Революция и реформа в идеологии балканской революционной демократии (60—70-е годы XIX в.) Д. Ф. поплыко
Рассмотрению очерченного круга проблем помогает обращение к трудам В. И. Ленина, который уделял вопросам революции и реформы большое внимание в силу их огромной значимости для выработки правильной тактики революционной партии в буржуазной революции, на пороге которой в начале XX в. стояла Россия. В. И. Ленин, творчески развивая теоретическое наследие в этой области К. Маркса и Ф. Энгельса, широко использовал богатый фактический материал истории западноевропейских буржуазных революций и опыт национально-освободительных движений на Балканах, в том числе 70-х годов XIX в. Ленин исходил из определения революции как «эпохи общественного переворота» \ Он особо предостерегал от неверного представления революции «в форме единичного акта»: ее всегда характеризует, писал он, несколько «быстрых смен более или менее сильного взрыва и более или менее сильного затишья» 2.
Такое толкование революции дано Лениным в полном, широком значении понятия. Когда же он говорил о необходимости насильственной ломки устаревшей надстройки, то употреблял понятие революции в узком значении слова, показывая соотношение восстания и революции как части и целого. Он писал по этому поводу: «Революция, в узком, непосредственном значении этого слова, есть именно такой период народной жизни, когда веками накопившаяся злоба... прорывается наружу в действиях, а не словах, и в действиях миллионных народных масс, а не отдельных лиц» 3. В данном случае Ленин особенно выделял массовость как главнейший признак революции.
Все сказанное выше относится и к эпохе буржуазных преобра* зований на Балканах, где в силу социально-экономических и об* щественно-политических особенностей развития она растянулась более чем на столетие (1804—1918 гг.) и проходила в несколько этапов: революционные периоды сменялись «периодами так называемого мирного развития», как четко формулировал Ленин, подчеркивая, что классовая борьба шла и в периоды «мирного» развития 4.
Одним из революционных периодов на Балканах были 60—70-е годы. Условия для буржуазных преобразований особенно быстро начали созревать после Крымской войны. Уже с конца 60-х годов в османских владениях складывались предпосылки революционной ситуации, а в начале 70-х годов появились все признаки революционной ситуации. В государствах же, обладавших определенной самостоятельностью, наблюдался высокий национально-демократический подъем. Все это привело к мощному Восточному кризису 1875—1878 гг., принявшему международный характер.
Острый кризис феодализма, с одной стороны, и развитие капиталистических производственных отношений — с другой, вызвали массовое разорение мелкого производителя и ухудшение сверх обычного положения народных масс. Обострение социальных противоречий дополнялось осложнением противоречий политических, национальных, религиозных. На гребне могучей антифеодальной народной волны и появилась здесь революционная демократия, часть представителей которой придерживалась социалистических убеждений.
Однако известно, что революционная ситуация возникает тогда, когда создается общенациональный кризис, когда не только народные массы, но и все другие составляющие общество классы недовольны существующим строем и желают его изменения. На Балканах, за исключением узкого социального слоя, связанного экономическими и политическими узами с Османской империей (типа полуфеодальных чорбаджиев), а также высшего духовенства из греческих фанариотских кругов, не было общественных сил и отражавших их идеологию политических деятелей, которые не считали бы необходимым освобождение своей нации от османского гнета. Но пути достижения этой цели все они представляли различно. Здесь вновь уместно вспомнить замечания В. И. Ленина о том, что в периоды революционного подъема и в ходе революционной борьбы революцию «признают все», но «именно в такие периоды проявляется с наибольшей силой непосредственная роль разных классов в определении форм социальной жизни», происходит «самостоятельное выступление разных классов, стремящихся по-своему создать новую надстройку» 5. Ленин подчеркивал, что «всего яснее выступает деление всякого общества на политические партии во время глубоких, потрясающих всю страну, кризисов» 6.
Обратимся к балканской действительности. В течение десятилетия — с конца 60-х до конца 70-х годов прошлого века — здесь все более четко определялись, главным образом в государствах и в среде эмигрантов из османских провинций на их территории (в Бухаресте, Стамбуле, Одессе, Нови-Саде, Белграде и т. п.), различные политические платформы. Возникло большое число проектов, программ и планов освобождения от османского гнета и решения национального вопроса в целом7, однако революционные проекты, вышедшие из буржуазных кругов, были единичны.
