§ 1. Концепция структуры общей теории судебной экспертизы
В 1989 г. в проблемной записке для Ученого совета ВНИИСЭ предложил концепцию структуры общей теории судебной экспертизы Ю. Г. Корухов. В том же году была предложена концепция этой теории И. А. Алиевым1. Впоследствии, с учетом предложений В. Я. Колдина, В. Ф. Орловой и И. А. Алиева, Ю. Г. Корухов посчитал целесообразным включить в общую теорию судебной экспертизы следующие разделы I. Методологические основы общей теории судебной экспертизы: а) предмет, система, методология и функции общей теории судебной экспертизы; закономерности общего и специального порядков, лежащие в ее основе; б) дифференциация и интеграция знаний; в) систематизация и классификация знаний в общей теории судебной экспертизы; г) разработка понятийного аппарата в общей и частных теориях судебной экспертизы; д) место общей теории судебной экспертизы в развитии судебных экспертиз. II. Предмет, объекты, субъекты и задачи экспертной деятельности: а) учение о предмете и задачах судебной экспертизы; б) учение об объектах судебной экспертизы, их свойствах и признаках; в) учение о субъекте экспертной деятельности и ее системно-функциональный анализ; г) логические основы экспертного исследования; д) этико-психологические аспекты экспертной деятельности; е) экспертные ошибки. III. Методы и методики в структуре экспертной деятельности: а) учение о методах экспертной деятельности; б) принципы и структура построения экспертной методики; в) интеграция объектовых и методных знаний при создании и модификации экспертных методик; г) проблемы апробации, внедрения и стандартизации экспертных методик; д) математические моде- ли и алгоритмы решения экспертных задач и проблема компьютеризации экспертной деятельности; е) научные основы формирования банков данных и автоматизированных информационно-поисковых систем. IV. Инфраструктура и процессуальная функция судебной экспертизы: а) судебная экспертиза как процессуальный институт и основная форма использования специальных знаний и достижений научно-технического прогресса в судопроизводстве; б) классификация судебных экспертиз; в) судебная экспертиза на предварительном следствии; г) экспертиза в суде по уголовным и гражданским делам; д) экспертиза в арбитражном и административном процессах; е) заключение эксперта в системе процессуального доказывания; ж) экспертная профилактическая деятельность; з) закономерности организации экспертных учреждений, их роль в развитии теории и практики судебной экспертизы, НОТ эксперта. V. Частные теории судебной экспертизы: а) принципы построения теорий отдельных классов и родов судебных экспертиз; б) теория экспертной идентификации; в) теория экспертной диагностики; г) теория экспертной классификации; д) теория экспертной профилактики51. Мы сочли необходимым полностью привести предложенную Ю. Г. Коруховым структуру общей теории судебной экспертизы, поскольку его записка для Ученого совета ВНИИСЭ была размножена в очень небольшом количестве экземпляров. По сути дела, эту же концепцию структуры он повторил в «Основах судебной экспертизы», несколько изменив и дополнив содержание блоков52. Нам же она необходима для анализа. В 1991 г. была опубликована наша монография53, в которой были изложены взгляды на концепцию общей теории судебной экспертизы. В 1993 г. свою концепцию содержания общей теории судебной экспертизы предложили Г. В. Прохоров-Лукин и М. Я. Сегай. Не давая исчерпывающего перечня структурных элементов этой теории, они посчитали, что в нее должны входить общее учение о материальных следах преступления, судеб- но-экспертная документалистика, судебно-экспертная психо- троника и общее учение об экспертной методологии, включающее судебно-экспертную информатику. Кроме того, они сочли возможным «говорить о необходимости создания основ экспертной тактики, в рамках которой должны быть исследованы общие принципы взаимодействия однопрофильных и разнопрофильных специалистов при решении сложных экспертных задач, основанных на суммировании судебно-экспертной информации»54. В 1994 г. увидела свет монография С. Ф. Бычковой55, которая обозначила новый существенный шаг вперед в разработке общей теории судебной экспертизы. Сформулированная ею структура науки о судебной экспертизе лишь частично перекликается с предложениями других авторов и, несомненно, носит оригинальный характер. По мнению С. Ф. Бычковой, содержание науки о судебной экспертизе складывается из общей теории судебной экспертизы и судебно-экспертных отраслей знания. Как и А. Р. Шляхов, А. И. Винберг, И. А. Алиев, Ю. Г. Корухов, мы полагаем, что общая теория судебной экспертизы — это и есть наука о судебной экспертизе во всем ее содержании, что она называется общей не только в силу своего метатеоретического характера, но и в силу теоретической всеобщности. Сама же общая теория судебной экспертизы рассматривается автором как этап развития ее теоретических основ, предлагается понятие общей теории судебной экспертизы, под которой понимается «система теоретического знания, отражающая на метапредметном уровне наиболее общие закономерности развития научных основ судебных экспертиз и экспертной деятельности, либо как система теоретического знания, являющаяся методологической основой судебно-экспертных отраслей знания», показаны ее функции и методологическое значение56. По мнению С. Ф. Бычковой, система общей теории судебной экспертизы «структурно состоит из четырех основных разделов — методологических основ общей теории судебной экспертизы, экспертной техники, экспертной тактики и методики экспертного анализа отдельных видов преступлений, включающих, в свою очередь, совокупности учений, базирующихся на определенной группе закономерностей и составляющих научный базис для решения проблем судебно-экспертной деятельности»57. Но анализ таких разделов общей теории, как экспертная техника, экспертная тактика, методика экспертного анализа отдельных видов преступлений показывает, что ими, в сущности, поглощаются эти судебноэкспертные отрасли знаний. Попутно заметим, что термин «экспертная тактика» представляется излишним, поскольку его содержание полностью укладывается в понятие экспертной методики. Наконец, методика экспертного анализа отдельных видов преступлений, по мнению автора, должна состоять из двух частей: общей и особенной. В общую часть он включает «учение об анализе механизма расследуемого события средствами судебной экспертизы и иных форм использования специальных знаний...»; «учение об исследовании ситуации в судебной экспертизе...»; «учение о следственно-экспертных (экспертных криминалистических) задачах...». Особенная же часть включает в себя «сведения об особенностях совокупности элементов механизма расследуемого вида преступлений, основанных на его криминалистической характеристике, а также алгоритмы использования специальных знаний при расследовании отдельных подзадач (разновидностей) в пределах выделенной категории преступлений»58. Ознакомление с содержанием этого раздела показывает, что автор ведет речь лишь о типичных задачах, возникающих в ходе расследования преступлений того или иного вида, о характере и формах использования специальных знаний при расследовании преступлений, о типизации видов этих специальных