Глава 14 КОНЦЕПЦИИ ХОЗЯЙСТВЕННОГО РАСЧЕТА

Начало 20-х годов занимает особое место в развитии ленинской теории управления социалистичес- |'.им ч*. 1ЧМС-1 ном, и пашем экономическом опыте. Именно на лом переходном этапе от одного типа хозяйствования к другому были сформулированы положения об управлении государственными предприятиями, актуальные и в настоящее время.

Следует подчеркнуть, что экономические рычаги управления В. И. Ленин считал важными и в годы «военного коммунизма». По его мнению, необходимо было опираться в экономике не только на энтузиазм трудящихся, но и на их материальную заинтересованность. В .1918 г. В. И. Ленин предлагал вознаграждать выдающиеся коммуны, повышать заработки, предоставлять большее количество благ их работникам. Еще определеннее высказывался Ленин об этом накануне перехода к новой экономической политике: «Ударность есть предпочтение, а предпочтение без потребления ничто... Предпочтение в ударности есть предпочтение и в потреблении. Без этого ударность — мечтание, облачко, а мы все-таки материалисты» Под настоящим «хозяйничаньем» Ленин понимал прежде всего умение вести дело эффективно, рачительно, безубыточно. Именно безубыточность работы предприятий — критерий ее эффективности. Так товарно-денежные отношения (безубыточность есть непременный их атрибут) становились инструментом подъема экономики.

9 августа 1921 г. В. И. Лениным был подписан декрет СНК, разработанный на основе одобренного Политбюро ЦК РКП (б) «Наказа СНК о проведении в жизнь начал новой экономической политики», -который закрепил хозрасчет как основной метод хозяйствования. Перевод государственных предприятий на хозяйственный расчет Ленин считал исключительно важным шагом.

Такой подход требовал инициативы, самостоятельности, наделения предприятий необходимыми правами. По словам В. И. Ленина, заводоуправления «должны самостоятельно ведать и установлением размеров зарплаты и распределением дензнаков, пайков, прозодежды и всяческого иного снабжения, при максимальной свободе маневрирования, при строжайшей проверке фактических успехов в повышении производства и безубыточности, прибыльности его, при серьезнейшем отборе наиболее выдающихся и умелых администраторов...»3. При этом В. И. Ленин требовал «закрывать якобы торговые, па деле же бюрократически-коммунистические торговые и фабричные «потемкинские деревни»»4.

Переход к нормальной экономической жизни, к восстановлению народного хозяйства означал и переход к новым формам централизма, но никак не отказ от него. Одновременно с переводом промышленности на хозрасчет создается Госплан. Главная задача централизованного планирования и руководства, по мнению В. И. Ленина, состояла в том, чтобы обеспечить наиболее рациональное использование ресурсов с позиции развития общества в целом. В. И. Ленин выражал сожаление, что у нас пока нет «единого государственного плана хозяйства», преобладает стремление «поднять» все и вся, все отрасли хозяйства, оставшиеся нам по наследству от капитализма. Наша политика восстановления промышленности, указывал Ленин, и должна сводиться к тому, чтобы содержать те промышленные предприятия, которые сейчас действительно нужны, в целях экономии топлива, сырья, продовольственных ресурсов.

В, И. Ленин с учетом конкретной экономической ситуации проводил общий принцип социалистического хозяйствования: направление ресурсов в первую очередь на наиболее эффективные цели. В план включались лучшие предприятия. Причем отбор предполагалось делать именно на основе централизованного плана, а не ждать, пока слабые заводььи фабрики сами убедятся в нерациональном использовании предоставленных ресурсов.

В соответствии с постановлением СТО (1921), утвердившим «Основные положения о мерах к восстановлению крупной промышленности и поднятию и развитию производства», начались перевод государственных предприятий на хозрасчет, денатурализация хозяйства, формирование рынка. Период адаптации государственных трестов к товарно-денежным отношениям завершился принятием декрета ВЦИК и СНК «О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)» (апрель 1923) и вытекающего из него декрета СНК «О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах), находящихся в управлении местных органов» (июль 1923). Суть коммерческого начала, облеченного в правовую основу законов о трестах, общеизвестна. Методы государственного регулирования их деятельности известны меньше. Как в декретах интерпретировалось сочетание централизма и хозяйственной самостоятельности, в каких формах должно было осуществляться государственное управление хозяйствующими субъектами, как мыслилась реализация планового начала применительно к коммерческим трестам?

