Политическая культура - индикатор политической субъектности
Важнейшим индикатором политической субъектности является политическая культура, её содержание, тот или иной её тип. В ней проявляются как личностно-политические, так и неличностно-политические качества индиви- дов-субъектов и индивидов-контрсубъектов, осуществляющих политическую деятельность и субъективно-активные политические отношения. Она, как отмечалось в гл. 7.3, является показателем наличия или отсутствия в государстве демократии или автократии, условиям существования в нём либо демократического политического режима, либо автократического политического режима. В мировой философской, культурологической и политологической литературе существует множество определений культуры, политической культуры и их обзоров1021. Они хорошо известны. Поэтому нет необходимости делать ещё один такой обзор. В этом отношении наша задача ограничивается поиском и уточнением тех подходов, которые позволили бы сформулировать рабочее определение понятия «политическая культура». В данной работе политическая культура рассматривается как проявление духовно-политического саморазвития человечества, как некоторую относительно устойчивая и целостная (системная) совокупность объективнополитических идей, как элемент культуры человечества, часть общемировой культуры, которая складывается из множества национальных, региональных, местных и т. д. культур (например, она включает в себя наряду с политической культурой, например, культуру предпринимательства1022, «экономическую культуру» и «религиозную культуру»1023. При этом сама духовность, сами идеи, ненаследственная информация понимается как нечто объективное, противоположное субъективному миру человеческой психики (души), существующее до, после и вне психических образований, свойств и процессов отдельных человеческих индивидов. Поэтому политическую культуру не следует отождествлять с политическим сознанием, которое входит в состав политической культуры своей «объективированной» (а не психологической) стороной, т. е. как общественное сознание. В её состав входит также и «объективированное» (но не психическое) «общественное бессознательное» - то, что К. Юнг называл «коллективным бессознательным». Политическая культура противостоит не только субъективному миру человеческой души, но и объективному материальному (природному и искусственному) миру вещей, натуре, а также наследственной (биологическим путём передаваемой от поколения к поколению) информации. Она есть творение самого человека, результат его политической деятельности и субъективно-активных политических отношений, выполняющий в ней определенные функции. Неслучайно, понятие «культура» этимологически восходит к латинскому слову «cul- tura» (к культивированию, возделыванию, обработке), а в древнекитайском языке понятие «культура» этимологически связано со словом «вэнь», означающим «татуировка», украшение тела1024. Во всех этих случаях под культурой понимается нечто созданное людьми, а не природой: идет ли речь об окружающем человека внешнем мире или о самом человеке. Следует согласиться с Э. С. Маркаряном, что понятие культуры «сводится прежде всего к фиксации общего качественного своеобразия человеческой жизнедеятельности и отличению её от биологической жизни», выражает «не что иное, как специфически характерный для людей способ деятельности и объективированный в различных продуктах результат этой деятельности», что концепция культуры «должна базироваться на анализе человеческой деятельности»1025. Продуктивным представляется подход, акцентирующий внимание на функциональной стороне политической культуры, на том, какие функции она выполняет, какую роль играет в политической деятельности и политических отношениях людей, в формировании и проявлении их политической субъектно- сти. В этом случае функции политической культуры, которые относятся ко всей политической жизни людей, к их политическому бытию, - необходимый признак её определения. Так же как и культура человечества в целом, которая «проникает во все поры общественной жизни людей»1026. Исследователи называют ряд функций культуры. Например, Э. В. Соколов выделил следующие функции культуры: 1) преобразования и освоения мира; 2) коммуникативную; 3) защитную; 4) сигнификативную; 5) накопления и хранения информации; 6) нормативную; 7) социализирующую, или персонифицирующую; 8) индивидуализирующую; 9) эмоциональной разрядки; 10) проективную1027. С нашей точки зрения, основными функциями политической культуры являются моделирование и регулирование (организацию, ориентацию) политики, реального процесса политической жизни (политического бытия) людей, в том числе их самих как политических субъектов и контрсубъектов, их политической субъектности, политической деятельности и политических отношений. Эти функции вытекают из самого понимания культуры как системы идей. А уже для Платона, если следовать интерпретации А. Ф. Лосева, идея «есть смысл, смысловая сущность и определение той или иной вещи, самый принцип её осмысления, её порождающая модель», «...платоновская идея как раз и является принципом конструирования... сущности вещи и, следовательно, самой вещи, то есть смысловой моделью вещи»1028. Они выражают собой два наиболее фундаментальных, отличающихся друг от друга и даже противоположных друг другу функциональных вектора одной и той же системы - системы взаимодействия культуры и окружающего людей мира, две стороны одного и того же процесса - процесса культурализации окружающего людей мира. Первый направлен из окружающего мира в культуру, обеспечивает переход (перевод) элементов окружающего мира из внешнего по отношению к культуре бытия во внутреннее ее бытие. Второй направлен из культуры в окружающий мир, обеспечивает его организацию (упорядочение) и ориентацию в нем людей, переход (перевод) элементов окружающего мира из внутреннего бытия культуры во внешнее по отношению к ней бытие. М. С. Каган выявил «две возможные и реально существующие направленности культуры как системы - внешнюю и внутреннюю», среди основополагающих функций культуры называет функцию «постоянного повышения уровня... негэнтропии» общества - меры его «упорядоченности, организованности, в противоположность энтропии», а среди более частных - «ценностно-ориентационную», наряду с преобразовательной, организационной, проективной, познавательной, коммуникативной функциями и функцией социализации индивида1029. Он подробно говорит о моделировании культурой (в частности, искусством) жизни людей и окружающего их мира . О моделирующей и регулирующей (организующей, упорядочивающей, ориентирующей) функциях культуры пишет и Ю. М. Лотман . И. Л. Савранский пишет, что политическая культура является «отражением состояния, функционирования и развития политической системы, её своеобразной "моделью"...»1030. Г. Алмонд и С. Верба вообще отождествляют политическую культуру с политическими ориентациями. «Понятие "политическая культура"... указывает на политические ориентации... Это совокупность (a set) ориентаций в отношении особой совокупности (a specical set) социальных объектов и процессов»1031. Политическая культура включает в свой состав различные элементы, сегменты, субкультуры, например, субкультуру выборов (электоральную культуру), парламентскую субкультуру1032, политическую субкультуру молодежи, пенсионеров, интеллигенции, предпринимателей, маргинальных слоев общества, политическую субкультуру Калифорнии, Квебека, Урала, Сибири, городов или сельской местности. Можно выделить также субкультуру политических кандидатов, субкультуру их избирателей, субкультуру политических партий, политическую субкультуру средств массовой информации, культуру научных исследований политики. При этом субкультура, как правило, рассматривается как совокупность политических ориентаций, значительно отличающихся от «культурных ориентаций, доминирующих в обществе» , а «степень совместимости между различными субкультурами» может явиться «главным фактором, влияющим на политическую стабильность данной страны»1033. Все политические субкультуры имеют определенные существенные отличия как друг от друга, так и от политической культуры той или иной страны (например, политической культуры США, Индии, Китая, России) или