2. Разработка курса на социалистическую индустриализацию (середина 20-х годов)

К середине 20-х годов, двигаясь на рельсах нэпа, экономика приближалась к показателям 1913 г. Восстановление быстро завершалось. На очередь вставала задача не столько переоснащения действующих заводов, шахт, нефтепромыслов, сколько строительства новых предприятий.

Необходимость расширения масштабов индустриализации, поворота к новому строительству нашла отражение в решениях XIV партийной конференции, III съезда Советов, в документах Госплана, в газетных и журнальных публикациях 1925 г. Наиболее ревностным поборником концентрации сил в сфере государственной промышленности выступал Л. Д. Троцкий, в это время работавший в ВСНХ СССР. Успехи восстановления, считал он, подводят нашу страну к «старту», с которого начинается подлинное экономическое состязание с мировым капитализмом, а потому особое значение приобретает проблема темпов. По его подсчетам, совокупность преимуществ, которыми располагала Советская власть, позволяла вдвое-втрое, если не больше, ускорить промышленный рост по сравнению с дореволюционной Россией. Речь, следовательно, шла примерно о 18—20% ежегодного увеличения продукции. Оппоненты Троцкого увидели в такой постановке вопроса призыв к сверхиндустриализации, чреватый большим изъятием денег из деревни, отрывом промышленности от сельского хозяйства, разрушением союза рабочего класса и крестьянства.

Доклад «Об очередных вопросах хозяйственного строительства» по решению Политбюро к XIV съезду готовил Л. Б. Каменев. Им же написан проект тезисов, которые предварительно были опубликованы в печати. Тезисы получили одобрение Пленума Центрального Комитета. Но доклад не состоялся, поскольку непосредственно на съезде Каменев голосовал против резолюции по отчету ЦК. В результате вопреки назревшим потребностям съезд не обсуждал подробно проблемы экономического развития страны. Вопрос о ближайших перспективах народного хозяйства, о путях перехода к его реконструкции специально не был проанализирован.

Каких-либо конкретных заданий на ближайшее время или длительную перспективу, указаний насчет источников накопления, темпов роста промышленности, соотношения отраслей, организации нового строительства, подготовки кадров и т. д. ни в отчетном докладе И. В. Сталина, ни в резолюциях съезда нет. Более того, политический отчет съезду содержал ряд формулировок, которые плохо или даже совсем не согласовывались с определением курса на индустриализацию. Например, отмечая, что промышленность, завершив восстановление, не может развиваться прежними темпами, Сталин в то же время уверял, будто сельское хозяйство «может двигаться на известное время быстрым темпом и при нынешней технической базе»6 (эти слова — из опубликованного доклада Сталина, им же собственноручно отредактированного. А на съезде он говорил, что сельское хозяйство «может двигаться семимильными шагами вперед»). Отсюда и его вывод: «Поэтому несоответствие баланса промышленности балансу сельского хозяйства в дальнейшем на ближайший ряд лет будет еще расти...» 7

Такое утверждение противоречило тезису, что страна уже вступила в период «прямой индустриализации», давало оппозиции повод в одних случаях говорить о продолжающейся аграризации, в других — о недостаточном внимании к созданию промышленной базы.

Очевидно, что к 1925 г. ни Сталин, ни Бухарин, ни их сторонники еще не имели сложившегося плана экономического преобразования страны, ясных представлений о темпах и методах индустриализации.

Сказанное не меняет того, что именно на XIV съезде партии И. В. Сталин впервые говорил о курсе на индустриализацию как о генеральной линии партии в противоположность той, согласно которой, по его определению, «наша страна должна оставаться еще долго страной аграрной». Тогда же была сформулирована главная задача индустриализации: превратить СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую машины и оборудование, чтобы в обстановке капиталистического окружения СССР представлял собой экономически самостоятельное государство, строящееся по-социалистически. Речь шла, таким образом, о сознательно планируемой партией и государством деятельности трудящихся, призванной обеспечить самостоятельность и технико-экономическую независимость диктатуры пролетариата. В этом смысле XIV съезд и можно назвать съездом индустриализации.

