Военно-политическое сотрудничество между Румынией и Россией в войне 1877—1878 гг. (По материалам русских и румынских газет) М. М. ЗАЛЫШКИН

Историки, исследующие войну за независимость Румынии, русско-румынское военно-политическое сотрудничество и роль России в создании суверенного Румынского государства, располагают широкой источниковой базой. Одним из менее всего изученных до сих пор источников остается современная событиям русская и румынская периодическая печать. Между тем многие издававшиеся в то время в Петербурге, Москве и Бухаресте газеты были довольно хорошо информированы о событиях на Балканах, внешнеполитической позиции Румынии и отношениях ее с Россией. Эти газеты публиковали передовые статьи и международные обозрения, а чаще всего полученные от собственных корреспондентов телеграммы, сообщения, заметки и очерки, в которых освещались различные аспекты русско-румынских отношений в период русско-турецкой войны и постепенное вовлечение в нее Румынии, общий ход военных действий и совместные операции русских и румынских войск, роль вооруженных сил России в разгроме османской армии.

Несмотря на возникавшие, зачастую весьма существенные, расхождения между печатными органами разных направлений, почти все они, учитывая внешнеполитическую обстановку и ориентируясь на курс правительственных кабинетов или так или иначе принимая его во внимание, помещали на своих страницах материалы, которые свидетельствовали о сближепии России и Румынии, завершившемся в конечном счете военным союзом обоих государств.

В настоящей статье использованы официальные органы: выходившие в Петербурге «Правительственный вестник» и газета генерального штаба «Русский инвалид», в Бухаресте — «Мониторул офичиал» («Правительственный вестник»), а также наиболее крупные российские буржуазно-либеральные газеты (издававшееся А. С. Сувориным «Новое время», «Голос» А. А. Краевского, «Санкт- Петербургские ведомости» и в меньшей степени «Русские ведомости») и румынская печать — главный орган правящей либеральной партии «Ромынул» («Румын»), радикальный «Телеграфул» («Телеграф»), формально «независимый», но фактически поддерживавший правительство «Орьян» («Восток»), Кроме того, отчасти использованы выражавшие интересы консервативно-помещичьих кругов «Московские ведомости» и румынские оппозиционные (консервативные) газеты «Тимпул» («Время») и «Пресса».

*

Объявление Россией весной 1877 г. войны Османской империи не было неожиданностью для румынского правительства. К этому времени начатые еще в конце 1876 г. переговоры представителей великих держав и Турции о проведении реформ в ее европейских провинциях окончательно зашли в тупик. 31 марта, следуя телеграфному предписанию из Петербурга, русский дипломатический представитель в Бухаресте Д. Ф. Стюарт доверительно сообщил премьер-министру И. Брэтиану, что в самом ближайшем будущем разрыв с Портой «почти неизбежен» *. Орган оппозиционной правительству либералов консервативной партии «Тимпул» сообщал: «В столице господствует мнение, что война между Россией и Турцией вспыхнет через несколько дней». Поддерживавший кабинет И. Брэтиану радикальный «Телеграфул» предупреждал: «Угроза миру очень велика и наступил момент, когда потеряна почти всякая надежда избежать войны» 2.

2 апреля 1877 г. румынский князь Карл созвал коронный совет для обсуждения «внешнеполитических обстоятельств». На него были приглашены не только члены кабинета, но и некоторые другие видные либеральные деятели, в том числе председатель собрания депутатов К. А. Росетти. Подавляющее большинство участников совета высказались за заключение подготовленного еще осенью 1876 г. соглашения с Россией о пропуске русских войск через территорию княжества к будущему театру военных действий. Ни о ходе обсуждения, ни о его результатах в румынской печати не сообщалось, но бухарестскому корреспонденту газеты «Русские ведомости» удалось получить сведения о том, что на совете решительно возобладало мнение в пользу соглашения с Россией3.

4 апреля новый румынский министр иностранных дел М. Когэл- ничапу и Д. Ф. Стюарт подписали политическую и военную конвенции. До их ратификации они оставались секретными. Российское правительство впервые заключало такого рода соглашение о пропуске русской армии на Балканы. Газета «Голос», отмечая позднее значение этого акта, писала, что Россия, вступая в войну против Турции, обязана была заключить с Румынией «особый договор, создать русско-румынскую конвенцию4, в которой необходимо было предусмотреть по возможности хотя бы главнейшие нужды армии, условия ее перевозки и продовольствия, но вместе с тем сохранить... с Румынией хорошие, дружественные, союзнические отношения. Без такой конвенции,— заключала газета,— нам и воевать было бы невозможно» 5.

В основу русско-румынского соглашения был положен принцип равноправия договаривающихся сторон. Выступая уже во время войны перед жителями Бухареста, К. А. Росетти напомнил о значении соглашения и благоприятной для Румынии позиции России: «К нашему счастью, Россия заключила с нами конвенцию и отнеслась к нам как равной с ней державе» 6. Политическая конвенция обеспечивала защиту суверенных прав Румынии, военная регламентировала продвижение русской армии через территорию княжества. Правящие круги России фактически рассматривали Румынию как страну, свободную от власти Порты.

В сложившейся международной обстановке соглашение 4 апреля отвечало интересам как России, так и Румынии. Оно создало, с одной стороны, предпосылки для дальнейшего их сближения. Перед русской армией был открыт свободный путь к Дунаю, ей была обеспечена поддержка румынских властей и населения княжества. С другой стороны, и Румыния могла больше не опасаться осложнений, которыми грозило углубление Восточного кризиса: соглашение надежно обезопасило страну от вторжения османских войск.

Такая угроза давно уже висела над Румынией. Еще в декабре 1876

г., когда срыв Портой Константинопольской конференции по мирному урегулированию балканских проблем вызвал резкое обострение русско-турецких отношений, газета «Русский инвалид» предупреждала, что «в случае открытия военных действий турецкая армия, несмотря ни на какие протесты, перейдет на румынский берег». Месяц спустя в политическом обозрении, помещенном на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей», отмечалось, что «занятие Валахии турецкими войсками дело решенное» 8.

Опасения относительно переправы турецких войск через Дунай еще больше усилились весной 1877 г. В начале апреля русские газеты не раз сообщали о намерении Порты использовать территорию Румынии в качестве плацдарма против русских войск. Румынская печать обратила особое внимание на выступление в британской палате общин заместителя главы Форин оффис Бэрка, который заявил, что Порта вправе на законном основании ввести свои войска в пределы княжества, так как оно входит в состав Османской империи 9.

Известия о возможном вступлении в княжество османской армии вызвали там сильнейшее беспокойство. Возникшая сначала среди придунайских жителей тревога достигла столицы. «Ромынул» писал, что в Бухаресте многие горожане «охвачены страхом перед турецким нашествием». «В Бухаресте господствует настоящая паника,— сообщали «Санкт-Петербургские ведомости» 1и.

Одним из наиболее важных стратегических пунктов, которым в первую очередь попыталось бы овладеть турецкое командование, считался порт Калафат. Возле самого города и в его окрестностях были заблаговременно возведены укрепления и установлены артиллерийские батарен. Весной 1877 г. оборонительные работы были продолжены. Корреспондент газеты «Новое время» высоко оценивал военное значение Калафата, откуда успешно могла быть подвергнута обстрелу находившаяся напротив него за Дунаем турецкая крепость Видин. «Румынские позиции,— отмечал журналист,— сильно господствуют над турецкими». Готовясь к занятию Калафата, турки, по сведениям газеты «Русский инвалид», сосредоточили в Види не и близлежащей местности 55-тысячную армию “.

Другим уязвимым стратегическим пунктом был Барбошский мост через реку Серет. По этому мосту (длина его составляла 246 м) проходила единственная в то время линия, соединявшая железные дороги России и Румынии и пересекавшая с севера на юг территорию княжества: от пограничной станции Унгены через Яссы и дунайский порт Брэилу до Бухареста (далее она продолжалась вдоль всей Валахии до самой западной ее части). Недалеко от Бар- боша па побережье Дуная находился крупный портовый город Га- лац. По имевшимся в Бухаресте и Петербурге сведениям, османские войска, обладавшие крупной флотилией военных судов, намеревались сразу же после начала войны с Россией захватить или по крайней мере разрушить Барбошский мост. «Мост через Серет нужно защитить во что бы то ни стало и со всем искусством...» — предупреждала незадолго до войны газета «Новое время» 12. К началу апреля возле моста были возведены два земляных форта, но они не могли служить надежной защитой от нападения турок.

Кроме Калафата и Барбоша, высадка турецких десантов считалась вполне вероятной также в Галаце, Джурджу и ряде других пунктов. Впрочем, в Константинополе не исключали пока и другого варианта: военные приготовления и дипломатический нажим Порты могли повлиять, казалось, на позицию правящих кругов княжества и заставить их пойти в той или иной мере навстречу ее антирусским планам.

Официальным курсом кабинета либералов оставалось в это время сохранение нейтралитета. Заняв пост министра иностранных дел, М. Когэлничану направил дипломатическим представителям за границей циркуляр, подтверждавший проведение такого курса. Излагая этот документ, газета «Русский инвалид» отмечала: «Политика Румынии будет стремиться к тому, чтобы не нарушить ни одного из национальных интересов, сохранить мир и соблюсти строгий нейтралитет» 14. Однако политика нейтралитета в действительности вовсе не отвечала национальным интересам, и румынское правительство на деле все дальше отступало от принятых вначале перед западноевропейскими державами и Турцией обязательств. Важным шагом на пути к окончательному отказу от нейтралитета было соглашение с Россией. Но оно не предусматривало военного союза с ней Румынии. В княжестве в то время было много влиятельных противников такого шага.

О настроениях среди сторонников правительства свидетельствовали суждения некоторых газет, предостерегавших от вооруженной поддержки действий России. «Ромынул» в редакционной статье осудил «оставшихся в явном меньшинстве» приверженцев «авантюристической политики», к которой, по словам газеты, прибегли год назад сербы. Не время, забыв о всякой осторожности, пускаться в: авантюру, писал «Телеграфул», которая «поставила бы под угрозу существование Румынии» 15. В намерения румынских правящих кругов не входило немедленное вступление в войну против Турции. Русский военный представитель в Бухаресте полковник Бобриков сообщал в начале апреля, что князь Карл «поднимет оружие против турок только в исключительном случае наступления их в княжество» 16.

