В такой же степени, как право нельзя сводить к закону,, покоящемуся на произвольной установке государственной власти, правонарушаемость (прежде всего преступность) в качестве особого явления также не возникает из чистого произвола и не может рассматриваться только лишь как нарушение закона. К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что «подобно праву и пре ступление, т. е. борьба изолированного индивида против господствующих отношений, также не возникает из чистого произвола. Наоборот, оно коренится в тех же условиях, что и существующее господство».203 Строго говоря, сама необходимость в охраняемом государством праве, т, е. в юридическом праве, предопределяется тем, что господствующие, и прежде всего производственные, отношения при известных исторических условиях находятся в постоянной опасности быть нарушенными систематическими асоциальными проявлениями, эксцессами. Если отношения собственности и обмена имеют «правовую природу» по самому своему существу, то в классовом обществе этой их природе адекватны правовые отношения, представляющие собой юридический феномен, обеспеченный охраной государства. Преобразование общесоциального права в юридическое проис- . ходит потому и в той мере, в какой классово-антагонистические отношения порождают непримиримое противоречие между общественными и личными интересами, на фоне которых развивается массовидный образ поведения, представляющий собой анархичную борьбу индивида, произвол, грозящий условиям существования общества как такового, вне зависимости от конкретного строя. Асоциальную природу правонарушаемости (особенно преступности) надо понимать как то, что порождено обществом, данными условиями его существования, а не самим по себе законом. Поскольку в сохранении данных отношений оказываются заинтересованными прежде всего господствующие классы, постольку соответствующий их интересам строй и находящееся в их руках государство оказываются воплощением объективно необходимого правопорядка, нарушение которого несет черты антиобщественного деяния. Наличие противоречия между личным (частным) и общим (публичным) интересами приводит к тому, что последний «в виде государства, принимает самостоятельную форму... форму иллюзорной общности».204 Это приводит к тому, что его законы могут наказывать не только асоциальное поведение, могут не только «наказывать за преступления, но и выдумывать их».205 В этом же, очевидно, плане основоположники марксизма часто проводили различие между юридическими и политическими преступлениями,206 оттеняя тот ?факт, что только по поводу первых можно с достаточным основанием говорить о противоправности и асоциальности, в то . время как противозаконность вторых может быть сомнительна и во всяком случае чаще не совпадает с асоциальностью. В целом же марксисты считают, что противоправность (противозаконность) деяния представляет собой юридическое выра* жение (более или менее точное) общественной опасности или вредности поступка, во всяком случае опасности и вредности для данного строя и его правопорядка. Если правонарушае- мость порождена данными отношениями господства, то единственный путь ее реального устранения лежит в изменении этих отношений. Остальные средства, в том числе юридические,, могут лишь в известной степени ее умерить, частично предотвратить, так или иначе обезопасить от нее общество. К. Маркс писал: «Не следует ли серьезно подумать об изменении системы, которая порождает... преступления, вместо- того чтобы прославлять палача, который казнит известное число преступников лишь для того, чтобы дать место новым?».207 В. И. Ленин отмечал, что «в борьбе с преступлением неизмеримо большее значение, чем применение отдельных наказаний, имеет изменение общественных и политических учреждений».208 И создавая коммунизм, общество уничтожает антагонизм между отдельным человеком и всеми остальными, противопоставляет социальной войне мир, подрубает «самый корень преступления».209 Пока человечество не придет к такому строю общественных отношений, право оказывается серьезнейшим средством социального контроля над отклоняющимся поведением. Специфика этого вида контроля состоит в том, что юридические нормы четко определяют состав, стороны правонарушения, за которое заранее предусматривается вид юридической ответственности. Однако было бы неправильно подходить к проблеме правонарушений и юридической ответственности только с общесоциальных и классово-политических позиций, т. е. с внешней по отношению к собственно праву и иным юридическим явлениям стороны. Конечно, нет сомнений, что социальна природа не только правонарушения, но также юридической ответственности (разновидности