СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ: БАЗОВАЯ ПРОБЛЕМАТИКА КАДРОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ

Бытует мнение, что в годы советской власти была создана и эффективно функционировала система подбора, подготовки и распределения и назначения кадров на соответствующие государственные должности. Вряд ли это безоговорочно верно: во-первых, отбор и соответствующая расстановка кадров велись лишь исключительно в рамках членства правящей и единственной партии, т.е. где-то среди одной пятнадцатой всего населения страны, а во-вторых, на самом партийногосударственном верху оказывались, что абсолютно очевидно, зачастую отнюдь не соответствующие этим должностям фигуры. То есть определенная система подбора и расстановки кадров тогда была, но заточена она была для решения своих собственных задач, с интересами общества практически ничего общего не имеющими. Поэтому и воспользоваться сегодня нам опытом советского прошлого в рассматриваемой сфере невозможно, за исключением, может быть, совсем отдельных элементов прежней кадровой политики.

А то сегодня проблема кадрового наполнения корпуса, непосредственно осуществляющего государственную власть в нашей стране - во всех трех ее ветвях, - есть, и она очень остра, в последнее время заявлял, и неоднократно, даже Президент РФ Д.А.

Вопрос: если бы, руководствуясь именно этой методологией, соответствующая секция Общественной палаты РФ рассмотрела бы вопрос

о современном состоянии отечественного правосудия, какой бы вердикт она вынесла? Относительно всего в целом механизма правосудия - устройства и структуры судебной системы, материально-ресурсной базы, процессуального законодательства и реальной практики его исполнения, кадрового состава и судейского корпуса и механизма его пополнения - во всем многообразии имеющихся здесь проблем и пр.? Ответ: видимо, вердикт был бы таким же. Как минимум, современное состоя ние отечественного правосудия было бы признанным не соответствующим нашим представлениям о том, каким оно должно быть. Но ведь для того, чтобы вылечить болезнь, даже просто назначить лечение, нужно сначала определить диагноз. В целом механизм правосудия триедин, он состоит из судоустройственного, судопроизводственного сегментов и сегмента, представляющего собой статус лиц, непосредственно это правосудие осуществляющих: судей и судебных заседателей. Сегодня у нас все три названных сегмента очень далеки от идеала.

Так, система судов общей юрисдикции действует на основе закона РСФСР начала восьмидесятых годов прошлого века, долгие годы не решается вопрос о создании системы административных судов - соответствующие законопроекты Государственной Думой были приняты соответственно 10 и 8 лет назад, и с тех пор дело не движется. Гражданское судопроизводство в своей инстанционности имеет 14 надзорных инстанций, а при рассмотрении административных дел судьи вынуждены руководствоваться ГПК РФ, что противоестественно по определению, и т.д.

Есть такая японская пословица: «Мешок желаний не имеет дна». Наверняка у нас не осталось ни одного политика, который не произнес бы (и это самое мягкое): «судьи должны быть честными и независимыми». Действительно, и сегодня в вопросах осуществления правосудия, как и в любом ином деле, кадры решают все. Однако общими заклинаниями проблему не решить, даже приблизиться к алгоритму ее решения невозможно. При этом следует признать, что положение дел с кадрами судей, осуществляющих государственную власть в ее судебной ветви, немногим отличается от положения дел с соответствующими кадрами, осуществляющими непосредственно государственную власть в ее других ветвях - законодательной и исполнительной, в том числе и прежде всего - федеральном уровне.

Вообще что нужно, чтобы конкретный кадровый вопрос в сфере осуществления государственной власти был решен идеально? Очевидно, нужно, чтобы в нужном месте оказался нужный человек. Нужное место - это совокупный узел государственных функций, осуществлять которые должен человек - сам или возглавляемая им структура. А нужный человек здесь - конкретная персона во всем своем человеческом многообразии. Это, для сравнения, как в электротехнике - розетка и вилка. Совпадают их параметры - размеры, электропроходимость и пр. -

все работает, не совпадают - не работает. Можно, конечно, при несовпадении попробовать молотком помочь, но практически всегда эффект будет отрицательный. Необходимо изначальное совпадение параметров - у вилки с розеткой, в нашем случае - у нужного места с нужным человеком. Но это не вся формула, двух ее составляющих недостаточно. Ясно, что с изменением целей и задач той или иной сферы государственного руководства меняются (точнее - автоматически должны меняться) функции по осуществлению государственной власти в этой сфере.

