Вопрос о классификации есть вопрос о структуре научного знания. По справедливому утверждению В. А. Штоффа, «систематизация фактов на основе каких-то общих для них признаков называется классификацией. При построении научной классификации весьма важен правильный выбор ее основания, т. е. признаков или свойств, на основании которых осуществляется группировка. Это помогает понять сущность, т. е. закономерность, классифицируемых явлений, известных нам в качестве фактов»564. За последнее десятилетие вышло немало работ, посвященных проблеме классификаций в судебной экспертизе565. Это труды по классификации экспертиз, экспертных задач, методов исследования, экспертных специальностей и др. При всей разноплановости этих классификаций и их неоднозначности все они, хотя и представляют собой классификации разных порядков и уровней, призваны обеспечить консолидацию знания в целом и его отдельных элементов (блоков), способствуя в первую очередь удовлетворению потребности в сборе, анализе и использовании соответствующей информации. Для того чтобы классификация была подлинно научной, а не просто основанной на интуиции, здравом смысле или в лучшем случае на недостаточно обоснованных логических посылках, должны неуклонно соблюдаться три принципа: развитие, структурность, взаимосвязь. Эти принципы по сути своей отражают то бесспорное обстоятельство, что все явления объективного материального мира оказываются структурно взаимосвязанными и развивающимися. Для реализации этих принципов важным является соблюдение основных этапов, применяемых в любой классификации: 1) выбор множества объектов; 2) указание и точное определение признаков, по которым будет производиться сравнение; 3) способ разбивки на классы, т. е. алгоритм выделения классов. Не углубляясь далее в технологию и значение классификаций, применительно к судебной экспертизе необходимо обратить внимание на следующий аспект, который становится очень важным, когда речь идет о классификации в теории, особенно в теории новой, только создаваемой. Это классификация областей и направлений науки. Такая классификация обязательно должна найти отражение в общей теории судебной экспертизы, реализуя одну из методологических задач теории: она призвана высветить приложение усилий к главным задачам, поставить целью интегрирование знаний и усилий. Эта классификация имеет и сугубо практическое значение: планирование подготовки и распределения кадров, выбор тем диссертационных исследований, т. е. подготовка специалистов высшей квалификации. При осуществлении классификации научных направлений566 должна быть взята в расчет не только общая теория, но и теории частные. Мы уже обращались в данной работе к проблемам классификации, приводя их различные системы: от классификации наук — при определении места общей теории судебной экспертизы в системе научного знания, до классификации задач, методов, объектов, свойств и признаков и т. п. Ранее мы определили, что современная классификация наук (общественные, естественные и технические науки) пополнилась четвертым звеном — классом гибридных наук, среди которых различают науки комплексные, представляющие собой механическое объединение сведений из различных классов наук; науки интегральные, содержанием которых служат данные различных наук в пределах одного класса, и науки синтетические, которые используют научные положения различных классов, объединенные их служебной ролью и целями существования. К числу последних мы отнесли и судебную экспертизу, в которой помимо значительного правового содержания содержатся данные естественных и технических наук и др. Здесь же мы вплотную подошли к проблеме классификации судебных экспертиз, играющей значительную роль в становлении общей теории судебной экспертизы. Данной проблеме в юридической литературе уделено значительное внимание567. Проблема классификации судебных экспертиз имеет не только теоретическое, но и сугубо практическое значение. От правильного определения рода и вида судебной экспертизы и, соответственно, ее возможностей зависит безошибочное назначение экспертизы, выбор экспертного учреждения и эксперта и, следовательно, сама сущность надлежащего использования экспертизы в процессе судопроизводства. По справедливому замечанию В. И. Гончаренко и Л. А. Степановой, «определение границ и компетенции каждого вида судебной экспертизы должно принципиально детерминироваться предметными классификациями наук, ибо четкая научно-обоснованная классификация судебных экспертиз, будучи безупречной, создает предпосылки для полезной практики