Характеристика политической субъектности, представленная в предыдущих главах, может быть использована при исследование проявления её личностных и неличностных форм в политической деятельности и субъективноактивных субъект-контрсубъектных политических отношениях тех или иных российских политиков. Например, царствующих особ Российской империи Петра I, Екатерины I, Петра II, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Петра III, Екатерины II, Павла I, Александра I, Николая I, Александра II, Александра III, Николая II, «первых лиц» властвующей номенклатуры СССР и современной России В. И. Ленина, И. В. Сталина, Н. С. Хрущёва, Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко, М. С. Горбачёва, Б. Н. Ельцина, В. В. Путина или Д. А. Медведева. Все перечисленные «величества», «товарищи» и «господа-товарищи» - субъекты российской политики. Одни из них - люди хорошо известные, о них часто вспоминают и говорят, другие - малоизвестные и полузабытые. Политическая субъектность каждого имеет свои индивидуальные особенности. Все они проявляли или проявляют её по-разному: у одних доминировали или доминируют личностные формы её проявления, у других - неличностные; но все они проявляли или проявляют её неоднозначно и противоречиво. Среди них нет тех, кто устраивал или устаивает всех проживающих в России людей. Однако нет и тех, кто вызывал или вызывает абсолютное отторжение у каждого россиянина. Каждый из них для той или иной - большей или меньшей - части населения России выступал или выступает носителем, субъектом добродетели или злодеяния, культа (почитания, идолопоклонства760) или проклятия, положительного или отрицательного имиджа. Значительную долю в формирование публичного образа этих политиков внесли массовые коммуникации. И хотя ещё два-три десятка лет назад мы мало что знали о политическом пиаре, паблик рилейшнз и имиджелогии (науки о формировании и распространении имиджа), в политической практике Росси они существовали и применялись всегда. Этим занимались и занимаются разные люди, в том числе специально подготовленные пиарщики-имиджмейкеры, а также писатели, художники, лицедеи-артисты, журналисты (когда появилась пресса), деятели кино, радио и телевидения (когда появились кинематограф, радио и телевидение), другие, говоря словами «товарища Сталина», «инженеры человеческих душ», благодаря деятельности которых одни политики чрезмерно почитаются (и даже обожествляются), тогда как другие - демонизируются. При этом не особенно важно, выполняется ли ими эта работа по заказу, по принуждению или по своей собственной воле. В любом случае в ней, как правило, присутствует большая доля субъективизма и политической пристрастности, как это было, например, в дни рождения «царствующих особ», руководителей КПСС или «празднования» 80-летия (1 февраля 2011 г.) «первого президента России» Б. Н. Ельцина, последовательными преемниками и почитателями которого являются второй и третий российские президенты. В частности, в «Открытой студии» ТРК «Петербург-Пятый канал», где её участники 1 февраля 2011 г. обсуждали роль Ельцина в современной российской истории761. Или как это постоянно проявлялось в 2010 году в выступлениях многих участников дискуссионных историко-публицистических телепередач «Суд времени» того же 5-го телеканала, в том числе известных «знатоков-комментаторов» русской истории, доминирующих долгие годы в российском телеэфире, -тележурналистов- «писателей» Н. Сванидзе и Л. Млечина . Или в выступлениях некоторых участников дискуссионных телепередач «Картина маслом» 5-го канала (ведущий Д. Быков)762 и «Народ хочет знать» (ведущая K. Прошутинская) телеканала ТВ- Центр763. Причём рассуждения, используемые аргументы и факты, содержащиеся в этих выступлениях, как правило, страдали и страдают не только субъективизмом и политической пристрастностью, но и чрезмерной абстрактностью, а потому являются неразвитыми, чрезмерно общими, обособленными, односторонними, отвлечёнными, произвольно выделенными, отделёнными, извлечёнными, «вынутыми», «изъятыми» из целостного содержания и существа («сути») политической и иной (в частности, военной) субъектности того или иного человека и, следовательно, неполными, частичными, тощими, однобокоущербными. Они являются результатом поверхностно-эмпирического обывательского или псевдонаучного «исследования» содержания и существа этой субъектности, фиксирующего лишь отдельные (абстрактные), различные, но разрозненные, не связанные или абстрактно (суммарно) связанные друг с другом моменты, стороны, элементы её проявления. Они есть результат не конкретного, а абстрактного мышления764, которое, к сожалению, присуще многим современным политикам, журналистам, публицистам, а также некоторым чрезмерно услужливым «придворным» «историкам» и «политологам», меняющим свои взгляды вместе с изменением «генерального курса» «правящего двора». В связи с этим уместно напомнить характеристику такого мышления, данную Г. Гегелем в статье «Кто мыслит абстрактно?», написанную им в 1807 г. и впервые представленную немецкому читателю лишь в 1835 г, а русскому читателю - в 1956 г. (в журнале «Вопросы философии», № 6). «Кто мыслит абстрактно? - пишет Гегель, - Необразованный человек, а вовсе не просвещённый. В обоснование своей мысли я приведу лишь несколько примеров, на которых каждый сможет убедиться, что дело обстоит именно так. Ведут на казнь убийцу. Для толпы он убийца - и только. Дамы, может статься, заметят, что он сильный, красивый, интересный мужчина. Такое замечание возмутит толпу: как так? Убийца - красив? Можно ли думать столь дурно, можно ли называть убийцу - красивым? Сами, небось, не лучше! Это свидетельствует о моральном разложении знати, добавит, быть может, священник, привыкший глядеть в глубину вещей и сердец. Знаток же человеческой души рассмотрит ход событий, сформировавших преступника, обнаружит в его жизни, в его воспитании влияние дурных отношений между его отцом и матерью, увидит, что некогда этот человек был наказан за какой-то незначительный проступок с чрезмерной суровостью, ожесточившей его против гражданского порядка, вынудившей к сопротивлению, которое и привело к тому, что преступление сделалось для него единственным способом самосохранения. Почти наверняка в толпе найдутся люди, которые скажут: да он хочет оправдать убийцу! Помню же я, как некий бургомистр жаловался в дни моей юности на писателей, подрывающих основы христианства и правопорядка; один из них даже осмелился оправдывать самоубийство - подумать страшно! Из дальнейших разъяснений выяснилось, что бургомистр имел в виду ’’Страдания молодого Вертера” (Гёте И. В. ’’Страдания юного Вертера”. 