группы стран (например, латиноамериканской политической культуры, западноевропейской политической культуры). Например, исследователи политического процесса во Франции выделяют в качестве двух его основных субкультур пролетарскую и католиче- скую1034. Эти субкультуры, хотя и имеют отличительные особенности, сохраняют общие черты с культурой того или иного общества и его политической культурой. Как заметил Л. Дион, «политическая культура представляет собой спецификацию общего понятия культура» и «эта спецификация носит скорее аналитический, чем содержательный характер»1035. Тоже самое можно сказать и о понятии «политическая субкультура», которое представляет собой «спецификацию» более общих понятий «политическая культура»и «культура». Объективно-политические идеи, составляющие содержание любой политической культуры и субкультуры, в качестве своих исходных (первоначальных), основных, необходимых и всеобщих элементов включают политические знания, оценки и нормы, интегрально связанные друг с другом и организованные (упорядоченные) в определённую систему. Политические знания - это то, посредством чего человек фиксирует, описывает, объясняет или прогнозирует «нечто» в политике вне своего отношения к нему, вне его значения (ценности) для удовлетворения своих потребностей или выполнения своих обязанностей. Они выражают и указывают «сущее» (существующее само по себе), то, «что», «как» и «почему» (или «зачем») возникло (в том числе, сделано, произведёно или воспроизведёно), существует, функционирует или развивается в политике. Политические оценки, наоборот, фиксируют и описывают «нечто» возникшее (в том числе сделанное, произведённое или воспроизведённое), существующее, функционирующее или развивающееся в политике как соотнесённое с потребностями людей, как ценное (значимое) для удовлетворения их потребностей. Они есть формы выражения этой соотнесённости и этой ценности (значимости), выражают и указывают «значимое» в политике, отвечают прежде всего на вопрос: каково политическое нечто?, как человек к нему относится? нравится он ему или нет? Политические нормы (от лат. norma - руководящее начало, правило, образец) - это установленные и признанные людьми, обязательные для них, относительно устойчивые правила, образцы, схемы, а также средние величины (параметры), фиксирующие и описывающие процедуры политической деятельности (реакций, операций, действий, высказываний или психических актов) и политические отношения, выражающие предъявляемые к ним (процедурам и отношениям) требования и регулирующие их (процедур и отношений) порядок (строй, соотношение, последовательность). Они выражают (фиксируют, описывают) и указывают «должное», то, «как» субъекты политики должны в ней «нечто» делать (производить или воспроизводить). Таким образом, политическая культура - это система знаний, оценок и норм, моделирующих и регулирующих политику, политическую деятельность и политические отношения1036, когда ПК = /(ЗОН) г* (PggSBggg) J± n(Rn Л On). (7.3.1) м вдали ррю щ им Системы политических знаний, оценок и норм, образующие политическую культуру, определённым образом сегментированы в ней. Каждый такой сегмент представляет собой своеобразную модель политики, политической деятельности и политических отношений, а также осуществляющих эти деятельности и отношения политических субъектов и контрсубъектов, их политической субъ- ектности. Существуют три основных группы сегментов-моделей политической культуры: 1) недифференцированные (синкретические); к ним относятся игровые, традиционально-нормативные, мифологические, теологические и художественные сегменты-модели, в которых знания, оценки и нормы либо не дифференцированы (не отделены) вообще, либо дифференцированы (отделены) частично и недостаточно чётко; 2) дифференцированные (аналитические); к ним относятся рациональнонормативные (мораль, право), оценочные и познавательные сегменты-модели, в которых знания, оценки и нормы, сохраняя взаимосвязь друг с другом, достаточно чётко и полно дифференцированы (отделены) друг от друга; 3) интегративные (синтетические), к которым относятся те или иные программы политической деятельности, так или иначе интегрирующие (синтезирующие) в себе хорошо дифференцированные знания оценки и нормы (табл. 7.3.1). Таблица. 7.3.1. Основные сегменты-модели политической культуры Игровые ЗОН Традиционально- нормативные зоН Рационально-нормативные з-о-Н Мифологические Теологические Оценочные ЗНо зОН з-О-н Художественные Интегративные Познавательные ЗОн З-О-Н З-о-н 2 Важным элементом политической культуры является игра . Для голландского историка культуры Й. Хейзинги игра представляет собой изначальный импульс и элемент человеческой культуры. В своей вышедшей в 1938 году и многократно переиздававшейся книге «Человек играющий» он писал: «Культура, в ее первоначальных формах, "играется". Она не происходит из игры...; она развивается в игре и как игра»1037. В немалой степени это относится и к политической культуре. Игровое моделирование политического поведения - важнейший её элемент и важнейшая её функция. Без него не обходится ни одна политическая кампания. Оно характерно для любой политической культуры. Й. Хейзинга отмечал: «Вряд ли следует доказывать, что игровой фактор английской парламентарной жизни не только обнаруживается в дискуссиях и в традиционных формах собрания, но и связан со всей системой выборов. Ещё более... игровой элемент очевиден в американских политических нравах. Ещё задолго до того, как двухпартийная система в Соединенных Штатах приняла характер двух teams (спортивных команд), чьё политическое различие для постороннего едва ли уловимо, предвыборная пропаганда здесь полностью вылилась в форму больших национальных игр...»1038. Характерен игровой элемент и для политической культуры современной России. Эта игра может быть жестокой, кровавой, фальшивой. Но в любом случае она предполагает наличие и взаимное признание её участниками определённых принципов и правил, покоится на их воле к участию в игре. Подлинная политическая культура всегда требует честной игры, порядочности. Уклонение от установленных и признанных правил или их нарушение ведёт либо к разрушению самой политической культуры и всей политической системы, либо к лишению нарушителей возможности дальнейшего участия в политике. Игровое моделирование используется для тренинга политических субъектов (например, кандидатов на государственные должности), для изучения их поведения, их реакций на политическую рекламу, паблисити, имиджа тех или иных политиков. Составной и нередко определяющей частью политической культуры являются традиции. Они относятся к числу тех наиболее распространенных её феноменов, которые существенно влияют на поведение и политический выбор участников политического процесса, на выработку и осуществление ими своих политических решений. В современной науке традиции понимаются как механизм воспроизводства социальных институтов и норм, при которых поддержание последних обосновывается, узаконивается самим фактом их существования в прошлом (Ю. А. Левада). Они представляют часть социального и культурного наследия, передающуюся от поколения к поколению и сохраняющуюся в определенных сообществах в течение длительного времени. В качестве традиций выступают те или иные общественные установления, нормы поведения, ценности, идеи, обычаи, обряды . Примером возвращения забытых традиций в России стало посещение новыми руководителями церковных церемоний, название законодательного органа страны «Государственная Дума», возрождение земского движения. Политические традиции могут исключить или значительно упростить политический выбор людей, обеспечить его быстроту и предсказуемость. Там, где они очень сильны, многие вопросы определены предельно точно. Вместо того, чтобы обосновывать и защищать свою позицию в выборе той или иной альтернативы, человек отделывается простым ответом - «по традиции». В этом случае у него возникает чувство принадлежности к сообществу или какой-то его части, удовлетворяющее одну из фундаментальных его потребностей (потребности в причастности, принадлежности к чему-либо или кому-либо). Традиции безличны. Человек реагирует здесь не на личность, а на принятые в данном сообществе нормы, например, голосовать за представителей той или иной партии, социальной группы. Традиция, возможно, лучше всего воздействует на тех участников политического процесса, которые мотивированы защищенностью и принадлежностью, а не компетентностью, уважением и успехом. С особой силой традиция возрождается в кризисные периоды, потому что действующие силы в политике ищут точки отсчета и ссылки, пытаясь решить новые проблемы. Обращение к традиции может в этом случае либо придать им дополнительные силы для решения кризиса, либо, наоборот, дезориентировать их, если они просто накинут на себя одежды прошлого1039. К числу традиционально-нормативных элементов политической культуры относятся также политические обычаи и ритуалы, политическая мода. Если политический обычай - это длительный массовый стандарт политического поведения, то политическая мода - его кратковременный (непродолжительный) массовый стандарт. Политический же ритуал представляет собой фиксацию установленного способа политической деятельности, канонизированную церемонию (процедуру) определенного политического поведения, или, говоря словами А. Валлона, «...