и способствует объективному развитию каждого вида экспертизы, опирающегося на свою базовую науку»568. От классификации судебных экспертиз зависит также организация работы экспертного учреждения, направлений совершенствования приборной базы, подготовки специалистов-экс- пертов. Классификации экспертиз в 50—70-х гг. уделялось достаточно большое внимание учеными и практиками. Такие виды экспертиз, как судебно-баллистическая, судебно-портретная, судебно-почерковедческая, судебно-техническая экспертиза документов, судебно-трасологическая, традиционно относились к криминалистическим практически всеми авторами569. Однако развитие судебной экспертизы, появление новых объектов и задач, приспособление для нужд судопроизводства данных естественных и технических наук, разработка на этой основе новых методик исследования, формирование научных основ новых видов экспертиз, таких, например, как экспертиза материалов, веществ и изделий из них, привели к дискуссии о природе вновь сформировавшихся или находящихся в стадии формирования (фоноскопическая, или, как она еще именуется некоторыми учеными, вокалографическая (фонографическая), экспертиза запаховых следов и т. п.) экспертиз. С конца 50-х гг. прочно вошел в научный и практический обиход термин «криминалистическая экспертиза материалов, веществ и изделий» (КЭМВИ)570. Насколько нам удалось проследить, первым объявил о новом виде криминалистической экспертизы материалов, веществ и изделий в 1959 г. В. К. Лисиченко571. Эта идея была подхвачена В. С. Митричевым и А. Р. Шля- ховым, а также конституирована в ведомственных нормативных и иных документах и на протяжении ряда лет активно разрабатывалась в теоретическом и практическом планах. Более того, по мнению В. С. Митричева, КЭМВИ есть не что иное, как новая отрасль криминалистической техники572. Однако не все криминалисты были единодушны в признании появления нового рода криминалистической экспертизы. Аргументы сторонников признания экспертизы материалов и веществ криминалистической были весьма уязвимы, в особенности главный из них: она потому является криминалистической, что методологической основой этой экспертизы служит теория криминалистической идентификации573. Такой же точки зрения придерживались и другие ученые. «Экспертиза названных объектов (материалов, веществ и изделий из них. — Т. А.), — писал А. Р. Шляхов, — должна рассматриваться как криминалистическая, поскольку ею решаются идентификационные задачи»574. Но у авторов этой позиции сразу же нашлись оппоненты. «Криминалистическая экспертиза едина не потому, что она якобы решает одну и ту же задачу — установление тождества, — отмечали Р. С. Белкин и А. И. Винберг, — а потому, что ее научной основой является криминалистика как единая наука. Что же касается ее задач, то они, конечно, не сводятся только к установлению факта тождества, независимо от того, говорим ли мы только об отношении тождества или же прибавляем к нему еще и состояние тождества»575. По мнению В. С. Митричева, отнесение экспертизы материалов, веществ и изделий из них к числу криминалистических обусловлено не только решением ею идентификационных задач, но и, во-первых, самостоятельностью и специфичностью задач комплексного исследования материалов, веществ и изделий, невозможностью их решения в рамках отдельных естественных или технических наук; во-вторых, наличием теоретической и достаточно разработанной технической базы; в-третьих, характером специальных знаний, которыми должен обладать эксперт, производящий экспертные исследования576. У сторонников рассматриваемой концепции криминалистической природы экспертизы материалов и веществ был и такой аргумент: применяемые ею методы не разрабатываются соответствующими естественными науками, а поэтому нельзя «отлучать» эту экспертизу от криминалистики, ибо только в этой науке возможно определение специальной групповой принадлежности материалов, веществ и изделий и отождествление образованных этими материалами и веществами индивидуальноопределенных материальных объектов. Р. С. Белкин замечал по этому поводу, что необходимые для данной экспертизы научные исследования и разработки должны осуществляться в рамках соответствующих предметных экспертных наук, о которых уже в то время писали А. А. Эйсман и авторы концепции судебной экспертологии А. И. Винберг и Н. Т. Малаховская577. Вопросы классификации судебных экспертиз до сих пор служат предметом дискуссии. Среди ярых противников отнесения экспертизы материалов и веществ к числу криминалистических выступал и Р. С. Белкин. Исходя из