При определении революционности мы исходим из принятого в советской историко-философской литературе критерия, выработанного с учетом понимания революции как формационной категории: революционность — это признание непримиримости противоречий между новым и старым классами и сознание необходимости революционного разрешения этого противоречия8.
Применяя этот критерий, с полным основанием можно считать революционерами представителей левого крыла организации Объединенной сербской молодежи (Омладины) во главе со Св. Милетичем, действовавших на территории Воеводины, Сербии, Боснии, далее герцеговинца М. Лю- бибратича, боснийцев Г. Бабича, П. Узелаца, В. Видовича, болгар Г. С. Раковского, Л. Каравелова (в определенный период его сотрудничества с В. Левским), часть группы «Молодая Болгария», грека Л. Вулгариса. Их роднили между собой нетерпимость к национальному гнету, ненависть к Османской империи, стремление к созданию независимых национальных государств, ориентация на вооруженное восстание широких народных масс. Общим для большинства этих национальных деятелей было также игнорирование или недооценка социального вопроса. Так, омладинцы, будучи революционерами в отношении к инонациональному феодальному классу Османской империи, не выступали за ликвидацию «своих», воеводинских латифундистов, а боснийские революционеры даже вступали в союз с местными феодалами, обещая им сохранение их собственности ради получения согласия на поддержку национально- освободительного движения в вооруженной форме9. Поскольку революционеры, о которых идет речь, не выдвигали отдельной социальной программы, мы считаем возможным утверждать, что они выступали за национально-политические революции на Балканах. Однако такая характеристика недостаточна. Нельзя при этом упускать из вида положение В. И. Ленина о том, что «всякий политический переворот, если это не смена клик, есть социальная рево- волюция,— вопрос только в том, социальная революция какого класса» 10. Переворот, при котором власть из рук феодалов передается в руки буржуазии, он характеризовал как «социальную революцию буржуазии», эпоху же национальных движений XIX в. определял как «эпоху буржуазно-демократических революций» “. Следовательно, применительно к балканским политическим революционерам мы считаем возможным употреблять ленинский термин «революционеры буржуазии». Все названные выше деятели являлись революционерами буржуазии на Балканах, различия между ними были лишь в последовательной или непоследовательной революционности. Известно, как высоко ставил Ленин буржуазных революционеров французской революции конца XVIII в., поддерживая столь же высокую оценку, данную им Ф. Энгельсом. Ленин называл их «великими французскими революционерами буржуазии» за то, что из всех деятелей буржуазных революций они сделали максимум в деле уничтожения феодализма 12. Балканская буржуазия не обладала такой классовой силой, чтобы максимально уничтожить феодальный строй (в одних областях) или ликвидировать остатки средневековья (в других частях полуострова), хотя отдельные ее представители типа Г. Раковского или М. Любибратича являлись последовательными революционерами буржуазии, выступали от имени ее наиболее радикальных слоев на Балканах. Боснийские же революционеры, консервативные в социальном вопросе, являют собой пример непоследовательных революционеров буржуазии на полуострове.Революционная демократия, выступавшая подобно революционерам буржуазии за национально-политическое освобождение и объединение разорванных наций, причем силами народа и насильственным путем (что, заметим, составило основу для их союза в этой борьбе), в то же время коренным образом отличалась от революционной буржуазии. Национально-политическое освобождение было для революционеров-демократов неотделимо от решения социального вопроса в интересах трудящихся города и деревни, более того, без решения второго вопроса во многом для них терялся и смысл первого. Революция национальная и социальная одновременно — таков был лозунг в борьбе за освобождение османских провинций на Балканах у Св. Марковича и его сторонников в Сербии и Воеводине — Дж. Лёчича, Дж. Миятовича, П. Джорджевича, а также у П. То- доровича (в начальный период его деятельности); у В. Пелагича и его сподвижников М. Хрвачанина, 3. Бостанчича, К. Угринича; в Болгарии — у В. Левского и Хр. Ботева, за которыми шли Г. Бен- ковский, П. Волов, Г. Апостолов, Н. Обретенов, И. Драсов и др.; у румынских социалистов Н. Зубку-Кодряну, К. Доброджану-Герп, Н. Судзиловского, Е. Лупу; у греческих деятелей, объединившихся в Афинах вокруг газеты «Ергатис» («Работник»), независимо от того, были ли они революционерами-демократами эгалитаристского (как В.