социальной, ретроспективной ответственности) и наказания. Последнее К. Маркс рассматривал как «средство самозащиты общества против нарушений условий его существования».22 В уголовном наказании с особой силой всегда проявлялась классовая направленность законодательства и суда. Так было, так оно есть и теперь, в современном мире. Более того, под покровом закона и правосудия правящие клики достаточно часто творили противозаконную расправу над не угодными им лицами, осуществляли и массовые репрессии против инакомыслящих. Никто не может забыть звона кандалов, костров инквизиции, концентрационных лагерей. «Наказание,— писал К. Маркс,— как правило, оправдывалось как средство либо исправления, либо устрашения. Но какое право вы имеете наказывать меня для того, чтобы исправлять или устрашать других? И вдобавок еще история и такая наука как статистика с исчерпывающей очевидностью доказывают, что со времени Каина мир никогда не удавалось ни исправить, ни устрашить наказанием».23 На что же в действительности имеет право общество? К. Маркс, как видим, отвечает—на самозащиту против нарушений условий его существования. Как действует это право на «самозащиту», каков его юридический механизм и следует выяснить. Важно выяснить и то, насколько этот механизм в состоянии противостоять субъективистским устремлениям превратить защиту публичного интереса в произвол, подрывающий объективно требуемый правопорядок. Право опосредует важнейшие отношения классового общества. В силу этого посягательство на условия его существования, иные опасные и вредные для общества деяния означают противоправную деятельность. Однако одной противоправности недостаточно, чтобы нарушитель был привлечен к юридической ответственности и наказан. Пр аво- порядок может быть нарушен в условиях необходимой обороны или крайней необходимости, в силу случайного стечения обстоятельств, которые не мог и не должен был предвидеть субъект. Нарушение может быть допущено малолетним или душевнобольным человеком. Наконец, формальное нарушение закона может быть столь малозначительным, что нет основания считать наличным асоциальный поступок, требующий применения соответствующей санкции юридической нормы. За исключением случаев последнего рода, перед нами нарушение правопорядка, исключающее наличие вины. Последняя представляет собой важнейший компонент субъективной стороны состава правонарушения. Отсутствие вины исключает юридическую ответственность, поскольку тут нет упречного поведения. Наказан может быть лишь тот, кто виноват. Объективное вменение вины недопустимо. Противоправность и вина достаточно четко отличают основание юридической ответственности от иных видов ретроспективной социальной ответственности. Так, вполне очевидно, что для политической ответственности наличие личной вины за неблагоприятные последствия принятого решения и действия не обязательно, в то время как моральная ответственность целиком строится на вине, лица, пренебрегшего нравственными принципами, вне зависимости от последствий подобного поступка (хотя вредность таких последствий сказывается на степени Ответственности в том и другом случае, как и характер виновности, если она есть при политической ответственности). Если вина представляет одну из непременных предпосылок юриди- ческой ответственности, то следует со всей определенностью отнести к последней слова Ф. Энгельса о том, что «человек только в том случае несет полную ответственность за свои поступки, если- он совершил их, обладая полной свободой воли».210 . Материалистический детерминизм, и в частности признание социальной природы преступности, ни в какой мере не исключают свободы выбора того или иного варианта поведения в большинстве жизненных ситуаций, не исключают ни свободы воли, ни ответственности за свои действия. Но материалистический детерминизм позволяет определить степень свободы выбора, вскрыть причины того или иного асоциального поступка, верно определить меру ответственности, а не сваливать что угодно на свободную волю211 или, напротив, оправдывать любое действие фатальной необходимостью. Тут же приходится попутно заметить явную неосновательность взглядов, согласно которым корни преступности следует искать в антропологических и биологических особенностях лю * дей, в их психологическом складе и в наследственности.212 Невозможно отрицать влияние некоторых из этих факторов (например, психологического) на поступки людей, в том числе и на преступное поведение, но причины асоциальности лежат в общественной среде, хотя за конкретное правонарушение отвечает конкретное лицо, имеющее свободу выбора и ответственное за сделанный выбор. Собственно говоря, при фатальной необходимости