Из всех форм власти, представленных в гл. 2.2, особого внимания политологов требует та, которая определяется как государственная власть (англ. State power, State authority), или этакратия. Именно государственная власть является тем специфическим политикообразующим элементом человеческого бытия, который, благодаря своим свойствам, представляет собой исторически и логически первую (исходную), основную, всеобщую и необходимую специфическую предпосылку политической субъектности и политических отношений, а также политической деятельности и политики в целом. Государственная власть - это такая форма власти между людьми, которая возникает лишь на определённой стадии исторического развития человечества. Ей предшествуют другие - догосударственные - формы власти, развитие которых составляет содержание генезиса государственной власти - довольно длительного исторического процесса преобразования (трансформации), вытеснения и смены (замены) одних исторически сложившихся властных форм другими295 . В этом процессе можно выделить несколько основных и всеобщих исторических этапов (периодов, стадий, фаз, моментов). Первым таким историческим этапом является возникновение и развитие общинно-родовой и внутриплемен- ной власти. В науке существует как широкое, так и узкое понимание общины. Община (в широком значении термина) - это самые различные организации людей: городские коммуны, сельские общины, землячества, религиозные сообщества, профессиональные союзы, в ряде стран низовые административнотерриториальные единицы, включая сёла и города. В специальном (узком) значении под общиной имеется в виду исторически исходная форма организации людей - родовая община, территориально-родовая община и территориальная община. В обоих случаях под общиной понимается не общность и не объединение некоторого множества людей, а их специфическая организация. Любая община отличается целостностью, локальностью, совместностью и относительным постоянством проживания, деятельности и взаимоотношений относительно небольшого числа людей в общем для них поселении. Родовая община, возникшая примерно 42 тыс. лет назад, представляет собой не просто организацию, а организацию родственников - как кровных, так и брачных (некровных), а также близких и дальних. В неё иногда, в порядке исключения, могут входить люди, не имеющие с её членами ближнего или даже относительно дальнего родства и составляющие в ней лишь незначительную её часть, как правило, 1-2 человека. Ей присуща общность не только родства, но хозяйства, социальных связей, культуры (языка, религии, обычаев и т. д.), психического склада (менталитета) и власти. Свойственная ей целостность носит нерасчленённый, синкретический296 характер. В ней социальная, экономическая, духовно-психическая и властная формы деятельности, как и осуществляющие её человеческие индивиды и отношения между ними, органически (неразрывно, нерасторжимо) связаны, слиты друг с другом. В ней существует только присваивающее хозяйство - собирательство, охота, рыболовство, основанное на нерасчленённой на части общинной (общей, коллективной) собственности на основные, главные средства хозяйственной деятельности. Оно носит натураль- ный1 характер: его продукты, как правило, не подлежат обмену и продаже на стороне, вне общины, а распределяются и потребляются только внутри общины. Самоорганизация родовой общины означает внутреннюю упорядоченность, координацию, согласованность более или менее дифференцированных и автономных её частей - индивидов, семей, субкланов или линдж. Все или почти все взрослые члены родовой общины, как правило, более или менее чётко сначала ощущают, а затем и осознают, что окружающие их люди, с которыми они живут совместно и одновременно, представляют собой нечто единое и целостное, что эта целостность, существует для достижения определённых целей, хотя сами эти цели могут и не осознаваться ими. Эти цели принимаются ими как общие и значимые для них. Каждый член родовой общины считает себя таковым, отличает, отделяет себя от членов других родовых общин, признаёт других членов собственной общины в качестве своих, а членов других общин считает чужими. Большинство из них, если не все, преднамеренно, т. е. целенаправленно, осуществляют или готовы осуществить определённую деятельность, которая является для них основной, совместной, одновременной, направленной на достижение общего для всех или определённой части её членов, желаемого всеми ими или их определённой частью конечного состояния или результата, а также вступают между собой в соответствующие отношения. При этом их мотивы могут быть различными, но цели, как правило, общие. Родовую общину, следовательно, можно рассматривать в качестве средства достижения целей, которое позволяет её членам выполнять сообща то, чего они не могли бы выполнить индивидуально. Также рассматривали её и сами общинники. Они распределяли, согласовывали, координировали между собой и совместно осуществляли общую деятельность, получали общие для всех них результаты и распределяли их между всеми членами общины. Регулирование, т. е. распределение, согласование и координация, этой деятельности осуществлялось на основе общих и достаточно формализованных правил. С этой точки зрения, родовая община - это организация людей, интегрально связанных (объединённых) и организованных друг с другом общностью кровного родства для достижения ими общих, неосознаваемых и частично или полностью осознаваемых целей путём распределения, согласования, координации, упорядочения между ними их общей, одноместной и одновременной деятельности на основе определённых формализованных правил, норм, образцов, шаблонов. Родовые общины, как правило, состоят из нескольких (двух или более), как правило, кровнородственных семей, большинство членов которых находится в близком кровном родстве с большинством членов других семей, входящих в ту же самую родовую общину. Родовые общины - это, как правило, либо малые (до 25 человек), либо небольшие (25-100 человек) организации. Классическая ранняя родовая община, существовавшая в конце среднего палеолита297 и в верхнем (позднем) палеолите до начала раннего мезолита298, т. е. 40-10 тыс. лет до н. э., насчитывала, как правило, в среднем 25-30 человек (от 15 до 75 человек, наиболее крупные из них 50-60 и даже 100 человек). Нижние пределы размеров (численности членов) общин определялись необходимостью наличия не менее 4-6 мужчин для нормального ведения хозяйства и обороны от врагов. Верхние же пределы численности их состава ограничивались продуктивностью окружающей природной среды. Всё население мира к концу этого периода составляло от 3 до 9 млн. человек. На одну женщину к концу детородного периода в среднем приходилось 5-6 детей (хотя некоторые женщины имели до 10-12 детей, а у других их не было вовсе). Смертность детей до 15 лет достигала 400500 на 1000 населения (до 15 лет в среднем могли дожить не более 1-3 детей). Некоторые люди (до 8 %) доживали до 50-60 лет, а отдельные индивиды ещё дольше. Женщины жили на 2-4 года меньше мужчин . 24,5 % людей, живших в период верхнего палеолита, умирали в возрасте до 14 лет, 9,8 % - в возрасте от 15 до 20 лет, 53,9 % - в возрасте от 21 до 40 лет, 11,8 % - в возрасте от 41 года до 60 лет299. Все члены родовых общин жили в одном жилище или нескольких рядом расположенных жилищах. Например, как показывают археологические раскопки на Украине, в период позднего (верхнего) палеолита Киево-кирилловский посёлок состоял из 3 жилищ, а Мезинский - из 5300. В них, как правило, совместно проживали десятки человек. В частности, на территории современной Украины в период позднего (верхнего) палеолита в Добраническом жилище обитало 6-7 человек, Мажирическом - 10-12 человек, Киево-кирилловском - 30, Мезинском посёлке - 50301. На стоянке Костенки I на территории современной Воронежской области жило не менее 60-70 человек, а на Амбросиевской стоянке - более ста человек . Площадь, осваиваемая членами родовой общины, была относительно большой (более 100 000 м ). Однако площадь их непосредственного совместного проживания, в частности, площадь занимаемых ими жилищ, была либо малой, либо небольшой, т. е. не превышала нескольких десятков тысяч квадратных метров. Например, палеолитическое жилище, обнаруженное С. Н. Замятиным в 1927 г. при раскопках у села Гагарино на Верхнем Дону, имело площадь 24,75 м (5,5 м х 4,5 м). Овальное основание было врыто в землю и выложено плитами известняка. Кровля была конической формы и состояла из жердей, прикрытых ветками или шкурами животных. Жилище мусть- ерского времени (100 000-40 000 лет до н. э.), найденное в Молдове I на Днестре, - долговременное жилище, в котором люди жили не один год. Оно имеет круглую форму и занимает площадь 40 м . По его краю выложены кости мамонта (12 черепов, 34 лопатки и тазовые кости, 51 кость конечностей, 15 бивней, 5 нижних челюстей). Внутри жилища находились кострища. Сбоку от вигвама помещалась небольшая пристройка. Жилище делилось на две половины, каждая из которых имела особый вход. Жилище того же мустьерского времени, открытое в 1938 г. А. П. Окладниковым в пещере Тешик-Таш, расположенной в глубоком ущелье отрогов Гиссарского хребта, имеет площадь 420 м302 (20 м х 21 м). Вся площадь мустьерской стоянки Ильская, расположенной на Кавказе, составляла около 10 000 м . Площадь позднепалеолитической стоянки Дольни- Вестонице (в 40 км от г. Брно) составляет несколько квадратных километров. Люди здесь жили 25 600 (±170) лет назад. Позднепалеолитические поселения 21 уже занимали площадь в 20 (Тимоновка), 30 (Пушкари) и даже 40 тыс. м . Результаты исследований позднепалеолитических памятников в Костенковско- Боршевском районе показывают, что, площадь