Пелагич в начале 70-х годов и В. Левский) или социалистического типа (как Св. Маркович, Хр. Ботев, позднее В. Пелагич, первые румынские и греческие социалисты). Вопрос о собственности — центральный вопрос всякой революции — был для революцио- неров-демократов главным. Однако эгалитаристы считали, что землю следует распределить равномерно между крестьянами в частную собственность, а социалисты являлись сторонниками общественных, коллективных форм земельной и фабрично-заводской собственности.Таким образом, революционеры-демократы выступали на Балканах за самую последовательную буржуазную революцию в экономических отношениях. Широко известно положение В. И. Ленина о том, что «интересы крестьянской массы это и есть интересы самого полного, быстрого и широкого „развития буржуазного общества“, развития „американского“, а не „прусского“» 13.
Столь же последовательны были революционеры-демократы и в области национально-политических отношений. В отличие от революционеров буржуазии, выступавших или за парламентскую республику, или за сохранение монархии (например, власти Обрено- вичей или Карагеоргиевичей в Сербии), не чуждых часто национализма, идеологи демократической революции являлись убежденными сторонниками демократической республики и подлинно демократического решения национального вопроса на принципам полного равенства и добровольного выбора судьбы каждым из народов. Отсюда — их лозунг союза не монархических правительств, а народов Балкан в борьбе за национальное освобождение, призыв к созданию федерации свободных наций после освобождения, к разрыву с буржуазным национализмом.
Итак, проблема революции занимала в идеологии балканской революционной демократии центральное место в силу того, что сущность этой идеологии «заключается прежде всего в признании непримиримости противоречия между угнетенными и угнетателями, в сознании необходимости революционного разрешения этого противоречия» 14. Революционеры-демократы наиболее последовательно выражали назревшие задачи буржуазно-демократической революции на Балканах и ближе всего сумели подойти к правильному пониманию революции в полном объеме этого понятия как формационной категории. Так, Св. Маркович в своей программной книге «Сербия на Востоке» писал, что Первое сербское восстание сыграло для Сербии роль революции, поскольку в стране произошли глубокие политические и экономические перемены; в начале XIX в. он так же убежденно выступал за необходимость глубоких и всесторонних перемен в Османской империи *\
Балканская революционная демократия выступала за улучшение социально-экономического положения масс и резко критиковала общественно-политический антинародный строй в балканских государствах Сербии, Румынии, Греции, Черногории, подлежащий уничтожению, но не через восстание, а путем преобразований. Это заставляет нас обратиться к проблеме реформы в системе взглядов балканских революционеров-демократов.
Как известно, Ленин давал следующее определение понятию «реформа»: «Реформами называются такие перемены, которые не отнимают власти в государстве из рук старого господствующего класса», «реформы — суть уступки, получаемые от господствующего класса, при сохранении его господства»1в. Говоря о соотношении революции и реформы, Ленин подчеркивал, что «понятие реформы, несомненно, противоположно понятию революции; забвение этой противоположности, забвение той грани, которая разделяет оба понятия, постоянно приводит к самым серьезным ошибкам во всех исторических рассуждениях». Одновременно он предостерегал от другой возможной ошибки. «Но эта противоположность,— писал он,— не абсолютна, эта грань не мертвая, а живая, подвижная грань, которую надо уметь определить в каждом конкретном случае» ". Понятно, что революционеры-марксисты никогда не отрицали роли реформ в развитии общества, не были их принципиальными противниками. Ленин писал об этом так: «Всякая реформа лишь постольку и является реформой (а не реакционной и не консервативной мерой), что она означает известный шаг, „этап“ к лучшему» *8. Таким образом, Ленин учит диалектическому и конкретно-историческому подходу к реформе, необходимости уметь определять ее мнимую или подлинную сущность.