человеческих поступков бессмыслен был бы любой вид социальной ответственности, да и невозможно было бы любое, в том числе и правовое, регулирование общественных отношений. С принципиальной точки зрения единство объективной . и субъективной сторон правонарушения позволяет не только учесть общую характеристику соответствующих деяний как противоправных, но и решать в каждом конкретном случае: в какой степени внешняя противоправность поступка и его вредность (опасность) для общества (и господствующих классов) выражают отношение нарушителя к обществу и господствующим отношениям, его отрицательное или безразличное отношение к общим интересам, а потому и его личную вину и ответственность. Представляется, что это единство сторон правонарушения, которое по закону должно непременно учитываться при отправлении правосудия, в оптимальной степени юридически гарантирует социальную защиту от проявления про- из/вола тех, кто ее осуществляет от имени общества и государства. Этому же служит и то, что наказание, его рамки пред- определены санкцией нарушенной нсфмы; применяемое принуждение к претерпеванию неблагоприятных последствий правонарушения, как и характер этих последствий упречного и осужденного деяния, не зависят от произвола агента власти. Во всяком случае таковым должно быть наказание в условиях .действия режима законности. Юридическую ответственность надлежит интерпретировать в качестве особого вида правоотношений охранительного характера, в которых одна из сторон (суд) имеет право наказать преступление (проступок), а другая сторона (правонарушитель) обязана претерпеть наказание. Одновременно первая из сторон обязана наказать в рамках закона, вторая — имеет право требовать, чтобы наказание было обоснованным, законным, справедливым. Строго говоря, такого рода правоотношение складывается между государством, от имени которого действуют компетентные органы, и правонарушителем. И возникает оно из самого факта нарушения правопорядка, представляет собой реализацию норм материального права, но дополнительно облекается еще и процессуальными правоотношениями. Охранительные правоотношения восстанавливают нарушенный правопорядок, ибо последний существует тогда, когда соблюдаются нормы права и когда виновные в их несоблюдении несут соответствующую ответственность. Юридическую ответственность можно, следовательно, рассматривать как долг правонарушителя подвергнуться принудительной санкции закона за неисполнение им вытекающей из диспозиции нормы закона обязанности совершить какие-то действия или воздержаться от иных поступков. В этом плане юридическая ответственность — это государственное принуждение к исполнению вытекающих из закона обязанностей, принуждение к законосообразному поведению. Связь ответственности и законности широко известна.213 Однако юридическую ответственность можно рассматривать и в несколько ином аспекте. Дело в том, что ответственность по закону лишь одна, хотя и особо важная форма юридической ответственности. Последняя может иметь место и тогда, когда нарушена та сфера правопорядка, которая представляет собой правоотношения, образовавшиеся до обобщивших их норм права, а также правоотношения, в которых реализуется прецедентное, обычное или договорное право. В первом случае субъективное право закреплено какими-то индивидуальными актами, но оно официально признано, и за его нарушение следует ответственность. Надо сказать, что тут, строго говоря, еще не завершен полностью процесс правообразования, и по сути имеет место ответственность за неисполнение чаще всего акта лра.восудия и защищенного государством интереса. Во втором •случае ответственность связана с нарушением правовых норм, которые уже сформировались (с нарушением объективного права) и выражены не в законодательстве, а в иных источниках права. Подобную ответственность тоже нельзя назвать ответственностью по закону. Противоправность, влекущая ответственность, адекватна противозаконности только тогда, когда имеет место ответственность по закону. Юридическая'‘ответственность имеет своим основанием не только виновное противозаконное асоциальное деяние деликтоспособного субъекта, но и любое виновное асоциальное деяние деликтоспособного субъекта, нарушающее юридическое право, так или иначе выраженное и закрепленное государственными актами (судебной практикой, правовыми обычаями, нормативно-правовыми договорами и т. п.). Тем не менее надо сказать, что только совпадение противоправности и противозаконности оказывается юридической гарантией того, что «самозащиту» общества не используют власти в своих субъективных, произвольных целях, да и то лишь тогда, когда закон адекватен праву. Правопорядок динамичен не только потому, что ]развивают- ?