§ 2 ТИПОЛОГИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ

Что же касается российской политической действительности, то ее динамика может быть весьма эффективно описана схемой « вертикально-горизонтальных конфликтов* — конфликтов макро- и микроуровня. В основе макроконфликтов лежат противоречия между различными социальными группами — в нашем случае это прежде всего конфликт между властными структурами и обществом в целом либо его составляющими. Микроконфликты базируются на противостоянии внутри той или иной социальной общности, применительно к политической элите — это конфликты между ее основными частями (ветвями власти), а также в рамках каждой из них.

В контексте этих отношений целесообразно выделять: 1.

Государственно-административные конфликты, которые включают: •

конфликты между политическими и государственно-административными (групповыми и индивидуальными) субъектами (структурами); •

конфликты между ведомствами, министерствами и другими организационно оформленными звеньями управления; •

конфликты между центральными, региональными и местными органами госуправления; •

функционально-ролевые (вертикальные и горизонтальные) конфликты внутри госорганизаций и учреждений; •

неформальные конфликты внутри и между отдельными госучреждениями. 2.

Государственно-правовые конфликты, содержанием

которых являются: •

конфликты между государством и правовым статусом ущемленных групп населения; •

между государственно-правовой системой и оппозицией, стремящейся эту систему изменить; • конфликты между государством и личностью (проблемы соблюдения прав человека); •

наконец, конфликтные ситуации между государством (или его отдельным институтом) и обществом (проблемы легитимности).

Специфика государственно-административных конфликтов и микроконфликтов достаточно подробно отражена в работах отечественных политологов.

Ряд политологов (С. Хантингтон и др.) именно в ценностных конфликтах видят главную опасность для будущего человечества, которая может привести к «столкновению цивилизаций*. Эти конфликты, истоки которых уходят в культурные, религиозные, идеологические традиции и нормы, действительно трудно поддаются урегулированию. Однако, несмотря на всю противоречивость ценностных конфликтов, следует иметь в виду: само наличие ценностных' различий у участников создает лишь возможность для возникновения и развития конфликтной ситуации, которая вовсе не обязательно институционализируется в конфликт. Кроме того, ценности сами развиваются и меняются с течением времени. Отсюда можно воздействовать на ценности субъектов конфликта, формируя их в нужном направлении. Подобных примеров в истории немало. Один из них приводит американский конфликтолог К. Митчел. Во время борьбы против колониализма в ряде африканских стран была выдвинута идея самоопределения. Однако впоследствии данная идея стала использоваться внутри этих же стран, что создавало опасность их дезинтеграции, поскольку население каждой из них состоит из множества этнических групп. Для того чтобы как-то избежать этого, Кения, например, заявила, что принцип самоопределения применим только по отношению к иностранному господству, но не может быть использован внутри многонациональных обществ в Африке. Тем самым противоречие в ценностях — между идеей самоопределения и сохранением целостности государства — было, по крайней мере внешне, снято.

Конфликты подобного рода были присущи и российскому политическому пространству на последнем этапе перестроечного периода (например, события августа 1991 г.)- Эта фаза характеризовалась ожесточенными схватками политических противников прокоммунистической и антикоммунистической ориентации. Таким образом, именно идеологический конфликт определял в тот период стратегию поведения противников как в самих органах власти, так и за их стенами.

Основу государственно-административных конфликтов составляет также неравновесность полномочий законодательной и исполнительной ветвей власти.

Расплывчатость и неопределенность компетенции двух ветвей власти вызывает ситуацию «перетягивания каната* и стимулирует желание (или, наоборот, нежелание) взять на себя решение вопросов, имеющих пограничный или спорный характер, поэтому существенной проблемой для нормального функционирования властей является четкое разграничение полномочий различных органов. На личностном уровне эта ситуация проявляется в смешении ролей и ценностных ориентаций представителей законодательной и исполнительной элиты. В более общем виде проблема возникает и практически ставится сторонами конфликта как «Кто главнее?*. Естественно, наиболее серьезные схватки происходят по вопросу о контроле и распоряжении собственностью и вопросу о назначении на ключевые места в административных органах.

