Русские архивные материалы о политике Франции в Дунайских княжествах (1830—1848 гг.) Э. А. ДЖАПАРИДЗЕ, Н. В. КАБАКОВА

вызов в столь опекаемой последним области, как Юго-Восточная Европа.

Положение изменилось после революции 1830 г. во Франции. К власти пришла крупная торговая, промышленная и банковская буржуазия, заинтересованная в экономической и колониальной экспансии. Николай I относился к «королю-буржуа» Луи-Филиппу Орлеанскому как к узурпатору. Официальные русско-французские отношения были испорчены; отпал такой прежде сдерживающий фактор, как стремление не раздражать Петербург. Париж во внешней политике стал ориентироваться на Англию.

Финансовая аристократия развивает чрезвычайную энергию в области колониальной политики, нашедшую выражение в настойчивом соперничестве с Англией на Ближнем Востоке, в упорной защите своих позиций в Сирии и Египте. В 30-е, а особенно в 40-е годы Франция становится важным фактором в балканской политике. Районом столкновения экономических и политических интересов — уже не с Великобратинаией, а с Россией — становятся Дунайские княжества. До нас дошли многочисленные свидетельства о все возрастающей заинтересованности Франции в укреплении торговых и культурных связей с княжествами. Французские путешественники, писатели, дипломаты отмечали, что княжества — это тот уголок Оттоманской империи, где французский капитал смог бы обосноваться с наибольшей выгодой для себя *.

Интересны в этом отношении записки, составленные французскими консулами Лаганом (1829 г.) 2, Буале-Комптом, французским дипломатом в Константинополе (1834 г.) 3, отчеты консулов Кашле и Губера (1838—1839 гг.), Герса (1848 г.).

С целью упрочения своего положения и влияния Франция учредила консульство в Галаце. Уже в 30-х годах возникают французские торговые дома. Объединение «Братьев Педамонти», например, осуществляло торговые операции с Марселем, Ниццей, Тулоном, Кале и Алжиром, объединение «Братьев Панди Арженти» поддерживало связи с Одессой, Константинополем, Смирной, Марселем и Лондоном5. В 1842 г. французы построили в Яссах паровую мельницу, лесопильный завод и фабрику клепки. Продукция этих предприятий вывозилась во Францию6.

Расширение французской торговли со странами Юго-Восточной Европы, и в частности с Дунайскими княжествами, ставило своей целью подорвать русское и австрийкое влияние в этих областях и укрепить свое положение в Молдове и Валахии. Упрочению экономического и политического влияния Франции чрезвычайно способствовали высокий авторитет французской науки и культуры, престиж ее революционных традиций в глазах прогрессивных кругов Молдовы и Валахии.

Идеи «свободы, равенства, братства», внесенные Францией в духовную жизнь в конце XVIII в., ставили ее во главе европейского прогрессивного движения, привлекали к ней передовые силы других стран. После июльской революции 1830 г. усилилось проникновение в общественное сознание представителей интеллигенции балканских народов учепия французских просветителей, призывавших к переустройству общества на новых, буржуазных началах, к борьбе за свободу, равенство и гражданские свободы.

Влияние идей Великой французской революции на формирование общественной мысли в княжествах шло различными путями: через непосредственное общение с представителями французской общественности, через французскую литературу, которая имела широкое распространение в княжествах, и прессу.

Разнообразными были формы французского идеологического воздействия. Ставка делалась на либеральную часть боярства, нарождающуюся буржуазию как на проводников этого влияния. Особое значение придавалось связям с интеллигенцией княжеств, идейной выразительницей прогрессивных интересов и потребностей своей страны, с молодежью, отсюда открытие французских школ 8 (четырех—в Яссах, двух — в Бухаресте, одной — в Галаце) 8, предоставление субсидии театру, участие в различных обществах, возникающих в Молдове и Валахии.

