<<
>>

11. РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕДОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ЦЕЛИ ПРИМЕНЕНИЯ ЧАСТНОЙ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ МЕТОДИКИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНЯТИЕ РАСКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

В правовой науке понятие раскрытия преступления относится к числу таких, по поводу которых многолетняя дискуссия пока еще не привела к .общепризнанному результату. В науке уголовного процесса — именно в ней развернулась в основном эта дискуссия — существует несколько точек зрения на содержание понятия раскрытия преступления.
Не приводя аргументации их сторонников, поскольку это делалось уже многократно и достаточно подробно, ограничимся лишь перечислением «сосуществующих» позиций.

1. Раскрытие преступления — понятие оперативно-розыскное, означающее, что преступник найден. Все остальное — «скорее характеризует стадию расследования преступления, чем раскрытие его, ибо оно уже раскрыто (преступник найден)»1.

2. Раскрытие преступления — установление данных о преступлении и виновном в его совершении в таком объеме, который позволяет предъявить обвинение. Момент раскрытия связывается с моментом вынесения постановления о предъявлении обвинения2.

3. Раскрытие преступления — установление всех обстоятельств предмета доказывания, что является основанием для окончания предварительного расследования и составления обвинительного заключения3.

4. Раскрытие^ преступления — весь процесс производства по делу, завершающийся вступлением в законную силу приговора суда; раскрытое преступление — преступление, по, которому приговор вступил в законную силу4.

Все изложенные позиции, трактуя понятие раскрытого преступления, связывают момент раскрытия с определенным процессуальным решением — от принятия следователем дела к своему производству до вступления в силу приговора суда. Но понятие раскрытия' преступления, определяющее момент, когда преступление мо-

228

жет считаться раскрытым, имеет существенное значение и для криминалистики, поскольку должно ориентировать в решении вопроса о периодизации этапов процесса расследования, а следовательно, и в решении вопроса о структуре частной криминалистической методики и содержании ее частей.

Поэтому имеет смадсл ознакомиться с мнениями по этому поводу не только процессуалистов, но и криминалистов, высказанных именно в криминалистическом, а не в процессуальном аспекте.

А. Н. Васильев полагал, что «под раскрытием преступления принято понимать лишь обнаружение преступления и устано-вление виновных, что является главным в расследовании преступлений»5. Практически то же самое писал С. П. Митричев: «Раскрыть преступление — это значит установить факт события преступления и лицо, виновное в его совершении»6. По существу этими и некоторыми еще подобными высказываниями и ограничивалось отношение криминалистов к понятию раскрытия преступления. Довольствуясь процессуальными решениями вопроса, криминалисты связывали с ними обычно и свои представления о периодизации процесса расследования. Так, И. М. Лузгин, производя структурный анализ расследования, выделил в нем два этапа: от возбуждения уголовного дела до предъявления обвинения и от предъявления обвинения до завершения расследования и принятия окончательных решений по делу7. Однако в последнее время появились высказывания о необходимости формулирования собственно криминалистического понятия раскрытия преступления.

Весьма интересная концепция криминалистического понятия раскрытия преступления была выдвинута Ф. КХ Берди-чевским. В ее основу он положил свою модификацию нашего определения предмета криминалистики и тезис о том, что расследование далеко не всех уголовных дел обязательно связано с процессом раскрытия преступления, что есть преступления, которые нужно, расследуя, раскрывать, и те, которые надо только расследовать, поскольку исходная информация о них содержит прямые указания на виновного.

По мнению Ф. Ю. Бердичевского, содержанием криминалистического понятия раскрытия преступления является «деятельность по расследованию преступления, осуществляемая в условиях отсутствия информации, делающей известной личность преступника, и заключающаяся в отыскании такой информации и ее использовании для доказывания искомых фактов8.

Эта деятельность, с его точки зрения, отличается от последующих этапов расследования по своим целям (она создает лишь предпосылки для достижения конечных целей расследования), по условиям (острая нехватка полезной информации и наличие большого объема информации избыточной) и по субъектам (в отличие от расследования, субъектами деятельности

229

по раскрытию являются как следователь, так и органы дознания ,в пределах не зависящей друг от друга компетенции).

Ф.

Ю. Бердичевский не делает вывода о том, когда преступление может считаться раскрытым с криминалистической точки зрения, в аспекте его определения. Но логически можно заключить, что, во-первых, он не связывает это с каким-то определенным процессуальным моментом, а, во-вторых, соотно-сит раскрытие с процессом перехода от незнания к знанию вероятному9.

Представляется, что взгляды Ф. Ю. Бердичевского могут лечь в основу формулирования криминалистического понятия раскрытия преступления. В качестве исходных посылок могут фигурировать следующие.