Разработка плана конкретных мероприятий, определение путей и методов структурных перемен в народном хозяйстве, мобилизации средств для ускоренного создания тяжелой -промышленности, организации массового соревнования и т. д. — все это было еще впереди. Кстати, в 1946 г., говоря, о превращении страны из аграрной в индустриальную, Сталин также отмечал: это был скачок, по времени охвативший три довоенные пятилетки начиная с 1928 г. И добавил, что для этого потребовалось около 13

лет. Истины ради отметим: это была вполне реальная оценка.

В апреле 1926 г. проблемы хозяйственной политики специально рассматривались на Пленуме ЦК ВКП(б). Основной доклад делал А. И. Рыков, который предварительно с помощью анкет опросил ряд видных экономистов, партийных работников, практиков.

В пользу аграризации на пленуме никто не высказывался. Более того, все единодушно подчеркивали прямую связь между курсом на социализм и борьбой за промышленное преобразование страны. Спор шел о темпах и масштабах индустриализации, о формах и методах получения средств для сооружения новых предприятий. О концессиях уже не говорили, весьма слабыми оказались надежды и на иностранные кредиты. Характерно и то, что все выступавшие отмечали важность смычки между рабочим классом и крестьянством. Однако выводы делались порой прямо противоположные.

Рыков подробно рассмотрел сложности предстоящей индустриализации в «наиболее аграрной и отсталой стране в Европе». Успех политики, отмечал он, зависит от размеров накоплений внутри самой промышленности и от помощи, оказываемой ей другими секторами народного хозяйства, прежде всего аграрным. Рыков признавал, что при эквивалентном обмене между промышленностью и земледелием индустриализация не получится. Деревня— главный источник, но нельзя брать с крестьян столько, сколько забирали до 1917 г> Одобряя расчеты Госплана СССР, Председатель Совнаркома считал приемлемым прирост выпуска валовой продукции промышленности на 23% в 1926/27 г., на 15,5%—в 1928/29 г., на 14,7%—в 1929/30 г. Такая перспектива трактовалась как быстрое, форсированное развитие индустрии.

Троцкий, который на XIV съезде не выступал, на апрельском пленуме сделал по существу содоклад. Лейтмотив его рассуждений: продолжается недооценка возможностей ускоренной индустриализации.

Большинство, включая Сталина, Микояна, Калинина, Орджоникидзе, Дзержинского, Рудзутака, поддержало Рыкова и резко критиковало Троцкого. Наиболее полно это сделал Сталин. Его основной тезис был предельно ясен: «Индустрия должна базироваться на постепенном подъеме благосостояния деревни». Не считаться с наличными средствами, разъяснял он, значит, впадать в авантюризм. «Тов. Троцкий думает подхлестывать наши центральные учреждения расширенными планами, преувеличенными планами промышленного строительства. Но преувеличенные планы промышленного строительства — плохое средство для подхлестывания. Ибо что такое преувеличенный промышленный план? Это ест*> план, составленный не по средствам, план, оторванный от наших финансовых и иных возможностей». Сталин несколько раз возвращался к мысли о «предельном минимальном темпе развития индустрии, который необходим для победы социалистического строительства».

Зная, как развернутся события в дальнейшем, когда Сталин будет настаивать на максимальных темпах индустриализации любой ценой, трудно поверить, что именно он в 1926 г. произносил такую речь. Впрочем, ни тогда, ни после войны, когда началось издание его сочинений, Сталин не счел нужным ее опубликовать.

Сейчас, по прошествии десятилетий, нельзя, однако, не заметить, что сторонники и тех и других подходов еще не имели достаточно ясной, глубоко, • комплексно и до конца продуманной программы превращения страны в экономически мощную державу, создания индустрии, способной реорганизовать на социалистических началах жизнь советской деревни. Например, А. И. Микоян, критикуя позицию Троцкого, уверял, что в первые годы диктатуры пролетариата «нужно строить такие предприятия, которые дают ближайший, скорейший экономический и политический эффект». Поэтому, говорил он, не нужен Днепрострой, а лучше намечаемые средства выделить на сооружение в Украинской ССР сотни крупных заводов. Говорил, явно не зная, во что обойдется Днепрогэс, какова стоимость «сотни заводов»... М. И. Калинин в пылу полемики заявил, будто Ленин завещал: «Быстро не пересаживайтесь на пролетарского рысака, подольше задержитесь на крестьянской кляче». А посему, продолжал Калинин, «если мы лишний год отстанем в индустриализации, это еще не так страшно...».

