Ассоциированные группы интересов

Ассоциированные группы интересов отличаются наличием ясных уставных целей и задач, четких процедур для формулирования требований, штата сотрудников, работающего на постоянной основе.

В Беларуси, как и в ряде других постсоветских стран, ассоциированные группы интересов прошли через две основные фазы становления и развития. После краха СССР и образования независимого государства возникло большое количество аутентичных ассоциаций, которые стремились выражать и отстаивать интересы самых разных категорий населения. С усилением авторитарных тенденций в середине 90-х гг. начался обратный процесс: государство стремилось восстановить утраченное влияние в обществе и полный контроль над ассоциациями. Это привело к образованию двух типов объединений. Первый включает в себя организации, которые стремятся представлять интересы своих членов, влиять на общество и государство и проводить самостоятельную политику. Данный сектор объединяет в своих рядах структуры гражданского общества. Второй тип ассоциаций, наоборот, стремится к навязыванию интересов властей среди своих членов. Он по определению не может относиться к гражданскому обществу, потому что лишен таких важных характеристик этого феномена, как автономия и относительная независимость от государства. Авторитарное руководство, естественно, поддерживает второй тип ассоциаций и стремится к вытеснению на периферию общественной жизни первый.

Профессиональные союзы. Независимое профсоюзное движение в Беларуси стало зарождаться в начале 90-х гг. Определенным импульсом к этому послужили рабочие забастовки в апреле 1991 г. В ходе их проведения на ряде крупных предприятий страны возникли стачечные комитеты, которые постепенно трансформировались в свободные и независимые профсоюзы.

После прихода Лукашенко к власти началась постоянная и непрекращающаяся война правительства против независимых и свободных профсоюзов. Она включает в себя разные формы и методы противодействия. В начальный период авторитарного правления белорусские власти продемонстрировали жесткие методы подавления акций протеста, чтобы сбить накал стачечной борьбы трудящихся. В 1995 г. была жестоко подавлена забастовка на минском метрополитене, всех ее участников уволили с работы. Президент в нарушение Конституции своим указом приостановил деятельность Свободного профсоюза Белорусского, активно поддержавшего данную акцию. После этих событий последовала двухгодичная борьба БКДП за легализацию своего статуса, и только под давлением из-за рубежа Министерство юстиции выдало профцентру регистрационное свидетельство. В 2003 г. власти смогли расправиться с Белорусским профсоюзом авиадиспетчеров, который Генеральная прокуратура обвинила в “создании угрозы для выполнения специфических задач службами гражданской авиации”.

Указанные случаи являются проявлением крайних форм борьбы правительства с независимыми ассоциациями трудящихся. Гораздо более распространены рутинные методы противодействия, которые срывают нормальную работу профессиональных союзов. Под любым предлогом организациям-членам БКДП отказывали и продолжают отказывать в государственной регистрации или предоставлении помещения для получения юридического адреса.

Отмеченные действия властей являются грубыми нарушениями прав наемных работников и их ассоциаций. Они вынудили некоторые независимые профсоюзы подать в 2000 г. жалобу в Международную организацию труда (МОТ). Однако и после этого шага положение дел в сфере прав трудящихся не улучшилось, что и привело к исключению Беларуси из системы преференций в сфере торговли со странами Европейского союза [26].

По состоянию на конец 2008 г. в Белорусский конгресс демократических профсоюзов входили: Белорусский независимый профсоюз (БНП); Свободный профсоюз Белорусский (СПБ); Свободный профсоюз металлистов (СПМ). Руководство профцентра ведет переговоры о присоединении к Конгрессу Профсоюза радиоэлектронной промышленности (РЭП). Председатель этого объединения Г. Феды- нич принимал участие в работе VII съезда БКДП, который состоялся 11 декабря 2008 г. Общая численность членов Конгресса составляет порядка 10 тыс. человек. Эта цифра практически остается неизменной с 90-х гг., что объясняется трудными условиями, в которых приходится работать демократическим профсоюзам. В отличие от официальных профобъединений, члены БКДП не предусматривают в своих уставах членства в них руководства предприятий, т.е. нанимателей, “чтобы исключить со стороны последних манипуляцию организациями”. Основным источником финансирования независимых и свободных профсоюзов являются членские взносы участников.

Седьмой съезд БКДП переизбрал известного белорусского профсоюзного активиста А. Ярошука на должность председателя Конгресса.

Федерация профсоюзов Беларуси (ФПБ) проделала быструю эволюцию от относительно независимого объединения до полностью подконтрольной государству структуры. Это крупнейшая по численности ассоциация организаций трудящихся была создана на учредительном съезде в октябре 1990 г. (она считает себя правопреемницей советских профсоюзов). Тогда в Федерацию входило более 5 млн. членов, а она объединяла в своих рядах 24 самостоятельных профсоюза. В 1995 г. объединение было переименовано и стало называться Федерация профсоюзов Белорусская.

Первые годы деятельности Федерации были тяжелыми, потому что экономика страны переживала не лучшие времена, а государство пыталось решать многие свои проблемы за счет наступления на права трудящихся. такая политика особенно усилилась после прихода лукашенко к власти в 1994 г. "профсоюзы без особого сопротивления были лишены права законодательной инициативы... Профсоюзы Беларуси утратили право надзора и контроля за соблюдением законодательства о труде и получили право только общественного контроля, осуществляемого в порядке, определяемом правительством республики... С сентября 1997 г. оздоровлением и санаторно-курортным лечением трудящихся Беларуси стало заниматься государство, а не профсоюзы. Начался массовый выход из ФПБ отдельных работников и целых организаций.