Довольно значительное число молдаван и валахов завершало свое образование за границей, главным образом во Франции. Ведущее положение Франции на арене европейской революционной борьбы притягивало к ней передовые силы других стран. Воздействие французской культуры, литературы на мировоззрение и вкусы поколений людей являлось серьезным моментом формирования общественного мнения. «Сестра наша великая стояла у истоков всех наших больших свершений политики». «Париж зажег огонь румынской национальности в своих школах, объединил и оказал поддержку. Влияние французское у нас в крови», так думали многие представители интеллигенции в Молдове и Валахии 9. Это настроение поддерживалось живущими в княжествах французами, статьями во французской прессе. «В княжествах говорят и пишут только по-французски, читают книги только французские, в театр ходят только на французские пьесы»,— с удовлетворением писал в своем донесении французский консул Дюкло из Бухареста10. Другой француз вторит ему: «Наши костюмы и наш язык распространены даже в начальных классах. Нет народа в мире... где бы наш язык находил такое распространение, как в Яссах и Бухаресте» и.

Следует сразу же оговориться, что здесь везде идет речь о ничтожном проценте образованного населения княжеств.

Распространение французского влияния в образованных слоях населения княжеств вызывало тревогу русских дипломатов на месте и недовольство в Петербурге. Явная тенденция к усилению французских позиций, экономических и особенно идеологических, порождала у царского правительства глубокую озабоченность. В письме П. Д. Киселеву, возглавлявшему русскую администрацию в Молдове и Валахии в 1829—1834 гг. и до конца своих дней сохранившего живой интерес к судьбе княжеств, вице-канцлер К. В. Нессельроде сообщал о недовольстве царя «дебатами в Яссах в пользу парижских раненых в июльские дни» (1830 г.). В Петербурге расценили этот факт как результат пропаганды французов, книги которых распространились во все уголки земли12. Виконт де Граммон передавал из Бухареста: «Речи некоторых членов ассамблеи больше содержат сведений об истории Франции, чем об их стране», и далее сообщал о том, что «французский консул присутствует на заседаниях и оппозиция группируется вокруг него. Большое влияние имеют брошюры Ж. Ваяна9, автора нескольких памфлетов, запрещенных цензурой» 13.

Многие документы, отложившиеся в русских архивах, свидетельствуют о беспокойстве, внушаемом Петербургу превращением княжеств в арену активной антирусской агитации со стороны западноевропейских консулов и всякого рода проводников западного влияния. Очень интересна записка И. Липранди, в которой автор, говоря об усилившемся интересе западных держав к княжествам, приводит интересные примеры. По его наблюдениям, «Молдавия стала быть беспрерывно посещаема людьми, известными как принадлежащими к антирусской партии, она обратила на себя внимание и пропаганды. Боале Конты, Укворты 10, Жирардены... были в Молдавии, искали сделать связи, поселить доверенность к антирусской партии, отклонить тех, которые еще были проникнуты искреннею признательностью и тайным чувством преданности к покровительствующей державе...

В рассматриваемый период французским консулом в Бухаресте был Билекок, которого русский консул характеризовал как человека, строившего «химерические планы разрушить старое и законное влияние России в этой стране...» i5. Но, судя по тому влиянию,, которое этот консул имел на господарей княжеств, на его роль в либеральной оппозиции, на его вмешательство во внутренние дела Валахии в период кризиса 1841 — 1842 гг., планы этого представителя Франции были отнюдь не химерическими. Донесения из княжеств, полны тревоги. Русский консул в Бухаресте Я. А. Дашков сообщал в Петербург: «Билекок ищет новые средства влияния, которое иностранные государства могут использовать с целью создать мнение, противоположное нашим» 1в, французский консул тайно действует, «чтобы провоцировать Порту вмешиваться в дела княжеств, чтобы парализовать действия России в пользу поддержания законности и порядка в духе Органического регламента» i7. При этом французские представители не гнушались переступать границы истины и приписывали Петербургу замыслы, которых у него не было.