Принятие мер предосторожности понадобилось еще до начала войны. Заключив конвенции с Россией, румынское правительство было вынуждено принять ряд оборонительных мер на случай нападения из-за Дуная. 6 апреля был принят декрет о мобилизации армии. Правительство решило стянуть войска к побережью Дуная, чтобы отразить, если потребуется, попытки турок переправиться на левый берег реки. Часть военных сил предназначалась для защиты Бухареста ”. В Калафат были посланы подкрепления. Корреспондент «Нового времени» в Вене телеграфировал: «...Румыния окажет посильный отпор вторжению турок до прихода русских войск» 18.

12 апреля 1877 г. Россия объявила войну Турции. Русские войска, вступив на территорию Румынии, начали продвижение к Дунаю. К концу того гке дня передовые кавалерийские части, совершив 100-километровый марш, достигли Галаца и заняли Барбошский мост через Серет. Газета «Санкт-Петербургские ведомости», отмечая важное значение этой операции, писала: «Главная артерия всего пути действий... уже занята нашими войсками и, надо думать, что... она будет прикрыта от всякого внезапного нападения турецких войск» 19. 13 апреля русский авангард продвинулся до Брэилы. К 22 апреля русская армия взяла под свою защиту почти всю восточную часть левобережья Дуная20.

Продвижение русских войск сильно затруднили неблагоприятные погодные условия, весеннее половодье и бездорожье. Корреспондент «Русских ведомостей» писал в конце апреля из Бухареста: «С самого вступления русских войск в Румынию начались дожди, продолжающиеся с малыми перерывами до настоящего времени; вода в Дунае поднялась и затопила прибрежья; дождем размыло во многих местах дороги...». Главнокомандующий Дунайской армией докладывал Александру II: «Вследствие необыкновенного разлития рек и продолжительных дождей грунтовые дороги распустились, а многие мосты как на этих, так и на железных дорогах несколько раз сносило напором воды» 21. В Яссах вышедшая из берегов река Бахлуй затопила городские предместья, под водой оказалась часть железнодорожной линии Унгены—Яссы. По свидетельству участников похода, многие передовые отряды, перейдя границу, шли «буквально по колено в воде, а некоторые части, раздевшись, брели две версты по воде, доходящей иногда по плечи». Даже кавалерии «приходилось двигаться иногда по горло в воде» 22.

Румынское правительство, поскольку конвенции с Россией еще не были утверждены парламентом, заявило формальный протест против ввода в княжество русской армии. Положение осложнилось тем, что официальное извещение о начале войны ввиду неожиданного отъезда Стюарта в Кишинев (для встречи императора) было передано румынскому правительству с опозданием23. Оно тем временем распорядилось, чтобы префекты уездов не вступали в официальные отношения с русским командованием. На заседании кабинета министров было решено даже «с целью избежать конфликта» отвести войска с побережья Дуная 2\

Впрочем, возникший инцидент удалось ликвидировать довольно быстро. Румынские государственные деятели не могли не принять во внимание сложившихся чрезвычайных обстоятельств. Выступая 16 апреля в только что созванном парламенте, министр иностранных дел М. Когэлничану подчеркнул, что соглашение с Россией было подписано еще 4 апреля, а военное командование, вводя войска в Румынию, исходило из стратегических расчетов, поскольку османские генералы разработали далеко идущие планы занятия княжества 25. Русские «заявили, что пришли к нам как друзья и считают румынское правительство дружественным,— писала газета «Ромынул»,— Разве мы должны встретить их как врагов, в то время как интересы страны требуют, чтобы они прошли через нее возможно быстрее, чтобы военные действия не коснулись нашей земли?» 26.

Однако отведенные с южной границы румынские войска не сразу были возвращены обратно. Правительство мотивировало свое решение стремлением избежать «переноса военных действий в глубь страны». Но такой рискованный шаг вызвал немало противоречивых откликов и нареканий как в самой Румынии, так и в России. Правда, российская печать, включая официальные органы, воздержалась в большинстве случаев от каких-либо комментариев. Одной из немногих газет, на страницах которой были высказаны справедливые, хотя и запоздалые, опасения по поводу действий румынского правительства, оказались «Русские ведомости». В помещенной там в конце апреля корреспонденции из Бухареста отмечалось, что «Ка- лафат п прочие укрепленные пункты на Дунае, укреплявшиеся с такой лихорадочной поспешностью, были оставлены войсками и таким образом предоставлены на произвол судьбы... Турки могли бы свободно, без малейшего препятствия, перейти Дунай, занять лучшие стратегические позиции...» 27.

Румынская армия снова заняла исходные рубежи вдоль границы с Турцией лишь через несколько дней после одобрения в середине апреля парламентом соглашения с Россией. 22 апреля санкционированные главой государства конвенции были опубликованы в «Правительственном вестнике»28. В тот же день «Ромынул» в передовой статье дал им высокую оценку: соглашение с Россией, писала газета, «является актом большого значения, благодетельным со всех точек зрения, и надо сказать, что правительство заслужило признательность родины» 29.

Но главное заключалось не в том, что соглашение с Россией было результатом здравой политики находившихся у власти либералов — оно отражало чувства и чаяния народных масс. Ратификацией конвенций о пропуске русских войск завершился важный этап сближения между Румынией и Россией — период закрепления официальным соглашением взаимных обязательств на время войны с Турцией. Что же касается практической реализации конвенций, то они фактически были введены в действие сразу после начала войны — их выполнение взяли на себя русская армия и население княжества.

Вступавшие в Румынию войска почти всюду встречали дружелюбное отношение местного населения, проявлявшего к ним искреннюю симпатию. Корреспондент «Русских ведомостей» сообщал, что «жители оказывают самый радушный прием русским воинам, угощают их... всем, что только могут найти лучшего». Газета «Новое время» из номера в номер публиковала во время войны «Дневник корреспондента»— автор его В. Буренин, прибывший в Румынию весной 1877 г., отмечал позднее, что «простой народ, по словам людей, близко его изучивших... положительно тяготеет к России»30.

Дружественные отношения между населением Румынии и русской армией в дальнейшем развивались и крепли. Корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» свидетельствовал: «...румыны принимают нас так радушно и с таким вниманием, какого я никак не мог себе представить». На страницах газеты «Голос» регулярно печатались «Военно-политические письма из Румынии» — их автор Д. Рудин, далеко не всегда отличавшийся точностью оценок, пришел тем не менее к такому верному выводу: «Народ нам положительно сочувствует как давно знакомому, могущественному и единоверному соседу...». В другом письме он отмечал: «Образцовая дисциплина наших войск, значительный капитал, вносимый ими ежедневно в край, и ласковое обращение войск с населением совершенно расположили жителей в нашу пользу» 31.

Высокая дисциплинированность войск и уважение ими национальных чувств местных жителей действительно сыграли большую роль в сложившихся между ними отношениях. Бухарестская «Пресса», орган оппозиционной «партии центра», поместила письмо из Галаца, отправленное в газету через неделю после начала войны. В письме сообщалось: «Русская армия продолжает проходить (через город.— М. 3.) каждый день. По отношению к властям и населению она сохраняет прежнюю уважительную и благожелательную позицию. Мы не слышали ни от кого ни одной жалобы на солдат или их начальников...». Консервативный «Тимпул» опубликовал письмо жителя Ясс: сожалея по поводу «печального зрелища» — появления русских войск, он признавал тем не менее, что в городе сохраняется «полный порядок», а «деликатность офицеров и дисциплина солдат успокоили его обитателей». Их особенно расположило в пользу русских, отмечалось в письме, то обстоятельство, что во время наводнения кавалеристы бросались в воду, чтобы спасти утопающих, и «вырвали многих несчастных из объятий смерти» 32.

Соблюдая условия соглашения, русские части не вступали в столицу княжества, обходя ее в пешем строю по окрестным дорогам. «Мы получили твердые заверения в том, что русская армия не войдет в Бухарест»,—писал «Телеграфул». Министр иностранных дел М. Когэлничану при обсуждении конвенций в парламенте особо подчеркнул этот примечательный факт. Газета «Ромынул» решительно опровергла появившиеся ложные слухи о занятии города русскими войсками33.

Соглашение предусматривало возмещение российским правительством всех расходов на нужды армии. Финансовые расчеты производились наличными и звонкой монетой. Летом 1877 г. хорошо осведомленный «Голос» информировал читателей: «Начиная от нашей границы войскам действующей армии на Дунае приходится расплачиваться за все металлическими знаками, золотом или серебром». Специальный корреспондент «Московских ведомостей» сообщал, что русские войска «ничего у румын не брали реквизиционным порядком, за все платили наличными деньгами. Румынские газеты не переставали рассыпаться в похвалах такому поведению русских» 34.

Одной из главных причин теплой и радушной встречи русской армии была та поддержка силой оружия, которую только Россия могла тогда оказать Румынии против Турции. Еще в начале 1877 г., после резкого обострения румыно-турецких противоречий, чуть не вызвавшего вооруженный конфликт, корреспондент газеты «Новое время» Н. Каразин писал из Бухареста: «Страх перед туркой — это в Румынии явление хроническое... Скоро ли придут русские — это вопрос дня, который вертится на языке у каждого...» 35.

Такой вопрос был снова и еще острее поставлен весной 1877 г. Русская армия оправдала возлагавшиеся на нее надежды. В самом начале войны, как извещал петербургский «Правительственный вестник», русский авангард, «заняв берег Дуная более чем на сто верст, прикрыл его частыми постами и разъездами, так что с их появлением прибрежные жители могут уже спокойно возвратиться к своим обыденным работам и занятиям». «Ромынул» информировал обеспокоенных жителей столицы: «После отвода от Барбоша наших частей и артиллерии туда для охраны моста прибыли многочисленные русские войска с мощными орудиями». Ввод в Румынию русских войск постепенно рассеял страх населения перед османскими грабежами и зверствами. «Санкт-Петербургские ведомости» писали, что «волнение умов в Букареште и остальной Румынии улеглось... Паника уступила место спокойствию...» 36.