знаний в зависимости от вида расследуемых преступлений. Несколько иную структуру общей теории судебной экспертизы предложил К. Н. Шакиров. Понимая под общей теорией судебной экспертизы научную область, направленную на «познание закономерностей формирования и развития методологических, правовых, организационных и методических основ судебной экспертизы в целях законного и научно обоснованного применения специальных экспертных знаний в судопроизводстве»59, он включил в ее структуру пять блоков: введение в теорию и методологию судебной экспертизы; научные основы судебной экспертизы как практической деятельности; организационные и методические основы судебной экспертизы; основы правового регулирования судебной экспертизы; частные теории судебных экспертиз. Такая концепция общей теории судебной экспертизы вызывает у нас известные возражения. Предметом рассматриваемой теории как теории о судебной экспертизе, т. е. определенной области практической деятельности, могут быть только объективные закономерности самой этой деятельности, а не развития ее методологических, правовых и организационных основ. Первое представляет собой сферу исследования науковедения, что, разумеется, не исключает участия в этих исследованиях специалистов в области судебной экспертизы. Второе — сферу исследования уголовно-процессуальной науки. Рассмотрение судебной экспертизы как процессуального института, процедур ее проведения на разных стадиях судопроизводства, в уголовном, гражданском, арбитражном процессах и делах об административных правонарушениях не является предметом общей теории судебной экспертизы, да и вообще не является предметом теории, а есть не что иное, как изложение нормативного материала, хотя бы даже с комментариями. Наконец, третье относится к компетенции такой науки, как наука управления, ее разделу — научной организации труда эксперта. Что же касается закономерностей формирования и развития методических основ, то они являются лишь частью той практической экспертной деятельности, которая составляет объект общей теории судебной экспертизы. Рассматривая составляющие блоков данной концепции, можно заметить определенную непоследовательность автора. Назвав первый блок «введение в теорию и методологию судебной экспертизы», он не вполне корректно, на наш взгляд, противопоставляет теорию и методологию. Конечно же теория не есть методология, хотя в определенном смысле она и может играть роль таковой, о чем будет сказано далее60. Но и методология — это не только система методов, а также и теоретическое знание, определенным образом систематизированное, о чем, кстати, говорит и сам автор. Назначение методологии — выяснение связей между теорией и системой методов общей теории судебной экспертизы, изучение путей и форм применения теоретических положений, принципов и законов, категорий к различным областям деятельности, в том числе и к научной, и к практической. Ознакомление же с содержанием этого блока, который, по мнению К. Н. Шакирова, должен включать такие самостоятельные структурные единицы, как предмет общей теории судебной экспертизы, ее методологические основы, систему, задачи и функции, а также понятийный аппарат (язык), вызывает некоторое недоумение: что же автор понимает под методологическими основами общей теории судебной экспертизы и как фигурирующие в названии данного блока «теория и методология» соотносятся с этими методологическими основами? А автор понимает следующее: «Анализ формы и содержания данной научной сферы предполагает не только выявление ее предметной области, объектов, задач, системы и ряда других гносеологических категорий и понятий, но и уяснение практической значимости рассматриваемого теоретического построения в качестве инструмента познавательной деятельности»61. Другими словами, в содержание данного элемента входят все те структурные единицы, которые составляют весь первый блок, что по меньшей мере не логично. Прежде чем изложить свои взгляды на структуру общей теории судебной экспертизы, следует уточнить, какую вообще смысловую нагрузку несет этот термин, т. е. попытаться определить само понятие этой теории. Думается, что для этого целесообразно воспользоваться предложенным Р. С. Белкиным определением общей теории криминалистики как науки, наиболее близкой по ряду параметров к науке судебной экспертизы. Это определение выглядит следующим образом: «Общая теория советской криминалистики — это система ее мировоззренческих принципов, теоретических концепций, категорий и понятий, методов и связей, определений и терминов, научное отражение всего предмета криминалистики. Общая теория служит методологической основой криминалистики»62. Однако, конструируя понятие общей теории судебной экспертизы, следует иметь в виду, что в определении Р. С. Белкина идет речь об общей теории науки, а нам же предстоит определить общую теорию одной из разновидностей практической деятельности. Здесь различие в объектах научного отражения. Поскольку объектом отражения общей теории судебной экспертизы служит практическая деятельность, очевидно, она должна включать в себя не только мировоззренческие, но и праксео- логические принципы этой деятельности, не только методы построения входящих в ее состав теоретических концепций меньшей степени общности, но и методы практической экспертной деятельности; это же относится и к связям и отношениям. Близкое к определению Р. С. Белкина по смыслу и содержанию определение общей теории судебной экспертизы предложил И. А. Алиев: «Общая теория судебной экспертизы представляет собой систему мировоззренческих принципов, научнообоснованных концепций, категориальных понятий, методов, связей, отношений, способных отразить в полной мере предмет научного познания и обобщения». По сути дела, И. А. Алиев счел возможным повторить без изменений определение Ю. Г. Корухова63. В чем мы видим недостатки этого определения? Во-первых, оно обезличено, ибо не названы объекты общей теории судебной экспертизы. Во-вторых, определение не отражает праксео- логической направленности теории и не раскрывает предмет ее познания. По мнению С. Ф. Бычковой, определение общей теории судебной экспертизы должно быть основано на различных, но однородных основаниях, каковыми, по ее мнению, являются предмет либо целевое предназначение общей теории, индивидуализирующие последнюю. Исходя из этого общая теория судебной экспертизы была определена ею как «система теоретического знания, отражающая на метапредметном уровне наиболее общие закономерности развития научных основ судебных экспертиз и экспертной деятельности, либо как система теоретического знания, являющаяся методологической основой судебно-экспертных отраслей знаний»64. В отличие от определений, предложенных Ю. Г. Коруховым и И. А. Алиевым, данное определение отражает праксеологиче- скую направленность теории, однако оно, как и предыдущие, обезличено, ибо в нем не названы основные составляющие общей теории судебной экспертизы. Ф. М. Джавадов, рассмотрев все существующие определения предмета общей теории судебной экспертизы, пришел к выводу, что и определение, данное А. И. Винбергом, и определение И. А. Алиева и Ю. Г. Корухова, и определение С. Ф. Бычковой едва ли можно признать удачными65. Что же касается нашего определения, то