Глава 1. История формирования общей теории судебной экспертизы
Опыт и история развития науки, логика процесса научного познания позволяют констатировать, что в общем закономерном развитии науки можно всегда выделить две четко просматриваемых и тесно связанных между собой стороны: внутреннюю и внешнюю. Внутренняя — это самопознание науки, исследование ее предмета во всех его связях и опосредствованиях, элементах и следствиях; внешняя — это «продукт» науки, то, ради чего она существует, ее связи и значение для практики, а применительно к наукам, изучающим в различных аспектах преступность, — для практики борьбы с этим социальным явлением. При этом многовековой опыт развития науки с очевидностью свидетельствует о том, что развитие осуществляется по большей степени не плавно, не равномерно, а скачками: взлеты и падения, спады и подъемы сменяют друг друга. Объясняется это тем, что в каждой области знаний время от времени наступает период количественного накопления новых фактов, результатов применения новых методов, умножается опыт, возникает совокупность познанных на этой основе эмпирических закономерностей и, как результат обобщения существующих теорий, формируется на этой основе метатеория, т. е. теория более высокого уровня, чьи положения равно применимы ко всем объектам обобщения. Следует отметить, что метатеория — это не просто синтез ее оснований, а качественно новое знание, обладающее своеобразной структурой со специфическими связями элементов этой структуры. Именно метатеория призвана объединить все факты, явления, теоретические конструкции, накопленные в судебной экспертизе, в систематизированное целое — общую теорию судебной экспертизы. Как уже было сказано, возникновение метатеории становится возможным, когда на определенном этапе развития науки наступает период количественного накопления новых фактов, возникает совокупность познанных на этой основе эмпирических закономерностей. Наступает момент, когда эти количественные изменения неизбежно влекут за собой качественные изменения в научном знании, и эти качественные изменения означают новый скачок в развитии науки. И. А. Алиев по этому поводу писал: «Науковедение и методология научного познания определяют связи между общей теорией и частными теориями в определенной предметной области достаточно сложными и неоднозначными. Такие теории могут быть соподчинены и находятся в отношении некоторой субординации. При этом общую теорию, выступающую в роли «теории теорий», называют метатеорией. Метатеория обычно содержит методологические принципы формирования теорий частного порядка. Как правило, общая теория отражает существенные связи и отношения между сравнительно различными явлениями изучаемой области, формулируя принципы, законы и другие элементы, играющие роль нормативного фактора при формировании теорий более низкого уровня»1. Именно такой этап развития переживает сейчас судебная экспертиза. Известно, что существуют различные способы обобщения теорий. О. М. Сичивица называет среди важнейших из них: а) обобщение, основанное на абстракции отождествления, когда теория, развитая для области явлений А, экстраполируется на другую область В, которая может быть отождествлена с областью А; б) обобщение путем объединения нескольких теорий в одну в результате выявления общих и фундаментальных закономерностей, имеющих силу в рассматриваемой каждой из объединяемых теорий областях; в) обобщение с предельным переходом, когда вводятся новые характеристические параметры по отношению к предметам прежней области, выявляются новые свойства и отношения объектов в пределах прежней области2. Обобщение теорий, относящихся к одной предметной области, позволяет создать такое теоретическое построение, которое отражает, охватывает весь предмет познания, во всех его связях и отношениях. Результатом такого обобщения теорий может стать общая теория науки. Основанием деления теорий на общие и частные служит круг охватываемых ими объектов, степень отражения предмета познания. Если общая теория отражает предмет познания це ликом, то частная теория отражает лишь часть, сторону предмета, группу связей и отношений предмета и т. п., т. е. не все, а лишь некоторые объективные закономерности действительности, проявляющиеся в данной предметной области. Р. С. Белкин писал, что общая теория конкретной науки «должна удовлетворять следующим принципиальным требованиям: 1) теория только тогда может претендовать на значение общей теории, если она распространяется на весь предмет науки, относится к нему всему целиком, а не к одному из его элементов; 2) концепция или система концепций, составляющих содержание общей теории, должны относиться не столько к явлениям, сколько к сущности предмета исследования и объяснять эту сущность; 3) общая теория, раскрывая сущность предмета исследования, должна выявлять то, что делает эту сущность устойчивой, — закономерность отношений или связей явлений, т. е. закономерность тех процессов, познание которых является целью данной отрасли научного познания; 4) общая теория должна базироваться на принципах теории отражения, имеющей значение научного мировоззрения и выражающих «диалектику вещей» как основу «диалектики идей», а не наоборот; 5) общая теория должна представлять собой замкнутую понятийную систему, «элементы которой необычайно тесно связаны и органически переплетаются друг с другом, так что в структуре теории не оказывается никаких элементов, обособленных, изолированных от остальных частей»1. В логической структуре теории можно различить некие исходные посылки, именуемые обычно принципами, и номологи- ческие (от греч. «номос» — закон) утверждения — законы науки, отражающие объективные законы действительности. В. А. Штофф отмечает, что «понятие структуры теории охватывает не только логические