Важным результатом действий русской армии было усиление в княжестве давних стремлений к освобождению от османской зависимости. Многие румыны связывали с приходом русских войск надежды на полное избавление от власти Порты. Благоприятная позиция России не вызывала сомнений. Провозглашение 9 мая независимости княжества было единодушно отмечено российской столичной печатью. Подчеркивалось и значение для этого акта русско-турецкой войны. «Новое время» указывало, что Румыния фактически свободна «с того дня, когда первый русский аванпост переправился через Прут» и новый ее статус — это «первый осязательный успех русского оружия на Дунае». Разрыв вассальных уз Румынии «является первым важным последствием войны между Россией и Портою,—писали «Санкт-Петербургские ведомости»,—...Самостоятельная, независимая Румыния вполне удовлетворяет историческим целям России» 37.

Хотя соглашение 4 апреля не предусматривало военного союза между Россией и Румынией, оно не ограничивало путей и форм дальнейшего сотрудничества армий обеих стран. Такое сотрудничество стало постепенно складываться уже в первый месяц войны.

В начале мая передовые русские части вышли к южной границе Румынии38. Находившиеся на территории княжества войсковые соединения России насчитывали к этому временп около 170 тыс. человек. Численность румынских войск первой линии (без милиции и вспомогательных частей) составляла примерно 50 тыс. человек39. Главные румынские силы, по предварительной договоренности с русским командованием, были сосредоточены в западной части Валахии — Олтении. Обороняя ее от османских войск, они прикрывали также правый фланг русской армии. Последняя в свою очередь обеспечивала безопасность всей остальной границы княжества восточнее Олтении. «Санкт-Петербургские ведомости» с удовлетворением констатировали: «Румынская армия примкнула к нашей и... заняла передовые позиции». Отношения между русскими и румынскими войсками «нельзя считать иными, как самыми дружественными»,—отмечали «Московские ведомости»40.

Обе армии сильно сблизила вызывающая позиция Турции. Тотчас же после ратификации русско-румынских конвенций Порта разорвала официальные отношения с княжеством. Во второй половине апреля османские войска фактически начали военные операции почти по всей линии Дуная. Русские и румынские газеты пестрели сообщениями о налетах турецких вооруженных отрядов на левый берег Дуная, пиратских действиях кораблей военного флота и обстреле румынских портов и прибрежных населенных пунктов. Перечисляя все эти факты, «Санкт-Петербургские ведомости» выражали уверенность в том, что «Румыния не сегодня, так завтра открыто станет на сторону России и примет участие в войне с Турцией» 41.

К такому решению, помимо враждебных действий османских войск, побуждали также глубокое беспокойство и возмущение жителей княжества, требовавших дать отпор османским посягательствам. «Санкт-Петербургские ведомости» писали, что «во всей Румынии господствует сильное раздражение против турок» и оно «растет вследствие варварского образа ведения Турцией войны». «Нейтралитет не имеет больше никакого оправдания, когда мы атакованы вражескими ордами»,—подчеркивал «Телеграфул». «Нам по существу объявлена война»,—предупреждал «Ромынул». Страна «не может дольше оставаться в бездействии, подставляя себя турецким снарядам. Она вынуждена защищаться» 4\

Румынское правительство решило принять ответные меры. Военное командование, старавшееся сначала избегать пограничных конфликтов, распорядилось, чтобы размещенные близ Дуная части оказывали решительное сопротивление нападениям турок. Начавшиеся ружейные перестрелки сопровождались артиллерийской канонадой. Орудия Калафата открыли огонь по Видину. На страницах «Ромынула» сообщение об обстреле турецкой крепости было выделено крупным шрифтом. «Пушки наших фортов начали отвечать»,— торжествовала газета. Корреспондент «Нового времени» телеграфировал, что «батареи, устроенное при Калафате, бомбардировали Видин. Город горит во многих местах». «Телеграфул» предлагал крепость эту «сжечь дотла и сровнять ее с землей» 43.

В переходе румынских войск к активной обороне большая роль принадлежала русской армии. Решительная поддержка с ее стороны и бурный рост в стране настроений в пользу вооруженного отпора османским силам побудили румынские правящие круги открыто порвать с отброшенной уже на деле политикой нейтралитета.

Позиция правительства была подкреплена решением парламента. В последних числах апреля в результате острых прений обе его палаты (собрание депутатов и сенат) приняли почти одинаковые резолюции, которые констатировали, что между Румынией и Турцией существует «состояние войны», вызванное агрессивной политикой Порты. Однако в ходе дебатов было высказано немало категорических суждений в пользу одних только «оборонительных» действий,, против «авантюристической политики» и «наступательного союза» с Россией44. По-разному представляла себе реализацию решения: и румынская печать. Оппозиционная -«Пресса», например, признавая, что парламент своевременно узаконил «право страны на оборону», ставила вместе с тем ему в заслугу то обстоятельство, что- он «не предрешал слишком определенно будущего». А радикальный «Телеграфул», который совсем недавно возражал против того, чтобы «страна вступала в какой бы то ни было союз», теперь призывал «без колебаний пойти вперед» и «не останавливаться перед Дунаем», чтобы решительно пресечь на будущее любые угрозы безопасности княжества45.

В стране крепло убеждение, что лишь военный разгром заставит Порту отказаться от своего сюзеренитета. Газета «Ромынул» — решающее влияние на ее позиции оказывали К. А. Росетти и его единомышленники — призывала подтвердить не только словом, но и делом право на создание независимого государства. За активное участие в войне, которая окончательно утвердит независимость княжества, высказывался также «Телеграфул» 4в. На его страницах (а затем и в газете «Ромынул») было помещено письмо прославленного итальянского народного героя Дж. Гарибальди: он писал одному из румынских друзей (в прошлом участнику движения за объединение Италии), что румыны, как и другие балканские народы, «должны бороться под знаменем свободы, пока полумесяц не будет изгнан за Босфор» 47.

Всем ходом событий на повестку дня был выдвинут вопрос о военном союзе между Румынией и Россией. Официальные переговоры о тесном взаимодействии румынской и русской армий были начаты еще во второй половине апреля. Однако на пути к такому соглашению возникло немало препятствий. Сразу же определить приемлемые для обеих сторон условия эффективного сотрудничества оказалось довольно трудно. Предложения командования Дунайской армии о привлечении румынских войск к активным боевым операциям встречали возражения Горчакова, опасавшегося международных осложнений, прежде всего вмешательства Австро-Венгрии. К доводам канцлера прислушивался и Александр II. Румынское правительство выдвинуло со своей стороны ряд трудновыполнимых претензий — они включали гарантию защиты от воинственных планов Вены и выплату денежной компенсации пропорционально численности посланных за пределы княжества солдат48. Камнем преткновения оказался также вопрос о самостоятельных действиях на отдельном участке фронта не имевшей еще боевого опыта румынской армии. Выдвинутые кабинетом либералов условия лишь укрепили царское правительство в стремлении воздержаться от вовлечения Румынии в войну вне ее собственной территории.

Ни русским, ни румынским журналистам были, разумеется, не известны подробности этих секретных переговоров. Но на страницах газет, выходивших в Петербурге, Москве и Бухаресте, не было недостатка в статьях и заметках в пользу тесного боевого содружества армий обеих стран. В княжестве со времени заключения 4 апреля соглашения с Россией, писал позднее «Ромынул», «общественное мнение прошло несколько стадий, все больше и больше склоняясь к активному сотрудничеству» румынской армии с русской4в.

В конце мая завершилось стратегическое развертывание русских войск в Румынии. Готовность их к наступлению на Балканах укрепила в княжестве решимость тех, кто хотел содействовать успеху русского оружия. В пользу союза с Россией располагали также военные действия 100-тысячной Кавказской армии, одержавшей первые крупные победы. «Ромынул» отмечал, что эти победы будут иметь «благоприятные последствия» для разрешения балканских проблем. Об успехах русской армии на Кавказе информировал своих читателей и «Телеграфул». Он выступал за продолжение на Балканах объявленной Турции войны. Переход за Дунай в союзе с Россией, писала газета, «мы считаем необходимым» 50.

Установленные между русскими и румынскими войсками контакты были главной, но не единственной формой складывавшегося военно-политического сотрудничества. Еще до войны российское правительство предоставило Румынии денежные субсидии. Они приобретали особое значение в условиях обострившегося весной 1877 г. финансового кризиса, который потряс всю денежно-кредитную систему страны. В начале апреля для пополнения румынской казны было передано 300 тыс. руб. серебром (около 1 млн. лей) — часть доходов от находившихся в Бессарабии имений румынских монастырей м. Сообщения об этом появились как в русской, так и в румынской печати. К началу мая было выплачено 2 млн. лей52.

В Бухарест в счет будущего займа было отправлено также два бочонка золота — всего 250 тыс. руб. (в пересчете на национальную’ монету 1 млн. лей) 53. По условиям займа полученные деньги должны были вычитаться из общей суммы платежей по соглашению о проходе через Румынию русских войск. Эти платежи серьезно пополнили государственную казну. Согласно заявлению в Парламенте- M. Когэлничану, только за железнодорожные перевозки войск и военного снаряжения в первый месяц войны русское командование уплатило 1,5 млн. лей, а к концу мая доходы по этой статье превысили 6 млн. лей54. Истраченные в Румынии русской армией на различные нужды крупные средства ослабили денежный кризис. В каком положении оказались бы финансы страны, восклицал «Ромы- нул», «если бы в денежное обращение не поступили миллионы^ выплаченные русской армией за всякого рода продукты, фураж, скот и т. д.?» 55.