никаких критических замечаний в его адрес ни в одной из его работ мы не обнаружили. Однако сформулированное им определение предмета общей теории судебной экспертизы отличается от предложенного нами ранее. Ф. М. Джавадов понимает под предметом общей теории судебной экспертизы закономерности экспертной деятельности, закономерности формирования и развития отдельных родов и видов судебных экспертиз; закономерности методов экспертного исследования66. Что касается первой части этого определения, то с ней следует согласиться. Действительно, предметом общей теории судебной экспертизы являются закономерности экспертной деятельности. Относительно закономерностей формирования и развития отдельных родов и видов судебных экспертиз следует отметить, что это предмет не общей, а частных теорий экспертизы. Здесь скорее следовало бы говорить о закономерностях, обусловливающих общность основ объединения отдельных видов судебных экспертиз в единую систему. Наконец, третью составляющую — «закономерности методов экспертного исследования — их формирования, совершенствования, комплексиро- вания, формирования и использования экспертных методик»67 следовало бы дополнить закономерностями методов развития теории. По мнению А. М. Зинина и Н. П. Майлис, ссылающихся в своих рассуждениях на взгляды авторов пособия «Судебная экспертиза» (ч. 1. Красноярск, 1998), «предметом науки о судебной экспертизе являются закономерности формирования свойств объектов и их изменения в связи с совершением преступления»68. С этим определением сложно согласиться хотя бы потому, что предметом общей теории судебной экспертизы, или, как называют ее авторы, науки о судебной экспертизе, являются объективные закономерности самой этой деятельности, а не формирование свойств объектов и их изменения. Последнее не входит в деятельность эксперта: он не формирует и тем более не изменяет свойств объекта. Он лишь исследует те свойства, формирование и изменение которых произошло в связи с происшедшим событием преступления. Изучение же закономерностей такого формирования и изменения — это скорее закономерности криминалистики, а не общей теории судебной экспертизы. Наконец, еще на одном определении предмета общей теории судебной экспертизы нам бы хотелось остановиться. Это определение, предложенное А. А. Шнайдером: «Предмет общей теории судебной экспертизы составляет группа объективных закономерностей, проявляющихся в экспертной практике и управляющих экспертной деятельностью и экспертным познанием, а также влияющих на сферу профессиональной подготовки экспертных кадров»69. Автор правильно, на наш взгляд, отдал предпочтение закономерностям, проявляющимся в экспертной практике, отметив тем самым праксеологическую направленность теории, однако, как и большинство авторов, он не назвал объекты общей теории судебной экспертизы, не раскрыл предмет ее познания. Не могу согласиться и с тем, что в определение предмета науки следует включать группу закономерностей, «управляющих экспертной деятельностью и экспертным познанием, а также влияющих на сферу профессиональной подготовки экспертных кадров». Это закономерности функционирования экспертной деятельности, а не самой экспертной деятельности. Имея в виду наш комментарий к определению общей теории криминалистики и замечания к определениям И. А. Алиева, Ю. Г. Корухова, С. Ф. Бычковой, К. Н. Шакирова, А. А. Шнайдера и авторов учебника «Судебная экспертиза», можно предложить следующее определение общей теории судебной экспертизы: общая теория судебной экспертизы — это система мировоззренческих и праксеологических принципов как самой теории, так и ее объекта — экспертной деятельности, частных теоретических построений в этой области научного знания, методов развития теории и осуществления экспертных исследований, процессов и отношений — комплексное научное отражение судебно-экспертной деятельности как единого целого70. Исходя из этого определения, представляется возможным построить в первом приближении модель структуры общей теории судебной экспертизы. По нашему мнению, в состав ее должны входить: I. Концептуальные основы общей теории судебной экспертизы. II. Учение о судебной экспертизе как разновидности практической деятельности. III. Учение о закономерностях формирования и развития судебной экспертизы. IV. Учение о предмете и задачах судебной экспертизы. V. Учение об объектах судебной экспертизы, их свойствах и признаках. VI. Учение о субъекте судебной экспертизы. VII. Теория процессов, отношений и целей экспертной деятельности. VIII. Учение о методах общей теории судебной экспертизы и экспертного исследования. IX. Учение о средствах и формах коммуникативной деятельности при производстве судебных экспертиз и информационных процессах. X. Заключение эксперта в системе процессуального доказывания. XI. Теория экспертного прогнозирования. XII. Частные теории, в том числе и теории отдельных родов и видов судебных экспертиз. Рассмотрим вкратце содержание этих структурных частей общей теории судебной экспертизы. Концептуальные основы общей теории судебной экспертизы — это в основном науковедческая часть теории. Здесь следует рассмотреть и сформулировать понятие предмета общей теории судебной экспертизы как группы объективных закономерностей, «управляющих» экспертной деятельностью, сконструировать систему этой теории и определить ее место в системе научного знания. Предмет науки — понятие многозначное. Б. С. Митрофанов приводит четыре типа определений этого понятия: 1) объективные определения, т. е. определение предмета с указанием на специфические для данной науки объект, его стороны, свойства и т. д.; 2) проблемные определения, т. е. определение предмета с указанием на основную проблему или совокупность целей и задач науки, а также на ее парадигму; 3) определение предмета науки как предмета знаний, причем последний может пониматься либо как элемент объективной действительности, либо как элемент познавательной деятельности; 4) определение предмета науки как теоретизированной реальности, т. е. онтологизированной теоретической схемы и модели71. С нашей точки зрения, определение предмета общей теории судебной экспертизы будет наиболее точно отвечать понятию предмета самостоятельной науки, если построить его по первому типу. «...