Проблема реформы представала перед революционными демократами различными своими гранями, поскольку XIX в. на Балканах с полным правом можно назвать не только эпохой революций, но и эпохой реформ. Исторически обусловленная необходимость преобразований в Османской империи нашла выражение в системе реформ (танзимате). В отношении к угнетенным балканским народам Порта также была вынуждена считаться с реальной действительностью. На Балканах росло и крепло антиосманское национально-освободительное движение, и держать населявшие их народы в подчинении нельзя было более одним насилием. Начиная с хатт-и шерифа 1839 г., и особенно после хатт- и хумаюна 1856 г., Порта объявила ряд общих и местных реформ (от Сафер- ской наредбы 1859 г. до фирмана о независимой болгарской церкви 1870
г., ираде для Боснии и Герцеговины 1876 г. и др.). Эти реформы, говоря словами В. И. Ленина, являлись «побочным продуктом революционной борьбы»19 балканских народов. Это были уступки, «приемлемые для угнетателей», предпринятые «для избежания революции», и потому хотя и были реформами, т. е. шагом вперед, но носили двойственный характер, преследуя цель задержать, ослабить, задушить революционную борьбу за прогресс20.
Отношение к реформам Порты у революционеров-демократов было сугубо отрицательным. Христо Ботев остался равнодушен даже к решению церковного вопроса в Болгарии, считая его незначительным для народных масс. Правда, негативное отношение к этим реформам не исключало использование их революционерами-де- мократами в своей пропагандистской работе для разоблачения лицемерия официальных обещаний. Так поступал, например, Пела- гич, широко цитируя хатт-и хумаюн 1856 г., по которому райе было даровано равноправие с османами21.
Отрицательное отношение революционной демократии к реформам Порты основывалось на убеждении в том, что они не могут кардинально решить проблему освобождения угнетенных народов. Подобные реформы господствующего класса Ленин ярко характеризовал как «уступки, всегда неискренние, всегда половинчатые, часто совершенно лживые и кажущиеся, обыкновенно обставляемые рядом более или менее тонко прикрытых ловушек»22. Практика убеждала революционеров-демократов в том, что провозглашаемые султаном реформы на деле оставались пустой фразой.
Но, кроме Порты, на Балканах существовали силы, которые также выступали с предложениями реформ в империи и боялись революции и вооруженного народа, в лучшем случае «сбрасывали» народ со счетов, не веря в его возможности. Это уже были реформы и реформаторы иного рода. Таких реформаторов в 60—70-е годы XIX в. на Балканах было великое множество. Если кратко охарактеризовать их, то надо отметить следующее: авторами проектов являлись представители крупной консервативной и отчасти средней либеральной буржуазии, боярство, династические круги. Князь Михаил в Сербии, князь Николай в Черногории, сербский либерал В. Йованович, руководитель правого крыла Омладины М. Полит-Десанчич, Добродетельная дружина (Хр. Георгиев), Тайный центральный болгарский комитет (ТЦБК) и Болгарское человеколюбивое настоятельство (К. Цанков и др.), представители официальных кругов Греческого королевства (А. Куму иду рос, И. X. Трикупис), фанариоты, идеологи греческих финансовых кругов в Стамбуле, румынские либералы и радикалы (М. Когэлнича- ну, К. Россети, И. Брэтиану), А. Фрашери в Албании и многие другие — все они выступали за мирное освобождение от османской зависимости, выдвигая требование получения или упрочения автономии под скипетром султана, даже обретения независимости, но предпочтительно путем мирного решения национального вопроса, ориентируясь при этом на дипломатические средства, поддержку великих держав, на союзы балканских правительств и лишь в крайнем случае на войну, но никогда не допуская мысли о народных восстаниях. У В. И. Ленина мы находим точную типологическую характеристику буржуазного либерализма, вполне объясняющую позицию либералов и в балканских условиях. Он писал: «Классовые интересы буржуазного либерализма требуют только реформ, ибо буржуазия боится „бури“ больше, чем реакции»23. Характерна, например, позиция Болгарского благотворительного общества. Когда в конце 1876 г. его руководители пришли к выводу о том, что никакие реформы Порты не смогут улучшить положения райи, они в своей новой программе обратились не к революционным методам борьбы, а к европейским государствам с просьбами о предоставлении независимости Болгарии. Всем реформаторам, о которых идет речь, был свойствен национализм, иногда доходивший до шовинизма.