Финансовые неурядицы и проводимая правящими кругами Румынии в начале Восточного кризиса политика нейтралитета отрицательно сказались на боеспособности румынских войск. Во многих вновь сформированных частях не хватало оружия, боеприпасов и другого военного снаряжения. Значительное количество его было получено из России. Уже к началу мая в Румынию было доставлено. 32 тяжелых орудия, 4 вагона (1057 пудов) пороха, 25 тыс. ружей: и 3600 тыс. патронов56. Корреспондент газеты «Русский мир» сообщал из Бухареста, что привезенная туда для румынской армии батарея осадных шестидюймовых (152-мм) орудий «служит предметом удивления». «Телеграфул» писал, что доставляемые к Дунаю крупнокалиберные русские орудия «привлекают к себе внимание необыкновенными размерами» ”.

Русская тяжелая артиллерия сыграла большую роль в успешных действиях против турецких военных кораблей и в установлении контроля за судоходством на Дунае. В конце апреля возле Брэилыг навесным артиллерийским огнем был взорван крупный турецкий корвет. К этому времени русско-румынское военное сотрудничество) стало осуществляться также в ходе действий Дунайской речной «флотилии. В начале войны для операций на Дунае русские войска располагали лишь небольшим числом мелких судов58. В апреле русскому командованию были переданы во временное пользование стоявшие на приколе в устье Прута румынские военные суда: два колесных парохода, канонерская лодка и минный катер59. На этом катере лейтенант Дубасов в сопровождении трех русских катеров предпринял в середине мая дерзкую ночную атаку против одного из самых крупных турецких мониторов. Подорванный шестовыми милами двух головных катеров монитор затонул. В операции доброзольно принял участие майор Мурджеску, прежний начальник румынской флотилии. Вместе с русскими военными он был награжден орденом60. Позднее Мурджеску участвовал в постановке па Дунае минных заграждений, а затем в качестве лоцмана в разведывательном плавании вверх по реке отряда военных судов61. Корреспондент «Нового времени» писал, что среди русских моряков Мурджеску, «очевидно, „свой“: с ним все на ты, его все любят и отзываются о нем с большим уважением и дружбою» 62.

В середине июня 1877 г. русско-турецкая война вступила в новый этап: главные силы русской армии форсировали Дунай у Зим- ницы (Зимничи) и развернули в нескольких направлениях наступление против турецких войск. Место проведения этой операции сохранялось в строгом секрете. Были приняты меры безопасности против нападения кораблей османской военной флотилии. После осуществления переправы газета «Русский инвалид» сообщала, что «одно из труднейших военных предприятий — переход армии через большую, обороняемую войсками и броненосным флотом реку — успешно выполнено... войсками действующей армии, и они вступили ъ пределы Болгарии» 63.

Форсирование Дуная русскими войсками вызвало многочисленные отклики в румынской печати. Переправа у Зимничи имеет очень важное значение, подчеркивал «Телеграфул», «так как здесь, от Силистрии до Видина, сосредоточены крупные силы турецкой армии». «Ромынул» особо отметил в передовой статье благоприятный исход этой сложной операции. Действиям России Румыния «может желать только успеха,— писала начавшая выходить летом 1877

г. газета «Восток».— Все победы служат ее (Румынии,— М. 3.) делу. Каждое продвижение вперед русских войск становится для нее новой гарантией» 64.

Правящие круги России и Румынии еще не пришли тогда к окончательному соглашению о военном союзе, но сотрудничество между вооруженными силами обеих стран продолжало расширяться. Накануне форсирования Дуная румынские батареи начали вместе с русскими методичный обстрел позиций турок. «Новое время» сообщало: «...во всех пунктах, где только нами или румынами воздвигнуты батареи, последние открыли страшный огонь. Внимание турок внезапно было обращено на все решительно пункты их оборонительной линии»65. Об участии румын в трехдневном артиллерийском обстреле османских позиций сообщили и бухарестские газеты ”. В первых числах июля, во время штурма русскими войсками Никополя, румынские артиллеристы, поддержав огонь русских батарей, начали бомбардировку крепости с левого берега Дуная67. К этому времени в связи с наступательными операциями русской армии некоторые румынские пехотные и артиллерийские части перешли реку Олт и заняли оставленные русскими войсками близлежащие позиции на побережье Дуная. Небольшой румынский отряд с целью рекогносцировки переправился даже через Дунай и благополучно возвратился обратно68.

Первые серьезные успехи русской армии после форсирования Дуная — захват крепости Никополь, быстрое продвижение в глубь Болгарии, переход через Балканы передового отряда генерала Гурко — заметно увеличили в Румынии число сторонников активного участия в войне против Турции. По свидетельству одйого из бухарестских корреспондентов «Голоса», вопрос о предстоящей переправе за Дунай «вызвал бурную полемику в стране и в печати, которые разделились на два лагеря...»69. Однако опасения относительно «пагубных последствий» такого шага находили все меньше поддержки в княжестве. Даже среди отвергавших «слишком опрометчивые» действия консерваторов возрастало влияние более реалистично рассуждавших политиков. Преобладание поборников наступления против османской армии было очевидным.

В конце июня — начале июля тон проправительственных газет становился все более воинственным. Необходимо, отмечал «Ромынул», «ответить туркам войной на войну, которую они сами объявили». В передовой статье газеты «Восток» подчеркивалось, что «кампании, которую кое-кто считает неосторожной, а некоторые — бесполезной, горячо желает большинство нации...». Сообщая об успешных действиях русских войск, «Телеграфул» призывал «вступить как можно скорее на путь, продиктованный национальным достоинством, и предоставить слово румынской армии», чтобы доказать стремление румын к собственной независимости и их готовность поддержать освободительные устремления других угнетенных Портой народов,0.

Внезапная неудача штурмов 8 и 18 июля русскими частями сильно укрепленных турецких позиций вокруг Плевны, обороняемых получившим серьезные подкрепления гарнизоном во главе с опытным военачальником Османом-пашой, сыграла свою роль в упрочении русско-румынских отношений. В Бухаресте события под Плев- ной, вопреки расчетам многих европейских дипломатов, отрезвили ряд румынских политиков, которые надеялись одно время, ограничившись оборонительными действиями, воспользоваться затем плодами военной победы России. В Петербурге неудача в сражении за Плевну поневоле умерила или даже вовсе рассеяла былые сомнения тех государственных деятелей, которые вначале предпочитали воздерживаться от прямого военного союза с Румынией ввиду противодействия западных держав и особенно из-за угрозы возможного, казалось, вооруженного конфликта с Австро-Венгрией. Осложнение хода боевых операций за Дунаем способствовало в конечном счете 6

Балканские исследования, вып. 9 161

дальнейшему углублению русско-румынского военного сотрудничества.

16—17 июля по предложению русского военного командования одна нз румынских дивизий переправилась через Дунай и вступила в только что отбитый у турок Никополь ”. Переправа румынских частей облегчила переброску подкреплений русским войскам под. Плевной и вызвала одобрительные комментарии русской и румынской печати. Газета «Восток» настаивала, чтобы румынская армия «всеми своими силами содействовала успеху русской». «Санкт-Петербургские ведомости» с удовлетворением отмечали: «Участие румынской армии в борьбе указывает, что в русской главной квартире перестали стесняться соображениями о том, что скажут в Вене, как посмотрят там на то или другое действие». Ясский корреспондент «Голоса» выражал уверенность в том, что «румыны теперь не захотят ограничиться одним водружением своего знамени на валах павшей крепости... и будут искать случая сразиться с турками»72.

Эти слова не замедлили подтвердиться — начатые за Дунаем боевые операции румынских войск перерастали в войну за национальную независимость. Пресса едва поспевала фиксировать развитие событий. 20 июля корреспонденты «Нового времени» телеграфировали из Бухареста, что находившаяся в Болгарии румынская дивизия «выступила из Никополя по направлению к Плевне». В Румынии одной из первых передала эту новость газета «Восток». Специальный корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» сообщал во второй половине июля, что в Бухаресте «все жадно следят за движением румынских войск». Автор «Военно-политических писем из Румынии» Д. Рудин упоминал тогда же в очередной корреспонденции: «Газеты полны патриотических напутственных фраз и увещаний войскам...»73. К началу августа их авангард занял позиции возле Плевны и вскоре завязал бои на этом участка фронта. 12 августа началась переправа через Дунай второй румынской дивизии74. Через несколько дней было достигнуто окончательное соглашение о совместных действиях против Плевны русских и румынских войск.

После июльских неудач действовавшим на этом направлении Западным отрядом Дунайской армии стал командовать генерал-лейтенант Зотов. Помимо 30 тыс. русских войск, ему было подчинено также 9 тыс. румынских75. Во второй половине августа под Плевной были сосредоточены главные силы румынской армии — около 35 тыс. солдат и офицеров. Туда же непрерывно поступали пополнения из России. Численность осаждавших Плевну русских и румынских соединений возросла до 87 тыс. человек, а количество приданных им артиллерийских орудий достигло 424 (на долю румын приходилось 108) 76. С середины августа эту группировку номинально возглавил князь Карл (Зотов был переведен на должность начальника штаба), но руководство военными операциями фактически оставалось за русским командованием. Всего в рядах Дунайской армии насчитывалось к этому времени более 210 тыс. русских войск. С румынской стороны активное участие в боевых операциях, вклю чая обсервационный корпус в Олтении, могло принять до 55 тыс. человек77.

Военный союз Румынии с Россией имел особый внутриполитический аспект. Российским официальным кругам пришлось против обыкновения опереться в княжестве не на выражавших главным образом интересы крупных земельных собственников консерваторов, а на представлявших различные слои буржуазии либералов. Известным влиянием среди них пользовались мелкобуржуазные радикалы во главе с К. А. Росетти. Их по старой памяти, еще со времени революции 1848 г., иногда называли даже «красными». Это название распространяли порой и на либералов в целом. Ориентации на них вслед за правящими кругами придерживалась и русская печать — от официальных органов и «Московских ведомостей» до наиболее крупных буржуазно-либеральных газет. Такая ориентация зависела в первую очередь от внешнеполитических установок румынской правительственной партии и оказавшихся в оппозиции консерваторов. Находясь у власти в самом начале Восточного кризиса, они придерживались политики строгого нейтралитета и, рассчитывая на поддержку западноевропейских держав, стремились добиться неза- вимости путем дипломатических переговоров. Во время войны, оставаясь в оппозиции, консерваторы использовали любые поводы для критики действий либералов. Одним из главных ее объектов был курс по отношению к России. Газетная полемика то несколько затухала, то разгоралась с новой силой.