Понятие есть сущность предмета», — писал В. И. Ленин72. Такой сущностью предмета любой науки служит «прочное... идентичное в явлении... отношение сущностей или между сущностями»73. Но такая устойчивая, существенная связь явлений есть закон. Выражая глубинные, необходимые связи между явлениями, он недоступен непосредственному восприятию. Научное познание законов объективной действительности и составляет генеральную задачу всякой науки. «Научное познание действительности тем отличается от донаучного, что оно есть познание законов, т. е. познание действительности согласно ее необходимости, познание сущностных явлений»74. Иными словами, предмет конкретной науки — это специфическая группа объективных закономерностей реального мира. Задача исследователя — определить те закономерности, которые составляют предмет общей теории судебной экспертизы, коль скоро утверждается, что это самостоятельная отрасль научного знания. Научное знание и ориентировано на исследование закономерностей75. Не случайно поэтому авторы всех упомянутых нами концепций общей теории судебной экспертизы стремятся обозначить те объективные закономерности, которые составляют сердцевину предмета этой теории. А. И. Винберг и Н. Т. Малаховская такими закономерностями считают закономерности формирования и развития научных основ судебных экспертиз76. Авторы «Словаря основных терминов судебных экспертиз» предметом общей теории судебной экспертизы называют закономерности формирования, развития и функционирования отдельных родов, видов и подвидов судебных экспертиз, а объектами этой теории — закономерности возникновения и существования объектов экспертиз и отражения в них обстоятельств уголовных и гражданских дел; закономерности обнаружения, фиксации и исследования объектов экспертизы; закономерности использования в экспертном исследовании данных и методов юридических, естественных, технических, экономических и иных знаний «для обеспечения достоверности и научной обоснованности выводов (заключений) экспертов как судебных доказательств и развития использования этих знаний в экспертном исследовании»77. Ю. Г. Корухов вначале ограничился в своей проблемной записке ссылкой на это положение «Словаря», очевидно разделяя такое представление о предмете общей теории судебной экспертизы, впоследствии же к закономерностям, составляющим предмет общей теории судебной экспертизы, он отнес закономерности возникновения и существования материальных носителей информации об уголовно-релевантных и гражданско-релевантных обстоятельствах; обнаружения, изъятия и исследования этих объектов; использования при экспертном исследовании научных данных и методов из различных областей знаний, обеспечивающих обоснованность и достоверность заключения эксперта, а также закономерности процесса формирования научных основ судебных экспертиз, выделения присущих им общих принципов, структурных связей и соотношений, синтезирования и систематизации знаний о судебной экспертизе как единой системе, ее инфраструктуре и протекающих в ней процессах; изучения правил и понятий, разрабатываемых на основе общей и частной теорий, реализуемых в практической экспертной деятельности78. Концепция предмета общей теории судебной экспертизы, предложенная А. И. Винбергом и Н. Т. Малаховской, вызывает у нас известные возражения. Совершенствование научных основ экспертной деятельности — не предмет общей теории судебной экспертизы, а одна из ее важнейших функций. Предметом же рассматриваемой теории, обращенной к определенной области практической деятельности (судебной экспертизе), могут быть только объективные закономерности самой этой деятельности, а не развития ее научных основ. С последним тезисом не согласна С. Ф. Бычкова. По ее мнению, «исследование закономерностей развития научных основ судебной экспертизы является исключительной прерогативой науки о судебной экспертизе, а не науковедения...»79. Мы полагаем, что данное утверждение не совсем верно потому, что общая теория судебной экспертизы как элемент научного знания, как любая наука в целом конечно же является сферой науковедения. Однако, когда заходит речь о научных основах конкретной практической деятельности, решить задачу ее совершенствования только науковедам не по плечу (и здесь мы согласны с С. Ф. Бычковой): они в состоянии сформулировать общие принципы такого совершенствования, а конкретикой должны заниматься специалисты в этой области знания. Определяя закономерности, составляющие предмет науки о судебной экспертизе, С. Ф. Бычкова к таковым относит «закономерности, касающиеся как ее отношения к соответствующей практической деятельности, так и относящиеся к логике развития самого научного знания, а именно: закономерности развития научных основ судебной экспертизы и закономерности экспертной деятельности»80. Определение предмета общей теории, предложенное авторами «Словаря», на наш взгляд, ближе к истине. Предметом этой теории действительно являются закономерности формирования, развития и функционирования — но не отдельных родов, видов и подвидов экспертизы, что составляет предмет частных теорий экспертизы, а экспертной деятельности в целом, т. е. наиболее общие закономерности подобного характера. Что касается закономерностей возникновения и существования объектов экспертиз, отражения в них обстоятельств доказательственного значения, их обнаружения и фиксации, то это закономерности, изучаемые не общей теорией судебной экспертизы, а криминалистикой81. Последнюю из названных авторами словаря группу закономерностей в общем определении можно было бы и не упоминать, поскольку она относится к группе закономерностей функционирования экспертной деятельности. Из приведенных высказываний А. В. Дулова следует, что предметом общей теории судебной экспертизы он считает закономерности отражения ее процессов. Но если общая теория судебной экспертизы — это теория функционирования практической деятельности, а не науки, то очевидно, что изучение указанных закономерностей должно составлять задачу частных теорий отдельных классов и родов судебных экспертиз или, например, криминалистики и т. п. Так обстоит дело с определением предмета общей теории судебной экспертизы. Что же касается характеристики первой структурной части общей теории, предложенной нами, в сравнении с первым блоком концепции общей теории судебной экспертизы, предложенной Ю. Г. Коруховым, то здесь необходимо отметить следующее. При несовпадении составляющих первого раздела двух рассматриваемых концепций можно тем не менее говорить о наличии совпадений в содержании этих составляющих. В то же время эти совпадения не означают тождественности предлагаемых понятий общей теории судебной экспертизы. Отличие заключается прежде всего в определении основного элемента общей теории: в концепции Ю. Г. Корухова, как было показано ранее, это мировоззренческие принципы, в нашей концепции наряду с ними упоминаются и принципы праксеологические, причем, по справедливому замечанию Р. С. Белкина1, подчеркивается, что это принципы не только теории, но и ее объекта — экспертной деятельности. Говоря о таком элементе общей теории судебной экспертизы (ОТСЭ), как методы, мы опять же уточняем, что имеются в виду как методы развития теории, так и методы осуществления экспертных исследований. И наконец, в определении Ю. Г. Корухова предмет ОТСЭ фигурирует в безличной форме, в то время как мы конкретно определяем его как целостную систему судебно-экспертной деятельности. Учение о судебной экспертизе как разновидности практической деятельности содержит общую характеристику экспертной деятельности, ее направлений, в том числе и профилактического, и ее роли в судопроизводстве как основной формы использования специальных знаний, раскрывает отличия экспертного исследования от исследования научного, показывает роль мировоззренческих и праксеологических принципов экспертной деятельности. Основное место в этом учении, на наш взгляд, должны занимать организационные проблемы экспертной деятельности, решаемые с привлечением положений науки управления и ее раздела — научной организации труда эксперта. По мере расширения сети экспертных учреждений, усложнения их структуры, необходимости проведения межведомственных экспертиз, распространения практики производства