Характер политических ценностей

Граждане различаются своими ожиданиями от проводимого политического курса. В свою очередь, ожидания зависят от приоритетности ориентаций на те или иные политические ценности. Последние обладают достаточно большой стабильностью и с трудом поддаются быстрой трансформации.

Анализ данной проблематики находится в центре внимания работы Кнут, которая представляет собой исследование влияния политических ценностей в России, Украине и Беларуси на процесс демократизации. Эти государства были выбраны в качестве объекта исследования из-за их значительной исторической и культурной близости.

Стремясь выяснить отношение граждан трех славянских республик бывшего СССР к авторитаризму и демократии, американским политологом были проанализированы ответы на вопросы, фиксирующие отношение респондентов к “сильному руководству", не утруждающему себя проведением свободных выборов, и к демократической системе правления в целом. открылась довольно противоречивая картина: в Беларуси 55,9% респондентов положительно относились к "сильной руке" (в Украине такие люди составили 54,4%, в России - 50,4%); но зато 79,8% белорусов заявили, что согласны с тем, что иметь демократическую форму правления является благом (с ними были согласны 80,2% украинцев, но только 57,7% россиян). По мнению Кнут, объяснением слишком большой разницы в восприятии демократии (на более чем 20%) гражданами России, с одной стороны, и Беларуси и Украины, с другой, следует искать в негативном опыте россиян, большинство из которых оказались разочарованы практикой так называемого демократического правления в 1990-е гг.

Чтобы уточнить ситуацию, автором исследования были рассмотрены ответы респондентов на вопрос об их отношении к тому мнению, что "демократическая система не идеальна, но все равно превосходит все другие формы правления".

очень важным индикатором присутствия в обществе элементов демократической политической культуры является отношение населения к гипотетическому выбору между ценностями свободы и порядка. Данные опросов свидетельствуют, что белорусские респонденты в большинстве своем, как это ни кажется парадоксальным на первый взгляд, отдают приоритет свободе над порядком: 55,9% считает, что главной задачей государства является гарантирование индивидуальной свободы, против 44,1%, полагающих, что государство должно заниматься в первую очередь обеспечением порядка. В Украине и России преобладают позиции тех людей, которые порядок ставят выше свободы. Кнут считает, что это можно объяснить дефицитом свободы в нашей стране и дефицитом порядка у наших соседей [62].

Наконец, от уровня толерантности общества, в конечном итоге зависит степень его плюрализма и готовности защищать права политических и иных меньшинств. Результаты исследований продемонстрировали значительную разницу в уровне развития данной ценности в развитых демократических странах и в постсоветском мире. при этом оказалось, что и в Беларуси, и в Украине, и в России подавляющее большинство опрошенных были не готовы предоставить возможность "пользующейся наименьшим предпочтением" группе занимать места в государственных учреждениях и преподавать в школах. Тем не менее, чуть больше россиян, чем украинцев и белорусов заявили, что терпимо относятся к праву такой группы участвовать в публичных демонстрациях. Следовательно, по этому показателю на первом месте оказалась Россия, затем идет Беларусь и замыкает список Украина [63].

О невысокой толерантности современного белорусского общества заявляют и белорусские социологи.

Полученные результаты заставили Кнут отклонить ту гипотезу, которая была первоначально выдвинута в ходе исследования: о том, что политическая культура России оказалась более демократической, чем политическая культура Украины и Беларуси, что и объясняет большую демократичность политической системы этого государства. Последнее обстоятельство подтверждалось данными сравнительных исследований Freedom House вплоть до победы Оранжевой революции в Украине. Оказалось, что в некоторых аспектах политические ценности белорусов, в других - украинских граждан выглядели как более демократические. В любом случае, политическая культура России является менее демократической, чем политическая культура ее западных соседей. Одно из возможных объяснений этого феномена содержится в теории существенного искажения культурных ценностей (squishy theory) в эпоху кризисов [65]. Верность этой теории была подтверждена, в частности, социологами, обратившими внимание на изменение отношения американцев к той же самой толерантности после 11 сентября 2001 г. Требуется время и стабизация ситуации, чтобы все вернулось на круги своя.

Невозможно не согласиться с главным выводом этого исследования. Однако нам представляется, что причины этого феномена следует искать в истории и культурных особенностях народов трех славянских республик бывшего СССР.

Последнее прекрасно иллюстрирует развитие политического процесса в рассматриваемых странах в первой декаде 2000-х гг. Экономическая стабилизация в России привела к укреплению авторитарного правления, органично присущего российской политической культуре. Попытка путинского руководства навязать эту же модель Украине вызвала Оранжевую революцию под флагом демократизации и европеизации. Революция победила в стране с высоким уровнем национального самосознания, народ которой уже не мог мириться с возвращением под крыло возраждающейся новой агрессивной империи на востоке. Большие проблемы с национальной идентичностью в Беларуси не позволили нашей стране пойти по “украинскому пути”, но и здесь автократу Лукашенко, полностью зависимому от помощи из России, ничего не оставалось делать, как заявить о защите национального суверенитета как важнейшей политической ценности и фактически заморозить (это мнение ряда российских экспертов) проект создания союзного государстава между РБ и РФ. В значительной степени эти шаги были предприняты под давлением меняющегося общественного мнения [67].

Разрыв ценностей российского общества, с одной стороны, и белорусского и украинского, с другой, не является очень значительным. Это обстоятельство позволяет нам лучше понять наличие серьезных проблем со стабилизацией демократических политических институтов в Украине в постреволюционный период и всю непоследовательность поведения белорусского лидера, балансирующего между Россией и Европой, скорее, с целью сохранения личной власти любой ценой, нежели независимости государства.

