НЕРАВЕНСТВО — УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЗАКОН СОЦИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
Преобразование социальной структуры в нашей стране сопровождается разрушением одних и возникновением других оснований группового самопричисления. Взрывное изменение ориентаций сложившейся общественной культуры и переход от модели социальной безопасности к модели социальной конкуренции не могут закрепиться без смены механизмов выживания. Все эти факторы нельзя не учитывать при рассмотрении вопросов переконструирования общества и формирования новой сети каналов социальных перемещений людей. То, что социальные перемены в России носят всеохватывающий характер: безусловно, отражается на процессах социального расслоения и изменении общественной структуры. Социальные пространства пополняются новыми людьми с их особой индивидуальной и общностной культурой; не только отдельные индивиды, но целые семьи, этносы и классы меняют свое социальное положение как благодаря собственным усилиям, так и под влиянием внешних обстоятельств: макро- социальных коллизий, общественных и природных катаклизмов. Классик стратификационной теории П.А.Сорокин, рассматривая структурирование социального пространства, писал, что положение человека или социального явления в нем определяется их отношением к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за точки отсчета. «Социальная стратификация — это дифференциация некой данной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге. Она находит выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность — в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества. Конкретные формы социаль- г% с ной стратификации разнообразны и многочисленны» . Они проявляются в экономических статусах, имущественном неравенстве, ранжировании авторитета, престижа, объеме управленческих функций, профессиональном статусе и положении — пишет ПА.Сорокин. Расслоение — русский понятийный аналог признанного в мировой социологии термина «стратификация» — отражает процесс развития социального неравенства и иерархического группирования людей на социальных уровнях, которые различаются между собой престижем, собственностью и властью. Э.Гидденс определяет ее как структурированное неравенство между различными группами людей , каждая из которых различается объемом и характером социальных привилегий. Рассматривая расслоение как проявление и выражение непреложного, всеобщего принципа неравенства, существовавшего в человеческих сообществах «от века», он подчеркивает стабилизирующую рол? стратификации, которая и по мнению П.А. Сорокина является неотъемлемым предикатом как социального прогресса, так и любой социальной организации. Более динамическая и противоречивая трактовка существа социального расслоения принадлежит Т.Парсонсу, который рассматривает стандарты стратификации сквозь призму интегративных общественных институтов. Выделяя критерии престижа и власти (широко понимаемой как влияние, в духе RA.Dahl's «А preface to democratic theory») в качестве ведущих дифференцирующих оснований, он рассматривает стратификацию как «главное, хотя отнюдь не единственное, средоточие структурного конфликта в социальных системах» . Такая интерпретационная перспектива позволяет увидеть в расслоении общества один из важнейших механизмов поддержания его общей витальности, самообновления, адаптации и экспансивности. Казалось бы, два столь широкоракурсных подхода, структурный и функциональный, эволюционистский и конфликтологический могут создать полноценное стереоскопическое восприятие сложного социального феномена стратификации. Не они отражают только голые, внешним образом выраженные, социальные пропорции, механическую конструкцию тела об* щества. Только иная методологическая колористика может придать его теоретическому виду более естественные и реалистичные очертания. Основы социальной жизни лежат в обыденных взаимодействиях, и привычные стереотипы помогают людям в их общем смысловом контексте по-своему понимать состояние и поведение друг друта. Чем больше социальная дистанция между представителями разных социальных общностей во временном, пространственном или статусном смысле, тем жестче стереотип восприятия и интерпретации. «Социальная структура является общей суммой этих типизаций и повторяющегося характера взаимодействий, который создается с их помощью. Социальная структура как таковая является важным элементом действительности в обыденной жизни»20. Этот мир взаимных стереотипов и приписанных мотивов — суть то же самое структурированное общественное пространство, в котором признание, номинация, общественные нормы и мнения организуют, разводят по четко определенным местам людей и целые общности, определяя их привилегии, обязанности и правила взаимодействия. В этом ракурсе изучение социальной структуры и культуры (в ее социологическом смысле) становятся тождественны. Таким образом, наши первоначальные представления о социальном неравенстве, общественных слоях, иерархии, структуре, динамическом характере «вертикально» ориентированной организации человеческих сообществ — конфликтах, диспозиции, перемене общественного положения — лежат в основе осмысления социальных процессов российской действительности. Социальное расслоение приобретает при этом специфическое значение, этимологически приближенное к обыденной трактовке, отражая не