Оценки этой полемики русской либеральной печатью в большинстве случаев совпадали — позиция консерваторов и их антиправительственные выпады решительно осуждались, а недавнее правление выставлялось в самом неприглядном виде. Автор помещенной в «Новом времени» обширной корреспонденции констатировал, что консервативная партия, «состоящая почти исключительно из крупных бояр ... за свое шестилетнее правление чуть не довела до погибели Румынию...». Специальный корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» сообщал из Бухареста: «Румынская оппозиция ведет... свою личную борьбу с правительством из-за власти», ее представители «поднимают знамя раздора в румынском обществе», хотя «патриотизм их не идет далее министерского портфеля». В «Военно-политических письмах» Д. Рудина отмечалось, что оппозиция «своим поведением и злобной критикой способствует распространению неудовольствия...» 78.

Сильное раздражение русских газет вызвало сопротивление консерваторов посылке румынских войск за Дунай. Рудин не скрывал возмущения тем, что «оппозиция не переставала кричать против румынского участия...». «Новое время» напоминало читателям, что «консервативная оппозиция с самого начала войны высказала свое нерасположение к участию в ней румынских войск». В передовых статьях «Санкт-Петербургских ведомостей» не раз поднимался вопрос о позиции Румынии: она, писала газета, «некоторое время колебалась и, подчиняясь нашептываниям своих оракулов консервативной партии, мечтала о каком-то нейтралитете», но в конце концов пренебрегла их призывами, убедившись в том, что «только сближение с Россией может довести Румынию до той независимости, о которой она мечтает» 79.

Поддержка правивших княжеством либералов и даже примыкавших к ним радикалов была единодушной — на этот счет не возникало сколько-нибудь серьезных сомнений. Посетивший Бухарест еще летом 1876 г. издатель «Нового времени» Суворин тогда же пришел к выводу, что «красные по большей части сочувственно относятся к России». Прибывший в Румынию весной 1877 г. корреспондент той же газеты напоминал, что «здешняя демократическая партия.,, более симпатизирует русским, чем боярская». Специальный корреспондент «Голоса» так объяснял позднее причину благоприятной России позиции либералов: после того как политическая власть перешла из рук помещиков к либеральной партии, одной из главных ее целей стало достижение независимости — «оттого-то она и пошла вопреки боярской партии навстречу России...». В публиковавшихся на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей» военных известиях подчеркивалось, что либералы «без участия консерваторов и даже наперекор их желанию» вступили в войну с Турцией80. Д. Рудин выражал опасение по поводу внешнеполитических действий оппозиции в том случае, если бы она одержала верх над либералами: консерваторы, по его мнению, могли разорвать союз с Россией и «вовсе отречься от обязательств, принятых на себя их предшественниками» 81.

Вместе с тем в российских официальных кругах и периодической печати высказывались определенные сомнения относительно внутриполитической программы либералов и особенно радикалов. Хотя во время войны газеты, по понятным соображениям, воздерживались от прямых выпадов против румынской правящей партии, она не избежала критических замечаний по ее адресу.

Показательна в этом отношении позиция корреспондента либе- ральствующего «Голоса» Д. Рудина. Он признавал, что «красные радикалы» в Букареште, как их презрительно честит [оппозиционная.— М. 3.] печать... знают цену принятого ими на себя обязательства» и «добросовестно относятся к своим русским союзникам». Наряду с этим корреспондент высказывал опасения относительно возможного, по его мнению, «злоупотребления либеральными учреждениями» 82. Сожалея, что «журнализм в Румынии не стеснен никакими цензурными мерами» и, пользуясь этим, многие газеты «отзывались крайне пренебрежительно» о князе Карле, Рудин превозносил его как «либерального и просвещенного» правителя. Корреспондент «Голоса» осуждал «злоупотребление печатным словом» в Румынии83-84. Поддержка либералов сочеталась у него, таким образом, с защитой монархических устоев и антидемократических порядков.

Как бы ни накалялись в Румынии политические страсти и какой бы оборот ни принимала межпартийная борьба, война за независимость делала свое дело — она приобрела общенациональный и всенародный характер. С переходом румынской армии к активным боевым операциям началось широкое взаимодействие русских и румынских вооруженных сил. Самое суровое испытание сотрудничество между ними выдержало под Плевной.

Во второй половине августа обстановка на Балканском театре военных действий снова стала изменяться в пользу России. 22 августа русские войска после 12-часового боя заняли расположенный южнее Плевны город Ловчу (Ловеч). Русские газеты расценивали эту операцию как переход в наступление главных сил Дунайской армии. «Взятие Ловчи, хорошо укрепленной турками, имеет большое стратегическое значение»,—писал румынский «Телеграфул»85. Важное значение в ходе военных действий сыграла самоотверженная оборона Шипки русскими частями и дружинами болгарского ополчения. Попытки османских войск овладеть Шипкинским перевалом провалились. «Сражение было крайне ожесточенным, но оно имело благоприятный для русской армии исход»,—сообщал «Телеграфул». Газета «Восток» писала о «героической стойкости русских», подвиги которых «достойны античных времен». Она отмечала также храбрость болгарских добровольцев и помощь местного населения86.

30 августа был предпринят третий по счету с начала осады штурм Плевны. Румынские войска должны были атаковать сильно укрепленный Гривицкий редут. Две попытки овладеть им не имели успеха. На помощь румынским батальонам пришли Архангелогород- ский и Вологодский полки. Последний частью сил произвел обходный маневр и ударил в тыл оборонявшим укрепление туркам. Преодолев глубокий ров и взобравшись на бруствер редута, наступавшие вступили в рукопашную схватку. Она закончилась полной победой. Занявшие редут румынские и русские части отразили все контратаки неприятеля и закрепились на отбитых у него позициях^ В качестве трофеев были захвачены два турецких знамени и пять орудий87.

Взятие Гривицкого редута стало одним из ярких проявлений русско-румынского боевого содружества. Многие участники атаки были награждены русскими и румынскими орденами. «Румынские войска дерутся отлично, про наши и говорить нечего: примеры геройства бесчисленны»,—телеграфировал из-под Плевны один из русских журналистов. В сражении под Плевной, писал находившийся в действующей армии В. И. Немирович-Данченко, румыны «показали себя молодцами... С тех пор они для русских здесь товарищи по оружию и союзники... Везде с ними братаются, к ним чувствуют уважение» 88.

Во время штурма 30 августа удача сопутствовала сначала и наступавшему с юга отряду генерал-майора Скобелева. После напряженного трехчасового боя русские войска, несмотря на сильный огонь неприятеля, овладели двумя турецкими редутами. Но Осман- паша бросил туда свежие силы. Отбив несколько контратак и не получив подкреплений, отряд Скобелева был вынужден оставить завоеванные позиции. Наступавшие с юго-востока русские части, встретив упорное сопротивление противника, не смогли продвинуться вперед8Э.

Третий штурм Плевны из-за плохой подготовки и просчетов командования снова не принес решающего успеха. И русские и румынские войска понесли тяжелые потери. По официальным данным, с 26 августа по 2 сентября было убито, ранено и пропало без вести более 12,5 тыс. русских и около 3 тыс. румынских солдат и офицеров ". Неудача штурма со всей остротой поставила перед командованием вопрос: как действовать дальше? На состоявшемся в начале сентября военном совете было решено установить «возможно [более] тесную блокаду армии Османа-паши» и помешать ей в то же время «усиливать свои позиции новыми укреплениями» 91.

В середине сентября для руководства осадными работами вокруг Плевны из Петербурга прибыл известный военный инженер генерал-адъютант Э. И. Тотлебеп. Он был назначен помощником князя Карла.

В приказе войскам, осаждавшим Плевну, Э. И. Тотлебен указывал: «Вступив в исправление означенной должности, предписываю, на основании приказания его высочества начальника отряда, по всем делам службы в командном отношении обращаться ко мне»92. В обзоре военных действий, опубликованном в конце сентября «Русским инвалидом», отмечалось, что русские и румынские войска перешли «к более медленному, но более верному способу ведения атаки на плевненские позиции посредством постепенного приближения к ним подступами» 93.

Большую роль в осуществлении блокады Плевны сыграли кавалерийские рейды по коммуникациям и тылам войск Османа-паши. В сентябре за реку Вид, к западу от Плевны, был направлен сводный кавалерийский отряд под командованием генерал-лейтенанта Крылова, куда наряду с русскими входили четыре румынских полка94. В передовой статье «Голоса» с удовлетворением отмечалось, что благодаря эффективным действиям кавалерии «блокада армии Османа-паши из номинальной мало-помалу обращается в фактическую» 95. В октябре кавалерия Плевненского отряда (ею командовал генерал-адъютант И. В. Гурко) провела несколько успешных операций по захвату укрепленных пунктов вокруг Плевны. В этих операциях участвовали и румынские кавалерийские части. Действия отряда Гурко, писал «Русский инвалид», «имели решающее значение в вопросе о действительном обложении армии Османа-паши, которая может теперь считаться вполне отрезанной и от Софии, и от Видина, сообщения с которым наблюдаются русско-румынским отрядом» 96.

В конце октября, ко времени полного окружения Плевны, осаждавшие ее войска насчитывали 122 тыс. русских и 37,6 тыс. румынских солдат и офицеров. Румынский артиллерийский парк состоял из 118 орудий, а общее число их достигало 63297. Наряду с военными действиями, направленными на блокаду Плевны, вокруг нее продолжались интенсивные осадные работы. В отдельных пунктах производились атаки на оборонительные укрепления турецкого гарнизона. В очередном военном обзоре «Русский инвалид» констатировал, что фланги Плевненского отряда «постепенно продвигаются вперед, стесняя все более район расположения армии Османа- паши...» 98.