С розеткой же, с нужным местом, т.е. с предметным определением узла персональных должностных функций непосредственных (с каждого из) носителей государственной власти в ее законодательной ветви дело обстоит неважно. И действительно, в чем заключаются непосредственные персональные функции депутата Государственной Думы или члена Совета Федерации, коих не меньше 600 человек? Они очень невнятно сформулированы в законе и по большому счету на конечный результат не ориентированы. Поэтому и с «вилкой», т.е. с требованиями к исполнителю этих функций здесь проблем особых нет - среди де путатов Государственной Думы у нас, как известно, встречаются люди, к законотворческой деятельности мало пригодные; а есть и такие, что заседания Государственной Думы практически не посещают. Спасает то, что обе палаты Федерального Собрания РФ работают, если ориентироваться на конечный результат, в коллективистском, а не индивидуальном режиме. При этом условии и хронологический фактор значения не имеет. К тому же в силу ряда причин ротация среди носителей этой ветви власти осуществляется более-менее регулярно. И, пожалуй, главное обстоятельство - даже принимаемые во исполнение своих непосредственных государственных функций в коллективистском режиме решения (законы) проходят, помимо объемной и многосторонней подготовительной работы, предварительно многочисленные согласования, чтения и пр.

С исполнительной же ветвью государственной власти ситуация несколько иная. Здесь узел функций сформулирован для каждой «розетки» четко и подробно, при этом с учетом хронологического фактора периодически корректируется. Насколько подбор «вилки» - в персональном воплощении эффективен, сказать сложно, ответ всегда индивидуален, и кадровые «проколы» здесь известны, в том числе явно в силу недоучета хронологического фактора. Положение спасает небольшая численность непосредственных носителей исполнительной ветви федеральной государственной власти, их всего несколько десятков, что позволяет вести «штучную» кадровую работу, а также их в основном еще более быстрая, чем у законодателей, ротация и сменяемость.

Таким образом, можно сказать, что несовпадение нужных места, человека и времени при кадровых назначениях в законодательной и исполнительной ветвях государственной власти, приводящие к очевидным кадровым ошибкам, безусловно нежелательны, но для общества несмертельны, поскольку действия и решения подобных отдельных персоналий так или иначе нивелируются и минимизируются.

И совершенно иная ситуация с носителями федеральной государственной власти в ее третьей - судебной - ветви.

Во-первых, федеральных судей (и это без судебных заседателей, о которых разговор отдельный, и проблема здесь острая - именно через институт судебных заседателей должно реализовываться конституционное право граждан РФ участвовать в осуществлении правосудия, что сегодня обеспечено явно в недостаточной мере) во множество раз больше, чем соответствующих должностных лиц, непосредственно осуществляющих федеральную государственную власть в двух других вместе взятых ее ветвях. Всего федеральных судей у нас более 25 тысяч - в конституционно-уставной ветви судебной власти и в системах арбитражных судов и судов общей юрисдикции.

Во-вторых, в силу конституционного принципа несменяемости судей в отставку их принудительно отправить почти невозможно (точнее, можно, но в редких четко законом очерченных случаях и то очень сложной, также четко законом определенной многоэтапной процедуре), и в должности судьи они пребывают до 70-летнего возраста. То обстоятельство, что первоначально в силу закона федеральных судей (не всех, это не относится к судьям высших судов страны) назначают на должность сроком на 3 года с последующим переназначением без ограничения срока, а руководителей судов (также не высших) первоначально на 6 лет с правом переназначения на 2-й шестилетний срок, можно квалифицировать как испытательный срок для судьи и руководителя суда, что очевидно противоречит конституционному принципу независимости судей.