1774 г. - И. Г.). Это и называется ’мыслить абстрактно” - видеть в убийце только одно абстрактное - что он убийца и названием такого качества уничтожить в нём всё остальное, что составляет человеческое существо. Иное дело - утончённо-сентиментальная светская публика Лейпцига. Эта, наоборот, усыпала цветками колесованного преступника и вплетала венки в колесо. Однако это опять-таки абстракция, хотя и противоположная. Христиане имеют обыкновение выкладывать крест розами или, скорее, розы крестом, сочетать розы и крест. Крест - это некогда превращённая в святыню виселица или колесо. Он утратил своё односторонне значение орудия позорной казни и соединяет в одном образе высшее страдание и глубочайшее самопожертвование с радостнейшим блаженством и божественной честью. А вот лейпцигский крест, увитый маками и фиалками, - это умиротворение в стиле Коцебу765, разновидность распутного примиренчества - чувствительного и дурного. - Эй, старуха, ты торгуешь тухлыми яйцами! - говорит покупательница торговке. - Что? - кричит та. - Мои яйца тухлые?! Сама ты тухлая! Ты мне смеешь говорить такое про мой товар! Ты! Да не твоего ли отца вши в канаве заели, не твоя ли мать с французами крутила, не твоя ли бабка сдохла в богадельне! Ишь целую простыню на платок извела! Знаем, небось, откуда все эти тряпки да шляпки! Если бы не офицеры, не щеголять тебе в нарядах! Поря- дочные-то за своим домом следят, а таким - самое место в каталажке! Дырки бы на чулках заштопала! - Короче говоря, она и крупицы доброго в обидчице не замечает. Она мыслит абстрактно и всё - от шляпки до чулок, с головы до ног, вкупе с папашей и остальной роднёй - подводит исключительно под то преступление, что та нашла её яйца тухлыми. Всё окрашивается в её голове в цвет этих яиц, тогда как те офицеры, которых она упоминала, - если они, конечно, и впрямь имеют сюда какое-нибудь отношение, что весьма сомнительно, - наверняка заметили в этой женщине совсем иные детали. Но оставим в покое женщин; возьмём, например, слугу - нигде ему не живётся хуже, чем у человека низкого звания и малого достатка; и, наоборот, тем лучше, чем благороднее его господин. Простой человек и тут мыслит абстрактно, он важничает перед слугой и относится к нему только как к слуге; он крепко держится за этот единственный предикат. Лучше всего живётся слуге у француза. Аристократ фамильярен со слугой, а француз - так уж добрый приятель ему. Слуга, когда они остаются вдвоём, болтает всякую всячину., а хозяин покуривает себе трубку да поглядывает на часы, ни в чём его не стесняя. Аристократ, кроме всего прочего, знает, что слуга не только слуга, что ему известны все городские новости и девицы и что голову его посещают недурные идеи, - обо всём об этом он слугу расспрашивает, и слуга может свободно говорить о том, что интересует хозяина. У барина-француза слуга смеет даже рассуждать, иметь и отстаивать собственное мнение, а когда хозяину что-нибудь от него нужно, так приказания будет недостаточно, а сначала придётся втолковать слуге свою мысль да ещё и благодарить за то, что это мнение одержит у того верх. То же самое различие и среди военных; у пруссака положено бить солдата, и солдат - каналья; действительно, тот, кто обязан пассивно сносить побои, и есть каналья. Посему рядовой солдат и выглядит в глазах офицера как некая абстракция субъекта побоев, с коим вынужден возиться господин в мундире с портупеей, хотя и для него это занятие чертовски неприятно»766. Конкретное же мышление, исследующее того или иного российского или иного политика, любого политического индивида-субъекта - И. Сталина, Н. Хрущёва, Л. Брежнева, М. Горбачёва, Б. Ельцина, В. Путина, Д. Медведева или кого-либо ещё, предполагает и означает рассмотрение его всесторонне, системно, целостно («тотально»), в единстве и развитии многообразных - в том числе противоположных и противоречивых, личностных и неличностных - проявлений его политической и неполитической субъектности, на основе всей совокупности интегрально взаимосвязанных друг с другом фактов и источников информации, с учётом объективно сложившейся и постоянно изменяющейся жизненно-политической ситуации. Человек, размышляющий о том или ином политике не абстрактно, а конкретно, не рассматривает его лишь через призму навешанных на него абстрактных ярлыков - «диктатор», «тиран», «убийца», «либерал», «демократ», «консерватор» или «первый президент», а через систему его отношений с другими политиками, через его сравнение с ними, исключающее использование «двойных стандартов» и «двойной бухгалтерии», через определение степени и характера их влияния на него, проникает в суть и смысл сказанных им слов и осуществлённых им дел, исследует действительные результаты и последствия его политической деятельности и политических отношений, их значение для многих людей, для большинства жителей страны. Только такое мышление способно охватить, описать, объяснить и понять человека - И. Сталина, Н. Хрущёва, Л. Брежнева, М. Горбачёва, Б. Ельцина, В. Путина, Д. Медведева или кого-либо ещё, его политическую субъектность не абстрактно, а конкретно - как «некоторое многообразно расчленённое внутри себя целое», как «единство многообразия, т. е. единое во всех своих частных и особенных проявлениях целое», «как внутренне расчленённое целое»767. И только так, т. е. конкретно, а не абстрактно, должен мыслить каждый политик, особенно тот, кто наделён властными полномочиями, кто принимает важные политические и иные решения. Многие годы в российском обществе и за его пределами идёт дискуссия о культе И. В. Сталина и его последствиях, о месте и роли Сталина в мировой и отечественной истории768. Как известно, широкий