Во время военных действий против Плевны румынские войска продолжали получать из России помощь вооружением, а румынское правительство — финансовую поддержку. Только поставки боеприпасов с августа по декабрь включительно составили, по неполным данным, 5 млн. патронов, 11,5 тыс. снарядов, около 3 тыс. пудов пороха. Летом 1877 г. румынскому правительству была вторично предоставлена денежная ссуда в размере 750 тыс. золотых руб. (3 млн. лей). После выплаты осенью 1877 г. нового взноса общая сумма достигла 2 млн. руб. (8 млн. лей) ". Кроме того, из доходов находившихся в Бессарабии имений румынских монастырей в казну княжества, по сведениям русских газет, было внесено 7 млн. руб.100 Серьезным пополнением румынского бюджета стали также платежи за использование русской армией железных дорог: за счет денежных поступлений от русского командования доходы намного превысили расходы 101.

Почти одновременно с установлением блокады Плевны изменилась в пользу русских войск и обстановка на Кавказском театре военных действий. Там еще в начале октября были разбиты главные силы османской армии во главе с Мухтаром-пашой. Румынская газета «Восток» предсказывала, что эта «блестящая победа» русских войск повлечет за собой «такой же успех в Европе». «Телеграфул» отмечал «сокрушительное поражение турок» и выражал надежду на скорое окончание военных операций в Азии102. После проигранного в октябре сражения намечавшаяся турецким командованием переброска подкреплений с Кавказа на Балканы стала невозможной. 6 ноября пала осажденная русскими войсками крепость Карс. На следующий день известие об этом появилось в русской печати. Чуть позже об успешном штурме крепости сообщили бухарестские газеты. «Карс взят в результате 12-часового боя...» — писал «Ромынул». Эта победа — прямое последствие недавнего «ужасающего разгрома» Мухтара-паши, напоминал «Восток» 103.

В ноябре блокада Плевны была упрочена благодаря занятию румынскими войсками придунайского города Рахово (Оряхово) — к востоку от Видина. В упорных боях за этот город приняли участие также русский полк улан и русская конная батарея10*. Оценивая взятие Рахова, «Русский инвалид» писал: «Пункт этот... имел немаловажное значение для Османа-паши на случай, если бы он решился пробиться к Видину...» 105.

Осенью 1877 г. военное сотрудничество между Россией и Румынией приняло самые широкие за время войны размеры, приобрело особенно тесный и дружественный характер. Газета «Ромынул» с гордостью отмечала, что союз между румынской и русской армиями «опирается на почетную основу, которая называется полем сражения». Одна из передовых статей «Санкт-Петербургских ведомостей» была специально посвящена русско-румынским отношениям. «Теперь,— подчеркивала газета,— когда немногочисленная армия князя Карла получила огненное крещение, когда она своими действиями под Плевной и под Раховом обнаружила свои прекрасные качества, между Россией и Румынией образовалась связь, не только созданная договорами, но и братством по оружию» 106.

Во второй половине ноября стало очевидным, что падение Плевны — вопрос самого ближайшего времени. Осману-паше не приходилось рассчитывать на какую-либо помощь извне. Ему оставалось только сложить оружие или же, покинув Плевну, прорываться сквозь кольцо блокады к труднодоступному Видину. Паша выбрал второй вариант.

Ночью 28 ноября турецкие войска вышли из Плевны, оставив там арьергардные части, и направились к реке Вид. Они перешли ее по уцелевшему каменному мосту и другому, заново сооруженному из деревянных повозок. На рассвете, оттеснив сторожевые посты, турки атаковали передовые русские позиции в трех верстах от моста. Завязался жестокий бой. Находившийся на передней линии Сибирский гренадерский полк, не выдержав отчаянного натиска на- не смог отразить неприятельской атаки. Турки достигли второй ли- много превосходившего его численностью противника, отошел назад. Подоспевший на выручку Малороссийский гренадерский полк также нии обороны. В бой вступили Астраханский и Фанагорийский гренадерские полки. С фланга ударил Самогитский полк. К месту сражения были двинуты основные силы гренадерского корпуса генерала Ганецкого. Атака турок захлебнулась. Гренадеры стали теснить нападавших. Угроза прорыва миновала. Турецкие войска повернули вспять. Они отступали к исходной позиции атаки — левому берегу Вида 107.

К Виду стягивались и резервные части, временно оставленные Османом в Плевне. С трех сторон, преодолевая с боями ослабленное сопротивление противника, а то и просто занимая оставленные им бесполезные теперь укрепления, в Плевну вступали русские и руг мынские войска. Они двигались к западной части бывшего лагеря Османа-паши. Сравнительно сильное противодействие было оказано турками, оборонявшими расположенный перед румынскими позициями стратегически важный Опанецкий редут: он возвышался над мостом через Вид и мог держать под обстрелом часть долины реки. К полудню эта долина была заполнена полностью окруженными турецкими войсками. Оказавшись под перекрестным ружейным и артиллерийским огнем, они были вынуждены прекратить сопротивление. Возле моста через Вид, где находился раненый Осман-паша, несколько раз поднимался белый флаг, пока в тумане его не заметили наступавшие русские полки. После затянувшихся из-за некоторых формальностей переговоров с генерал-лейтенантом Ганецким командующий турецкой армией официально объявил о капитуляции всех подчиненных ему частей108.

Первые известия о падении Плевны появились в русских газетах уже на следующий день. Опубликованная 30 ноября телеграмма российского Международного агентства гласила: «Осман-паша сдался. Плевна в руках русской и румынской армии» 109. Об одержанной победе тотчас же сообщила и румынская печать. Впечатляла численность взятых в плен турецких войск — около 44 тыс. человек, в том числе более 2 тыс. офицеров ио.

В Румынии падение Плевны было отмечено в ряде городов торжественными празднествами. До Бухареста известие о капитуляции Османа-паши дошло к вечеру того же дня. «Весть эта,—телеграфировал корреспондент «Голоса»,—вызвала общее ликование; город моментально осветился иллюминацией». «Воодушевление было полное, и народное торжество продолжалось далеко за полночь»,—сообщал корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей»1И. По главным улицам Бухареста, украшенным румынскими и российскими государственными флагами, прошла многолюдная процессия с факелами и фонарями. Перед зданием русского дипломатического представительства состоялась массовая манифестация. Румынский оркестр исполнил российский гимн. В шествии по городу и манифестации у консульства приняли участие многие оказавшиеся в Бухаресте русские военные 112.

Боевые заслуги русских участников осады Плевны были отмечены не только национальными, но и высокими румынскими наградами: учрежденным после провозглашения независимости орденом «Звезда Румынии» и медалью «За воинскую доблесть». Многие отличившиеся в операциях под Плевной румыны были в свою очередь награждены русскими орденами, в том числе георгиевскими крестами. В конце ноября, в день годовщины учреждения этого ордена, состоялись богослужение и званый обед, куда были приглашены все находившиеся под Плевной георгиевские кавалеры. Среди присутствовавших оказалось около 100 румын из.

Потеря Плевны и капитуляция армии Османа-паши намного приблизили поражение Порты. Главный вклад в эту крупную военную победу внесли русские войска. «Могущество и героизм русской армии, известные всей Европе еще со сражений самых давних времен,—подчеркивал «Ромынул»,— проявились и теперь, при взятии этого второго Гибралтара». Русские газеты со своей стороны высоко оценивали союзническую помощь румынских войск. Первенствовал здесь на этот раз «Голос». Д. Рудин отмечал незадолго до падения Плевны: «Среди неожиданностей нынешней кампании одним из величайших сюрпризов для всех было отличное поведение и храбрость молодой румынской армии». Другой корреспондент «Голоса» решительно выступил против принижения западной прессой военных заслуг румынских войск. «Зачастую трудно бывало сдерживать справедливое негодование на туркофильство некоторых органов европейской печати,—писал он,—не брезгавших изливать потоки брани и злых насмешек над молодою армией княжества... Не сомневаюсь, что теперь, когда достаточно уже наглядно проявились боевые качества армии... качества, достойные боевой традиции княжества, нападки эти прекратятся, особенно после того как о румынах отозвались с лестной похвалою генералы русской армии, люди, во всяком случае достаточно компетентные в военном деле...» 114

В ноябре—декабре 1877 г. на страницах русской печати снова все чаще стала подниматься проблема независимости Румынии: оил не сводилась лишь к поддержке принятого еще в мае парламентского акта — его практическое осуществление требовало включения конкретного пункта в будущий мирный договор с Портой и признания нового статуса княжества западноевропейскими кабинетами. Политика в этом вопросе российского правительства не вызывала сомнений — ни о каком возврате союзного государства к прежней вассальной зависимости не могло быть и речи. Но позиция западных держав внушала немалые опасения. Это подтвердил дипломатический инцидент, связанный с возвращением князя Карла в Бухарест после падения Плевны.

Известие о приезде в столицу после продолжительного отсутствия главы государства поставило перед членами дипломатического корпуса деликатный вопрос: следует ли им присутствовать при официальной встрече Карла? Как сообщали «Санкт-Петербургские ведомости», «вопрос этот был серьезно обсужден, и многие дипломаты остались при том мнении, что им не подобает встречать князя, а следует держаться в стороне от всяких оваций». Некоторые дипломаты заявили даже, что не могут «признавать за Румынией прав воюющей стороны, пока правительства их продолжают считать ее вассальным государством Турции; идти же на встречу князя Карла значило бы фактически признавать Румынию независимым княжеством...». В результате на железнодорожном вокзале князя из всех иностранных дипломатов встречали только барон Стюарт и персонал российского консульства. «Странно, что господа поверенные в делах,— комментировали этот инцидент «Санкт-Петербургские ведомости»,— ...оказываются столь щекотливыми в вопросе, фактически уже решенном безвозвратно... Напрасно! Подобные демонстрации с их стороны не поведут ни к чему. Великие события уже свершились, вернуть их нельзя» 115.