правовой природы криминалистической науки, традиционных представлений о классе криминалистических экспертиз и тех линий разграничения, которые были им сформулированы, он, вслед за В. А. Пучковым, пришел к однозначному выводу, что экспертиза материалов и веществ является скорее материаловедческой или какой-либо иной, но не криминалистической578. Его позиция не осталась без внимания и была поддержана такими уче- ными-криминалистами, как Ю. Г. Корухов, Д. Я. Мирский и др. Однако, как уже упоминалось нами в начале данной работы, несколько лет назад Р. С. Белкин изменил свои взгляды на природу криминалистики, утверждая, что криминалистика является наукой синтетического характера579. Он не сделал из этого никаких выводов в отношении принадлежности нетрадиционных экспертиз к числу криминалистических, однако те доводы, которые он приводил ранее, теперь очевидно потребуют определенной корректировки. Выступая против отнесения экспертизы материалов, веществ и изделий из них к числу криминалистических, Р. С. Белкин обосновывал свою позицию, во-первых, тем, что «решение экспертизой идентификационных задач не является исключительным признаком, свидетельствующим о ее криминалистической природе». Во-вторых, «в структуре специальных знаний, которыми должен обладать осуществляющий эту экспертизу специалист... вообще отсутствуют специфически криминалистические познания или в лучшем случае они представлены лишь познаниями в области теории криминалистической идентификации». В-третьих, поскольку «к методологическим основам экспертизы относится и ее понятийный аппарат, и система принятых в ней классификаций, и, что самое существенное в данном случае, учение о методах исследований... а методы этой экспертизы — это методы химии, почвоведения, физики и других естественных и отчасти технических наук», автор делает вывод о том, что довод об отнесении данной экспертизы к классу криминалистических не обоснован580. Справедливости ради следует отметить, что Р. С. Белкин не отрицает возможности расширения круга криминалистических экспертиз. Анализируя приведенные контраргументы с позиции сегодняшнего времени и с учетом изменившейся точки зрения автора на природу криминалистики, можно заметить некоторые противоречия. Мы согласны с первым тезисом, выдвинутым Р. С. Белкиным, в то же время второй тезис вызывает у нас сомнение. Если отталкиваться от синтетической природы криминалистики, основной питательной средой для которой являются не только право, правовые науки, но и естественные и технические, то вряд ли можно утверждать, что в структуре специальных знаний экспертизы материалов, веществ и изделий из них (как, впрочем, и в других новых видах экспертиз) вообще отсутствуют специфические, в том числе и криминалистические, познания. Что касается третьего тезиса, то здесь прежде всего следует ответить на вопрос: что же составляет методологическую основу экспертизы материалов, веществ и изделий из них? Методология науки — это теоретическая система знаний581. Она включает теоретические построения (общую и частные теории, играющие роль руководящих принципов), систематизацию теоретических знаний, теоретические понятия, различные учения, в частности учение об общих и частных методах научных исследований и т. п. Понятийный аппарат рассматриваемой экспертизы составляют данные как материнских наук, так и самой криминалистики, которая из-за происходящих интеграционных и диффе- ренционных процессов испытала на себе наиболее сильное их влияние в силу самого своего предназначения, своей социальной функции. Принятые классификации также основаны на теоретических положениях и криминалистики, и материнских наук. Что же касается методов исследования, то здесь мы можем наблюдать комплексирование методов экспертного исследования в зависимости от решаемой задачи. Оно может заключаться в применении ряда методов, однородных или разнородных по своей научной природе. Современные фундаментальные направления развития науки и техники требуют применения новых, выходящих за рамки той или иной частной отрасли знания методов. Разработка последних тесно связана с комплексированием уже известных и практикуемых. Это позволяет повысить эффективность исследований. На основе объединения и использования разнообразных методов исследования возможно формирование комплексного метода, в рамки которого могут входить в том числе и методы, традиционно относящиеся к криминалистическим. Фактически в данном случае происходит формирование нового метода. Это, конечно, не означает, что все применяемые для решения