отношения между предложениями и терминами. Теория характеризуется ее гносеологической структурой, которая представляет собой совокупность отношений между различными формами, средствами и способами теоретического отражения действительности... Гносеологическая структура теории свидетельствует о сложном характере отражения действительности на теоретическом уровне познания»3. Сложившаяся в области судебной экспертизы ситуация с точки зрения науковедения4 типична как ситуация нового научного знания. Чтобы оценить любую отрасль знаний и решить, является ли она самостоятельной наукой или это область уже известной нам науки, необходимо начать с анализа проблемной ситуации, в рамках которой может возникнуть настоятельная потребность формирования науки или создания таких важных ее элементов, как, например, общая теория или понятийный аппарат. Проблема в науке возникает тогда, когда старое знание обнаруживает свою недостаточность, а новое еще не получило достаточного развития и не оформилось необходимым образом. Исходным признаком проблемы является «проблемная ситуация в науке, т. е. противоречие между знаниями людей о потребностях в каких-то практических или теоретических действиях и незнанием путей, средств, способов осуществления этих действий»5. При этом отмечают, что постановка проблемы есть одновременно и начало ее решения и что поступательное движение по пути решения проблемы зависит как от исследователей, так и от других факторов, определяемых в первую очередь уровнем развития науки и объекта исследования. «Научное исследование всегда представляет собой цепь следующих друг за другом проблем. Проблемное содержание входит в ее общее содержание как составная часть»6. Возникновение подобных проблемных ситуаций в любой области знания — процесс закономерный и логически обусловленный как требованиями практики, так и принципами развития научного знания. Подобное движение знания от эмпирии к теории в области криминалистики было обстоятельно рассмотрено в ряде работ Р. С. Белкина, включая его фундаментальный труд — «Курс криминалистики»7. Рассматривая истоки и хронику создания теорий в криминалистике, можно с очевидностью убедиться в известной периодизации развития криминалистики как науки: период накопления эмпирических знаний (20—30-е гг.); обобщение эмпирического материала и появление первых теоретических работ, которые по сути своей являлись на этом этапе лишь отражением идей будущей теории, предсказывали возникновение проблемной ситуации (30—40-е гг.), возникновение такой ситуации, ее разрешение путем формирования сначала частных криминалистических теорий (конец 40-х — первая половина 60-х гг.), а затем и общей теории криминалистики (конец 60-х гг. и современный этап развития науки). Сказанное отнюдь не означает, что процесс развития криминалистики завершен. Диалектика научного познания с очевидностью свидетельствует о бесконечности этого процесса, а появляющиеся исследования в области криминалистики лишь подтверждают эту истину. Обращение к криминалистике как к примеру создания общей и частных теорий в науке имеет двоякий смысл. Во-первых, это позволяет проиллюстрировать изложенные общие положения философии и науковедения примером из области знания, близкой ученым и практикам — судебным экспертам. А во-вторых, — обратиться к примеру науки, сделавшей более всех других для разработки и внедрения в практику теоретических положений судебной экспертизы (в первую очередь криминалистической). Если существует в науковедении понятие творческого оплодотворения одних дисциплин другими, то оно в полной мере может быть отнесено к криминалистике и ее влиянию на развитие теории судебной экспертизы. История развития теории судебной экспертизы во многом повторяет историю развития теоретических основ криминалистики. И это не только не случайно, но вполне закономерно и объяснимо рядом причин. Первая из них — это однородность и, если можно так сказать, «однонаправленность» научного знания в той и в другой областях познания. Общеизвестно традиционное отнесение криминалистики в существующей классификации к числу юридических наук. Вместе с тем в работах, посвященных построению системной классификации наук, мы находим наряду с традиционной классификацией, еще и отнесение криминалистики к наукам антипатологическим8 и синтетическим9. Такая трактовка еще более роднит область теоретических знаний криминалистики и судебной экспертизы. Можно оспаривать предложение о введении термина «антипатологические общественные науки», но нельзя не согласиться с тем, что как криминалистика, так и судебная экспертиза представляют собой области взаимного совпадения проблематики и научных интересов и с позиций социологии и науковедения могут быть отнесены к социальным институтам, «созданным для приобретения новых знаний и определения путей их использования в общественной практике»10. Вторая из причин, позволяющая в некоторой степени моделировать теорию судебной экспертизы на основе опыта криминалистики, заключается в том, что именно в недрах криминалистики, на ее теоретической базе и в полном соответствии с общей и частными теориями криминалистики создавались и развивались основные принципы криминалистической экспертизы. Предопределялось это как потребностями практики, в том числе созданием криминалистических экспертных учреждений11, так и одной из методологических функций теории науки — расширением знания посредством введения новых теоретических понятий и принципов12. Отмечая данную методологическую функцию криминалистики, мы имеем в виду, что наряду с фундаментальными работами в области отдельных родов (видов) криминалистических экспертиз, таких как почерковедческие (В. Ф. Орлова, А. И. Манцвето- ва, Л. Е. Ароцкер); трасологические (Б. И. Шевченко, Г. Л. Грановский, Ю. Г. Корухов, Н. П, Майлис, М. В. Салтевский); баллистические (Б. М. Комаринец, Ю. М. Кубицкий, А. С. Лазари, Е. И. Сташенко, А. И. Устинов, В. М. Плескачевский); технического исследования документов (В. К. Лисиченко, Б. И. Пинхасов, Д. Я. Мирский, А. А. Гусев); судебно-портретные (В. А. Снетков, А. М. Зинин, 3. И. Кирсанов), появляются работы, хотя и посвященные теории криминалистических экспертиз, по сути своей расширяющие предмет исследования и закладывающие основы общей теории судебной экспертизы. Это работы А. В. Дулова, А. И. Винберга, Ю. Г. Корухова, В. М. Никифорова, И. Л. Пет- рухина, А. Р. Шляхова, А. А. Эйсмана и др.13 Идея формирования общей теории судебной экспертизы ведет свое происхождение от концепции теории криминалистической экспертизы, с которой в конце 50-х гг. выступил ряд криминалистов и процессуалистов14. Наиболее отчетливо она была выражена А. Р. Шляховым, который писал: «Теорию криминалистической экспертизы надо выделить из общего курса криминалистики. Методика криминалистической экспертизы должна отпочковаться, таким образом, от тактики следствия. Такое решение давно уже назрело, оно фактически уже осуществляется»15. Однако это предложение, справедливо расцененное как попытка расчленения криминалистической науки, встретило резкие возражения со стороны большинства криминалистов. «Мы не можем считать правильным, — писал Б. М. Комари- нец, — разделение криминалистической техники на две самостоятельные части или даже науки: на следственную технику и теорию криминалистической экспертизы»16. В начале 60-х гг. концепцию теории криминалистической экспертизы продолжал отстаивать лишь А. Р. Шляхов. В работе «Организация и производство криминалистической экспертизы в СССР»17 он определил эту теорию как науку, занимающуюся разработкой «методов обнаружения, фиксации и экспертного исследования вещественных доказательств в целях установления существенных свойств и идентификации лиц, животных, предметов и вещей в связи с расследованием и рассмотрением уголовных и гражданских дел»18. Противники этой концепции — С. П. Митричев, А. И. Винберг, Н. А. Селиванов и другие ученые указывали, что для развития теоретических основ криминалистической экспертизы нет необходимости выделять ее из криминалистики, что создание особой науки криминалистической экспертизы беспочвенно19. В то же время высказывалась идея разработки общего учения о судебной экспертизе, содержащего именно то общее, что объединяет различные роды и виды судебных экспертиз20. Видимо прислушавшись к своим противникам, А. Р. Шляхов изменил свою точку зрения и в 1969 г. пришел к выводу, что теоретические основы криминалистической экспертизы являются составной частью такого раздела криминалистической науки, как криминалистическая техника21. До 1973 г. ни о науке криминалистической экспертизы, ни о теории судебной экспертизы упоминаний в литературе не встречается. Идея теории судебной экспертизы обрела «второе рождение» с выходом в 1973 г. статьи А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской «Судебная экспертология — новая отрасль науки». Основные положения этой статьи заключались в следующем. Надлежит сформировать судебную экспертологию как науку «о законах и методологии формирования и развития судебных экспертиз, закономерностях исследования их объектов, осуществляемых на основе специальных знаний, привносимых из базовых (материнских) наук и трансформированных через сравнительное судебное экспертоведение в систему научных приемов, методов, средств и методик решения задач судебных экспертиз, проводимых в границах правовой регламентации и в тех организационных формах, которые обеспечивают доказательственное по делу значение заключений судебных экспертов в уголовном и гражданском судопроизводстве»22. Экспертиза двояко связана с обосновывающим ее знанием: либо прямой связью без посредствующих звеньев, либо через предметную судебную науку, представляющую собой преобразованные данные базовой (материнской) науки. Система судебной эксперто- логии состоит из двух частей. В первой, общетеоретической, рассматриваются предмет этой науки, ее законы, методология формирования и развития судебных экспертиз, место в системе научного знания, правовые и организационные основы экспер- тологии и некоторые другие вопросы. Во второй части должна идти речь о видах и сущности предметных судебных экспертиз как элементов целостной системы экспертологии. Предложение А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской было встречено с интересом, но вызвало, естественно, различную реакцию. Так, С. П. Митричев посчитал, что оно преждевременно, что целесообразнее начать с изучения закономерностей криминалистической экспертизы, а уже потом решать вопрос о самостоятельной науке. Г. Л. Грановский заметил, что многое в этой концепции лишь обозначено, а само название конструируемой науки не совсем удачно23. В 1974 г. А. Р. Шляхов представил на суд научной общественности свою концепцию науки о судебной экспертизе (он назвал ее теорией судебной экспертизы). По его определению, «теория судебной экспертизы — это система знаний о закономерностях, основанных на них методах, применяемых в различного рода судебных экспертизах при решении задач по исследованию тех или иных объектов»24. Помимо прочего он включил в эту систему знаний учение о процессуальных основах экспертизы, учение о системе, структуре и управлении экспертными криминалистическими учреждениями, их функциях, научной организации труда, историю развития криминалистической экспертизы в СССР, учение об организации научных исследований по проблемам криминалистической экспертизы, реализации итогов НИР и о формах внедрения их в экспертную, следственную и судебную практику. Во второй части теории судебной экспертизы предполагалось рассмотрение