жилища одной из располагавшихся здесь общин (возможно, насчитывающей более ста человек) достигала 22 800 м . При этом следует учитывать, что в эту эпоху, как предполагает А. Н. Рогачёв, могли существовать общинные поселения деревнями , т. е. объединения нескольких небольших жилищ в одном селении. Плотность совместно проживающих членов родовой общины была очень высокой. Несколько десятков или даже более сотни человек, как правило, одновременно проживали в одном жилище, площадь которого составляла всего несколько десятков или сотен квадратных метров. Верхнепалеолитические и раннемезолитические родовые общины довольно активно передвигались (мигрировали) почти по всей планете, вплоть до Полярного круга. Тем не менее, часто в течение сотен и даже тысяч лет одно и то же место служило пристанищем для многих сменявших друг друга поколений людей. Например, при раскопках стоянки в пещере Тешик-Таш археологи обнаружили и вскрыли пять культурных слоёв, нашли более 10 000 костей животных (из которых около 80 % - кости сибирского горного козла, остальные - кости лошади, медведя, оленя, леопарда, гиены, зайца, крысы), 339 каменных орудий и 2 520 отщепов. Это, как считают археологи, подтверждает, что люди здесь жили с перерывами, но каждый раз не год и не два, а десятки лет. Три раза останавливались на жильё верхнепалеолитические (позднепалеолитические) люди в местечке Пржедмости (в 40 км от г. Брно в Чехословакии), и каждый раз жили здесь беспрерывно не менее 100 лет. Здесь найдено 25 тысяч всевозможных каменных орудий, кости 900 мамонтов, большое количество костей оленя и других животных303. На одном и том же месте могли проживать потомки одной и той же общины, либо его занимали другие общины. Однако время проживания одной и той же родовой общины в одном и том же жилище, как правило, было относительно небольшим. Например, по подсчётам И. Г. Пидопличко, время проживания людей в Киевокирилловском посёлке составило 7 лет, Добраническом жилище и Мезинском посёлке - по 8 лет, Гонцовском жилище - 9 лет, Мажирическом жилище - 20 2 лет . Родовые общины - это достаточно устойчивые организации. Они существовали, как правило, в течение нескольких десятков лет. Их персональный состав оставался стабильным довольно длительное время. Учёт родства между ними вели либо по материнской линии (матрилинейная родовая община), либо по отцовской линии (патрилинейная родовая община). Основой ранней родовой общины является матрилинейный род. Здесь исключаются браки между представителями разных поколений, дети консолидируются вокруг матери, существует запрет (табу) на внутриродовые браки, что вёдёт к экзогамии , предотвращающей кровосмесительные браки, и, следовательно, к возникновению и развитию взаимных контактов различных родов. Именно в силу экзогамии, как считает Л. А. Файнберг и другие учёные, род не мог существовать изолированно от других родов, сращивался с ними, образуя фратрии, т. е. объединения двух или более родов, «частички», «половинки», «четвертинки» племён, и племена, т. е. объединения родов, фратрий, родовых общин. Первоначально племя состояло из двух связанных брачными отношениями родов. Позднее (вследствие разделения родов) в племя стало входить большее число родов, объединявшихся во фратрии. Племена, естественно, были значительно многочисленней родов и родовых общин. В Австралии, например, племена, т. е. объединения родов и родовых общин, насчитывали от 150-200 до 1000-1500 человек, т. е. в среднем 450-500 человек. В отличие от размеров общин, размеры племён определялась в первую очередь необходимостью физического воспроизводства людей. Высокая степень эндогамии сближала племена с популяциями. Нижняя граница размеров племени диктовалась условиями выживания относительно эндогамной группы при наличии запретов на брак с ближайшими родственниками и характерных показателей рождаемости и смертности. Мелкие племена размером менее 100-150 человек неизбежно вымирали и лишь племена, насчитывающие минимум 200-300 человек, имели реальные шансы выжить. Верхняя граница размеров племени определялась степенью интенсивности контактов в условиях бродячего, полубродячего или более-менее осёдлого образа жизни при отсутствии какого-либо транспорта304. Кроме того, историки и этнографы фиксируют в древнейшей истории (427 тыс. лет назад), равно как в древней истории (V тыс. до н. э. - середина I тыс. н. э.) и даже позднее, вплоть до наших дней, наличие у неоантропов таких производных от родовой общины организаций людей, как, во-первых, субкланы - подразделения родовой общины, в рамках которых собирался брачный выкуп и осуществлялись некоторые ритуалы, во-вторых, линиджи - групп близких родственников, на которые делились субкланы и в которых их члены чётко прослеживали родство между собой305. Всё это свидетельствует о меняющейся со временем мере как дифференциации, сегментации, деления родовых общин, так и их объединения, интеграции, организации. Родовые общины выступают не только как родственные, естественные, естественно-природные организации, но и как социальные организации. Члены родовых общин не только обеспечивали как естественно-биотическое, так и специфически человеческое воспроизводство - рождение и воспитание - себе подобных, но и вели совместное хозяйство, которое было присваивающим и натуральным. Например, они совместно добывали пищу путём собирательства, охоты и рыболовства, готовили её на огне, что делало её вкуснее и более усваиваемой, питались, поддерживали огонь, шили одежду, изготавливали каменные и костяные орудия. В мезолите начали распространяться лук и стрелы, осуществляется одомашнивание собаки. Если использовать классификацию хозяйственно-культурных типов, предложенную Б. В. Андриановым и Г. Е. Марковой, то можно сказать, что для родовой общины характерными являются следующие хозяйственно-культурные типы: 1) бродячая охота и собирательство тропиков; 2) специализированная охота и собирательство; 3) охота, рыболовство, собирательство умеренного пояса; 4) пешая таёжная охота; 5) арктическая охота на морского зверя; 6) прибрежное рыболовство и собирательство; 7) оленная охота; 8) охота, рыболовство, собирательство с зачатками земледелия и животноводства . Основными видами хозяйственной деятельности были собирательство, охота и рыболовство (рис. 2.3.1). (СОБИРАТЕЛЬСТВО + ОХОТА + РЫБОЛОВСТВО) ХОЗЯЙСТВО = ремесло Рис. 2.3.1. Структура основных и вспомогательных видов хозяйственной деятельности родовой общины В ранней родовой общине, как правило, не было специально установленных (учреждённых) должностных лиц. Отдельные люди могли пользоваться значительным влиянием, но оно основывалось исключительно на их личных качествах. Мужчины и женщины были равноправны. Небольшие и даже малые по численности размеры общин не мешали им быть во многом, прежде всего в экономическом отношении, самостоятельными организациями. Полная их самостоятельность в решении всех своих внутренних дел не исключала связей между ними. Контакты между общинами, принадлежащими к одному племени, носили более частый и регулярный характер, чем между входящими в состав разных племён. Более того, в силу экзогамии рода они были неизбежными. Вследствие этого для всех коллективов одного племени была характерна общность языка и культуры. Социальная, экономическая и духовно-психическая сферы жизни людей той эпохи носили в верхнепалеолитической и даже в раннемезолитической родовой общине во многом нерасчленённый, синкретический характер. Таковой же была и каждая из этих сфер. Это в полной мере относится и к духовной сфере, т. е. к культуре, основными элементами которой являются знания, оценки и нормы306. Знания - это то, посредством чего человек фиксирует, описывает, объясняет или прогнозирует «нечто» вне своего отношения к нему, вне его значения (ценности) для удовлетворения своих потребностей или выполнения своих обязанностей. Они выражают и указывают «сущее» - существующее само по себе, то, «что», «как» и «почему» или «зачем» в действительности возникло (в том числе сделано, произведено или воспроизведено), существует, функционирует или развивается. Оценки, наоборот, фиксируют и описывают «нечто» возникшее (в том числе сделанное, произведённое или воспроизведённое), существующее, функционирующее или развивающееся в действительности как соотнесённое с потребностями людей, как ценное (значимое) для удовлетворения их потребностей. Они есть формы выражения этой соотнесённости и ценности, или значимости, выражают и указывают нечто «значимое» в действительности, отвечают преимущественно на вопросы: каково нечто, как человек к нему относится, нравится оно ему или нет. Нормы1 же - это установленные и признанные людьми, обязательные для них, относительно устойчивые правила, образцы, схемы, а также средние величины (параметры), фиксирующие и описывающие процедуры (акты) их деятельности (реакции, действия, высказывания) и их отношения, выражающие предъявляемые к ним (процедурам деятельности и отношениям) требования и регулирующие их (процедур и отношений) порядок, строй, соотношение, последовательность. Они выражают, фиксируют, описывают и указывают «должное», то, «как» люди должны «нечто» делать, производить или воспроизводить. Норма - это образец, порядок, требование, предписание, пожелание, а также ожидание и мера, средняя величина определённых человеческих реакций, действий или высказываний. Особый интерес представляет природа и структура нормативных регуляторов деятельности и отношений людей, существующих в родовой общине, и их последующее развитие. Как считают многие исследователи, ведущим способом регулирования, организации, упорядочения деятельности и отношений членов верхнепалеолитической и раннемезолитической