В-третьих, решения свои - в форме судебных актов - судья принимает сам, при коллегиальном рассмотрении дела - коллегией судей, без какого-либо предварительного согласования проекта судебного акта (а попытки влиять на судью при принятии им судебного акта влекут уголовную ответственность). Отменить же его могут лишь вышестоящие судебные инстанции по строго очерченной соответствующим процессуальным законодательством судебной процедуре. Совсем иная ситуация в двух других ветвях государственной власти.

В-четвертых, судебные акты приводятся, при необходимости, в исполнение принудительно, специально для этого созданной федеральной структурой, чего нет в двух других ветвях государственной власти.

В-пятых, «розетка» в судебной ветви государственной власти, т.е. совокупный узел государственных функций предельно четко, по факту - для каждого отдельного носителя судебной власти - очерчены федеральным законодательством, опять же в отличие от двух других ветвей государственной власти.

В-шестых, «вилка» здесь, т.е. законодательно закрепленные формализованные требования и цензовые ограничения к кандидатам в судьи, существенно более обширны и предметны, чем для кандидатов на руководящие должности в двух других ветвях государственной власти, что тем не менее совершенно недостаточно. То есть оснований и объективных возможностей для совпадения «розетки», «вилки» и хронологического фактора в судебной ветви власти объективно много больше, чем в ее ветвях законодательной и исполнительной.

Есть и в-седьмых, и в-десятых, и т.д. Из чего можно сделать непреложный вывод: цена кадровой ошибки при назначении на должность судьи в судебной ветви федеральной государственной власти намного выше, чем в двух других ее ветвях, а возможностей исправить эту ошибку, напротив, намного меньше. Отсюда - организационноправовой механизм формирования корпуса федеральных судей должен быть на голову более качественным, чем для законодательной и исполнительной властей. Пока же он, этот механизм, складывается такое впечатление, представляет собой некомплектный плохо сбалансированный набор отдельных звеньев, а это уже угроза национальной безопасности.

Каким же он должен быть, названный механизм комплектования судейских кадров? И даже пусть не идеальный, а попросту более-менее эффективный? Он, как минимум, должен решать двуединую задачу: во- первых, привлекать по максимуму всех желающих с учетом их анкетноформальных признаков, во-вторых, быть «ситом», через которое не смогут пройти те, кто не может и не должен быть судьей. Вроде бы элементарно.

Но первая задача включает в себя такую составляющую, как не создание искусственных, ни на чем объективно реальном не основанных барьеров и препятствий перед желающим стать судьей. В реалии эту задачу не только никто не пытается решать, она попросту до сих пор еще и сформулирована не была, а из-за этого сколько сотен, тысяч достойных должности судьи и желающих и могущих качественно работать судьей недосчитал судебный корпус России, все наше общество, не говоря уж о нарушении конституционного принципа права свободы выбора сферы труда.

К примеру широко известно, и это считается в общественном мнении абсолютно естественным, что судьей в нашей стране не может быть как человек в прошлом судимый, пусть эта судимость и погашена за давностью лет, так и человек, у которого был судим кто-либо из близких родственников. Насколько такое положение вещей соответствует законодательству и вообще здравому смыслу?

О требовании не иметь судимости, даже и погашенной, кандидату в судьи ничего не говорится в российском законодательстве. Правда, в п. 1

ст. 4 Закона РФ «О статусе судей в РФ» сказано, что «судьей может быть гражданин Российской Федерации. не допустивший порочащих его поступков». С большой натяжкой можно предположить, что судимость, даже за неумышленное преступление и даже давно погашенная, подпадает под понятие совершения порочащего поступка, хотя при этом явно искажается смысл института погашения судимости, установленными законом сроками. Любой закон опирается, во всяком случае, должен опираться, на здравый смысл. Здесь здравый смысл, похоже, подсказал законодателю, что если человек один раз оступился, то он может оступиться и в будущем, и потому ему дорога в судьи закрыта навсегда. Поэтому с категорическим запретом стать судьей в прошлом судимому, в принципе можно согласиться - с учетом именно нашего менталитета. Но представляется необходимым данный запрет закрепить законодателю - в прямой форме. Ибо небезынтересно отметить, что за рубежом взгляд на данную проблему подчас иной. Например, в Мексике ее законодательство, больше того, ее Конституция (!-М.К.) позволяет стать судьей Верховного Суда страны (!-М.К.) гражданину, осужденному даже за корыстное преступление, но на срок меньший, чем год лишения свободы. Видимо, там менталитет и здравый смысл иные.

