблем относится нарушение национальными властями принципа верховенства права. В практике Европейского Суда это предполагает соблюдение принципов законной уверенности и правовой определенности, требует уважения решенного дела и безусловного исполнения публичными властями решений суда2. Отступления от них допускаются только в случае, если это настоятельно диктуется обстоятельствами конкретного дела3. А.Е. Ефимов отмечает, что по своей сути принцип верховенства права это общий естественно-правовой принцип предсказуемости, справедливости и устойчивости писаных правовых установлений, включающих в себя не только законодательные акты, но и судебные решения4. Т.Н. Нешатаева в качестве элементов принципа верховенства права выделяет: 1) правовую определенность; 2) правовую эффективность; 3) баланс частных и публичных интересов (пропорциональность)5. В то же время все эти элементы являются основы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции/ Под ред. Валеева Д.Х., Челышева М.Ю. М. Статут. 2009. С.40; См. также: Марданов Д.А. Современное обеспечение исполнения: проблемы правоприменения// Юрист. 2008. N 5. 1См.: Переплеснина Е.М. Некоторые проблемы судебной защиты прав и свобод человека и гражданина в свете решений Европейского Суда по правам человека // Конституционные права и свободы личности в контексте взаимодействия гражданского общества и правового государства. Материалы II международной научно-теоретической конференции. Москва. 2010. С. 517. 2См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Иатридис против Греции» от 25 марта 1999 г. // http://www.echr.coe.int/echr; Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 октября 2003 г. по делу «Тимофеев (Timofeyev) против Российской Федерации» // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2004. N 2; См. также: п. 140 Постановления Европейского Суда по правам человека от 05 февраля 2013 г. по делу «Бакоев (Bakoyev) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 12; См. также: п.31 Постановления Европейского Суда по правам человека от 3 апреля 2012 г. по делу «Мухарев (Mukharev) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 9; См. также: п. 567 Постановления Европейского Суда по правам человека 20 сентября 2011 г. по делу «ОАО «Нефтяная компания Юкос» против Российской Федерации// Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3. 3См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. «Рябых против России»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12; См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 ноября 2004 г. «Праведная (Pravednaya) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека.2005. N 5. 4См.: Ефимов А.Е. Надзорное производство в арбитражном процессе. М. 2007. С.42. 5См.: Нешатаева Т.Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. № 3. 124 самостоятельными правовыми принципами, которые в свою очередь обеспечивают баланс публичного и частного интересов. По сути речь идет о взаимопроникновении этих категорий и их присутствии в содержании указанного принципа. В целях решения задач этого параграфа мы рассмотрим основные положения указанных принципов в аспекте их влияния на обеспечение баланса интересов. Принцип правовой определенности в общем плане проявляется в доступности понимания действующих правовых норм, возможности заинтересованных лиц предвидеть последствия применения к ним действующих правовых предписаний и разумно выбирать вариант своего поведения, стабильности правовых актов и складывающихся на их основе правоотношений. Правовая определенность вытекает из самой природы правовых норм, как равной меры свободы для всех субъектов права. А.В. Елинский выделяет такие компоненты принципа правовой определенности, как: качество закона; стабильность судебных решений; единообразие судебной практики1. По аналогичному мнению Н.С. Бондаря, этот принцип проявляется в качестве и эффективности законотворческой деятельности, толковании правовых норм, единстве правоприменительной практики. В материальном аспекте принцип правовой определенности выступает критерием оценки правовых норм и стабильности правового регулирования, предусматривает доступность, ясность, точность, формальную определенность, системность, непротиворечивость действующих правовых предписаний, обеспечивающих регулирование общественных отношений. К развитию этих положений мы обратимся в следующем параграфе. В более широком понимании принцип правовой определенности проявляет себя не только в плоскости нормативно-правового регулирования, но и в правоприменительной практике, требует определенности и стабильности индивидуальных правовых актов, в особенности судебных 1См.: Елинский А.