§ 3. Руководители ВЧК и революционных трибуналов о теоретических основах советской уголовной политики и права

В период иностранной интервенции и гражданской войны основную тяжесть борьбы с контрреволюцией приняла на себя ВЧК-

О том, насколько напряженной ft острой была борьба ВЧК с контрреволюцией, позволяет судить уже краткая хронология ее деятельности, которую мы извлекли из сборника «Из истории ВЧК» (М., 1958). При этом следует иметь в виду, что приводимые данные относятся лишь к некоторым, наиболее крупным операциям ВЧК. 1917

г.

9 декабря —

Разоблачение заговора американских империалистов и калединцев. 1918

г. 1

января — Покушение на В. И. Ленина в Петрограде. 3

» — Разоблачение контрреволюционной ор

ганизации «Союз защиты Учредительного собрания».

23 » — Разоблачение контрреволюционной «Ор

ганизации борьбы с большевиками и отправки войск Каледину». 12

апреля — Разоружение анархистских групп «Черной гвардии». 28

» — Ликвидация контрреволюционной орга

низации, помогавшей Каледину и Корнилову. 13

мая — Разоружение тамбовских анархистов.

30 » — Раскрытие контрреволюционной органи

зации «Союз защиты родины и свободы».

10 июня — Ликвидация казанского отделения «Союза защиты родины и свободы» и контрреволюционной организации генерала Попова. 20

» — Террористический акт против тов. Воло

дарского. 2

июля — Разоблачение контрреволюционной орга

низации по отправке офицеров в Вологду.

6 » — Мятеж левых эсеров и убийство герман

ского посла.

» » — Контрреволюционное восстание в Яро

славле.

» » — Контрреволюционное восстание в Рыбин

ске. 8

» — Контрреволюционное восстание и Му

роме.

10 » — Контрреволюционный мятеж в Симбир

ске. 15

» — Раскрытие контрреволюционного загово

ра в Киеве.

» » •— Контрреволюционный заговор в Сара

тове. 21

августа ?— Разоблачение подготовки в Москве бело

гвардейского выступления. 27

» — Контрреволюционный мятеж в Ливнах. 30

» — Террористический акт против В.

нина.

» » — Террористический акт против тов. Уриц

кого. 31

» — Контрреволюционный заговор в Москзе. 1

сентября — Раскрытие контрреволюционного заговора иностранных послов.

» » — Раскрытие контрреволюционной органи

зации «Всероссийский монархический союз».

» » — Раскрытие контрреволюционной органи

зации «Южная армия». 15

октября — Раскрытие контрреволюционной организации монахов. 1919

г. 17

марта — Контрреволюционное выступление ле

вых эсеров в Петрограде. 12

июня — Контрреволюционный мятеж на Красной

Г орке. 18

» — Контрреволюционный заговор в Кронш

тадте.

25 » ?— Раскрытие шпионской организации в

Киеве. 2

июля — Раскрытие Белогвардейского заговора в

Астрахани.

5 » — Раскрытие белогвардейского заговора в

Полевом штабе Республики.

23 » — Ликвидация петроградского отделения

контрреволюционной организации «Национальный центр». 28

» — Ликвидация контрреволюционного заго

вора в Черниговской губернии. 16

августа — Раскрытие контрреволюционного заговора в Пензе. 19

» — Раскрытие двух контрреволюционных за

говоров бразильского .консула и петлюровских агентов. 29

» — Ликвидация московского отделения

контрреволюционной организации «Национальный центр».

19 сентября — Ликвидация контрреволюционной организации «Штаб добровольческой армии Московского района».

25 » — Террористический акт в здании МК пар

тии.

25 ноября — Раскрытие заговора шпионов Антанты и русских белогвардейцев под руководством Поля Дюкса.

28 декабря — Раскрытие заговора анархистского подполья. 1920

г. 9

мая — Взрыв контрреволюционными агентами

склада артснарядов под Москвой. 13

июня — Раскрытие контрреволюционной органи

зации в органах снабжения Красной Армии. 22

» — Раскрытие контрреволюционной органи

зации «Белый крест». 16

июля — Ликвидация контрреволюционной орга

низации «Тактический центр».

Сентябрь — Раскрытие польской шпионской органи

зации. 1921

г.

28 февраля — Контрреволюционный мятеж в Кронштадте. 4

мая — Ликвидация банды Антонова. 28

» — Завершение ликвидации контрреволю

ционной организации «Народный союз защиты родины и свободы». 5

июня — Ликвидация заговора В.

8 сентября — Ликвидация контрреволюционной орга

низации под прикрытием комитета помощи голодающим. 30

» — Ликвидация банды анархистов.

(См. «Из истории ВЧК», стр. 476—486).

В течение 1918—1919 гг. ВЧК раскрыла, разоблачила и ликвидировала большое число контрреволюционных заговоров, пресекла и ликвидировала всевозможные антисоветские организации, вела неуклонную борьбу с бандитизмом и спекуляцией. Эта деятельность ВЧК продолжалась и в 1920—1921 гг.