задач экспертизы материалов, веществ и изделий из них методы носят комплексный характер, но отрицать использование при их решении и криминалистических методов, на наш взгляд, было бы неразумно. Методологическую основу экспертизы составляют и теоретические положения той науки, из которой она черпает свои знания. По мнению А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской, «основу криминалистической экспертизы составляет теоретическое положение науки советской криминалистики в раскрытии преступлений на базе обобщения следственной и судебной практики»1. Думается, что на данном этапе развития криминалистики ее теоретические положения могут претерпеть изменения, и не исключено, что со временем будут найдены аргументы в пользу отнесения экспертизы материалов, веществ и изделий из них, как, впрочем, и иных новых видов экспертиз, к классу криминалистических. Прежде чем изложить свои соображения о классификации судебных экспертиз, целесообразно дать анализ самого понятия классификации, как в логическом, так и практическом аспекте. Раскрывая логический смысл понятия классификации, Н. И. Кондаков писал: «Всякая классификация преследует конкретные цели и строится с соблюдением логических правил деления объема понятия, а именно: 1) в одной и той же классификации необходимо применять одно и то же основание; 2) объем членов классификации должен равняться объему классификационного класса (соразмерность деления); 3) члены классификации должны взаимно исключать друг друга; это значит, что ни один из них не должен входить в объем другого класса; 4) подразделение на подклассы должно быть непрерывным, т. е. необходимо брать ближайший класс и не перескакивать в более отдаленный класс»582. Однако, как справедливо отмечает М. В. Мостепаненко, «научная классификация качественно отличается от обычного понимания классификации как логической операции, которая сводится к формальной группировке явлений по какому-либо произвольно выбранному признаку. Научная классификация основывается на всестороннем изучении реальных свойств и отношений явлений, представляет собой отражение объективной взаимосвязи явлений... Таким образом, научная классификация понимается как отражение объективной взаимосвязи явлений, как первый шаг в углублении знаний от явлений к их сущности, к объективным законам, связывающим явления. В этом требовании — методологическая основа любой класси- фикации»583. Как уже было сказано ранее, происходящие в современной науке интеграция и дифференциация оказывают влияние на формирование и использование методов и средств экспертного исследования, затрагивая также и сферу их применения — конкретные виды и роды судебной экспертизы, их природу и, как следствие, классификацию судебных экспертиз. До последнего времени классификация судебных экспертиз осуществлялась, как правило, в основном на основе тех наук, методы которых использовались для исследования некоторого множества объектов, само же это множество выделялось по разным основаниям. Так, например, если объектами, составляющими множество, являются пищевые продукты, экспертизу именуют пищевой, если это продукты жизнедеятельности человеческого организма — биологической, иногда судебно-медицинской и т. п. Правда, из самого названия экспертизы не всегда можно уяснить, какая область знаний является ее научной основой. Так, в отношении той же пищевой экспертизы, использующей преимущественно химические методы исследования, правомерно, пожалуй, было бы говорить о судебно-химической экспертизе пищевых продуктов, если бы в то же время она не решала ряда чисто технологических задач из области производства пищевых продуктов. Подобно тому, как интеграция и дифференциация научных знаний на современном этапе развития науки привели к тому, что классическая классификация наук, их подразделение на общественные, естественные и технические приобрела весьма условный характер, все меньше стала соответствовать подлинной природе той или иной области научного знания, так и в области классификации судебных экспертиз возникают проблемы, представляющие все большую трудность для однозначного решения. По сути, эти трудности возникают уже при определении критериев отнесения экспертиз к тому или иному виду, роду или даже классу. Возможно, потому, что исторически криминалистическая экспертиза была одним из первых двух родов (наряду с судебно-медицинской) судебных экспертиз и не только сохранила, но и приумножила свое значение в наши дни, первые попытки выработать критерии отнесения экспертизы к определенному роду были