общественно-политический резонанс она получила после XX съезде КПСС (1956 г.). В Отчётном докладе ЦК КПСС съезду, в специальном докладе первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва «О культе личности Сталина и его последствиях», в выступлениях делегатов отмечалось, что культ Сталина вёл к уменьшению роли партии, её коллективного руководства, ограничению внутрипартийной демократии, к принижению роли народных масс, их творческой активности, наносил ущерб делу партийного и государственного руководства . Съезд поручил ЦК «не ослаблять борьбы против пережитков культа личности, во всей своей деятельности исходить из того, что подлинными творцами новой жизни являются народные массы, руководимые Коммунистической партией»769. Фото 6.1.1. Сталин После съезда, 30 июня 1956 года было принято постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». В нём был дан анализ как конкретно-исторических условий, так и субъективных факторов, связанных с личными (и неличностными! - И. Г.) качествами Сталина, которые способствовали созданию его культа. Социалистическое строительство в СССР в условиях капиталистического окружения, угрозы империалистической агрессии, ожесточённой классовой и внутрипартийной борьбы требовало напряжения всех сил для укрепления обороны страны, твёрдой дисциплины, постоянной бдительности, централизации руководства. Находясь с 1922 года на посту Генерального секретаря Центрального Комитета партии, И. В. Сталин вместе с другими руководящими партийными и государственными деятелями руководил страной. Советский народ под руководством Коммунистической партии осуществил гигантскую по своему всемирно-историческому значению, по своей трудности задачу социалистического преобразования, совершил бессмертный подвиг в Великой Отечественной войне. Свой вклад в эти преобразования и в эту победу внёс и Сталин. Он приобрёл большой авторитет и популярность, с его именем стали неправильно связывать все наши победы. Однако приписывать отдельной личности, даже такой крупной, как Сталин, непомерные, сверхъестественные силы - значит противоречить фактам, истине, так как решающей силой общественного строительства являются многомиллионные массы трудящихся. Культ Сталина привёл к нарушениям норм партийной и государственной жизни, законности, нанёс ущерб партии и обществу, развитию демократии, делу коммунистического строительства770. Фото 6.1.2. Н. С. Хрущёв о Сталине Были вскрыты многочисленный факты сталинских репрессий 1930-х годов против инакомыслящих «врагов народа»771. К концу 1930-х годов система государственного управления лагерей (ГУЛАГ) включала более 50 лагерей, свыше 420 исправительных колоний, 50 колоний для несовершеннолетних. Численность заключённых в них лиц по официальным данным увеличилась со 179 тыс. в 1930 г. до 839,4 тыс. - в конце 1935 г. и до 996,4 тыс. - в конце 1937 года. Однако общее количество жертв репрессий было значительно больше, что косвенно подтверждается динамикой численности населения СССР (если с 1 января 1929 г. по 1 января 1933 г. количество жителей увеличилось на 11 млн. человек, то с 1 января 1933 г. по декабрь 1937 г. население сократилось почти на 2 млн. человек) . С 1926 г. по 1939 г. население РСФСР выросло всего на 15,84 млн. человек с 92,43 млн. человек до 108,27 млн. человек, за двадцать последующих военных и послевоенных лет - на 9,26 млн. человек и достигло в 1959 г. 117,53 млн. человек, в 1970 г. 130,08 млн. человек, в 1979 г. - 137,41 млн. человек, в 1989 г. - 147,02 млн. человек . Если в 1936 г. по политическим приговорам так называемых «троек», особых совещаний и военных трибуналов было по неполным данным расстреляно 1118 человек, то в 1937 г. - 353 074 человек772. По подсчётам Д. А. Волкогонова, в 1937-1938 гг. было репрессировано 4,5-5 млн. человек, из них непосредственно приговорённых к смерти - около миллиона человек773. Фото 6.1.3. В ГУЛАГ tf/7 ДОПРОСАХ. ВРДГОВ ЯРРОМ/ГШИРОНО /7РИМ?НЯУ7СЯ прием -„стойнд мормон в !/га/т. РУЯИЛО ц/в/?м Г.. r-'JS- •ЛТ/ -.*ГЗЛ sv? ~ - #0 -yr&j* S?S 4&ЛА*. SZPf4S**r arjfe» гг r - -TV. -_•* V ЛОГ, ry^jS , 7*' fr&. ->r .5>>r /fjrjft **доводов, к которым относятся скрытые доводы, произвольные названия, злостные клички и красивые названия, игра двумя синонимами, голосовая оценка доводов оппонента, опровержение «в кредит», мнимые доказательства; з) использование софизмов непоследовательности, т. е. таких рассуждений, в которых тезис «не вытекает» из доводов, например, ложного обобщения, просеивания и подтасовки фактов, подмены понятий, «дамских» аргументов, навязанного следствия, множественности вопросов; 5) приём «выведения оппонента ”из равновесия ”», ослабления и расстройства работы его мышления, для чего пускают вход грубые выходки, оскорбления, глумление, издевательство, явно несправедливые обвинения, насмешки, сообщение какой-нибудь крайне неприятной вести оппоненту перед дискуссией с ним и т. д.; 6) приём «ошпаривания» оппонента, рассчитанный на его медлительность и доверчивость, для чего говорят очень быстро, выражают мысли в трудно понимаемой форме, быстро сменяя одну другой, без всякой их внутренней связи, затем, не дав опомниться, победоносно делают вывод, который желателен; 7) приём «отвлечения внимания и наведения на ложный след» оппонента, который позволяет провести какую-нибудь мысль без критики с его стороны; 8) приём «ложного стыда», когда у оппонента хотят вызвать ложный стыд, используют его слабость «казаться лучше, чем есть на самом деле» или «не уронить себя», подбрасывая ему непоказательный или ложный довод, ссылаясь на чей-либо авторитет или «общеизвестность» этого довода; 9) приём «подсказывания аргумента», основанный на самолюбии оппонента, когда бездоказательный довод выражают в запутанной форме и сопровождают комплиментом оппоненту; 10) приём «внушения», когда говорят спокойно, отчётливо, самоуверенно, авторитетно, внушительным голосом, используют свою привлекательную и представительную внешность, манеры, убедительный тон, выражение лица, смех, насмешки над словами, заявления о том, что такой-то довод оппонента - «очевидная ерунда», ссылки на авторитеты и т. д.; 11) приём «двойной бухгалтерии», когда