За период с 1990 г. по 2002 г. Федерация потеряла 1,8 млн. своих членов. Профсоюзы Беларуси охватил кризис" [28].

Нельзя не согласиться с этим выводом, содержащимся на сайте ФПБ.

Быстрая смена курса ФПБ произошла после проведения IV съезда Федерации в июле 2002 г. и избрания на нем нового председателя - Л. Козика. Съезд посетил действующий президент, который и дал указание "организационно укрепить" профсоюзы. Это означало всеобщую кадровую чистку. Только после ее завершения Лукашенко издал декрет № 584 от 25 ноября 2002 г., в соответствии с которым "Федерации профсоюзов Белорусской было предоставлено право использовать в своем наименовании официального сокращеного названия Республики Беларусь - Беларусь" [29]. Получив такое разрешение, о возвращении других, отобранных в 90-е гг. прав, новое руководство уже и не заикалось, чтобы не докучать высокому начальству. Да они и не нужны были, потому что официальные профсоюзы в Республике Беларусь оказались вытеснены в ту же самую нишу, которую они занимали в СССР, превратившись в "приводные ремни", но не от партии к трудящимся, а от "вертикали власти" к всему занятому населению.

Главным направлением деятельности ФПБ после 2002 г. стала не борьба за защиту интересов трудящихся, а социальное партнерство с государством. Официальные профсоюзы активно привлекаются правительством для участия в разработке и подписании Генеральных соглашений. Они хранили молчание, когда Лукашенко ввел своим декретом “контрактную систему”, крайне непопулярную у простого населения.

В то же время Федерация профсоюзов остается самой массовой организацией. По данным на март 2007 г., в нее входило более 4 млн. человек. Руководство ФПБ гордится другим показателем: степенью охвата профсоюзным членством занятого населения. Если в 2003 г. он составлял 89,8%, то через четыре года вырос до 94,1% [30]. Лидерам официальных профсоюзов невдомек, что очень высокий показатель в этой сфере - это явный признак наличия авторитарной политической системы. Не является секретом и то, каким образом “охват” обеспечивается в наших условиях: поголовным включением всех работающих в ФПБ и автоматическим удержанием профсоюзных взносов при выплате заработной платы.

Ассоциации работодателей. Как и в сфере трудовых отношений, в области репрезентации интересов нанимателей мы сталкиваемся с четким делением организаций на независимые от государства и проправительственные структуры. К первым можно отнести Белорусский союз предпринимателей (БСП). Союз - это старейшее объединение частных предпринимателей, созданное еще в июне 1991 г. В состав БСП в настоящее время входит около 800 действительных членов, среди которых более 20 лидеров республиканских организаций, представляющих интересы крупного, среднего и малого бизнеса. Это объединение последовательно выступает за реальное, а не декларированное равенство всех форм собственности, создание разумной налоговой системы, ограничение всевластия чиновников в экономике. Долгое время организацию возглавлял известный белорусский предприниматель и ученый А. Потупа. В 2008 г. его на посту председателя сменил А. Калинин (А. Потупа стал почетным председателем). Новый глава заявил, что не будет менять политику Союза. “Сейчас, по словам Калинина, у правительства нет иного выхода, кроме как идти по пути либеральных преобразований в стране. И мы будем всячески способствовать продвижению реформ” [31].

Белорусский союз предпринимателей и нанимателей им. профессора М.С. Кунявского (БСПН) был создан в результате реорганизации Белорусского союза предпринимателей и арендаторов в 1999 г. Главной целью БСПН является координация предпринимательской активности и защита имущественных интересов членов ассоциации. Союз стремится к содействию рыночным реформам и развитию негосударственного сектора экономики. Он также ориентирован на нормализацию социальных и трудовых отношений, лоббирование собственных интересов в государственных органах власти. Союз занимается аналитической и консалтинговой деятельностью, стремится к совершенствованию белорусского законодательства в области экономики [32]. Руководителем организации является Г. Бадей.

Подписание президентом в декабре 2006 г. откровенно антирыночного указа № 760, в соответствии с которым с 1 января 2008 г. индивидуальные предприниматели (ип) могли нанимать на работу не более трех наемных работников, да и то из числа близких родственников, или же они должны были перерегистрироваться в частные унитарные предприятия (чУп), вызвало в стране волну протестов. осенью 2007 г. и зимой 2008 г. вспыхнули забастовки на крупнейших рынках страны. Акция достигла своей кульминации в первой половине января 2008 г., когда по всей стране не работало более 50% всех ип, а в Минске прошли многотысячные манифестации и митинги. по приказу Лукашенко они были жестоко подавлены милицией, а их инициаторы - брошены за решетку.

На волне протестов ип заявили о себе новые предпринимательские инициативы. прежде всего, речь идет о движении За свободное развитие предпринимательства во главе с В. Горбачевым и об организации Перспектива, одним из лидеров которой является А. Шумченко. Когда последний отбывал наказание в виде административного ареста, Министерство юстиции Республики Беларусь подало иск в Верховный суд о ликвидации возглавляемой им организации. Несмотря на упорную борьбу ип за свои права, которая продолжалась вплоть до весны 2008 г., они так и не смогли заставить белорусские власти пойти на уступки. Основные положения указа президента № 760 были претворены в жизнь. Эти действия противоречат широко разрекламированному курсу правительства на либерализацию и рыночные преобразования [33].

В то время как независимые ассоциации работодателей и предпринимательские ассоциации пытаются разными способами отстаивать свои права и бороться за продвижение Беларуси по пути рыночных реформ, некоторые организации получают важные преференции от властей в обмен за свою полную лояльность и отсутствие самостоятельной позиции.

