Глава IV Политическая экономия и «неомарксизм»

Лозупг «копец идеологии» оказался пригодным и для идейпого оформлеппя одпого пз современных вариантов концепции «третьего пути», которая причину раздирающих современный мир противоречий и конфликтов впдпт в бессмысленном существовании уже выполнивших свою функцию идеологий. Рассматривая лозунг «конец идеологии» как желанную цель, сторонпики этой концепции считают, что с ее достижением будут созданы условия для действия принципов абстрактного рационализма и осуществления идеалов абстрактного гуманизма. Наконец, в лозунге «конец идеологии» иашло свое выражение и стремление обеспечить общественным наукам «самостоятельный» статус, другими словами, утвердить в них господство позитивистского понимания пауки.

Однако не прошло и десятилетия, как значительной части буржуазных идеологов стало ясно, что лозунг «конец идеологии» отражал скорее их собственные мечты, чем происходящие в действительности процессы. Западногерманский «марксолог» Е. Лемберг в гамбургской «Ди вельт» от 9 октября 1971 г.

Еще в 1959 г. У. Ломер писал по поводу открыто декларировавшей принцип деидеологизации годесбергской программы немецкой соцпал-демократнп, что эта программа является «органическим продолжением усилий, направленных на устранение идеологии из социал-демократии», и что с ее принятием «социал-демократия отправила в свой исторический архив марксизм как философское, экономическое и социологическое учение» !. Однако в середине 60-х годов этот «отправленный в архпв марксизм» вновь стал вызывать к себе -интерес в рядах немецкой социал-демократии, что отражало всевозрастающее недовольство имевшихся в партии левых сил, пе желавших примириться с тем, что все их социалистические устремле- ления растворяются в давно уже износившихся либеральных фразах. Учитывая такие настроения, Вилли Брандт на саарбрюкенском съезде СДПГ (1970 г.) был вынужден признать бесплодность программы деидеологизации, добавив сразу же, что «обобщающая теория современной социал-демократии пока еще ждет своей разработки» 2.

Этот процесс, однако, затронул не только ФРГ; он получил распространение и в Соединенных Штатах Америки, где, как пишет Фойер, «около 60-х годов вместе с началом студенческого движения интерес к марксизму вновь оживился»3. Именно по причине этого оживившегося, с его точки зрения, интереса к марксизму Фойер в конце 60-х годов назвал прошедшее десятилетие «эпохой неомарксизма». Основную тенденцию в развитии «неомарксизма» в Соединенных Штатах Фойер характеризует следующим образом: «В начале 60-х годов новое поколение марксистов занялось изучением марксистских «рукописей Мертвого моря» — «Экономическо-философскпх рукописей», написанных молодым Марксом, и, сделав из слова «отчуждение» всеобщий фетиш, приступило к беспорядочному отрицанию всех сторон жизни американского общества» 4.

Подобные действия, по мнению Фойера, сомкнулись в ряде аспектов со схожими по тенденциям устремлениями некоторых молодых философов. О них Фойер имеет гораздо более позитивное мнение, поскольку обнаруживает у них признаки не приближения к марксизму, а удаления от него: «Хотя они и вынуждены придерживаться официального диалектического материализма, все же находят способ, чтобы под маской ловко подобранных текстов Маркса выразить свои философские взгляды. Так, в марксистской псевдоодежде предстает целый спектр философий, от экзистенциализма до позитивизма»5. Такая двойственная трактовка проявлений «неомарксизма», свойственная не только Фойеру, но и другим буржуазным идеологам, сама по себе свидетельствует о сложности задачи, целью которой является его правильная квалификация.

В литературе развитых капиталистических стран распространение «неомарксизма» правомерно связывается с появлением так называемых новых левых, причем сам «неомарксизм» предстает как идеологическое оформление

Характерных для «новых левых» политических устремлений. Это положение, естественно, не исключает того, что среди теоретиков «новых левых» многие даже и формально не относили себя и ле относят к марксистам.

Со всей очевидностью одной из важных черт прошедшего десятилетия стало критическое отношение к существующему общественному строю со стороны значительных групп интеллигенции развитых капиталистических стран, в основном молодежи.