предприняты в области экспертизы криминалистической. До начала 60-х гг. вопрос решался сравнительно просто. «Для отграничения сферы криминалистической экспертизы от судебно-медицинской, судебно-химической и других видов судебной экспертизы могут быть два критерия — основной и производный, — писал А. И. Винберг. — Основной критерий относится к главной задаче экспертизы: индивидуальная идентификация — это сфера криминалистической экспертизы, и родовая идентификация — сфера судебной физики, судебной химии и т. д. Производный критерий относится к вспомогательным задачам экспертизы (к неидентификационным): степень близости к основной науке — криминалистике — в одних случаях, и к физике, химии, биологии и т. п. — в других»584. Вначале названные критерии сомнений не вызывали и принимались как должное, в том числе и тот факт, что идентификации могут подлежать только твердые тела с устойчивым строением. Но вот в судебной медицине также стали решать идентификационные задачи, например отождествление орудия травмы по следам на костях и хрящах, экспериментально была доказана возможность идентификации — именно в криминалистическом понимании этого процесса — жидких и сыпучих тел, когда при определенных условиях они приобретают выраженную индивидуальность585. С течением времени стало ясно, что названные А. И. Вин- бергом критерии недостаточны для отнесения той ли иной экспертизы к числу криминалистических. Вопрос о разделении экспертиз на виды, роды и даже классы оставался открытым. В качестве таких критериев предлагались объекты экспертного исследования, экспертные задачи, методы экспертизы, однако удовлетворительного решения вопроса об отнесении того или иного вида экспертизы к числу криминалистических не существовало, в большинстве случаев руководствовались традицией: на первый план выступали традиционные криминалистические объекты или экспертные задачи. Таким путем решался вопрос не только при существенном расширении или изменении задач, решаемых экспертизой, традиционно относимых к числу криминалистических, но и при формировании новых видов экспертизы традиционно криминалистических объектов. Обстоятельная классификация криминалистических экспертиз по степени разработанности методик экспертного исследования впервые была дана А. Р. Шляховым в 1974 г. и включала четыре группы586. Позднее А. Р. Шляхов предложил делить экспертизы по степени общности и субординации на следующие уровни: «1) классы (типы), которые делятся на 2) роды, а последние — на 3) виды, дифференцируемые на 4) разновидности (или группы)»587. Уязвимость традиционных критериев оценки экспертизы как криминалистической, взятых порознь, побудила А. Р. Шля- хова сформулировать комплексный критерий такой оценки. Он писал, что судебная экспертиза вообще и криминалистическая экспертиза в частности могут быть подразделены на области по совокупности трех ее существенных признаков: предмета, объекта и методики экспертного исследования. Лишь в совокупности они образуют отдельную отрасль специальных знаний, самостоятельный вид экспертизы. В криминалистических учреждениях встречаются предложения различать экспертизы по объектам, например исследование красок, следов орудий взлома замков, документов и т. д. Другие предлагают классификации, учитывающие лишь задачи, т. е. вопросы, которые ставятся на разрешение эксперта. Представляется, что на основе задач экспертизы, отвлекаясь от объекта, нельзя получить удовлетворительную классификацию видов криминалистической экспертизы. Невозможно выяснить сущность экспертизы, не определив объект экспертного исследования. Некоторые криминалисты предлагают различать отдельные виды криминалистической экспертизы по методам исследования. Отдельные виды криминалистической экспертизы нельзя различать только по вопросам, либо по объектам, либо методам исследования588. Взяв за основание классификации предмет, объект и методы исследования, он предложил поделить экспертизы на девять классов: 1) судебно-медицинские и психофизиологические; 2) криминалистические, к которым отнес все традиционные экспертизы и экспертизу материалов, веществ и изделий из них; 3) судебные инженерно-транспортные; 4) судебно-бухгалтерские и финансово-экономические; 5) судебные инженернотехнологические; 6) судебно-технические; 7) судебные сельскохозяйственные; 8) судебно-экологические; 9) судебно-биологические экспертизы объектов животного и растительного проис- хождения589. Как видим, и здесь экспертизу материалов, веществ и изделий из них автор отнес к числу криминалистических, а не к какому-либо