комплексных и комиссионных экспертных исследований возрастает значение вопросов организации и управления экспертной деятельностью. Характеризуя управление производством экспертиз в экспертном учреждении, О. В. Жгенти считает, что оно направлено на решение следующих задач: «— обеспечение объективного и всестороннего исследования экспертами вещественных и письменных доказательств, дачи ими обоснованных заключений в строгом соответствии с требованиями процессуального закона; — научная организация и оптимизация процесса экспертного исследования; — соблюдение и возможное сокращение установленных сроков производства экспертиз... — техническое обеспечение процесса производства экспертиз; — контроль за качеством производства экспертиз; — соблюдение установленных законом прав и обязанностей экспертов; — поддержание должного уровня специальных знаний экспертов (обучение, аттестация), обеспечение соблюдения специализации экспертов и дачи ими заключения в пределах своей компетенции... — достижение необходимой эффективности работы экспертных подразделений и каждого из экспертов»82. Управление в области экспертной деятельности весьма специфично, если учесть, что по действующему закону эксперт — физическое лицо, независимое в решении вопросов производства конкретных исследований и персонально за них ответственное. Это обусловливает деликатность проблемы контроля за качеством производства экспертизы, формы и пределы влияния руководителя экспертного учреждения на деятельность эксперта. Справедливо возражая И. Ф. Крылову, полагающему, что следователь может требовать от эксперта применять те или иные методы и методики, О. В. Жгенти сам становится на сомнительный путь, утверждая, что такое право принадлежит руководителю экспертного учреждения: «Управляя производством экспертизы, по своему положению он вправе указать (выделено нами. — Т. А.) эксперту на необходимость использовать тот или иной метод исследования»83. Мы же полагаем, что он вправе лишь рекомендовать, но не указывать. Особое место в рассматриваемом учении должны занимать проблемы научной организации труда эксперта. Диапазон этих проблем значителен: от гносеологической сущности и стадий процесса экспертного исследования до автоматизированного рабочего места эксперта. Сравнивая второй элемент структур концепций ОТСЭ, предложенных Ю. Г. Коруховым и нами, можно сделать следующий вывод. Как уже было сказано ранее, структура концепции Ю. Г. Корухова имеет «блоковую» систему. В свою очередь блоки заключают в себе различные учения (теории). Однако в блоках есть и такие подразделы, в отношении которых возникает вопрос: являются ли они элементами содержания этих учений или самостоятельными структурными единицами? В рассматриваемом нами блоке к таким подразделам можно отнести «Эффективность экспертной деятельности». Если данный подраздел — элемент содержания одного из учений, входящих в этот блок, то стоит ли выделять его отдельной строчкой? Если же это самостоятельная структурная единица, то какое место занимает она в иерархии теоретических построений? Входящий же в этот блок раздел «Экспертные ошибки» не соответствует общей направленности блока. И еще одно. Данный блок включает в себя подраздел «Учение о предмете и задачах судебной экспертизы». Сразу же отметим, что в данном подразделе речь идет не о предмете экспертной деятельности, а о предмете судебной экспертизы, не исчерпывающем собой всего содержания экспертной деятельности. Учение о закономерностях формирования и развития судебных экспертиз — одно из ключевых в общей теории судебной экспертизы. Объективной основой действия этих закономерностей служат процессы кумулятивного накопления, интеграции и дифференциации научных знаний, взаимопроникновения наук. Анализ существующих работ, в которых рассматриваются процессы формирования судебных экспертиз, позволил выявить два подхода к объяснению этого процесса, которые можно назвать субъективным и объективным. Представители первого подхода считают, что этот процесс объясняется интеграцией и дифференциацией специальных знаний субъекта — судебного эксперта. Раскрывая по-своему понятие специальных знаний, Е. Д. Богодухова пишет: «Специальные познания эксперта — это совокупность знаний об объекте исследования, сформированная на основе частных учений криминалистики в комплексе с основными положениями методик изучения конкретных объектов исследования с учетом их функционального назначения, позволяющая получать доказательственную информацию по уголовному либо гражданскому делу»84. Процессы интеграции и дифференциации знаний она рассматривает через призму владения этими знаниями экспертом, полагая, например, что результат дифференциации таких знаний эксперта «проявляется в конечном итоге в том, что отдельные виды и подвиды экспертиз в связи с конкретизацией объекта исследования, использованием специальных методов, расширением круга задач различных уровней получают статус самостоятельности: фототехническая экспертиза, выделившаяся из СТЭД; автороведение — из судебного почерковедения и др.»85 Но при такой трактовке процессов дифференциации становится неясно, что повлекло за собой возникновение новых видов экспертизы: дифференциация экспертных знаний или объектов экспертизы, появление новых методов, а возможно, расширение круга решаемых задач. Думается, что при субъективном подходе решить рассматриваемую проблему не удастся. При объективном подходе исходят из того, что закономерности формирования и развития судебных экспертиз коренятся в процессах развития, дифференциации и интеграции обосновывающего научного знания. На этом подходе базируется концепция формирования судебных экспертиз авторов «Судебной экспертологии»: от базовых «материнских» наук к предметным судебным наукам, к их отраслям и уже от последних — к родам и видам судебных экспертиз — изменяется обосновывающее знание, формируются и изменяются роды и виды судебной экспертизы. В нашей концепции общей теории судебной экспертизы такое звено, как предметные науки, отсутствует, но на данной проблеме мы остановимся позже. Важным разделом рассматриваемого учения представляются научные основы классификации судебных экспертиз и связанные с этой классификацией критерии выделения новых родов и видов судебных экспертиз. Классификация судебных экспертиз, несомненно, связана с характеристикой обосновывающего знания. При его дифференциации проблема классификации, выделения новых видов и родов судебных экспертиз, по-видимому, особой сложности не представляет. Иная ситуация возникает при интеграции обосновывающего знания: должна ли она вести к слиянию родов и видов экспертиз, существовавших до этого порознь, к возникновению новых родов и видов, опирающихся на это качественно новое интегрированное знание или приводить к каким-либо иным последствиям? Исследованием этой проблемы наука о судебной экспертизе вплотную еще не занималась. Столь же важна и проблематика расширения возможностей судебных экспертиз. Здесь также возникает много неисследованных вопросов: как связано такое расширение с процессами дифференциации и интеграции знаний, взаимопроникновением и заимствованием методов экспертного исследования, появлением новых методов, возникновением новых экспертных задач, новых объектов и