§ 2. Природа общей теории судебной экспертизы и ее место в системе научного знания
Что касается выяснения природы общей теории судебной экспертизы и ее места в системе научного знания, то на первоначальном этапе этому вопросу в криминалистической литературе уделялось мало внимания. В основном вопросам природы экспертизы была посвящена правовая литература. О позиции А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской можно судить по их определению в БСЭ: общая теория судебной экспертизы — юридическая наука, и в их известном труде «Судебная экспертология»: «отрасль советской юридической науки, которая изучает закономерности, методологию и процесс формирования и развития научных основ судебных экспертиз, а также исследует их объекты». Справедливости ради следует отметить, что А. И. Винберг в монографии «Криминалистическая экспертиза в советском уголовном процессе» (М., 1956) отвел рассмотрению данной проблемы целый параграф первой главы, назвав его «Юридическая природа экспертизы». Однако никаких рассуждений относительно природы экспертизы в главе не приводится. Автор ограничился лишь ссылкой на то, что «исследование вопроса о юридической природе экспертизы составило бы самостоятельную тему, к тому же получившую в нашей правовой литературе широкое освещение»1. Но и этого, на наш взгляд, достаточно для определения позиции А. И. Винберга. Несколько иную позицию занимает А. Р. Шляхов, по мнению которого общая теория судебной экспертизы «не является ни юридической (прикладной) наукой, ни технической, а должна стоять на границе между ними, быть «смежной наукой» (1962)98. Для доказательства юридической природы судебной экспертизы некоторые ученые в своих рассуждениях опирались на аргументы, лежащие в основе определения криминалистики как науки правовой природы. Обосновывая принадлежность криминалистики к юридическим наукам, Г. А. Матусовский и Р. С. Белкин оперировали следующими аргументами: «1) криминалистика — правовая наука, ибо ее предмет и объекты познания принадлежат сфере правовых явлений; 2) криминалистика — правовая наука, так как ее служебная функция, решаемые ею задачи относятся к правовой сфере деятельности государственных органов, к правовым процессам (расследование, судебное разбирательство); 3) все рекомендации, разрабатываемые криминалистикой для практики, носят строго выраженный правовой характер, основаны на законе, соответствуют его духу и букве... 4) юридический характер криминалистики проявляется в нормативноюридической функции, свойственной ей как отрасли правоведения, под воздействием которой многие научные рекомендации криминалистики вводятся в содержание правовых норм99; 5) криминалистика связана со многими науками — как общественными, так и техническими, но связи эти носят преимущественно частный и локальный характер, тогда как основание, «питательная среда» для криминалистики — право, правовые науки, следственная и экспертная практика; наконец, исторически криминалистика зародилась в рамках именно правовой — уголовно-процессуальной науки»100. Примем эти аргументы за своеобразную матрицу и попробуем «наложить» ее на общую теорию судебной экспертизы. Первые два из них с некоторой натяжкой могут быть отнесены и к общей теории судебной экспертизы. Третий и четвертый никак к ней не относятся. Духу и букве закона соответствуют лишь, так сказать, внешние атрибуты экспертной деятельности: порядок ее назначения, форма заключения эксперта, процедуры его участия в расследовании и судебном разбирательстве и некоторые иные, не имеющие отношения к существу экспертного исследования. Более того, закон предоставляет эксперту фактически полную свободу выбора построения процесса экспертного исследования, его методов, критериев их оценки, формы изложения выводов. Соответственно и рекомендации, разрабатываемые как общей, так и частными теориями судебной экспертизы и относящиеся к технологии исследований, не носят правового характера. И никакие подобные (не организационные или управленческие) рекомендации не «вводятся в содержание правовых норм». Не имеет отношения к природе теории экспертизы и последний аргумент. Для нее «питательной средой» служат именно иные науки, а из юридических — лишь криминалистика, да и то лишь отчасти (ее раздел — криминалистическая техника). Что же касается зарождения экспертизы, то право играло лишь роль побудительного мотива ее формирования, а научные ее истоки — в медицине, химии, физике и лишь в известной степени — в тех разделах криминалистической техники, которые возникли еще до того, как криминалистические знания консолидировались в самостоятельную науку. Сторонниками отнесения общей теории судебной экспертизы к юридическим наукам являются также Ю. Г. Корухов и С. Ф. Бычкова. Ю. Г. Корухов обосновывает свою позицию тем, что «создание, структурирование и развитие общей теории судебной экспертизы немыслимо в отрыве от криминалистики, уголовного, административного процессов. Криминалистика и ее учение о механизме совершения преступления и о возникновении уголовно-релевантной информации, с ее разработками в области теории криминалистической экспертизы является одним из краеугольных камней в фундаменте общей теории судебной экспертизы. Положения наук о