Революционная демократия не поддерживала ни один из этих проектов; все они для социалистического направления были однозначно неудовлетворительны и нереальны. И действительно, Порта не собиралась ни мирно уступать своих территорий, ни добровольно делиться властью с буржуазией своих балканских владений. Она игнорировала дуалистические проекты болгарской буржуазии, оставляла без ответа прямые обращения к султану (такие, какг например, мемуар П. Кисимова или меморандум А. Фрашери), не шла навстречу попыткам правительств Сербии, Черногории, Румынии или Греции путем переговоров прийти к решению национального вопроса.
Позиция революционной демократии была правильной потомуг что вопрос национального освобождения балканских народов мог рассматриваться тогда только как революционный. Здесь еще раз; уместно обратиться к наблюдениям В. И. Ленина. Он писал, что бывают ситуации, которые следует оценивать как объективно революционные, и вопросы, которые стоят объективно только революционно. Это бывает тогда, когда ситуация или вопросы отражают «объективные задачи революции». Из подобных ситуаций, отмечал: Ленин, нет выхода мирным путем, путем реформ, так как пути реформ, выводящего из кризиса, не существует. Есть только один путь — революционный24. Ленин особо подчеркивал, что «простым буржуазным обманом является проповедь реформ для решения вопросов, которые историей и действительным политическим положением вещей поставлены революционно» 25.
Что касается реформ, проводимых тогда правительствами балканских государств, обладавших большей или меньшей степенью независимости, внутри своих стран, то революционеры-демократы не- выступали их принципиальными противниками. Однако их не удовлетворял характер и сущность этих реформ — их половинчатость,, забвение коренных интересов трудящихся масс. Они выступали со своими программами преобразования. Суть их заключалась в требовании широкой демократизации всего общественного строя на основе народного суверенитета и общинного самоуправления, демократического решения национального вопроса, социальных преобразований в интересах трудового народа26. В балканских государствах революционеры-демократы использовали такие институты, как парламенты — скупщины, народные собрания, для борьбы за свои программы. Так, Св. Маркович написал несколько программ, представленных сербской скупщине. Исследователи называют его поэтому «великим социальным реформатором» 27.
Попытаемся оценить тактику революционеров-социалистов в данном случае. Идеалом общественного устройства для них являлся социализм, т. е. строй, основанный на трудовом принципе и коллективной собственности и осуществляющий подлинную свободу, равенство и братство между людьми. Социалисты данного толка не- различали этапов в эпохе буржуазных преобразований, знали лишь одну социалистическую, по их терминологии, народную революцию. Они стремились миновать капиталистическую фазу развития общества. Однако деятельность их протекала в эпоху антифеодальных, буржуазных революционных преобразований на Балканах. Правильно почувствовав разницу между историческими задачами, стоявшими перед провинциями Османской империи и балканскими государствами, прошедшими ту или иную стадию буржуазных преобразований, они не смогли сформулировать задачу последних, состоявшую в создании условий для развитого капитализма, но верно почувствовали, что социалистическая революция еще не стояла у них на пороге. Известно положение В. И. Ленина о том, что- в некоторые периоды истории главной становится борьба за ре- ?формы. Такая «борьба законна и нужна в определенных границах», писал он, например, при отсутствии революционной ситуации28. В подобной ситуации на Балканах революционеры-демокра- ты выступали «за демократический переворот», который В. И. Ленин считал обязательной стадией развития капиталистического общества по пути к социализму; другого пути, как путь буржуазной свободы и буржуазного прогресса, нет и быть не может, подчеркивал он29. В условиях, когда определенные буржуазные завоевания были осуществлены, а социалистическая революция была делом будущего, у революционеров-демократов создавались возможности для отвоевания уступок у господствующих буржуазных и буржуазнофеодальных классов в пользу народа. «Революционеры,— писал В. И. Ленин,— никогда не откажутся, конечно, от борьбы за реформы, от захвата хотя бы неважной и частной вражеской позиции, ?если эта позиция усилит их натиск и облегчит полную победу»30. Однако бороться за реформы, как отмечал Ленин, можно по-разному. Революционер борется за них не «всячески», а только по-революционному, и не за всякую реформу, а лишь за такое улучшение положения масс, которое повышает их способность вести классовую борьбу31. Он разъяснил свою мысль следующим образом: в отличие от оппортунистов и реформистов подлинный революционер не должен ограничиваться борьбой за реформы как таковой, а обязан подчинять ее борьбе за революцию, «не делая своими» половинчатых буржуазно-реформистских лозунгов, выдвинутых для избежания революции 32.