Представления о регулирующей роли центральных хозяйственных органов управления промышленностью, призванных соблюдать общегосударственный интерес, о формах и методах его реализации носили противоречивый характер, и подготовка декретов проходила в противоборстве мнений. Вот что писал по этому поводу

А. М. Гинзбург — один из составителей декретов о трестах и проекта положения о синдикатах: «Обычно коммерческому началу противопоставляют так называемое плановое начало.

Очевидно, что наиболее дальновидные представители руководства промышленностью рассматривали плановое начало как государственное установление основных пропорций, определение приоритетов инвестиционной политики достижения социальных целей. Однако реализация планового начала лежала в русле прямых, не опосредованных рынком решений. Следует добавить, что существовал еще один общий принцип государственного подхода к управлению промышленными трестами, сыгравший скорее отрицательную роль в становлении государственной промышленности: тресты и синдикаты получили определенные преимущества перед остальными предприятиями, негосударственными и некооперативными. В результате льготы обернулись низкой эффективностью.

Вместе с тем в понятие планового начала вкладывался и другой, тотальный смысл. «Под ним подразумевалась необходимость ведения всего государственного хозяйства на основе заранее разработанного и предусматривающего все детали плана, который должен определить работу всех ячеек народного хозяйства, известного ныне под именем «контрольных цифр Госплана»»6. По мнению Гинзбурга, план ни в коем случае нельзя представлять себе как совокупность схем, которые должны быть навязываемы жизни.

Вместе с тем советские экономисты в то время были едины в главном: целесообразное использование производительных сил социалистического сектора по рационально построенному плану принципиально было противопоставлено коммерческому приспособлению предприятия к «рыночной стихии», служило ее ограничителем, выступая в форме прямых административных заданий и натуральных величин. Вся хозяйственная стратегия становления социалистического сектора исходила из презумпции: план — истинное социалистическое направление развития, которое противостоит рынку, ограничивает его влияние, позволяет или не позволяет ему существовать в своих интересах. Что же касается меры самостоятельности, степени детализации плановых заданий, широты охвата ими воспроизводственного процесса, то это лишь вопрос тактики. Лишение самостоятельности хозяйствующих звеньев становится генеральной линией в экстремальных обстоятельствах, связанных с нарастанием товарного дефицита, низкой эффективностью хозяйствования на фоне безбрежных льгот и привилегий.

Законодательство о трестах юридически закрепляло двойственное положение предприятия, являя собой компромисс между экономическими принципами функционирования предприятия в условиях рынка и административным «плановым началом», положенным в основу центрального управления.

Какие формы государственного руководства предприятиями были закреплены законодательно? Традиционный для настоящего времени способ лишения самостоятельности хозрасчетного звена был изобретен в 1923

г., когда право распоряжаться имуществом треста было предоставлено одновременно и ему и вышестоящим органам управления. Статья в декрете о трестах, которая гласила: «Трест владеет, пользуется и распоряжается предоставленным ему государством имуществом», опровергалась статьей 5, где было записано, что «право распоряжаться имуществом треста осуществляется ВСНХ и СТО»7.

Основной капитал национализированных предприятий был изъят из гражданского оборота, и полномочия по его управлению были переданы в руки ВСНХ и других наркоматов. В результате предприятие было в значительной мере заранее лишено самостоятельности в процессе воспроизводства капитальной стоимости, гибкости в маневрировании капиталом, в приспособлении требованиям спроса и предложения. Тресты не имели права самостоятельно ни продать, ни заложить имущества, ни сдать его в долгосрочную аренду, ни возвести новых зданий или сооружений. Вступление в синдикат, обусловленное взносом паевого капитала, также санкционировалось ВСНХ. По свидетельству А. М. Гинзбурга, при проработке декрета о трестах поднимался вопрос о превращении всех трестов в акционерные общества. Это имело бы смысл при условии свободной мобилизации имущества, вложенного в государственные тресты. Но тгот принцип из опасения возможной фактической денационализации промышленности был отвергнут. Тресты остались чисто государственными образованиями, в которые не допускался ни частный, ни кооперативный капитал. Акционерные общества с чисто государственным капиталом также не нашли себе места в условиях нэпа. Перераспределение капитала полностью осталось в руках государства и осуществлялось административным путем. Правда, промышленность пользовалась средствами банка, именуемыми «долгосрочными промышленными ссудами». Однако И. А. Кириллов писал, что банк в этих операциях являлся лишь передаточной инстанцией для сумм, выделяемых административным путем. «Само распределение средств между отдельными отраслями промышленности и предприятиями происходило по соглашению Наркомфина и ВСНХ... Банк же только следил за поступлением процента и выполнял лишь кассовые функции» 8.