родовой общины, определяющим все другие регуляторы, выступали такие синкретические мононормы, как сначала (в ранней родовой общине) табу, а затем (в более поздней родовой общине) ещё и обычаи. Табу - это древнейшая форма норм-запретов, т. е. особого рода предписаний, запрещающих определённой категории людей совершать определённые акты - реакции, действия, высказывания. Табу, считает З. Фрейд (Freud), представляют собой очень древние запреты, когда-то извне наложенные на поколение примитивных людей, то есть насильственно навязанные этому поколению предыдущим. Эти запреты касались деятельности, к которой имелась большая склонность307. В отличие от исторически более поздних норм-запретов, табу возникают стихийно и бессознательно, ничем не мотивируются и не обосновываются. Они не предполагают применение к их нарушителям каких-либо наказаний (негативных санкций) со стороны общины, так как нарушение табу «автоматически освобождает какую-то неведомую опасность, находящуюся до этого акта в скрытом, потенциальном состоянии. Само существование табу предполагает наличие какой-то опасности, которая остаётся скрытой, потенциальной до тех пор, пока табу соблюдается» . С. Рейнак отмечает, что табу - это преграда, возведённая против разрушительных и кровавых стремлений, являющихся наследством человека, полученным от животных. Это есть запрет, не мотивированный, не сопровождаемый угрозами вмешательства законодателя и имеющий целью охранить людей от неведомых им опасностей, особенно же смерти . Основная функция табу состояла в подавлении и регулировании сначала определённых естественно-инстинктивных (биотических) реакций, а затем действий и высказываний людей, или, как пишет Ю. И. Семёнов, в «обуздании зоологического индивидуализма»308. Обычай же - это привычка, существующая внутри определённого круга (коллектива) людей, передающаяся в течение длительного времени из поколения в поколение, признанная и принятая ими в качестве нормы, предписывающая им определённые действия и высказывания, обязывающая их совершать эти действия и высказывания. М. Вебер пишет: «Фактически существующую возможность единообразия в установках социального поведения мы будем называть нравами, в том случае, если (и в той мере, в какой) их существование внутри определённого круга людей объясняется просто привычкой. Нравы мы будем называть обычаем, если фактические привычки укоренялись в течение длительного времени. Обычай мы будем определять как «обусловленный интересами», если (и в той мере, в какой) возможность его эмпирического наличия обусловлена только чисто целерациональной ориентацией поведения отдельных индивидов на одинаковые ожидания»309. Коротко говоря, обычай - это длительный массовый стандарт поведения , в частности, действий и высказываний. Обычай, пишет О. Г. Дробницкий, можно рассматривать как простейшую форму всякой вообще нормативной регуляции: сперва - как её исторический зародыш, синкретическое единство ещё не обособившихся различных нормативных систем (права, морали, традиции, ритуала); затем - как простейшую составляющую, непременный момент уже развитых и более сложных регуляций; наконец - как самостоятельное образование, сосуществующее с другими видами регуляции, отличное от них. В простом обычае образцы должного поведения формируются самой практикой массового действия; норма является результатом сложения массы однотипных актов и их превращения в общепринятые стереотипы. И поэтому сам факт обычного поведения является вполне достаточным основанием для того, чтобы от каждого человека в отдельности требовать совершения таких же действий. Иначе говоря, в обычае должное и сущее полностью совпадают; нечто является должным именно потому, что оно сущее, что так поступают все310. В родовой общине мораль и обычай составляют неразложимое целое (одним из первых в отечественной этике на это указывает А. Ф. Шишкин ). Кроме того, как считают В. Ж. Келле и М. Я. Ковальзон, в родовой общине одни и те же нормы сочетают в себе моральное, эстетическое и религиозное значение311. Внутри родовой общины её члены совершали различные совместные ритуалы. Каждый из них представлял собой демонстративную фиксацию установленного способа деятельности, канонизированную и наглядно представляемую (изображаемую) церемонию (процедуру) определённой системы действий и высказываний, или, говоря словами А. Валлона, «наглядное изображение действия»312. Члены родовых общин создавали произведения искусства313, в частности, по мнению Ю. И. Семенова, в это же время появилось изобразительное искусство: реалистические многокрасочные изображения животных в пещерах Южной Франции, Северной Испании, Южного Урала и другие, скульптуры из кости, рога, камня, глины. Не вызывает сомнения существование в позднем палеолите религии314 как особой формы миропостижения и культового поведения315. Она возникла одновременно с родовой общиной свыше 40 тыс. лет назад. Сначала все известные её формы были основаны на веровании в сверхествественные свойства отдельных предметов реального мира, т. е. фетишизме, и попытках сверхестественным путем - обрядами, заклинаниями, колдовством, чародейством, волшебством - оказать влияние на окружающий мир, на природу, людей, духов, на ход событий в желаемом направлении, т. е. магии. Затем эти сверхес- тественные свойства стали рассматриваться как отдельные от реальных предметов существа - «духи». Возникла вера в самостоятельную от тела «душу» - анимизм. Мир стал представляться как раздвоенный, во-первых, на мир реальный - реально существующий, и, во-вторых, мир потусторонний - сверхестест- венный, «заселённый» множеством богов. Для родовых общин характерны те же самые социально-психические характеристики, свойства, что и для ряда других сверхустойчивых малых (малочисленных) или небольших, но сверхплотных групп, коллективов, занимающих небольшую площадь. Например, они постоянно находились в непосредственном контакте, общении друг с другом, обменивались информацией. В родовой общине, особенно ранней, существует естественная, прежде всего половозрастная, функционально-ролевая стратификация316 (структура). Это была община, которая выполняла множество различных социальных, экономических, духовно-психических, властных функций и определяла собой всю систему отношений между её членами. Это был и производственный, и семейно-бытовой, и культовый коллектив. Но он представлял собой не столько универсальную, сколько синкретическую организацию, в которой труд отдельного человека не имел самостоятельного бытия, был составной частью, функцией совокупного труда. Существовавшее внутри родовой общины разделение труда основывалось на половозрастных различиях и на сезонных формах хозяйственной деятельности. Составляющие общину структурные элементы - отдельные индивиды, субкланы, семьи, линджии - могли быть в какой-то мере хозяйственно обособленными, но были нежизнеспособными вне общины, выступавшей экономическим целым. Родовые общины складываются самопроизвольно, стихийно. Все их члены не только интегрированы друг с другом, но и организованы. Однако эта интеграция и эта организация осуществляются как самопроизвольно, стихийно, так и преднамеренно, целенаправленно. Наличие в родовой общине самоорганизации предполагает наличие в ней соответствующей деятельности, направленной на образование, сохранение и совершенствование упорядоченности, взаимосвязей, взаимозависимостей между различными частями родовой общины. Именно такая деятельность является важнейшим условием установления между общинниками властных отношений, власти. Большинство членов родовой общины, если не все, достигшие определённого возраста, осуществляют или готовы были осуществить не только основную деятельность, но ещё и властную деятельность, а также вступают между собой во властные отношения. В составе каждой такой общины существуют институционально неразвитые властные органы, общие для всех её членов, действующие во всех её сферах и осуществляющие полное или частичное самоуправление общиной. Аналогом ранней общинно-родовой власти могут служить формы власти, которые описаны исследователями и существовали в недалёком прошлом или продолжают ещё существовать по сей день у представителей так называемых «реликтовых» родовых общин. Наблюдения, проведённые учёными в этих организациях, дают возможность сформировать достаточно общую картину существования, воспроизводства, строения, функционирования и развития общинно-родовой власти. Ещё в начале XX столетия в общинах нетсиликов, одной из самых консервативных групп эскимосов Американской Арктики, наблюдались аналоги интересующей нас формы власти. Во главе каждой общины нетсиликов, как правило, стоял старейший трудоспособный мужчина. Его называли «инхуматак» - «тот, кто думает». Он назначал время и подавал сигнал для отправления на коллективные охоты на оленей-карибу или лов рыбы, определял время и направление перекочёвок и выбор места для нового стойбища. Но эти решения инхуматак принимал после совета со всеми взрослыми охотниками общины, зачастую после длительных обсуждений, на которых все присутствующие свободно высказывали своё мнение. Он всегда стремился добиться всеобщего согласия перед объявлением своего собственного решения, старался не ранить чувства достоинства и не нарушать планы отдельных членов своей общины. Наибольшее влияние инхутамак имел на молодёжь и близких родственников. Чем старше был член общины, чем дальше было его родство с инхутамаком, тем более самостоятельной была его позиция, тем в большей степени инхута- маку приходилось считаться с его намерениями, чтобы не допустить раскола общины. Наибольшим влияние инхутамака было летом, когда общины жили порознь, наименьшим - зимой, когда