В. Решения Европейского Суда по правам человека и практика Конституционного Суда РФ: отдельные аспекты соотношения в вопросах уголовного права//Российский судья. 2005. № 5. 125 решений1. Это можно рассматривать как процессуальный аспект принципа правовой определенности, который предусматривает устойчивость законных и обоснованных судебных актов, стабильность складывающихся на их основе правоотношений и связан со сферой пересмотра окончательных судебных решений2. В данном случае одним из основных элементов процессуального аспекта принципа правовой определенности можно выделить устойчивость (стабильность) судебных решений. Именно по этому поводу Европейский Суд неоднократно критиковал надзорное производство в нашей стране, как неэффективное средство правовой защиты, несовместимое с принципом правовой определенности3. Отмечая системный характер данного нарушения, Комитет министров Совета Европы рекомендовал пути его устранения4. Это позволяет обозначить и развить основные положения, составляющие содержание процессуального аспекта данного принципа, и, как следствие, повышающие роль органов правосудия в обеспечении баланса интересов. Во-первых, в силу принципа правовой определенности ни одна из сторон в судебном процессе не вправе требовать повторного возбуждения дела лишь в целях нового слушания и получения нового решения; полномочие вышестоящих судов по отмене или изменению вступивших в силу судебных решений может быть реализовано только для исправления существенных ошибок5; процедура надзорного производства должна носить 1См.: Бондарь Н.С. Указ. соч.// Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10. 2См.: Масаладжиу Р. Принцип правовой определенности в науке, практике ЕСПЧ и его влияние на доступность правосудия на стадии надзорного производства в гражданском и арбитражном процессе// Арбитражный и гражданский процесс.2009. № 7. 3См.: Масаладжиу Р. Там же; См. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. по делу «Рябых (Ryabykh) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12. 4См.: Промежуточная резолюция КМСЕ от 8 февраля 2006 года «Относительно нарушения принципа правовой определенности в результате пересмотра судебных решений в порядке надзора в ходе судебных разбирательств по гражданским делам в Российской Федерации - принятые властями меры общего характера и оставшиеся вопросы (Постановления Европейского суда по делам «Рябых против Российской Федерации» (от 24 июля 2003 г.) и «Волкова против Российской Федерации» (от 5 апреля 2005 г.)//СПС КонсультантПлюс. 5См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. N 2-П по делу о проверке конституционности положений ст.ст. 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 ГПК РФ в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан// Собрание законодательства РФ. 2007. N 7. Ст. 932. 126 исключительный характер и касаться случаев только наиболее серьезных нарушений закона1. Так, в Постановлении по делу «Праведная против Российской Федерации» Европейский Суд указал, что отступление от принципа правовой определенности может быть оправдано только обстоятельствами существенного и непреодолимого характера, в целях исправления существенного (фундаментального) нарушения, свидетельствующего о ненадлежащем отправлении правосудия2. В соответствии с этими требованиями, отмечает М.В. Курпас, предметом надзорной проверки может быть не любое судебное решение, обжалованное заинтересованными лицами, а только имеющее важное значение для общества, для совершенствования права и единства судебной практики, и тем самым заслуживающее третьего судебного разбирательства. Круг таких решений может быть ограничен делами, которые касаются вопросов права, имеющих значение для общества в целом3. Во-вторых, принцип правовой определенности обеспечивается единообразным толкованием и применением закона. Как отмечает Н.С. Бондарь, требование единообразия правоприменительной практики должно рассматриваться неотъемлемой частью правовой определенности4. Понятие конституционности правовой нормы включает в себя не только ее нормативное содержание, но также и процедуру толкования и реализации в правоприменительной практике. Одним из способов обеспечения такого единообразия является формулирование высшими судебными инстанциями позиций, обязательных для исполнения нижестоящими судами. Так, в Постановлении от 21 января 2010 г. № 1-П Конституционный Суд РФ указал, что разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам судебной 1См.: Промежуточная резолюция Комитета министров Совета Европы от 8 февраля 2006 г. «Относительно нарушения принципа правовой определенности процедуры пересмотра в порядке надзора в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации: принятые меры и нерешенные вопросы»//СПС «Гарант». 