общих положений теории и методики криминалистической экспертизы, в том числе учение о методах экспертного исследования, учение о структуре и содержании заключения эксперта-криминалиста и, наконец, использование криминалистической экспертизы в процессе доказывания по делу и предупреждения правонарушений. Предваряя анализ этой концепции, заметим, что ее содержание в известной степени не соответствует названию: речь в ней шла не вообще об экспертизе, а лишь об экспертизе криминалистической. Своеобразную позицию занял В. Д. Арсеньев. Он считал, что общая теория судебной экспертизы должна изучать вопросы, относящиеся ко всем видам судебных экспертиз, а по отношению к научным основам отдельных видов экспертиз иметь методологическое значение, подобно роли теории государства и права по отношению к отраслевым юридическим наукам. Основой этой области знания должна быть, по его мнению, теория судебных доказательств, складывающаяся в многоотраслевую комплексную науку, изучающая не только процессуальные, но и методические вопросы доказывания. Предмет общей теории судебной экспертизы должен быть частью предмета общей теории судебных доказательств, а ее задачей — разработка оптимальных форм организации и правового регулирования судебных экспертиз, а также определение принципов такой разработки на базе закономерностей возникновения, сохранения и изменения доказательственной информации, являющейся объектом, материалом и результатом судебной экспертизы1. Отмечая нецелесообразность создания единой науки о судебной экспертизе, он в то же время посчитал необходимым обобщение всех существующих на тот период развития судебной экспертизы наук и научных отраслей в единую систему знаний: «Нет никаких методологических оснований, а равно и практической целесообразности направлять сложный и многогранный процесс развития судебно-экспертных наук и научных отраслей в русло единой науки о судебной экспертизе. Вместе с тем возникает, на наш взгляд, другая необходимость в приведении всей этой сложной совокупности наук и научных отраслей в единую систему знаний, но для этого не требуется создавать новую особую науку, а указанную функцию должна принять на себя одна из существующих наук или научных отраслей. Ею, на наш взгляд, должна стать теория судебной экспертизы, сущест- вующая ныне как составная часть современной теории судебных доказательств. Теория судебных доказательств позволяет правильно сформулировать предмет общей теории судебной экспертизы как ее составной части, а именно объективные закономерности возникновения, сохранения и изменения доказательственной информации, являющейся объектом и результатом экспертного исследования, а также используемой экспертом при даче заключения. Именно на базе глубокого познания указанных объективных закономерностей общая теория судебной экспертизы должна разрабатывать главным образом правовые, логико-гносеологические и организационно-методические проблемы экспертизы»25. Забегая вперед, отметим, что впоследствии, возможно под влиянием рассуждений Р. С. Белкина (Курс советской криминалистики. Т. 3. М., 1978), В. Д. Арсеньев, рассматривая общую теорию судебной экспертизы как составную часть науки уголовного процесса, несколько изменил свою точку зрения на ее предмет, под которым он стал понимать «объективные закономерности возникновения, изменения и сохранения используемой при производстве экспертизы доказательственной информации, изучаемые определенными методами (логико-юридическими и др.) в целях совершенствования правового (процессуального) регулирования судебных экспертиз, а также оценки и использования их результатов»26. Приблизительно такую же позицию относительно места теории судебной экспертизы в системе научного знания заняла А. В. Кудрявцева. Справедливо подмечая, что взгляд на экспертизу как на самостоятельный источник доказательств в теории уголовно-процессуального права уже давно устоялся, она в то же время утверждает, что теория экспертизы является частью науки уголовно-процессуального права или частью теории доказательств. Автор тем самым, вслед за В. Д. Арсеньевым, практически отрицает создание единой науки общей теории судебной экспертизы как самостоятельной отрасли научного зна- ния27. Через три года после публикации статьи об экспертологии А. И. Винберг и Н. Т. Малаховская выступили с новой работой, в которой содержались некоторые уточнения их концепции. Они отметили, что некоторые виды экспертизы опираются не на предметные судебные науки, а на методологические дисциплины, не трансформирующие данные материнских наук, а лишь отбирающие и систематизирующие те сведения из них, которые необходимы для разработки методики экспертизы данного вида. В качестве примера они упомянули судебно-бухгалтерскую и автотехническую экспертизы28. Признавая в принципе правомерность постановки вопроса о теории судебной экспертизы, Р. С. Белкин высказал ряд возражений против концепции А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской, а также концепции А. Р. Шляхова. Он отметил, что в ее содержание нельзя включать ни правовые, ни организационные основы экспертной деятельности. Первые разрабатываются процессуальной наукой, поскольку экспертиза — институт процессуального права. Вторые — предмет науки управления и ее раздела — научной организации труда. «История и тенденции развития судебной экспертизы, — писал Р. С. Белкин, — как процессуального института относятся к истории процессуального права, как к элементу содержания исторической науки о государстве и праве, история развития научных представлений об экспертизе — к содержанию истории правовой науки. Организация научных исследований по проблемам экспертизы, реализация и внедрение в практику их результатов, о чем, как об элементах теории экспертизы, пишет А. Р. Шляхов, по