т. п. Очень важным представляется выяснение влияния на процесс формирования и развития судебных экспертиз потребностей следственной и судебной практики. Учения о предмете, задачах и объектах экспертизы, несомненно, имеют методологическое значение для экспертной деятельности. Мы полагаем, что в этих учениях следует не рассматривать предметы и объекты отдельных родов и видов судебной экспертизы, а ограничиться анализом и характеристикой общих понятий предмета и объектов экспертизы. Если понятие объекта экспертизы представляется более или менее ясным и цель соответствующей частной теории может заключаться главным образом в исследовании различных характеристик объекта, его свойств и признаков, то относительно предмета экспертизы все обстоит не так однозначно. В «Словаре основных терминов судебных экспертиз» указывается, что «предмет экспертизы предопределяется объектом экспертного исследования и вопросами следователя (суда)»86. Между тем А. Р. Шляхов выразил мнение, что предмет экспертизы определяется в соответствии с вопросами следователя или суда, не назвав объект экспертизы в качестве определяющего фактора87. Он назвал предмет экспертизы «результатом экспертной деятельности, базирующейся на данных науки»88, что порождает вопрос: от кого или от чего в конце концов зависит предмет экспертизы — от поставленных перед экспертом вопросов, объекта исследования или результатов исследования, а в последнем случае не получается ли, что он зависит, в сущности, от самого эксперта? Различают общее научное определение предмета экспертизы — ее рода, вида, подвида, и частное определение — предмета конкретной экспертизы89. В сущности, первое представляет собой изложение возможностей данного рода, вида экспертизы, которые могут быть представлены как совокупность решаемых данной экспертизой типовых задач. Такая конструкция также наводит на размышления: не совпадает ли в этом случае понятие предмета экспертизы с понятием ее задач, и если это так, то в чем смысл их раздельного исследования? И вообще, не правильнее ли понимать под предметом экспертизы выявление действия какой-то группы объективных закономерностей действительности, влекущей за собой те или иные изменения объектов экспертизы, а проще — установление причин каких-то следствий? Существенное место в этих учениях должны занимать различные классификации: в учении о предмете — деление задач на идентификационные и диагностические с соответствующим обоснованием этой классификации, в учении об объектах — различные классификации по отличающимся основаниям. Весьма разноплановым представляется содержание учения о субъекте экспертной деятельности. С нашей точки зрения, вопрос о процессуальном статусе эксперта здесь следует рассматривать лишь в плане проблем судебной экспертизы, например в аспекте возможности производства экспертизы от имени юридического лица или функций и положения различных участников процесса экспертного исследования. Пожалуй, именно в рамках этого учения наиболее целесообразно всесторонне рассмотреть вопрос о специальных знаниях как одной из существенных составляющих модели судебного эксперта и саму модель в целом90. Помимо сказанного, в содержание данной частной теории можно включить рассмотрение нравственных, логических и психологических основ экспертной деятельности, проблем личностной совместимости при формировании комиссий экспертов и особенно проблемы формирования внутреннего убеждения эксперта. Заслуживает также специального рассмотрения и вопрос об экспертной инициативе, побудительных к ней мотивах, пределах, формах проявления и т. п. В предложенных моделях построения структуры общей теории судебной экспертизы мы не встретили упоминания о такой важной ее структурной части, как теория процессов, отношений и целей экспертной деятельности. Называют лишь отдельные элементы этой теории, например, такие, как теория экспертной идентификации или теория экспертной диагностики, которым придается статус самостоятельных частных теорий. Полагаем, что есть смысл рассмотреть вопрос об их объединении в рамках одной теории процессов, отношений и целей, что обеспечит выявление необходимых связей между ними, единство целеполагания и гносеологической основы. Ведь и идентификация, и диагностика, и классификация — это процессы и в то же время цели, достижением которых устанавливаются определенные отношения — тождества, различия, связи и др. Особое место в структуре общей теории судебной экспертизы занимает учение о методах этой теории и методах экспертной практической деятельности. Важность ее определяется как методологической, так и практической значимостью. В качестве учения о методах теории она служит инструментом развития, самопознания науки; обращенная к экспертной практике, она представляет собой «продукт» этой науки, инструментарий практической экспертной деятельности. Обозначив учение о методах экспертных исследований среди других составляющих судебной экспертологии, А. И. Винберг и Н. Т. Малаховская, к сожалению, не раскрыли содержания этого учения и ограничились лишь общей характеристикой экспертных методов, повторяющей положения статьи А. И. Винберга и А. Р. Шляхова91, на содержании которой мы остановимся далее. Здесь же отметим, что авторы «Судебной экспертологии» исходят из суженного понимания методологии, понимая под ней лишь теорию общих методов исследования. Хотелось бы сделать еще одно существенное, с нашей точки зрения, замечание. Дело в том, что в предложенной А. И. Вин- бергом и Н. Т. Малаховской структуре экспертологии отсутствует учение о методах самой экспертологии как средствах познания ею своего предмета. Возможно, что именно это имели в виду авторы под «учением о методах наук в судебных экспертизах». Во всяком случае, должной ясности в этом вопросе нет. Между тем при изложении авторами методов экспертного исследования вопрос еще более затемняется, поскольку они относят к их числу и те методы теоретического уровня, которые неприменимы в практической экспертной деятельности, например аксиоматический метод92. Мы включили в свою модель общей теории судебной экспертизы учение о методах общей теории судебной экспертизы и экспертных исследований, имея в виду две стороны этого понятия: методы получения научного знания и разрабатываемые на этой основе методы практической деятельности, предполагая в последующем изложении рассмотреть вопрос о трансформации первых во вторые и о существующих ограничениях такой трансформации. Рассматриваемая теория является подчиненной по отношению к общей теории судебной экспертизы, поскольку служит отражением лишь одной из сторон предмета общей теории. Это отнюдь не умаляет ее значения, а лишь очерчивает сферу ее приложения. В структуре учения о методах общей теории судебной экспертизы и экспертных исследований мы различаем три основные части93: 1) понятийная; 2) классификационная; 3) операционная. К понятийной части относятся определения таких понятий, как метод научного познания и, следовательно, построения и развития общей теории судебной экспертизы; метод экспертного исследования; характеристика связей и зависимостей методов научного познания и практической экспертной деятельности; понятие экспертной методики. Здесь же раскрываются закономерности формирования методов. Классификационная часть учения включает в себя основания для классификации методов общей теории и методов экспертного исследования, сами классификации методов и экспертных методик. Операционная часть учения содержит анализ и характеристику методов общей теории и методов практической экспертной деятельности под углом зрения сферы их применения, соответствия условиям процесса научного или практического познания, возможностей (разрешающей способности), эффективности, объекта исследования и т. п. В последующем, руководствуясь целями нашего исследования, основное внимание мы уделим методам практического экспертного исследования. В соответствии с современными представлениями о предмете наук предметом рассматриваемого учения являются закономерности формирования, выбора и применения методов общей теории судебной экспертизы и методов экспертной деятельности, говоря в общем — закономерности метода. Мы полагаем, что такими закономерностями могут считаться следующие. 