К числу проправительственных организаций работодателей следует отнести Белорусскую научно-промышленную ассоциацию (БНПА). "она была создана в 1990 г. и в настоящее время объединяет сотни руководителей ведущих предприятий, организаций и ученых... БНПА стремится к повышению инвестиционной привлекательности Беларуси и. выступает в поддержку действующего социально-экономического курса. В последнее время Ассоциация активизировала свою работу, направленную на выполнение программы социально-экономического развития Республики Беларусь на 2006-2010 гг. и программных установок президента А.Г. Лукашенко.".

В мае 2007 г. "БНПА принимала участие в совещании представителей общественных объединений, где было принято обращение за избрание Беларуси в Совет по правам человека и о не применении Евросоюзом санкций к Беларуси. В 2007 г. БНПА заключила соглашение о сотрудничестве с областным и минским городским общественными объединениями Белая Русь. (см. вставку . В настоящее время руководителем Ассоциации является академик Н.А. Стрельцов. Ему объявлена благодарность президента Российской Федерации В.В. Путина за активную работу в Международном Конгрессе промышленников и предпринимателей" [34].

Менее отчетливо проявляются черты лояльности государству у конфедерации промышленников и предпринимателей (нанимателей). Это и понятно, поскольку Конфедерация с момента своего создания в 1993 г. объединяла как независимые структуры предпринимателей, такие как БСП и БСПН (до 1999 г.), так и проправительственные (БНПА). В настоящее время в состав этого союза некоммерческих организаций входит 19 крупнейших союзов и ассоциаций промышленного сектора Беларуси. Конфедерация рассматривает себя в качестве координационно-совещательного органа для выработки единых подходов и решений объединений нанимателей, в том числе при проведении коллективных переговоров в Национальном совете по трудовым и социальным вопросам. Во главе Конфедерации с 2007 г. стоит бывший министр промышленности Республики Беларусь А. Харлап [35].

Неправительственные организации. Аутентичные неправительственные организации в Беларуси (созданные гражданами для достижения коллективных целей или решения общественно значимых задач) стали возникать еще в советские годы. Поэтому первый этап в развитии НПО, связанный с созданием предпосылок для формирования современных неправительственных организаций, по нашему мнению, целесообразно относить к 60-80 гг. прошлого века [36].

Участниками подобных инициатив становились представители студенческой молодежи, гуманитарной и технической интеллигенции, которые пытались противостоять тотальной политике русификации и разрушения национальной культуры, проводимой коммунистическими властями БССР под лозунгом скорейшей ликвидации национальных отличий белорусского народа и включения его в новую историческую общность людей - советский народ. Патриотическое движение интеллигенции за возрождение родного языка, изучение истории Беларуси, сохранение фольклора и памятников культуры возникло в нашей стране во второй половине 60-х гг. Оно опиралось на давние традиции, заложеные еще в XIX в. студенческими объединениями Ф'таматау и

Фларэтау, газетой Наша Hiea в начале ХХ в., нацдемовским этапом в развитии БССР в 20-е гг., национально-освободительной борьбой в Западной Беларуси в межвоенный период.

Зимой 1980-1981 гг. родилось "неформальное" движение молодежи. Студенты нескольких минских высших учебных заведений решили возродить празднование каляд (Рождества) на улицах белорусской столицы. Стихийно возникло объединение Беларуская майстроуня. Оно занималось организацией фольклорных праздников, постановкой спектаклей в народном театре, проведением дискуссий по вопросам белорусской истории и культуры. В 1984 г. представители Майстроунi вышли на первую неофициальную манифестацию в Минске против разрушения властями дома, в котором в позапрошлом столетии произошла постановка первой белорусской оперы Сялянка С. Монюшки. После этого начались репрессии против отдельных участников акции. Организация лишилась помещения во Дворце профсоюзов и в скором времени распалась [37].

Политика перестройки в СССР открыла второй этап в развитии неправительственных организаций Беларуси (1985-1991 гг.). Либерализация и гласность в эти годы позволили создать большое количество неформальных инициатив (не зарегистрированных юридически). В основном они представляли собой молодежные объединения, которые, помимо культурно-просветительной деятельности, занимались также реставрацией исторических памятников, экологическими вопросами, организовывали литературные чтения, путешествия и археологические экспедиции.

Наиболее известными неформальными организациями были Талака, Тутэй- шыя, Штука, Каанэр, Свiтанак. С 1987 г. начался процесс распространения подобных инициатив по всем регионам страны. В конце этого же года была осуществлена попытка координации деятельности неформальных организаций. Под Минском состоялся так называемый Вальны Сойм - заседание представителей тридцати молодежных объединений, - который обратился к Верховному Совету БССР с предложением придать белорусскому языку статус государственного. Значительное влияние на идеологию неформалов оказали книги В. Короткевича, В. Быкова, А. Адамовича, А. Мальдиса, живопись А. Марочкина, графика М. Купавы. Национально и гуманистически ориентированная нонконформистская культура стала духовным фундаментом для возрождающегося гражданского общества.

Как мы видим, активность неформальных объединений, за небольшим исключением, носила неполитический характер [38]. Большинство неправительственных организаций ограничивались культурно-просветительной деятельностью и защитой окружающей среды. Они пытались решить проблему, хорошо сформулированную В. Вячоркой, одним из лидеров "неформалов" того периода: наведением мостов между богатой национальной культурой и народом, который и не подозревал о существовании такого духовного наследия.

