1. Дискуссия об экономическом расчете при социализме

Развитие буржуазных экономических теорий социализма определялось в 20—30-е годы эволюцией буржуазной политической экономии в целом, изменением соотношения сил консерватизма и реформизма.

В буржуазной экономической литературе о социализме в рассматриваемый период центральное место занимают работы, выпущенные в ходе обсуждения проблемы эффективного использования ресурсов, известного под названием «Дискуссия об экономическом расчете при социализме». Начало дискуссии положила статья теоретика «старого» либерализма, главы так называемой венской школы антисоциализма Л. Мизеса 1Н?. Затронутым в ходе дискуссии вопросам был посвящен ряд книг и статей в теоретических журналах. Дискуссия велась вплоть до первых послевоенных лет. В дискуссий приняли участие многие известные экономисты. В ходе ее сформировались две группы. В одну входили ортодоксальные, «старые» либералы, которые выдвигали концепцию «логической и практической неосуществимости экономического расчета при социализме», или «логической и практической неосуществ'имости социализма». Общепризнанными лидерами этой группы были Л. Мизес и Ф. Хайек, относившиеся к правому крылу буржуазной экономической науки.

Экономисты буржуазно-реформистского толка, составлявшие вторую группу, опровергали эту концепцию. Исходя из идей В. Парето и Э. Бароне, они выдвинули в противовес своим оппонентам теорию конкурентного социализма. Это была неоднородная по своим политическим убеждениям и общим теоретическим взглядам группа экономистов. В нее входили ученые, представлявшие левое крыло буржуазной экономической мысли, и теоретики социал-демократии: А. Пигу, Г. Дикинсон, Р. Холл (Англия), А. Лернер (США), Р. Моссе (Франция) и др.

Ретроспективно оценивая этот этап, Г. Дикинсон писал, что Мизес открыл новую главу в многолетней идейной борьбе капитализма с социализмом: спор шел уже не о том, желателен ли социализм, а о том, возможен ли экономический расчет (рациональное использование ресурсов.— Авт.) в полностью планируемой экономике2.

В концепции Мизеса центральное место занимал тезис о том, что господство общественной собственности на средства производства и плановое экономическое регулирование исключают возможность сохранения рыночных отношений и, следовательно, рыночных принципов ценообразования на орудия и предметы труда. Отсутствие рынка, предполагающего воздействие спроса и предложения на цены соответствующих товаров, в свою очередь означало, по мнению Мизеса, что невозможно определить и соизмерить вклад различных средств производства в ценность потребительских благ, даже если в их производстве и распределении сохраняются рыночные отношения. Отсюда делался вывод о невозможности рационального использования экономических ресурсов в условиях социализма. В постановке вопроса Л. Мизесом, не отличавшейся, по словам участников дискуссии, четкостью, смешивались средства производства и факторы производства, не проводились различия между ними. В ходе дискуссии последователи Мизеса внесли некоторые уточнения в вопрос о рынке и ценах.

Английский экономист Л. Роббинс, американский экономист Д. Холм и другие говорили уже не о рынке и ценах средств производства, а о рынках факторов производства (труда, капитала, земли) и образующихся на них ценах, под которыми понимались заработная плата, процент, прибыль, рента. Возможность изменения социально-экономического содержания этих категорий либо отрицалась вовсе, либо трактовалась как превращение их в чисто формальные, расчетные категории, не выражающие реальных отношений.

Отрицание использования товарно-денежных отношений и выражающих их форм (цены, прибыли, ренты) подводило к заключению об отсутствии при социализме необходимых критериев соизмерения затрат и результатов производства, невозможности экономического расчета на социалистических предприятиях и, следовательно, их эффективного функционирования.

Значимость постановки Мизесом проблемы эффективного использования и распределения ресурсов подчеркивали все участники дискуссии, в том числе и его противники. О. Ланге 96 писал, что благодаря выводу Мизеса социалисты признали важность проблемы рационального распределения ресурсов, которую он сформулировал 3.