нашему мнению, также не относится к теории экспертизы. Это проблема науковедения и отчасти науки управления, и они подлежат разработке в рамках этой области знания»29. Резюмируя свои замечания, он заключил, что условием существования теории судебной экспертизы «является выделение в качестве ее предмета того общего, что объединяет методологически и методически все виды судебных экспертиз и не является предметом других наук, без «посягательств» на особенное, изучаемое соответствующими науками, также обслуживающими судопроизводство»30. В 1979 г. увидело свет учебное пособие А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской «Судебная экспертология (общетеоретические и методические проблемы судебных экспертиз)». Эта книга, определив широкий круг проблем и положений, подлежащих разработке и систематизации в рамках общей теории судебной экспертизы, стала, несомненно, этапом в развитии представлений о теории судебной экспертизы. Употребляя в ряде случаев как синонимы термины «общая теория судебной экспертизы» и «судебная экспертология», авторы посчитали, что в состав этой теории входят: морфологическое учение о симптомах, свойствах и признаках исследуемых объектов; учение о судебной субстанциологии; учение о методах наук в судебных экспертизах; учение о структуре связей и отношений; общая проблема решения экспертных задач; проблема экспертных информационных фондов; проблема комплексного экспертного исследования. Трем проблемам они посчитали нужным присвоить ранг учений: теории судебной профилактики; учению об организационных формах судебной экспертизы; научной организации труда в экспертной деятельности, координации судебных экспертных учреждений. Перечислив названные элементы экспертологии, авторы заключают: «В судебной экспертологии должны получить свое развитие учение об объектах судебных экспертиз, судебной идентификации, методах экспертного исследования, о диагностике и ситуациях в экспертизах и др.»31 Из этого можно сделать вывод, что предложенная ими структура общей теории носит примерный характер. Не вдаваясь в ее анализ, хотелось бы указать на одно повторение, вызывающее возражения. Называя одним из элементов теории судебной экспертизы «учение о методах наук в судебных экспертизах», авторы затем упоминают учение о методах экспертных исследований. Следует заметить, что первая формулировка вообще выглядит весьма туманно: что значит «учение о методах наук»? Идет ли речь о применении методов различных наук в экспертизе или о чем- либо новом? Но если имеется в виду именно это, то о чем же тогда будет идти речь в «учении о методах экспертного исследования»? Если вначале между концепциями А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской и А. Р. Шляхова существенных различий не отмечалось, то они обнаружились затем в тех определениях, которые фигурируют в «Словаре основных терминов судебных экспертиз». По определению А. Р. Шляхова, «общая теория судебной экспертизы — система знаний об экспертных исследованиях (деятельности экспертов), их целях, компетенции отдельных родов, видов и подвидов этих исследований, предметах, объектах экспертных исследований, применяемых экспертами методах»32. По определению А. И. Винберга, «судебная экспертология — отрасль советской юридической науки, которая изучает закономерности, методологию и процесс формирования и развития научных основ судебных экспертиз, а также исследует их объекты»33. В первом определении предметом теории является практическая экспертная деятельность и то, с чем и как она имеет дело: во втором — то, что «управляет» этой деятельностью, что обусловливает ее формирование и развитие. Методологически определение А. И. Винберга точнее отражает предмет теории, однако этот предмет выглядит несколько суженным по сравнению с определением А. Р. Шляхова. Отдавая должное научному вкладу авторов «Судебной экспертологии», следует все же признать, что ими был сделан лишь первый шаг в создании общей теории судебной экспертизы, только приблизительно определены ее основные принципы. Главным в этот период было отстоять право на самостоятельность этой области научного знания, систематизирующего и изучающего проблемы судебной экспертизы, и с этой задачей авторы, несомненно, справились. Совершенно прав был А. Р. Шляхов, когда, раскрывая содержание понятия «судебная экспертология», отмечал, что научная систематизация включенных в нее вопросов поведет к созданию общенаучных основ или общей теории судебных экспертиз34. Сложившееся на этом этапе положение А. Р. Шляхов (1979) расценивал как некое соотношение в развитии частных теорий судебной экспертизы и ее общей теории. «Интеграция естественных, технических наук и юридических знаний привела к формированию таких наук, как криминалистика, судебная медицина, судебная психиатрия, судебная психология, судебная бухгалтерия. В будущем, по-видимому, удастся создать судебную автотехнику, судебную биологию и др. Это и есть частные теории судебных экспертиз; они служат научно-методической основой в экспертной деятельности. Наряду с тем, в результате теоретических исследований, обобщения многолетнего опыта судебных экспертиз в последнее время закладываются основы общей теории судебных экспертиз. Отношение последней и частных теорий подобно соположению общей теории права и отдельных отраслей юридической науки»1. Не касаясь трактовки А. Р. Шляховым понятия, содержания и объема частных теорий судебной экспертизы, следует согласиться с его утверждением, что на определенном этапе развития экспертизы (в первую очередь криминалистической) начали закладываться основы общей теории судебной экспертизы как отражение процесса заметного усиления интегративных явлений и расширения категориального аппарата криминалистики. Происходила закономерная теоретизация процесса