2См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 ноября 2004 г. по делу «Праведная (Pravednaya) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 5. 3См.: Курпас М.В. О радикальных изменениях надзорного судопроизводства, направленных на повышение эффективности судебной защиты прав и свобод человека и гражданина // Налоги. 2011. N 3. С. 20 – 25; См. также Масаладжиу Р. Указ. соч.// Арбитражный и гражданский процесс.2009. № 7. 4См.: Бондарь Н.С. Правовая определенность – универсальный принцип конституционного нормоконтроля (практика Конституционного Суда РФ)//Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10. С. 4-10. 127 практики обеспечивают единство и непротиворечивость российской правовой системы1. Эту же задачу решают и закрепленные в ч.2 ст. 289 АПК РФ положения, предусматривающие право вышестоящего суда по результатам ревизии судебных решений давать обязательные для нижестоящего суда указания. Определенное ограничение полномочий судов, вновь рассматривающих дело, в данном случае обусловлено интересами единообразия судебной практики и необходимостью обеспечения принципа правовой определенности2. В то же время серьезные затруднения в реализации этого принципа вызывают случаи, когда имеются противоречия в позициях Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Например, Высший Арбитражный Суд РФ считает, что банки не вправе включать в кредитные договоры с заемщиками-гражданами условие о рассмотрении спора по месту нахождения банка. В случае такого нарушения прав потребителя банки привлекаются к ответственности по ч.2 ст.14.8 КоАП РФ3. Верховный Суд РФ по этому же вопросу занимает иную позицию и считает, что соглашение о подсудности спора по месту нахождения банка может быть включено в кредитный договор4. На практике это приводит к отмене решения суда общей юрисдикции, если спор с банком будет рассмотрен по месту жительства заемщика- гражданина с нарушением соглашения о его подсудности по месту нахождения банка. При этом в арбитражной практике данное соглашение 1См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке конституционности положений ч.4 ст. 170, п. 1 ст. 311 и ч. 1 ст. 312 Арбитражного процессуального кодекса РФ в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2010. N 2. 2См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) (2-е издание, переработанное и дополненное). Под ред. П.В. Крашенинникова. Статут. 2009. С. 453. 3См.: п.7 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 сентября 2011 г. N 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров»// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. N 11. 4См. например: Определение Верховного Суда РФ от 22 сентября 2009 г. N 51-В09-11; Письмо Верховного Суда РФ от 20 июля 2009 г. N 8/общ-1936; Ответ Верховного Суда РФ на письмо Ассоциации российских банков «По вопросу о правомерности применения договорной подсудности при рассмотрении споров о взыскании ссудной задолженности с физических лиц»// СПС КонсультантПлюс. будет считаться нарушающим права потребителя (ничтожным) и влекущим административную ответственность банка1. Налицо ситуация, в которой одни и те же правовые нормы по-разному толкуются высшими судебными инстанциями. Это порождает противоречивую правоприменительную практику, ослабляет гарантии государственной защиты конституционных прав и свобод. Конституционный Суд РФ рассматривает это как нарушение принципа правовой определенности, предполагающего четкое определение законом подсудности дел2. Если исходить из обоснованности позиций каждой из высших судебных инстанций, то на первом этапе решение проблемы видится в закреплении в процессуальных нормах запрета на отмену судебных решений, основанных на противоречивой практике. В дальнейшем, возникшие противоречия должны быть разрешены в совместных постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ либо путем проверки спорной правовой нормы на конституционность. В-третьих, принцип правовой определенности обеспечивается ограничением круга лиц, имеющих право инициировать пересмотр решений, вступивших в законную силу. Как подчеркивает Европейский Суд, это право должно принадлежать только лицам, участвующим в деле (сторонам в споре)3. В то же время ч.5 ст. 52 АПК РФ допускает право прокурора вступить в дело, указанное в ч. 1 ст. 52 АПК РФ, на любой стадии арбитражного процесса в целях обеспечения законности. Это отражено и в ч.1 ст. 292 АПК РФ, которая предусматривает пересмотр в порядке надзора 1См. например: Определение Щелковского городского суда Московской области от 6 октября 2011 г. по иску АКБ «Банк Москвы» к Зарубиной Е.А. о взыскании денежных средств// http://shelkovo.mo.sudrf.ru/modules.php?name=bsr&op=show_text&srv_num=3&id=50600521112291722414341 000272393. 