наглядное изображение действия» того или иного участника политического процесса1040. Существенную роль в политической культуре играют политические мифы , зафиксированные в коллективном бессознательном. Г. Лассуэлл, изучая структуру «политического мифа», определил его как «повторяющийся набор утверждений и ключевых политических символов, составляющих содержание определенной политической информации»1041. Характерной чертой политических мифов является относительная долговечность, аисторичность, открытость. Их следует рассматривать как совокупность потенциально значимых сил, опирающихся, в основном, на оценочноэмоциональную сферу политического поведения, на отождествление способов политического мышления и политического бытия, отсутствие сомнений в истинности последнего. «В мифе способ мышления и способ бытия тождественны, поэтому нет сомнений в истинности бытия»1042. По мере необходимости они дополняется новыми характеристиками. Политические мифы функционируют как на уровне общества в целом или какой-то его части, так и на уровне личности. На личностном уровне они проявляют такие свойства, как: 1) опору на веру, а не на знание; 2) навязывание личности обществом или какой-то его частью чего-нибудь или кого-нибудь; 3) неподверженность проверке (верификации) на основе опыта; 4) опору на авторитеты; 5) сильное эмоциональное воздействие; 6) иррациональность. Ими выполняется интегрирующая функция по отношению к социальным группам, средством которой может служить, например, персонифицированные символы или какие-нибудь доминирующие оценки (идеологеммы), а также функция идентификации личности с ценностями и целями, выходящими за ее повседневный опыт, способствуя ее включению в более широкое «поле» индивидуально-групповых политических отношений. В экстремальных ситуациях политические мифы организуют общество вокруг какой-то одной идеи или личности, вокруг какого-то одного события1043. Французская исследовательница Мари-Кристин д'Энрюг в своей монографии «Контент-анализ и словесный акт» считает, что для «удобства» изучения структуры «политического мифа», его специфических особенностей следует сконцентрировать внимание на ключевых политических символах, встречающихся в потоке политических заявлений и глубоко внедрившихся в жизнь современного общества, ставших «личным опытом» каждого человека. Ключевые политические символы выступают как в словесной форме в виде политических терминов, концепций и т. п., так и в изобразительно-выразительной форме в виде флагов, государственных гербов, памятников и т. п. Анализ политически значимой информации, в основе которого должен лежать лишь учет частоты распространения ключевых политических символов, позволяет, по её мнению, выявить наиболее характерные черты тех или иных политических доктрин, течений, взглядов и т. д. . Весьма существенна роль в политической культуре религии, которая заметно влияет на политическую деятельность и политические отношения. Это характерно для многих стран. Так, французский политолог А. Дюамель показал, что религиозный фактор существенным образом влияет на политический выбор французских избирателей. Более того, религиозный фактор почти в четыре раза больше воздействует на избирателей, чем фактор пола, в восемь раз больше, чем фактор профессии, в девять раз больше, чем фактор возраста1044. Тем более, что во Франции в конце 1980-х годов около 85 % французов, хотя бы формально, считалось католиками . Отмечая значение религии, надо различать, считают французские политологи, не только религиозную принадлежность избирателей, но и их религиозную активность (убежденность). Анализ религиозной принадлежности французского электората показывает, что чем религиознее избиратель, тем больше вероятности, что он проголосует за более «правового» кандидата. Политика в значительной мере представляют собой результат искусства. Она нередко проводятся по законам искусства. Люди живут в ней по этим законам. В рамках художественного моделирования политики заметную роль играют различные виды искусства. Всё их многообразие можно свести к пространственным, временным и пространственно-временным. К первым, например, принадлежит изобразительное и архитектурно-прикладное искусство, ко вторым - словесное и музыкальное искусство, к третьим - актёрское и хореографическое искусство1045. В политической практике, например, часто используется художественная литература. Прежде всего это относится к поэзии. Для агитационных материалов в России характерно ограниченное использование фотографий (в частности, фотографий политических кандидатов, как правило, имеющих «официальный» характер), почти полное отсутствие рисунков, слабое использование иконических знаков вообще. Хотя графические изображения символов кандидатов и партий использовались довольно часто. Большую символическую нагрузку в политической культуре несут национальные (государственные) гимны, которые представляют собой, как пишет К. Серулоу, «музыкальный эквивалент девиза, герба и флага страны. Как таковые они представляют идентичность или характер нации - её настроение, желания и цели, как они сформулированы теми, кто стоит у власти. Гимны, подобно другим национальным символам, становятся чем-то вроде "визитной карточки" нации. Они суть современные тотемы - знаки, с помощью которых народы отличают себя друг от друга или подтверждают границы своей "идентичности"»1046. Подавляющее большинство партий и кандидатов используют в избирательной кампании музыкальные клипы. Большую роль в политической культуре играют театрализация и элементы праздника. Нередко их использование в избирательной кампании приводит к вовлечению в нее значительного числа избирателей. Некоторые из них, активно используемые в советский период, описаны, например, А. И. Мазаевым1047. Невозможно переоценить влияние на политический выбор юмора, который в той или иной мере характеризует политическую культуру, а также менталитет политических субъектов и контрсубъектов1048. Как показали Д. С. Лихачев и А. М. Панченко, смех заключает в себе и разрушительную, и созидательную силу. Он нарушает существующие в жизни отношения и значения, показывает их бессмысленность и нелепость, «оглупляет», «вскрывает», «разоблачает», «обнажает», возвращает миру его «изначальную» хаотичность, отвергает неравенство и всё, что к нему ведет, на время снимает с человека обязанности соблюдать существующие в данном обществе нормы поведения. Но он же создаёт - хотя и в воображении - новый мир: мир нарушенных отношений, мир нелепостей, мир логически не оправданных соотношений, мир свободы от условностей, желанный и беспечный мир, мир антикультуры, противостоящий миру осмеиваемой культуры. Он даёт человеку ощущение своей «отстранённости», незаинтересованности в происходящем или случившемся, снимает психологические травмы, облегчает людям их трудную жизнь, успокаивает и лечит, восстанавливает в своей сфере нарушенные в другой сфере контакты между людьми, превращает их в своего рода «заговорщиков», видящих и понимающих что-то такое, чего они не видели до этого или чего не видят другие . Основные функции