Россия представлялась страной, стремящейся захватить княжества, посадить на престол своего ставленника 11. Ей приписывали провоцирование движений болгар, сербов, греков, проживавших на территории княжеств.

На самом деле М. Стурдза с самого начала повел двойную игру. Он не дал прямого согласия стать господарем объединенных княжеств, а заявил лишь, что он согласен на объединение княжеств и уничтожение иностранного влияния21. Результатов переговоры не имели.

Важное место в планах И. Кымпиняну занимало сотрудничество с польской эмиграцией. Он встречался с ее представителями в Константинополе, Париже и Лондоне. Польская эмиграция поддерживала идею объединения Молдовы и Валахии, так как рассчитывала путем создания такого государства создать барьер между Россией и Балканами. Княжества были своеобразным связующим звеном между польской эмиграцией в Европе, Константинополем и Польшей. Глава ее консервативного крыла (именно с этой частью эмиграции поддерживал связи И. Кымпиняну) А. Чарторыйский рассматривал установление связей с «национальной партией Кымпиняну и вообще с представителями княжеств как один из наиболее важных аспектов своей иностранной политики». Поляки вместе с французским и английским консулами в княжествах организовывали и оказывали всяческое содействие поездке И. Кымпиняну и Ф. Кольсона в Константинополь, Англию и Францию.

В феврале 1839 г. И. Кымпиняну тайно выехал в Константинополь, получив рекомендательные письма от английского консула в Бухаресте и французского консула в Яссах12, к послам Англии и Франции в Стамбуле лорду Д. Понсонби и адмиралу Руссэну и письмо польского эмиссара в княжествах Воронича к главе польской эмиграции в Константинополе В. Хшановскому. Он пробыл в турецкой столице около месяца и встречался с Понсонби и Руссэном.

Встречи принесли Кымпиняну разочарование. Он не обнаружил никакого подлинного интереса к судьбе Дунайских княжеств со стороны высокопоставленных дипломатов. Англия, Франция, Россия, Австрия были поглощены назревавшим на Ближнем Востоке кризисом, вызванным столкновением султана и его могущественного вассала, египетского паши Мухаммеда-Али.

Молдо-валашские дела были тогда периферией европейской политики, не они предопределяли расстановку сил держав. Личные симпатии и поддержку отдельных деятелей, в том числе и занимавших •официальные посты во французском консульском аппарате, Кымпиняну, и не он один, был склонен принимать за проявление официальной поддержки французского правительства. На самом же деле на активность этих лиц из Парижа смотрели сквозь пальцы и даже •ее поощряли, поскольку она способствовала упрочению в Бухаресте л Яссах французского влияния, но связывать себя формальными обязательствами и вступать в ссору с царизмом и Габсбургским двором не желали. Французский посланник в Константинополе Руссэн дал понять Кымпиняну, что Франция не может оказать в настоящий момент никакой поддержки...22.

В апреле 1839 г. Кымпиняну уехал в Париж. Приезд его был в известной степени подготовлен статьями, брошюрами о княжествах, которые опубликовал во французской прессе бывший секретарь французского генерального консульства в Бухаресте, ближайший соратник Кымпиняну, один из авторов всех документов валашской оппозиции Ф. Кольсон. В Париже Кымпиняну встречался и имел беседы с Тьером и наиболее влиятельными членами обеих палат, министрами 13. Оп вручил им записку, в которой от имени своих сторонников обращался с призывом к Франции поддержать восстание в обоих княжествах, которое должно произойти было одновременно с восстанием в польских провинциях23. Проблема обсуждалась на заседании французского парламента 24. Несмотря на теплый прием, оказанный Кымпиняну во французской столице, ему ясно дали понять, что никакой поддержки княжества не получат, Франция не хотела конфликта с Россией.