используется двойственность оценок: одна мерка для себя и для того, что нам выгодно или приятно, другая - для чужих людей и для того, что нам вредно и не по душе, когда один и то же довод оказывается в одном случае верным, а в другом - ошибочным; 12) приём «неправильного ’’выхода из спора”», когда пытаются не давать оппоненту говорить. Демонстративно не слушают или перебивают его и тем самым «срывают» дискуссию; 13) приём «использования ’’права” или ’’довода” ”к городовому”», когда обращаются к помощи какой-нибудь ’власти”, которая зажимает оппоненту рот, и других ”палочных доводов”, которые оппонент принимает из-за боязни чего-нибудь неприятного; 14) приём «инсинуации», когда стремятся подорвать в слушателях, зрителях, читателях доверие к своему оппоненту, к его доводам и используются для этого коварными безответственными намёками776. Вряд ли сегодня найдётся здравомыслящий человек, который отрицал бы наличие в российском обществе культа Сталина. Действительно, начиная с 1920-х годов и до самой смерти Сталина в стране велась целенаправленная, многогранная и достаточно эффективная пропагандистская и иная «работа» по насаждению в общественное сознание его культа. В частности, в связи с выходом в свет в 1938 г. учебника «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс» 14 ноября 1938 г. было принято постановление ЦК ВКП (б) «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском ”Кратко- го курса истории ВКП (б)”» . А. Антонов-Овсеенко приводит неполный список эпитетов, которые использовались в газетах и на радио по отношению к Сталину при его жизни: Великий Вождь советского народа; Вождь мирового пролетариата; Великий вождь; Великий друг детей; Друг женщин, колхозников, художников, инженеров и актёров, водолазов и бегунов на длинные дистанции; Великий продолжатель дела Ленина; Великий мастер смелых революционных решений и крутых поворотов; Творец Сталинской Конституции; Преобразователь природы; Великий Кормчий, Великий Стратег; Великий полководец; Маршал, Генералиссимус; Знаменосец коммунизма; Отец Народов; Отец, Вождь, Друг и Учитель; Великий интернационалист; Почётный пионер; Почётный академик; Гений человечества; Корифей науки; Величайший гений всех времён и народов777. Именем Сталина назывались города (например, в 1927 г. Царицын, в обороне которого в Гражданскую войну участвовал Сталин) был Федько, П. Е. Дыбенко, А. И. Корк, А. И. Алексис, Н. Д. Каширин, М. К. Ле- вандовский, И. И. Вацетис, флагман флота 2-го ранга И. К. Кожанов и многие другие; всего «сталинскими палачами было ликвидировано из числа высшего офицерского состава до 80 %, в том числе 3 из 5 маршалов, 13 из 15 командармов, 57 из 85 командиров корпусов, 110 из 195 командиров дивизий, 220 из 406 комбригов, а также почти все командующие военными округами, все командующие эскадрами и т. д.»778); что из-за его преступной недоверчивости к информации о приготовлениях гитлеровцев к нападению на СССР вторжение немецко-фашистских войск застало многие наши воинские части врасплох779; что «неудачи советских войск в первый период войны наряду с объективными факторами во многом объясняются действиями самого Сталина, созданной им системы, тем, что он сам единолично руководил войной, отдавая примат идеологии перед военной наукой, игнорируя нередко военных специалистов, Генеральный штаб Красной Армии» ; что он совершил немало военных ошибок в ходе сражения за Киев (лето - начало осени 1941 г.), проведения общего наступления зимой 1942 г., Керченской (декабрь 1941 - январь 1942 г.) и Харьковской (весна 1942 г.) операций780; что по указанию Сталина в годы войны была осуществлена депортация целых народов781; что он создал так называемые «контрольно-заградительные отряды» НКВД (Народного комиссариата внутренних войск)782, которые расстреливали отступающих красноармейцев; что победа в войне была достигнута за счёт чрезвычайно больших (по некоторым данным 26-27 млн.783) человеческих жертв, доблестью и героизмом нашего народа в тылу и на фронте, полководческим талантом наших маршалов, генералов и адмиралов, и тоже ограничатся сказанным. Ссылаясь на эти бесспорные факты, «правозащитники» из президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека во главе с советником Президента РФ, председателем совета М. А. Федотовым, считают, что «одним из важнейших путей преодоления взаимного отчуждения народа и элиты, является полное признание российской катастрофы XX века, жертв и последствий тоталитарного режима, правящего на территории СССР.». В своём обращении к президенту Д. Медведеву «Об увековечивании памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении» они предлагают увековечить память о погибших от репрессий созданием во всех (!?) крупных городах и населённых пунктах памятников жертвам репрессий, а также минимум двух общенациональных мемориально-музейных комплексов рядом с обеими столицами и монументального памятника жертвам в центре Москвы, переименовать «странно звучащий День народного единства в День памяти жертв гражданской войны и национального примирения», принять Закон о топонимике, «запрещающий увековечивать в названиях населённых пунктов, улиц, площадей и т. д. память лиц, несущих ответственность за массовые репрессии и другие тяжкие преступления против прав и свобод граждан», «принят официальное постановление о том, что публичные выступления государственных служащих любого ранга, содержащие отрицание или оправдание преступлений тоталитарного режима, несовместимыми с пребыванием на государственной службе»784. «Правозащитники» и некоторые их единомышленники (например, А. Симонов и Ю. Пивоваров, участвующие в обсуждении инициатив «правозащитников» в программе «Открытая студия», состоявшейся 25 апреля 2011 г., несмотря на возражения более 84 % телезрителей) предлагают признать вне закона весь советский период российской истории и призывают россиян к всеобщему покаянию за всё, что тогда происходило785, так же как и другие идеологи и сторонники «десталинизации» («десоветизации») российского общества, в частности, авторы доклада Института современного развития (ИНСОР) «Обретение будущего. Стратегия 2012» во главе с