ся и изменяются выражаемые им общественные отношения, но •еще и потому, что его границы зависят от соотношения правомерного состояния отношений и неправомерного массовидного поведения. Предупреждение правонарушений и их своевременное пресечение расширяют область правопорядка, предупреждают его срывы, восстанавливают образуемые асоциальными ?ситуациями прорывы, заполняя их в том числе и законосообразными правоохранительными отношениями. Соответствующее объективным потребностям развития об * щества законодательство представляет наиболее совершенную ' 4)qpMy выражения права не только потому, что законы с наибольшей определенностью закрепляют права субъектов общественных отношений и их юридические обязанности, но еще и потому, что предполагают более определенную юридическую ответственность и наказание как средство «самозащиты» общества, диктуемое социальной необходимостью. Столь большое значение закона и законности в поддержании правопорядка имеет место, повторяем, тогда, когда законодательство предусматривает юридическую ответственность и наказание только за такие деяния, которые являются действительно неправомерными и представляют собой реальные акты произвола, опасные или вредные для общества, господствующих в нем отношений; когда вид, характер, тяжесть наказания, требуемого законодательством и применяемого компетентными органами, соответствуют степени асоциальное™ содеянного и виновности привлеченного к ответственности. Наиболее благоприятные предпосылки для существования юридической ответственности и наказания, адекватных объективной социальной необходимости и потому реально восстанавливающих правопорядок (детерминированный потребностями нормального функционирования способа материального производства как главного условия сохранения общества), складываются п|ри социализме. Только строй социализма в состоянии обеспечить положение, при котором «самозащита» общества против нарушений условий его существования может найти свое не искаженное выражение в юридической ответственности, не искаженное узкоклассовыми и социально-групповыми интересами господствующего меньшинства, подчиняющего себе законодательную, исполнительную и судебную власть в государстве. Этот же строй по мере своего постепенного перерастания в высшую фазу коммунизма формирует и решающие предпосылки для будущего исчезновения самих причин, вызывающих преступность (иную правонарушаемость). До сих пор мы намеренно не акцентировали внимание на том, что в общей теории речь идет о понятии правонарушения, которое на деле охватывает два вида нарушений, существенно отличных друг от друга: преступления и проступки. Судя по контексту высказывания К. Маркса, следует, что раскрытая им сущность наказания как средства самозащиты общества «против нарушений условий его существования, каковы бы ни были эти условия»,214 относится к уголовной ответственности за общеуголовные преступления, социальная природа которых часто подвергалась сомнению и так или иначе связывалась многими буржуазными криминологами с ущербностью естественной природы людей. К. Маркс выступает против смертной казни, против оправдания наказания преступника с целью устрашения или исправления других людей, превращающего его в простой объект, в раба юстиции, не признающей достоинства человека, не усматривающей в преступнике самоопределяющееся существо. Он обращает внимание па то, что в его время существовала с точки зрения абстрактного права лишь одна теория, которая, хотя и в абстрактной форме, признавала достоинство человека — теория Канта, особенно в более строгой формулировке, которую ей придал Гегель. Однако и тут человек, нарушивший право, рассматривается в абстракции «свободной воли», благодаря чему «такая теория, рассматривающая наказание как результат собственной воли преступника, является лишь спекулятивным выражением древнего „jus talionis” — око за око, зуб за зуб, кровь за кровь».215 И далее сразу же К. Маркс дает свое понимание наказания как средства самозащиты об- * щества против нарушений условий его существования, каковы же время из области массовидных неправомерных деяний выделяются нарушения условий существования общества, вне зависимости от того, каковы эти условия. Схематически это может быть, с известной долей условности, изображено следующим образом. ПРАВО АНТИПРАВО правомерное поведение неправомерное поведение проступки и преступления—нарушения самих условий существования общества социально допустимая деятель- асоциальные проявления дея- ность, имеющая позитивно- тельности, имеющие негатив- правовую природу но-правовую природу Таким образом, между правомерным