Такой же бесплодной была поездка Кымпиняну и в Лондон. Отказав в помощи Кымпиняну, западные державы по сути дела выдали его властям. Но это не помешало французскому консулу затем выступить в его «защиту»: «Полковник Кымпиняну должен быть освобожден... депутат Валахии должен быть немедленно освобожден из тюрьмы, боярин должен быть наконец вместе со своей семьей и со своими друзьями» 25.

В 1840 г. в Валахии было создано тайное общество по типу обществ, существовавших во Франции и Италии в эти годы, которое, по словам видного общественного деятеля княжеств И. Гики, должно было сыграть роль «отважного человека и вызвать народное вос стание в час, наиболее благоприятный с точки зрения международной ситуации».

Одним из организаторов этого общества был француз Ш. Ваян, приехавший в Валахию в качестве преподавателя в семью господаря и долгие годы проживший здесь. Наблюдая жизнь господствующего класса, тяжелое, бесправное положение крестьянства, он не остался равнодушным к судьбе княжеств, которые он считал своей второй родиной. Разделяя прогрессивные взгляды своих соотечественников, он стремился привить любовь к свободе, независимости и своим ученикам в коллеже Св. Саввы в Бухаресте. Некоторые из его учеников (Н. Бэлческу, Ч. Боллиак) стали членами тайного общества, руководимого Дм. Филипеску и Ж. Ваяном, другие (И. Гика, К. Ро- сетти, Хр. Телль и др.) принимали активное участие в подготовке революции 1848 г. в княжествах.

При обыске у многих членов общества были обнаружены запрещенные книги, изданные во Франции, такие, как «Венгрия и Валахия» Е. Тувенеля, статьи Ф. Кольсона, обличавшие администрацию княжеств, напечатанные в газете оппозиции «National».

Общество 1840 г., руководимое Дм. Филипеску и Ш. Ваяном, занимает важное место в цепи событий, подготовивших революцию 1848 г. в кпяжествах. Руководители общества сформулировали революционную программу, которая в дальнейшем, по словам Ваяна, осуществлялась в ходе революции 1848 г.

После раскрытия тайного общества Дм. Филипеску в Бухаресте Ж. Ваяну, с помощью французского консула Билекока и при молчаливом согласии господаря А. Гики удалось бежать в Молдову.

По прибытии в Яссы Ш. Ваян устанавливает связи с представителями передовых кругов, с такими, как К. Негруцци, М. Когэлничану, А. Руссо и др.26 О приезде в Яссы Ваяна, одного «иа наиболее активных деятелей революционной пропаганды», специально уведомлял Я. А. Дашков своего коллегу в Яссах К. А. Коцебу ”.

В мае 1841 г. официально было объявлено о раскрытии в Молдове тайного общества, которое называлось «Сыны колонии Траяна северо-восточной провинции Молдовы», или «Северная ложа» 28. Как и предполагали русские консулы, Ж. Ваян и в молдавской столице продолжал свою деятельность. Он был организатором и вдохновителем этого общества. Цель свою члены его видели в уничтожении: тирании и аристократии, в «объединении наших румынских братьев» и «установлении режима свободы и любви к родине», девиз общества — «Братство и равенство» 29.

Хотя Ваяну удалось скрыться из Ясс до раскрытия общества, он был арестован в Галаце. Правда, вскоре он был освобожден по поручительству французского консула Виоле и отправлен в Константинополь. Ему навсегда был запрещен въезд в Молдову, так же как в Валахию.