1. Преступления делятся на две группы в зависимости от содержания исходной информации. Первую группу составляют «очевидные» преступления, т. е. такие, которые совершаются в условиях очевидности, когда исходная информация содержит данные о виновном. Исходная информация о «неочевидных» преступлениях таких данных не содержит. В раскрытии нуждаются только преступления этой второй группы.

2. Начав с незнания (виновный неизвестен), следователь и орган дознания в процессе раскрытия приходят к вероятному знанию (предположение о виновности определенного лица) Возникновение этого вероятного знания означает раскрытие преступления: личность виновного становится известной органам расследования, известной, разумеется, в предположительной форме.

3. Предположение о виновности лица означает возникшее в отношении него подозрение в совершении преступления. Раскрытие преступления связывается, таким образом, с появлением по делу заподозренного лица.

Возникновение подозрения в отношении возможного субъекта преступления мы не склонны приравнивать к появлению в деле фигуры подозреваемого как участника уголовного про-цесса и рассматриваем это понятие в более широком смысле.

Л. М. Карнеева совершенно права, когда утверждает, что возникшее у следователя подозрение должно рассматриваться применительно к его деятельности по крайней мере в 'грех значениях: как психологическая характеристика состояния сознания следователя, определяющая его субъективное отношение к исследуемому факту; как криминалистическое понятие, используемое при подборе оснований к решению задач расследования и для выдвижения версий и, наконец, как процессуальная категория, когда с возникшим подозрением закон связывает наступление определенных процессуальных последствий10.

Л М. Карнеева употребляет термин «заподозренный», имея в виду субъективное отношение следователя к этому лицу, а не процессуальное положение такого 4 лица. Заподозренный при

230

наличии оснований, указанных в ст. 52 УЙК РСФСР* становится подозреваемым в процессуальном значении этого термина. Права Л. М, Карнеева и в том, что именовать таких лиц «условно подозреваемыми», как это делает В. В. Котровский11, неверно, так как подозрение, имеющееся у следователя, не условно, а вполне реально12.

4. Появление заподозренного лица в криминалистическом значении данного понятия, как правило, совпадает с окончани-е*м этапа первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Таким образом, в общей форме можно сказать, что содержанием названного этапа является раскрытие преступления, тогда как содержанием последующих — его доказывание

Конечно, не всегда начальный этап расследования заканчивается раскрытием или с раскрытием преступления. Но на этом вопросе мы остановимся ниже.

Таким образом, криминалистическое понятие раскрытия преступления, как нам представляется, может быть определено так: это — деятельность по расследованию преступления, направленная на получение информации, дающей основание к ' выдвижению версии о совершении преступления определенным лицом после того, как все иные взаимоисключающие ее версии будут проверены и отвергнуты.

Мы отдаем себе отчет в том, что предлагаемое понятие не может быть положено в основу учета раскрытых преступле-* ний или служить определению показателей раскрываемости: для этой цели годится только жесткий однозначный критерий, в качестве которого вполне пригоден ныне существующий, когда преступление считается раскрытым при наличии достаточных оснований для предъявления обвинения. Криминалистическое понятие раскрытия преступления необходимо для успешного решения задач частнометодического характера: определить направление расследования на разных его этапах, решить вопрос о задачах каждого этапа и т. п.

Для подтверждения достаточно сравнить задачи начального этапа расследования преступления, совершенного в условиях полной очевидно-сти, т. е. такого, которое нет необходимости раскрывать, и преступления неочевидного, когда нет еще данных о виновном. Ясно, что во втором случае эти задачи более многообразны, сложны и требуют больших усилий, чем в первом. Процесс расследования неочевидного преступления вступит в фазу, с которой начался процесс расследования очевидного преступле-ния, лишь на втором своем этапе, когда в поле зрения следователя окажется заподозренный, т. е. опять-таки после раскрытия преступления.

В отличие от мнения И. И. Карпеца, мы не считаем, что раскрытие преступления — задача только оперативно-розыскных аппаратов органов внутренних дел. Это совместная задача и

23}

названных аппаратов, и следователя, и решаться она должна на основе их взаимодействия. Но всегда ли может быть решена эта задача? Все ли преступления при любых обстоятельствах могут быть раскрыты и действительно раскрываются?

Существуют две точки зрения по этому вопросу.