Изъятие основного капитала из оборота, выступая средством охранения социалистических завоеваний от посягательств частника, явилось в то же время одним из краеугольных камней, заложенных в фундамент административной системы управления хозяйством. Денежный оборот в рамках воспроизводственного цикла прерывался, стоимостные, денежные оценки приобретали формальный характер, балансовая стоимость имущества оказывалась нереальной. Право самостоятельного распоряжения имуществом распространялось лишь на оборотный капитал. Однако ежегодное утверждение величины уставного капитала в ВСНХ ограничивало эту самостоятельность рамками одного года.

Пополнение имущества треста осуществлялось только в бюджетном порядке по распоряжению ВСНХ и независимо от эффективности хозяйствования, поскольку вся полученная прибыль поступала в доход казны. На нужды предприятий отчислялось лишь до 20 % прибыли в резервный капитал треста, в специальный фонд для улучшения быта рабочих и на выдачу тантьем членам правления и наградных рабочим и служащим (формирование последнего фонда было отменено в марте 1926 г.). Весьма существенно, что размер отчислений средств из прибыли треста определялся ежегодно либо ВСНХ, либо ВСНХ по согласованию с Наркоматом финансов. I

ч* к-рипый капитал трестов был частично предназначен для покрытия убытков. Однако законодательно не исключалось и бюджетное покрытие убытков трестов, функционировавших на принципах коммерческого расчета. Все сметы расходов трестов подлежали утверждению ВСНХ, т. е. административной регламентации. Распоряжение имуществом трестов определялось идеей создания единого промышленного фонда, сосредоточенного в руках ВСНХ, перераспределявшего капиталы самостоятельных трестов, не нарушая законодательства о них.

Что же касается административного вмешательства в текущую хозяйственную деятельность предприятий, то оно допускалось законодательством в порядке исключения. В ходе же хозяйственной практики такое вмешательство превратилось в норму. Существенным представляется то обстоятельство, что произошло это не на переломе нэпа в период начавшейся индустриализации и «перекачки» средств в тяжелую промышленность, а уже на этапе его относительно равновесного восстановительного периода.

Вмешательство происходило по трем направлениям: производственная программа, цены, сбыт. В соответствии с декретом в промышленности предусматривалось составление общих производственных планов и смет, существенное отступление от которых допускалось лишь с разрешения ВСНХ, а также планов действий, обеспечивающих выполнение этих программ. В этих положениях не был указан порядок прохождения планов: разверстываются ли они сверху или составляются снизу? В первом случае они не вписывались в рыночную конъюнктуру, во втором — безнадежно опаздывали в процессе прохождения по административным инстанциям. В 1925 г. порядок планирования производства был уточнен: «сверху» до начала операционного года устанавливались контрольные цифры по его объемам и темпам роста.

Управление же государственными строительными программами, финансирование которых происходило почти полностью за счет бюджетных и отраслевых источников, имело сугубо административный характер. Планирование программ осуществлялось не по техническим и коммерческим расчетам, а по заказам и потребностям. А это, естественно, вело к распылению ресурсов и удорожанию себестоимости. Выборочные обследования показывали дезорганизацию и перерасход ресурсов. В. П. Милютин, один из ведущих работников ВСНХ СССР, писал: «Новое строительство ведется непродуманно, заказывается неподходящее оборудование... На Людиновском заводе пр производству котлов оборот капитала в 1913 г. составлял 2,08 раза в год, а в 1924/25 г. — 1 раз. Производство котлов вместо 40 дней затягивается до 5 месяцев... В 1926 г. себестоимость продукции Харьковского тракторного завода была в 2 раза выше довоенной» 9. Одновременно (26 января 1925 г.) председатель ВСНХ СССР Ф. Э. Дзержинский издает приказ «О построении производственных программ и разработке планов расширения и развертывания производства в соответствии с реальными возможностями сбыта, использования и финансовыми средствами и о недопустимости самовольного их превышения» 10.