поведением и преступлением, нарушающим условия существования общества, каковы бы ни были эти условия, располагается проступок. Он неправомерен, социально недопустим — асоциален (опасен, вреден), находится на грани нарушения условий существования самого общества как такового, но грань эту как бы не переходит (хотя при значительной степени массовидности и иных обстоятельствах может стать преступлением). Среди проступков, в свою очередь, наблюдается дифференциация на гражданско-правовые нарушения, непосредственно обусловленные экономической структурой общества и влекущие принудительное возмещение вреда, и иные проступки (административные и дисциплинарные), состав которых и ответственность в наибольшей степени зависят от государства. Можно, наверно, утверждать, что по степени социальной детерминации на первом месте находится гражданское право, затем уголовное право, а потом уже административное. Соответственно с разной степенью проявления социальной необходимости мы сталкиваемся при исследовании гражданско-правовой, уголов ной и административной (дисциплинарной) ответственности, устанавливаемой государством. Тут два полюса — регулирование и охрана имущественных отношений; регулирование и охрана государственно-управленческих отношений. Что касается уголовного права, то степень детерминации его норм и наказания за их нарушение неоднородна. Охрана имущественных отношений от уголовных посягательств детерминирована четко экономической структурой общества. В уголовно-правовой охране личности сильна общесоциальная необходимость. Больше всего от характера политического строя зависит борьба против государственных преступлений, и тут меньше всего адекватности между наказанием и «самозащитой» общества от нарушений условий его существования. Что касается санкций, то гражданско-правовая охрана на первый план выдвигает восстановительные, а уголовно-правовая и административная —штрафные санкции, что так или иначе отражает особенности предмета регулирования отраслей гражданского, административного и уголовного права. Вместе с этим не следовало бы гражданско-правовую ответственность сводить только к возмещению причиненного ущерба, а административную и уголовную ответственность полагать лишь карой. Во-первых, во всех случаях ответственности за виновное противоправное деяние имеет место осуждение лица, его допустившего. Во-вторых, при гражданских правонарушениях, помимо осуждения упречного поведения, что само по себе представляет собой неблагоприятное последствие (потерю доверия и т. п.), и принудительного возмещения вреда (момент принудительности также представляет собой неблагоприятное последствие), имеет место и прямое наказание виновного (несение убытков за неисполнение договорных обязательств или претерпевание ущерба виновной стороной за незаконные действия при заключении договора, признанного противоправным, и т. п.). В-третьих, административная и уголовная ответственность, в свою очередь, помимо кары, не исключает принудительное возмещение причиненного вреда и, конечно, осуждение упречного поведения, как первейшего элемента наказания, играющего подчас важнейшую *роль в исправлении правонарушителя. В целом суть о том, что социальная детерминация проявляется не только в праве и формах его выражения (законодательстве, судебной практике и т. п.), но также в негативно-правовых явлениях (в правонарушениях, противозаконных актах и т. п.) и в юридической ответственности, восстанавливающей право* порядок. § 4. Международный правопорядок С момента самого появления при родовом строе общественного разделения труда возник обмен произведенной продукцией между племенами. В дальнейшем, при появлении государств и государственных границ, общественное разделение труда и обмен продолжают развиваться, охватывая (различные народы и страны, даже в условиях феодализма с характерным для него натуральным хозяйством. Международные торговые отношения всегда оказывались некоторой экономической основой правовых и политических отношений между государствами древнего мира и средневековья. Неразвитость межгосударственных материальных отношений предопределяла в конечном счете недостаточную устойчивость политических отношений и слабость международного правопороядка. Существенные изменения вносит в отношения между государствами капитализм. Конечно, и он не только не исключает войны, напротив, приводит в дальнейшем к кровопролитнейшим мировым войнам эпохи империализма. Тем не менее в период своего восходящего развития буржуазные экономические отношения порождали укрепление суверенитета государств и требовали равноправия субъектов международных отношений, имели известное стремление к