Тенденции современного позитивизма в теории «индустриального общества» и «конец эпохи идеологии»

Для современной буржуазной идеологии характерно прежде всего стремление изобразить марксистское положение об отмирании капитализма и неизбежности социализма как произвольное соединение двух тезисов, логически не имеющих никакого отношения друг к другу. Например, Дж. Бернхэм писал в книге, вышедшей в свет еще во время второй мировой войны (1941 г.) и неоднократно переиздававшейся на многих языках: «Обзор марксистской литературы сразу же показывает, что она гораздо больше преуспела в анализе капитализма, сделав при этом вывод, что капитализм не сохранится... Значительно меньшие успехи достигнуты ею в анализе, на основе которого делается попытка обосновать важнейшее позитивное утверждение, что на смену капитализму придет социализм. Полнейшее принятие первого утверждения, а я во многом с ним согласен, вовсе не обязывает принимать второе» Интересно, однако, что либерал К. Поппер, который во всем остальном придерживается совсем иных убеж- дений, чем Бернхэм, пришел к аналогичному выводу. В своем исследовании, опубликованном почти одновременно с книгой Бернхэма и имевшем ничуть не меньшее влияние, он писал: «Ни Маркс, ни кто-либо другой не доказали, что социализм... является единственно возможной альтернативой по отношению к жестокой эксплуатации, существующей в условиях экономического строя, впервые описанного Марксом сто лет назад (1845 г.) и названного им капитализмом» 2.

Подобные утверждения вскрывают как бы in statu nascendi внутреннюю тенденцию современной буржуазной идеологии, заключающуюся в стремлении подыскать для общественного развития такую перспективу, в которой преодоление пороков капитализма отрывается от становления социализма, и «предсказать» наступление периода развития, в котором выбор между двумя этими системами теряет всякий смысл. Подобные стремления с наибольшей очевидностью воплотились в различных вариантах теории «индустриального общества», сторонники которой пытаются решить стоящую перед ними задачу с помощью чрезвычайно своеобразного подбора критериев общественного развития.

Приверженцы этой теории выдвигают на первый план развитие техники, полностью абстрагируясь при этом от системы социальпо-экономическпх отношений. Характеризуя социализм, они пытаются пспользовать тот факт, что социалистические преобразования до сих пор не проводились в странах, имеющих наиболее развитые производительные силы, и из этого делают вывод, что в современную эпоху признание неизбежности социализма для всех стран отнюдь не является обязательным. С другой стороны, оценивая современный капитализм, они пытаются навязать нам вывод, будто происходящая в нашу эпоху научно-техническая революция «предупреждает» социальную революцию в капиталистических странах, поскольку она ликвидирует объективные источники социальных конфликтов п тем самым позволяет преодолеть недостатки, присущие прежнему капитализму. Как писал, например, Р. Арон: «Полвека назад и Великобритания, и Франция, и Германия, каждая в отдельности выглядели сильнее, чем Россия, тогда как сегодня Советская Россия с точки зрения ее экономической и военной мощи догнала все важнейшие европейские государства, вместе взятые. Более того, в некоторых отношениях она превзошла их объединенную мощь» 3. Американский экономист Г. Халм в работе «Произойдет ли конвергенция рыночных и плановых экономических систем» утверждает: «Западным специалистам по советской экономике пришлось расстаться с надеждой на возможность крушения России, по крайней мере тогда, когда успех спутника, бесспорно, показал, что централизованно управляемая экономика может добиться впечатляющих результатов в областях, имеющих первостепенное значение...»4.

Неизбежное признание успехов социализма заставило буржуазных идеологов разработать новые, более завуалированные формы его фальсификации. Отказываясь от рассмотрения отношений собственности на средства производства, односторонне подчеркивая технические аспекты, они объявляют современный капитализм и социализм просто различными формами одного и того же «индустриального общества».

Сторонники теории «индустриального общества», а также родственных с ней и выросших из нее теорий «технотронного» и «постиндустриального» обществ пытаются не только доказать, что альтернатива между капитализмом и социализмом является делом прошлого, но и рассматривать как научно несостоятельное марксистское определение отношений, господствующих в современных развитых капиталистических странах, как отношений государственно-монополистического капитализма. В этих целях технике приписывается некая мифическая сила, почти все важные черты общественной жизни выводятся из особенностей технического развития и, что особенно характерно, политика отделяется от производственных отношений. Все эти моменты являются органическими составными частями различных вариантов теории «индустриального общества».

В модных направлениях буржуазных общественных паук новые исторические условия получают отражение в том, что признание возможности социализма сочетается с отрицанием его необходимости. Что касается возможности социализма, то, связывая социализм с относительно низ- 5

Г. Рипп кой степенью экономического развития, буржуазные идеологи видят его историческую роль не в том, что он приходит *на смену капитализму, а в том, что он представляет собой лишь возможную замену относительно ранних этапов развития последнего. Подобный социальный индетерминизм сочетается с техническим фатализмом: капитализм и социализм в одинаковой мере становятся внешней формой реализации одинаковых закономерностей технического развития, обоим приписывается одинаковая историческая функция, п выбор данной страной одной из двух возможностей ставится в конечном счете в -зависимость от субъективных факторов.