смеха в политической культуре - обнажать, обнаруживать правду, раздевать реальность от покровов этикета, церемониала, искусственного неравенства, от всей сложной знаковой системы данного общества. Высмеять означает духовно уничтожить конкурента. В качестве каналов производства и трансляции такого смеха являются Интернет, персональные встречи политиков и их доверенных лиц с избирателями, их одежда, внешний вид, жесты, мимика, радио, телевидение, газеты, театральные подмостки, устное народное творчество (анекдоты, сказания, слухи, сплетни), листовки, плакаты. Сатира, пародии, балагурство, глум, юмор, притворство, ругательство, ирония, шутка, дурачество - вот наиболее распространенные формы проявления смеха в политической культуре. K аналитическим элементам политической культуры относятся познавательные, оценочные и нормативные сегменты-модели, описывающие и регулирующие политическую деятельность и политические отношения. Политические знания, ценности и оценки, мораль и право во многом определяют характер принимаемых участниками политического процесса решений. K сожалению, нынешняя политическая культура, особенно в нашей стране, испытывает глубокий политико-познавательный и нравственно-правовой дефицит, кризис ценностей и оценок. Для многих нынешних избирателей традиционные ценностные, моральные и правовые устои оказались разрушенными. По убеждению Б. Кроче, моральное сознание Европы к началу XX века было больным: вначале рухнула вера в религию, затем в рационализм и либерализм . П. Сорокин в книге «Власть и мораль», написанной совместно с американским социологом У. Ланденом, отмечал ряд характерных для политических деятелей черт. С его точки зрения, чем больше власти у правящей верхушки, тем преступней она и безнаказанна. Поведение политиков имеет тенденцию к безнравственности. В их среде доминирует скорее «моральная шизофрения», чем действительно позитивная мораль. Здесь больше себялюбцев, циников, агрессивных карьеристов, бездумных, чем в любой другой социальной группе1049. Достаточно подвижными являются и ценностные (оценочные) доминанты политической культуры. Так, во Франции на смену доминантной мечте об идеальном будущем обществе, универсальным общественным проектам, стремлению «выковывать нового человека» к концу 1970-х годов пришла иная доминанта - «жить сегодняшним днём», «здесь и теперь», «выращивать свой садик», «сохранить себя молодыми» (что характерно и для современной России), ценности традиционного консерватизма (религии, патриархальной семье, порядку и дисциплине) . В 1984 году около 30 % опрошенных французов превыше всего ставили традиционные ценности: семью, труд, родину, порядок1050. Доля лиц, требовавших уменьшить вмешательство государства в экономику и расширить свободу предпринимательства, возросла с 33 % в 1973 г. до 72 % в конце 1984 г.1051. Позитивно оценивали понятие «социализм» 56 % опрошенных в апреле 1980 г. и 45 % в феврале 1985 г., понятие «национализация» - соответственно 40 и 33 %, понятие «планирование» - 43 и 37 %. Напротив, доля лиц, относящихся позитивно к понятию «конкуренция», возросла с 67 % в апреле 1980 г. до 71 % в феврале 1985 г., к понятию «прибыль» - соответственно с 37 до 47 %. Происходила и реабилитация понятия «либерализм»1052. Однако они не хотели при этом терять «социальные достижения». В 1984 г. 73 % опрошенных хотели сохранить 5-ю неделю оплачиваемого отпуска, 66 % - налог на крупные состояния, 50 % - закон об уменьшении пенсионного возраста с 65 до 60 лет; 55 % опрошенных не хотели облегчения процедуры увольнения с работы ради гибкости рынка труда, 47 % не одобряли идеи развития частной системы медицинского страхования за счёт государственных касс социального обеспечения1053. В апреле 1980 г. 61 % опрошенных положительно воспринимали термин «участие» (в общественно-политической жизни), а в феврале 1985 г. - 70 % . Согласно разработанной Б. Катля концепции культурно-психологической эволюции современной Франции, в 1930-1940-х годах здесь господствуют ценности стабильности и ригидные нормы образа жизни «утилитаристского сельского общества». В 1960-е годы доминируют ценности удовольствия, досуга, моды и потребления, «модернистского инновационного изменения», типичные для авантюрного стиля жизни. С конца 1960-х и в 1970-е годы нарастает девальвация американизированных индустриально-технократических ценностей, на их смену приходит, во-первых, ценностная доминанта пассивного, спокойного, «безопасного» образа жизни в кругу семьи и друзей, во-вторых, маргинальная, асоциальная и абсентистская ценностная доминанта, предполагающая в то же время формальное соблюдение господствующих социальных норм, отсутствие духа протеста. В 1980-х годах усиливается доминанта ценностей морального консерватизма, порядка, иерархии, собственности, специфического образа жизни1054. Заметные изменения в ценностных доминантах произошли за годы советской власти. Так, на вопрос: «Что бы я делал, если бы все мог?» - в 1927 г. 32 % из всех опрошенных молодых людей (3452 человека) решили в этом случае проявить заботу о личном благополучии. В исследовании 1967 г. таких оказалось в 2 раза меньше (16 %). В то же время выбравших различного рода общественно полезные виды деятельности в 1927 г. было 12 %, а в 1967 г. - 52 %1055. Важным сегментом-моделью, составляющим содержание политической культуры, являются политические программы, моделирующие и регулирующие политику, политическую деятельность и политические отношения. В той или иной мере их имеют, как правило, все участники политического процесса (например, избиратели, кандидаты, группы поддержки кандидатов). В числе этих программ можно назвать программы формирования у избирателей мотивации на участие в выборах, принятия и реализации решений, программы исследования окружающей среды, программы политической рекламы и паблисити, программы составления текста рекламного сообщения, выступления на телевидении или радио, подготовки статьи для газеты, распространения рекламных сообщений, персональных встреч кандидата с избирателями, подготовки выступления кандидата перед избирателями, формирования целей избирательной кампании, выбора целевых групп избирателей, определения кандидатов, построения имиджа кандидата, контроля и оценки выборов, работы со средствами массовой информации, финансового или юридического обеспечения кампаний. Важным элементом политической культуры являются предвыборные программы (предлагаемые варианты решения стоящих перед обществом и людьми проблем, предлагаемые варианты политического курса) партий и кандидатов, а также ориентации участников выборов на эти программы. Эти программы могут принадлежать «независимым» кандидатам или партиям, от имени которых их выдвигают и отстаивают кандидаты. Избиратели могут обращать особое внимание либо на их содержание, либо на их форму, либо на то и другое одновременно. Но в любом случае важно, в какой мере они совпадают с представлениями избирателей о путях решения государственных и общественных проблем и о важности самих этих проблем. Выдвигаемые партиями и кандидатами проблемы по отношению к ним избирателей могут быть дифференцированы на четыре группы: 1) проблемы, которые вообще не интересуют избирателей; 2) проблемы, которые волнуют избирателей, но считаются ими производными от других, более фундаментальных проблем, или менее важными по сравнению с ними; 3) проблемы, которые избиратели считают важными, но не связывают возможность их решения с результатами выборов; 4) проблемы, которые избиратели не только считают важными, но и связывают возможность их решения с результатами выборов. Именно последняя группа проблем определяет отношение избирателей к голосованию. На них и должны сосредотачиваться кандидаты и их группы поддержки. Им следует предложить свой вариант решения этих проблем, отличный от вариантов других кандидатов. Избиратели, которые считают выдвинутую кандидатом проблему важной и связывают возможность её решения с результатами выборов, могут по-разному относиться к предлагаемому им варианту решения. Среди них можно выделить тех, кто: 1) полностью согласен с этим вариантом; 2) лишь частично согласен с ним и имеет к нему замечания и дополнения; 3) занимает по отношению к нему нейтральную