стабильным и мирным отношениям, что находило свое отражение и в идеологии.218 Уже при капитализме «обмен веществ реальных видов труда охватывает весь земной шар», товар оказывается «сам по себе выше всяких религиозных, политических, национальных и языковых границ».219 Процесс интернационализации экономики, развивающиеся международное разделение труда и мировой обмен товарами оказываются настолько сильными предпосылками и результатами индустриально-промышленного производства, что всемирные экономические отношения побеждают даже волю и решения враждебных Советскому государству правительств и классов, заставляя их идти на сношения с властью трудящихся.220 Международные экономические отношения К. Маркс характеризовал сто с лишним лет назад как «непервичные производственные отношения».221 Тем самым подчеркивался их объективный субстрат и зависимость, вместе с этим, от производственных отношений, развивающихся в рамках государственных границ. Надо думать, что в настоящее время эти международные материальные отношения уже включают в себя такие, которые сами оказывают сильнейшее влияние на внутригосударственные производственные отношения, будучи связаны с «наднациональными» производственными объединениями как следствием интеграционных процессов в экономике стран, имеющих однотипные хозяйственные и политические структуры. Так или иначе, именно развитие производственных отношений глобального свойства, выходящих за государственные границы, приводит к становлению и укреплению международного правопорядка как системы правовых отношений между государствами (их самостоятельными и равными субъектами), опосредующих не только экономические, но и их политические отношения. Как бы ни разрывались такие отношения свойственными империализму противоречиями между буржуазными государствами, колониалистской политикой развитых стран по отношению к экономически отставшим народам, классово-идеологическими антагонистическими столкновениями и политической борьбой государств капиталистического и социалистического типа, иными противоречиями нашей эпохи, международный правопорядок приобретает все большее значение в жизни народов всего мира. Очевидно, есть основание говорить о происходящем генезисе мирового правопорядка, включающего классово однородные прЗвопорядки внутри государств, образующих глобальное сообщество, и классово неоднородный (компромиссный) правопорядок, опосредующий отношения между государствами (международные, межгосударственные отношения). Межгосударственный правопорядок в рамках общего международного правопорядка, в свою очередь, дифференцируется на однородный в классовом отношении капиталистический и социалистический межгосударственный правопорядок. В исторической перспективе мировой пpaвoпqpядoк в условиях всеобщего становления коммунистической формации потеряет политический характер, перестанет быть юридическим явлением. В настоящее время и в обозримом будущем сложная структура мирового правопорядка остается; в его поддержании продолжают играть свою роль как внутригосударственные, так и межгосударственные правоотношения. Международные правоотношения находят свою объективацию и закрепление в международном праве. Особенности последнего отражают специфику международного правопорядка. В сущности международного права следует различать, как и применительно к внутригосударственному праву, три порядка. Его сущность первого порядка носит классово-волевой характер, представляя результат согласования волеизъявлений суверенных государств (их господствующих классов). Подобный классовый смысл международного права обусловливает то, что оно находит свое внешнее выражение главным образом в международных договорах, а также в сложившихся международно-правовых обычаях. Будучи юридическим феноменом» международное право охраняется силой государств, образующих международное сообщество и непосредственно заключивших двухсторонние или многосторонние соглашения. Определенную роль, в перспективе, видимо, возрастающую, в обеспече нии н^рм международного права играют соответствующие международные организации, образованные договорившимися государствами (ООН, международный суд и т. п.). Международное право имеет исключительно сильно раг&и- тую сущность второго порядка, связанную с общесоциальным правом. Речь идет о лежащих в основе международного юридического права правах народов, наций, человека, которые сами по себе не носят юридического характера: право народов на самостоятельность и безопасность, право наций на самоопределение и образование суверенной государственности, комплекс прав и свобод человека. Интересно и важно, что эти права оказываются закрепленными важнейшими принципами