В 1842 г. после восстаний болгар в Брэиле и Галаце, после ареста главы либеральной оппозиции Кымпиняну и раскрытия заговора Филипеску в Валахии сложилась трудная (с точки зрения Петербурга) ситуация. Для выяснения создавшегося положения в Бухарест прибыли чрезвычайные полномочные: от России—генерал Дю- гамель, от Порты—Шекиб-эффенди. Французский консул Билекок имел беседу с представителем Османской империи. «Цель этой встречи,— по мнению русского консула,— настроить Порту против России, убедить Шекиб-эффенди, что правительство России покровительствует тайным организациям, возникающим в княжествах, Болгарии, Сербии, Билекок пытался убедить турецкого комиссара, что оппозиция бояр в ассамблее тоже дело рук России»30. Нечего и говорить, что все это было домыслом. Под впечатлением беседы турецкий эмиссар пришел к определенному выводу, который и сообщил генералу А. О. Дюгамелю: «После заключения Ункяр-Искелес- ского договора вся Европа против России, начиная с этого времени не только в Валахии, но и во всех без исключения уголках Турции французские агенты не прекращают плести интриги и сочинять тысячи выдумок с единственной целью— навредить России» 31.

В ответ на обвинения, выдвинутые французским консулом, турецкий представитель резонно заявил: «...здравомыслящий человек не может верить в то, что Россия способствовала волнениям как в Валахии, так и в Молдове у своих границ». Далее Шекиб-эффенди продолжал: «...правительство России очень сильное и очень лояльное, чтобы прибегать к подобным способам» 32.

После избрания господарем Валахии, вопреки желаниям западных держав, Г. Бибеску Билекок «ищет новые пути, чтобы поддержать свое влияние» 33. Характерно при этом, как это явствует из послания Буркэпе, французского посла в Турции, что Францию мало заботило положение дел в Валахии: «Мы поддерживаем принца Гику, потому что не хотим успеха Санкт-Петербурга» 34.

Вопрос об образовании молодежи, которому правительство Франции придавало особое значение, был еще одной горячей точкой в отношении Франции и России в княжествах. Много молодых людей из княжества учились во французских коллежах, часто получая стипендии французского правительства. Рассматривая обучение молдо- валашской молодежи в своих учебных заведениях как дело полезное и необходимое, как канал распространения французского влияния на язык, литературу, идеи, новый французский консул в Бухаресте Нион усмотрел в намерении русского правительства пригласить молодых людей из Молдовы и Валахии учиться па факультет права в Санкт-Петербург 14 опасное предприятие. Стремление русского правительства помочь создать в княжествах собственные высшие учебные заведения рассматривалось в Париже только как способ помешать молодежи из княжеств обучаться во Франции. Французские газеты пускались на всякого рода выдумки. Так, некоторые органы печати писали о том, что молдавское правительство собирается принять закон, который будет предусматривать лишение гражданских и политических прав каждого молдавского подданного, обучающегося во Франции. После этого французскому консулу в Яссах Кодрика пришлось давать своему министру разъяснение: на самом деле молдавское правительство рассматривало только состояние образования в княжестве и никаких запретов не налагало 35.

Русское правительство, боясь «очень опасных для социального порядка доктрин», распространенных во Франции, пыталось убедить господарей не посылать молодежь Молдовы и Валахии за границу, а «подумать о средствах для хороших школ в самих странах». «Состояние образования в княжествах таково,— отмечали русские консулы,— что молодежь, желающая учиться, должна искать университеты за границей» зв.

Несмотря на все старания Санкт-Петербурга и господарей, большая часть молодежи ехала продолжать свое образование во Францию. В конце 1845 г. в столице Франции по инициативе представителей Молдовы М. Когэлничану и Скарлата Вырнава и Валахии. Иона Гики и Константина Росетти было создано Общество румынских студентов в Париже. Его целью было помочь молодежи, «которая могла бы оказать родине большую помощь», продолжать образование 37. Молодые валахи и молдаване, члены Общества, посещали лекции прогрессивных французских историков Эдгара Кине и Жюля Мишле, в которых говорилось об идеях свободы и демократии, содержались высказывания против иностранного господства и прославлялось национальное движение.