ВЧК первоначально создавалась как орган расследования преступлений, но вся обстановка ожесточенной классовой борьбы в условиях иностранной интервенции потребовала возложения на чрезвычайные комиссии функций непосредственной ликвидации контрреволюционных организаций путем проведения энергичных и эффективных мер. С переходом контрреволюции к методам белого террора на ВЧК легла задача отвечать ударом на удар, осуществлять объявленный партией и правительством красный террор. Однако, как только обстановка создавала предпосылки для иных методов борьбы с контрреволюцией, именно руководители ВЧК являлись инициаторами отказа от проведения чрезвычайных мер внесудебной репрессии.

В. И. Ленин неоднократно говорил об огромной, по- і'стине титанической, борьбе ВЧК с яростным сопротивлением врагов Советской власти. Он не раз выступал на собраниях сотрудников ВЧК, высоко оценивал их деятельность и вместе с тем критиковал недостатки в их работе.

Характеризуя ВЧК, В. И. Ленин говорил: «Это то учреждение, которое было нашим разящим орудием против бесчисленных заговоров, бесчисленных покушений на Советскую власть со стороны людей, которые были бесконечно сильнее нас» >. При ее создании ВЧК состояла из небольшой группы большевиков, обладавших революционной закалкой, отрядов вооруженных рабочих, матросов и солдат-красногвардейцев. Лишь постепенно создавались и пополнялись кадры чекистов. Против них выступали отборные кадры иностранных разведчиков, шпионов, диверсантов, террористов, бывших царских жандармских и иных офицеров, полных ненависти к Советскому государству.

Буржуазная пресса, всевозможные «советологи» потратили немало усилий, чтобы оклеветать деятельность чрезвычайных комиссий, используя отдельные недостатки и ошибки в их работе и в особенности преступную деятельность пролезших в чрезвычайные комиссии вражеских элементов. По этому поводу В. И. Ленин говорил: «Когда мы взяли управление страной, нам, естественно, пришлось сделать много ошибок и естественно, что ошибки чрезвычайных' комиссий больше всего бросаются в глаза». Но /вместе с тем он подчеркивал: «Когда я гляжу на деятельность ЧК и сопоставляю ее с нападками, я говорю: это обывательские толки, ничего не стоящие»69.

Председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский (1877—1926) в своих речах и приказах глубоко освещал не только практические задачи чрезвычайных комиссий, но и давал политическое обоснование принципов борьбы с контрреволюцией. Им был сделан большой вклад в формирование принципов советской уголовной политики в самый напряженный период становления Советского государства, в условиях обостренной классовой борьбы.

ВЧК — исключительный орган Советского государства, орган советской разведки и контрразведки, который в особо сложной и напряженной обстановке был наделен партией и Советской властью чрезвычайными полномочиями не только по раскрытию, пресечению и предупреждению контрреволюционных преступлений, но и по применению мер репрессии, вплоть до'смертной казни. Во главе ее бессменно стоял Феликс Эдмундович Дзержинский — «гроза буржуазии, верный рыцарь пролетариата, благороднейший борец коммунистической революции, неутомимый строитель нашей промышленности, вечный труженик и бесстрашный солдат великих боев» (из Обращения ЦК и ЦКК ВКП(б) 20 июля 1926 г. ко всем членам партии, рабочим, трудящимся и Красной Армии по поводу кончины Ф. Э. Дзержинского) .

В 1895 году, 18 лет от роду, он вступил в литовскую революционную социал-демократическую организацию, в которой вел активную революционную работу.

В ряде выступлений и приказов по ВЧК Ф. Э. Дзержинск™ с исключительной остротой и четкостью формулировал задачи и методы деятельности чрезвычайных комиссий.

В речи на 2-й конференции чрезвычайных комиссий в ноябре 1918 года Ф. Э. Дзержинский обратил особое внимание на необходимость придания работе чрезвычайных комиссий планомерного методического характера, который позволил бы достичь наиболее эффективных результатов в борьбе с контрреволюционерами, мародерами и взяточниками.

В выступлении Ф. Э. Дзержинского иа 8-м заседании ВЦИК в феврале 1919 года был сделан обзор деятельности ВЧК за 15 месяцев ее существования. Ф. Э. Дзержинский обрисовал сложный путь развития чрезвычайных комиссий, когда еще не было определено положение о них «и было дано только общее указание беспощадной борьбы», когда лишь постепенно складывались методы борьбы с контрреволюцией, когда со всех сторон двинулись полчища иностранных интервентов, с. которыми смыкалась внутренняя контрреволюция, когда «надо было призвать все население к тому, чтобы на их белый террор ответить нашим красным террором». Характеризуя полосу красного террора, Ф. Э. Дзержинский сказал: «Красный террор был не чем иным, как выражением непреклонной воли беднейшего крестьянства и пролетариата—уничтожить всякие попытки восстания против нас».