Но фактический запрет в нашей стране стать судьей человеку, имеющему близкого родственника, в прошлом судимого, не столь однозначен и требует более взвешенной оценки и дифференцированного подхода. С точки зрения законодательной (а в действующих законах нашей страны вообще ни о чем подобном не говорится) такой запрет ни на чем не основан - осуждение близкого родственника явно не может квалифицироваться в качестве порочащего кандидата в судьи поступка, если, разумеется, сам этот кандидат не был замешан в преступлении, совершенном его родственником. С позиции же здравого смысла можно предположить, что причинами подобного запрета могут служить два варианта обоснований.

Первый - обусловленный генетикой. Если считать справедливым (и доказанным) утверждение из старого индийского кинофильма «Бродяга»: «Сын вора будет вором», то можно предположить, что прямые родственники (по одной генетической линии) любого осужденного генетически предрасположены к совершению преступлений, и окажись любой из них судьей, он может, и видимо, с большей долей вероятности, совершить преступление. Это что-то вроде «гена алкоголизма» в геноме некоторых людей. Но тогда, по логике этого предположения, наличие судимости у супруги кандидата в судьи не может служить препятствием назначению этого кандидата судьей - ведь их не связывает генетическая линия. Само собой, это относится и ко всем прямым родственникам супруга кандидата в судьи. И тогда же, по этой логике, сын министра будет министром, во всяком случае, он должен быть предрасположен к занятию именно этой должности. Если указанное предположение логично, то эта логика обязательно должна найти законодательное закрепление (и как бы легко было на основе этих законов решать кадровые вопросы - как в средние века), которому обязательно должно предшествовать и в категорической форме, заключение генетической науки о том, что высказанное предположение есть правило, даже догма. Но если такого заключения не будет (а его в категорической форме безусловно, не будет, наверняка будет сказано: не исключено, может быть, но велико влияние окружающей среды и т.д.), то и закон о запрете стать судьей имеющему судимого родственника - на основе названного аргумента, базирующегося на указанном предположении, - принят быть не может. Спрашивается, на чем тогда базируется соответствующая правоприменительная практика квалификационных коллегий судей? На хилом предположении, что «сын вора будет вором»? Но даже это предположение никак не срабатывает, если речь идет о близких родственниках, генетической прямой не связанных.

Второй - обусловленный возможностью оказания этим близким родственником давления на будущего судью. Видимо, предполагается, что любой осужденный тесно связан с преступным миром, и этот преступный мир, в случае назначения судьей человека, близкий родственник которого был судим, через этого родственника будет оказывать давление на судью при осуществлении им правосудия (по конкретным делам в своих - этого преступного мира - интересах). Логика и здравый смысл в подобном предположении есть, но лишь отчасти. Человек, осужденный за неумышленное преступление на условный срок, к штрафу и т.п., до суда в качестве меры пресечения находившийся под подпиской о невыезде, под залогом или поручительством и т.п., т.е. не бывший под арестом, никак не может считаться - в связке с данной судимостью - связанным с преступным миром. А значит - не могущим по определению иметь возможность оказывать давление на своего близкого родственника - судью в интересах преступного мира. Но ведь все эти дифференциации квалификационными коллегиями судей и даже экзаменационными комиссиями по приему квалификационных экзаменов канди датов в судьи, этими коллегиями созданными (и именно они осуществляют первичный прием документов у желающего стать судьей), во внимание не принимаются, и по факту такой желающий даже к экзамену не допускается (ему попросту отказывают в приеме документов по единственному основанию: ваш близкий родственник был осужден). То же самое - по причине наличия близкого родственника за границей, близкого родственника-адвоката, работающего в том же населенном пункте, где и должен был бы работать наш кандидат после назначения судьей и т.д. В силу отсутствия регистрации подобных фактов какой-либо статистический и иной анализ здесь провести невозможно, но количество таких отказов безусловно велико. А значит, из-за неверных, ничем не обоснованных запретительных критериев, к тому же нигде в нормах права не закрепленных, много прекрасных - в потенции - судей судьями не становятся. Земля наша, конечно, богата и на таланты, но это не значит, что в судейской среде их должно быть меньше, чем могло бы быть - названные искусственные и непреодолимые барьеры на пути продвижения к должности судьи в механизме комплектования судейского корпуса совсем не нужны.