несколько общин образовывали большие временные стойбища, занимались охотой на тюленей. В каждом из таких сезонных, соседских по типу объединений было несколько старейшин (инхутама- ков), верховного же главы (старейшины, инхутамака) стойбища, как правило, не было. Вопросы, общие для всего стойбища обычно согласовывались между старейшинами (инхутамаками) общин. Между старейшинами (инхутамаками) общин имелись индивидуальные различия в степени влияния на общинников. Одни были более влиятельны, чем другие. Нередко не старейшина (инхутамак), а кто-либо другой из членов его общины проявлял инициативу в вопросах, затрагивающих интересы всей общины. Например, один или несколько охотников спрашивали у инхутамака, не стоит ли отправиться на охоту. Но нередки были и случаи, когда особенно трудные и опасные охоты, дальние перекочёвки в поисках лучших охотничьих угодий и другие предприятия, требовавшие значительных усилий, совершались лишь в результате некоторого неформального давления инхутамака на общинников, его умения убеждать, веры в его опыт. В то время как инхутамак координировал деятельность охотников, его жена контролировала распределение пищи между парными семьями, входившими в общину. Охотники, особенно молодые, отдавали ей всю добычу, а она распределяла её между отдельными семьями. Охотники старшего возраста, по крайней мере, в XX в., соблюдали эту норму не так строго. Они часто приносили свою добычу непосредственно своим жёнам, а уже те отдавали часть её другим семь- 1 ям . Сравнение властных отношений у нетсиликов с властными отношениями у других групп охотников, рыболовов и собирателей выявляют как много одинаковых или схожих черт, так и некоторые различия. Так, в общинах яганов Огненной Земли не было даже таких неформальных руководителей (лидеров), которые имелись у нетсиликов. Фактическое руководство повседневной жизнью общин осуществляли её старшие по возрасту члены. Лишь во время возрастных инициаций избирались временные руководители этих обрядов. У соседей яганов (алакалуфов) и она также не известны ни старейшины общин, ни вожди племён. Как и у нетсиликов, племя у этих этнографических групп индейцев не выступало как социальный организм, в управлении же внутриобщинной деятельностью ведущая роль принадлежала старикам и шаманам. Ни те, ни другие не обладали принудительной властью и выступали лишь как советчики, к чьему жизненному опыту и знаниям прислушивались остальные общинники. У бото- кудов Бразилии лидерами общин были шаманы317. У некоторых племён охотников и собирателей имелись формальные руководители, нередко наследственные. Например, у яруро Венесуэлы руководство общиной переходило по материнской линии от мужчины к сыну его сестры. Каждая из матрилинейных фратрий, на которые делилось племя яруро, также имела своего вождя, который всегда был шаманом. Вождь фратрии Пуана (Змея) был одновременно и вождём всего племени. В отличие от старейшин общин основной функцией вождей было руководство не экономической деятельностью, а обрядовой жизнью членов своих фратрий, а также контроль за соблюдением фратрией экзогамии. Замещение постов вождей-шаманов фратрий совершалось в идеале наследственно по материнской линии. На практике замещение этих постов, как, впрочем, и старейшин, было наследственным лишь при наличии подходящего по качествам наследственного кандидата. При отсутствии такого старейшиной или вождём избирался человек, подходящий по своим качествам, хотя он и не был сыном сестры своего предшественника. Замещение руководящей должности по определённым правилам существовало и в большинстве племён аборигенов Австралии. Старейшиной общины в одних племенах становился сын предшествующего руководителя, в других - сын его сестры, т. е. должность руководителя наследовалась по отцовской или материнской линии. Она могла замещаться и не по наследству - человеком, чья кандидатура была одобрена старшими мужчинами общины. Но при всех порядках замещения этой должности руководителем мог стать только человек, обладающий определёнными личными качествами: большим опытом, знанием социальных норм, волей. По обычаю, полномочия руководителей общин австралийцев были весьма ограниченными. Они могли принимать решения только с одобрения «совета» старших мужчин общины. У местных индейцев Канадского Севера алгонкинов и атапасков руководитель или руководители общины руководили ею, опираясь на единодушное согласие общинников. Руководитель должен был учитывать их желания и нужды, добиваться решений, которые одобрялись бы всеми в его общине. Бывали, правда, у тех же австралийцев властные руководители, которым удавалось подчинить общинников своей воле. Однако в ранней родовой общине такое положение хоть изредка и случалось, но оно было лишь нетипичным отклонением от действительных социальных норм. Как правило, и наследственные, и ненаследственные руководители выступали как выразители воли коллектива, первые среди равных в кругу старших мужчин. Частным явлением было наличие нескольких ненаследственных (формальных или чаще неформальных) старейшин в одном селении. Иногда один из старей шин селения пользовался большим влиянием, чем другие. Но в любом случае их влияние, власть, положение были ограничены формальным или неформальным советом всех взрослых мужчин общины. Именно этот совет, а не старейшины, был верховным руководителем общин индейцев канемя и кайяпо- горотире. Старейшины трудились наравне со всеми односельчанами и не имели никаких льгот при распределении пищи318. Ранние родовые общины, следовательно, имели своих руководителей - главарей, вожаков, старейшин. Но они были относительно невелики и строились на основе какой-либо одной группы. Поэтому проблема управления ими не вызывала особых затруднений. Лишь единичные мужчины обладали здесь знаниями и опытом, необходимыми для руководства общиной. Как правило, ими оказывались самые старые мужчины - «старейшины». Так как большинство членов этих общин было связано кровным родством, власть сплошь и рядом передавалась между сородичами, что, однако, не означало существования здесь наследственного порядка передачи власти319. Общинно-родовая и внутриплеменная организация имеет много схожего с государственной организацией. И государство, и родовая община, и племя, также как и возникшие позднее союзы племён, - это не просто общности или объединения людей, а их организации. Как и члены любого государства, члены любой родовой общины и племени, как правило, проживают на определённой общей для них территории, которая является естественно-природной основой их существования и имеет определённые естественно-природные пределы (границы). Родовые общины и племена и все их члены всегда связаны с определённой территорией, без неё не возникают, не существуют, не функционируют и не развиваются. Отсутствие у них определённой территории означает отсутствие их самих. Как и любое государство, любая родовая община и любое племя замкнуты в пределах (границах) определённой территории, т. е. представляет собой целое, относительно замкнутое в этих пределах. Как и в государстве, определённая территория закреплена за соответствующей родовой общиной и соответствующим племенем. При этом необходимо иметь в виду, что занимаемые родовой общиной и племенем территории могут иметь самые разные размеры. Например, в период ранних родовых общин и племён (40-35 - 10-5 тыс. лет до н. э.) плотность населения колебалась от 1 до 100 квадратных километров на 1 человека. Для поздних же родовых общин и племён (VIII-III тыс. лет до н. э.) характерно резкое сокращение их территорий: до 60-200 квадратных километров у некоторых саго, 45 квадратных километров - у семаев, 1,5—8,5 квадрат- 3 ных километров - у горных папуасов . Однако между родовой общиной и племенем, с одной стороны, и государством, с другой стороны, существуют существенные различия. Любая родовая община и любое племя отличается от территориальной (соседской) общины, общества и государства. Так, если в государстве его территория закрепляется за ним посредством права - законов, договоров, то в родовой общине и племени - естественным путём, по обычаю, традиции. Если для государства общая (единая) для его членов территория является его исходным, первичным, внутренним и определяющим признаком, то для родовой общины и племени она является лишь их вторичным, внешним и не определяющим признаком. Та или иная родовая община или то или иное племя очень часто вообще не имели строго определённой территории, вели кочевой образ жизни и перемещались с одного места на другое. Исходным, определяющим и внутренним признаком любой родовой общины и любого племени является наличие у их членов общих ближайших или дальних родственников, тогда как общая территория выступает лишь необходимым внешним условием их совместной и одновременной жизни. Для родовой общины и племени связь их членов с определённой территорией есть вторичная, внешняя и не определяющая связь, тогда как для государства, наоборот, связь его членов с определённой территорией есть первичная, внутренняя и определяющая связь. Более того, эта связь с определённой территорией в родовой общине и племени рано или поздно может разрушиться, например, когда либо община или племя в целом, либо их отдельные члены переселяются на какую-то другую территорию, сохраняя при этом родственную связь. Разрушение связи сколько-нибудь значительной части членов государства со своей территорией, например, при их переселении на другую территорию, ведёт, как правило, к разрушению государства и образованию из его остатков нескольких совершенно новых государств. Разрушение же связи родовой общины и племени с определённой территорией может привести к разрушению этой организации только при