§ 3.1 Классификация презумпций по факту правового закрепления
При классификации презумпций по факту правового закрепления выделяются презумпции фактические и правовые. С исторической точки зрения понятию фактических презумпций соответствовал термин praesumtiones hominis, употреблявшийся в юриспруденции еще в Средние века. Praesumtiones hominis, или общечеловеческие предположения, дореволюционный правовед Д.И. Мейер отграничивал от тех предположений, которые «указывались как предпочтительные законом» и понимал под ними «такие мнения о факте, которые основаны на господствующем представлении мыслящих людей, соображениях общей логики, данных людского опыта и навыка, обладающие всеобщим предпочтением, не имеющие принудительного характера»302. Васьковский Е.В. оценивал значение таких предположений в том, что несмотря на их необязательность для суда, он мог ими руководствоваться, если считал правильными303. О существовании общечеловеческих предположений писали также другие дореволюционные ученые (И.О. Оршанский, Г.Ф. Дормидонтов, Ю.С. Гамбаров, Е.А. Нефедьев, К.П. Победоносцев и др.)304. Объединяющим началом для фактических и правовых презумпций, что предопределяет возможность их деления и сравнения, является их принадлежность к категории общего предположения. И те, и другие, прежде всего, являются, как правило, обобщениями предшествующего человеческого опыта и обладают какой-либо долей вероятности существования конкретных фактов и жизненных обстоятельств. Фактические презумпции в известной степени можно понимать как такой вероятностный вывод о факте, который не влечет правовые последствия в виду отсутствия своего нормативного закрепления. Несколько противоречивым видится понимание фактических и правовых презумпций В.И. Каминской. Автор, с одной стороны, необоснованно расширяет понятие правовой презумпции, подразумевая под ним также «обычные презумпции», положенные в основу нормы права (например, презумпция единообразия представления судей, которая используется ими при толковании оценочных понятий, содержащихся в законодательстве)305. С другой стороны, В.И. Каминская одновременно указывает, что отнесение фактических презумпций к числу правовых является не верным, аргументируя это тем, что этимологически термин презумпция касается только предположений в сфере права306. Фактическое предположение, не облеченное в нормативную форму, не соответствует тому содержанию и значению, которое придается в теории и правоприменительной деятельности правовой презумпции. Г оворя о деятельности по отправлению правосудия, признак прямого или косвенного закрепления презумпции в праве, как правило, влечет за собой обязательность ее применения судом в конкретном деле при условии установления факта-основания презумпции и ее не опровержения, чего нельзя сказать о фактической презумпции. Поэтому более правильной видится вторая позиция, высказанная автором, но за одним уточнением. Действительно, термин фактическая презумпция является по сути тождественным понятию общего предположения (о чем уже упоминалось ранее), которое используется в различных сферах человеческой деятельности. Вместе с тем, для точного обозначения юридически значимых предположений в праве стоит использовать именно понятие «правовая презумпция», так как термин «презумпция», хоть и используется в большинстве случаев в юриспруденции307, но не отражает исключительно правовую природу указанного явления и может использоваться в различных отраслях не юридических знаний (например, философии, языкознании и др.)308. Значимость фактических предположений может проявляться, в частности, в том, что они могут играть роль в системе социального регулирования309. В.К. Бабаев, признавая за фактическими презумпциями важное для права в целом и правоприменительной деятельности в частности значение, детализирует их и, основываясь по сути на таком критерии, как механизм образования данных презумпций, предлагает следующие два вида фактических презумпций. К первой группе фактических презумпций автор относит такие из них, появление которых не связано с правом (например, презумпция того, что отец любит и заботится о своих детях) и соответственно те, образование которых предопределено правом и правоприменительной деятельностью (например, презумпция того, что преступник будет скрывать следы своего преступления). Существование всех фактических презумпций и их роль в правоприменительной деятельности В.К. Бабаев связывает с необходимостью использования правоприменителями в процессе своей деятельности предположений, сформировавшихся из повседневного опыта, жизненной практики, что оказывает влияние на формирование внутреннего убеждения и т.д310. Отдельную классификацию фактических презумпций разработал в науке А.В. Федотов. По мнению исследователя, их можно подразделять на: а) поисковые, которые нацелены на установление различных фактов, связанных причинно-следственной связью с другими фактами, из которых возможно получить необходимую для субъекта доказывания информацию; б) оценочные, которые направлены на установление фактов, связанных причинно-следственной связью с «качествами надлежащего доказательства», в связи с чем помогают оценить относимость, допустимость, достоверность, достаточность доказательств (например, фактов логического соответствия доказательственных сведений, полученных из различных источников). Поисковые фактические презумпции могут обладать различной степенью вероятности, вплоть от высокой до малой. Оценочные - являются только высоковероятными311. Предложенные авторами классификации фактических презумпций видятся весьма интересными с позиций генезиса презумпций, их свойств и качественных характеристик, вместе с тем, как представляются, не приобретают особой значимости для права. Наиболее верным видится признание в праве тех предположений, которые нормативно установлены законодателем или выводятся при помощи толкования из смысла законодательства. Относительно существования в праве так называемых фактических презумпций, разделяем мнение ученых, которые не признают их выделение, а рассматривают такого рода суждения в качестве доказательственных фактов (В.