Модель организации экономической жизни государственной промышленности в период нэпа можно рассматривать с точки зрения нескольких основополагающих принципов. Первый — обеспечение государственной поддержки и преимуществ перед хозяйствующими субъектами других укладов. Второй — придание внерыночным административным отношениям и натуральным измерителям статуса истинно социалистических и сохранение их в руках центральных органов хозяйственной иерархии в качестве основных инструментов управления, равно как и сохранение самой иерархии. Одним из главных бастионов этих методов явилось натуральное планирование, внутренняя логика развития которого состояла в его всеохватывающем расширении, проникновении во все уровни и хозяйственные звенья системы. Третий принцип — это ограничение рынка в государственном секторе рамками совокупного общественного продукта, недопущение рынка капиталов и изъятие чистого дохода предприятий в централизованные фонды.

Двойственность положения основного хозрасчетного звена, зафиксированная в юридических актах, не могла сохраняться вечно, тем более что «коммерческое начало» было поставлено на заведомо ограниченные позиции. Хозрасчетной самостоятельности в строгом смысле слова не существовало, как и соответствующей хозрасчету внутренней организации трестов. Государственная опека, администрирование «сверху», слабость хозрасчетных стимулов на уровне самого производства при общей экономической и технической безграмотности оборачивались бесхозяйственностью и низкой эффективностью функционирования промышленности.

К концу посчтапог.п гельпого периода нэпа (1925) производство промышленной продукции поднялось ? до 94 % довоенной выработки. Восстановительный процесс в СССР шел быстрее, чем в странах Европы. Однако в качественном отношении наблюдалось значительное отставание — в стране была наиболее высокая себестоимость производства продукции, что в соединении с недостатком промышленных товаров привело к наивысшему в Европе росту не только розничных, но и оптовых цен. В ноябре 1925 г. средние индексы оптовых цен по отношению к 1913 г. составляли (%): в США — 156, в Великобритании — 160, во Франции—125, в Германии — 121, в СССР — 179. Средний индекс стоимости жизни составлял (%): в Великобритании — 174, в США — 133, в СССР — 18711. Падение эффективности в свою очередь приводило к новому циклу усиления административного вмешательства. И так — по спирали — к свертыванию коммерческого начала. В итоге — представления многих партийных теоретиков о грядущем бестоварном социализме тесно смыкались-с ростом административных тенденций в хозяйственной практике.

В 1926 г. в Коммунистической академии состоялась дискуссия, на которой А. Стецкий, Б. Борилин, Ш. Дво- лайцкий выступили с концепцией, суть которой состояла в необходимости «преодолевать» товарно-денежные отношения, сужать сферу хозрасчета, поскольку регулятором социалистической экономики должен был стать план. Подобные взгляды получили широкое распространение. «При законченном построении социализма у нас уже не будет рыночного распределения общественной продукции. И потому вопрос о ценах вообще потеряет всякий смысл и актуальность», — писал в 1928 г.

С. Г. Струмилин 12. Г. А. Козлов, связывая товарные отношения лишь с нэпом, с частнохозяйственными элементами, утверждал, что «деньги, функционирующие внутри охваченного планом участка, не являются уже деньгами» 13.

«Плановое преодоление» товарно-денежных отношений и принижение подлинной роли их инструментов шли быстрыми темпами. По закону продукция трестов реализовывалась на рынке по ценам, установленным по соглашению с покупателем. Принудительные цены устанавливались лишь в виде исключения. На деле же принудительными ценами оказалось охвачено большинство продуктов производства. Кампания по административному снижению цен, начавшаяся после кризиса перепроизводства 1923 г. и сбившая их к 1925 г. в среднем на 30 %, привела к единственно возможному результату — «товарному голоду». Выбор контрагентов был ограничен системой генеральных договоров с кооперацией, заготовка сырья проводилась через немногие торгово-заготовительные организации с лишением других организаций прав самостоятельного выступления на рынке.

Коммерческие начала во взаимоотношениях казны с хозрасчетными предприятиями при выполнении госзаказа также резко ограничивались. Сразу же при возникновении этой формы хозяйственного оборота в качестве его непременного спутника возникло искусственное расширение заказов,,не обеспеченных финансовыми и материальными ресурсами, и появились призывы к «недопущению случаев перерасхода назначенных кредитов».

К концу восстановительного периода в государственном секторе постепенно воцарилась система, лишь внешне облеченная в стоимостные формы. Денежный оборот переставал контролировать оборот хозяйственный, поскольку индекс цен, «планомерно» установленных в обобществленной торговле, уже слабо реагировал на переполнение канала денежного обращения. Банковский процент также не отражал уровня удовлетворения спроса на кредит, поскольку утверждался в централизованном порядке.

