1. Американское буржуазное общество и церкви

Про США можно сказать, что они — генератор и рассадник сект, однако США отнюдь не генератор церквей. США скорее, «приемник» церквей: иммиграция со всего мира завезла сюда буквально все христианские церкви, а также — иудаизм, буддизм, ислам, и все они прижились на американской почве.

Как при анализе роли сект, так и при анализе роли церквей, мы должны прежде всего ответить на вопрос: что означает употребляемый нами термин, в данном случае— «церковь»? Любые вероисповедные организации, в том числе и самые «яркие» секты, называют себя церквами, понимая под словом «церковь» союз истинно верующих. Но мы употребляем это понятие социологически, а не теологически102. Для его раскрытия лучше всего сравнить последовательно церковь с сектой. Перечислим по пунктам основные отличия секты и церкви. 1.

Секта — организация нового, провозглашенного харизматическим лидером учения. При этом чем более учение новое, чем меньше основатель опирается на авторитет предшествующих религиозных деятелей и Библии, тем более «чистую», «яркую» форму имеет секта. Наоборот, церковь — это организация старая, устоявшаяся. Наиболее «чистые», «классические» церкви — католическая и православная — представляют собой результат эволюционного, ничем не прерывавшегося развития секты пер вохристиан, т. е. насчитывают двадцать веков существования. 2.

Секта — организация меньшинства, не господствующего, а скорее преследуемого. Церковь окончательно формируется, став тотально господствующей в обществе идеологией, т. е. и идеологией большинства и идеологией господствующих классов. И хотя затем, при разных исторических переменах, она может вновь превратиться в организацию меньшинства, она и в этой новой ситуации сохраняет организационную и идеологическую структуры, сформировавшиеся в ситуации господства и «рассчитанные» на нее. 3.

В секте господствуют харизматический авторитет и энтузиазм; учение, культ и организация в секте еще не сформировались, они неформализованны и аморфны. В церкви господствует бюрократическая иерархия, полностью выделившаяся из массы верующих, подчиняющихся устанавливаемой этой иерархией идеологической дисциплине; учение, культ и организация предельно формализованы и имеют догматическое значение. Чем более «чистую» форму являет собой секта, тем меньше в ней догматически определенного, и, наоборот, чем более «чистую» форму являет собою церковь, тем более жестко, догматически определены ее учение и организация. Лютеране могут перейти от епископальной к конгрегацио- нальной форме устройства и радикально менять богослужение и оставаться лютеранами. В католицизме подобное невозможно. 4.

Секта отвергает общество. В церкви идеологический комплекс, лежащий в основе «Нового Завета», отчасти отодвинут на задний план, отчасти переосмыслен в связи с тем, что церковь господствует в обществе социального неравенства.

Наряду с этими отличиями в идеологии и организации секты и церкви есть то общее, что отличает их от «основных» американских протестантских вероисповеданий и что делает и церковь, и секту в их «гчистых» формах одинаково неприемлемыми для американского общества. И секта, и церковь, разными методами, но стремятся к тотальному контролю над жизнью верующих, и секта, и церковь нетерпимы к любым проявлениям инакомыслия.

Кроме того, церкви сформировывались и были господствующими в обществах с совсем иной социальной организацией, чем американская, и идеологии церквей во мно гом противоречат американской буржуазной системе ценностей.

Наконец, церкви для США инонациональны. Они связаны с иными национальными культурами и иным национальным патриотизмом. Организационно церкви подчиняются или интернациональному центру (Ватикан), или инонациональным центрам.

Подобно тому как секты мы можем расположить в континууме от наиболее «ярких» форм к «смягченным», приближающимся по типу к «основным» протестантским вероисповеданиям, так и церкви мы можем расположить в аналогичном континууме.

Эволюция церквей в США осложняется их специфическим иммигрантским характером, который предельно обостряет противоречие собственно религиозно-догматического и национально-культурного аспектов церковных идеологий. Что мы имеем в виду?

Церковь, господствующая в каком-либо национальном обществе, подвергается различным модификациям, приспосабливающим ее к национальной культуре данного общества. В сознании представителей данной национальности церковь сливается с национальностью (русский — православный, поляк — католик и т. д.), становится как бы элементом национального самосознания. Так как в США церкви иммигрантские, а иммигрант сталкивается с колоссальными психологическими и культурными проблемами адаптации, церковь в США начинает выполнять особые функции, которых она на родине не выполняла. Во-первых, церковь—аспект национальной культуры и символ национальности (удержание которого в отличие, скажем, от удержания политической лояльности родине не исключает американизации). Во-вторых, это островок «своих» в море «чужих», группа людей одного происхождения, веры и культуры, поставленных в схожие психологические условия необходимости адаптации к условиям США (152; гл. 8).

Для церквей с национальной, а не интернациональной организацией выполнение этих функций ведет к подчеркиванию на первых порах национального характера и сопротивлению всяким планам объединения с инонациональными церквами того же направления. Поэтому в США очень долго сохраняют самостоятельность церкви, не отличающиеся между собой ничем, кроме национального происхождения (лютеранские церкви: исландская, норвежские, шведские, финские, немецкие и т.