познания, т. е. изменение соотношения научной эмпирии и теории, повышение уровня абстракции научного знания. Применительно к теоретическим основам криминалистической экспертизы об этом процессе писал А. А. Эйсман: «Стремительное развитие средств криминалистической экспертизы и еще более интенсивное, опережающее развитие научных исследований и разработок в этой области — факт общеизвестный. А рост объема знаний, их внутренняя дифференциация, численный рост научных кадров, усложнение научного руководства системой неизбежно порождает тенденцию к организационному обособлению соответствующего подразделения науки. В каком направлении пойдет этот процесс дальше? Приведет ли он к полному обособлению учения о криминалистической экспертизе как отдельной науки от остальной части криминалистики с появлением собственно системы подготовки специалистов, кафедр, к выделению особой специальности, зафиксированной в общепринятой классификации наук? Нам представляется, что процесс обособления уже близок к своему завершению и не приведет к полному отделению учения о криминалистической экспертизе от криминалистики»35. В сущности, А. А. Эйсман выступил и против формирования общей теории судебной экспертизы как самостоятельной отрасли научного знания. Выступая на конференции, посвященной обсуждению книги А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской, он говорил о том, что трудно сформировать науку, которая существовала бы рядом и на одном уровне с криминалистикой и уголовным процессом. Экспертологию следует рассматривать как большой и продолжающий расти раздел криминалистики, называемый учением о судебной экспертизе36. Не изменил своей позиции при обсуждении книги А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской В. Д. Арсеньев, по-прежнему утверждая, что «существует система наук о судебной экспертизе, в которой экспертология играет системообразующую роль, не являясь наукой, которая охватывает и «интерполирует» все прочие науки, как считали авторы книги»37. В. С. Митричев, в целом соглашаясь с необходимостью разработки научных основ судебной экспертологии, в то же время полагал, что экспертология должна рассматривать не только проблемы, связанные с судебной деятельностью, но и с деятельностью несудебных учреждений и организаций и, по его мнению, основная ее задача заключается в разработке практических рекомендаций по осуществлению экспертной деятельности в условиях судопроизводства по уголовным и гражданским делам38. Положиуельно отозвался о концепции судебной экспертологии А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской И. М. Лузгин, который согласился со всеми теоретическими построениями авторов книги39. А. Р. Шляхов, которому фактически принадлежала идея науки о судебной экспертизе, после публикации работ А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской ограничился лишь краткими высказываниями о сущности и роли общей теории судебной экспертизы. Так, он замечал, что «для уяснения структуры науки о судебных экспертизах важно различать взаимосвязанные аспекты: онтологический, методологический, правовой, управленческий и учебный», ни один из которых не имеет приоритета. «Первый непременно должен исследоваться в связи с науковедением, прогностической функцией любой науки. Методологические основы судебной экспертизы — это реализация... теории познания, диалектики и логики в их единстве, для разработки теоретико-познавательных начал экспертного исследования, формирования научного базиса и создания теорий и методик различных судебных экспертиз. Правовые основы составляют не только данные процессуальных наук, но и сами системы норм, регламентирующих организацию и проведение судебных экспертиз в уголовном и гражданском судопроизводстве»40. В последующие годы общая теория судебной экспертизы развивалась в двух направлениях. Первым из них следует признать разработку концептуальных основ этой теории, составляющих ее учений, таких как, например, учение о методах судебно-экспертных исследований или учение об экспертной профилактике41; вторым — разработку теорий, имеющих методологическое значение для концепции судебной экспертизы. Это работы Ю. Г. Корухова и В. А. Снеткова по теории криминалистической диагностики42, ряд работ Ю. К. Орлова, В. Ф. Орловой, Л. Г. Эджубова и др. Современный этап развития общей теории судебной экспертизы — это этап ее становления как самостоятельной области научного знания, которая призвана послужить прочным фундаментом для формирования теоретических основ различных родов и видов судебных экспертиз. Общая теория судебной экспертизы, о которой идет речь в этой работе, это не просто сумма, результат обобщения существовавших ранее в этой области теоретических построений. Это новая теория. Как всякая вновь создаваемая теория, она должна удовлетворять определенным требованиям, которые в теории познания формулируются следующим образом: 1) опосредованная логическая подтверждаемость, под которой понимается, что на уровне теории не только систематизируется, но и с определенной точностью может быть предсказано будущее состояние изучаемой системы; 2) определимость — наличие на уровне теории достаточно полного описания объективной действительности на основе некоего базиса теории (исходных постулатов, принципов, аксиом); 3) логическая выводимость, под которой понимается установление на уровне теории рациональных связей между компонентами самой теории и логическим переходом к следствиям из теории; 4) интерпретируемость, когда на уровне теории все знания о действительности находят свое объяснение в рамках теории, включаются в нее; 5) непротиворечивость, когда достигнуто гармоническое сочетание всех элементов теории1. Есть все основания полагать, что общая теория судебной экспертизы уже на стадии своего