Зато их нет там, где они остро необходимы, это о второй стороне обозначенной двуединой задачи. Наиболее вопиющими на сегодня дырами в организационно - правовом механизме комплектования судейского корпуса, позволяющими становиться судьями тем, кому ни в коем случае нельзя доверить осуществление правосудия, являются следующие: -

в утвержденном в 2002 году Советом судей РФ по представлении Минздрава РФ Перечня заболеваний, препятствующих назначению на судейскую должность, значатся 32 болезни, но среди них нет ни одной болезни психики, а это значит, что препятствий для назначения судьей психически больного человека с неустойчивой психикой (а работа судьи всегда сопряжена со стрессовыми нагрузками) и т.д. объективно не существует. Разве кому-нибудь из участников судебного процесса захочется, чтобы судьей в его процессе был психобольной? Наоборот, ему нужна железная гарантия, что это не так. На сегодня такой гарантии никто дать не может. Кстати, в указанном Перечне заболеваний из 32-х пунктов нет и таких болезней, как СПИД (ВИЧ) и проказа (лепра), и невозможность назначения судьей больного или (одной из) заключается не в опасности заражения окружающих, а в том, что эти обе (есть и иные, сифилис мозга, к примеру) болезни не могут не влиять на психику больного - они эту психику корежат, деформируют, а значит, и правосудие, осуществляемое больным этой болезнью судьей, обязательно будет деформированным. И ведь наверняка немало выносится «странных», ни в какие рамки не вкладывающихся судебных решений, принимаемых судьями, больными психическими болезнями или СПИДом, (ВИЧ), проказой (лепрой), сифилисом мозга и т.д., но причины их ла- тентны, никем и никак не выявляются, не систематизируются, не обобщаются, не анализируются. Намного проще вынесение подобного «странного» судебного акта, откровенно не соответствующего обстоя тельствам и материалам дела, объяснить коррумпированностью судьи. Но ведь неправильное диагностирование болезни ее не вылечит.; -

не узаконено, а значит, не имеет юридически значимых последствий проводимое в отдельных регионах под эгидой органов судейского сообщества в порядке эксперимента (но демонстрирующее неплохие результаты) психодиагностирование кандидатов в судьи. А ведь правильное, на научной основе организованное такое психодиагностирование способно с большой долей уверенности установить истинные цели в стремлении кандидата стать судьей и выявить коррупционную составляющую в этих целях, если они у него есть. Даже не ставится задача (эта проблема и в поле науки не находится) определять степень (уровень) гипнозоустойчивости кандидата в судьи, а кто поручится, что причиной ряда «странных» судебных решений была не коррупция судьи или иные известные причины, а гипнотическое на него воздействие? Можно было бы выявлять и воспрепятствовать становлению судьями людей с крайними, клиническими проявлениями таких свойств души и черт характера, как жадность, жестокость, эгоистическое осознание собственной исключительности, влекущем вседозволенность в поведении, избранности своей национальности и многие иные; -