разрушении родственной связи между всеми их членами или их подавляющим большинством. Родовая община и племя возникают и существуют благодаря наличию у их членов общих предков и общих ближайших или дальних родственников, а не благодаря их проживанию на общей территории. Государство же, наоборот, возникает и существует благодаря проживанию его членов на общей территории, а не благодаря их рождению от общего родителя и наличию у них общих ближайших родственников. Оно, в отличие от родовой общины и племени, государство, как правило, включает в свой состав людей, родившихся от самых разных родителей и не имеющих ближайших родственников. Какая-то часть государства может иметь общих родителей и общих ближайших родственников, однако другая его часть всегда (по крайней мере, в ближайших поколениях) рождена от совершенно разных родителей и не имеет ближайших родственников. Государство, следовательно, может иметь в своём составе ту или иную родовую общину или несколько родовых общин, но никогда не сводится к ним. Если государства представляют собой в первую очередь организацию соседей (территориально-соседскую организацию), организацию сожителей (жителей, имеющих общую территорию), то родовая община и племя - организацию сородичей (людей, имеющих общих родителей или общих ближайших родственников). Если государства отличаются друг от друга, прежде всего, по территориальному признаку, то отдельные родовые общины и племена - по родственному признаку. Родовая община и племя дифференцированы главным и существенным образом по родственным и половозрастным, т. е. естественно-природным в своей основе, признакам. Между их членами существуют незначительные экономические, социальные, властные, духовно-психические различия. В отличие от государства, родовая община и племя представляют собой, как уже отмечалось, синкретическое, слабо дифференцированное, неразвитое органическое целое. В них экономическая, социальная и духовная подсистемы не отделены друг от друга, неразрывны, а политическая подсистема отсутствовала вообще. В родовой общине и племени почти все продукты труда и имущество их членов (сородичей), расположенные на её территории земельные участки, растения, животные, недра, воды и т.д. являются общими, составляют их общую собственность, выраженную в бюджете их общих ресурсов. Здесь вся их собственность имеет натуральную, а в более поздний период, период их распада, и натуральнотоварную или натурально-денежную форму. В них все нормы, правила, образцы, шаблоны, регулирующие деятельность и отношения их членов, имеют лишь морально-нравственную форму, форму морально-нравственных норм и опираются только на традиции и обычаи, мнение и решения, позитивные и негативные санкции всех её членов (сородичей). Чрезвычайно важным этапом исторического развития властных форм стало возникновение и развитие территориально-родовой и территориальнообщинной власти. Оно было связано сначала с преобразованием родовой общины в территориально-родовую общину, т. е. в раннюю, или, если использовать предложенную А. П. Першицем терминологию, первобытную соседскую общину320, сочетающую в себе элементы как территориальной, так и родовой организации, а затем территориально-родовой общины - в территориальную общину, или позднюю, чисто соседскую общину. Такое преобразование было вызвано тем коренным перелом в истории человечества, охватившим и изменяющим все стороны жизни, деятельности и отношений людей, в том числе членов родовой общины, который начался в отдельных частях антропосферы (сферы человеческой жизни) в раннем мезолите и начале раннего неолита321, т. е. примерно 10-12 тыс. лет назад. Английский археолог Г. Чайлд (Child) называет его «неолитической революцией». Суть этой революции состоит в следующем. Во-первых, в переходе определённой части человечества от присваивающего хозяйства, т. е. собирательства, рыболовства и охоты, к производящему, или производительному, хозяйству, которое первоначально, как правило, было представлено комплексным зем- ледельческо-скотоводческим хозяйством, включающим в себя дополняющие друг друга подсечно-огневое земледелие и стойловое скотоводство, или животноводство. Во-вторых, в углублении и ускорении дифференциации (разделения) деятельности и взаимоотношений людей, их общностей, объединений и организаций, в том числе родовых общин и племён, на определённые части (элементы, сегменты, фрагменты, подсистемы) и последующей интеграции одних из них с другими частями (элементами, сегментами, фрагментами, подсистемами) дифференцированного человеческого бытия. Иначе говоря, в актуализации, проявлении известного ещё Аристотелю322 всеобщего закона, согласно которому всякое первоначально синкретическое (нерасчленённое) целое при соответствующих условиях со временем последовательно дифференцируется (делится) на определённые части, каждая из которых в последующем не только продолжает своё деление, свою дифференциацию, но и интегрируется, интегрально соединяется с другими частями ранее дифференцированных целостностей, образуя новую целостность. Оба эти процесса - дифференциация и интеграция - последовательно сменяют или параллельно сопровождают друг друга. Поэтому данный закон может быть представлен как закон, который состоит из нескольких частей или нескольких законов. Во-первых, как закон последовательной дифференциации целого. Во-вторых, как закон последовательной интеграции частей дифференцированного целого. В-третьих, как закон последовательной смены дифференциации целого интеграцией его частей. В-четвёртых, как закон последовательной смены интеграции частей целого их последующей дифференциацией. В-пятых, как закон параллельной дифференциации и интеграции целого. Переход к земледелию и скотоводству, как свидетельствуют данные археологии, в ряде мест Ближнего Востока (Северном Ираке, Палестине) начался ещё в раннем мезолите, как считают некоторые учёные более 10-11 тыс. лет назад. Г. Н. Матюшин, например, пишет, что замена охотничье-собирательского способа производства на земледельческо-скотоводческий началась на Ближнем Востоке около 9 500 г. до н. э. и закончилась около 6 500 г. до н. э., т. е. она здесь длилась около 3 тыс. лет. В Мезоамерике она продолжалась с 5 200 до 2 500 г. до н. э. (2 700 лет), а в Перу - с 3 800 до 1 200 г. до н. э. (2 600 лет)323. Примерно 7-6 тыс. лет назад новая форма хозяйства утвердилась уже во многих районах Юго-Западной Азии - Туркмении, Иране, Анатолии, Сирии и на Балканах. Приблизительно в это же время она утверждается также в междуречье Тигра и Евфрата, долине Нила, Центральной Европе. Огромные просторы Тропической Африки были окончательно освоены земледельцами банту только в раннем железном веке, а чернозёмы Центральной Индии начали широко обрабатываться только после появления железного плуга. В других районах мира распространение подсечно-огневого земледелия произошло в условиях господства каменной техники. Одновременно и вместе с земледелием возникает и развивается скотоводство. На протяжении неолита в одних регионах преобладало разведение мелкого рогатого скота, в других - крупного, в третьих - свиней. Скот стал применяться для полевых работ, обработки урожая и перевозки гру- зов324. Отметим при этом, что подсечно-огневое земледелие представляет собой разновидность залежного земледелия, при котором плодородие почвы поддерживается сменой полей, а не севооборотом. Как правило, земельный участок возделывают до тех пор, пока почва не истощается или не зарастает сорняками, забивающими культурные растения. Такой участок земли забрасывался на многолетний отдых, а в другом месте с помощью рубки и поджога леса осваивался новый участок-подсека. Отличительными чертами подсечно-огневого земледелия обычно называют также и то, что оно не сопровождается сколько-нибудь развитым животноводством, а земля при нём обрабатывается мотыгой, а не плугом. Если до перехода к земледелию и скотоводству человек лишь присваивал при помощи созданных им орудий пищу, которую находил в готовом виде в природе, то теперь, сохраняя элементы присваивающего хозяйства, он начал её производить, поставив под свой контроль определённую часть природных процессов, становясь менее зависимым от них. Переход к производству пищи, пишет Г. Чайлд, сознательному выращиванию съедобных растений, особенно злаковых, и приручению, разведению и отбору животных является экономической революцией, величайшей в истории человечества после того, как человек овладел искусством добывать огонь. Она открыла людям возможность прибегать к более богатому и надёжному источнику пищи, который находился теперь под собственным контролем человека, предоставляя ему почти беспредельные возможности и требуя от него взамен лишь приложения его сил325. В результате перехода к земледелию и скотоводству хозяйство всё более становится не только производящим, но развивающимся количественно и качественно. Улучшается качество пищи. Расширяется её ассортимент, т. е. состав и соотношение отдельных видов. Она становится более разнообразней. Увеличивается количество продуктов земледелия и скотоводства. Всё чаще появляется их избыток. Производство прибавочного продукта становится регулярным. Наличие у общины избытка пищи давало возможность отдельным её членам специализироваться в изготовлении определённых вещей, например, орудий труда, одежды, обуви, посуды, украшений, производя их излишки. Появляются «мастера наконечников стрел», например, у североамериканских индейцев , специалисты по изготовлению керамики, т. е. посуды из обожжённой глины326, - 23 в Меланезии , строители каноэ - на Маркизских островах . Создаются условия не только для специализации, но и индивидуализации, парцелляризации327 производства, укрепления