председателем правления института И. Юргенсом и членом правления института Е. Гонтмахером (председателем попечительского совета института является президент Д. Медведев). Оба представленных выше мнения - но не сами по себе не вызывающие сомнения факты, лежащие в обосновании этих мнений, - являются абстрактными и субъективно-пристрастными, так же как и у многих других современных политических пиарщиков или участников указанных выше телевизионных дискуссий, так же как и у толпы зевак, торговки яйцами, простого (низкого звания и малого достатка) человека, имеющего слугу, или офицера-пруссака, описанных Гегелем более 200 лет назад. Несколько иначе выглядят мнения о Сталине, которые высказывают в своих воспоминаниях маршал Г. К. Жуков - в годы войны заместитель Верховного Главнокомандующего и заместитель наркома обороны, и маршал А. М. Василевский, который с 1 августа 1941 года был начальником оперативного управления и заместителем начальника, а с июня 1942 и до февраля 1945 года начальником Генеральный штаб Вооружённых Сил СССР, будучи одновременно заместителем наркома обороны, затем командующим фронтом, членом Ставки Верховного Главнокомандования и главнокомандующим войсками Дальнего Востока. Их вряд ли можно упрекнуть в отсутствии конкретного мышления, по крайней мере, в военно-политической сфере. Фото 6.1.5. Знамя Победы Приведём некоторые выдержки из их воспоминаний. Так, Г. К. Жуков пишет: «Деятельность Ставки неотделима от имени И. В. Сталина. Мне очень нравилось в работе И. В. Сталина полное отсутствие формализма. Всё, что делалось им по линии Ставки или ГКО, делалось так, чтобы принятые этими высокими органами решения начинали выполняться тотчас же, а ход выполнения их строго и неуклонно контролировался лично Верховным или, по его указанию, другими руководящими лицами или организациями. И. В. Сталин внёс большой личный вклад в дело завоевания победы над фашистской Германией и её союзниками. Авторитет его был чрезвычайно велик и поэтому назначение Сталина Верховным Главнокомандующим было воспринято народом и войсками с воодушевлением Конечно, в начале войны, до Сталинградской битвы, у Верховного были ошибки, которые бывают, как известно, у каждого. Он их глубоко продумал и не только внутренне переживал, а стремился извлечь из них опыт и впредь не допускать. Стиль работы, как правило, был деловой, без нервозности, своё мнение могли высказывать все. Верховный ко всем обращался одинаково - строго и официально. Он умел внимательно слушать, когда ему доказывали со знанием дела. Сам он был немногословен и многословия других не любил, часто останавливал разговорившегося репликами - ’’короче!”, ’’яснее!”. Совещания открывал без вводных, вступительных слов. Говорил тихо, свободно, только по существу вопроса. Был лаконичен, формулировал мысли ясно. За долгие годы войны я убедился, что И. В. Сталин вовсе не был таким человеком, которому нельзя было ставить острые вопросы или спорить с ним, твёрдо отстаивая свою точку зрения. Если кто-нибудь утверждает обратное, прямо скажу, что их утверждения неверны. И. В. Сталин требовал ежедневных докладов о положении дел на фронтах. Чтобы идти на доклад к Верховному Главнокомандующему, нужно было быть хорошо подготовленным. Являться, скажем, с картами, на которых имелись хоть какие-то ’белые пятна”, сообщать ориентировочные или тем более преувеличенные данные было недопустимо. Он не терпел ответов наугад, требовал исчерпывающей полноты и ясности. У Верховного было какое-то особое чутьё на слабые места в докладах или документах, он тут же их находил и строго взыскивал за нечёткую информацию. Обладая цепкой памятью, он хорошо помнил сказанное и не упускал случая довольно резко отчитать за забытое. Невысокого роста и непримечательный с виду, И. В. Сталин во время беседы производил сильное впечатление. Лишённый позёрства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность чётко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память заставляли во время беседы с ним даже очень искушённых и значительных людей внутренне собраться и быть начеку. Взгляд у него был острый и пронизывающий. Говорил он тихо, отчётливо отделяя одну фразу от другой, почти не жестикулируя. Смеялся И. В. Сталин редко. Но юмор понимал и умел ценить остроумие и шутку. Читал много и был широко осведомлённым человеком в самых разнообразных областях знаний. Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного материала, которое было под силу только незаурядному человеку. Трудно сказать, какая черта характера у него преобладала. Человек разносторонний и талантливый, И. В. Сталин не был ровным. Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым. Обычно спокойный и рассудительный, временами он впадал в острое раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он резко менялся на глазах, ещё больше бледнел, взгляд становился тяжёлым, жёстким. Могу твёрдо сказать, что И. В. Сталин владел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах. В руководстве вооружённой борьбой в целом И. В. Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомлённость. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, оказать противодействие врагу, провести ту или иную наступательную операцию. Напомню, он был достойным Верховным Главнокомандующим. Заслуга И. В. Сталина здесь состоит в том, что он быстро и правильно воспринимал советы военных специалистов, дополнял и развивал их и в обобщённом виде - в инструкциях, директивах и наставлениях - незамедлительно передавал в войска для практического руководства. Кроме того, в обеспечении операций, создании стратегических резервов, в организации производства боевой техники и вообще в создании всего необходимого для ведения войны Верховный Главнокомандующий, прямо скажу, проявил себя выдающимся организатором. И будет несправедливо, если мы не отдадим ему в этом должное. Но, конечно, прежде всего, мы должны поклониться до земли нашему советскому человеку, который, отказывая себе в самом необходимом - в питании и сне, делал всё от него зависящее, чтобы выполнить задачи, которые ставила перед народом Коммунистическая партия в целях победы над врагом»786. Такую