А. Ойгензихт, О.В. Баулин)312. Доказательственные факты, как отмечено в специальной литературе, являются по сравнению с фактами материально-правового характера, подлежащим установлению по делу, косвенными и проявляют свое значение в рамках доказательственной деятельности в том, что на их основании может быть сделан вывод о существовании главных материально-правовых фактов, входящих в предмет доказывания по делу (например, доказательственный факт длительного отсутствия вероятного отца ребенка в месте проживания матери способствует установлению наличия или отсутствия материально-правового факта отцовства, закрепленного в семейном законодательстве по соответствующей категории дел)313. В этой связи И.Г. Ренц, анализируя судебную деятельность в международных спорах при обращении к фактическим презумпциям, верно указывает, что фактическая презумпция является средством доказывания в широком смысле неизвестных и относимых фактов, а не условием их освобождения от доказывания или специфическим процессуальным правилом распределения бремени доказывания. Хотя и являясь способом доказывания, фактическая презумпция в своей функции «выходит далеко за пределы судебного доказывания и затрагивает саму суть деятельности судьи по толкованию фактов»314. Как видно, аналогичные предположения фактического характера, с которыми закон прямо не связывает какие-либо правовые последствия, играют определенную роль в процессе доказывания, выступая способом логического мышления, однако самостоятельного правового значения не имеют. Признавать их в качестве презумпций в праве представляется не совсем верным в силу несоответствия их такому обязательному для правовых презумпций требованию как нормативность. Отсутствие данного признака в свою очередь влечет то, что фактические презумпции не могут быть признаны обязательными для применения, в отличие от презумпций законных. О.В. Баулин, отрицая роль фактических презумпций в праве указывает, что они имеют спорный характер, так как о их существовании в условиях разрешения правового спора может быть известно не каждому. В этой связи они не могут выступать основаниями для распределения доказательственных обязанностей и отказа в удовлетворении заявленных требований. Например, суд по делу о лишении родительских прав не имеет права отказать в иске на основании не опровержения противоположной стороной фактического предположения о том, что родители обычно заботятся о своих детях315. Такое правовое значение фактических презумпций как то, что они могут выступать мотивом в правотворческой деятельности, использоваться судьей в качестве логического приема в рамках разрешения правового спора и даже впоследствии находить свое закрепление в праве в виду их значимости316, не влечет за собой придание им правового, нормативного характера. В действительности такое предположение остается в любом случае суждением в рамках общепознавательной человеческой деятельности и ближе к категории общей, а не правовой презумпции, которая является родовым понятием для последней. В юридической науке отрицали существование фактических презумпций в праве такие ученые как В.П. Воложанин, М.С. Строгович, В.А. Ойгензихт, О.В. Баулин и др.317. Правовые (законные, юридические, легальные, доказательственные) презумпции являются отражением категории общего предположения, его проекцией на сферу права. Наличие специфических признаков и соответствие необходимым требованиям обусловливает возможность их действия в рамках правоприменительной деятельности и судопроизводства. Будучи прямо или косвенно закрепленными в норме права, правовые презумпции указывают на те юридические факты, которые влекут правовые последствия. В рамках судопроизводства правовые презумпции приобретают важнейшее значение, так как основное их действие проявляется в процессе доказывания при рассмотрении конкретного спора в суде. Полагаем, что относительно судебного административного процесса предлагаемое основание деления презумпций на фактические и правовые так же, как и в рамках правового поля в целом, не находит подтверждения. Так, фактические предположения не могут иметь правового значения, поскольку с ними судебное административное процессуальное законодательство не связывает возникновение, изменение или прекращение процессуальных отношений суда с иными участниками процесса. К таковым можно отнести лишь юридические факты-основания презумпции и презюмируемые факты, которые, составляя структуру правовой презумпции, прямо или косвенно закреплены в нормах судебного административного процессуального права. О нецелесообразности использования данной классификации можно говорить и применительно к другим видам цивилистического процесса (гражданский процесс, арбитражный процесс), так как аналогично судебному административному процессу фактические презумпции не могут выполнять свойственные правовым презумпциям общерегулятивную, охранительную функцию, а также функцию определения предмета доказывания, распределения бремени доказывания и процессуальной экономии.