2См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 14-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ч.2 ст. 89 НК РФ в связи с жалобами граждан А.Д. Егорова и Н.В. Чуева// Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 6. 3См.: Решение Европейского Суда по правам человека от 22 июня 1999 г. по вопросу приемлемости жалобы по делу «Людмила Францевна Тумилович против Российской Федерации»// Журнал российского права. 2000. N 9; См. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. «Рябых против Российской Федерации»//Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12. вступивших в законную силу судебных актов по представлению прокурора. В юридической литературе признается, что это право может быть реализовано прокурором на любой стадии процесса независимо от его участия в разбирательстве дела судом первой инстанции1. Вместе с тем инициирование пересмотра окончательных судебных актов лицом, не являющимся стороной в споре, рассматривается Европейским Судом как безусловное нарушение принципа правовой определенности. В-четвертых, принцип правовой определенности предполагает недопустимость повторного рассмотрения по существу однажды решенного судом дела. Как отметил Европейский Суд, полномочия вышестоящего суда по пересмотру дела должны осуществляться только в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не пересмотра дела по существу, наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра2. Таким образом, после вступления решения суда в законную силу не допускается пересмотр обстоятельств дела, установленных судами первой и апелляционной (применительно к гражданскому судопроизводству) инстанций. В-пятых, в специальной литературе высказывается мнение, что пересмотр, вступивших в законную силу судебных актов, допустим только для исправления существенных нарушений норм процессуального права3. Эта позиция основана на практике Европейского Суда по правам человека. Так, в Постановлениях по делам «Кот против России», «Сыпченко против России» Европейский Суд отметил, что при отсутствии существенных процессуальных нарушений несогласие надзорной инстанции с выводами 1См.: Ефимов А.Е. Прокурор как субъект надзорного производства в арбитражном процессе/Законодательство и экономика. 2005. № 9// СПС «Гарант». 2См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. «Рябых (Ryabykh) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12; Постановление Европейского Суда по правам человека «Праведная против России»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 5. 3См. например: Масаладжиу Р. Указ. соч.// Арбитражный и гражданский процесс.2009. № 7. нижестоящих судов не может служить основанием для отмены окончательного судебного постановления1. В то же время российская правовая действительность свидетельствует о преждевременности претворения в жизнь данного подхода. В процессе защиты социально-значимых прав и законных интересов суды зачастую допускают существенные ошибки в толковании и применении материального права. В этих случаях только пересмотр вступившего в законную силу решения остается эффективным и необходимым средством восстановления нарушенных прав. Так, в производстве Щелковского городского суда Московской области находилось гражданское дело по иску Майоровой Е.Б. к Маркиной Л.В., действующей в интересах несовершеннолетней Майоровой Е.Р. Решением суда, оставленным в силе кассационной инстанцией, за истцом было признано право собственности на подаренную ему квартиру, в которой проживал с рождения несовершеннолетний ответчик. В удовлетворении встречного иска Маркиной Л.В. в интересах несовершеннолетней Майоровой Е.Р. о признании договора дарения данной квартиры недействительным суд отказал. Зарегистрировав право собственности на квартиру, Майорова Е.Б. заявила иск о выселении из квартиры несовершеннолетней Майоровой Е.Р., которая другого жилья не имела. В это же время Президиум Московского областного суда, рассмотрев надзорную жалобу Маркиной Л.В., установил, что судами первой и кассационной инстанций нарушены положения п.1 ст. 165, п.2 ст.223 ГК РФ. Отменив по этим основаниям первоначальное решение, Президиум вынес новое решение, признав за несовершеннолетней Майоровой Е.Р. право на ? доли в праве собственности на квартиру2. На этом основании районный суд 1См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 января 2007 г. по делу «Кот против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 5; Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 марта 2007 г. по делу «Сыпченко против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 7. 2См.: Постановление Президиума Московского областного суда от 8 июня 2011 г. по делу 44Г-70/2011 по иску Майоровой Е.Б. к Маркиной Л.В. в интересах несовершеннолетней Майоровой Е.