формирования удовлетворяет всем этим требованиям. Развитие знаний о судебной экспертизе на базе экспертной практики обусловило возникновение необходимых предпосылок для качественно новой ступени познания этой области деятельности. Предпосылки эти носят эмпирический и теоретический характер. Значительный эмпирический материал, накопленный в практике производства различных видов и родов судебных экспертиз, плодотворная деятельность судебно-экспертных учреждений по совершенствованию этой практики, расширению воз- можностей судебных экспертиз, повышению их эффективности и действенности, систематическое обобщение результатов экспертной деятельности наряду с их анализом — все это и стало теми эмпирическими предпосылками формирования общей теории судебной экспертизы, которые позволили по-новому взглянуть на обосновывающие практическую экспертную деятельность теоретические построения. Развитие судебной экспертизы связано с накоплением эмпирических фактов не только в самой экспертизе, но и в других науках, с нарастанием числа научных открытий, постоянной сменой различных гипотез, углублением и уточнением научных теорий. Борьба различных теорий, столкновение противоположных гипотез ведет к дальнейшему преобразованию теоретического знания и в конечном счете к движению последнего к истине. Гипотеза, опираясь на определенную совокупность фактов и открывая для исследователей возможность ее опытной проверки, как бы формирует путь движения науки. Вместе с тем в отличие от гипотезы теория «рассматривается как форма истинного знания, подтверждаемого и обосновываемого эмпирическими материалами... является знанием достоверным, проверенным, выражающим уже установленную объективную истину»43. Научное знание, получившее высшую форму теории, является системным образованием, а систематизированность — одной из основных черт научной теории. Но «теория, — как указывает И. А. Алиев, — должна не только систематизировать и отражать накопление знания, но и обеспечивать дальнейший поиск материала, отбор новых фактов в массе эмпирических данных, т. е. выполнять направляющую и контролирующую роль в процессе научного исследования»44. Представляется, что сказанное в полной мере распространяется и на общую теорию судебных экспертиз. Совершенно прав И. А. Алиев, утверждая, что возникшие за последние годы «новые роды экспертиз, такие, как взрыво-технологические, судебные инженерно-технические- строительные, судебные пожарно-технические, планово-экономические, экологические и др. подтвердили процессом своего становления и развития правильность и плодотворность идеи создания общей теории судебных экспертиз. Заимствуя из имеющегося багажа принципы, методологию судебной экспертизы, эти новые роды смогли оформиться в качестве самостоятельных в относительно сжатые сроки, избежав при этом «ошибок роста», чего не удалось сделать их предшественникам»1. Мы уже говорили ранее о том, что развитие судебной экспертизы связано с накоплением эмпирических фактов не только в самой экспертизе, но и в других науках. Утверждая это, мы тем самым определяем природу общей теории судебной экспертизы, которая носит синтетический характер. Происходящие в судебной экспертизе интеграционные процессы есть не что иное, как свидетельство господства теоретического синтеза, опирающегося на анализ и включающего в себя этот анализ в качестве элемента подчинения. Анализ и синтез фактов, установленных иными науками, их теоретическое осмысление и приспособление к нуждам судебной экспертизы являются объективной основой развития судебной экспертизы как в области теории, так и в области практической экспертной деятельности. Это не означает, что факты, накопленные в самой судебной экспертизе, играют второстепенную роль в развитии судебной экспертизы. Естественно, им принадлежит главенствующая роль, но без интеграции наук, как юридических, так и естественно-технических, без их взаимных контактов и взаимопроникновения создание общей теории судебной экспертизы в настоящее время было бы невозможным, как невозможно было бы решение ряда практических задач судебной экспертизы. Теоретические предпосылки формирования общей теории судебной экспертизы возникли как результат действия законов развития науки. Действие этих законов и привело к накоплению обширного теоретического багажа в области различных видов и родов судебной экспертизы, к разработке междисциплинарных, «межродовых» теоретических концепций, отдельных научных направлений в области знаний о судебной экспертизе. Сформировались понятия предмета экспертизы, ее объекта, обстоятельному анализу подверглись задачи экспертного исследования, его методы и др. Интенсивно развивались такие частные теории, как теории экспертной идентификации, экспертной диагностики, почерковедческой и трасологической идентификации, экспертной профилактики и проч. Количественный рост теоретических знаний о судебной экспертизе, сам естественный ход вещей привели к качественному скачку: возникновению проблемной научной ситуации, разрешение которой оказалось возможным лишь на пути создания общей теории судебной экспертизы, которая была призвана свести открытые в данной области законы к единому объединяющему началу45. Отмечая, что за последние годы во всех отраслях судебной экспертизы достигнуты значительные успехи по разработке новых методик исследования, А. В. Дулов обратил внимание на то, что дальнейший прогресс в этой области «сдерживается отсутствием общей теории судебной экспертизы, позволяющей формировать самостоятельную науку — судебную экспертизу»46. Он полагает, что для этого имеется целый ряд оснований, поскольку отрасли судебной экспертизы призваны исследовать «самостоятельную группу закономерностей объективного мира: закономерности формирования процессов отражения... Именно исследованием