процессуальном праве и само процессуальное законодательство необходимы для создания общей теории судебной экспертизы в силу специфического характера той деятельности, отражением которой является эта теория». И далее он делает категорическое заключение, что названные выше науки и определяют юридическую природу этой теории и что общую теорию судебной экспертизы следует трактовать «как юридическую по своей природе и междисциплинарную по форме и значимости, имея в виду ее роль для каждого вида судебных экспертиз»101. Все приведенные аргументы, на наш взгляд, несостоятельны. Действительно, судебная экспертиза зародилась и начала свое развитие прежде всего в недрах криминалистики, хотя с тем же основанием можно говорить, например, и о медицине. Не вызывает сомнения и тот факт, что судебная экспертиза связана с процессуальным правом и процессуальным законодательством, но связь эта носит характер соподчиненности. Роль последних заключается лишь в разработке предложений по законодательному регулированию экспертизы, по совершенствованию соответствующих правовых норм и относится к законотворческой деятельности правоохранительных органов. Законотворческая же деятельность не является ни предметом общей теории судебной экспертизы, ни предметом экспертной деятельности. Утверждение же Ю. Г. Корухова о том, что названные науки (криминалистика, уголовный и административный процесс) определяют юридическую природу общей теории судебной экспертизы, вызывает вопрос: почему же остальные науки, чьи положения используются в разработке научных основ судебной экспертизы и практической экспертной деятельности, не могут послужить основанием для определения природы рассматриваемой теории? Скорее можно утверждать, что общая теория судебной экспертизы по своей природе является синтетической наукой, не отрицая при этом значительной доли ее правового содержания, а не наоборот. С. Ф. Бычкова, исходя в своих рассуждениях о природе судебной экспертизы из историко-генетических и структурнофункциональных особенностей, совершенно справедливо утверждает, что «становление и развитие науки о судебной экспертизе подчиняется закономерностям формирования и функционирования комплексных наук»102. Более того, далее она отмечает, что «поскольку под комплексностью, проявляющейся как в научно-исследовательской, так и в научно-практической деятельности, в данном контексте подразумевается наиболее значимая форма проявления объективной тенденции научного знания к интеграции, уточняя принятое в науковедении понятие «комплексная наука», можно определить науку о судебной экспертизе как науку интегративной природы»103. И далее автор констатирует, что «если понятие «интеграция» является системообразующим для взаимодействия различных компонентов, определяющих целостную систему науки как социального института, то понятие «синтез» обычно применяется в сфере гносеологии и характеризует научное знание». Отсюда делается вывод, согласно которому «определение науки о судебной экспертизе как «синтетической», справедливое при ее рассмотрении на уровне общей теории, является неточным для характеристики науки как совокупности знания и деятельности по его получению»104. Сказанное свидетельствует лишь об одном: суть остается одна и та же, однако, предлагая такое деление, следует исходить из правильности терминологии. Интеграция — это сумма отдельных элементов, которые объединены общим целым, но сохраняют свои индивидуальные черты или признаки. В результате синтеза из различных элементов получается новое, обладающее иными, чем каждая составляющая, признаками. Отсюда следует, что наука о судебной экспертизе — синтетическая наука, независимо от того, идет ли речь об общей теории или о совокупности знания и деятельности по его получению. В то же время С. Ф. Бычкова считает, что «конечной целью науки о судебной экспертизе является исследование преступности как явления уголовно-правового», и, отталкиваясь от критериев классификации юридических наук, к которым автор относит предмет науки, ее содержание и цель научной дисциплины в освоении той части объекта, на которую направлено исследование, неожиданно делает категорический вывод: «Наука о судебной экспертизе соответствует основным классификационным критериям юридических наук, что позволяет... считать ее элементом соответствующей системы научного знания»105. Кроме того, определяя место науки о судебной экспертизе в системе научного знания, она утверждает, что данная наука является юридической прикладной дисциплиной уголовно-правового цикла, разрабатывающая, в конечном итоге, рекомендации по так называемой «технике юриспруденции»106. По мнению С. Ф. Бычковой, изучение закономерностей развития научных основ судебной экспертизы и закономерностей экспертной деятельности, входящих в предмет науки о судебной экспертизе, целиком обусловлено требованиями сферы расследования и судебного доказывания и «полностью соответствует представлениям о предмете конкретной юридической науки, в которую должны входить «элементы содержания правового регулирования»107 . Из приведенной цитаты можно сделать вывод о том, что предметом правового регулирования в данном случае служат закономерности, составляющие предмет науки о судебной