Большинство советских юристов считают, что нет и не может быть преступлений, которые нельзя было бы раскрыть. «По судебным делам, — пишет А. И. Трусов, — любые обстоятельства и факты также в полной мере познаваемы и что не существует таких фактов и обстоятельств, которые мы не в силах были бы раскрыть и установить в той мере, как это необходимо для правильного разрешения каждого дела»13. Столь же категоричен И. Ф. Герасимов: «Любое преступление безусловно можно раскрыть, но во многих случаях это довольно трудная задача»14. Возражая «инакомыслящим», Н. А. Якубович утверждает, что «нет объективных причин, в силу которых бы оказалось невозможным раскрыть преступление и установить Яо нему истину. Если есть еще дела, по которым преступления остаются нераскрытыми, то это происходит главным образом в' связи с тем, что в какой-то момент их расследования была упущена такая возможность со стороны органов расследования»15.

Аналогичных взглядов ранее придерживался и В. Д. Арсёньев, когда полагал, что «нет такого преступления, которое нельзя было бы раскрыть. И если все еще встречаются нераскрытые1 преступления, то это — результат недостатков в организации раскрытия преступления»16.

Однако с течением времени тезис о том, что нет преступлений, которые нельзя было бы раскрыть, в глазах ряда ученых перестал выглядеть аксиомой. Сначала сомнения в его правильности высказывались весьма осторожно и сопровождались рядом оговорок, означающих в конечном счете, что можно раскрыть любое преступление, но при наличии некоторых условий, зависящих от следователя. Характерными в этой части являются высказывания А. М. Ларина. «Возможность познания любого преступления, как и всякого иного явления объективного мира, заложена в объективных законах природы и общества. Однако наряду с возможностью раскрыть преступление практически существует и возможность того, что преступление останется нераскрытым, — писал он. — Как претворить возможность раскрыть преступление в действительность? Как устранить возможность тайных и безнаказанных преступлений?» И отвечал на этот вопрос следующим образом: «Теория уголовного процесса и практика расследования позволяют выделить следующие условия, предотвращающие действие указанных отрицательных факторов (уничтожение, исчезновение доказательств, сокрытие преступлений. — Р. Б.) при розыске и обнаружении доказательств:

232

а) быстрота расследования и внезапность производства следственных действий;

б) осведомленность следователя о действиях и намерениях обвиняемого как при совершении преступления, так и во время расследования;

в) следственная тайна»17.

Через несколько лет А. К. Гаврилов пришел к тем же выводам с несколько иных позиций. Признавая влияние на возможность раскрытия преступления как субъективных, так и объективных факторов, он подсчитал, что на долю последних выпадает столь незначительное число случаев, «которое не в состоянии существенным образом поколебать общую Закономерность раскрытия всех совершенных преступлений»18. Такими отрицательными субъективными факторами он считает медлительность в принятии надлежащих мер по первому сигналу о преступлении или вообще отказ от активных действий; ненадлежащую организацию работы следователя; недостаточно эффективную систему взаимодействия следователя с другими службами органов внутренних дел; несовершенство ведом-' ственного процессуального контроля за деятельностью следователя; несовершенство ряда норм УПК; недостаточную квалификацию следователей19.

Таким образом, если А. М. Ларин перечислял условия, при наличии которых любое преступление может быть раскрыто (хотя и допускал возможность, что это может не произойти), причем условия, целиком зависящие от качества следствия, то А. К. Гаврилов привел условия, при отсутствии которых достигается тот же результат, но условия, опять-таки связанные только с качеством следствия, т. е. субъективного характера. Вывод А. К. Гаврилова — реальная возможность того, что преступление останется нераскрытым, полностью, может быть нейтрализована и обращена в свою противоположность усилиями органов расследования.

Но такое полупризнание существования преступлений, которые при определенном стечении обстоятельств остаются нераскрытыми в силу главным образом объективных причин (независимо от того, много ли таких причин или мало и в какой степени удается их преодолеть), не могло остановить развитие иных представлений о возможности раскрытия всех без исключения преступлений.

Базирующаяся на постулате о познаваемости мира принципиальная возможность раскрытия каждого преступления не' всегда превращается в действительность. «Вывод о возможности раскрытия всякого преступления, — пишет Г. М. Резник, — верен применительно к понятию преступления как вида или типа, но он иногда оказывается несостоятельным в отношении конкретного уголовного дела»20. Он подчеркивает,

что неправильно связывать вывод о недостаточности доказа-

/

233

' " » • . .' •....•...•.'. • , . • • , . .-.•,!