Существует точка зрения, согласно которой появление «неомарксизма» объясняется исключительно или в основном имеющимися в развитии марксизма мнимыми или реальными недостатками. Эта точка зрения, хотя и содержит некоторые элементы истины, в целом все же обманчива. Ведь даже теоретическая деятельность Маркса и Энгельса не смогла воспрепятствовать тому, чтобы во второй половине XIX в. в рабочем движении некоторых стран не обрели на короткий или продолжительный период времени значительного влияния противостоявшие марксизму идеологические течения. Более того, вряд ли можно было более совершенно осуществить соответствие между развитием теории и требованиями практики, чем это сделано в творчестве В. И. Ленина, но даже и в этом случае, когда теория, полностью давала ответ на выдвинутые общественным развитием проблемы, оппортунизм в предшествующий первой мировой войне период распространился, а затем и завоевал господствующие позиции в международной социал- демократии.

Активное вступление в последние 10—15 лет на арену общественной жизпи радикальных групп, объединенных общим названием «новые левые», их более или мепее тесное соединение частично с ранее существовавшими, частично впервые выдвинувшимися на передний край «неомарксистскими» идеологическими течениями, могут быть в первую очередь объяснены положением, занимаемым в странах развитого капитализма группами, выстроившимися под флагом «неомарксизма».

Особого доказательства не требует тот факт, что в развитых капиталистических странах с начала 60-х годов растущая часть интеллигенции, и в первую очередь университетская молодежь, все решительнее и во все более радикальной форме выступает с критикой господствующего общественного строя. У значительной части, однако, острие этого выступления направлено в первую очередь не против базиса — существующих отношений собственности, а против «властвующей элиты», которая не имеет в их трактовках единого экономического обоснования, против «бюрократии» и «технократии», которые рассматриваются в отрыве от экономических отношений государственно-монополистического капитализма, а также против «конформизма» и разного рода «манипуляций», осуществляемых в системе буржуазной демократии прежде всего в результате установившейся монополии на современные средства массовой коммуникации. Подобные взгляды самое обобщающее определение получили в лозунге «борьба против отчуждения». Такой в своей основе идеалистическо-этический подход используется в качестве методологической основы для того, чтобы отбросить коренное качественное различие между капитализмом и социализмом или считать его формальным и вместе с тем обращенную к современному капитализму критику, с оговорками или без них, распространить на социалистическую систему.

Рассматриваемые группы интеллигенции выделяются в основном из рядов так называемой гуманистской интеллигенции и университетской молодежи. Их общественное положение в развитых капиталистических странах во многих аспектах довольно значительно отличается от условий существования, характерных для современного рабочего класса. Поэтому понятно, что во многом отличаются и источники, из которых питается их активность в критике существующего строя. Если эти группы исходят только из своего непосредственного жизненного опыта, то их теоретическая деятельность не может совпадать с научным анализом положения рабочего класса, необходимым, согласно марксистско-ленинской теории, для разработки и развития истинно научного понимания социализма. Для подобного рода научного обобщения необходимо участие таких представителей интеллигенции, которые способны с классовых позиций пролетариата рассмотреть общественные отношения своей эпохи и вытекающие из них тенденции. Подход же «неомарксистов» как раз противоречит этому требованию: отправным моментом для них является положение отдельных специфических слоев самой интеллигенции, и с этой платформы они формулируют свою критику существующих отношений, а после этого предъявляют рабочему классу претензии за то, что он не принимает анализа, который полностью или почти полностью сделан без учета его положения. Рабочий класс, вполне понятно, не намерен узнавать себя на картине, которую не с него писали. «Неомарксисты» же на основе своей исходной позиции с легкостью делают вывод о том, что рабочий масс более не может быть субъектом общественных преобразований. (Эти утверждения, как мы покажем ниже, проповедуются и теми «неомарксистами», которые ссылаются на кажущиеся изменения в положении рабочего класса и на возникновение так называемого нового рабочего класса.)