же примерно оценку даёт И. В. Сталину как Верховному Главнокомандующему и А. М. Василевский. Он свидетельствует, что роль Сталина в Великой Отечественной войне была велика. Все важные военные решения принимались при его непосредственном участии. А. М. Василевский пишет: «Ни Г. К. Жуков, как заместитель Верховного Главнокомандующего, ни я, как начальник Генерального штаба и заместитель наркома обороны, ни тем более другие представители Ставки не мели права принимать в ходе операции какое-либо новое принципиальное решение, проводить его в жизнь без санкции Верховного Главнокомандующего. И, более того, если представитель Ставки видел необходимость усилить войсками один фронт за счёт другого, даже в том случае, когда речь шла всего лишь об одной дивизии или о каком-либо специальном соединении, он не мог этого сделать без разрешения Верховного Главнокомандующего. Изменения. произошли в период Белорусской операции, когда Ставка поручила Г. К. Жукову, не только координировать действия 2-го и 1-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов, но и руководить ими, а мне то же самое было поручено в отношении войск 3-го Белорусского, 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов»787. Характеризуя Сталина, А. М. Василевский пишет: «Конечно, Сталин, принимая руководство сражающимися с врагом Вооружёнными Силами, не обладал в полной мере военными знаниями, какие требовались в области современного оперативного искусства. Но у него был опыт гражданской войны, он знал процесс советского военного строительства и развития военного дела. Однако решающим, полагаю, являлся громадный политический авторитет Сталина, доверие к нему народа, Вооружённых Сил. По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишённым и личного обаяния. И. В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке. Он неторопливо, чуть сутулясь прохаживается, внимательно слушает выступающих, иногда задаёт вопросы, подаёт реплики. А когда кончится обсуждение, чётко сформулирует выводы, подведёт итог. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений ЦК партии, а также директив или приказов Верховного Главнокомандующего. Но бывало, что кто-то по указанию Сталина прямо на заседании готовит проект. Сталин подойдёт, прочитает написанное, иногда внесёт поправки, а если проект не удовлетворяет, сам продиктует его новый вариант. Подобная практика существовала и в Ставке. Если во время обсуждения вопроса возникала необходимость, Сталин предлагал кому-нибудь, в том числе и мне, готовить директиву. Написанная от руки, она тут же подписывалась Сталиным или как Верховным Главнокомандующим, или как наркомом обороны, и её немедленно несли на шифр и телеграф для передачи в войска. Однако такая практика работы над документами не снижала требовательности Сталина к их содержанию и литературным качествам. Я уже отмечал, что в первые месяцы [войны] сказывалась недостаточность оперативно-стратегической подготовки Сталина. Он мало советовался тогда с работниками Генштаба, командующими фронтов. Даже руководящие работники Оперативного управления Генштаба не всегда приглашались для отработки наиболее ответственейших, оперативных директив Ставки. В то время решения, как правило, принимались им единолично и нередко не совсем удачные. Так было с постановкой задачи Юго-Западному фронту в начале войны, с планом зимней кампании 1941/42 года, с планом на весну и лето 1942 года. Поворотной вехой глубокой перестройки Сталина как Верховного Главнокомандующего явился сентябрь 1942 года, когда создалась очередная трудная обстановка и особенно потребовалось гибкое и квалифицированное руководство военными действиями. Именно в это время он стал по-другому относиться к аппарату Генштаба, командующим фронтами, вынужден был постоянно опираться на коллективный опыт военачальников. С те пор, прежде чем принять решение по тому или иному важному вопросу ведения вооружённой борьбы, Сталин советуется, обсуждает его при участии своего заместителя, руководящих работников Генерального штаба, Главных управлений Наркомата обороны, командующих фронтами, а также наркомов, ведающих оборонной промышленностью. Завершился и процесс роста Сталина как военачальника. После Сталинградской и особенно Курской битв он поднялся до вершин стратегического руководства. Теперь Сталин мыслит категориями современной войны, хорошо разбирается во всех вопросах подготовки и проведения операций. Он уже требует, чтобы военные действия велись творчески, с полным учётом военной науки, чтобы они были и решительными и маневренными, предполагали расчленение и окружение противника. В его военном мышлении заметно проявляется склонность к массированию сил и средств, разнообразному применению всех возможных вариантов начала операций и её ведения. И. В. Сталин стал хорошо разбираться не только в военной стратегии, что давалось ему легко, ибо он превосходно владел искусством политической стратегии, но и в оперативном искусстве. Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооружённых сил проявил все основные качества советского полководца. Он умело руководил действиям фронтов Большое влияние Сталин оказал на создание делового стиля работы Ставки. Если рассматривать этот стиль начиная с осени 1942 года, то его характеризовали: опора на коллективный опыт при разработке оперативно стратегических планов, высокая требовательность, оперативность, постоянная связь с войсками, точное знание обстановки на фронтах. Составной частью работы И. В. Сталина как Верховного Главнокомандующего являлась его высокая требовательность. Причём она была не только суровой, что, собственно, оправданно, особенно в условиях войны. Он никогда не прощал нечёткость в работе, неумение довести дело до конца, пусть даже это допустит и очень нужный и не имевший до того ни одного замечания товарищ. Сталин как Верховный Главнокомандующий в большинстве случаев требовал справедливо, хотя и жёстко. Его директивы и приказы указывали командующим фронтов на ошибки и недостатки, учили умелому руководству всевозможными военными действиями. Получали иногда соответствующие указания и мы, представители Ставки. У Сталина была удивительно