В конце 80-х гг. началась быстрая политизация неформального движения. Она усилилась, когда стала достоянием гласности информация о истинных масштабах сталинских репрессий на территории БССР (публикация в газете ЛiМ статьи З. Позняка и Я. Шмыгалева о трагедии в Куропатах), появления новых данных о последствиях катастрофы на Чернобыльской АЭС для жителей Беларуси, жестокого разгона властями митинга 30 октября 1988 г., организованного в память о жертвах коммунистических репрессий. в октябре 1988 г. было основано историко-просветительное общество Мартиролог Беларуси, члены которого выступили с инициативой создать оргкомитет Белорусского народного фрона - первой оппозиционной политической организации. Сама она возникла на учредительном съезде в Вильнюсе в июле 1989 г. Политизация неформального движения, таким образом, произошла из-за осознания большинством его участников простой истины: невозможности решения культурно-просветительных, экологических и иных задач без ведения борьбы за власть, которая в нашей республике находилась в руках наиболее консервативно настроенной части КПСС.

Достижение государственной независимости Беларусью в 1991 г. открыло третий этап в развитии неправительственных организаций, который продолжался до конституционного переворота 1996 г. Он был связан с такими процессами, как трансформация целого ряда неформальных инициатив в юридически оформленные ассоциации, быстрым количественным ростом неправительственных организаций, деполитизацией и профессионализацией деятельности белорусских НПО. В 1992 г. Верховным Советом был принят Закон Об общественных объединениях. Несмотря на определенные недостатки, он открыл новые возможности для развития третьего сектора. В Беларуси был введен заявительный принцип при регистрации организаций, что было характерно для демократических стран.

Постепенно увеличивалось количество НПО. По данным Министерства юстиции Республики Беларусь, на конец 1995 г. их было уже около тысячи. Многие неправительственные организации, такие как Фонд Детям Чернобыля, Центр Восток-Запад, Фонд им. Л. Сапеги, Белорусский ПЕН-Центр, Независимый институт социально-экономических и политических проблем, Белорусский Хельсинкский комитет, Белорусская ассоциация журналистов, Супольнасьць, Белорусская перспектива и другие смогли значительно продвинуться в достижении своих уставных целей и задач и стали хорошо известными не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. Активно развивались социальные, молодежные, женские и экологические организации. Росло количество региональных и местных НПО.

На этом же этапе обозначились определенные различия между неправительственными объединениями, созданными гражданами (grass-root NGO), и так называемыми посткоммунистическими организациями (post-communist NGO), которые сохранились c советских времен. К последним относились: Белорусский союз молодежи (БСМ), выступивший правопреемником ЛКСМБ, а также объединения ветеранов, инвалидов, женщин и другие объединения. Часть из них довольно удачно сочетала лояльность к действующей власти с занятием бизнесом. в самостоятельную категорию попадали и созданные международными донорскими структурами организации (DONGO). Они представляли собой или филиалы известных международных организаций и фондов, или объединения, которые создавались с целью воплощения в жизнь на белорусской земле определенных гуманистически-либеральных принципов. Например, Белорусский фонд Сороса, осуществлявший тогда финансовую поддержку порядка 90% всех проектов неправительственных организаций, существовал во имя развития идеалов открытого общества. организация United Way в качестве своей миссии рассматривала помощь в развитии сильного и опирающегося на внутренние ресурсы третьего сектора.

Белорусский политолог чернов выделяет еще две категории организаций: бывшие советские проправительственные общественные организации, которые претерпели определенную трансформацию в сторону автономии от государства (PostGONGOs) и пропартийные нпо (partNGOs) [39]. по нашему мнению, термин посткоммунистические организации лучше подходит для характеристики первых, потому что реальной трансформации этих объединений в независимые структуры практически не наблюдалось. что касается второй группы, то нам кажется, что данную категорию белорусских организаций лучше рассматривать вместе с партиями, а не нпо, потому что по своим целям, задачам и методам деятельности они больше напоминают структуры политического, а не гражданского общества. правда, в белорусских условиях трудно провести четкую демаркационную линию, отделяющую эти явления друг от друга.

после бурной эпохи политического противостояния неформального движения с коммунистическим государством в первой половине 90-х гг. наблюдалась очевидная тенденция к деполитизации третьего сектора. Белорусские неправительственные организации уступили борьбу за власть политическим партиям и депутатским объединениям в парламенте. Это был нормальный процесс, который в конце концов должен был привести к формированию гражданского общества, существующего автономно от общества политического и выступающего в качестве надежного партнера для любой демократической власти. Другое дело, что этап налаживания партнерских отношений между формирующимся гражданским обществом и государством оказался в нашей стране очень непродолжительным [40].

После концентрации всей власти в руках президента и закрепления такого положения вещей в новой Конституции 1996 г. начался четвертый (современный) этап развития третьего сектора Беларуси. Созданные гражданами неправительственные организации оказались в очень тяжелом положении; зачастую сам термин “негосударственный” ассоциируется у нынешних белорусских чиновников со словами “антигосударственный” и “антиправительственный” вовсе не из-за того, что белорусские НПО занимаются “подрывной деятельностью”. Главная причина враждебного отношения действующей власти к третьему сектору заключается в характере политического режима и той антидемократической государственной идеологии, которую пропагандирует и внедряет в массы руководство страны и, прежде всего, сам Лукашенко. В ней осталось мало места для плюрализма, а значит, и для автономного существования любых добровольных ассоциаций, созданных гражданами снизу.

Борьба властей с независимым третьим сектором происходит в двух основных формах. Во-первых, это грубое давление и репрессии против тех организаций, которые добились успехов в реализации своих целей и задач и оказывают определенное влияние на важные сегменты общества. Во-вторых, это создание псевдо-НПО, находящихся под контролем правительства организаций (GONGO), которые монополизируют в своих руках представительство важных социетальных интересов и обеспечивают проведение генеральной линии президента среди самых разных групп белорусского общества.