и расширения внутри общин хозяйственной роли сначала отдельных семей, а затем и индивидов. С появлением регулярного прибавочного продукта в виде пищи и разнообразных вещей обмен результатами хозяйственной деятельности между различными общинами, возникший ещё в верхнем палеолите, где он был эпизодическим и часто случайным, в эпоху мезолита и неолита увеличивается, расширяется, становится необходимым и более регулярным. Об этом свидетельствуют соответствующие археологические находки. Например, в раннеземледельческом поселении VI тыс. до н. э. Джармо в Передней Азии до 40 % находок составляли изделия из обсидиана, ближайшие месторождения которого находятся на расстоянии 400 и 910 км по прямой328. Подобное явление было характерно также для неолитической Европы329 и индейцев Квакиютли северо-западного побережья Северной Америки, которые стремились обменять весь производимый ими излишек продуктов . Распределительные отношения дополняются обменными отношениями. Возможность же регулярного обмена излишков пищи и вещей, в свою очередь, стимулирует их производство именно для нужд обмена и, в конечном счёте, ведёт к зарождению (первоначально в крайне примитивной, зачаточной, неразвитой форме) товарного производства, когда эти излишки, вступая в обмен, становятся товаром. В связи с этим К. Маркс пишет: «Постоянное повторение обмена делает его регулярным общественным процессом. Поэтому с течением времени по крайней мере часть продуктов труда начинает производиться преднамеренно для нужд обмена» . Следом неизбежно появляются, как отмечает Ф. Энгельс, и первые, примитивные деньги330, функцию которых в неолите выполняли шкуры зверей, раковины, зерно, предметы обихода, скот и лишь позднее, с возникновением государств - монеты. Наряду с общинной собственностью начинает утверждаться собственность отдельных семей. Благодаря аграрной неолитической революции люди, выступавшие ранее, т. е. в верхнем палеолите, лишь как высшее, верхнее звено биоценозов, стали силой, которая могла противостоять стихии природы. Приспособление людей к естественно-природным ландшафтам сменяется всё более целенаправленным воздействиям на них. В результате производящее хозяйство постепенно начинает изменять окружающий людей ландшафт, весь лик поверхности Земли, прежде всего, в нужном, позитивном, но иногда и в негативном для них направлении. Ускоряется и расширяется техногенез, техносфера общин и всего человечества становится разнообразней. В частности, территория, занимаемая и осваиваемая ведущими земледельческо-скотоводческое хозяйство общинами, как правило, могла включать в свою структуру такие виды основных хозяйственных угодий, как пашня (посевы, пар, огороды), залежи, сенокосы, пастбища, многолетние насаждения, а также естественно-природные леса и водоёмы (реки, озёра, прибрежные морские воды). Таким образом, в результате перехода к земледелию и скотоводству коренным образом изменяется структура основных и вспомогательных видов хозяйственной деятельности людей эпохи мезолита и неолита (рис 2.3.2). Если использовать классификацию хозяйственно-культурных типов, предложенную Б. В. Андриановым и Г. Е. Марковой, то можно сказать, что для этого периода характерными являются следующие хозяйственно-культурные типы: 1) комплексное хозяйство ранних земледельцев субтропиков; 2) земледелие и животноводство умеренного пояса; 3) ручное земледелие тропиков331. ХОЗЯЙСТВО = (-ЗЕМЛЕДЕЛИЕ + СКОТОВОДСТВО) + (сб + ох + рб) ремесло + обмен Рис. 2.3.2. Структура основных и вспомогательных видов хозяйственной деятельности территориально-родовой и территориально-соседской общины И территориально-родовая (ранняя, первобытная соседская) община и более поздняя территориальная (поздняя соседская) община характеризуются теми же признаками, что и всякая община вообще. Они имеют черты, которые свойственны и родовой общине. Тем не менее, им присущи характеристики, которые существенным образом отличают их от родовой общины и друг от друга. И чисто территориальная (поздняя соседская) община, и в меньшей мере территориально-родовая (ранняя, первобытная соседская) община состоят из отдельных, относительно автономных (самостоятельных, независимых) семей, ведущих самостоятельное (автономное, независимое) хозяйство, объединённых друг с другом территориально-соседскими связями и совместной собственностью на главные средства производства. И в той, и в другой частная собственность отдельных семей сочетается с общинной (коллективной) собственностью. Под соседской (территориально-родовой и чисто территориальной. - И. Г.) общиной, пишет А. М. Хазанов, как правило, понимают социально экономическую структуру, состоящую из ведущих самостоятельное хозяйство отдельных семей, объединённых друг с другом территориально-соседскими связями и совместной собственностью на главное средство производства - землю, пастбища, промысловые угодья. Сочетание частной собственности отдельных семей с коллективной и составляет тот дуализм, который изначально присущ этим общинам332 (соседско-родовым и чисто территориальным общинам. - И. Г.), о котором писал К. Маркс в набросках ответа на письмо В. Засулич . «Главные признаки, характеризующие любую соседскую общину, - подчёркивает А. М. Хазанов, - .наличие отдельных семейных коллективов, самостоятельно ведущих хозяйство и распоряжающихся произведённым продуктом, и коллективная собственность на основное средство производства. Семьи, представленные в общине, могут быть родственными и неродственными - коль скоро в хозяйственном отношении они обособлены, это не имеет принципиального 3 значения» . Территориально-родовая (ранняя, первобытная соседская) община, так же как и более поздняя территориальная (поздняя соседская) община, имеет целый ряд признаков: как общих со всеми другими общинами, так и специфических. Так, территориально-родовая (ранняя, первобытная соседская) община имеет характеристики, которые существенным образом отличают её и от родовой общины, и от чисто территориальной (поздней соседской). В частности, она отличается от них тем, что здесь сосуществуют друг с другом и общинно-родовая, и территориально-общинная формы собственности на землю. В случае, отмечает А. М. Хазанов, когда в соседской общине коллективная собственность представлена двумя формами: общинной и родовой, такая община является не просто соседской, а именно первобытной соседской333 (территориально-родовой. - И. Г.). «На начальных этапах формирования соседской общины общинная собственность на землю сосуществует с родовой, иногда даже занимая подчинённое положение»334. Подобное сочетание двух форм коллективной собственности может сохраняться очень долго, и не только в разлагающихся первобытных коллективах, но даже в раннеклассовых, как это видно на многочисленных африканских примерах335. Кроме того, территориально-родовая (ранняя, первобытная соседская) община имеет ещё целый ряд общих и специфических признаков. А. М. Хазанов называет некоторые из них: «наличие общей территории, общественного имущества и общинное землевладение при частном землепользовании, наличие общинных органов управления, различные формы кооперации и взаимопомощи между общинниками, их совместное выступление в войнах и делах, связанных с межобщинными отношениями, наличие определённого идеологического (религиозного) единства общинников, переплетение территориальных связей с распадающимися кровнородственными, в общественной сфере - сосуществование общины с позднеродовыми учреждениями. Как и любой соседской общине, первобытной присущи переплетение и борьба коллективной и частной собственности»336. Кроме коренных изменений в хозяйственно-экономической сфере, происходят глубинные изменения в социальной сфере. Меняется образ жизни общинников. Большая их часть - это земледельцы и скотоводы, хотя некоторые, а первоначально и почти все взрослые члены общины остаются собирателями, охотниками и рыболовами, а таковые существуют вплоть до настоящего времени. Вместо общины собирателей, охотников и рыболовов возникает община земледельцев и скотоводов. Повышается качество жизни. Уменьшается вмешательство в судьбу общинников естественного отбора и стихийных сил природы. Растёт рождаемость - до 7-9 детей. Дети составляли более 40 % членов общины. Сокращается, хотя первоначально незначительно, смертность взрослых и детей: у ранних земледельцев смертность детей до 18 лет сократилась до 40-50 %. Продлевается срок жизни. Сравнительно быстро растёт численность и плотность населения Земли и членов отдельных общин. Рост членов общин составлял от 0,8 до 2,5 % , а кое-где и до 10 %. Например, у варао и асмат общины насчитывали уже от 25 до 60 и даже 100 человек. У наименее развитых ранних земледельцев общины составляли от 30-40 до 100-200 человек. Выросли и племена: у развитых земледельцев они составляли до 4000-5000 человек. В целом темпы роста населения в неолите возросли не менее чем в 100 раз . В результате, если 9 тыс. лет назад на Земле проживало около 2,5 млн. человек (американский демограф Э. Диви называет цифру в 5,3 млн. человек), то через две тыс. лет, т. е. 7 тыс. лет назад, - не менее 4 млн. человек, а уже примерно пять столетий спустя, то есть в конце первой половины V тыс. до н. э., - до 30 млн. человек (Э. Диви даёт цифру в 86,5 млн. человек) . С ростом народонаселения и его плотности меняется и этническая ситуация. Идут процессы, с одной стороны, слияния (конвергенции337), а с другой стороны, дивергенции338 (размежевания) этносов339. Усложняется социальная стратификация (структура). Община становится всё более дифференцированной (сегментированной), включает в свой состав несколько более или менее обособленных подразделений, частей, сегментов, которые, в