экспертизе. Надо полагать, что автор так не считает, поскольку в противном случае следовало бы, будто закономерности объективной действительности регулируются правом. Если это не так, то из приведенных рассуждений не следует однозначного вывода о принадлежности науки о судебной экспертизе (как ее называет автор) к числу юридических наук. И даже ссылка автора на вопросы «технико-юридического порядка», реализации технико-юридической функции юридической науки, разрабатывающей «рекомендации по совершенствованию «техники юриспруденции» — приемов и способов расследования преступлений, процедуры разрешения юридических дел и др.»108, к судебной экспертизе никакого отношения не имеет. Кстати сказать, такую же цель преследует и, например, судебная медицина, которую мы никак по этой схеме не можем признать юридической наукой. Аргументы, которые приводит автор в доказательство своего вывода, вовсе не дают основания для этого вывода, поскольку относятся вообще к выделению науки как самостоятельной области знания. Более того, уже одно то, что существенным элементом науки о судебной экспертизе являются закономерности экспертной деятельности, которая хотя и осуществляется в определенных правовых рамках, но по содержанию правовой не является, не позволяет говорить о правовом характере предмета науки об экспертизе. Как сама природа, так и, соответственно, ее предмет обладают синтетическим характером. Представляет интерес сравнение позиций С. Ф. Бычковой и Р. С. Белкина, сходных по конечному выводу о принадлежности какой-то области знания к числу юридических наук. Хотя Р. С. Белкин писал о криминалистике, а С. Ф. Бычкова — о судебной экспертизе, тем не менее такое сравнение, на наш взгляд, правомерно, поскольку оба автора говорят не просто о юридических науках, а о науках, наиболее близких друг к другу по ряду параметров. Относя ранее криминалистику к числу юридических наук, Р. С. Белкин, напомним, аргументировал свои выводы тем, что, во-первых, предмет и объекты познания лежат в сфере правовых явлений. Во-вторых, служебная функция криминалистики и решаемые ею задачи относятся к правовой сфере деятельности государственных органов. В-третьих, все рекомендации, разрабатываемые криминалистикой для практики, носят строго выраженный правовой характер, основанный на законе, соответствуют его духу и букве. И наконец, в-четвертых, связи криминалистики с общественными, естественными, техническими науками носят частный, локальный характер, тогда как основной питательной средой для нее является право, правовые науки, следственная, судебная, экспертная практика109. Перечисленные аргументы отражают большую часть правового содержания криминалистики. Однако позднее Р. С. Белкин, один из самых последовательных сторонников юридической природы криминалистики, пересмотрел свои взгляды и пришел к выводу, что ныне криминалистику нельзя рассматривать как чисто юридическую науку, что под влиянием научно-технического прогресса, активного процесса интеграции научного знания ее природа претерпела существенные изменения, ее содержание — это сплав данных самых различных наук: общественных, естественных и технических, причем интегративный характер имеют все разделы криминалистической науки, что позволяет лишь условно сохранить ее причисление к юридическим наукам, не отрицая значительной доли ее правового содержания110. Аргументация С. Ф. Бычковой, как было сказано выше, основана на положениях науковедения, точнее — на классификационных критериях, разработанных в науковедении, к которым относятся предмет, содержание науки и цель научной дисциплины. Следует прежде всего отметить, что, исходя из условий традиционного деления наук, для междисциплинарных областей знания в этой классификации не находится места. Понятно, что основная функция и криминалистики и судебной экспертизы — способствовать борьбе с преступностью. Но это, на наш взгляд, не является решающим аргументом. Сравнивая же доводы, приведенные Р. С. Белкиным и С. Ф. Бычковой, можно заметить, что если первый ведет речь об условном отнесении криминалистики к числу юридических наук в чисто практических и методических целях, то второй автор — о безусловном отнесении судебной экспертизы к юридическим наукам, для чего, на наш взгляд, нет достаточных оснований. Резюмируя сказанное, можно заключить, что при понимании предмета науки о судебной экспертизе как комплекса определенных закономерностей мы не смещаем акцента с представления об экспертизе как практической деятельности. Ее закономерности проявляются в накопленном практическом экспертном, именно экспертном, опыте. Экспертная же практика, как известно, опирается не только и не столько на юридические науки. С другой стороны, изучение этих закономерностей обусловлено в первую очередь потребностями экспертной практики. Понятно, что основная цель экспертизы — получение фактических данных по расследуемому и рассматриваемому уголовному (гражданскому, арбитражному и т. д.) делу. Однако ни развитие научных основ судебной экспертизы, ни выявление закономерностей этого развития никоим образом, на наш взгляд, не связаны с правовым регулированием. В то же время экспертная деятельность протекает в рамках определенной процессуальной процедуры. Экспертиза