тельств для категорического суждения по делу во всех случаях с ошибками, допущенными при работе с доказательствами: «Предварительное и судебное следствие по делу могут быть проведены с исчерпывающей полнотой и объективностью и тем не менее не завершиться достоверными выводами. Закон предусмотрел такие ситуации, регламентировав оправдание или прекращение дела при недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления, если исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств (ст. ст. 208, 234, 309, 349 УПК)»21. (

. Ответ на вопрос о том, почему невозможно собрать все необходимые доказательства, дает Я, О. Мотовиловкер, указывая, что правило о том, будто нет нераскрываемых преступлений, «не может быть распространено на случаи, когда следы преступления исчезли и тем самым объективно отпала воз-

29

можность закончить процесс познавательным результатом» .

Еще более определенно высказался по этому поводу В. Д. Арсеньев. Исходя из. принципиальной возможности раскрытия каждого совершенного преступления, он в то же время отмечал, что сравнительно небольшая часть выявленных преступлений остается нераскрытой. Объяснение этому он находит в том, что «классики марксизма-ленинизма, говоря о прйн-ципиальной возможности познания мира и его закономерностей, отнюдь не абсолютизировали такую возможность для каждого конкретного случая» .

Мы уже неоднократно высказывали свою точку зрения по рассматриваемому вопросу24. Вкратце она заключается в следующем.

Закономерный характер процессов возникновения и обнаружения доказательств обеспечивает принципиальную возможность раскрытия всякого преступления. Однако поскольку всякая объективная закономерность проявляется как тенденция, прокладывая себе путь через случайности, через отступления от общих правил, и учитывая, что наряду с закономерностью возникновения доказательств действует закономерность их исчезновения, следует признать, что в конкретном случае процессы возникновения, существования и обнаружения доказательств могут протекать нетипично. Это означает, что доказательства могут не возникнуть в таком качестве, что-бы быть обнаруженными современными средствами и методами, либо что их количество окажется недостаточным для раскрытия преступления. При этом мы имеем в виду объективнее процессы, не зависящие от качества расследования и субъективных качеств следователя.

В большинстве случаев то, что преступление остается нераскрытым,— следствие недостатков в организации и осуще-ствлении расследования. В этом нельзя не согласиться с А. М. Лариным, А. К. Гавриловым, Н. А. Якубович и другими

234

• - • . ' '<'''.'•

авторами, придерживающимися подобных взглядов. Наши ар^-гумфвты относятся к той небольшой части уголовных дел, расследование по которым не увенчалось успехом именно в силу действий объективных: отрицательных факторов. И как бы мало ни было таких дел, пренебречь ими нельзя, «ак нельзя и возлагать ответственность за них на следователя. Но А. К. Га-"врилов, безусловно, прав, считая, что «с точки зрения практической деятельности нельзя прогнозировать невозможности раскрытия преступления заранее, не проникнув в сущность явления, т. е. не произведя расследования на самом высоком организационном уровне. Для того чтобы признать, что конкретное преступление не может быть раскрыто ввиду уничтожения доказательств (или невозможности их обнаружения), необхо-димо вначале дать оценку всей совокупности действий, использованию процессуальных средств и полной реализации полномочий субъектов расследования. В противном случае любая трудность могла бы объясняться как объективная закономерность невозможности получения доказательственной инфор-

о^ '

мации» . '

, Сказанное относится и к основной массе латентных преступлений. Они остаются необнаруженными не в силу Объективных причин; препятствующих их раскрытию, а потому, что вне поля зрения преимущественно оперативных, но также и следственных аппаратов остаются наличные признаки их совершения.

Изложенные положения, раскрывающие криминалистическое понятие раскрытия преступления, не составляют самостоятельной частной криминалистической теории раскрытия преступления или ее элемента. С нашей точки зрения, Такой теории не существует, ибо закономерности деятельности по раскрытию преступлений — это по существу те закономерности, которые составляют предмет криминалистической науки, и такая теория была бы фактически равнозначна самой криминалистике, взятой в целом. Поэтому предложения о создании указанной теории нам ^представляются несостоятельными26. Логическим продолжение»? подобных предложений служит объявление криминалистики «наукой о раскрытии преступлений», что настойчиво пытается' доказать И. Ф. Пантелеев27. Ошибочность подобных утверждений была показана нами в первой книге настоящей монографии (М., 1987).

• . . ' • '" ' " • - '

ЭТАПЫ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Мы уже отмечали, что периодизация этапов расследования имеет существенное значение для структуры частной криминалистической методики, поскольку в известной степени определяет состав ее элементов.

<'. , ' . '"' ,.."/ с: ',.'••.'.. •••235.

Понятие этапа расследования удачно, на наш взгляд, сформулировал И. М. Лузгин: «Этап (или часть) расследования — это такой его элемент, который представляет собой взаимосвязанную систему действий, объединенных единством задач, условиями расследования, спецификой криминалистических приемов»28.