свою очередь, также могли делиться на части, сегменты, подразделения. Такими подразделениями в первую очередь являются семьи, в которых, а также в общине в целом, под влиянием изменений в хозяйственной жизни происходит радикальное изменение роли и значения полов, коренным образом меняется их соотношение. Мужчины имеют теперь большую по сравнению с женщинами значимость в хозяйственной и иной деятельности как внутри семьи, так и внутри общины или племени, а также во внутрисемейных, межсе- мейных, внутриобщинных, межобщинных, внутриплеменных и межплеменных хозяйственных и иных отношениях. Меняется локальность брачного поселения. При вступлении в брак жёны начинают переселяться в семьи и, следовательно, если жёны были из других общин, в общины мужей. Возникает патрилокаль- ность брака. Определённое время она сосуществует с матрилокальностью, при которой мужья по-прежнему переселяются в семьи жён, как это обычно практиковалось в верхнем палеолите при матрилинейной семье и матрилинейной родовой общине, а затем становится общим правилом. На смену верхнепалеолитическим матриархальным семьям приходят патриархальные, а также поздненеолитические матрилинейные семьи. Возникают так называемые «большие семьи», которые затем начинают преобладать над всеми остальными. Они включают в свой состав несколько близких родственников по крови и браку, которые совместно владеют и пользуются средствами производства и другим имуществом, совместно участвуют в производстве и потреблении. Например, у навахо, хопи, бемба, трукезцев, яо и других племён большие матрилинейные семьи состояли из жены, её мужа, их дочерей с мужьями и детей дочерей, иногда также из брата старшей группы сестёр или сына одной из них с женой и детьми. У минангкабау, наяров и у некоторых ашанти - из группы сестёр, братьев и детей сестёр. У ндембу, тробри- анцев, хайда и других - из мужа, жены, их детей, не достигших брачного возраста, племянников с жёнами и детьми340. Семья становится сначала просто хозяйственной ячейкой общины, существующей наряду с общинным хозяйством, а затем и относительно обособленным от общины главным хозяйствующим субъектом. Так, уже в раннеземледельческих поселениях Месопотамии появляются многокомнатные дома с хозяйственными дворами и хранилищами - жилища большесемейных коллективов, частично обособленных в хозяйственном отношении от общины341. Расположенные относительно близко друг от друга патриархальные или поздненеолитические материнские семьи (домохозяйства) различных родов, ведущие производящее хозяйство в виде земледелия, скотоводства или ремёсел, будучи несамодостаточными для собственного воспроизводства, под давлением экзогамии объединяются в пределах определённой территории в соседско- родовые, территориально-родовые общины. Любая из этих новых общин включала в свой состав несколько относительно обособленных, независимых в хозяйственном отношении патриархальных или поздненеолитических материнских семей и уже только одним этим существенным образом отличалась от прежних - родовых - общин. Все родовые общины позднемезолитических и ранненеолитических землевладельцев вступили в стадию своего разложения, уступая место ранней, т. е. первобытной, соседско-родовой (территориальнородовой) общине. Они лишились своей синкретичности, сохраняя лишь некоторые её свойства: в большей мере - в ранненеолитический период и в меньшей - в поздненеолитический период. Этнос и община, сохраняя взаимную связь, ещё в большей мере, чем при чисто родовой организации, не совпадают друг с другом. Более того, они даже могут противостоять друг другу. Центральной объединяющей проблемой и задачей деятельности и отношений членов общины, по-прежнему, остаётся проблема обеспечения сохранения и воспроизводства своих членов как представителей биологического вида Homo sapiens и своего рода. Однако она уже в большей мере, чем при чисто родовой организации, опосредствуется проблемой обеспечения и совмещения, сочетания, соотношения общинного и индивидуально-семейного хозяйства. Эта проблема всё чаще выходит на передний план и всё больше опосредствует собой проблему видового и родового воспроизводства. В общине, объединяющей преимущественно соплеменников, доминируют уже не столько родственные, сколько территориальные отношения между группами, индивидами и группами, индивидами и индивидами. Родственные связи постепенно и достаточно медленно утрачивают ведущую роль. Тем не менее, они, переплетаясь с соседскими (территориальными) связями, сохраняются ещё очень долго (вплоть до нашего времени). Существенно изменяется и сам род. Меняется способ счёта происхождения и родства, который становится не только матрилинейным, но и патрилинейным. Род, как правило, также постепенно трансформируется сначала в патрилиней- ный, а затем и патриархальный. В отдельных случаях матрилинейный род сохранялся очень долго, вплоть до разложения всякого рода вообще, но практически в каждом из них прослеживаются тенденции к патриархальному развитию. Вновь же возникший патриархальный род, как, впрочем, и поздненеолитический материнский род, представлял собой лишь особого рода надстройку над семьями и общинами, специфическую общность, но не объединение и не организацию людей, ведущих своё происхождение от одного предка и имеющих друг с другом определённое родство. И не более того. Все хозяйственные и многие другие функции сосредотачивались в патриархальных семьях. Жена, переходя в семью мужа, включалась во все виды осуществляемой там деятельности, но, как правило, не становилась членом его рода, длительное время сохраняла связи со своим собственным родом и своей прежней семьёй. Тем не менее, род терял свою стабильность, мог дробиться, распадаться и вновь воссоздаваться. Он достаточно долго сохранял за собой ряд важных функций. Иногда и кое-где, но не всегда и не везде, род был верховным собственником земли. Повсеместно он выступал регулятором семейно-брачных отношений в виде, как правило, сохранявшейся экзогамии и реже эндогамии, а также хранителем родового культа. Члены рода оказывали друг другу помощь, защищали друг друга, были ответственны друг перед другом. Но значительная часть и этих, изначально присущих роду, функций постепенно переходила семьям, особенно большим, и общинам, которые, в конце концов, начинают выполнять функции регулятора семейно-брачных отношений. Вместе с тем, дифференцированные на части, сегменты, подразделения общины становятся всё более взаимосвязанными, т. е. зависимыми друг от друга и интегрированными друг с другом, образуя новые относительно целостные организации - значительно более крупные, чем община или племя. В частности, племена объединяются в союзы племён, или «конфедерации племён»342. Они включали в свой состав десятки тысяч, а иногда даже сотни тысяч человек. Численность племён, объединившихся в союзы, увеличивается. Возрастание роли военных предприятий ведёт к укреплению военной организации племён и союзов племён как военно-потестарных структур. Происходят существенные сдвиги, коренные изменения в культуре и психическом (ментальном) складе общинников. Уже в раннеземледельческий период различные формы их культуры довольно свободно заимствовались у соседних общин. Взрослые члены общин знали по 2-3 соседних языка. Возникали широкие культурные ареалы, охватывающие население, разговаривающее на нескольких языках343. Повышалась ценность знаний, опыта, умений отдельных индивидов. Ранее нерасчленённые (синкретические) «мононормы», или запреты-разрешения, регулирующие общинную жизнь, деятельность и отношения входящих в общину индивидов и их множеств, в частности, семей, становятся всё более расчленёнными. Наряду с продолжающими существовать табу, нормами-обычаями и нормами-традициями возникают, отделившиеся от них, относительно самостоятельно, автономно действующие нормы-запреты, нормы- разрешения и нормы-обязанности. Нормы-запреты запрещали, не разрешали и предписывали членам общины совершать определённые действия и высказывания. К их нарушителям община могла применить и применяла соответствующие негативные санкции, вплоть до смертной казни виновных или изгнания их из общины. Не запрещённые действия и высказывания являлись разрешёнными, а некоторые из них даже поощрялись общиной. Обязательными считались те действия и высказывания, которые запрещалось, нельзя было не совершать. Они выступали как разрешённые, описывались и предписывались соответствующими нормами-обязанностями. Необязательные действия и высказывания разрешалось не совершать. Изменяются ритуалы, обычаи, традиции, искусство, религия. От норм начинают оделяться оценки и знания. Расцветает мифология. Изменяется содержание и внутренняя форма (структура) психики индивидов. Она также становится более дифференцированной и, следовательно, менее синкретичной. В ней вычленяются в качестве относительно самостоятельных, автономных психических образований, процессов и свойств мышление, эмоции и воля. Наряду с недифференцированными (синкретическими) бессознательными установками в психике индивидов начинают формироваться определённые осознанные убеждения, интегрирующие в себе соответствующие мысли, эмоции и волевые акты. Существенным образом изменяется характер внутриобщинной, внутри- племенной и межплеменной власти, властно-управленческой деятельности, т. е. деятельности по управлению общинами, племенами и союзами племён, и властно-управленческих отношений между ними и их членами. Первоначально руководители общин должны были возделывать определённые - боле крупные - земельные участки, привлекая для этого других общинников. Они участвуют также в охоте, рыболовстве, собирательстве, сами изготовляли необходимые им орудия труда. Лишь немногие из них были