Можно выделить три волны репрессий против аутентичных неправительственных организаций. первая произошла в 1997 г., сразу же после конституционного переворота. она была направлена против организаций-доноров и наиболее влиятельных белорусских нпо. в результате незаконных судебных преследований был закрыт Белорусский фонд Сороса. вынуждены были приостановить свою деятельность благотворительная организация Детям Чернобыля и независимый исследовательский центр Восток-Запад. после вытеснения БФС за пределы страны власти постарались создать условия наименьшего благоприятствования и для других DONGO, из которых к 2009 г. в Беларуси остались лишь единицы.

понимание необходимости консолидации усилий всех независимых нпо в таких условиях привело к созданию Ассамблеи демократических неправительственных организаций. в феврале 1997 г. на учредительном конгрессе к ней присоединилось 250 организаций. через год количество членов удвоилось, а Ассамблея стала работать во всех регионах страны. важнейшими принципами принадлежности к этой крупнейшей зонтичной структуре была поддержка независимости государства, прав человека и рыночнодемократических преобразований. Быстрый ее рост объяснялся также и тем обстоятельством, что Ассамблея в те годы не просто декларировала, но и пыталась отстаивать на практике принцип равенства организаций-членов. наиболее масштабной стала вторая волна репрессий против организаций третьего сектора, которая была спровоцирована подписанием президентом декрета № 2 в январе 1999 г. Этот документ был направлен на перерегистрацию неправительственных организаций, партий и профсоюзов. Фактически с этого времени в Беларуси стал действовать разрешительный принцип регистрации ассоциаций, характерный для авторитарных режимов. Ассамблея ответила проведением общенациональной SOS кампании (название было заимствовано у словацких нпо). основными направлениями кампании стала юридическая помощь всем организациям третьего сектора и информирование зарубежных правозащитных структур и правительств о грубейшем нарушении свободы ассоциаций в Республике Беларусь. в результате перерегистрации общее количество нпо в Беларуси сократилось с 2500 до 1300. однако наиболее активные члены Ассамблеи не пострадали. общее количество участников этого объединения увеличилось до 700 организаций; треть из них представляли собой незарегистрированные инициативы. третья волна репрессий пришлась на 2003 г., когда власти активно готовились к проведению референдума по продлению президентских полномочий Лукашенко. Как и в 1997 г., она была направлена против отдельных организаций, но количество их заметно выросло. прежде всего, власти попытались нанести удар по некоторым ресурсным центрам в регионах Беларуси (Барановичах, Гомеле, Бресте и Гродно). второй целью была "зачистка" среди правозащитных организаций; под нее попали Правовая помощь населению и правозащитный центр Вясна. Удар был направлен и против некоторых молодежных организаций, таких как Малады фронт, Молодежный Христианско-социальный союз Молодые демократы. правительство также отомстило юристам из независимого общества правовых исследований, которые принимали самое активное участие во всех кампаниях солидарности организаций третьего сектора, запретив его деятельность. всего было ликвидировано около 40 нпо. Как и в 1999 г., Ассамблея демократических нпо встретила волну преследований общенациональной гражданской кампанией Наша солидарность. важнейшей ее формой стало участие представителей организаций-членов в судебных заседаниях с тем, чтобы продемонстрировать правительству единство и сплоченность демократического третьего сектора [41].

К сказанному следует добавить внесение изменений в Уголовный кодекс Республики Беларусь накануне президентских выборов 2006 г., которые предусматривают уголовную ответственность за деятельность от имени незарегистрированных организаций. по этой статье были брошены за решетку активисты инициативы Партнерство, которые планировали организовать независимое наблюдение в ходе выборов, а также лидеры Маладога фронта. поэтому не вызывает удивления, что в 2004 г. 61% опрошенных представителей белорусских нпо оценили белорусское законодательство как препятствующее развитию общественных организаций, 33% - как делающее это развитие невозможным. То есть 94% респондентов отметили, что существующие правовые рамки неблагоприятны для их развития [42]. За время, прошедшее с момента проведения исследования, положение дел в этой сфере не улучшилось.

Таким образом, тактика прямого давления властей на независимый третий сектор не привела к его полной ликвидации. Более того, наиболее вопиющие примеры нарушения прав ассоциаций вызывали у них потребность в консолидации своих усилий. Поэтому репрессии авторитарного государства, направленные против аутентичных НПО, со второй половины 90-х гг. были дополнены созданием псевдо-НПО, так называемых GONGO (government organized/run non governmental organizations). В настоящее время их деятельность приведена в соответствие с нормами белорусского законодательства: в августе 2003 г. Лукашенко подписал указ о формировании “государственнообщественных объединений”, призванных решать значимые для государства задачи. Псевдо-НПО создаются для обеспечения монополизации функций представительства важных социетальных интересов в руках подконтрольных главе государства структур. Раньше других президент обеспечил подобную монополию для Белорусского республиканского союза молодежи в области молодежной политики.