Анализ борьбы балканской революционной демократии с позиций этих принципиальных ленинских установок позволяет сделать вывод, что и в вопросе о сущности и роли реформы в развитии общества ее идеологи были близки к научному пониманию проблемы.
Говоря о демократической тенденции в русском освободительном движении, «сознательно враждебной либерализму»,—что без натяжек может быть применено и к балканской действительности — В. И. Ленин остановился на исторической роли революционеров- демоиратов пернода буржуазных преобразований. Он отмечал, что они, казавшиеся в свое время («и долгое время спустя») «беспочвенными одиночками, оказались на деле неизмеримо более «почвенными»,—оказались тогда, когда созрели противоречия», бывшие в их время «в состоянии почти зародышевом» 33. Произошло это в силу их глубокого проникновения в суть явлений, обусловленного их классовой позицией. Именно о них, пишет Ленин, история сохранит память «как о передовых людях эпохи» 34.
Проблемы революции и реформы, следовательно, по праву занимали центральное место в идеологии балканской революционной демократии 60—70-х годов XIX в.; в решении этих вопросов балканские социалисты находились на самом левом фланге освободительного движения на Балканах. Об этом ярко свидетельствуют слова Св. Марковича: «Практический смысл социализма для внутреннего и внешнего развития сербского народа состоит в следующем: социальное преобразование внутри на основе народного- суверенитета и общинного самоуправления; революция в Турции и федерация на Балканском полуострове. Такова ясная программа,, которую выдвинули социалисты в Сербии с того момента, когда они появились как общественные деятели» 35. 1
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 135; т. 26, с. 56. 2
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 177. 3
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 321. 4
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 17, с. 42. 5
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 304; т. И, с. 119; т. 16, с. 23—24. 6
Ленин В. И: Полн. собр. соч., т. 21, с. 276. 7
Подробнее см.: Трайков В. Идеологически течения и програми в национално- освободителните движения на Балканите до 1878 година. С., 1978, с. 250—416_ 8
См.: Ойзерман Т. И. Формирование философии марксизма. М., 1962, с. 74. 9
Ekmecic М. Ustanak u Bosni, 1875—1878. Sarajevo, 1960, s. 49, 141—142. 10
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 32, с. 120. 11
Там же, т. 24, с. 385, 386; т. 32, с. 120. 12
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 17, с. 46—47; т. 38, с. 367. 13
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 15, с. 228. 14
Ойзерман Т. И. Формирование..., с. 74. 15
См.: Маркович Св. Избр. соч. М., 1956, с. 354—355, 425—428. 16
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 25, с. 164. 17
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 167. 18
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 15, с. 107. 19
Там же, с. 108. 20
См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 7, с. 208; т. 15, с. 82, 107. 21
См.: Поплыко Д. Ф. Васа Пелагич и Россия: Из истории сербской революционной мысли. М., 1983. 22
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 7, с. 313. 23
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 25, с. 164. 24
См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 16, с. 143; т. 32, с. 407. 25
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 285. 26
Подробнее см.: Карасев В. Г. Светозар Маркович.— В кн.: Маркович Св. Избр. соч., с. 41—42; программы Св. Марковича см.: Там же, с. 784—790; Поплико Д. Ф. Васа Пелагий: Основне етапе шеговог иде^ног развитка. Нови Сад, 1982, с. 42—132; Мошану А. К. Социалистическое движение в Румынии (се-, редина 70-х —начало 90-х годов XIX в.). Кишинев, 1977, с. 45—66; и др. 27
См.: Трайков В. Идеологически течения..., с. 320. 28
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 378, 379. 29
См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. И, с. 102. 30
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 5, с. 65. 31
См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 6, с. 368. 32
Там же, с. 62; т. 7, с. 208; т. 15, с. 107—108; т. 30, с. 290; т. 39, с. 113 и др,_ 33
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 168. 34
Там же. 35
Маркович Св. Избр. соч., с. 749.