Некоторые исследователи обращают внимание на гораздо более серьезный раскол белорусского общества, связанный с разными ценностными ориентациями его участников, чем тот, который существовал в Украине до Оранжевой революции.

Как указывают австралийские политологи Джон Дрызек и Лесли Холмс, которые попытались провести очень интересный дискурсивный анализ отношения граждан некоторых посткоммунистических стран к самим себе, политике и демократии, а также к собственному участию и участию других групп в политической жизни, Беларусь, Украина и Россия - это страны с остановленным переходом к демократии. Несмотря на то, что в эпоху перестройки Беларусь и Украина были очень похожи консерватизмом позиций своих элит по отношению к политике демократизации, которая тогда исходила из Кремля, уже в конце 90-х стало понятно, что в украинском обществе существует гораздо больше предпосылок для демократизации, чем в белорусском и российском. Дрызек и Холмс обнаружили четыре различные ценностные ориентации в Украине, которые они назвали социал-демократическим, коммуноностальгическим, процветающе-удовлетворенным и либерально-капиталистическим дискурсами. Из них только ностальгический коммунизм был враждебен демократии. Вместе с тем социал-демократический дискурс был тесно связан с либерально-демократическими ценностями, так как предполагал государственное регулирование рыночной экономики. Оба других дискурса отдавали приоритет экономическому благосостоянию перед демократией, хотя и по-разному видели пути достижения процветания, а также расходились в ответе на вопрос, насколько данная цель является достижимой при существующем режиме.

В белорусском обществе австралийские политологи выделили три вида ценностных ориентаций, которые они назвали либерально-демократическим (liberal democracy), президентско-популистским (president populism) и нерасположенно-авторитарным (reluctant authoritarianism) дискурсами. Первый связан с приверженцами оппозиционных партий и неправительственных организаций и представляет собой, скорее, надежду, нежели что-то реальное, так как движение Беларуси к либеральной демократии сталкивается с пока что неразрешимыми проблемами. Президентский популизм является антиплюралистической, нелиберальной и не толерантной ориентацией, основанной на вере в легкость достижения некоего единого общественного интереса. Нерасположенный авторитаризм ориентирован на сильную президентскую власть и материальное равенство, достижимое с помощью государственного перераспределения. Поскольку авторитарная президентская власть в Беларуси опирается не только на страх и насилие, но и на достаточно широкую базу поддержки со стороны носителей двух основных дискурсов, перспективы демократического развития Беларуси являются весьма слабыми [69].

Этот вывод подкрепляется и анализом внутренних проблем, с которыми сталкиваются представители либерально-демократического дискурса в нашей стране. С одной стороны, их изоляция от общества является и изоляцией от власти, а следовательно, и от той ответственности за трудности посткоммунистического перехода, которая, например, подорвала потенциал их коллег в России. Но, с другой стороны, как замечают Дрызек и Холмс, слишком долгое существование в изоляции и пуризм ценностных ориентаций очень часто соседствуют с политическим бессилием [70].

Раскол ценностных ориентаций белорусского общества фиксируют и многие белорусские социологи. например, по мнению Манаева, "часть общества искренне тоскует о "старых добрых временах" развитого социализма - таких три года спустя после прихода Лукашенко к власти было примерно 25-30% населения. Другая часть, наоборот, стремится жить по принципам рыночной экономики и демократии - таких оказалось не менее 20%. Эти группы - непримиримые антагонисты, убежденные в своей правоте и готовые активно отстаивать свои убеждения... Раскол белорусского общества был спровоцирован не лукашенко, а крахом социалистической системы и распадом советской империи: к 1991 г. в нашем обществе не сформировалась почва, на которой идеи государственной независимости, рыночной экономики, политической демократии и прав человека получили бы поддержку большинства. Другое дело, что социальная и политическая поляризация первых трех лет независимости могла бы быть смягчена, "смятение умов" могло бы приобрести вполне нормальные, цивилизованные формы общественного "разномыслия", которое обычно не тормозит, а наоборот, стимулирует развитие общества. Но политика президента Лукашенко, активно, целеустремленно и планомерно восстанавливающая прежние формы общественной жизни, начисто игнорирующая и подавляющая интересы тех, кто уже не приемлет этих форм, - такая политика не смягчает, не нейтрализует объективную поляризацию, а обостряет ее до крайности, доводит общество до раскола" [71].

"Из многолетних исследований НИСЭПИ (здесь приведены данные за июнь 2008 г. - замеч. авт.) известно, что белорусское общество расколото в отношении примерно 3 к 7 на демократическую и авторитарную части. Природа раскола не мировоззренческая, но ресурсная. Молодые, образованные, проживающие в больших городах белорусы - словом, все те, кто способен активно выстраивать свои жизненные стратегии, выступают в основной своей массе за демократический путь развития Беларуси. Их оппоненты - жители села и небольших городов, люди преклонного возраста и с низким уровнем образования в силу перечисленных характеристик нуждаются в поддержке со стороны государства. Без нее в современных условиях они просто не выживут. В зависимости от текущего состояния экономики они могут доверять или не доверять Лукашенко, что и приводит к колебаниям его рейтинга. Однако структура общества, следовательно, и структура запроса перемен от этого не меняется" [72].

Таким образом, наличие определенных преимуществ перед Россией, проявляющихся в большем демократизме политических ценностей белорусского общества, гасится его расколом по основным ценностным ориентациям, который искусственно поддерживается действующим президентом, хорошо усвоившим главный принцип любого авторитарного правления: разделяй и властвуй.