Белорусский республиканский союз молодежи (БРСМ) был создан на объединительном съезде в 2002 г., когда пролукашенковский Белорусский патриотический союз молодежи (БпСМ) поглотил посткоммунистический Белорусский союз молодежи (БСМ). В свою очередь, БпСМ возник в 1997 г. на базе еще более радикального объединения Прямое действие. Отцом-основателем и БпСМ, и Прямого действия является В. Янчевский, который в настоящее время возглавляет Главное идеологическое управление Администрации президента. В 1996 г. он предложил недавно избранному главе государства опереться на собственную молодежную структуру. Это предложение было с благодарностью принято, тем более что в то время лукашенко еще приходилось отбиваться от атак национальной и парламентской оппозиции. Прямое действие было связано с белорусским отделением Русского национального единства (РнЕ), а также с активистами местной славяно-фашистской организации Славянский собор Белая Русь (ССБР). интересно, что в рамках проекта "молодежных оперативных отрядов" чернорубашечники-баркашовцы, а также члены Прямого действия совместно с сотрудниками РОВД в течение нескольких месяцев патрулировали улицы белорусской столицы. И только под давлением общественности белорусские стражи порядка были вынуждены отказаться от услуг РНЕ [43].

В дальнейшем для усиления респектабельности организации руководству БРСМ пришлось пожертвовать контактами с праворадикальными идейными союзниками. В начале 2000-х гг. эта структура превратилась в полугосударственное образование. Процесс огосударствления усилился после подписания президентом указа № 16 О государственной поддержке Общественного объединения БРСМ 13 января 2003 г. Как справедливо отмечает Ирина Белая, "в соответствии с указом государство предоставляет Белорусскому республиканскому союзу молодежи помещения, оргтехнику, финансирование. Оплата штата БРСМ организована напрямую из государственного бюджета через Министерство финансов наравне с другими государственными организациями. Представители БРСМ введены в состав коллегии министерства социальной сферы и в местные органы власти. Молодым людям, вступившим в БРСМ, обещаны льготы при проезде на транспорте, посещении культурных учреждений, а также льготы при поступлении в высшие учебные заведения. На финансирование программной деятельности БРСМ уходит более 50% средств, предусмотренных в государственном бюджете на молодежную политику" [44]. Подобная практика грубейшим образом нарушает белорусское законодательство, в частности нормы Закона О государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений, принятого осенью 1999 г. Речь идет о несоблюдении властями следующих принципов: "равенства прав на государственную поддержку молодежных и детских объединений"; "недопущения прямого или косвенного принуждения молодых граждан к вступлению в молодежные объединения"; "ни одно молодежное объединение не вправе претендовать на монопольное выражение интересов и потребностей всей молодежи республики" [45].

Параллельно с созданием привилегированных условий для одной молодежной организации государство пыталось расправиться с ее конкурентами. В качестве таковых следует назвать участников зонтичной структуры - Белорусского союза молодежных и детских общественных объединений Рада. Это объединение возникло в 1993 г. С самого начала оно пыталось опираться на европейские принципы, предоставляя возможность для участия самым разным по своим политическим симпатиям организациям. Рада установила тесные партнерские отношения с организациями сверстников за рубежом. Она пыталась довольно долго и удачно лоббировать интересы сектора в государственных структурах. Эксперты Рады внесли существенный вклад в развитие белорусского законодательства в области молодежной политики. Однако уже в 1996 г. стало ясно, что такая позиция не подходит Лукашенко. "Его не удовлетворяла модель европейского типа: широкий спектр молодежных организаций с разными взглядами и ориентациями. президенту импонировала модель советского типа: мощная организация-монополист с развитым бюрократическим аппаратом, внедряющая в сознание молодых людей идеологию, одобренную государственным руководством" [46].

в 2002 г. в одностороннем порядке власти разорвали отношения с Белорусским союзом молодежных и детских объединений, несмотря на то, что в то время в эту структуру входило 26 наиболее авторитетных организаций. Началось давление на отдельных членов Рады. Через год те организации-члены, которые имели сильную финансовую зависимость от государства (пионеры, скауты, Лига интеллектуальных команд, гайды, Белорусский КВН), были вынуждены присоединиться к созданному под патронажем БРСМ Белорусскому комитету молодежных организаций (КМО). Финальным аккордом в этой грустной истории стало решение Верховного суда Республики Беларусь о ликвидации союза Рада в феврале 2006 г. пространство для деятельности БРСМ было полностью "зачищено".

Впрочем, в последнее время наблюдается некоторое охлаждение в отношениях между президентом и БРСМ. Лукашенко, в частности, в октябре 2008 г. проигнорировал приглашение принять участие в работе очередного съезда самой массовой молодежной организации страны (в ее состав входит 490 тыс. человек). Как справедливо заметил журналист Белорусских новостей Золотницкий, у властей возникли подозрения, что "уровень государственной поддержки, оказываемой БРСМ, во много раз превышает отдачу, то есть значительная часть направляемых на работу общественного объединения средств расходуется впустую. Будучи проводником государственной идеологии в молодежных массах, БРСМ роли проводника не соответствовал, заменяя конкретную работу внушительными, но пустыми цифрами" [47]. Поэтому руководство страны устами вице-премьера, выступавшего на съезде, порекомендовало нынешнему председателю молодежной организации Ю. Криводубскому учиться обходиться без постоянно увеличивающейся помощи со стороны государства.

Пример Белорусского республиканского союза молодежи оказался весьма заразительным и по его пути - выбивания государственных субсидий под деятельность псевдообщественных организаций - пошли многие старшие товарищи. Прежде всего, это можно сказать о недавно созданном объединении Белая Русь, которое некоторые журналисты окрестили “БРСМ для взрослых” (см. вставку 20.1).

Искусственные преимущества GONGO и посткоммунистических НПО (последние в настоящее время ничем не отличаются от GONGO), а также неблагоприятный правовой и политический климат для деятельности аутентичного третьего сектора привели к очень медленному росту количества неправительственных организаций в нашей стране. По данным Министерства юстиции, на 1 января 2008 г. в Беларуси действовало 2255 общественных объединений, это означает, что третий сектор так и не смог восстановить себя и выйти на уровень 1999 г., когда действовало 2500 зарегистрированных общественных объединений.