позицию, не вырабатывая определенного отношения; 4) полностью отвергает его, отдаёт предпочтение варианту другого кандидата или своему собственному. Каким может быть содержание этих проблем и путей их решения с точки зрения тех или иных групп избирателей - это выясняют кандидаты и их группы поддержки, опираясь как на собственные исследования, осуществляемые с помощью или без помощи различного рода экспертов-консультантов, так и на уже проведенные специалистами исследования. И в том, и в другом случаях полученная информация служит основой выработки и апробации предвыборных программ. Проблемы и пути их решения, содержащиеся в предвыборных программах, можно дифференцировать, во-первых, на экономические, социальные, политические и духовные, во-вторых, на стратегические и тактические, в-третьих, на общенациональные и региональные (местные). В любой избирательной кампании, как правило, функционируют все эти виды проблем. Но в одной из них могут доминировать одни виды проблем, в другой - другие. Для предвыборных программ избирательных кампаний общенационального уровня характерны общенациональные проблемы, для предвыборных программ избирательных кампаний регионального (местного) уровня - региональные (местные) проблемы. Например, если на федеральных выборах декабря 1993-го большинство кандидатов от Новосибирской области выдвигало прежде всего такие проблемы, как реформирование страны, становление рыночной экономики, взаимоотношения между центральными российскими органами государственной власти и субъектами Российской Федерации, борьба с разгулом преступности, то весной 1994-го, баллотируясь в местные органы представительной власти, часть наиболее здравомыслящих кандидатов (в том числе и потерпевшие поражение в декабре 1993-го) в своих программных заявлениях и обращениях больше говорила уже о строительстве метро в г. Новосибирске, обеспечении города теплом и горячей водой, городском транспорте, укреплении городской милиции. В местных выборах преобладают тактические проблемы, в общенациональных стратегические. Предложенная выше дифференциация элементов политической культуры, понимание её как системы знаний, оценок и норм политической деятельности и политических отношений может служить вполне надежным основанием для типологии политических культур. Эти знания, оценки и нормы не только моделируют политику, но и ориентируют в ней политических субъектов. Различные их комбинации выступают в качестве ориентаций людей в политике и входят составной частью в политические ориентации в целом. Они составляют «внутреннее содержание», всеобщие, необходимые и достаточные элементы всякой политической культуры. В данном направлении двигались многие исследователи политической культуры. Основываясь на результатах массовых опросов населения Великобритании, Италии, Мексики, США, ФРГ и следуя за М. Вебером, Г. Алмонд и С. Верба открыли три идеальных («чистых») пратотипа политической культуры: патриархальная политическая культура (или «провинциалистская», «приходская политическая культура» - parochial political culture), подданическая политическая культура (или субъектная, «политическая культура зависимости» - subject political culture) и активистская политическая культура (или «политическая культура участия» - participant political culture). В основу этой классификации они кладут тип ориентации политического субъекта на «специализированные политические объекты» или «частотность различных видов когнитивной, аффективной и оценочной ориентаций в отношении политической системы в целом, аспектов ее входа и выхода и самого себя как политического субъекта. В одной «частотность ориентаций на специализированные политические объекты... достигает нуля». Другая характеризуется «высокой частотностью ориентаций в отношении дифференцированной политической системы, в то время как ориентации в отношении тех объектов, которые характеризуют вход, а также в отношении самого себя как активного участника находятся на нулевом уровне». В третьей «все ориентации достигают высокой частотности. Первая политическая культура доминирует в обществе, в котором ещё не сформировалась или только стала формироваться политическая система. Здесь не существует ожиданий от политической системы и не имеется установок на её изменение, нет специализированных политических ролей. Они не дифференцированы. Политические ориентации неотделимы от религиозных и социальных. Знания о государстве, эмоции и суждения о присущих ему ценностях почти отсутствуют. Основная часть населения аполитична, замыкается на своей приверженности родной деревне, родному городу или региону. Она характерна для слаборазвитых стран (например, африканских племен), но может сохраняться и в индустриально развитых странах (например, местных замкнутых общинах). Вторая политическая культура характеризуется преимущественно пассивным отношением к политической системе. Здесь личность осознает особый авторитет правительства, испытывает по отношению к нему положительные и отрицательные эмоции, оценивает его как законное или незаконное, но она отстранена от конкретных механизмов политической системы, у ней отсутствует стремле- ние к активному участию в функционировании политической системы. Государственная власть представляется в основном как источник норм, которые регламентируют общественную жизнь и которым следует подчиняться вследствие угрозы наказания или ожидания благ. Третья политическая культура характеризуется отчетливой ориентацией индивидов на активную роль в политической системе вне зависимости от позитивного или негативного отношения к ее отдельным элементам или системе в целом. Люди считают, что источником принимаемых решений здесь является не только государственная власть, но и активность (участие) заинтересованных лиц и групп общества. Сочетание этих трёх «идеальных типов» образует «три типа систематически смешанных политических культур: 1) патриархально-подданическую, 2) подданическо- активистскую и 3) патриархально-активистскую», а также 4) патриархально- подданическо-активистскую. Для первого типа характерно то, что «значительная часть населения отвергает исключительные притязания диффузной племенной, деревенской или феодальной власти и проявляет лояльность в отношении более сложной политической системы со специализированными центральными правительственными структурами». Почти все народы прошли через него. Особенность второго типа состоит в том, что значительная часть населения проявляет «специализированные ориентации на вход», «активистские самоориента- ции», а остальная - продолжает оставаться ориентированной в большей мере на авторитарную правительственную структуру, придерживается относительно пассивной системы ориентаций (например, в Германии, Италии, Франции XIX и ХХ вв.). Третий тип характерен для развивающихся стран, избравших путь западной демократии, задача которых - не разрушая патриархальные системы на выходе, превратить их в группы интересов на входе. Последний (четвертый) тип смешанной политической культуры формируется по мере совершенствования политической системы, когда патриархальные и подданические ориентации адаптируются к активистской политической культуре и поглощаются ею. Это есть такой тип, в основе которого лежит активистская политическая культура, интегрировавшая отдельные элементы патриархальной и подданической политических культур. Для него характерно, что граждане активно участвуют в политике, чтобы сообщить (но не навязать) свои предпочтения правительству, и вполне осознанно дают ему значительную свободу для маневра1056. Г. Алмонд и С, Верба считают его наиболее оптимальным и называют «культурой гражданина» (civic culture), или «гражданской культурой». Наиболее явно он проявился, по их мнению, в США и Великобритании, а другие страны имеют от него ту или иную степень отклонения. В данной концепции чрезвычайно важным представляется выделение в качестве основания типологии политической культуры дифференциация ориентаций политических субъектов. Эти ориентации составляют «внутреннее содержание», всеобщие и необходимые элементы всякой политической культуры, в том числе и различных ее субкультур. С точки зрения американского политолога Д. Элазара, политическая культура США есть