Наличие этих особых, не характерных для сект проблем усложняет общую и для церквей, и для сект проблему выбора одной из двух стратегий — изоляции и адаптации.

а) Разумеется, ни о какой территориальной изоляции церкви, подобной мормонскому бегству, речи быть не может— не для того совершалась иммиграция 107 Но может быть изоляция духовная, связанная в национальных церквах с борьбой за сохранение национального языка, обычаев и т. д., в интернациональной католической церкви — с созданием колоссальной сети всех родов организаций — школ, колледжей, всех мыслимых видов добровольных обществ, целью которых является максимально возможное ограничение контактов католиков и некатоли- ков М(\

б) Путь адаптации означает усвоение американских ценностей, в том числе вероисповедной терпимости, демократизацию организации 108, освобождение от зависимости от инонационального центра, отказ от национального языка и самоидентификации.

Естественно, с наибольшей легкостью адаптировались к американским условиям протестантские вероисповедные организации, наименее близкие к «чистому», «классическому» типу церкви. Лишь самые незначительные изменения, связанные с официальным признанием терпимости и принятые сразу после революции, потребовались для адаптации пресвитерианства (110; 260—264).

Одноразовую «революционную» ломку пережила после революции «запятнанная» лоялизмом англиканская церковь, которая сменила свое название на «американскую епископальную», отказалась от принципа государственной церкви, от главенства английского короля, добилась, получив наконец своих еписк&пов, независимости от лондонского епископа и ввела систему конвентов с широким представительством и правами мирян, схожих с американским двухпалатным конгрессом (110; 200— 210).

Большую сложность представляла собой адаптация иноязычных лютеранских церквей. Лютеранство скандинавских национальностей долгое время сохраняется как обособленные церкви, а в немецком лютеранстве идет ожесточенная борьба сторонников адаптации и сторонников изоляции, приведшая к серии расколов. Наиболее консервативную в сфере догматики и культа и наиболее национально-изоляционистскую позицию занимали обычно новые иммигранты, которые обнаруживали, что старая лютеранская церковь уже не немецкая, и создавали свои новые, ортодоксальные синоды, которые через некоторое время также подвергались американизации. Так как новые иммигранты селились обычно на более западных землях, то, как отмечают американские исследователи, чем западнее сфера влияния лютеранского синода, тем более он консервативен (152; 215) 109.

Также через расколы и «волнами», соответствующими волнам иммиграции, шел процесс американизации иудаизма. «Древняя», колониальная волна иммиграции—это евреи-сефарды, приехавшие из Бразилии.

Н.о, пожалуй, еще более трудно, чем процесс американизации иудаизма, идет процесс американизации самой «чистой» церкви с громадной централизованной интернациональной организацией — католицизма. Организационное выделение американского католицизма при догматическом значении централизации невозможно, а идеологическая адаптация крайне затрудняется этой централизацией и контролем Ватикана, который в конце прошлого века в связи с идеологической трансформацией американского католицизма был на грани объявления ереси «американизма» (157; 429—432). Процесс американизации католицизма, однако, идет, и его ярким внешним проявлением является избрание президентом католика Кеннеди, в политике которого никаких специфически католических элементов усмотреть не удается111. В последнее время этот процесс сливается с общим процессом трансформации католической идеологии и организации, начавшемся со Второго Ватиканского собора112.

Схожие процессы происходят и в американском православии 113, и даже в буддизме японских иммигрантов 114.

О процессе американизации церквей можно сказать то же, что и о процессе обуржуазивания сект — он возможен, относительно легок и практически неизбежен в силу особенностей американской буржуазной идеологической системы. Хотя и иудаизм, и православие, и особенно католическая церковь встречали в американском обществе активное сопротивление и вся история американского католицизма связана с борьбой с антикатоличе- скими движениями, сами эти движения при всем их субъективном американизме оказывались в противоречии с такими основными, фиксированными в конституции принципами американского общества, как свобода и равноправие вероисповеданий и отделение религии от государства, а католики, напротив, апеллировали именно к этим американским принципам. Поэтому борьба за равные права сопровождалась американизацией, и триумф американского католицизма — избрание Кеннеди — есть одновременно триумф американской идеологической системы, сумевшей «одомашнить», американизировать католицизм.

И этот процесс американизации одновременно выполняет важнейшие функции прежде всего в адаптации иммигрантов. Американская «система ценностей» не предполагает отказа иммигрантов от такого важного элемента национальной культуры, как религия, как она не предполагает отказа сектанта от секты. И это облегчает процесс адаптации и усвоения американской системы ценностей, ибо религия остается как бы мостиком, связывающим иммигранта с прошлым; и сохранение старой церкви, и ее постепенная американизация, параллельная американизации самих иммигрантов, делают процесс более гладким, постепенным.