процессов отражения судебная экспертиза вносит существенный вклад в общий процесс научного познания мира»47. Сказанное позволяет сделать вывод о закономерном появлении гипотетических представлений А. Р. Шляхова, А. И. Винберга и Н. Т. Малаховской, А. В. Дулова, Ю. Г. Корухова и других ученых о необходимости формирования, о содержании и структуре общей теории судебной экспертизы. Эти представления получили выражение и в «Словаре основных терминов судебных экспертиз», где под общей теорией судебной экспертизы понимается система знаний об экспертной деятельности, ее целях, компетенции отдельных родов, видов и подвидов экспертных исследований, их предметах и объектах, применяемых экспертами методах, а также закономерности формирования, развития и функционирования отдельных родов, видов и подвидов экспертиз48. Налицо не простое суммирование отдельных теоретических построений, не механическое сведение воедино результатов проверки и подтверждения частных научных гипотез, но закономерная попытка создания целостной теоретической картины обширной области практической деятельности — судебной экспертизы, разработки и создания «специального концептуального аппарата, своего рода логики и методологии комплексного исследования, средства «сведения» различных «частных» моделей объекта в единую целостную его картину»49. Общая теория судебной экспертизы выступает как результат логической систематизации, интеграции знаний, ранее весьма условно связанных между собой, ее формирование — наглядный пример того, как «процесс интеграции научного знания, рассматриваемый в гносеологическом аспекте, как раз и порождает образование новых теорий, описывающих определенный фрагмент действительности на качественно новом уровне, а в социальном аспекте он проявляется в оформлении той или иной отрасли науки»50. Анализ основных тенденций развития судебной экспертизы на данном этапе позволяет нам утверждать, что эта нарождающаяся, синтетическая научная дисциплина уже обладает своим стилем мышления, ориентирующим экспертное познание на более целостное постижение объекта, на включение экспертной деятельности в объект научного рассмотрения, на те радикальные изменения, которые ныне происходят не только в практике экспертных исследований, но и в формировании общей теории судебной экспертизы. Другими словами, создание общей теории судебной экспертизы стало возможным и необходимым в силу существующих в судебной экспертизе эмпирических и теоретических предпосылок, проявления интеграционных процессов, определяющих сейчас развитие научных теорий и практической деятельности. И еще на одной проблеме хотелось бы здесь остановиться, а именно: является ли общая теория судебной экспертизы структурным разделом криминалистической науки и не произойдет ли разрушение криминалистики, если выделить из нее судебную экспертизу? Мы считаем, что на оба вопроса данной проблемы должен быть дан отрицательный ответ. Говоря о формировании общей теории судебной экспертизы, мы не случайно подчеркнули, что она объединяет в своем содержании то общее, что роднит все классы, роды и виды судебной экспертизы. Одним из структурных элементов этой общей теории, с нашей точки зрения, является и теория криминалистической экспертизы. Эта частная теория опирается в своей научной основе на криминалистическую технику, не посягая на отделение этой научной основы от криминалистической науки. Еще в 1955 г. А. И. Винберг справедливо писал о том, что криминалистическая техника едина для следователя и эксперта. Точно так же, как, например, биологическая экспертиза опирается на научные данные биологической науки, которые при этом отнюдь из этой науки не исключаются, так и криминалистическая экспертиза вовсе не требует обособления каких-то положений криминалистической техники. Конечно, при построении общей теории судебной экспертизы были использованы данные из криминалистики как науки, наиболее близкой к общей теории судебной экспертизы, взяты за основу наиболее значимые понятия, близкие к аналогичным понятиям общей теории криминалистики. Это и ряд принципов, лежащих в основе построения общей теории криминалистики, и комплекс частных теорий, служащих научными основами отдельных родов и видов судебной экспертизы, и формулировки ее предмета, методов, функций. Но общая теория судебной экспертизы — это самостоятельная область научного знания, а не часть криминалистики, как считают пока некоторые криминалисты. И, повторимся, ее формирование не повлекло за собой изъятия из криминалистики какого-либо раздела, например криминалистической техники. Дело в том, что в содержании криминалистики не было и нет такого раздела, как криминалистическая экспертиза, вид практической экспертной деятельности. Был и остается раздел криминалистической техники, положения которого являются частью теоретических основ этого вида экспертизы. Сами же эти теоретические основы, теория криминалистической экспертизы, как и теории других видов и родов судебной экспертизы, составляют содержание иной науки — науки судебной экспертизы, ее общей теории, имеющей свой предмет, объекты, методы познания, свои специфические функции. Все сказанное позволяет заключить, что формирование общей теории судебной экспертизы ни в какой степени не затрагивает цельности криминалистической науки. Надо только четко представлять, о чем идет речь в этой общей теории. В своих работах мы уже неоднократно обращались к содержанию общей теории судебной экспертизы. И в данной работе далее будет показано, что в ней речь идет не о том, что характеризует, например, криминалистическую или судебно-медицинскую экспертизу как виды экспертиз, а о том, что их объединяет. И это объединяющее начало — не криминалистика, не судебная медицина и не биология, а самостоятельная область научного знания.