Р. 2005 года рождения о признании договора дарения квартиры действительным и признании права собственности, по встречному иску Маркиной Л.В. в интересах несовершеннолетней Майоровой Е.Р. к Майоровой Е.Б. о отказал в удовлетворении иска о выселении несовершеннолетнего ребенка из квартиры. Учитывая обстоятельства дела и значимость жилья для несовершеннолетней Майоровой Е.Р., трагизм допущенных судами первой и второй инстанций ошибок трудно переоценить. Таким образом, представляется преждевременным закрепление в законодательстве положения о возможности отмены окончательного судебного решения только при допущенных существенных процессуальных нарушениях. В-шестых, положение о недопустимости отмены окончательных судебных решений без настоятельно диктуемых обстоятельств дела относится и к процедуре пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам. Так, в Постановлении по делу «Праведная против России» Европейский Суд отметил, что публичный интерес государства в обеспечении единообразного применения пенсионного законодательства не должен приводить к ретроспективному перерасчету ранее присужденной денежной суммы пенсии. Поэтому, лишив заявителя права, установленного в окончательном судебном решении, государство нарушило принцип правовой определенности, право заявителя на доступ к правосудию и справедливый баланс между рассматриваемыми интересами1. Несмотря на то, что первоначальное решение национального суда не соответствовало закону и отступало от общих правил назначения пенсии, Европейский Суд поставил под сомнение целесообразность пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам вступившего в законную силу решения суда, противоречащего нормам материального права. Несмотря на критику российской судебной системы со стороны европейских правовых институтов национальные суды по-прежнему продолжают допускать нарушение принципа правовой определенности. Так, в 2009 г. Европейским Судом был вынесен ряд постановлений по фактам признании договора дарения квартиры недействительным //http://oblsud.mo. sudrf.ru/modules.php?name=bsr&op=show_text&srv_num=1&id=50400001108051202256021001233011. 1См.: п.п. 31-33, 39-41 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Праведная против России»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 5. отмены национальными судами в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам вступивших в законную силу судебных решений против государственного учреждения - Пенсионного фонда РФ. Отмена судебных решений была основана на толкованиях Закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», данных Верховным Судом РФ в декабре 2005 г. и марте 2007 г. Отметив в очередной раз нарушение властями принципа правовой определенности, Европейский Суд указал, что различие судебных толкований закона до принятия судебного решения может служить поводом для обычного обжалования, а иное судебное толкование, принятое после вынесения судебного решения, не может служить основанием его отмены1. Отмена судебного решения в связи с последующим изменением толкования положенных в его основу норм права, если оно приводит к ухудшению правового положения гражданина, рассматривается Европейским Судом (вне зависимости от примененной процедуры отмены) как несовместимая с положениями Конвенции 1950 г. Такая отмена может быть признана правомерной в случае направленности на защиту статуса заведомо более слабой стороны в отношениях с государством. Это правило обеспечивает действие принципа правовой определенности в отношении правового статуса гражданина. Указанные нарушения по-прежнему характерны для национальной судебной системы. Например, в соответствии с п. 5 ч.3 ст. 311 АПК РФ и п. 11 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июня 2011 г. № 52 предусматривается возможность пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебных актов, основанных на положениях законодательства, практика применения которого после их принятия 1См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 декабря 2009 г. «Рябов (Ryabov) против Российской Федерации и 151 другое дело пенсионеров-льготников»// Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 2; Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 ноября 2009 г. «Боцкалев и Ростовская (Botskalev and Rostovskaya) против Российской Федерации и 42 других дела «пенсионеров- льготников»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 5; См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 мая 2009 г. «Сенченко и другие (Senchenko and Others) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 1. 