вообще поддержание послойной организации общества, а именно возрастание его дифференциации, усложнение, формирование нового абриса иерархии. Благодаря привычной приставке перевод английского термина приобретает очень точную и ситуативную нюансировку: расслоение — дробление социального монолита, отказ от синкретичного социального восприятия, выявление структурных конфликтов старой и нарождающейся общественной системы. С определенной точки зрения эта проблема «покрывает» практически все вопросы социальной трансформации и представляется центральной для социологического описания российского «сегодня». Поскольку понятие стратификации охватывает и эволюционные (слоевые), и революционные (расслаивающие) социальные изменения, необходимо обращать внимание на особенности развития неравенства по самым разным основаниям, во всех сегментах общества. Без достаточно детализированных представлений о неравенстве необъяснимыми для нас остаются отношения людей, переливы социальной энергии в обществе, механизмы социального структурирования. Однако непредвзятое обращение к проблеме опрокидывает сложившиеся интерпретационные стереотипы, поскольку этот наиболее значимый в истории социальный раздражитель неожиданно предстает в качестве универсального по своим проявлениям, сложного и глубокого формообразующего источника общественной жизни. Значение неравенства для человеческих сообществ настолько велико, что без него невозможна была бы никакая сложная совместная деятельность и никакая продуктивная динамика социального развития. В термине «не-равенство» заложен негативный подход, и к тому же всегда присутствует определенный социальный подтекст, отчего его употребление часто приобретает оценочный смысл. Причем неизбежно, с учетом контекста, с разной степенью осознанности оценка приобретает смысл определения степени выигрышное™ позиции сравниваемых элементов в поле их взаимодействия (естественного, искусственного; прямого, опосредованного; простого, сложного; реального, мыслимого). Поэтому важно в первом приближении к проблеме сфокусировать внимание вне негативно-аксиологических стереотипов. Равенство, тождество, похожесть — основа для идентификации, объединения фактов и явлений в разные классы и группы. В классических системах мышления тавтология — синоним истинности. Сходство, совпадение, однообразие как проявления равенства образуют основу предсказуемости, следовательно — обусловливают возможность стандартного, механического реагирования на явления одного рода. Наличие такого пространства равенства и автоматизма позволяет сконцентрировать энергию жизни на творчестве, поиске, выборе и апробации, то есть на развитии и жизнеутверждении. Этот тезис впрямую относится как к спонтанной, так и к политической эволюции социальных сообществ. Неравенство, разнообразие требуют адекватного — нетривиального, креативного — способа реагирования. Нетипичность элементов и факторов среды побуждают жизнетворчество, делают актуальным выбор из многочисленных возможностей, обу словливают манипулирование, конструирование, игру со средой. Процесс такого внережимного, неавтоматического взаимодействия открывает новые пути и направления развития. В такой интерпретации и равенство, и неравенство имеют смысл, значение, пользу (они функциональны). Тем не менее неравенство, наполненное социальным смыслом, никем не воспринимается индифферентно. Люди, независимо от степени рефлексивности их сознания, разделяются на критиков и апологетов, конфликтологов и эволюционистов, «феноменологов» и «марксистов». Неравенство рассматривается в тесной связи с проблемой социальной справедливости, но альтернативные оценки, сопровождающиеся тщательной аргументацией, похоже, порождены просто различными подходами. Если мы решаем вопрос со статической точки зрения, рассматривая индивида как порождение социума, то личность предстает как объект, продукт, результат культуропроизвод- ства в широком смысле. Неравенство при этом интерпретируется как неравноценность условий развития, несправедливость, ущемление естественных человеческих прав, обман, наказание, отчуждение, создание искусственных социальных барьеров, монополизация условий и правил (протекционистских и демпинговых) социального воспроизводства. Если мы исходим из динамической позиции, в которой личность активно творит социум, то рассматриваем ее как субъекта, производителя, источник постоянных изменений общества. Неравенство предстает при этом как социальное благо, способ выравнивания стартовых позиций вследствие конкуренции, как механизм закрепления вновь завоеванного социального положения и сопровождающих его привилегий, система стимулирования (вознаграждения и наказания), условие приоритета «пассионарности», поддержания потенциала выживания, социальной активности, творчества, инновации. Неравенство с этой точки зрения — это исключительный способ реализации справедливости, воздаяния каждому по социальным заслугам. Имея разные точки отсчета, мы получаем по одному и тому же критерию (справедливости) альтернативные выводы: 1) неравенство несправедливо, так как все люди имеют равные права; 2) неравенство справедливо, так как позволяет дифференцированно и адресно компенсировать социальные затраты разных людей. Теперь постараемся не загонять себя в такого рода логические ловушки и рассматривать отдельные аспекты, держа в поле зрения весь горизонт проблемы.