Не опирались на точные расчеты и те, кто ратовал за укрепление плановых начал вообще, за усиление внимания к промышленности, за ужесточение режима экономии, совершенствование налоговой политики и т. п. Так, еще в конце 1925 г., когда обнаружились просчеты в хозяйственной политике, Каменев выдвинул по отношению к промышленности лозунг: «Реже шаг». Теперь же, в 1926

г., в рамках по существу прежней ситуации он настаивал на решительном повороте к промышленности, главный резерв которого видел в крестьянском хозяйстве. Он предложил взять в деревне дополнительно 30—50 млн руб., хотя обсуждался вопрос о проведении политики, требующей миллиарды рублей капитальных вложений.

Марком финансов Сокольников считал, что подъем промышленности зависит либо от получения заграничных займов, либо от экспортных операций, но ничего конструктивного не предложил. А Троцкий, который советовал брать пример с буржуазии, не мог не знать, какими путями шло первоначальное капиталистическое накопление: решающую роль в нем играла эксплуатация трудящихся: из них тянула буржуазия жилы, а не из себя...

Объективно оценивая споры середины 20-х годов, нельзя, как это делалось в течение десятилетий, воспринимать разные точки зрения упрощенно. При самых существенных различиях во взглядах все выступавшие были членами руководства партии первопроходцев, участниками напряженных поисков, коллективных раздумий, выявления альтернатив и их тщательного обдумывания. И пока ^преобладал именно такой подход, удавалось принимать взвешенные решения, накапливать опыт, углубляя представления о путях и методах проведения советской индустриализации.

Осенью 1926 г. XV партконференция сочла возможным выдвинуть лозунг, призывающий наш народ в исторически кратчайший срок догнать и перегнать капиталистический мир. Значит, положения о «черепашьем шаге»,

о «предельно минимальных» темпах роста сдавались, как говорится, в архив. Вложения в капитальное строительство, запланированные на 1926/27 г., были существенно увеличены — до 1 млрд 50 млн руб. Вопреки прежним разногласиям конференция высказалась за сооружение Днепрогэса...

Позиция большинства ЦК, бесспорно, выглядела предпочтительнее. Его лидеры активно отстаивали нэп, союз рабочего класса с крестьянством. Выдвигая лозунги решительного продвижения вперед, они в то же время неукоснительно предостерегали против «нетерпения», «сверхчеловеческих» прыжков в развитии народного хозяйства и даже против обострения классовой борьбы. И Сталин, и Бухарин, и Рыков призывали к индустриализации, но по средствам, в меру наличных ресурсов и при непременном улучшении благосостояния всех слоев трудящихся. Последнее расценивалось как одно из важнейших качеств социалистического метода индустриализации.

Упор на бескризисное развитие сделан и в резолюциях XV съезда партии (декабрь 1927 г.). Принятые им директивы по составлению пятилетнего плана по сей день восхищают экономистов. В директивах торжествует принцип равновесия, провозглашено соблюдение пропорциональности между накоплением и потреблением, между промышленностью и сельским хозяйством, производством средств производства и предметов потребления.

Такая установка не означала отрицания курса на ускорение. Наоборот, она нацеливала на научное осмысление природы и возможностей такого курса, выявление его наибольшей эффективности. Социализм нельзя было строить без преодоления антагонистических противоречий. Но точно так же нельзя было идти вперед, отвлекаясь от капиталистического окружения. Предстояло не просто догнать, как говорил Ленин, цивилизованные народы: надо было обеспечить технико-экономическую независимость завоеваний Октября. Со всех точек зрения проблема темпа развития была очень сложной, требовала взвешенных решений. XV съезд предложил своего рода оптимальный вариант, поучительный и сегодня. «Здесь, — говорилось в директивах, — следует исходить не из максимума темпа накопления на ближайший год или несколько лет, а из такого соотношения элементов народного хозяйства, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития»8.

Выработанную совместными усилиями концепцию XV

съезда ВКП(б) можно, видимо, считать одним из наивысших достижений советской экономической мысли в разработке проблем социалистической индустриализации.