практически отсутствует законодательное регулирование, а, следовательно, и системная организация в проведении спецпроверок кандидатов в судьи. В принципе, эти спецпроверки необходимы в любом государстве, и не только для того, чтобы судьями не становились люди, связанные с преступным миром, с зарубежными разведорганами (а естественный допуск судей к сведениям, содержащим гостайну, требует учесть и этот аспект), и люди, «засылаемые» в судейский корпус с отдельными структурами бизнес-сообщества для решения их, этих структур, задач, и т.д., но и для воспрепятствования становиться судьями иным категориям людей - членам тоталитарных сект, наркоманов, иг- романов и пр., и эти обстоятельства в основном иначе как в ходе спецпроверок, оперативным путем выявить и зафиксировать невозможно. Во многих странах проведение спецпроверок кандидатов в судьи регулируется законодательно, у нас же - нет. Утвержденная руководителями всех силовых ведомств и согласованная с Генпрокуратурой «Инструкция о порядке представления результатов оперативно - розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд» от 17 апреля 2007 года, данные вопросы не регулирует, поскольку в силу федеральных законов о статусе судей и об органах судейского сообщества с подобными запросами обращаются квалификационные коллегии судей. Да и то законом наделены правом лишь обращаться в соответствующие органы «с просьбой» проверить соответствующие сведения, сообщаемые самими кандидатами в судьи о себе. А важность проблемы подчеркивает хотя бы такой факт: в нашем законодательстве отсутствует норма, запрещающая кандидатам в судьи и действующим судьей иметь, помимо российского, гражданство и иного государства. В отличие, кстати, от государственных и муниципальных служащих. А в отдельных научных комментариях к Конституции РФ, в том числе выполненных работниками секретариата Конститу ционного Суда РФ, указывается, что такое второе гражданство для российских судей возможно. А ведь наличие гражданства иного государства предполагает и наличие обязательств у судьи перед этим иным государством, его органами... Конечно, спецпроверки кандидатов в судьи в реалии у нас проводятся, но на не законодательной основе, бессистемно - запросы многие ККС субъектов РФ направляют на всякий случай в налоговые, таможенные и иные органы, в вузы и средние школы и пр., подчас с единственной просьбой: «Сообщите, располагаете ли вы компрометирующими сведениями на.», и без какого-либо обоснования причин запроса. В результате спецпроверки длятся долго (зафиксирован рекорд в отношении проверки на должность председателя одного из городов Московской области - пять лет), бессистемно проверяется не то, что нужно, они неэффективны, а результаты таких проверок оформляются не общедоступным по форме документом. Ясно: где нет законом установленного порядка, там очень мутны правила игры, и выигрывает от этого отнюдь не общество и не государство (что подтверждает хотя бы такой факт: не столь давно в должности судьи была обнаружена женщина, находившаяся в федеральном розыске, при этом время совершения ею серьезного преступления, возбуждения против нее уголовного дела, объявления ее в федеральный розыск, взятии с нее подписки о невыезде, ее выезд и устройство на работу, подачи документов в качестве кандидата в судьи, сдачи квалификационного экзамена, спецпроверки, прохождения всех инстанций, назначения судьей Президентом РФ, началом работы в качестве судьи и обнаружением как находившейся в розыске прошло менее года); -

отсутствие в настоящее время реального конкурса среди кандидатов в судьи в организационно-правовом механизме отбора кандидатов в судьи и наделения их судейскими полномочиями не только не позволяет отобрать лучших из лучших, но и просто препятствует какому- либо отбору. В принципе конкурс здесь был законодательно закреплен в 2001 году, но в 2005 году была произведена законодательная поправка, на основании которой квалификационные коллегии теперь рекомендуют на одно вакантное место судьи одного или нескольких кандидатов в судьи, в результате чего эти квалификационные коллегии перестали быть конкурсными комиссиями, определяющими победителя в конкурсе. А с условиями конкурса и возможностью отбора лучшего из нескольких по этим условиям изначально дело обстояло неопределенно, в связи с чем по факту квалифколлегии судей победителя определяют по единственному основанию - набрал ли он большинство голосов по результатам голосования среди членов комиссии. А почему набрал или не набрал - неизвестно. Сама идея конкурсного отбора лучших в судейский корпус оказалась выхолощена напрочь; -