133 определена постановлениями Пленума или Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ1. Такое разъяснение не согласуется с позицией Конституционного Суда РФ, который в Постановлении от 21 января 2010 г. N 1-П дал конституционно-правовое истолкование ст.311 АПК РФ. Прежде всего, Конституционный Суд РФ пошел по пути расширительного толкования положений ст.ст. 54, 57 Конституции РФ, указав, что принцип, согласно которому закон, ухудшающий положение граждан и их объединений, обратной силы не имеет, является правилом общим для всех отраслей права2. Исходя из этого, не могут иметь обратную силу нормативные акты, акты официального или иного толкования либо правоприменительная практика, содержащая толкование норм права, вследствие которых любым образом ухудшается положение лица в его отношениях с государством. Это не позволяет придавать обратную силу нормативному регулированию посредством толкования, ухудшающего положение лица (слабой стороны) в отношениях публично-правового характера. При этом не исключается возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов на основании правовой позиции, впоследствии сформулированной в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ или в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, если в результате нового толкования улучшается положение лиц, привлекаемых к публично-правовой ответственности, а также в исключительных случаях по делам, вытекающим из гражданских правоотношений, если этого требуют - 1См.: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июня 2011 г. № 52 «О применении АПК РФ при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. N 9. 2См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 октября 1996 г. по делу о проверке конституционности ч.1 ст. 2 ФЗ от 7 марта 1996 г. «О внесении изменений в закон РФ «Об акцизах»// Вестник Конституционного Суда РФ.1996. N 5; См. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 1998 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений ст.ст. 1 и 5 ФЗ от 5 февраля 1997 г. «О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд РФ, Фонд социального страхования РФ, Государственный фонд занятости населения РФ и в фонды обязательного медицинского страхования»// Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 3; См. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 июня 1992 г. N 8-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики восстановления на работе, сложившейся при применении ч. 4 ст. 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, ч.5 ст. 211 КзоТ РСФСР// Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 30. Ст. 1809. по своему существу публичные - интересы защиты неопределенного круга лиц или заведомо более слабой стороны в правоотношении1. Такой подход возлагает на суд обязанность при разрешении вопроса о пересмотре дела в связи с новым толкованием законодательства учитывать характер спорных отношений и установленные для этих случаев конституционные рамки действия правовых норм и толкований с обратной силой. Приведенный вывод обусловлен также требованием определенности правовой нормы, которое предполагает, что участники соответствующих правоотношений, установленных судебным решением, должны иметь возможность в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, а также приобретенных прав и обязанностей. Учитывая изложенное, представляется необходимой корректировка процессуального законодательства путем включения в ст.ст. 387, 391.9, 392 ГПК РФ, ст.ст. 288, 304, 311 АПК РФ положений о недопустимости отмены вступившего в законную силу решения, вынесенного в пользу слабой стороны правоотношения, противоречащего сформированной как до, так и после принятия решения правоприменительной практике. Судебное решение, противоречащее сложившейся судебной практике, может быть обжаловано по этим основаниям только до его вступления в законную силу. Таким образом, соблюдение вышеперечисленных требований к основаниям отмены окончательных судебных решений обеспечит их устойчивость и, как следствие, повысит роль судебной системы в защите нарушенных прав и интересов субъектов правоотношений. Вмешательство публичной власти в судебный спор проявляется не только в форме отмены окончательных судебных решений. Достаточно вспомнить Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. № 1См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке конституционности положений ч.4 ст. 170, п. 1 ст.311 и ч. 1 ст. 312 АПК РФ в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2010. N 2. 7-П, в котором он сделал вывод о необоснованности одностороннего изменения государством условий исполнения обязательства перед гражданами. Как усматривается из анализа ряда решений Европейского Суда, предметом критики с его стороны в основном становятся решения по делам, в которых проигравшей стороной выступают государство или государственное учреждение. Зачастую именно это обстоятельство предопределяет настойчивость вышестоящих судебных инстанций в поиске оснований для отмены вступивших в законную силу судебных решений. Ярким примером является отмененное шесть раз в надзорном порядке дело о взыскании денежных средств со Сбербанка России и Российской Федерации в пользу Рябых А.