является элементом процесса доказывания. Законом определены права и обязанности органов и лиц, участвующих в проведении экспертизы, и т. п. Другими словами, закономерности экспертной деятельности проявляются в рамках правового регулирования этого процессуального института. Именно эти факты приводит в качестве аргументов В. М. Галкин, определяя природу судебной экспертизы как юридическую111. Наша точка зрения по данному вопросу была высказана ранее112. Суть ее в том, что общая теория судебной экспертизы представляет собой науку двойственной природы: юридическую — по объектам познания, частично по функциям и источникам формирования, и естественно-техническую — по всем остальным критериям. К сказанному следует добавить, что кроме юридических и естественно-технических наук родными для общей теории судебной экспертизы стали и знания из области общественных наук. Таким образом, утверждение о двойственной природе рассматриваемой теории несколько неточно. Скорее следует говорить о ее синтетической природе. В этом утверждении нет ничего двусмысленного или необычного, поскольку при характерных для переживаемого момента бурных процессах интеграции научного знания, пожалуй, все меньше остается наук «чистой» природы и все чаще встречаются научные «метисы». Возникает вопрос: какую же нишу занимает данная наука в классификации наук? Анализируя влияние научно-технического прогресса на природу современных областей научного знания, Ф. В. Лазарев и М. К. Трифонов, отступив от традиционной классификации наук на общественные (гуманитарные), естественные и технические, называют новые типы наук: синтетические, интегративные и комплексные. Первые появляются на стыке двух или нескольких областей знания, в том числе и в результате переноса методов и идей одной науки в рамки другой. Таковы биохимия, физическая химия и др. Вторые представляют новый, ранее неизвестный тип абстракций, где формируются научные абстракции, справедливые для процессов любой материальной природы, независимо от сферы их протекания. Третьи являются результатом сближения областей знания, ранее резко различавшихся и по содержанию, и по используемым методам исследо- вания113. С учетом этих типов наук Р. С. Белкин пришел к выводу, что криминалистика — синтетическая наука и нельзя ставить знак равенства между понятиями синтетическая и интегральная наука, что он иногда допускал в своих работах. Он заключил, что синтетические науки могут быть двух типов: 1) образованные в рамках одного из классов наук по традиционному трехчленному их делению; 2) образованные из наук, принадлежащих к разным классам. Исходя из этих соображений он предложил внести известные коррективы в традиционную классификацию наук, которая, в его представлении, может выглядеть следующим образом114. Общественные Естественные Технические Гибридные (гуманитарные) науки науки науки науки Социология Физика Теория Синтетиче- Правовые науки Химия механизмов ские науки Экономические Биология и машин Интеграль- науки Синтетиче- Электротехника ные науки Синтетические науки ские науки Синтетические Комплекс- науки ные науки При таком подходе к природе науки он отнес криминалистику к числу синтетических наук в составе четвертого класса традиционной и пополненной им классификации. Общая теория судебной экспертизы также может быть отнесена к наукам этого нового класса. Она формируется на стыке наук трех традиционных классов. Однако анализ взглядов ученых-криминалистов на природу судебной экспертизы свидетельствует, что большинство авторов придерживаются мнения о юридической природе этой науки. Думаю, что это взгляды, отражающие вчерашний день развития общей теории судебной экспертизы. Нам кажется, что наступил момент признания общей теории судебной экспертизы синтетической наукой, относящейся к классу гибридных наук, представляющей собой монолитный сплав данных различных областей научного знания. Она обладает естественным и определенным правовым содержанием, но наряду с этим ее не менее важными составляющими служат современные достижения естественных, технических и, в известной степени, общественных наук. Объясняя появление «гибридных наук», Р. С. Белкин пишет: «Если синтетическая наука возникает на стыке наук, относящихся к одному и тому же классу, например общественных, то она должна оставаться в том же классе на правах самостоятельной структурной единицы. Если же синтетическая наука возникает на стыке наук различных классов, как это имеет место в основном при формировании интегральных и комплексных наук, то в традиционной классификации должно быть выделено еще одно, четвертое звено, включающее эти, по образному выражению науковедов, «гибридные науки»1. Так обстоит дело с научным определением природы общей теории судебной экспертизы. Возвращаясь к наличию или отсутствию правового содержания науки, отметим, что в отличие от криминалистики, обладающей значительным правовым содержанием, что позволяет условно включать ее в группу специальных юридических наук (хотя, строго говоря, таковой она по своей природе не является), общую теорию судебной экспертизы можно с еще большей степенью условности считать юридической наукой только исходя из сферы ее приложения — судебной экспертной деятельности.