освобождены от земледельческого труда344. Однако постепенно они становятся не столько производителями пищи и вещей, сколько организаторами общественных работ в земледелии, скотоводстве, собирательстве, рыболовстве и охоте, координаторами распределения земельных участков между общинниками, межобщинного и межплеменного обмена. Они представляют общину или племя во внешних сношениях, принимают решающее участие в разрешении внутриобщинных, внутриплеменных или межплеменных конфликтов и в организации военного дела, осуществляют многие другие общезначимые функции. Развитие производящего хозяйства и усложнение социальной структуры общин и племён вызывало рост потребности в специализации властно-управленческой деятельности, а появление регулярного избыточного продукта сделало такую специализацию возможной. Повышается престиж властно-управленческой деятельности. Доступ к ней означал и доступ к распределению общественного продукта, повышение авторитета, социального и имущественного статуса тех, кто занимался ею. Постепенно непосредственное (но не опосредствованное!) участие её носителей в материальном производстве - земледелии, скотоводстве, ремесле - сокращается, а в перспективе, с образованием государства, полностью исключает их из его него. От сельскохозяйственных работ освобождаются в первую очередь вожди племён и общинная знать. K обработке их участков всё чаще привлекаются простые общинники. Возрастает роль военачальников. Увеличивается разрыв между властно-управленческой деятельностью и хозяйственной - экономической, производственной - деятельностью, властно-управленческими и хозяйственными - экономическими, производственными - отношениями. Однако продолжает сохраняться определённый синкретизм властного и религиозного начала, когда старейшины и вожди, как правило, руководят важными ритуалами и отправлением религиозного культа, иногда хранят церемониальные предметы. Властно-управленческие функции всё более дифференцируются по степени их важности для общины и усложняются. Создаются предпосылки для их концентрации и монополизации у определённой части общинников. Идёт процесс соединения у одних и тех же лиц руководства и родом, и общиной. Размеры получаемого носителями этих функций вознаграждения, т. е. присваиваемой ими доли прибавочного продукта, возрастают и дифференцируются в зависимости от того, кто какую властно-управленческую функцию выполняет. Это ведёт к появлению властно-управленческих рангов, оформлению и закреплению в сознании общинников и социальной практике их сопоставления друг с другом, а также к сопоставлению и различению не только самих этих функций, но и их носителей. Властно-управленческие должности закрепляются за определёнными группами общинников. Возникает наследование власти. Создаются условия для превращения общинной власти из той формы, когда она принадлежала всей общине, в ту её форму, когда она принадлежит отдельным членам общины или сравнительно небольшой и вполне определённой её части. Между главой общины и общинниками возникали определённые взаимные обязательства (обязанности) и права. Если первоначально власть руководителей неолитических общин и племён основана преимущественно на их опыте, знании, авторитете, а также на традиции, общественном мнении, обычном праве, то затем она всё чаще подкрепляется наличием у её субъектов имущественного богатства и зависимых от них сторонников. Высшим органом власти в ранненеолитической общине было собрание общинников. Чаще всего оно устраивалось в мужском доме и состояло исключительно из взрослых мужчин, каждый из которых мог свободно излагать своё мнение, но у некоторых этносов на собрании присутствовали и все желающие. Собрание созывалось лишь в особо сложных и серьёзных ситуациях. Их устраивали намеренно, если речь шла об организации какой-либо хозяйственной деятельности, осуществлении военного набега, приёме новых членов в общину и т. д., или они возникали стихийно, в случае ссор, проступков или провинностей. Дела, связанные с интересами каких-либо лиц или групп, решались при участии всех заинтересованных сторон. Обычно собранием руководили наиболее уважаемые мужчины, обладающие красноречием, и именно один из них имел право предлагать собранию то или иное решение, однако именно предлагать, а не навязывать. Дискуссия велась до тех пор, пока общинники не достигали согласия и принимаемое решение не получало поддержку большинства, в том числе и понимания со стороны наказуемых. Решение могло выноситься только с согласия всего собрания. Обычно в его основе лежал коллективный опыт, опиравшийся на те или иные имевшие место в прошлом прецеденты. Те, кто не соглашались с решением, имели возможность покинуть общину. Серьёзные разногласия внутри общины нередко приводили к её расколу и уходу части общинников на новое местожительство. В принципе каждый взрослый мужчина не только имел голос при принятии общего решения, но и мог стать инициатором и руководителем задуманного дела. Важно было лишь убедить общинников и организовать их345. Одного коллективного мнения и норм коллективной морали было недостаточно для управления общиной или племенем. Всё чаще и чаще требовались люди, поддерживающие это мнение и эти нормы, обеспечивающие их исполнение или даже изменявшие их. Такого рода руководители (главари, вожаки) были ещё в ранней родовой общине, однако в неолите с развитием экономических, социальных, духовных отношений, усложнением структуры отдельных общин их положение и функции существенно изменяются. Теперь уже не единичные, а многие мужчины в пределах своей общины обладали сходным родовым статусом, знаниями и навыками, которые в равной мере позволяли каждому из них взять на себя руководство общиной, что порождало соперничество между ними. Появление внутри общины двух сильных претендентов на её главенство могло привести к расколу на две враждующие группировки и, в конечном счёте, к распаду общины. Две вновь образованные общины первое время относились друг к другу враждебно, а иногда даже вели войны друг с другом. Власть руководителя зависела также от размеров группы, оказывающей ему поддержку. Поэтому вербовка сторонников была одним из главных путей к власти. Соперничая друг с другом, претенденты стремились опереться на поддержку родственников и свойственников, устраивали для этого специальные пиршества. Если первоначально руководители происходили, как правило, из доминировавшей в общине группы, например, самого крупного линиджа, то с возрастанием осёдлости основную роль стало играть право первого поселения. В неолитической общине возникла иерархия коллективов. В ней наибольшим престижем пользовались те линиджи, которые происходили по прямой линии от первых поселенцев данной местности. Из них в первую очередь и избирались новые руководители общины. Имущественный достаток на первых порах не играл здесь почти никакой роли. Однако постепенно богатство становилось всё более важным фактором, определяющим престиж человека в общине, так как многие властные функции начали требовать всё больших и больших имущественных затрат, которые были под силу лишь обеспеченным общинникам. Регулярное устройство пиров и организация ритуалов, приём гостей и материальная помощь сородичам, наконец, просто проявление щедрости по тем или иным поводам заставляло руководителей или претендентов на власть идти на значительные материальные затраты. В этих условиях решающим залогом успеха были личные качества претендентов на власть: физическая сила, агрессивность, ораторское искусство, умение организовать людей и ладить с ними, багаж различных знаний, хозяйственные навыки, ритуальное искусство и т. д. В некоторых случаях во главе общины находились колдуны. Со временем, по мере усложнения властных функций, требования к руководителям возросли настолько, что одних личных качеств стало недостаточно. У них появились специальные знания и опыт, передача которых их преемникам существенно помогала последним утвердиться у власти. Поэтому возросла роль руководителей в обеспечении механизмов преемственности власти. В ряде случаев они сами стали назначать и даже готовить своих преемников, которых они специально обучали. Чаще всего они выбирали себе смену из ближайших родичей: братьев и сыновей - при патрилинейности, племянников - при матрилинейности. Иногда их преемниками становились зятья или какие-либо дальние родственники. В некоторых этносах вообще не учитывался характер родственных связей, кое- где на власть в общине мог претендовать любой общинник, прошедший за определённую плату курс обучения у главы общины. И всё же решающим в утверждении главы общины было общественное мнение. Повсюду сколь бы основательными не были претензии кандидата на власть, он становился главой общины лишь в том случае, если общинники признавали его в качестве такового. Руководители неолитической общины не имели права командовать, приказывать, не обладали аппаратом физического принуждения. Их власть покоилась на личном авторитете и сводилась к советам, просьбам и уговорам. Нередко они личным примером привлекали людей к участию в общих работах. Однако были и руководители, которые держали общинников в страхе и не терпели неповиновения. Система власти в неолите впервые обрела иерархический характер. Чаще всего встречалось два уровня иерархии: на общинном уровне - руководитель общины, и на уровне домохозяйств - старейшины, главы отдельных линиджей, отцы семейств, где главными принципами по-прежнему оставались родство и старейшинство. Власть надобщинного характера в неолите встречалась редко, так как существующие объединения общин были непрочными, возглавлялись наиболее влиятельным руководителем одной их них и со смертью которого чаще всего распадались346. 2.4.