С вопросом о периодизации предварительного следствия мы сталкиваемся уже в первых советских криминалистических работах. И. Н. Якимов разделил весь процесс расследования (от возбуждения уголовного дела до предъявления обвинения) на три периода: установление вещественного состава преступления (оканчивается воссозданием картины преступления), собирание и использование улик (оканчивается выявлением личности предполагаемого виновника преступления) и обследование предполагаемого виновника преступления (оканчивается предъявлением обвинения заподозренному)29. О трех стадиях процесса расследования писал В. И. Громов в первых работах по методике расследования преступлений30.

В последующем в криминалистике наиболее распространенным стало мнение о двух этапах расследования: начальном и последующем, хотя не всегда содержание этих этапов понималось одинаково31. Окончание первого этапа обычно связывают с моментом предъявления обвинения, второго — с окончанием расследования32. Это деление совпадает и с периодизацией, принятой большинством процессуалистов. Правда, И. Д. Перлов расчленил эту стадию процесса не на две, а на шесть ча-

и '41

стеи, однако его предложение поддержки не получило .

В 70-х годах все чаще стали раздаваться голоса о том, что двучленная периодизация расследования должна уступить место трехчленной.

Признавая в основном правильной существующую в Криминалистике периодизацию этапов расследования, И. А, Воз-грин в то же время отметил ее незавершенность и, исходя из этого, выделил третий, заключительный, этап расследования. «Во временном отношении, — писал он, — третий этап должен начинаться с момента принятия следователем решения об окончании расследования, т. е. с момента прекращения следственных действий, направленных на собирание, исследование и оценку новых доказательств, и заканчиваться направлением Дела прокурору или вынесением постановления о прекраще-нии уголовного дела». С криминалистической точки зрения содержание этого этапа, по его мнению, составляют особенности оценки доказательств, особенности производства дополнительных и повторных следственных действий, анализ наиболее часто встречающихся заявлений и ходатайств обвиняемых при окончании расследования конкретной категории преступлений34.

Три, но иные, этапа называет Н. К. Кузьменко: неотлож-

236

ньш, первоначальный и последующий. Границы первого этапа — от возбуждения уголовного дела до производства последнего неотложного действия или передачи дела по подследственности (следователю от органа дознания). Второй этап охватывает производство всех остальных следственных действий до привлечения в качестве обвиняемого. «Третий этап посвящен^ сбору дополнительных доказательств после допроса обвиняемого с целью обеспечения дальнейших задач уголовного судопроизводства. Заканчивается он составлением обвинительного заключения»35.

И. Ф. Герасимов, акцентируя внимание на раскрытии преступления, делит процесс работы по делу до предъявления обвинения на три этапа, которые он называет этапами раскрытия преступления. Это: обнаружение и выявление преступления или его признаков; собирание сведений о лице, совершившем преступление; установление всех обстоятельств преступного события и лица, совершившего это деяние36. Можно было бы представить, что, поскольку автор говорит о деятельности, предшествующей предъявлению обвинения, то он допускает существование еще одного последующего этапа расследования. Однако далее И. Ф. Герасимов пишет: «...раскрытие любого преступления (а в конечном счете предварительное расследование в целом) проходит через указанные этапы»3 (курсив наш. — Р. Б.). Этим смысл его рассуждений затемняется, становится неясным, охватывают ли указанные три этапа все расследование или только его начальный (по принятой терминологии) этап.

Схема И. Ф. Герасимова, если не считать некоторых чистр словесных различий, весьма напоминает названную выше схему И. Н. Якимова. Одинаковость этих схем проявилась и в общем, весьма сомнительном, на наш взгляд, тезисе, что задача установления всех обстоятельств преступного события 'решается еще до предъявления обвинения.

Логичнее выглядит концепция А. К. Гаврилова, в основе которой также лежит раскрытие преступления, связываемое "автором, как упоминалось, с предъявлением обвинения. Процесс предварительного расследования А. К. Гаврилов делит на три этапа: производство первоначальных неотложных следственных действий; дальнейшее расследование с целью выявления оснований для предъявления обвинения; окончание расследования, когда «следователь принимает меры к возможному выявлению новых преступлений, а также завершает полное расследование. Раскрытие преступления — задача первого, а при необходимости и второго этапов. На третьем этапе следователь уже работает по делу, по которому преступление раскрыто»38.

Наконец, Л. Я. Драпкин в одной из своих работ также называет три этапа собственно расследования: начальный этап, по-следующее расследование, завершение расследования39.