современного международного права в качестве его юридических устоев. В иных случаях общесоциальное право находит свое выражение в документах (в декларациях), которые сами по себе не придают им юридического, общеобязательного для государств значения, но обладают большой силой морально-политического, идейного влияния не только на отношения между государствами, но также на внутригосударственные отношения. К сказанному надо добавить, что в области международных отношений грань между общесоциальным и юридическим правом менее четка, нежели во внутригосударственном праве. Сущностью международного права самого глубинного порядка оказываются имеющие правовую природу отношения собственности, складывающиеся в международном общении и являющиеся юридическим выражением специфических производственных отношений, обусловленных международным разделением труда и обменом. Международное право, как и внутригосударственное, имеет две стороны проявления своей сущности — объективное и субъективное право, является своеобразным и официально признанным масштабом свободы своих субъектов. Последний момент в нем больше развит, чем во внутригосударственном праве. К числу общепризнанных и общеобязательных принципов современного международного права относятся: 1. Основ ные принципы обеспечения мира и мирного сосуществования— запрещение применения силы и угрозы силой, мирное разрешение международых споров, ответственность государств за нарушение международного правопорядка, разоружение. 2. Основные принципы равноправного межгосударственного сотрудничества — уважение суверенитета и равноправия государств, невмешательство во внутренние дела, сотрудничество и добросовестное выполнение международных обязательств. 3. Основные принципы обеспечения международной защиты прав народов (наций)—безопасность и равноправие народов, самоопределение наций (народов), уважение личных, политических и социально-экономических прав человека и основных свобод. Международное право подразделяется на публичное и частное право, отличные друг от друга по характеру регулируемых отношений и субъектам права, по регулирующим их нормам и по правоотношениям. И если в генетическом, плане основа международных отношений—экономика, то по значимости для поддержания состояния мира решающее значение имеет публичное право, регламентирующее не имущественные, а политические отношения между государствами. Международный правопорядок, противостоящий развязыванию войны, это в. первую очередь юридический порядок политических связей. Именно его отправные начала' лежат в основе перечисленных выше важнейших принципов современного международного права. Нормы публичного международного права предусматривают ответственность за тяжкие международные преступления и деликты. К особо опасным (тяжким) преступлениям относятся преступления против мира (противоправные действия государств, создающие угрозу миру, нарушающие мир или представляющие акты агрессии), против человечности (геноцид и т. п.) и военные преступления. За совершение тяжких международных преступлений современное право предусматривает политическую и материальную ответственность государств, а также уголовную ответственность физических лиц. За международные деликты также имеет место политическая и материальная ответственность государства (санкции тут могут быть различные, в том числе и коллективные). Социальная природа международных преступлений и деликтов достаточно ясна и определяется более всего классовой сущностью государств, а также господствующими в них политическими режимами. Естественно, что наибольшую опасность для международного правопорядка представляют в настоящее время империалистические государства с антидемократическими, тоталитарными режимами, подавляющие внутри страны все демократические права и свободы, навязывающие произвол и беззаконие, осуществляющие агрессивную политику на международной арене, стремящиеся укрепить положение господствующей клики внутри страны. Внешняя политика государства всегда является продолжением его внутренней политики. Социальная природа международно-правовой ответственности также совершенно ясна, и направлена она (эта ответственность) на восстановление межгосударственного правопорядка, нарушение которого представляет собой в крайних своих проявлениях (агрессия, геноцид и т. п.)