другому классу, например судебно-биологических экспертиз. Свою позицию в этом вопросе он аргументировал тем, что «в отличие от предмета судебно-биологической экспертизы к криминалистической экспертизе относится отождествление единичного объекта (в том числе материалов и веществ), исключая объекты собственно животного и растительного происхождения»590. Такой же точки зрения придерживается и М. Б. Вандер: «Специализация экспертизы определяет ее класс. На этом уровне экспертизы веществ подразделяются на криминалистические, судебно-медицинские, биологические, товароведческие и другие»591. Но в отличие от А. Р. Шляхова им была предложена несколько иная классификация экспертиз. С его точки зрения, она должна выглядеть следующим образом: 1) товароведческая; 2) судебно-медицинская; 3) автотехниче- ская; 4) биологическая; 5) криминалистическая; 6) прочие592. Ю. Г. Корухов, используя то же основание классификации, предлагает поделить современные судебные экспертизы на 10 классов: 1) криминалистические; 2) медицинские и психофизиологические; 3) инженерно-технические; 4) инженернотранспортные; 5) инженерно-технологические; 6) экономические; 7) биологические; 8) экологические; 9) сельскохозяйственные; 10) искусствоведческие593. Его классификация пополнилась таким новым классом, как искусствоведческая экспертиза. Необходимость выделения данных экспертиз в отдельный класс вполне обоснованна, однако, как справедливо отмечает сам автор, этот класс новый, формируемый. Возникновение его находится в прямой связи с накоплением и легализацией больших и очень больших богатств в определенных группах населения и, естественно, требует теоретических и методических разработок, обосновывающих существование и производство экспертиз данного класса594. По мнению Т. С. Волчецкой, все судебные экспертизы можно разделить на 12 классов: 1) криминалистические; 2) судебномедицинские и психофизиологические; 3) судебные инженерно-технические; 4) судебные инженерно-транспортные; 5) судебные инженерно-технологические; 6) судебные экономические; 7) судебно-биологические; 8) судебно-почвоведческие; 9) сельскохозяйственные; 10) пищевых продуктов; 11) судебноэкологические; 12) искусствоведческие595. Как видим, в отличие от классификации, предложенной Ю. Г. Коруховым, здесь присутствует класс судебно-почвоведческих экспертиз и класс экспертиз пищевых продуктов. Оба эти класса сформировались достаточно давно и имеют право на существование. Рассмотрим также классификацию, предложенную А. Г. Ско- мороховой. По ее мнению, взяв за основание классификации совокупность предмета, объекта и методики экспертного исследования, все экспертизы можно поделить на традиционные криминалистические; иные криминалистические экспертизы, методики которых были разработаны после 60-х гг. (сюда она предлагает отнести автороведческую, видеофонографическую, фототехническую экспертизы; механоскопическую экспертизу производственно-технологических следов; микротрасологиче- скую, транспортно-трасологическую экспертизы; экспертизу восстановления измененных номеров (фирменных знаков); экспертизу материалов (изделий), веществ); естественно-технические криминалистические экспертизы (медико-криминалистические, биологические, почвоведческие, минералогические экспертизы и экспертизы пищевых продуктов, взрывов, пожаров, дорожно-транспортных происшествий, компьютерно-техническая экспертиза); инженерно-технические экспертизы (инженерно-технологическая, строительно-техническая, электротехническая, безопасности труда, экологическая); экономические экспертизы (бухгалтерская, финансово-экономическая, товароведческая)596 и т. д. Классификация А. Г. Скомороховой, с нашей точки зрения, весьма уязвима. Во-первых, нелогично делить криминалистические экспертизы на группы в зависимости от времени формирования. Этот критерий деления явно ненаучен и произволен, поскольку экспертиза следов, например, транспортных средств возникла фактически уже при формировании трасологической экспертизы, т. е. задолго до 60-х гг. Во-вторых, едва ли размер объектов экспертизы может служить основанием для выделения самостоятельного ее вида — микротрасологической экспертизы, поскольку микрообъекты исследуются теми видами (родами) экспертиз, которые исследуют и макрообъекты (микроследы — трасологической, микрочастицы и микроколичества — КЭМВИ). Искусственно выглядит выделение так называемых естественно-технических криминалистических экспертиз. Многие из относимых к ним экспертиз ни в одной классификации криминалистическими не признаются (биологическая, почвоведческая, минералогическая и др.), другие же, как, например, медико-криминалистическая, представляют собой комплексные экспертизы. Третьи — относятся к следующему классу инженерно-технических экспертиз и т. п. Данная классификация не получила какого-либо отклика в экспертной практике, что свидетельствует о ее нежизнеспособности и в какой-то степени надуманности. Интересна, на наш взгляд, классификация судебных экспертиз, предложенная Е. Р. Россинской. Классифицируя все экспертизы по такому основанию, как характер, отрасль специальных знаний, на криминалистические (в перечень которых кроме общеизвестных традиционных экспертиз автором справедливо включена и фоноскопическая); веществ и материалов; медицинские; биологические; экономические; инженерно-технические и другие, она отмечает, что «каждой из них отвечает предмет, объект и методы исследования»597. Данная позиция не нова. Еще Р. С. Белкин, присоединившись к рассуждениям А. Р. Шляхова относительно критериев оценки экспертизы, замечал, что «к трем названным признакам, отличающим один вид экспертизы от другого, следует добавить и четвертый — характер специальных познаний, играющий доминирующую роль при решении задач данного вида экспертизы»598. Критикуя позицию авторов, по мнению которых в основу классификации должна быть включена и отрасль знаний, А. В. Кудрявцева отмечает, что отрасль знаний хотя и служит источником специальных познаний эксперта, тем не менее является лишь одной из составляющих, определяющих их сущность599. Справедливости ради следует сказать, что все перечисленные А. В. Кудрявцевой авторы как раз таки и говорили об отрасли, как об одном из признаков, входящем в комплексный критерий оценки. Соглашаясь с тем, что основанием для классификации экспертиз служат предмет, объект и методы экспертного исследования, «научные представления о которых определяют сущность специальных познаний эксперта», А. В. Кудрявцева тем не менее считает, что данные признаки необходимо пополнить еще и таким, как методики исследования600. Никак не обосновывая необходимость включения этого признака в основание классификации, она ссылается на тот факт, что в криминалистической литературе приводится несколько классификаций экспертиз по предмету, объекту и методике. В качестве примера она приводит классификацию, предложенную А. Р. Шляхо- вым601. Однако следует заметить, что А. Р. Шляхов, определив предмет, объект и методики исследования как основные признаки, раскрывающие сущность судебной экспертизы, допускает определенное смешение понятий метода и методики. Он пишет, что «выбор и применение того или иного метода зависит от предмета и объекта экспертизы; иногда же разрабатываются специальные системы методов, которые в литературе именуются методиками экспертного исследования»602. Мы уже говорили ранее, что метод (или специальная система методов) не есть методика. Если под методикой понимать систему предписаний по выбору и применению методов и средств решения экспертной задачи, то следовало бы добавить такой признак, как средства. Но и в этом нет необходимости, поскольку средства решения экспертных задач есть не что иное, как рабочий инструмент эксперта. Их выбор зависит как от самой задачи, так и от используемых для ее решения методов, предусмотренных соответствующей экспертной методикой. Применение того или иного метода исследования определяет применение соответствующих средств, не оказывающих никакого влияния на отнесение экспертизы к тому или иному классу, виду, роду. Именно поэтому вряд ли стоит выделять их в качестве одной из составляющих комплексного критерия. Анализ положений, выдвинутых этими авторами, убеждает, что в современных условиях они далеко не бесспорны. Прежде всего, сочетание и содержание элементов совокупности предложенных признаков настолько разнообразны, что их совпадение по форме может означать не какой-то один, а несколько видов судебной экспертизы. Примером может послужить почерковедческая и судебно-техническая экспертиза документов: и у той и у другой возможно совпадение всех перечисленных признаков, но это вовсе не означает, что это один и тот же вид экспертизы. Сказанное позволяет прийти к следующему выводу: названные признаки могут быть пригодны для различения классов, возможно, родов экспертиз, но не видов, где требуется нечто более специализированное. Простой анализ определений предмета, объекта экспертизы и методов экспертного исследования позволяет заключить, что на базе этих определений невозможно провести никаких границ между родами или