совершенно недостаточны сегодня нормативное регулирование и практическая организация проверки кандидата в судьи на профессиональную пригодность работать судьей. Подготовка именно к судейской работе в наших вузах, включая Российскую Академию правосудия, созданную в первую голову для решения именно этой задачи, совершенно не ведется. Экзаменационная же проверка на профпригодность, про водимая экзаменационными комиссиями, созданными квалификационными коллегиями судей, организована по форме, сходной с рядовым семестровым экзаменом в вузе, где проверяются, как известно, остаточные знания. Хотя и при этом судейские экзаменационные комиссии, заслушивая кандидата в течение не более получаса, заваливают от 30 до 70 процентов сдающих. Но совершенно не проверяются знания и навыки, обязательно необходимые в непосредственной судейской работе, а квалификационный экзамен, сдаваемый кандидатом на должность председателя или заместителя председателя суда, абсолютно ничем не выделяется от экзамена, сдаваемого судьей, т.е. обладает ли будущий руководитель суда организационно-лидерскими способностями, знаниями коллективной психологии, бухучета, трудового права и пр., не проверяется и остается никому не известным. Какой-либо пред- судейской стажировки кандидат в судьи не проходит, в отличие от почти всех иных юридических должностей (следователя, адвоката, нотариуса), в результате многие вновь назначенные на должность судьи впервые в жизни открывают уголовное (арбитражное и т.д.) дело, по которому сразу же надо вести настоящий процесс и сразу же выносить приговор (иное судебное решение), а также свой первый в жизни проект судебного акта (он кому-либо сведущему даже показать не вправе - это и есть известная тайна совещательной комнаты судьи). Однако иногда и сдавшие этот профессиональный экзамен и будучи назначены судьей, демонстрируют отсутствие непрофессиональных знаний: недавно один такой судья (из г. Москвы - М.К.) своим судебным решением выдворил за пределы РФ гражданина Чувашии как иностранца: и это далеко не все крупные дыры в организационно-правовом механизме комплектования корпуса российских судей на современном этапе развития нашего общества - и это к тому, что в прошлом такие дыры так же существовали, но были иными, и в будущем при устранении сегодняшних дыр не должно повлечь в будущем возникновения новых проблем.

При этом важно учесть следующее: кадровые проколы в судебной власти вчера и сегодня имели и имеют место, что означает наличие в судейской среде недостойных людей, и это следует признать, ибо наши судьи к нам не с Марса прилетают, они - в определенном смысле - срез нашего общества. И бороться с недостойными звания судьи, т.е. очищать судейский корпус нужно, и это делается, в том числе, самим судейским сообществом. Но эта борьба в форме тактики, ибо при существующем организационно-правовом механизме комплектования судейского корпуса на смену старым недостойным судьям придут с неизбежностью новые недостойные судьи, и хорошо если в той же пропорции, но ведь они могут быть и качественно худшими, чем прежние недостойные. Поэтому, не ослабляя борьбу в форме тактики, намного эффективнее должна быть борьба в форме стратегии - созданием столь действенного и столь жесткого организационно-правового механизма отбора кандидатов в судьи и наделения их судейскими полномочиями, который совершенно не пропускал бы в судьи тех, кому нельзя доверять осуществление судейских полномочий, а, наоборот, отбирал бы наиболее пригодных к этому. А поскольку в год Президент РФ под писывает Указы о назначении 3,5 - 4 тыс. судей, эффект от такой формы очищения нашего судейского корпуса не заставит долго ждать.

На данном пути предстоит решить две принципиальной значимости задачи:

определить, каким должен быть наш судья в параметрах, близких к идеалу; другими словами - сформулировать имитационную модель идеального судьи;

создать механизм отбора среди желающих стать судьей по параметрам, максимально приближенным к этой модели.

При этом по результатам решения обеих задач должны быть отлиты в чеканные формулировки федеральных законов, а не носить рекомендательно-необязательный характер в виде, например, методических указаний. Сама же работа по решению этих задач невозможна без глубокого многокомпонентного научного обеспечения силами и методами многих отраслей науки, отнюдь не только юристов. Такое качественное изменение кадрового механизма формирования судебной власти будет являть собой по-настоящему реальный, радикальный этап судебной реформы, а не что-то ее лишь имитирующее. Ф.Г. САЙФИТДИНОВ,

председатель комитета Тюменской областной Думы по государственному строительству и местному самоуправлению, кандидат социологических наук