синтез трёх политических субкультур: «индивидуалистической», «моралистической» и «традиционалистической». Эти субкультыры, по его мнению, уходят корнями в политический порядок, рассматриваемый, во- первых, как рынок (marketplace), во-вторых, как содружество (commonweation)1057. Х. Экстайн (США) предложил подразделить политическую культуру западных стран на три типа: 1) относящуюся к политической системе, основанной на согласии (Великобритания); 2) относящуюся к политической системе, основанной на механизме интеграции, внутреннее сцепление которой обеспечивается исключительно принципом разделения политической ответственности (США); 3) относящуюся к общинной политической системе, основанной на отношениях солидарности между обособленными группами (Норвнгия). Г. Лем- бух (ФРГ) насчитывает три типа политических культур, в которых доминируют: 1) модели конкуренции (в ней конфликты преодолеваются, когда определенное решение получает поддержку необходимого большинства голосов тех, кто причастен к принятию решения); 2) модели пропорционализма (в ней формально конфликты решаются в рамках модели конкуренции, но фактически основным средством их преодоления является сотрудничество между правительством и парламентом); 3) модели бюрократической иерархии (в ней пути решения конфликтов определяются авторитарными методами). А. Липхарт (Нидерланды) выделяет типы политической культуры, основанные на: 1) демократии товарищества (консосиальной демократии), характеризующейся резко выраженной социальной неоднородностью общества, отличающегося высокой организованностью (Нидерланды); 2) центробежной демократии, для которой свойственны социальные иммобилизм и нестабильность (Франция III и IV республик, Италия, Веймарская Германия); 3) центростремительной демократии с присущей ей однородностью и высоким уровнем стабильности1058. Е. Вятр различает политическую культуру докапиталистических обществ и политическую культуру капиталистических обществ. В каждой из них выделяет основные и второстепенные типы. K основным типам политической культуры докапиталистических обществ он относит племенную, теократическую и деспотическую, называя их традиционными, к второстепенным - патрицианскую и дворянскую, называя их политической культурой сословной демократии. Капиталистическому обществу, с его точки зрения, присущи: буржуазно демократическая и автократическая политические культуры. Первая из них подразделяется на консервативно-либеральную и либерально демократическую, а вторая - на авторитарную и тоталитарную. Кроме того, он называет политическую культуру социалистической демократии . Ф. М. Бурлацкий и А. А. Галкин строят следующую базовую модель типологии политической культуры: 1) архаическая политическая культура, характеризующаяся отсутствием дистанции между обществом и государством, высоким уровнем коллективизма и активности граждан при решении общих проблем; 2) элитарная политическая культура, характеризующаяся углублением дистанции между гражданским обществом и государством, ослаблением чувства коллективизма, отстранением основной части общества от решения политических проблем, низким уровнем политической активности большинства его членов; 3) представительная политическая культура, характеризующаяся возникновением опосредованных форм связи между гражданским обществом и политической системой, сочетанием индивидуальных и коллективных форм поведения, более высокой, чем при элитарной политической культуре, степенью политизации общества; 4) политическая культура высокой гражданственности, характеризующаяся ликвидацией дистанции между гражданским обществом и политической системой, их слиянием, высоким уровнем коллективизма, перманентной политической активностью во всех сферах общественной жизни1059. Э. Я. Баталов выделяет рыночную политическую культуру и этатистскую политическую культуру. Первая связывает решение политических проблем с механизмами купли-продажи, ориентирует на конкуренцию, партикулярное (индивидуальное, групповое, национальное) существование, стихийность и отрицание бюрократизма, вторая связывает решение политических проблем с механизмами государственного регулирования, ориентирует на приоритет государственных интересов по отношению к партикулярным интересам, организованность, бюрократическое управление1060. В основу классификации политических культур может быть положена, как нам представляется: во-первых, спецификация направленности их моделирования и регулирования, того, что они моделируют и регулируют; во-вторых, спецификация способов моделирования и регулирования, того, как они моделируют и регулируют. Первая составляет спецификацию содержания политической культуры, вторая - спецификацию её формы. Это - два наиболее фундаментальных, общих и достаточно абстрактных критерия дифференциации политических культур. Моделирование и регулирование может быть направлено либо на тотальные (целостные) социальные единицы человеческого бытия (на социальные общности, коллективы), либо на индивидуальные его единицы (на человеческих индивидов). В первом случае мы имеем социально-направленную политическую культуру (например, направленную на ту или иную политическую партию), во втором - индивидуально-направленную политическую культуру (направленную на индивида-субъекта, например, на того или иного кандидата на государственную должность). Способы же моделирования и регулирования в указанных направлениях определяются: во-первых, степенью рациональности-иррациональности содержащихся в политической культуре моделей; во-вторых, степенью их символичности-прагматичности; в-третьих, степенью диалогичности-монологичноси их взаимоотношений с другими идеями (и культурами). Начнем с первого критерия - степени рациональности-иррациональности. Всякая культура несёт в себе рациональные (осознаваемые) и иррациональные (неосознаваемые) пласты. Поэтому в качестве критерия типологии политических культур может выступать степень их рациональности, которая имеет важное методологическое и общее культурологическое значение, лежит в основе более фундаментальных философских дифференциаций. При этом в философии рациональность чаще всего рассматривается как совокупность методов мыслительной деятельности, опирающихся на рассудок и разум (Э. Гуссе- рель, В. И. Вернадский, М. К. Мамардашвили, П. Сорокин)1061. В экономической науке под рациональностью нередко понимается кратчайший путь достижения цели при минимальной затрате средств или, конкретнее, максимизация прибыли при минимизации издержек, т. е. эффективность экономической деятельности (Р. Беккер, Дж. Колеман, Ю. Эльстер). В социологии рациональность рассматривается как характеристика поведения человека в соответствии с общезначимыми и общепринятыми социальными нормами и ценностями (М. Вебер, Э. Гидденс, И. Гофман, Э. Дюркгейм, О. Конт, К. Маркс, В. Парето, Э. Фромм, Ю. Хабермас)1062. Оппозиция рационализма и иррационализма является едва ли не основной в истории философии. Развернувшаяся здесь дискуссия по проблеме рациональности привела в своё время к формированию целых философских школ и направлений, в частности, классического рационализма 17-18 вв., противостоящего не только средневековой схоластике, религиозному догматизму, всякому иррационализму вообще, но и сенсуализму (эмпиризму) нового времени. Проблема рациональности рассматривалась такими философами первой половины ХХ столетия, как А. Бергсон, Э. Гуссерель, М. Хайдеггер, К. Ясперс. В начале ХХ века М. Вебер возрастание рациональности положил в основу классификации своих идеальных типов социального действия (выделив реактивно-подражательное, традиционное, аффективное, ценностно-рациональное и целерациональное социальное действие) и идеальных типов общества (выделив традиционное и индустриальное общества), а К. Юнг - в основу классификации психологических типов людей (выделив у них рациональные и иррациональные психические функции). Мера рациональности составляет сущностную характеристику различий таких глобальных типов культуры, какими являются культура Запада, культура Востока и культура России, о чем говорили, например, многие участники «круглого стола», проведенного в 1992 году в теоретическом клубе «Свободное слово» при Союзе кинематографистов России1063. Она