237

Мы полагаем, что единая периодизация процесса расследования не может исходить из содержания действий по раскрытию преступления^ хотя бы потому, что не каждое преступление нужно раскрывать, но каждое — расследовать. Еще одно обоснование такой точки зрения заключается в том, что преступление может быть раскрыто — в том смысле, как мы по-( нимаем раскрытие — на начальном этапе расследования, причем еще до его завершения, т. е. до решений всех задач этого этапа

Раскрытие преступления может совпасть с завершением начального этапа расследования. Однако, как показывает практика, бывает, что преступление раскрывается лишь на этапе последующих следственных действий, если не связывать начало последнего с предъявлением обвинения. В тех случаях, когда раскрытие преступления связывают с предъявлением обвинения, а завершение начального этапа расследо-вания также обозначают этим процессуальным актом, как это делает, например, И М Лузгин, деятельность по раскрытию преступления полностью укладывается в границах данного этапа и, следовательно, даже в этом случае едва ли может служить основанием для периодизации всего процесса рассле-{дования.

На наш взгляд, целесообразно делить процесс расследования не на два, как мы считали ранее, а на три этапа. Основанием деления служит направленность выполняемых на каждом из этих этапов следственных (но не вообще процессуальных) действий и сопутствующих им оперативно-розыскных мероприятий.

I Начальный этап (или этап первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий). Основная направленность этапа — интенсивный поиск, обнаружение и закрепление доказательств в тех целях, которые мы характеризовали ранее Здесь осуществляется основная работа по раскрытию преступления (опять-таки в том смысле, какой мы вкладываем в это понятие). Действия следователя и оперативных работников на этом этапе характеризуются максимальной оперативностью, в большинстве случаев массированностыо, неотложностью, так как главный определяющий фактор — время40.

Начальный этац фактически может иметь своим исходным моментом осмотр места происшествия, производимый до возбуждения уголовного дела, но, как правило, таким моментом является принятие дела к производству расследования. Момент окончания этого этапа нельзя зафиксировать в общем виде, связав его категорически с каким-то определенным процессуальным решением по делу Он может завершиться с нако-плением достаточной для предъявления обвинения доказательственной информации, однако может окончиться и ранъ-

238

ше, когда характерный для данного этапа ускоренный темп действий будет по каким-либо причинам утрачен.

Мы не можем согласиться с Н. И Хлюпиньш, считающим, что «начальный этап расследования не завершается окончанием проведения неотложных и первоначальных следственных действий, поскольку в этот период (чаще всего по делам о пре-ст;уплениях против личности, социалистической собственности и другим) не удается в достаточном объеме добыть достоверные данные о преступлении и преступнике. Поэтому можно считать, что первоначальный этап расследования начинается с момента обнаружения преступления и завершается временем предъявления обвинения и допроса обвиняемого по конкретно-му делу»41. Именно потому, что начальный этап характеризуется условиями и спецификой проводимых на нем действий, а не непременным достижением указанной Н. И Хлюпиным цели, не следует искусственно продлевать его за пределы перво-начальных действий по делу.

Начальный этап расследования можно сравнить с первым этапом наступления, когда войска в условиях дефицита време-ни, прилагая максимальные усилия, дббиваются успеха. Развивая его, они продвигаются вперед до тех пор, пока наступление не выдохнется, пока не потребуется перегруппировка сил и введение в действие резервов для новых усилий или пока не будет просто выполнена задача первого этапа наступления. Ясно, что такое сравнение дает приблизительное представление о предмете нашего описания, но оно помогает представить себе конечный момент* этого этапа расследования: все наличные доказательства обнаружены и закреплены, все неотложные действия выполнены, все, что представлялось необходимым в этих условиях, сделано

А дальше следствие может идти по одному из двух путей.

1. Преступление раскрыто, т е. преступник найден Начинается этап его изобличения, детального установления всех обстоятельств дела, всех элементов предмета доказывания

2. Преступление не раскрыто. Систематизируются, анализируются и оцениваются собранные доказательства. Определяются пути дальнейшего поиска, производится, так сказать, перегруппировка сил для нового «наступления».

Таким образом, второй этап расследования не всегда .начинается предъявлением обвинения. Случается, что привлечение в качестве обвиняемого осуществляется и в середине и даже фактически в конце этапа. Именно поэтому мы и не связываем окончание первого этапа расследования и начало второго этапа с этим процессуальным «рубежом» дела. А. К. Гаврилов, также признавая, что раскрытие преступления, как деятельность, мо-жет охватывать собой и первый и второй этапы расследования, тем самым не связывает окончание первого этапа с привлечением виновного к уголовной ответственности.