Залогом окончательного обретения Румынией независимости было прежде всего активное участие румынской армии в военных действиях против султанской Турции. Другим важным фактором утверждения независимости княжества была военно-политическая поддержка Румынии со стороны России. Один из корреспондентов «Голоса» писал в начале ноября из Ясс: «Румыны чрезвычайно счастливы и по справедливости могут гордиться лестными отзывами о доблести своей молодой армии... Безмолвное пока, но полное признание румынской независимости со стороны России также радует румын». «Санкт-Петербургские ведомости» напоминали накануне падения Плевны, что румыны «вполне оправдали название союзников и потому вдогут смело рассчитывать на поддержку России, если бы ка- кой-либо из европейских держав вздумалось наложить свой запрет... на изменение нынешнего политического положения» Румынии. Установившееся русско-румынское боевое содружество, выражала уверенность газета, является гарантией того, что «при заключении мира Россия не отделит своего дела от дела румын» 11в.

Такую уверенность еще более укрепило взятие союзными войсками Плевны. «Новое время», не указывая имени автора, опубликовало в начале декабря статью «одного из русских дипломатов», занимавшего, как следовало из редакционного примечания, высокий пост в министерстве иностранных дел. В статье подчеркивалось, что требование о признании независимости Румынии «должно быть безусловно поддержано. На полях Плевны и Рахова румыны завоевали право на самостоятельность» 117.

Падение Плевны резко изменило соотношение сил воюющих сторон — позиции Порты были серьезно ослаблены, угроза ее поражения стала реальной. Однако решающие события были еще впереди. Исход войны зависел в первую очередь от действий русской Дунайской армии. В декабре русские войска на Балканах насчитывали в общей сложности около 400 тыс. человек. Кроме того, на Кавказском театре действовало до 100 тыс. человек. Общая численность занятых в войне против Турции русских войск — включая части, предназначенные для обороны Черноморского побережья, и соединения, размещенные в тылу Дунайской и Кавказской армий,— превышала 940 тыс. человек “8.

После взятия Плевны командование Дунайской армии приняло решение, не мешкая, совершить переход через Балканы. В декабре отряд генерала Гурко, преодолев в мороз и вьюгу перевалы западных Балкан, обратил в бегство османские войска и освободил Софию. Со страниц румынских газет не сходили телеграммы о переходе отряда Гурко через Балканы и стремительном броске к Софии. «Ретировались ли турки по приказу из Константинополя,— язвительно вопрошал «Восток»,— или же не решились померяться силами с генералом, который, словно ураган, готов был, по своему обыкновению, смести любое сопротивление?» 119

К этому времени с так и не взятых турками Шипкинских высот перешли в наступление войска генерала Радецкого. В их состав входили и болгарские дружины. Спустившись с гор, войска с хода вступили в бой. Сражение развернулось у южного склона Балкан. Османские войска потерпели сокрушительное поражение. Румынские газеты поместили специальные сообщения о Шипко-Шейновском сражении. «После сдачи Плевны и перехода русских через Балканы турецкие войска совершенно пали духом»,—констатировал «Телеграфул» 120.

На завершающем этапе войны русские войска, преследуя отступавшую по всему фронту османскую армию, устремились к Филип- пополю (Пловдиву) и Адрианополю. Румынские газеты писали о «невероятно быстром» переходе русских частей через Балканы, об их «головокружительном марше» к Константинополю, о «блистательных победах» русского оружия и «полном разгроме турецкой армии», о «невозмутимом героизме» русских и их «удивительной стойкости» 121. Но самую яркую оценку зимнему походу Дунайской армии за Балканы дала газета «Восток». Она обратилась к античному эпосу: «Троянская война, которая выглядела только забавой по сравнению с нынешней русско-турецкой кампанией, обрела своего знаменитого певца, сумевшего ее восславить. Но какой Гомер будущих времен смог бы воспеть события, гораздо более величественные, чем те, которые обессмертили Агамемнон, Улисс и Ахиллес?» 122.

Румынская армия после капитуляции Османа-паши предприняла наступление к северо-западу от Плевны, по направлению к остававшимся в руках турок Видину и Белградчику. Румынские войска блокировали в январе 1878 г. обе эти крепости, взяв штурмом прикрывавшие Видин укрепления под Смырданом. В последнем перед заключением перемирия с Портой обзоре военных действий «Русский инвалид» сообщал: «Румыны выбили турок из всех передовых укреплений, окружающих Видин, и закончили обложение этой крепости» *23. Численность румынской действующей армии составляла в это время свыше 50 тыс. человек, а вооруженные силы в целом — вместе с милицией и вспомогательными частями — насчитывали около 100 тыс. солдат и офицеров *24.

Весомый вклад в войну 1877 — 1878 гг. внесли и другие балканские народы. Во многих сражениях приняли участие болгарское ополчение и вооруженные четы. 1 декабря 1877 г. против Порты пновь выступила сербская армия. Не прекращали начатых еще летом 1876 г. вооруженных действий против Турции черногорские войска. В январе 1878 г. русское командование от имени участвовавших в войне союзных государств заключило с представителями Порты соглашение о перемирии.

Самые тяжелые жертвы в войне против султанской Турции понесла Россия — число убитых и раненых составило около 200 тыс. человек. Потери румынской армии превысили 10 тыс. человек125. Значительными были потери и других союзных с Россией войск. Но военный разгром султанской Турции открыл путь к окончательному утверждению независимости Румынии и созданию на Балканах других суверенных национальных государств.

Основные результаты освободительной борьбы румын и южных славян были закреплены продиктованными Порте российским правительством условиями мира. Подписанный 19 февраля (3 марта) 1878 г. в Сан-Стефано прелиминарный мирный договор между Россией и Турцией предусматривал для Румынии полную государственную самостоятельность. Создание суверенного Румынского государства было подтверждено состоявшимся летом 1878 г. в Берлине конгрессом европейских держав. Завоеванная Румынией при решающей поддержке России государственная независимость княжества получила международное признание.

1 Архив внешней политики России (АВПР), ф. Канцелярия, 1877 г., д. 17, л. 181.

? Timpul, 1877, 1 aprilie; Telegraful, 1877, 5 арг. 3

Русские ведомости, 1877, 15 апр. 4

Газеты того времени обычно писали о конвенции в единственном числе, имея в виду соглашение в целом. 5

Голос, 1877, 25 июня (7 июля). 6

Supliment la Rom?nul, 1877, 10 noemb. 7

Telegraful, 1877, 22 sept. 8

Русский инвалид, 1876, 18 дек; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 18(30) янв. Валахия — до 1859 г. самостоятельное княжество — составляла южную часть Румынии, 9

Rom?nul, 1877, 11—12 арг.; Timpul, 1877, 12 арг. 10

Rom?nul, 1877, 11—12 apr.; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 12(24) апр. ” Новое время, 1877, 30 мая (И июня); Русский инвалид, 1877, 15 апр. 12

Новое время, 1877, 11(23) февр. 13

Новое время, 1877, 1(13), 9(21) апр.; Голос, 1877 1(13), 9(21) апр. 14

Русский инвалид, 1877, 6 апр. 15

Rom?nul, 1877, 7 арг. Речь шла о войне Сербии против Турции; Telegraful, 1877, 10 арг. 16

Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Балканском полуострове. СПб., 1904, вып. V, с. 120. 17

Правительственный вестник, 1877, 13(25) апр. 18

Новое время, 1877 10(22) апр. 19

Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 20 апр. (2 мая).

?0 Правительственный вестник, 1877 15(27) апр.; Русский инвалид, 1877, 26 июня. 21

Русские ведомости, 1877, 11 мая; Правительственный вестник, 1877, 28 июня (10 июля). 22

Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 26 июля (7 авг.) ; Московские ведомости, 1877, 4 мая. 23

См.: Паренсов П. Из прошлого: Воспоминания офицера генерального штаба. СПб., 1901, ч. 1, с. 209, 217—218. 24

Monitoml oficial al Rom?niei, 1877, 13(25) арг. Это постановление днем позже было опубликовано и в других румынских газетах. 25

Monitoml oficial al Rom?niei, 1877, 5(17) mai, p. 3001—3002. 26

Rom?nul, 1877, 13 apr. 27

Русские ведомости, 1877, 26 апр. 28

Monitorul oficial al Rom?niei, 1877, 22 арг. (4 mai). Конвенции опубликовали также другие столичные газеты. 29

Rom?nul, 1877, 22 арг. 30

Русские ведомости, 1877, И мая; Новое время, 1877, 11(23) июня. 31

Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 8(20) авг.; Голос, 1877, 23 авг. (4 сент.), 29

июня (И июля). 32

Pressa, 1877, 23 арг.; Timpul, 1877, 22 арг. 33

Telegraful, 1877, 15 арг.; Monitorul oficial al Rom?niei, 1877, 29 apr. (11 mai), p. 2845; Rom?nul, 1877, 25—26 apr. Установленное ограничение было отменено лишь после того, как сама Румыния приняла активное участие в войне. 34

Голос, 1877, 6(18) авг.; Московские ведомости, 1877, 15 июля. Позднее расходы на нужды армии, согласно условиям конвенции, покрывались также бонами казначейства с обязательной оплатой их в течение двух месяцев. См.: Голос, 1877 10(22) сент. 35

Новое время, 1877, 13(25) февр. 36

Правительственный вестник, 1877, 7 (19) июня; Rom?nul, 1877, 15 арг.; Санкт- Петербургские ведомости, 1877, 19 апр. (1 мая). 37

Новое время. 1877, 13(25) мая; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 14(26) мая. 38

Русский инвалид, 1877, 26 июня; Правительственный вестник, 1877, 28 июня (10 июля). 39

Memoriile regelui Carol I al Rom?niei (de un martor ocular). [Bue., 1912], v. IX, p. 73, 80. 40

Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 7(19) мая; Московские ведомости, 1877, 13 мая. 41

Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 26 апр. (8 мая). 42

Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 1(13) мая; Telegraful, 1877, 27 арг.; Rom?nul, 1877, 28 арг. 43