И.1. В связи с этим можно утверждать, что баланс интересов может быть нарушен и путем вмешательства государства в судебный спор между субъектами частного и публичного интересов. Например, в решении по делу «Греческие нефтеперерабатывающие заводы «Стрэн» и Стратис Андреадис» Европейский Суд подверг критике действия государства, которое в период судебного разбирательства в национальном суде приняло закон, лишивший заявителя права на возмещение ущерба. По аналогичному поводу в Постановлении по делу «Прессос Компания Навьера А.О. и другие против Бельгии» Европейский Суд отметил нарушение справедливого баланса интересов действиями публичной власти, которая в период разрешения спора с заявителями изменила законодательство путем придания обратной силы закону, лишившему их права на возмещение ущерба2. Решая вопрос о справедливости судебного разбирательства и обоснованности оспариваемых действий государства, Европейский Суд указал, что требование состязательности и равенства сторон в судебных процессах, где 1См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. по делу «Рябых (Ryabykh) против Российской Федерации» //Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12. 2См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 ноября 1995 г. «Прессос Компания Навьера А.О. (Pressos Compania Naviera S.A.) и другие против Бельгии» //Европейский Суд по правам сталкиваются противоположные интересы, предполагает разумную возможность каждой стороны представить свое дело в условиях, в которых ни одна из сторон не имеет явного преимущества1. Внеся в действующее законодательство изменения, которые предопределили благоприятный для государства результат судебного разбирательства, государство нарушило права заявителей, предусмотренные п.1 ст. 6 Конвенции 1950 г. Аналогичную позицию высказал Конституционный Суд РФ в Постановлении от 9 июня 1992 г. № 7-П2. Так, Суд отметил, что договорные отношения с участием граждан и государства осложнены публичным элементом, поэтому государство не вправе использовать властные полномочия, реализуя принадлежащие ему гражданские права и необоснованно предоставляя преимущество подчиненным ему органам, исполняющим обязательства перед гражданами. Изменение государством в одностороннем порядке условий исполнения обязательства, не обусловленное какой-либо чрезвычайной ситуацией, непреодолимой силой и другими исключительными обстоятельствами, представляет собой нарушение конституционных прав и свобод граждан, ограничивает свободу их экономической деятельности как собственников и тем самым влечет дисбаланс интересов3. 1 См.: п.п. 46, 49, 50 Постановления Европейского Суда по правам человека от 9 декабря 1994 г. Греческие нефтеперерабатывающие заводы «Стрэн» и «Стратис Андреадис» (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis) против Греции//Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М. Норма, 2000. Т. 2. С. 54 - 68. 2См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. № 7-П по делу о проверке конституционности Постановления Совмина РФ от 17 июля 1991 г. № 403 «О мерах по реализации распоряжения председателя Верховного Совета РСФСР и председателя Совмина РСФСР от 8 июня 1991 г. № 1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных и других продовольственных ресурсов в 1991 г.» и постановления Правительства РФ от 24 января 1992 г. № 43 «Об упорядочении торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на территории РФ»// Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 28. Ст. 1634. 3См.: абз. 1, 2 и 5 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. № 7- П по делу о проверке конституционности Постановления Совета Министров Российской Федерации от 17 июля 1991 года N 403 «О мерах по реализации Распоряжения Председателя Верховного Совета РСФСР и Председателя Совета Министров РСФСР от 8 июля 1991 г. N 1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных и других продовольственных ресурсов в 1991 году» и Постановления Правительства Российской Федерации от 24 января 1992 года N 43 «Об упорядочении торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на территории Российской Федерации»// Ведомости СНД и ВС РФ.1992. N 28. ст. 1634. Это позволяет утверждать, что принцип верховенства права и понятие справедливого судебного разбирательства препятствуют любому вмешательству публичной власти в судебный процесс, в котором государство выступает одной из сторон. В завершение проведенного анализа необходимо выделить следующие моменты, отражающие в своей совокупности роль судебной системы в обеспечении баланса публичного и частного интересов. 