Этим тенденциям противостояла группа экономистов — зрелых и убежденных сторонников развития товарно-денежных отношений, рыночных связей, экономического равновесия, устойчивости рубля и осторожной банковской эмиссии, обеспечивающих успешное функционирование планового хозяйства. К ним принадлежали Г. Я- Сокольников — теоретик и организатор проведения в жизнь финансовой политики Советского государства в переходный период, с чьим именем связана не только одна из блистательных побед нэпа — денежная реформа 1922—1924 гг., но и разработка положений об акционерной форме организации государственных предприятий, а также его сотрудник и коллега по Народному комиссариату финансов профессор Л. Н. Юровский.

Юровский признавал товарно-социалистическую форму хозяйствования в качестве новой хозяйственной формы, но считал при этом, что она включает в себя закономерности, общие для всех товарных форм. Продуктом экономической культуры общества он считал здоровую и устойчивую систему денежного обращенияи. Стоявший на близких теоретических позициях профессор Н. Д. Кондратьев писал, подводя первые итоги нэпа в 1923 г., что «при наличии рынка задачи планового хозяйства ставятся уже иначе, чем без него. Построение и осуществление народнохозяйственного плана теперь должно учитывать закономерности рыночного оборота и тенденции движения цен»15. Иными словами, сам план должен опираться на использование экономических, стоимостных инструментов управления. Аналогичные позиции занимали

В. А. Базаров и В. Г. Громан, считавшие, что рыночный баланс спроса и предложения должен быть положен в основу планирования. Обусловленность стоимостных связей внутренними, а не внешними по отношению к социалистическому сектору причинами признавали В. В. Новожилов, Ф. И. Михалевский, Л. А. Мендельсон 16.

Именно в восстановительный период в руках государства оказался наиболее действенный институт планового регулирования хозяйства, и в первую очередь его государственного сектора, — государственный банк. С помощью кредита стали восстанавливаться наиболее эффективные предприятия, осуществлялось формирование и перераспределение капиталов, происходила аккумуляция накоплений и передача их государственной промышленности и торговле. И для банка, и для государственных трестов это был период, по сути отвечающий требованиям экономического регулирования и хозяйственного расчета: ориентация на эффективность хозяйствования при широкой самостоятельности хозяйствующих субъектов. В первые годы нэпа банк, руководствующийся принципами возвратности ссуд, обеспеченности кредита, ликвидности имущества, в определенной мере взял в свои руки восстановление и развитие государственной промышленности и делал это значительно эффективнее административных органов управления. Первоначально тресты создавались путем спешной ликвидации главков и восприняли много недостатков, свойственных бюрократической системе управления. Решающую роль играли не экономические, а административные связи: нередко действующие предприятия объединялись с бездействующими, оборотных средств не хватало, да и те во многом представляли собой неликвиды. «Госбанк же в своих кредитных взаимоотношениях с промышленными предприятиями и их объединениями конкретизировал самую сущность хозрасчета, отказывая в кредите бесхозяйственным и плохо поставленным предприятиям, требуя повышения их производительности, перестраивая иногда самые тресты, выделяя в них доходные предприятия»17. Однако к концу восстановительного периода такая методология государственного регулирования хозяйства не была признана внутренне присущей социализму. Возможность использования экономических методов централизованного управления хозяйственными предприятиями относилась к буржуазным заблуждениям. Струмилин писал, что в такой методологии планирования наиболее ярко проявилась та концепция нэпа, по которой не план ограничивает стихию рынка, а, наоборот, рынок целиком «регулирует» план и как бы «химически выделяет из себя капиталистические отношения вопреки всяким планам» 18.

Банковские методы кредитно-денежного регулирования хозяйства, так плодотворно сказавшиеся на его восстановлении, сами становились объектом административной регламентации. Орган, стоящий на страже сохранения и поддержания здоровых начал в экономике, устойчивости денежного обращения, располагающий портфелем коммерчески оправданных обязательств кредитоспособных хозрасчетных предприятий, под давлением системы превращался в контору по распределению эмиссионных ресурсов и свободных средств предприятий. Г. Я. Сокольников еще на XIV съезде партии продолжал настаивать на .экономической природе банка, имея в виду ссудный капитал и ссудный процент как регулятор его движения. Госплан же (С. Струмилин, С. Киселев) требовал отказа от нее и усиления «плановой» организации экономики.