Но, поставив вопрос об осуществимости экономического расчета при социализме, Мизес дал на него отрицательный ответ. Исходя из постулата о принципиальной невозможности существования при социализме рынка средств и факторов производства, он объявлял социализм изначально нежизнеспособной экономической системой. Поскольку решения плановых органов во всех случаях носят произвольный характер, постольку социализму грозит хозяйственный хаос, считал Мизес. «Срци- ал'изм означает ликвидацию рациональной экономики»,— писал он. Мизес предрекал (Проедание капитала, нарушение нормальной общественной кооперации труда и другие хозяйственные эксцессы, ведущие к «разрушению того, что было создано тысячелетиями цивилизации» 4.

Недаром многие западные экономисты, анализируя труды Мизеса, характеризуют его модель социализма как «черно-белую», заранее исключающую теоретическую возможность многообразия хозяйственных форм при социализме. Резюмируя итоги дискуссии, А. Бергсон подчеркивал, что жизнь опрокинула выводы Л. Мизеса 5. Уязвимость концепции Мизеса отмечают и другие современные ее исследователи. Американский экономист Я. Древновский пишет: «Мизес был неправ, и при всей ошибочности подхода Ланге и несовершенстве экономической, теории социализма в том виде, в каком она существует ныне, нельзя сегодня утверждать сколько-ни- будь серьезно, что экономический расчет в центрально- планируемой экономике невозможен» 6.

Однако концепция «логической неосуществимости социализма» выросла не на пустом месте. Ее авторы отталкивались от общепринятых тогда среди марксистов внерыночных интерпретаций социализма. «Мизес исходил, — пишет, анализируя данную теорию, современный западно-германский экономист Я. Озере, — из широко распространенной в то время (1922) и получившей тогда определенное научное обоснование идентификации социализма с натуральным хозяйством и делал из этого вывод о невозможности рационального хозяйствования при данных обстоятельствах без цен равновесия. И в этом смысле он отвергал социализм» 7.

«Натуральная» модель социализма — пример и результат догматического толкования известного тезиса о несовместимости общественной собственности на средства производства с товарным производством. Одна из наиболее известных таких моделей принадлежит немецкому социал-демократу О. Нейрату, который считал возможным и необходимым составление социалистическим обществом народнохозяйственного плана только в натуральных показателях и осуществление всех расчетов в цатуре. «В экономическом плане социалистического общества отсутствует сама эта единица, к которой все может быть сведено, — писал О. Нейрат. — Можно дать точное количественное определение всех составных ча-

Стей экономического процесса, но нельзя такой расчет в натуре редуцировать к единой мере» 8.

Как правильно писал в 1949 г. американский социалист П. Суизи, Мизес сделал ошибку, отождествив непродуманные схемы социализма, описывающие преимущества чисто «натуральной» экономики, с социализмом вообще 9.

Трактовка социализма как натурального хозяйства абсолютизирует натуральные связи, провозглашает возможность лишь натурального учета, упрощая тем самым сложный механизм функционирования социалистического хозяйства. Она неразрывно связана с альтернативами: либо общественная собственность на средства производства, либо экономическое обособление предприятий и их хозяйственная самостоятельность; либо план, либо рынок.

Модель натурального хозяйства отражала реальные процессы, характерные для советской экономики периода «военного коммунизма»: значительную натурализацию экономики вследствие нарушения народнохозяйственных связей, обесценения денег. Однако В. И. Ленин, анализируя отношения «военного коммунизма», понял, что сложившаяся в этот период конкретная форма хозяйственного механизма не могла обеспечить нормальный ход воспроизводства, решение задач социалистического строительства. Именно тогда В. И. Ленин открыл специфическую, а именно хозрасчетную форму функционирования социалистических государственных предприятий. Уже в 1921—1922 гг., признав ошибочность прежних представлений о социализме и основанных на них попыток наладить прямой продуктообмен, В. И. Ленин пришел к выводу о возможности и необходимости использования товарно-денежных отношений в эпоху перехода от капитализма к социализму. Творческое применение ленинской методологии анализа товарно-денежных отношений позволило позднее в результате многолетней борьбы с догматизмом в политической экономии социализма сделать вывод о том, что товарно-денежные отношения и выражающие их формы, а следовательно, и рынок являются необходимым компонентом экономической системы, основанной на общественной собственности и плановом экономическом регулировании.