1) Ведущая роль в обеспечении баланса частного и публичного интересов принадлежит национальным судам. Исправляя ошибки законодательной и исполнительной властей, суды должны обеспечивать контроль за вмешательством государства в права отдельных лиц, их эффективную, своевременную и адекватную защиту. 2) Судебный контроль правомерности, обоснованности и соразмерности ограничений осуществляется в двух основных формах – предварительной и последующей. Предварительный контроль должен применяться в случаях ограничения личных неотчуждаемых прав, а также когда способы и виды предпринимаемых публичной властью ограничений частных прав исключают возможность их последующего восстановления. Последующий судебный контроль допускается в случаях необходимости ограничения прав в публичных целях в качестве превентивной меры, обеспечивающей социально-значимые интересы. В качестве разновидности последующего контроля можно выделить текущий (корректирующий) контроль в случаях необходимости проверки длящихся ограничений. 3) Баланс интересов носит динамический характер, поэтому судебные органы являются тем механизмом, который способен обеспечить эволютивное взаимодействие интересов при правовом регулировании публичных и частных отношений. При принятии решений судебные органы должны учитывать положение сторон правоотношения, динамику публичных и частных интересов в конкретный исторический период, требования публичного интереса на современном этапе, сопоставлять интересы общества с интересами конкретного лица, не допускать ситуации, когда публичный интерес полностью подавляет либо игнорирует частный интерес, либо когда публичные интересы вообще не учитываются сторонами. В зависимости от указанных обстоятельств в ряде случаев могут допускаться приоритет частного или публичного интересов, их компромисс либо равновесие. 4) В реализации принципа баланса интересов судебная практика может выполнять функцию опережающего нормотворчества. В результате правоприменительной деятельности судов осуществляется толкование правовых норм, формирование правовых позиций и критериев, обеспечение справедливого взаимодействия конкурирующих интересов. Дальнейшее закрепление сформированных судом положений в нормативных актах является задачей законодателя. 5) Принцип верховенства права, в частности входящий в его содержание принцип правовой определенности, допускает отмену окончательных судебных решений только в исключительных случаях. Процессуальный аспект принципа правовой определенности включает в себя ряд положений, обеспечивающих его реализацию в правоприменительной деятельности судов. а) Процедура отмены вступивших в законную силу решений должна носить исключительный характер и касаться случаев только наиболее серьезных нарушений норм материального и процессуального права. б) Единство правоприменительной практики, как условие правовой определенности, обеспечивается единообразным толкованием закона, в том числе (по спорным вопросам) путем совместных Постановлений Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. в) Право инициирования пересмотра решений, вступивших в законную силу, должно принадлежать только сторонам, имеющий материальный интерес в разрешении спора. В связи с этим необходимо исключить из процессуального законодательства, в частности из ст. 52 АПК РФ, положение o праве лица (прокурора), не являющегося стороной спора, инициировать возбуждение надзорного производства по делу. г) Недопустимость повторного рассмотрения по существу однажды решенного судом дела исключает возможность пересмотра обстоятельств дела, установленных судом первой и апелляционной (применительно к гражданскому судопроизводству) инстанций. д) Недопустима отмена вступившего в законную силу судебного решения, вынесенного в отношении лица как слабой стороны правоотношения публично-правового характера, противоречащего сформированной как до, так и после принятия решения правоприменительной практике. Судебное решение, противоречащее ранее сформированной судебной практике, может быть обжаловано по этим основаниям только до его вступления в законную силу. В связи с этим в ст.ст. 387, 391.9, 392 ГПК РФ, ст.ст. 288, 304, 311 АПК необходимо внести положения о недопустимости отмены такого судебного решения. 6) Запрет вмешательства государства в какой-либо форме в отправление правосудия по делам, в которых оно является стороной. Соблюдение сформулированных в данном параграфе положений позволит обеспечить ведущую роль и эффективность судебной системы в обеспечении баланса публичных и частных интересов.