составляет определяющую характеристику выделенных выше типов политических моделей. Сама же рациональность, как заметил В. С. Швырёв, должна быть понята достаточно широко, в русле лучшей философской традиции. Её надо освободить от ограниченностей и деструкций, перестать сводить лишь к научному познанию , к способности эффективного решения задач. Более того, она не может быть сведена к знанию вообще. По K. Хюбнеру «рациональность выступает всегда в одинаковой форме, а именно: семантически - как тождественное фиксирование правил определенного смыслового содержания..., эмпирически - как применение всегда одинаковых правил объяснения..., логико-оперативно - как применение расчета (калькуляции)..., нормативно - как сведение целей и норм к другим целям и нормам... Рациональность, следовательно, есть нечто формальное. Оно относится только к уже положенному содержанию, например, к содержанию науки или содержанию мифа» . Г. Ленк насчитывает двадцать одно значение термина 4 «рациональность» . Рациональность - рассудочное и разумное в образе жизни, деятельности и отношениях людей. Она появляется в культуре лишь на определенной стадии её развития, формируется как специфический тип ориентации людей в мире, связана с определенными типами его нормативно-познавательно-оценочных моделей, своеобразными способами работы с ними. Со времен Платона, Аристотеля, Августина, Фомы Аквинского, Вильгельма Оккама, а затем Декарта, Лейбница, Локка, Канта, Фихте, Гегеля понятие разума являлось одним их ключевых в философии. Согласно И. Канту, мышление выступает как способность формулировать единство в сфере человеческого опыта. В нём выделяются два уровня: рассудок, создающий единство посредством правил (категорий), и разум, создающий единство правил рассудка по принципам, т. е. организующий не чувственный материал, не опыт, а сам рассудок. Разум применяется двумя способами: формально (логически) и реально (трансцендентально). В первом случае разум производит опосредованные выводы (умозаключения), во втором - понятия, или идеи. Последние же есть телеологический закон, целесообразное (телеологическое) единство, единство через цель и целей, детерминирующих (побуждающих) действия (и высказывания) людей. Основная функция разума - указывать цели и устанавливать иерархию целей человеческой деятельности. Высшее понятие разума - это идея блага. Действовать (и высказываться) разумно - значит руководствоваться идеей блага, выбирать (посредством воли) только то, что разум признает практически необходимым (целесообразным), т. е. добрым1064. Рассмотрение сущности разума через понятие цели характерно также для Платона, Аристотеля, средневековой традиции, Лейбницы. В частности, Аристотель основной функцией разума считал постижение целей, блага, наилучше- го1065. Рациональная культура характеризуется доминированием в ней, во- первых, нацеленных на миропонимание более или менее адекватных и глубинных (открывающих глубинные слои бытия) знаний, во-вторых, моральноправовых норм, определяющих исходные ориентиры людей в их в отношениях с Миром и друг с другом, в-третьих, программ, регулирующих реальную деятельность и отношения людей и ориентирующих их не только в предметном мире, но и в смысловых жизненных ценностях и идеалах, в-четвертых, индивидуально-авторского (а не коллективно-анонимного) начала, в-пятых, теоретических построений (с использованием гипотез, эксперимента, дедукции, целостных схем-моделей), нормативно-ассимиляционной упорядоченности (организованности) и творчески-конструктивной самокритики. Иррациональная же культура - это то, что К. Юнг назвал «коллективным бессознательным», и куда относят такие явления, как игру, ритуалы (например, шаманизм), мифы (по Юнгу - «коллективные сновидения»), религию, искусство (глубочайшие корни которого, по мнению О. Ранка, уходят в «аутопластическую имитацию» вырастания и высвобождения из материнского чрева). Она, следовательно, характеризуется доминированием в ней чисто игровых, традиционно-нормативных, мифологических, религиозных, оценочных (идеологических), художественных идей- моделей. Иррациональность часто понимается как нечто лежащее «вне логики, вне самого разума..., как бытийность, вне сознания существующая и именно в этом качестве - "нечто вне"...»1066. Она «апеллирует не к разуму, а к чувствам»1067. «А ведь именно такая "слепая" стихия и получила в философии - начиная с античности - характеристику "иррациональной"... Согласно неокантианцам, сущее по своей природе иррационально, и только трансцендентальный субъект вносит в мир рациональное начало, оформляя хаотическое многообразие с помощью категорий рассудка... или регулятивных идей разума... Бытие иррационально, и только субъект вносит в него смысл и порядок»1068. Другой критерий типологии политических культур - степень символичности-прагматичности. Любая политическая культура всегда так или иначе соотнесена, во-первых, с действительным миром политики, которая может быть 12 либо символической (семантической), либо прагматической , во-вторых, с другими политическими культурами. Символическая культура предполагает замещение (выражение, моделирование) политической действительности, прагматическая культура - регулирование этой действительности и включенности в неё. Всякая политическая культура одновременно в той или иной степени сим- волична (т. е. соотнесена с действительным миром политики, замещает, выражает его собой) и прагматична (т. е. соотнесена с его субъектами, включена в их деятельность и взаимоотношения). Однако в символической политической культуре доминирует символизация политического мира, в прагматической - его прагматизация. В первой преобладает ориентация на слова-высказывания, во второй - ориентация на дела-действия. Для прагматической политической культуры наибольшей значимостью обладает практика, для символической - её знаковое выражение. Поэтому способы моделирования и регулирования политической деятельности и политических отношений определяются доминированием тех или иных содержащихся в политической культуре сегментов-моделей: а) рационально-нормативных и интегративных (в этом случае мы имеем рационально-прагматический способ моделирования и регулирования, рационально-прагматическую политическую культуру); б) познавательных (в этом случае мы имеем рационально-символический способ моделирования и регулирования, рационально-символическую политическую культуру); в) традиционально-нормативных (в этом случае мы имеем иррациональнопрагматический способ моделирования и регулирования, иррациональнопрагматическую политическую культуру); г) игровых, мифологических теологических, художественных (в этом случае мы имеем иррационально-символический способ моделирования и регулирования, иррационально-символическую политическую культуру). Из вышеизложенного следует, например, что рационально-прагматическая политическая культура основана на доминировании в ней рациональнонормативных идей и программ. Субъекты и контрсубъекты политики ориентированы здесь преимущественно на политические программы. Кроме того, политическая культура может быть диалогической (и, следовательно, открытой для диалога) или монологической (и, следовательно, закрытой для диалога), которые отличаются друг от друга . «Разум современный, ХХ (?) века, диалогический»4. «ХХ век выявил необходимость общения (а не гегелевского "снятия") уникальных, несводимых друг к другу, но - диалогически об ращенных друг к другу культур»1 (и политических культур - тоже). В диалогической политической культуре доминирует диалогический способ моделирования и регулирования политической деятельности и политических отношений, в монологической - монологический способы моделирования и регулирования. Соединенные с критериями рациональности-иррациональности, символичности-прагматичности они дают определенный набор спецификаций способов моделирования и регулирования политики, политической деятельности и политических отношений, а также, следовательно, и соответствующих им типов политических культур. Таким образом, политическая культура или субкультура может быть (рис. 7.3.1): а) подданнической и гражданской; б) иррационально-монологической и рационально-монологической; в) иррационально-диалогической и