1. Возникновение новых методов познания в результате развития обосновывающего знания. 2. Заимствование методов смежных наук как следствие интеграционных процессов в науке и развития средств познания. 3. Определяющее влияние на формирование метода исследования растущих потребностей экспертной практики. 4. Определяющее влияние на формирование метода экспертной задачи. 5. Ситуационная зависимость выбора метода (компоненты ситуации: знания и навыки субъекта применения метода; материально-техническая база; условия исследования, включая временные и пространственные параметры; специфика объекта приложения метода и т. п.). 6. Ситуационная зависимость применения метода. 7. Закономерности, обусловливающие комплексирование методов как научного, так и практического познания. Представляют интерес формы проявления названных закономерностей метода непосредственно в экспертной практике. Расширение возможностей того или иного вида судебной экспертизы является следствием ряда причин, действующих либо порознь, либо в совокупности. Такими причинами могут быть: прогрессирующее развитие той области науки, данные которой используются этой экспертизой, причем это развитие в свою очередь может быть обусловлено интеграцией наук, их взаимопроникновением; появление новых средств познания или существенная модификация существующих. И в том и в другом случае эти причины вызывают к жизни новые методы практического познания, примеры чему мы встречаем в практике исследования бумажных денег, микрообъектов и других экспертиз. Нетривиальная экспертная задача, решение которой путем применения существующих методов исследования оказывается невозможным, может стать известным стимулом для поиска и разработки новых методов познания на основе существующих средств и приборной базы либо для поиска и разработки новых средств познания, расширяющих возможности существующих методов. Фактически такое положение сложилось сейчас в области решения задач исследования запаховых следов инструментальными методами. Многообразны проявления таких закономерностей, как ситуационная зависимость выбора и применения метода. Здесь на первый план выступает личность эксперта и такие ее характеристики, как компетентность, профессиональный опыт и навыки владения средствами познания, убежденность в эффективности метода и обоснованности его выбора и применения. При производстве комиссионных — однородных и комплексных — экспертиз действие этих закономерностей осложняется некоторыми психологическими факторами, характерными для деятельности малых коллективов, такими, например, как психологическая совместимость участников экспертизы, роль неформального лидера, если он имеется, различие в уровне профессиональных знаний и др. Ситуация выбора и применения метода может существенно осложниться при возникновении конфликта между участниками экспертизы и даже повлечь за собой при этом принципиальные различия в выборе метода. Особенно отчетливо проявляются закономерности комплек- сирования методов при формировании экспертных методик. Здесь оказывает свое влияние характер экспертных задач, для решения которых создаются методики, требования эвристического подхода к поиску должных методов, возможности создания необходимого алгоритма решения. Комплексируются при этом не только методы, но и условия их применения, используемые средства познания и все это — в определенных организационных формах. Важную роль при этом играют, естественно, и объекты исследования, причем не только с точки зрения их качественной, но и количественной характеристики. Как элемент методологии учение о методах представляет собой тот инструментарий, который используется остальными элементами общей теории для умножения знаний о своем предмете, т. е. для развития общей теории в целом. Учение о методах не содержит характеристики тех специфических особенностей, которые приобретают выбор и применение тех или иных методов при решении задач иных учений, входящих в состав общей теории. Оно определяет лишь общие подходы, принципы такого выбора и применения метода. Особенное же раскрывается в самих этих теориях. И последнее. Учение о методах — одно из тех звеньев, которые связывают воедино всю систему общей теории судебной экспертизы. Центральная часть учения о средствах и формах коммуникативной деятельности при производстве судебных экспертиз и информационных процессах — это язык эксперта, система экспертных понятий и обозначающих их терминов, проблемы формализации экспертного языка и компьютеризации на этой основе судебных экспертиз. В рамках рассматриваемого учения должно быть, как нам думается, исследовано движение информационных потоков в экспертизе, проблемы ее научно-информационного и оперативного информационного обеспечения. Можно полагать, что в этом аспекте подвергнется рассмотрению и проблема исходных для производства экспертизы данных. При разработке научных основ отдельных родов и видов судебных экспертиз уже многое сделано в области автоматизации экспертных исследований. Издание большим коллективом ученых и специалистов ряда словарей терминов отдельных видов экспертиз, решение многих проблем информационного обеспечения экспертной деятельности — все это является прочным фундаментом для формирования рассматриваемой теории и уже наличествующим существенным вкладом в нее. Одним из подразделов является заключение эксперта в системе процессуального доказывания. В нем предполагается всестороннее рассмотрение формы, содержания, значения заключения эксперта, тем более что все это имеет прямое отношение к логическим основам экспертной деятельности, которые будут представлены в подразделе о субъекте экспертной деятельности. Здесь, естественно, не следует останавливаться на процессуальном аспекте заключения эксперта, имея в виду, что все необходимое о форме экспертных выводов и их значении для установления истины можно сказать при анализе логических основ экспертизы. Еще один структурный элемент общей теории судебной экспертизы — учение об экспертном прогнозировании. Впервые о прогнозировании в близкой к экспертизе области — криминалистике — говорилось в работах Р. С. Белкина. Еще в 1970 г. он писал: «Прогнозирование в криминалистике должно стать естественным дополнением криминологических прогнозов. В общей форме можно сказать, что если