Формировавшийся в условиях нэпа хозяйственный ме- хашизм предполагал функционирование государственных социалистических предприятий и трестов на началах хозрасчета, обеспечение их самоокупаемости и безубыточности, широкое использование товарно-денежных связей, создание гибкой и устойчивой кредитно-финансовой системы.

Однако на рубеже 20—30-х годов в результате свертывания нэпа начал складываться »ной хозяйственный механизм, характеризовавшийся сужением сферы товарно-денежных отношений, значительной натурализацией планирования, ликвидацией хозрасчетной самостоятельности трестов, соответствующей эволюцией кредитно-денежной системы, рынка.

Сходные позиции о практической неосуществимости экономического расчета при социализме отстаивал один из наиболее крупных современных идеологов либерализма, лауреат Нобелевской премии Ф. Хайек, посвятивший свои последние труды общефилософским проблемам экономической теории. Ф. Хайек правильно обращал внимание на опасность бюрократизации общества и хозяйства, которую несет с собой усиление экономических функций государства. Но он впадал в другую крайность, полностью отрицая необходимость этих функций, диктуемых потребностями современного этапа экономического и социального развития мировой цивилизации. Красной нитью через все работы Хайека проходит главная идея либерализма о том, что единственно возможной основой свободы, в том числе экономической, является частная собственность.

Та>к же как и Мизес, Хайек исходил из альтернативы «либо план, либо рынок», утверждая, что любое централизованное прямое воздействие государства на процесс воспроизводства независимо от социально-экономической природы последнего исключает возможность функционирования подлинного рынка. По его словам, «крупные бюрократические организации в обществе и хозяйстве породили организованного человека, который уже не знает, что такое рынок» и.

Понимая вместе с тем шаткость аргументации Л.Ми- зеса, Ф. Хайек, а вслед за ним Л. Роббинс, Д. Холм и другие представители либерализма отошли, по словам О. Ланге, на вторую линию обороны. Они отрицали не теоретическую (логическую) возможность рационального распределения ресурсов в социалистическом обществе, а его практическую осуществимость. Под теоретической возможностью понималась возможность нахождения системы уравнений равновесия, описывающей статику социалистического общества; под практической неосуществимостью — невозможность решения этой системы уравнений для условий общественной собственности на средства производства и планирования народного хозяйства. Л. Роббинс писал, что теоретически не исключена возможность нахождения математическим путем системы цен факторов производства и определения относительной эффективности их альтернативных комбинаций. «Но на практике, — заявлял Роббинс, — это решение неосуществимо. Оно потребует составления миллионов уравнений на базе миллионов статистических таблиц, основанных на миллионах уравнений. Однако ко времени, когда уравнения будут решены, информация, на которой они базировались, устареет, и нужно будет считать снова» 12.

В «Словаре современной экономической науки» (1981) говорится, что, анализируя проблему рациональности экономического планирования при социализме, Хайек пришел к выводу, ЧТО' эта рациональность зависит от информации. Центральный планирующий орган не может получить весь необходимый объем информации. Хайек высказался за децентрализацию системы, при которой «можно обеспечить использование информации о конкретных обстоятельствах» 13.

Хайек, подобно Мизесу и другим сторонникам теории «логической и практической неосуществимости экономического расчета при социализме», правильно подчеркивал необходимость использования децентрализованных форм управления в целях обеспечения соответствия производства нуждам потребителей, важную роль рынка как гибкого инструмента получения информации о спросе и предложении. Но он ошибочно исключал практическую возможность функционирования рынка и, следовательно, решение проблемы информации о производстве и спросе в условиях государственного регулирования экономики вообще, планирования народного хозяйства в особенности, исходя из все той же надуманной альтернативы «план или-рынок».

На деле плановое .регулирование не исключает, а предполагает использование рын-очных критериев общественной значимости производимой продукции, рыночного контроля над соответствием затрат и результатов общественно необходимым нормам. Достоверность плана и его осуществимость обеспечиваются использованием инструментов рынка на всех уровнях планирования, в том числе на стадии составления плана.