самые опасные преступления против условий существования общества, каковы бы ни были эти условия в разных странах. Международный правопорядок находит свое официальное выражение и персонализацию в международных организациях, призванных его представлять, совершенствовать и защищать. Однако суверенность государств и обладание ими силой организованного принуждения не могут привести к образованию мирового госу дарства, оно исключается отмеченной ранее конгломератностью нынешнего мирового правопорядка, имеющей под собой экономическую, политическую и идеологическую подоплеку. Процесс интернационализации производства, международного разделения труда и обмена еще только развивается, его темпы в конечном итоге зависят от степени роста мировых производительных сил и соответствующих им международных производственных отношений. Эпоха революционного преобразования национальных экономических, правовых и политических систем буржуазного типа в интернациональную экономическую, правовую и политическую, систему коммунистического типа только началась; это преобразование происходит в сложнейших условиях и при наличии огромного числа стран третьего мира, не вступивших еще ни в полосу социалистического, ни в полосу капиталистического развития. По всей видимости, в глобальном масштабе перед нами развертывается процесс, который шел когда-то в рамках отдельных стран и характеризовался тем, что новые отношения собственности, будучи юридическим выражением производственных отношений, «выталкивали» соответствующие им правовые отношения, требовавшие появления государств, охранявших право. Естественно, что в те давние времена «дислокация» внутригосударственных правопорядков предопределялась конкретноисторическими - условиями развития . производительных сил, общественного разделения труда и возникновения частной собственности в недрах различных родоплеменных регионов, детерминировалась процессами, которые взрывали примитивное самоуправление, приводили к образованию военно-демократических политических режимов, а затем и к появлению государств (рабовладельческого или сразу же феодального типа), обеспечивавших в своих границах соответствующий правопорядок. Известную и подчас серьезную роль в определении границ этих государств играли не только прежние традиционные связи, этнические образования и формирующиеся народности, но и осуществлявшиеся завоевания, перемешивавшие этнические группы и народы, обогащавшие имущие классы и правящие элиты. Тем не менее, за редкими и относительно недолговременными, непрочными исключениями, связанными с экспансией и искусственными олромными государственными образованиями (завоевания Александра Македонского, распространение Арабского Халифата и т. п., наиболее прочные экономические и правовые, а также государственно-политические системы охватывали сравнительно небольшие территории и численно не столь большое население, предопределяя также формирование такой социальной, общности, как народы отдельных стран. Как уже отмечалось, связи между странами не разрывались, но были слабо развиты, нередко находились в непосредственной зависимости от родственных отношений монархов и иных факторов субъективного свойства. Развитие капитализма привело к об- разованию единого рынка, преодолевшего феодальную раздробленность, к формированию наций и национальных госу-. дарств, охранявших буржуазный правогщрядок в соответствующих границах. Образовались достаточно стойкие, в основном однонациональные экономические и правовые структуры. В то же время начинают интенсивно развиваться международные экономические отношения и межгосударственный правопорядок, хотя они постоянно нарушаются войнами за сырье малоразвитых стран, за рынки сбыта и cфqpы влияния, колониалистской политикой метрополий. Несмотря на развитие международных отношений и, с другой стороны, образование колониальных держав, в принципе капитализм связан с национальными образованиями в сфере экономики, права и политики. И если в эпоху империализма прорыв цепи капиталистических отношений оказывается возможным в одной или нескольких странах, то в дальнейшем революция постепенно 'распространяется на другие страны, ибо она лишь по форме оказывается национальной, а по существу является интернациональным движением, выражая в конечном счете формирование международных производительных сил, вступивших в непримиримое противоречие не только с частным капиталом, но и с национально ограниченными сферами производства и обмена. Коммунизм связан с интернационализацией экономики и культуры, слиянием наций, со становлением в качестве первичных и господствующих мировых производственных отношений, а соответственно и мирового общесоциального правопорядка. Связь с государством и классовый характер современного международного правопорядка не исключают его общесоциального смысла как воплощения в межгосударственных правоотношениях объективно детерминированного масштаба свободы и упорядоченности деятельности в мировом масштабе. И этот смысл окажется при коммунизме доминирующим.