Rom?nul, 1877, 27 арг.; Новое время 1877, 28 апр, (10 мая) ; Telegraful, 1877, 30

арг. 44

Monitorul oficial al Rom?niei, 1877, 15(27) mai, 8(20), 10(22) iunie, p. 3264— 3266, 3691-3692, 3707, 3750—3752. 45

Pressa, 1877, 1 mai; Telegraful, 1877, 21 apr., 5 mai. 46

Rom?nul, 1877, 2—3 mai; Telegraful, 1877, 5 mai. 47

Telegraful, 1877, 5 mai; Rom?nul, 1877, 8 mai. 48

Освобождение Болгарии от турецкого ига: Документы. М., 1964, т. 2, с. 67—68. 49 Rom?nul, 1877, 22 iunie. 50

Rom?nul, 1877, 19 mai; Telegraful, 1877, 24, 25, 31 mai. 51

Возмещению подлежала часть доходов бывших имений только так называемых преклоненных монастырей, управлявшихся прежде не местным, а греческим духовенством. См.: Новое время, 1877, 22 апр.; Московские ведомости, 1877, 20 апр. 52

Independenfa Rom?niei: Documente. Bue., 1977, v. II, partea 1, p. 370. 53

Documente privind istoria Rom?niei. R?zboiul pentru independen(?. Bue., 1952, v. II, p. 305, 348. 54

Monitorul oficial al Rom?niei, 1877, 3(15) iulie, p. 4235. 55

Rom?nul, 1877, 16, 17 mai. 56

Documente privind r?zbouil pentru independenta, v. II, p. 447—448. 57

Цит. по: Московские ведомости, 1877, 10 мая; Telegraful, 1877, 24 iunie. 58

См.: Русско-турецкая война 1877—1878. М., 1977, с. 88. 59

См.: Голос, 1877 12(24) апр. 60

Об этой смелой операции наряду с русскими писали и румынские газеты. См.: Rom?nul, 1877, 16—17 mai; Telegraful, 1877, 17, 18 mai; Monitorul oficial al Rom?niei, 1877, 7 (19) iunie. 61

Правительственный вестник, 1877, 14(26) июня; Голос, 1877, 29 июля (Юавг.), 1

(13) авг. 62

Новое время, 1877, 15(27) июня. 63

Русский инвалид, 1877, 20 июня. 64

Telegraful, 1877, 17 iunie; Rom?nul, 1877, 18 iunie; L’Orient, 1877, 22 juin (4 juillet). 65

Новое время, 1877, 17 (29) июня. 66

Rom?nul, 1877, 16, 17, 18 iunie; Telegraful, 1877, 16, 17 iunie. 67

См.: Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 10(22) июля; Telegraful, 1877, б, 13

iulie; L’Orient, 1877, 7 (19) juillet. 68

См.: Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 6(18), 10(22), 13(25) июля; Новое время, 1877, 9(21) июля; Telegraful, 1877, б iulie; L’Orient, 1877, 17(29) juillet. 69

Голос, 1877, 6(18) авг. 70

Rom?nul, 1877, 24 iunie; L’Orient, 1877, 26 juin (8 juillet); Telegraful, 1877, 7 iulie. 71

Rom?nul, 1877, 18—19 iulie; Telegraful, 1877, 19 iulie; Русский инвалид, 1877, 19

июля. 72

L’Orient, 1877, 20 juillet (1 ao?t); Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 25

июля (6 авг.); Голос, 1877, 30 июля (11 авг.). 73

Новое время, 1877, 21 июля (2 авг.) ; L’Orient, 1877, 22 jullet (3 ao?t) ; Санкт- Петербургские ведомости, 1877, 3(15) авг.; Голос, 1877, 10(22) авг. 74

См.: Новое время, 1877, 4(16), 11(23), 19(31) авг.; Голос, 1877, 10(22), 17(29), 19(31) авг.; Rom?nul, 1877, 31 iulie; Telegraful, 1877, 15 aug.; L’Orient, 1877, 2(14), 4(16), 15(27) ao?t. 75

Зотов П. Д. Война за независимость славян в 1877—1878 гг.— Русская старина, 1886, т. 49, с. 428. 76

Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Балканском полуострове. СПб., 1906, т. IV, ч. 2, с. 2; СПб., 1903, т. V, с. 81. 77

Русско-турецкая война 1877—1878 гг., с. 134; Независимость Румынии. Бухарест, 1977, с. 78—79. 78

Новое время, 1877, 7 (19) июля; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 10(22) авг.; Голос, 1877, 24 сент. (6 окт.). 79

Голос, 1877, 14(26) сент.; Новое время, 1877, 27 сент. (9 окт.); Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 4(16) нояб., 23 нояб. (5 дек.). 80

Новое время, 1876, 22 июля (3 авг.) ; 1877, 28 мая (9 июня) ; Голос, 1877, 8(20) июня; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 13(25) авг. 81

Голос, 1877, 18(30) авг. 82

Голос, 1877, 19(31) окт., 18(30) авг.

83-84 Голос, 1877, 25 июля (6 авг.), 31 авг. (12 сент.), 24 сент. (6 окт.). 85

Голос, 1877, 24 авг. (5 сент.), 28 авг. (9 сент.); Московские ведомости, 1877, 26

авг., 2 сент.; Telegraful, 1877, 26 aug. 86

Telegraful, 1877, 13 aug.; L’Orient, 1877, 15(27) ao?t.

?7 Правительственный вестник, 1877, 28 сент. (10 окт.), 11(23) ноября; Русский инвалид, 1877, 18 сент.

®8 Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 7 (19) сент.; Новое время, 1877, 21 сент. (3 окт.).

89 Русский инвалид, 1877, 2, 4 сент.; Русско-турецкая война 1877—1878 гг., с. 144-146.

‘90 Голос, 1877, 5(17) сент.; Московские ведомости, 1877, 7 сент.

91 Русский инвалид, 1877, И сент.; Правительственный вестник, 1877 1 (13) окт. "®2 Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877—1878 гг. на Балканском полуострове. СПб., 1904, вып. 46, с. 15; Independenta Rom?niei: Documente. Buc., 1977, v. 1, p. 230.

«3 русский инвалид, 1877, 25 сент. 94

Telegraful, 1877, 18 oct.; Русский инвалид, 1877, 18 нояб. 95

Голос, 1877, 25 сент. (7 окт.). \ 1,

6 Русский инвалид, 1877, 23 окт. 97

Описание русско-турецкой войны... СПб., 1911, т. VII, ч. 1, с. 494. 98

Русский инвалид, 1877, 6 нояб. 99

Центральный государственный военно-исторический архив (ЦГВИА', ф. 485, д. 760, л. 5; Documente privind r?zboiul pentru independenta, vol. II, p. 640; 8uc„ 1953, v. III, p. 56, 213, 271; Buc., 1953, v. IV, p. 617—618; Buc., 1953, v. VI, p. 633. 100

См.: Голос, 1877, 16(28) нояб.; Московские ведомости, 1877, 24 нояб. 101

Rom?nul, 1877, 27 aug., 4 noembrie; Голос, 1877, 12(24) нояб. ' !?2 L’Orient, 1877, 10(22) oct.; Telegraful, 1877, 26, 28 oct. 103

Rom?nul, 1877, 8 noemb.; L’Orient, 1877, 10(22) novemb. 104

См.: Русский инвалид, 1877, 22 нояб.; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 5(17) дек.; L’Orient, 1877, 28 novembre (10 d?c.).

ms русский инвалид, 1877, 13 нояб.

106 Rom?nul, 1877, 14 oct.; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 23 нояб. (5 дек.). i?7 Правительственный вестник, 1877, 29 дек. (1878, 10 янв.); Санкт-Петербург- ские ведомости, 1878, 11(23) янв.; Русский инвалид, 1878, 28 янв. 108

Новое время, 1877, 11(23) ноябр., 1(13) дек., 25 дек. (1878, 6 янв.); Голос, 1877, 8(20), 10(22), 13(25) дек.; Правительственный вестник, 1877, 29, 30 дек. (1878, 10, 11 янв.) ; Русский инвалид, 1878, 28 янв, 109

Новое время, 1877, 30 нояб. (12 дек); Голос, 1877, 30 нояб. (12 дек.).

!1° Голос, 1877, 15(27) дек.; L’Orient, 1877, 4(16) d?c. 111

Голос, 1877, 1(13) дек.; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 8(20) дек. 112

Московские ведомости, 1877, 1 дек.; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 8(20) дек.; Rom?nul, 1877, 30 noemb.; Telegraful, 1877, 30 noemb., 1 dec. 113

Telegraful, 1877, 4 dec. 114

Rom?nul, 1877, 1 dec.; Голос, 1877, 16(28) нояб.; 1878, 1(13) янв. 115

Санкт-Петербургские ведомости, 1878, 1(13) янв. 116

Голос, 1877 10(22) ноября; Санкт-Петербургские ведомости, 1877, 23 нояб. (5 дек.). 117

Новое время, 1877 2(14) дек, 118

Русско-турецкая война 1877—1878 гг., с. 202—203, 221, 257; Бескровный Л. Г. Русское военное искусство XIX в. М., 1974, с. 337, 342; Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг. ... СПб., 1912, т. VIII, ч. 1, с. 3, 624—625; Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны..., вып. IV, с. 78.

419 L’Orient, 1877, 27—30 dec. (1878, 8—11 jan.). 120

Telegraful, 1878, 3 ian. 121

L’Orient, 1878, 2(14), 11(23) janv.; Telegraful, 1878, 13 ian. 122

L’Orient, 1877, 25 d?c. (1878, 6 janv.). 123

русский инвалид, 1878, 22 янв. 124

Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг...., т. VIII, ч. 1, с. 4, 636; Rom?nia in r?zboiul de independenta, 1877—1878. Buc., 1977, p. 91, 470. 125

Русско-турецкая война 1877—1878, с. 257; Страницы истории румынской армии. Бухарест, 1975, с. 155; Romania in r?zboiul de independenta, p. 470.