ИЗ»"

Экстремальные условия работы следователя (дефицит времени и полезной информации, большой объем работы, решение сложных мыслительных задач в условиях высокой степени неопределенности, необходимость организации многостороннего взаимодействия и т п.) характерны именно для начального этапа расследования В некоторой, но далеко не в такой степени они могут повториться при окончании расследования, когда истекают установленные для него сроки. Но там уже идет речь не о напряженном поиске, а лишь о выполнении в срок работы, так сказать, о количественной, а не качественной напряженности.

II. Последующий этап (или этап последующих следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий). Основная направленность этого этапа — развернутое, последовательное, методическое доказывание

Если преступник найден и собрано достаточно доказательств для привлечения его к ответственности, то на последующем этапе расследования осуществляется скрупулезная проверка оснований обвинения, выявляются все соучастники и все эпизоды преступной деятельности, изучаются все связи между элементами состава преступления, устанавливаются во всей полноте причины и условия, способствовавшие совершению преступления.

Однако содержание последующего этапа и в этом случае нельзя сводить лишь к проверке и анализу уже имеющихся данных о событии преступления и роли в нем участников преступления, как полагает Н. И Хлюпин42. Из сказанного нами следует, что задачи этого этапа гораздо шире, тем более в тех случаях, когда на начальном этапе расследования преступление раскрыть не удалось. Тогда после анализа и оценки собранных доказательств с учетом имеющейся ориентирующей информации составляется развернутый план дальнейшего расследования для решения в первую очередь задачи раскрытия преступления и только потом уже — всестороннего доказывания формулы обвинения.

Такая подвижность границ между начальным и последующим этапами расследования соответствует динамике и индивидуальному характеру этого процесса, который каждый раз протекает со специфическими особенностями. Иными словами, момент окончания одного этапа и начала другого — это вопрос факта, конкретного акта расследования.

III. Заключительный этап расследования, как уже отмечалось, ранее не назывался нами, как и большинством советских криминалистов. Однако некоторые аргументы в пользу данно-го этапа, появившиеся в последнее время в литературе, побуждают нас пересмотреть свою точку зрения.

Обосновывая необходимость выделения заключительного этапа расследования, И. А. Возгрин указывает, что «по содер-

240 /

жанию третий этап должен включать в себя оценку собранных по делу доказательств, принятие решения об окончании расследования, определение порядка окончания расследования и тактические приемы его проведения»43. На этом основании он предлагает включать соответствующий структурный элемент и в каждую ^астную криминалистическую методику.

( Не все в рассуждениях И. А. Возгрина бесспорно. Содержание заключительного этапа составляют процессуальные действия, однако в его перечислении — это не те следственные действия, тактику которых призвана разрабатывать криминалистика Здесь позиция И. А Возгрина смыкается с позициями криминалистов, в частности И Ф Герасимова, считающих, что следует разрабатывать тактику предъявления обвинения, тактику предъявления материалов законченного производства, тактику составления обвинительного заключения и т. п., с чем мы согласиться не можем, имея в виду, что тактика присуща не всем процессуальным действиям, а лишь тем, которые относятся к следственным и направлены на собирание, исследование, оценку и использование доказательств в доказывании. Это, кстати, является и одним из оснований, по которому мы не считаем нужным выделять в частной криминалистической методике в качестве ее структурного элемента заключительный этап расследования. Его содержание с тактической и мето-дической сторон вполне охватывается таким структурным элементом, как последующие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия. Иными словами, этот элемент методики охватывает два этапа расследования — последующий и заключительный.

Важные соображения, которые могут быть использованы при определении содержания заключительного этапа расследования, высказаны В П. Бахиным, В. М. Быковым и Н. Л. Макаровым. Эти авторы поставили вопрос о разработке тактики повторного следствия, под которым понимают как по-вторение всей или части работы по делу, так и повторное производство отдельных следственных действий44.

Известно, что расследование иногда приходится осуществлять повторно (частично или в целом) либо дополнять при возвращении дела прокурором или судом для дополнительного расследования; при отмене приговора кассационной или надзорной инстанцией и направлении дела для нового расследования, при возобновлении производства по приостановленному делу или в связи с отменой постановления о прекращении дела. Здесь возможны два варианта: повторные действия начинаются со второго этапа расследования и захватывают заклю--чительный этап (1) и повторные действия проводятся только на Заключительном этапе (2). Это зависит от содержания и объема требуемой повторной работы.