ВСТАВКА 20.1 БРСМ для взрослых

Республиканское общественное объединение Белая Русь было основано на учредительном съезде в ноябре 2007 г. Во главе организации встал министр образования А. Радьков. в состав Республиканского совета вошли многие известные фигуры, такие как ю. Азаренок, н. Ермакова, н. чергинец и др. Целью организации была объявлена всемерная поддержка политики президента лукашенко.

Создание структуры перед парламентскими выборами 2008 г. породило у многих независимых экспертов мнение о том, что данный шаг Администрации президента направлен на создание в стране партии власти по российскому сценарию. предполагалось, что выборы в палату представителей ЦиК может провести по новому пропорциональному избирательному закону, что приведет к формированию в парламенте партийных фракций (Белая Русь обеспечит себе конституционное большинство, но не исключено и попадание туда отдельных представителей оппозиции). Это приведет к возрастанию роли парламента в политической системе. в неотдаленной перспективе мы можем стать свидетелями трансформации авторитарного режима Беларуси, который из персоналистского станет однопартийным. наконец, звучала и такая точка зрения, что партия власти создается для преемника Александра Лукашенко на посту президента - его старшего сына Виктора.

Подобные рассуждения, равно как и активность чиновников по превращению общественного объединения в политическую партию, утихли после критики из уст Лукашенко-старшего проекта Белая Русь в конце апреля 2008 г. В интервью журналистам президент заявил: "Я не имею никакого отношения к этой организации, я никогда не буду членом какой-то партии или организации по принципиальным соображениям. Я был в одной компартии и я из нее не уходил... Мы никогда с сыновьями тему будущего президентства в Беларуси не обсуждали. Месяц назад я вызвал главу администрации президента и сказал, что буду пристальнейшим образом рассматривать членство своих подчиненных - членов правительства, губернаторов в этой организации. И я у него (чиновника) спрошу, почему он туда пошел, что ему там делать. Ему что, работы не хватает, у нас хватает работы и не надо ходить по партиям и организациям" [48].

Нам кажется, что подобная уничижительная критика проекта партии власти из уст президента была вызвана двумя причинами. Первая заключалась в том, что Лукашенко действительно в настоящее время не собирается менять политическую систему, которая обеспечивает ему абсолютное господство в стране, в том числе и господство над бюрократией. Вторая причина - это зависть конкурентов Белой Руси, которые в негативном свете подали главе государства информацию об этой организации. По мнению известного белорусского журналиста Калинкиной, "сейчас вообще сложилась парадоксальная ситуация. Белая Русь создается как самая пропрезидентская из большого числа пропрезидентских организаций. То есть это может спровоцировать массовый исход из Союза офицеров, БРСМ, официальных профсоюзных структур, ветеранских организаций.

Более того, как отмечает Чернов, “период 2002-2005 гг. отмечен значительным снижением положительной динамики этого процесса, а в 2005-2007 гг. стала наблюдаться даже отрицательная тенденция в количественной динамике НПО” [51]. По данным Всемирного банка, на начало 2004 г. в Беларуси насчитывалось 1 НПО на 4500 жителей, тогда как в Украине - 1/1500, в Польше - 1/900, в США - 1/240, во Франции - 1/80 [52]. Эти цифры свидетельствуют о крайне низком потенциале для развития гражданского общества в нашей стране.

Последнее обстоятельство связано не только с политикой правительства, но и с внутренними трудностями независимого третьего сектора. Среди них прежде всего следует назвать низкий уровень институциализации структур гражданского общества и нехватку социального капитала. Согласно американским политологам Хантингтону и Дайамонду, важнейшими показателями институциализации являются: степень автономии, сплоченность и сложность организаций, а также их адаптационные возможности.

Автономия (autonomy) означает, что структуры гражданского общества должны быть не только свободными от контроля со стороны авторитарного государства, но “в не меньшей степени от доминирования отдельных лидеров, основателей или правящих клик” [53]. В современной Беларуси аутентичные неправительственные организации располагают очень незначительной автономией, понимаемой подобным образом. В небольшом секторе демократических НПО еще в начале 2000-х гг. победили корпоративистские тенденции, которые проявляются в неравном доступе к информации и материальным ресурсам, формировании патрон-клиентельных сетей и зависимости одних организаций от других, а точнее, большинства НПО от очень узкой группы ресурсных центров и их лидеров. Все

это породило нездоровую конкуренцию между неправительственными организациями и еще больше усилило изоляцию третьего сектора от белорусского общества.

Как подчеркивает Дайамонд, “структуры гражданского общества могут добиваться наибольшей эффективности и в наибольшей степени содействовать развитию демократии, когда цели, структура и вопросы принадлежности разделяются подавляющим большинством их членов. Сплоченность (coherence) организации требует согласия с миссией организации, функциональными границами, процедурами разрешения конфликтов” [54]. Демократические НПО располагают только ограниченной сплоченностью в современной Беларуси. Лидер и узкая группа его/ее приверженцев обычно формулируют миссию и цели для всей организации. Возможности рядовых членов повлиять на проводимую политику носят формальный характер. Материальные, людские и организационные ресурсы для достижения целей являются весьма ограниченными у большинства структур. Внутренние конфликты и борьба за перераспределение ограниченных средств - это то, что отравляет жизнь подавляющего большинства НПО. Они также не умеют демократическим путем разрешать конфликты и обновлять руководство.