И французское и русское правительство не оставили без внимания эту новую организацию, созданную уже за пределами княжеств. И те и другие выражали сомнение в том, что это Общество было создано только с целью оказания помощи неимущей талантливой молодежи. Французский консул в Бухаресте Нион пишет Гизо о том, что Общество, которое поддерживает «оживленные контакты с газетами, охваченными пропагандистским духом, страсти отдельных его членов не замедлят преобразовать общество студентов в политический клуб». И если в «Париже правительство бдительно, сильно и способно пресечь все опасные намерения», то «произойдет ли то же самое в княжествах, когда они туда вернутся?». Это, пожалуй, единственный случай, когда мнения русских и французских представителей сходились.

В оценке планов Общества русские дипломаты проявили полную солидарность со своими французскими коллегами. По их мнению, члены Общества объединились для изучения конституционных принципов и по возвращении на родину «будут стремиться к распространению принципов, которыми они руководствовались во время получения образования» 38.

Действительно, Общество румынских студентов в Париже было центром идеологической подготовки революции в княжествах. Члены Общества развернули широкую пропагандистскую кампанию во французской прессе в пользу независимости и объединения княжеств. Прогрессивная французская пресса в свою очередь публиковала статьи о княжествах как французов Ж. Ваяна, Ф. Кольсона, П. Ба- тайярда, так и самих румын. В этих изданиях помещала свои статьи о Молдове и Валахии К. Росетти, И. Гика, Д. Брэгиану, Н. Бэлческу.

Вспыхнувшая в феврале 1848 г. революция в Париже не оставила румынскую молодежь, находящуюся во Франции, равнодушной. Они были в отряде Э. Кине, который штурмовал Тюильри. Румынская молодежь восторженно приветствовала провозглашение республики 39.

Надо отметить, что во французской прессе 30—40-х годов наряду с материалами указанного выше плана появляются заметки и статьи об антиправительственных выступлениях в России, проявляется определенный интерес к общественной, культурной и научной жизни России. Ш. Сен-Жюльен, преподававший французскую литературу в 30—40-х годах XIX в. в Петербургском университете, впервые высказал мысль о двух Россиях: «...русская нация имеет свое существование, совершенно независимое от политики своего правительства, и, вместо того чтобы судить о нации a priori, надо присмотреться к ее общественной жизни, изучить ее характер, нравы и обычаи» 40.

Обширный архивный материал, хранящийся в советских архивах, наглядно показывает истинные цели французского правительства в Дунайских княжествах. Вся политика правящих кругов ее была направлена на упрочение влияния Франции, с этой целью использовались национальные движения, поддерживалось любое недовольство против России. Этим же целям служило и культурное влияние Франции в Молдове и Валахии, которому она придавала большое значение.

Но все это, безусловно, относится только к официальной Франции, которая, не считаясь с истинными интересами молдо-валашско- го народа, проводила политику, объективно направленную на подчинение княжеств своему капиталу. Прогрессивная, демократическая Франция, верная революционным традициям, предоставляла страницы своих газет представителям Дунайских княжеств, помещала в своей прессе материалы, знакомившие западного читателя с историей и современным положением народа, резко критиковала правительство и правящий класс княжеств. Эта часть французского общества приветствовала стремление молдован и валахов к свободе и независимости. Из ее рядов вышли французы, принимавшие и непосредственное участие в их национально-освободительном движении. 1

Touvenel Е. La Hongrie et la Valachie. P., 1840, p. 254—271. 2

Hurmuzaki E. Documente privitoare la Istoria Rom?nilor. Bue., 1913, v. XIII. p. 263-275. 3

Ibid., p. 334—344, 363—367. 4

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте, д. 467, 1846 г., л. 62 об. 5