Дополнительное расследование по своей структуре неодно-

9 Зак 348

241

родно. Оно может включать в себя проведение только допйлтщ-тельных, т. е ранее не проводившихся следственных действий. Они вписываются в рамки заключительного этапа, который как бы расширяет в данном случае свои границы. Это не по-вторное следствие, как полагают указанные авторы, поскольку имеется в виду работа, ранее не выполнявшаяся. Но дополнительное расследование иногда требует и повторного проведения тех или Иных, следственных действий то ли в силу допущенных процессуальных нарушений или тактических ошибок, то ли потому, что ранее они проводились в других целях и в силу этого их результаты страдают неполнотой. Такое расследование действительно является повторным в буквальном смысле слова.

Повторным будет и производство по расследованию нераскрытых преступлений прошлых лет. Однако и в этом случае оно состоит, по нашему мнению, только из двух этапов — вто-рого и третьего, так как начальный этап, отличающийся, как мы указывали, не перечнем следственных действий, а условиями их проведения, повторен быть не может.

Таким образом, в содержание заключительного этапа всходят:

1) процессуальные действия по завершению производства расследования;

2) дополнительные следственные действия, проводимые по ходатайству обвиняемого или его защитника, указанию надзирающего прокурора или начальника следственного подра'зделе-ния органа внутренних дел, а также по определению распорядительного заседания суда;

3) повторные следственные действия, проводимые по тем же основаниям, а также в связи с возобновлением производства по приостановленному или прекращенному делу, возвраще-нием дела со стадии судебного разбирательства или после дт-мены приговора; ч

4) организационные и организационно-технические меро-приятия, необходимые для завершения расследования.

Естественно, что в каждом конкретном случае содержание заключительного этапа будет определяться задачами расследо-вания, и не обязательно, чтобы наличествовали все перечисленные элементы. Приведенный перечень является по своему составу максимальным, *

<< | >>
Источник: Белкин Р. С.. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории — к практике. — М.: Юрид, лит. — 304 с.. 1988

Еще по теме 11. РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕДОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ЦЕЛИ ПРИМЕНЕНИЯ ЧАСТНОЙ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ МЕТОДИКИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНЯТИЕ РАСКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ:

  1. 8. ФОРМИРОВАНИЕ ЧАСТНЫХ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ МЕТОДИК КАК КОМПЛЕКСОВ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ РЕКОМЕНДАЦИЙ ЧАСТНЫЕ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ МЕТОДИКИ КАК КОМПЛЕКСЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ РЕКОМЕНДАЦИЙ
  2. 11. РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕДОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ЦЕЛИ ПРИМЕНЕНИЯ ЧАСТНОЙ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ МЕТОДИКИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНЯТИЕ РАСКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
  3. ВОПРОС О МЕТОДЕ РАСКРЫТИЯ И РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
  4. И. Ф. ГЕРАСИМОЙ ЭТАПЫ РАСКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
  5. § 3. Структура и содержание частных криминалистических методик
  6. 4.3.3. Обусловленность криминалистических рекомендаций потребностями практики борьбы с преступностью и совершенствование этой практики на основе криминалистической науки.
  7. 5.2.3. Криминалистическая методика
  8. 5.2.4. Технико-криминалистическое средство, криминалистический прием, криминалистическая рекомендация
  9. 12.2.  Организация  расследованияи  криминалистическая  методика
  10. 11.1. Частные криминалистические методики как комплексы криминалистических рекомендаций
  11. 12.1. Право как определяющий фактор и источник методических рекомендаций криминалистики
  12. 13.1. Понятие сокрытия преступления
  13. 14.1. Криминалистическое понятие раскрытия преступления
  14. 14.4. Вопрос о методе раскрытия и расследования преступлений
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Акционерное право - Бюджетная система - Горное право‎ - Гражданский процесс - Гражданское право - Гражданское право зарубежных стран - Договорное право - Европейское право‎ - Жилищное право - Законы и кодексы - Избирательное право - Информационное право - Исполнительное производство - История политических учений - Коммерческое право - Конкурсное право - Конституционное право зарубежных стран - Конституционное право России - Криминалистика - Криминалистическая методика - Криминальная психология - Криминология - Международное право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Образовательное право - Оперативно-розыскная деятельность - Права человека - Право интеллектуальной собственности - Право собственности - Право социального обеспечения - Право юридических лиц - Правовая статистика - Правоведение - Правовое обеспечение профессиональной деятельности - Правоохранительные органы - Предпринимательское право - Прокурорский надзор - Римское право - Семейное право - Социология права - Сравнительное правоведение - Страховое право - Судебная психиатрия - Судебная экспертиза - Судебное дело - Судебные и правоохранительные органы - Таможенное право - Теория и история государства и права - Транспортное право - Трудовое право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия права - Финансовое право - Экологическое право‎ - Ювенальное право - Юридическая антропология‎ - Юридическая периодика и сборники - Юридическая техника - Юридическая этика -