"Важнейшим показателем сложности (complexity) для структур гражданского общества на национальном уровне, по мнению Дайамонда, является их вертикальная глубина: степень, до которой они в состоянии организовать работу провинциальных и местных подразделений, преследующих те же самые цели... Особенно важно, чтобы власть в организации была бы хоть немного децентрализованной, а управленческие решения и деятельность по их осуществлению оказывались бы под влиянием решений, принятых на провинциальном и локальном уровнях. Децентрализованные структуры национальных организаций сферы гражданского общества создают социальный капитал, сплачивая граждан во имя взаимодействия для разрешения проблем их локальных сообществ" [55].

Только у трети белорусских зарегистрированных неправительственных организаций были региональные структуры перед президентскими выборами 2006 г. Однако проблема заключается не только в этом. Многие демократические НПО и особенно их руководство стремятся к реализации хорошо им понятной и выгодной модели формирования жестко централизованных организаций, ориентированных на подчинение лидеру и небольшой группе, его окружающей. Хорошо известна позиция одного из лидеров белорусского третьего сектора, экс-кандидата в президенты, а ныне председателя движения За свободу А. Милинкевича о необходимости формирования “демократической вертикали”. На наш взгляд, несостоятельными выглядят его аргументы о том, что ужесточение режима не оставляет оппозиции иного выбора, кроме создания системы единоначалия с жестким подчинением нижестоящих структур вышестоящим, рядовых “мирного оппозиционного войска” - главнокомандующему и штабу. То, что “мы живем не в демократии, а в диктатуре”, не оправдывает использование демократами авторитарных методов борьбы (на словах - с режимом, на деле - с соратниками) и формирования вертикальных структур вместо горизонтальных. Если такие тенденции укрепятся, независимые НПО и оппозиционные партии просто утратят свое главное преимущество перед Лукашенко: демократическую альтернативу.

Наконец, “институциализация также требует, чтобы структуры гражданского общества адаптировали свои миссии, функции и структуру к политическому и социальному контексту, новым императивам и различным возможностям” [56]. К сожалению, белорусские НПО обладают очень низким уровнем адаптационных способностей (adaptability). Часто можно услышать мнение, что уже само выживание демократических организаций в очень сложных условиях доказывает, что они адаптировались к ситуации [57]. Это не совсем так. Если демократические НПО реально не в состоянии выполнять свою миссию (т.е. работать с населением), если они давно смирились с существованием в “демократическом гетто”, в которое за годы правления Лукашенко превратился независимый третий сектор, то это явный признак отсутствия адаптационных способностей организаций. Их усилия не ведут к переменам в большом белорусском обществе, которое своего гражданского общества просто не замечает.

Низкий уровень институциализации структур гражданского общества в Беларуси сочетается с острым дефицитом так называемого социального капитала. По мнению одного из создателей этой теории, известного американского политолога Патнэма, “в то время как физический капитал имеет отношение к материальным вещам, а человеческий капитал - к потенциалу людей, социальный капитал связан с отношениями между людьми, социальной сетью, нормами взаимного воздаяния и доверия. В определенном смысле социальный капитал очень похож на такое явление, как гражданская добродетельность. Но между ними есть и разница: социальный капитал приобретает могущество, когда он сосредоточивается в сети социальных связей, основанных на взаимности. Общество, которое состоит из добродетельных, но изолированных людей, не обязательно богато социальным капиталом” [58].

Белорусское гражданское общество в основном и состоит из таких добродетельных людей, почти не связанных между собой отношениями взаимного доверия и солидарности. Существует прямая зависимость между структурой организаций и коалиций и социальным капиталом. Иерархические принципы построения НПО, вертикальные связи вместо горизонтальных разрушают доверие внутри организации и между разными организациями-членами демократической коалиции, а следовательно, ведут к неизбежному уменьшению социального капитала. Как указывает Дайамонд, “организация тогда становится зависимой от лидера или правящей клики и может демонстрировать все возрастающее противоречие между внутренним стилем управления и целями, которые она стремится достичь на уровне общества. В итоге организация делается не способной к расширению своей социальной базы или теряет поддержку и доверие со стороны общества. Все это порождает расколы и конфликты с другими организациями, которые стремятся к достижению аналогичных целей, но страдают от таких же недостатков, связанных с иерархическим и неответственным лидерством” [59].

Не только давление со стороны правительства, но и переход Ассамблеи демократических НПО к вертикальным принципам построения коалиции в начале 2000-х гг. привел к сокращению ее численности с 700 организаций в 1999 г. до 300 в настоящее время. Вместе с тем эта коалиция все еще располагает большим потенциалом, но реализовать его в полной мере она не может из-за отмеченных выше трудностей.

Таким образом, независимые неправительственные организации сталкиваются с большим количеством внешних и внутренних проблем. Для движения вперед они должны прежде всего решить внутренние проблемы, которые зависят от самих организаций и их руководства (они носят субъективный, а не объективный характер). В противном случае продолжится процесс маргинализации структур гражданского общества. То есть, если в Восточной Европе параллельное общество представляло собой альтернативу системе “большой лжи”, то в современной Беларуси оно с каждым годом все больше и больше становится зеркальным отражением лукашенковской системы: те же двойные стандарты, та же ущербная мораль, то же стремление к монополизму, та же борьба с единомышленниками, тот же зажим критики.

В целом можно сказать, что ассоциированные группы интересов играют в Беларуси несравненно меньшую роль в политической системе, чем в соседних странах. Это объясняется очень медленным процессом разгосударствления экономики. Только наличие развитого частного сектора создает материальную основу для сильных ассоциаций, которые в таких условиях могут приобретать большую автономию от государства и постепенно повышать уровень своего институционального развития.