Раздел и перераспределение государственной собственности в процессе экономических реформ естественным образом породил конфликты между различными группами интересов. Ведется беспощадная борьба за долю ведомства (организации) в бюджете. Авторитет и вес того или иного ведомства в госсекторе зависят именно от доли средств, которую оно контролирует.

Конфликты амбиций часто служат основой неконвенциональных образцов политического поведения: гос служащие — зачастую представители различных школ, направлений; существует ревность, зависть, просто неприязнь людей. Мотивы поступления на госслужбу тоже далеко не одинаковы: одних привлекает успех, других — стабильность денежного вознаграждения, третьих — престиж и т. д. Причем мотивационная форма конфликта имеет в этом отношении тенденцию к перерастанию в ценностную, когда служащие по-разному понимают свой статус и цели пребывания в организации. Этому же в значительной степени способствует слабая дифференцирован- ность функций властных структур.

Специфическим видом противоречий являются конфликты между центральными, региональными и местными органами госуправления.

В этом случае речь идет о различии статусно-роле- вых позиций субъектов. Обычно статусно-ролевую структуру представляют как иерархию статусных состояний и положений разных стратификационных социальных и политических групп в политической системе (по критерию отношений власти и властных возможностей — М. Вебер). Это создает мощную разность политико-психологических потенциалов или, говоря словами П. Бур- дье, политических капиталов на разных уровнях вертикали властных отношений. Причем, статусно-ролевые конфликты возникают не только тогда, когда статусы субъектов и структур политических отношений находятся на разных полюсах шкалы «выше-ниже», «большеменьше» полномочий. Различающиеся по источникам формирования и природе легитимности статусы и структуры политической системы всегда латентно или явно конфликтогенны. Так, например, той части нового состава бюрократического аппарата, которая пришла к власти через участие в политической борьбе на выборах, чрезвычайно трудно было расстаться со своей ролью политика и изменить собственные установки и ценностные ориентации.

На макроуровне наиболее типичным случаем такой разности политических капиталов является различие статусов «верхов» и «низов», истэблишмента и массы, которое потенциально несет в себе конфликт. Этот потенциал реализуется в двух полярных ситуациях, чаще всего наблюдавшихся в политической истории. Во-первых, в ситуации, когда «верхи» усиливают свое властное давление на «низы», а «низы» оказывают сопротивление, полагая, что властвующая элита переступила допустимый предел.

Большинство политологов (Д. Аптер и др.) выделяют следующие стадии развития политического конфликта: 1.

Латентная (скрытая) стадия накопления противоречий. 2.

Стадия эскалации, или нарастания конфликта. 3.

Стадия его разрешения.

Неразрешенный конфликт может породить новое качественное состояние — политический кризис. Простейшая трактовка политического кризиса — переломное состояние политической системы общества, выражающееся в углублении и обострении имеющихся конфликтов, в резком усилении политической напряженности и нестабильности.

Основой политического кризиса является изменение соотношения сил в исполнительной или законодательной ветвях власти, когда нарушается прежний баланс интересов и требуется его пересмотр.

По степени глубины и опасности для общественной стабильности внутриполитические кризисы можно дифференцировать на: •

правительственный кризис, который наступает вследствие утраты правительством престижа в обществе, аппарате и парламенте (наиболее ярко эти процессы разворачиваются в стране классической «нестабильной демократии» — Италии); •

парламентский кризис, означающий паралич парламента (выходом из него может быть либо отставка правительства, либо роспуск парламента и назначение досрочных выборов); •

конституционный кризис, связанный с несовершенством конституции или нарушением закона государственными органами (кризис подобного типа потряс Россию в сентябре-октябре 1993 г., когда согласно Указу Президента от 21 сентября 1993 г. «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» была уничтожена система Советов и приостановлена деятельность Конституционного Суда).

Совершенно естественной в ситуации институционализации конфликта является стремление властных структур уменьшить накал страстей, силу противостояния, разрешив конфликтную ситуацию.