Из этого утверждения «неомарксистов» следует, что они дают марксизму такое толкование, из которого исчезает сама суть марксистского учения — положение об исторической роли рабочего класса, а его место занимает полностью созданная на идеалистической основе «теория 9 Г. Рипп 1зо

отчуждения». Основной функцией «теории отчуждения», которую антимарксисты пытаются утонченными методами идеологической манипуляции выдать за марксистский взгляд на проблему отчуждения, является то, что она, с одной стороны, в противоположность идеологии международного коммунистического движения руководящую роль приписывает «гуманистической интеллигенции», поскольку якобы только она способна соответствующим образом подойти к проблеме отчуждения. С другой же стороны, приверженцы этой теории объявляют, что ленинизм не может выполнять роль марксизма нашей эпохи, поскольку он был неспособен распознать важность «теории отчуждения» — центрального якобы элемента марксистской мысли.

Многие представители «неомарксизма» завоевали влия^ ние в рядах «новых левых» не в последнюю очередь потому, что провозглашенная ими идеология «тотального отрицания» существующего строя оказалась сродни существующим в их рядах анархистским тенденциям, истоки которых коренятся в мелкобуржуазной революционности.

Концепция «тотального отрицания» существующего положения включает в себя и принципиальное отрицание всех организаций рабочего движения, и в первую очередь коммунистических партий, которые стремятся добиться осуществления классовых целей пролетариата, учитывая объективные условия классовой борьбы. Идеология же «тотального отрицания» рассматривает уже сам по себе учет объективных условий как доказательство «интеграции в систему», и в соответствии с этим ее представители утверждают, что коммунистическое движение не предлагает «настоящей альтернативы» господствующим отношениям. С этой идеологической посылкой тесно Связано и то, что в соответствии со старой троцкистской манерой проводимая социалистическими странами политика мирного сосуществования государств с различным общественным строем провозглашается доктриной мирного сосуществования классов и преподносится как предательство мировой революции.

И наконец, необходимо добавить и то, что, «неомарксисты», руководствуясь идеологией «тотального отрицания» л не понимая ни международных условий классовой борьбы, ни внутренних условий социалистического строительства, обвиняют социалистические страны, подчеркивающие первоочередность решения экономических задач, в принятии норм «потребительского общества», в экономизме и т. п., при этом комбинируя в обвинениях старые троцкистские взгляды с новыми положениями маоистов, которые, к слову сказать, не случайно имеют много родственных черт.

Стремление к выработке «новых вариантов», однако, проявлялось отнюдь не только в западных странах. В 60-х годах его отголоски имели место и в отдельных социалистических странах. Представители буржуазной «марксо- логии» сразу же обратили внимание на эти тенденции. Уже упоминавшийся Лемберг в одной из публикаций пишет: «...в прошедшие десять лет появилось новое поколение способных мыслителей и исследователей. Эти молодые ученые, которые, очевидно, стремятся к завоеванию в соответствующих науках признания со стороны немарксистских ученых, уже и в стиле и в манере аргументации приспособились к нормам западного научного мира... Подобное развитие событий ставит целый комплекс проблем и по крайней мере шепотом сообщает, что происходит внутреннее преобразование марксизма» 6. В дальнейших своих рассуждениях Лемберг добавляет, что в существующих условиях удаление от «официального марксизма» может происходить не иначе как с помощью ссылок на «истинного», «аутентичного» Маркса. «Что же они могут другое делать? — восклицает он. — Они должны действовать в рамках категорий и атмосферы марксистской теории...»7. Аналогичным образом высказывался и другой известный западногерманский «марксолог» — И. Фетчер: «Во многих случаях свобода философских высказываний сознательно или несознательно покупается употреблением эзотерической терминологии, которая затушевывает для партийных критиков и, во всяком случае, для дилетантской публики «отход от ортодоксальности» 8.

Однако эта «эзотерическая терминология» начала и середины 60-х годов очень быстро трансформировалась в политическую программу очевидной и однозначной контрреволюционной направленности, о чем свидетельствует, например, «творческая» деятельность в 1968 г. в Чехословакии Карела Косика, столь любимого протеже Ламберга и Фетчера, и его сподвижников.

В стремлении создать в противовес «официальному марксизму» новый, «гуманистский», его вариант получила свое отражение реакция определенных групп интеллигенции на имевшиеся в отдельных социалистических странах в ходе социалистического строительства трудности. Эти группы были временно занесены вихрем социалистических революционных преобразований в коммунистическое движение, но в ходе выпавших испытаний они оказались не способными отождествить себя с ним. На неизбежность такого процесса со всей решительностью указал в своей работе «Детская болезнь «левизны» в комунизме» В. И. Ленин: «Нетрудно быть революционером тогда, когда революция уже вспыхнула и разгорелась, когда примыкают к революции все и всякие, из простого увлечения, из моды, даже иногда из интересов личной карьеры. «Освобождение» от таких горе-революционеров стоит пролетариату потом, после его победы, трудов самых тяжких, муки, можно сказать, мученской» 9.