сильная память. Я не встречал людей, которые бы так много помнили, как он. Сталин знал не только всех командующих фронтами и армиями, а их было свыше ста, но и некоторых командиров корпусов и дивизий, а также руководящих работников Наркомата обороны, не говоря уже о руководящем составе центрального и областного партийного и государственного аппарата. В течение всей войны И. В. Сталин постоянно помнил состав »стратегических резервов и мог в любое время назвать то или иное формирование. Сталину были присущи большие организаторские способности. Он сам работал, но и умел заставить работать в полную меру сил других, выжать из них всё, что они могли дать. Однако было бы неверно рассматривать Сталина лишь с одной точки зрения. Прямо скажу, что характер у него был на редкость нелёгкий, вспыльчивый, непостоянный. Сталин трудно сходился с человеком, долго присматривался к нему. Если Сталин был чем-то недоволен, а в войну, особенно в её начале, поводов для этого имелось много, он мог резко и несправедливо отругать. Но в ходе войны он заметно изменился. К нам, работникам Генштаба и главных управлений Наркомата обороны, командующим фронтами, стал относиться сдержаннее, спокойнее, даже тогда, когда на фронте что-то случалось неладное. Встречаться с ним стало гораздо проще, чем ранее. Видимо, война, её повороты, наши неудачи и успехи оказали влияние на характер Сталина. Такую же мысль высказал однажды К. Е. Ворошилов. В последних числах марта 1944 года я встретился с ним.... Когда я спросил: неужели нельзя было раньше высказывать Сталину в необходимых случаях свои возражения, ведь сейчас, в период войны, на заседаниях Политбюро или ГКО при обсуждении того или иного принципиального вопроса, касающегося ведения вооружённой борьбы или развития народного хозяйства, вопреки высказанному Сталиным мнением члены Политбюро довольно смело и настойчиво вносят свои предложения, и они Сталиным не только не отвергаются, но и охотно обсуждаются; и если предложение разумно, оно принимается. Точно так же и при работе в Ставке мы, военные, имеющие прямое отношение к вооружённой борьбе, вносим свои предложения, и Сталин считается с ними. Климент Ефремович, подумав, ответил: - Раньше Сталин был не таким. Наверное, война научила его многому. Он, видимо, понял, что может ошибаться и его решения не всегда могут быть самыми лучшими и что знания и опыт других может также быть полезными. Сказались на Сталина и годы: до войны он был моложе и самоувереннее. По моим наблюдениям, у Сталина мало оставалось времени для отдыха и культурных развлечений, если не считать эпизодических посещений им театра и просмотра кино. Сталин вёл жизнь человека, целиком занятого государственными делами. После того как советские войска освободили Минск, Сталин был в прекрасном, приподнятом настроении. Как-то в один из вечеров он пригласил к себе на квартиру группу военачальников, чтобы отметить такое большое событие. На приём к И. В. Сталину С. М. Будённый пришёл с баяном, и это создало непринуждённую праздничную обстановку. Сталин первым положил начало откровенности и дружественности в отношениях между присутствующими. Произносились тосты, пели, кое-кто плясал. Сталин с удовольствием смотрел на пляшущих, подбадривал, а потом всех обнимал и некоторых даже целовал. За время неудач советских войск он много выстрадал, сейчас же был глубоко удовлетворён ходом военных действий на фронтах и не хотел скрывать своих чувств. И. В. Сталин прочно вошёл в военную историю. Его несомненная заслуга в том, что под его руководством как Верховного Главнокомандующего Советские Вооружённые Силы выстояли в оборонительных кампаниях и блестяще провели все наступательные операции. Но он, насколько я мог его наблюдать, никогда не говорил о своих заслугах. Во всяком случае, мне этого не приходилось слышать. Звание Героя Советского Союза и звание Генералиссимуса ему было присвоено по письменному представлению в Политбюро ЦК партии командующих фронтами. И наград у него имелось меньше, чем у командующих фронтами и армиями. О просчётах же, допущенных в годы войны, он сказал народу честно и прямо в своём выступлении на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года788»1. Об изменениях в характере руководства Сталиным военными операциями пишет и маршал И. С. Конев: «Раньше бывало, он и навязывал, указывал, в каком направлении и на каком именно участке более выгодно наступать или сосредотачивать силы. Сейчас, к концу войны, всего этого не было и в помине. Зато он очень тщательно рассматривал все вопросы, связанные с количеством войск, вооружением, боевой техникой, которые просил тот или иной фронт. Здесь он спорил достаточно компетентно .»789. Фото 6.1.6. Памятник-ансамбль на Мамаевом кургане в Волгограде (автор Е. В. Вучетич) На различные периоды проявления культа И. Сталина было обращёно внимание и в упомянутом выше постановлении ЦК КПСС: «Нельзя сказать, что не было противодействия тем отрицательным явлениям, которые были связаны с культом личности и тормозили движение социализма вперёд. Более того, были определённые периоды, например, в годы войны, когда единоличные действия Сталина резко ограничивались, когда существенно ослаблялись отрицательные последствия беззаконий, произвола и т. д. Известно, что именно в годы войны члены ЦК, а также выдающиеся советские военачальники взяли в свои руки определённые участки деятельности в тылу и на фронте, самостоятельно принимали решения и своей организаторской, политиче6ской, хозяйственной и военной работой, вместе с местными партийными и советскими организациями обеспечивали победу советского народа в войне. После победы отрицательные последствия культа личности вновь стали сказываться с большой силой»790. Как видим, приведённые выше достаточно объёмные выдержки из воспоминаний маршалов Г. К. Жукова, А. М. Василевского и И. С. Конева, хорошо знавших повседневную жизнь-работу Верховного Главнокомандующего Сталина в годы Великой Отечественной войны, а также постановление ЦК КПСС более конкретны, менее субъективны и пристрастны, чем высказывания, аргументы и факты многих нынешних абстрактно мыслящих «защитников» или «разоблачителей» Сталина, напоминающих гегелевскую торговку яйцами или офицера-пруссака. Так же как и рассуждения многих профессиональных историков, о чём пишет, например, Л. М. Спирин: «Разные точки зрения существуют на роль Сталина в нашей Победе: от утверждения, что Гитлер был уничтожен благодаря Сталину и созданной им системы управления обществом, до высказывания, что победили вопреки Сталину. Нам представляется, что ни то, ни другое не отвечает действительности. Роль Сталина как Верховного Главнокомандующего в разгроме немецкого вермахта весьма значительна»791, так же как, добавим, и в поражениях советских войск в первой половине войны. В воспоминаниях маршалов и партийных документах, а также в работах конкретно мыслящих историков Сталин рассматривается их авторами и предстаёт перед читателями как весьма противоречивый человек, проявляющий себя в одних случаях и одни моменты жизни как личностно-политический субъект, в том числе как политик-полководец и организатор победы советского народа над фашистской Германией, в других случаях и другие моменты жизни - как неличностно-политический субъект, в том числе как источник многочисленных бедствий большого числа людей, как преступник, палач, убийца, имеющий такой «недостаток», как «грубость», который, как пишет В. И. Ленин в дополнении к своему «письму съезду» от 24 декабря 1922 г., «вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека» . Поэтому, пишет далее В. И. Ленин, «я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение» , поскольку, как пишет В. И. Ленин, «Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью» . Именно этот, указанный В. И. Лениным, неличностно-политический «недостаток» Сталина, подкреплёнными объективными условиями изменяющейся внутрипартийной, общероссийской и мировой жизненно-политической ситуации, в сочетании с другими неличностными формами проявления его политической и неполитической субъектности792, впоследствии, как и предвидел В. И. Ленин, - то слабее (при жизни В. И. Ленина и в годы Великой Отечественной войны), то сильнее (в 1930-е годы и после войны) - проявлялся в его жизни, его политической деятельности и политических отношениях с товарищами по партии и другим людьми, нередко (особенно в 1930-е годы и после войны) приобретая гипертрофированную (чрезмерно увеличенную) форму, превращая их в его восприятии, воспоминаниях, представлении, воображении и мышлении либо в мнимых или реальных «врагов народа и партии», подлежащих политической нейтрализации или физическому уничтожению, либо в «людей-винтиков», призванных беспрекословно выполнять его волю, его всемирно-историческую «миссию». Именно этот «недостаток», органически сочетающийся с другими неличностными проявлениями его политической и неполитической субъектно- сти - гипертрофированными формами проявления нетерпимости, капризности (В. И. Ленин), недоверчивости и подозрительности793, мании преследования и величия, садистских наклонностей794, мстительности, самолюбования (нарциссизма), властолюбия, упрямства, самонадеянности, безнравственности и безответственности, отсутствием самокритичности и совестливости, определил всю его жизнь, политическую деятельность и политические отношения, а, следовательно, в значительной мере и жизнь многих других людей. Именно этот «недостаток», в сочетании со всем другими, доминировал, то слабее, то сильнее, над личностными формами проявления его политической субъектности - высокой политической мотивацией, восприимчивостью, памятью, самостоятельностью, собственной свободой и независимостью, целеустремлённостью, организованностью, активностью, работоспособностью, нестандартностью, вариативностью и конструктивностью мышления, принимаемых программ-решений, высказываний и действий, волей в реализации задуманного, преодолении препятствий, разрешении возникающих проблем-задач, «затмевая» и «подавляя» его личностно-политическую субъектность. Действительный, подлинный И. Сталин - это не абстрактный, а конкретный и развивающийся (изменяющийся) человек, политический индивид- субъект, сочетающий в своей политической и неполитической субъектности как личностные, так и неличностные формы её проявления, сочетающий эти противоположные стороны, моменты её проявления в их органически- противоречивом и развивающемся (изменяющемся) единстве, в их взаимных переходах друг в друга. Так же как и все другие люди, в том числе Н. Хрущёв, Л. Брежнев, М. Горбачёв, Б. Ельцин, В. Путин, Д. Медведев или кто-либо ещё. Например, В. В. Путин, когда возникла определённая угроза его власти в предвыборном 2011 году, резко изменил тональность и стиль своих выступлений и характер общения с представителями оппозиции, в том числе с руководителями КПРФ: он стал разговаривать с ними конструктивнее, тактичнее и даже дружелюбнее, чем ранее, стал прислушиваться к их мнениям-высказываниям795, точно так же как Сталин в тяжёлые годы войны, в отличие от предвоенных лет и послевоенного периода, стал учитывать мнение маршалов и генералов. Поэтому мыслить и обсуждать Сталина, как и любого другого человека, проявления его политической и неполитической субъектности надо не механистически, не абстрактно, не эклектично, когда он рассматривается «то с одной стороны, то с другой стороны» путём, как пишет В. И. Ленин, «выдёргивания кусочка одного, кусочка другого»796, а в развитии («самодвижении» - Гегель) и всесторонне, т. е. конкретно. Его, как и любого другого человека, надо мыслить и обсуждать, как отмечалось выше, системно, целостно («тотально»), на основе всей совокупности интегрально взаимосвязанных друг с другом фактов и источников информации, с учётом объективно сложившейся и постоянно изменяющейся жизненно-политической ситуации, через систему его политических и иных отношений с другими людьми, через его сравнение с ними, исключающее использование «двойных стандартов» и «двойной бухгалтерии», через определение степени и характера их влияния на него, проникая в суть и смысл сказанных им слов и осуществлённых им дел, исследуя действительные результаты и последствия его политической деятельности и политических отношений, их значение для многих людей, для большинства жителей страны. 6.2.