рационально-диалогической; г) прагматико-монологической и прагматико-диалогической; д) символически-монологической и символически-диалогической; е) иррационально-символической и рационально-символической; ж) иррационально-прагматической и рационально-прагматической; з) индивидуально-направленной и социально-направленной. Степень рациональности max 100 % Рационально символическая Иррационально символическая Степен Рационально прагматическая Иррационально прагматическая min Рационально монологическая Иррациональномонологическая (0 %) Рационально диалогическая Иррационально диалогическая Прагматикомонологическая Символически- монологическая max (100 %) Степень символичности Рис. 7.3.1. Основные виды политических культур и субкультур (по степени рациональности, диалогичности, прагматичности и символичности) Если сопоставить данные спецификации с ранее выделенным критерием направленности политической культуры, то выясняется, что социальнонаправленная политическая культура всегда носит монологический иррациональный характер. Она может быть либо иррационально-символической моно- логический, либо иррационально-прагматической монологический. Индивидуально-направленная политическая культура может быть иррациональносимволической монологической (объектной - рассматривающей другого индивида в качестве объекта, а не субъекта политики), иррациональнопрагматической монологической (объектной), рационально-символической диалогической (субъектной - рассматривающей другого индивида в качестве субъекта политики, а не его объекта) и рационально-прагматической диалогической (субъектной). Рациональная индивидуально-личностно-направленная политическая культура всегда диалогична. «Диалогическое отношение как единственная форма отношения к человеку-личности, сохраняющая его свободу и незавершенность»1069, поскольку «личность не объект, а другой субъект»1070. Выделенные нами типы политических культур - это, если следовать традиции И. Канта и М. Вебера, «чистые идеальные типы», теоретические (идеальные) репрезентант-конструкции. Они «быть может, так же мало встречаются в реальности, как физические реакции, которые вычислены только при допущении абсолютно пустого пространства»1071, не извлекаются из политической практики и эмпирических данных, а являются «созданным нами самими чисто мыслительным образованием», рассматриваются «не как цель, а как средство» познания, как масштаб для последующего соотнесения с ними эмпирической реальности1072, представляют собой вариант кантовских синтетических понятий, о которых пишет И. Кант в «Критике чистого разума»1073. Социально-направленная иррационально-символическая монологическая политическая культура характеризуется высокой символизацией элементов политики, политической деятельности и политических отношений, которые делятся на те, которые имеют определенное значение (являются значимыми, выраженными), и на те, которые такого значения не имеют (являются сущностными). Вторые как бы перестают существовать для субъектов и контрсубъектов политики, переводятся ими в политическое небытие. Реальная сущность происходящего отделяется от его знаковой сущности. Здесь доминируют слова, знаки, символы, а не реальные действия и вещи. Высока роль ритуала. Большинство политических процедур требуют ритуала и становятся ритуалом. Конкуренция между политиками ощущается, воспринимается, вспоминается, представляется, воображается как конкуренция за место в должностной государственной иерархии и место в общественной системе в целом. Проигрыш означает потерю соответствующего места в политической иерархии, своего значения в политической системе и, следовательно, политическую гибель, политическое небытие. Социально-направленная иррационально-прагматическая монологическая политическая культура характеризуется практицизмом субъектов и контрсубъектов политики. Они ставят перед собой реальные (достижимые) цели и не жертвуют интересами «дела» ради мнимой (с их точки зрения) значимости. Здесь доминируют дело, практическая политическая деятельность и реальнопрактические (а не виртуальные) политические отношения, сущностное, здравый смысл, а не слово, значимое, выраженное, символическое, ритуальное, игровое, мифическое, традиционально-нормативное, святое. Высоко ценятся полезные знания и недооценивается теоретическое мышление. Практика становится мерой реальности. Несущественное для человека исключается из политической культуры. Отсюда её упрощение, попытка десемиотизации. Значение того или иного элемента политики определяется не его соотнесенностью с сущностями другого ряда, а включением в определенный ряд, принадлежностью к какому-нибудь целому. Целое доминирует над частями, общее - над частным. Единица вне системы значения не имеет, воспринимается враждебно. Сама же система строится как изменяющаяся по мере присоединения к ней новых элементов. Старое - плохое, неценное, хаотическое состояние, новое - хорошее, достойное, ценное, организованное, подчиненное правилам соединения элементов в целое. В обеих политических культурах индивид-субъект не автономен, не самостоятелен. Его насущные потребности либо признаются низменными (унизительными), либо вообще объявляются несуществующими. Индивидуально-направленная иррационально-символическая монологическая (объектная) политическая культура освобождается от практицизма и господства коллектива. Здесь доминирует иррациональность, символизм, направленность на индивида-субъекта и его слово, а не на коллектив и практицизм. Но сам индивид-субъект рассматривается как объект чужого влияния, с которым в лучшем случае можно вести назидательный монолог, но не равноправный диалог. Индивидуально-направленная иррационально-прагматическая монологическая (объектная) политическая культура, сохраняя черты индивидуальнообъектной направленности и иррационализма, оказывается ориентированной на практику. Индивидуально-направленная рационально-символическая диалогическая (субъектная) политическая культура, наоборот, рассматривает всех индивидов как равноправных и равнозначных потенциальных или актуальных субъектов и контрсубъектов политики, политической деятельности и политических отношений. В ней доминируют рациональность и символизм. Индивидуальнонаправленная рационально-прагматическая диалогическая (субъектная) политическая культура освобождается от власти слов и от власти целого (коллектива) над частями (индивидами-личностями). Личность имеет самостоятельную ценность вне зависимости от того, кого она представляет. Общество (народ, целое) - объединение личностей. Здесь доминирует направленность на личность и дело, а не на коллектив и слово. Кроме того, политическая культура может быть ориентированной преимущественно либо на прошлое, настоящее или будущее, либо на «здесь» (например, Россию) или «там» (например, Запад-Север или Восток-Юг). В соответствии с этим можно выделить следующие типы политических культур, теоретически возможных, например, в России: ориентированную на настоящее, прошлое или будущее Запада (Севера), ориентированную на прошлое, настоящее или самобытное будущее самой России, ориентированную на прошлое, настоящее или будущее Востока (Юга). Эти ориентации так или иначе проявлялись в российской истории (например, при осуществлении петровских реформ начала XVIII века, в известной дискуссии середины прошлого века между «западниками» и «славянофилами» или в выступлениях участников «круглого стола», проведенного журналом «Вопросы философии» в 1992 году1074. Резюмируя существующие ныне в России взгляды на её будущее, А. А. Зиновьев выделил следующие варианты решения дилеммы «Запад-Россия» (в интерпретации K. М. Кантора): конвергенции, дивергенции, нольвергенции, трансвергенции со сверхзападной ориентацией и трансвергенции со сверхсамобытной ориентацией. Первый провозглашает необходимость соединения «преимуществ» социализма с «достоинствами» капитализма, второй обосновывает необходимость обособления России от Запада и от неславянских республик бывшего СССР, третий рекомендует слегка отступить к доперестроечной поре и утвердить умеренное взаимодействие России и Запада, четвертый предлагает ради «спасения» России полностью уподобить её Западу, пятый предполагает Запад во всём уподобить России1075. 7.3.