Раздававшийся после XX съезда КПСС лозунг «назад к Ленину», который в действительности не имел ничего общего с правильным требованием восстановления ленинских норм, в начале 60-х годов сменился у этих людей лозунгом «назад к Марксу». Параллельно с этим произошло их присоединение к «неомарксистским» течениям, образовавшимся на основе разработанных буржуазными теоретиками в западных странах интерпретаций Маркса. Эти лица, скромно называвшие себя восточноевропейскими «прогрессистами», теоретическую помощь западному «неомарксизму» оказывают, главным образом давая искаженную оценку отношений в международном коммунистическом движении, общественных отпошепий в социалистических странах, за что пе один из представителей «неомарксизма», в частности А. Горц, не преминул выразить /им благодарность.

При всем этом идеологические связи между восточноевропейскими «прогрессистами» и западными «новыми левыми» не свободны от проблем. Источник раздоров, возникающих между ними, в конечном счете кроется в противоречии между мелкобуржуазным либерализмом и мелкобуржуазным анархизмом. (Хотя это противоречие, как мы позже увидим, весьма относительно.) Дело в том, что у восточноевропейских «прогрессистов» в их выступлениях против социальной, экопомическоц п политической системы социалистических стран наблюдается неудержимое влечение к «альтернативам», предлагаемым идеологией либерализма, и они отвергают в движении «новых левых» не только анархические тенденции, но и проявляющиеся в путаной форме реальные революционные устремления. В свою очередь среди ряда представителей «новых левых» в западных странах вызывают возмущение и возражение либеральные фразы таких гастролеров из ансамбля «прогрессистов», как Ота Шик, Лесек Колаковский и др.

Однако никоим образом нельзя преувеличивать значимость этих противоречий, поскольку оба явления взрастают на одинаковой (идеологической базе и объективно действуют в одном направлении.

Вместе с тем при оценке «неомарксизма» и его представителей необходимо придерживаться дифференцированного подхода. Нужно видеть, что среди «неомарксистов» имеются и такие, для которых связь с «неомарксизмом» может оказаться промежуточным этапом на пути к истинному марксизму, ведь в ряде случаев путь к принятию научной идеологии рабочего класса является извилистым. Но есть среди них и такие, для которых это может быть лишь временной остановкой в движении по пути, ведущему в сторону от марксизма.

На каком-то этапе позиции, занимаемые обеими группами, могут во многом совпадать, но направления дальнейшего развития должны коренным образом разойтись. Проведение подобной дифференциации вовсе не означает, что существует какая-то тропка, ведущая от «неомарксизма» к марксистско-ленинской теории. Те, кого различные объективные и субъективные мотивы побуждают принять марксизм-ленинизм, должны вырваться из тупика, называемого «неомарксизмом».

Как уже отмечалось, буржуазные «марксологи» объясняют повышенный интерес к марксизму прежде всего появлением «новых левых» и распространением «неомарксистских» направлений. Полностью отрицать этот момент нельзя, но было бы огромной ошибкой, поверив этому объяснению, удовлетвориться при рассмотрении «неомарксизма» лишь этой внешней, обманчивой стороной явления. Правильное его понимание невозможно, если под «трескучей оболочкой» мы не увидим «молчаливого содержания». Действительное влияние марксизма и порождеп- ный им интерес к марксизму определяются не ассортиментом окрещенных как марксистские книг на прилавках книжных магазинов крупных городов Запада, а внутренним содержанием, объективной тенденцией его идей, направляющих преобразующую общественную действительность борьбу масс. Было бы неправильно не замечать часто носящих анархистский характер студенческих движений, но шумные формы их выступлений пе должны вводить нас в заблуждение относительно сил, в действительности определяющих и формирующих лицо современной эпохи, относительно главных революционных потоков современности, среди которых решающую роль выполняет сознательно представляющее марксистско-ленинскую теорию междупародпое коммунистическое движение.