видами судебных экспертиз. Что же касается критерия, предложенного Р. С. Белкиным, то здесь можно отметить следующее. Как было сказано ранее, обычно под специальными понимаются знания, полученные в результате профессиональной подготовки и занятия какой-либо деятельностью. Иногда указывается, что их предметом служит совокупность методов исследования объектов и явлений603 или система методов исследования и принципы оценки их свойств и признаков604. Подчеркивается «подвижность» состава и уровня специальных знаний, ее связь с развитием определенной базовой для них науки. Но процессы интеграции и дифференциации знаний привели к тому, что природа ряда важных для судебной экспертизы наук перестала быть однородной, содержащиеся в ней знания, определенные их комплексы могут выступать как специальные знания экспертов различных специальностей. С подобным явлением можно встретиться, обратившись как к криминалистической, так и к экспертной науке. Предпринятый нами анализ существующих критериев классификации судебных экспертиз, как представляется, свидетельствует об их весьма условном, относительном значении для данной классификации, а такой критерий, как методы экспертного исследования, фактически вообще уже не может считаться таковым. Не годится взятый сам по себе и такой критерий, как характер специальных знаний, доминирующий при решении той или иной экспертной задачи. Мы полагаем, что А. Р. Шляхов был прав, считая, что для классификации судебных экспертиз необходим комплексный критерий, но его состав сейчас видится иным, нежели тот, который был им предложен. Это объекты и задачи экспертного исследования и, кроме того, что весьма важно, такой компонент критерия, как традиция, традиционное представление об объектах и задачах определенного рода, вида экспертизы. На это совершенно справедливо указывал А. А. Эйсман: при разграничении судебных экспертиз «только сочетание аналитического и исторического подхода к решению подобных вопросов может привести к удовлетворительному ответу... Любые теоретические выводы должны строиться с учетом исторически сложившегося распределения функций между различными учреждениями и распределения знаний между отраслями науки»605. Такой комплексный критерий позволяет более или менее четко отграничить их друг от друга. В следственной и судебной практике можно руководствоваться общепринятым делением экспертиз по характеру обосновывающего знания. Именно так классифицируются судебные экспертизы в современной справочной литературе606. Вместе с тем следует отметить, что те подлинно революционные изменения, которые произошли под влиянием процессов развития науки в области судебной экспертизы, позволили нам прийти к следующим выводам. Процессы интеграции и дифференциации, а также становление и формирование общей теории судебной экспертизы, определение ее природы привели к изменению представлений о классификации судебных экспертиз. В частности, потерял практическое значение вопрос о том, является ли криминалистической экспертиза материалов и веществ, можно ли также считать криминалистической фоноскопическую и взрывотехническую экспертизы и т. п. Синтетическая природа общей теории судебной экспертизы позволяет снять ярлыки, которые мы наклеивали на различные виды и роды экспертиз, и рассматривать любой вид и род экспертизы просто как судебную экспертизу607. Добавим, что фактически такой же точки зрения придерживается и Е. Р. Россинская, по мнению которой, «поскольку комплексирование и взаимное проникновение знаний закономерно приводит к стиранию граней между криминалистическими и некриминалистическими экспертизами, интеграции разных родов и видов судебных экспертиз, напрашивается вывод о единой природе судебных экспертиз. Таким образом, утрачивается принципиальное отличие между традиционными криминалистическими и прочими экспертизами»608. О криминалистических экспертизах как группе судебных экспертиз говорил и А. Г. Филиппов. Однако он не ограничился данным выводом и рассмотрел также проблемы возможности расширения круга и предмета криминалистических экспертиз. Не отрицая в принципе этих возможностей, он тем не менее подверг критике взгляды ряда ученых, которые на тот период развития судебной экспертизы предлагали относить к криминалистическим экспертизам такие, как фоноскопическую, одорологическую, автороведческую и другие, мотивируя свою позицию тем, что «при их проведении используются специальные познания и методики, основанные на положениях не криминалистики (или не только криминалистики), а главным образом других наук»609.