задачей криминологического прогнозирования является определение количественных и качественных изменений преступности, то задачей прогноза в криминалистике является определение возможных путей развития средств, способов и методов борьбы с этой изменившейся преступностью»1. Он указывал, что гносеологической основой научного прогнозирования служит философская категория причинности, а логической основой — экстраполяция знаний, т. е. перенесение знаний с одной предметной области на другую, еще не исследованную область. Процесс экстраполяции в целях прогнозирования в законченном виде, по его мнению, состоит из следующих элементов: — исходные данные для прогнозирования — знание о прошлом или настоящем объекта или процесса, связях с другими объектами или процессами, проявившимися в прошлом или проявляющимися в настоящем; — основание для прогнозирования, т. е. знание о необходимых или вероятных направлениях развития объектов или процессов в будущем, выступающее в виде теоретической системы знаний о закономерностях такого развития; — операции по прогнозированию, под которыми следует понимать процесс переноса знаний, являющихся основой прогноза, на исходные для данного процесса данные и получение прогноза, т. е. вероятного вывода в будущем; — оценка прогноза; — реализация прогноза, т. е. формулирование системы рекомендаций, способствующих и обеспечивающих в зависимости от цели прогнозирования осуществление или неосуществление прогноза. Среди примерных направлений криминалистического прогнозирования он называет и такие, которые непосредственно связаны с криминалистической экспертизой, развитием структуры, техническим оснащением, дислокацией и специализацией экспертных учреждений94. В 1977 г. Г. Л. Грановский выступил на теоретическом семинаре Всесоюзного научно-исследовательского института судебных экспертиз с сообщением «О криминалистическом прогнозировании». Он рассмотрел некоторые частные методики прогнозирования (математическое моделирование, экспертные оценки), дополнил перечень возможных направлений криминалистического прогнозирования, упомянув прогнозирование совершенствования видов экспертиз и методов экспертных исследований95. Впоследствии Р. С. Белкин еще трижды обращался к вопросам криминалистического прогнозирования96. Если в первых двух работах ничего принципиально нового к сказанному в 1970 г. он не добавил, то уже соответствующие главы «Курса криминалистики» 1997 г. и 2001 г. пополнились критическим анализом вышедших в последнее десятилетие работ Л. Г. Горшенина по проблематике теории криминалистического прогнозирования. Первая из работ Л. Г. Горшенина — лекция «Криминалистическое прогнозирование» вышла в свет в 1992 г., затем в 1993 г. — монография «Основы теории криминалистического прогнозирования», а в 1994 г. им была защищена докторская диссертация на ту же тему. В этих работах Л. Г. Горшениным достаточно подробно были рассмотрены теоретические вопросы криминалистического прогнозирования, в частности были определены его структура и содержание, разработаны информационная база теории криминалистического прогнозирования, общие положения методики криминалистического прогнозирования, в том числе и классификация криминалистических прогнозов, критерии оценки криминалистического прогнозирования и формы их реализации и, наконец, — и это главное — впервые в нашей науке была сформирована в достаточно завершенном виде новая частная криминалистическая теория как элемент общей теории криминалистики97. Разработанная Л. Г. Горшениным концепция имеет практическую ценность не только для криминалистики и следственной практики, но и для такой области научного знания, как общая теория судебной экспертизы. Эта теория также обладает прогностической функцией, и одной из ее задач является прогнозирование: путей развития самой общей теории судебной экспертизы и входящих в ее содержание частных теорий; путей развития объекта этой теории — практической экспертной деятельности и методов этой деятельности; организационных и методических, а в известной степени и правовых основ этой деятельности и т. д. Прогнозирование научных исследований в судебной экспертизе связано прежде всего с развитием и совершенствованием самой общей теории судебных экспертиз, в частности с изменением и пополнением ее структуры новыми частными теориями и учениями. Мы полагаем, что развитие теории экспертного прогнозирования в современных условиях весьма целесообразно. Ее положения могут быть эффективно использованы как для разработки и принятия упреждающих по отношению к возможным способам совершения преступлений мер технического или организационного характера, так и для планирования процесса развития экспертных учреждений. Прогнозирование позволит повысить эффективность и экспертной профилактической деятельности. С другой стороны, профилактическая деятельность является одним из оснований и следствий прогнозов об изменении ситуации в будущем. Так, например, разработка и конструирование новых сейфовых замков позволяет прогнозировать уменьшение числа преступлений, связанных с кражами из сейфов. Кстати сказать, что касается термина «криминалистическое прогнозирование», то, на наш взгляд, он лишен смысла по тем же основаниям, что и термин «криминалистическая кибернетика». Относительно термина «экспертное прогнозирование» следует сказать, что он носит условный характер, так как в данном случае он определяется субъектом прогнозирования — экспертом, а не самой сущностью данного процесса. Завершают нашу модель структуры общей теории судебной экспертизы частные теории судебных экспертиз. Здесь следует дать понятие частной теории судебной экспертизы, ее структуры, определить частные экспертные теории, их предмет, объект, методы, роль и значение для экспертной деятельности, систему частных экспертных теорий, включающую теорию субъекта экспертной деятельности, теорию объектов экспертной деятельности, математизацию экспертной деятельности, информатизацию и автоматизацию судебной экспертизы, теорию экспертной идентификации, теорию экспертной диагностики и т. д. Но прежде чем определить частные теории, входящие в структуру общей теории судебной экспертизы, напомним, что любая частная теория отражает лишь сторону, один из элементов (или совокупность элементов), группу связей и отношений предмета общей теории судебной экспертизы, лишь некоторые закономерности объективной действительности. Поскольку ни одна из частных теорий не может охватить весь предмет общей теории судебной экспертизы, она охватывает лишь какую-то его сторону. Рассматривая определенную сторону предмета, углубляясь в эту материю, частная теория имеет возможность заниматься деталями, но связанными тем не менее с общей теорией судебной экспертизы и направленными на ее развитие. Другими словами, эта детализация частной теории осуществляется в рамках общей теории судебной экспертизы. Здесь же необходимо рассмотреть и частные теории отдельных родов и видов экспертиз. Разумеется, та краткая характеристика, которую мы дали предложенной структуре общей теории судебной экспертизы и ее составных частей, не претендует на бесспорность и не исключает иных представлений о содержании общей теории судебной экспертизы. Она лишь отражает наши представления об этой теории.