Полемика, развернувшаяся на страницах журнала «Кредит и плановое хозяйство» в 1927 г., окончательно подтвердила, что вопрос — «планировать ли кредит или планировать кредитом» — должен быть решен однозначно: принципиально неверно использование такого орудия планирования, которое «находится в руках не у нас, а у конъюнктуры рынка». Передоверять банку функции хозяйственного планирования никто не собирался, сам же он был обязан подчиниться общим требованиям и «придать кредитному планированию твердый и устойчивый характер», — .писал Г. А. Наглер 19. Рыночный механизм в государственном секторе к концу классического нэпа в его восстановительном периоде сдавал свои позиции административной системе по всему фронту. Соответствен но стоимостное начало хозрасчета сохранялось лишь фор м алыю.

Заключительным аккордом классического хозрасчета явилось «Положение о государственных промышленных трестах», принятое ВЦИК и СНК 29 июня 1927 г. Оно предоставило предприятиям, входившим в трест, «хозяйственную автономию в пределах отводимых им оборотных средств, промфинпланов, общих норм и лимитов». Иными словами, они переводились на хозрасчет. Однако в положении уже не было упоминания ни о рынке, ни об извлечении прибыли. Критерием эффективности работы предприятия становилась себестоимость продукции, точнее — ее снижение относительно плана.

Идеология индустриализации страны была представлена разными концепциями, однако преобладающим становился субъективистский подход к экономике предприятия, к хозрасчету. Достаточную известность приобрела к тому времени теория «первоначального социалистического накопления», пропагандируемая Е. А. Преображенским. В условиях формирования государственного промышленного комплекса и подхода к крестьянству как к социальной базе мелкой буржуазии эта теория в первую очередь служила обоснованием обирания крестьянской массы с целью накопления средств для индустриализации. Вместе с тем она шла вразрез с принципами организации хозрасчета самих промышленных предприятий, в частности с принципом материальной заинтересованности и материального стимулирования рабочих коллективов.

Как уже отмечалось, с резкой критикой работы Е. А. Преображенского выступил Н. И. Бухарин. Он, в частности, указывал, что ориентация на необходимость реализации продукции как факта признания ее потребительских свойств должна предотвратить опасность монополистического загнивания государственной промышленности и отдельных ее предприятий. К концу 20-х годов им были выработаны представления и о содержании единого управления экономикой, в соответствии с которым централизация производства должна ограничиваться постановкой задач, реализация которых предоставлена относительно самостоятельным хозяйствующим субъектам.

Однако в целом для литературы конца 20-х и начала 30-х годов характерным становится сугубо волевой подход к управлению хозрасчетными предприятиями. Л. М. Гатовский писал, что к этому времени хозрасчет уже не был связан с рыночными методами хозяйствования, «центр тяжести перенесен в хозрасчете на организацию правильных взаимоотношений между социалистическими предприятиями, на рациональное планирование и управление социалистическим предприятием и его составными частями»20. Степень рациональности плановых решений уже не могла быть измерена с помощью экономических инструментов. Речь шла «только о финансовом обслуживании того или иного общеэкономического плана и о правильном внутреннем финансово-техническом построении самого плана при данных, императивно выдвинутых перед ним хозяйственных и политических заданиях» 21.

Перестройка управления промышленностью в 1929—- 1931 гг., ликвидировавшая тресты, синдикаты и выдвинувшая в качестве основного производственного звена отдельное предприятие, значительно сузила рамки хозрасчета, а к началу 30-х годов практически его упразднила. Ликвидация сопровождалась проведением кредитной реформы, первый этап которой завершал собой возврат к непосредственному управлению предприятиями из центра. Провал этой попытки заставил отказаться от крайних мер и вновь ввести некое подобие реального хозрасчета. Существенно, что в этот период были также сделаны шаги в области организации внутреннего хозрасчета. Массовый переход цехов предприятий на хозрасчет начал осуществляться после издания приказа ВСНХ СССР «О мероприятиях по переводу цехов на хозрасчет» (ноябрь 1931 г.). Распространилось мнение, что хозрасчет может быть доведен до всех звеньев управления, вплоть до «первичных производственных звеньев завода, от планирующих центров до вспомогательных ячеек — бригад и станка». В. Я. Торжевский утверждал, что «внутризаводской хозрасчет является хозрасчетом в более развернутой форме, нежели это имеет место в объединениях, поскольку хозрасчетные отношения проникают в самую глубину, в самое существо повседневной оперативной работы...»22

225

Сложившиеся в 30-е годы теоретические представления о хозрасчете и соответствующие им формы организации экономических отношений на производстве стимулировали развитие хозяйства преимущественно экстенсивным 'Путем.

8 Заказ № 270