Албина Ромыняскэ, 1837, 5 септ, № 25, р. 15—16. 6

Савин Т. Иностранный капитал в Румынии. М., 1950, с. 38—39. 7

Hurmuzaki Е. Documente.., v. XVII (1825—1846), p. 971. 8

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте, д. 636, л. 315 об. 9

Breazu J. ?coala Romania din Franta. S. 1., 1930, p. 3. 10

Hurmuzaki E. Documente... Buc., 1913, v. XVII, p. 946—957, 969, 972. 11

Ibid., Buc., 1911, v. XV, p. 671. 12

Пушкинский дом (ИРЛИ), ф. Архив П. Д. Киселева, 29.7.167 (Кис. 256), К. В. Нессельроде — П. Д. Киселеву, 21 апреля 1831 г., л. 53 об.— 54. 13

Там же, 29.7.11 (Кис. 100), Д. М. Граммон — П. Д. Киселеву, 17 января 1844 г., л. 159—163, 171—171 об., 172. 14

АВПР, ф. ГА, 1-9, 1833 г., д. 10, ч. 1 (1833-1847 гг.), л. 9-11 об. 15

Там же, Я. А. Дашков — К. В. Нессельроде, 3(15) августа 1843 г., л. 247 об. 16

АВПР, ф. ГА, 1-9 (1842—1853 гг.), д. 9, Дашков — Нессельроде, 19(31) октября 1843 г., л. 27. 17

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте (1842 г.), д. 706, Я. А. Дашков — К. В. Нессельроде, 31 мая 1842 г., л. 137. 18

Дамянов С. Френско-руските противорения на балканите и дейноста напол- ската емиграция (1830—1848).—Исторически преглед, 1974, № 1, с. 57. 19

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте, д. 632, 1839 г., л. 26—29. 20

Там же, л. 108 об. 21

Hurmuzaki E. Documente..., v. XV, p. 732—734. ^ I 22

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте, д. 608, 1838 г., л. S? иб. 23

Там же, д. 632, 1839 г., л. 138—139. 24

Vladuf С. Ion C?mpineanu. Buc., 1973, p. 181. 25

Hurmuzaki E. Documente..., v. XVII, p. 804. 26

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте, д. 682, 1841 г., л. 12; АВПР, ф. ГА, 1-9, д. 11, 1834—1851 гг., л. 55—55 об.; Platon G. Mouvements sociaux et Politiques avant 1848.— Revue des ?tudes Sud-Est europ?ennes, 1970, v. I, t. XVII, p. 948. 27

АВПР, ф. ГА, 1-1; д. 433, л. 44. 28

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте, д. 682, л. 53; Platon G. Mouvements..., p. 953. 29

АВПР, ф. ГА, 1-9, д. 5, ч. 1, 1840—1855 гг., л. 187 об. 30

АВПР, ф. ГА, 1-9, д. 10, ч. 11, 1837—1854 гг., л. 18—19. 31

Там же, А. О. Дюгамель — К. В. Нессельроде, 30 июня 1842 г., л. 20—20 об. 32

Там же, л. 13, 18 об.— 19. 33

АВПР, ф. ГА, 1-9, д. 10, ч. 1, 1833—1847 гг. Я. А. Дашков — К. В. Нессельроде, 3(15) октября 1843 г., л. 247 об. 34

Hurmuzaki E. Documente..., v. XVII, p. 902. 35

Hurmuzaki E. Documente..., v. XVIII, p. 5. 36

АВПР, ф. ГА, V-Aa, 1839 г., д. 161, л. 27. 37

Hurmuzaki E. Documente..., v. XVIII, p. 30—31. 38

АВПР, ф. Консульство в Бухаресте, д. 766, К. В. Нессельроде — Я. А. Дашкову, 25 апреля 1846 г., л. 22—23 об. 39

Balcescu N. Opere. Corespondenta. Вис., 1964, v. IX, р. 86; Anul revolution?r 1848. Вис., 1950, р. 140. 40

Revue des Deux Mondes, 1847, t. XX; Цит. по; О. В. Орлик. Передовая Россия и революционная Франция. Первая половина XIX в. М., 1973, с. 276.