В речи на 4-й конференции губернских чрезвычайных комиссий в феврале 1920 года Ф. Э. Дзержинский подробно остановился на изменении форм классовой борьбы в стране и на вытекающих из этих изменений новых задачах и методах работы чрезвычайных комиссий. «Контрреволюция как организованная в целое, как выражение надежды на непосредственное уничтожение большевизма н коммунизма в России — такая контрреволюция уничтожена; она разгромлена на всех фронтах, как внешних, так и внутренних, но надо помнить, что она разгромлена, но не уничтожена». Контрреволюция ныне направляет свои действия на экономический фронт, подчеркнул Ф. Э. Дзержинский.

Изменения, происходящие в формах классовой борьбы, в формах контрреволюции, продолжал Ф. Э. Дзержинский, требуют изменения форм и методов деятельности чрезвычайных комиссий: «Оружие террора нам не нужно, мы должны вместо этого оружия террора, вместо арестов и обысков, которые не давали возможности скопляться нашим врагам, чтобы ударить нам в тыл, теперь, когда эта опасность миновала, теперь, когда этз опасность в ближайшем будущем не предвидится, мы должны перестроить секретно-оперативный отдел; нам необходимо изыскать такие методы, при помощи которых нам не нужно было бы производить массовых обысков, не пользоваться террором, однако все время вести наблюдение и пресекать корни козней и злонамеренчй врагов». Особое внимание чрезвычайных комиссий должно быть направлено на экономические органы — на совнархозы, продовольственные и распределительные органы, на транспорт — с тем, чтобы с особой силой обеспечить борьбу со спекуляцией.

В связи с принятием декрета ВЦИК «О революционных трибуналах» (18 марта 1920 г.) был издан приказ Президиума ВЧК о взаимоотношениях чрезвычайных комиссий с трибуналами. Этот приказ был подписан Ф. Э. Дзержинским и Н. В. Крыленко (как представителем Кассационного трибунала ВЦИК).

В приказе отмечается, что «трибуналы и ЧК в идеале должны представлять собою единый орган борьбы». Но пока этого нет, отмечается в приказе, необходимо проводить строгое разграничение между функциями и правами тех и других органов. Трибуналы выносят судебный приговор, по которому лицо подвергается наказанию, а чрезвычайные комиссии располагают правом заключения в лагерь на срок до пяти лет.

По этому поводу в приказе содержится обоснованна такого разделения функций и методов деятельности трибуналов и чрезвычайных комиссий.

«Мы живем в эпоху, когда классовая борьба буржуазии и преступного мира против нас не приняла еще таких форм, когда всякое преступление мы можем карать только путем судебного .воздействия или когда всякое преступление настолько дает возможность точно себя определить, что мы безбоязненно можем отдать его на гласное рассмотрение с уверенностью, что преступник будет наказан. С другой стороны, мы вышли, однако, уже из того периода первоначального строительства в ожесточеннейшей борьбе не на жизнь, а на смерть, когда потребность в самообороне была так велика, что мы сознательно могли закрывать глаза на ряд своих ошибок и сознательно допускать возможность таких ошибок, лишь бы сохранить республику, как это было в эпоху красного террора».

Таково обоснование возможности применения административно-превентивной репреосии, которое содержалось в этом приказе Президиума ВЧК- Представляет интерес и перечисление лиц, к которым могла быть применена подобная репрессия — речь шла об изоляции «тех нарушителей трудового порядка, паразитов и лиц, подозрительных по контрреволюции, в отношении коих данных для судебного наказания недостаточно и где всякий суд, даже самый суровый, их всегда или в большей части оправдает». Приведем этот перечень, который в приказе дан как примерный:

«Лица, которые подвергаются заключению как бывшие помещики, капиталисты, князья, царские чиновники, — явные члены враждебной Советской власти партии, лица, подозреваемые в соучастии в той или другой раскрытой спекулятивной сделке, но в отношении которых сумма собранных против них улик ограничивается только знакомством с уличенными лицами, или арестом у них на квартирах, или хранением их документов или ценностей, поскольку сам по себе факт хранения их еще не есть преступление, караемое законом; лица, уличенные в связи с явными, доказанными контрреволюционерами, хранившие их переписку, или деньги, причем не может быть доказано, что им было известно содержание этой переписки; лица, нарушающие тру довую дисциплину или саботирующие хозяйственную жизнь республики в формах, которые не могут быть подведены под явное и наказуемое злостное саботирование. Наконец, лица, в отношении коих имеются только данные розыска, данные бесспорные, но в то же время не позволяющие из соображений того же розыска быть приводимыми в качестве судебного доказательства».

Для уяснения основных принципов уголовной политики ЧК и их изменений в процессе изменения форм классовой борьбы в стране и на международной арене существенное значение имеет написанный Ф. Э. Дзержинским приказ ВЧК о карательной политике органов ЧК (8 января 1921 г.). Приведем наиболее существенные положения, сформулированные в этом приказе.

Ликвидация внешних фронтов, разгром внутренней контрреволюции обусловили отпадение опасности буржуазного переворота, но не исключили возможности совершения контрреволюционных преступлений: «Что нам угрожает на контрреволюционном фронте? Антантовский шпионаж, террористические акты и подпольная организация правых эсеров: последние стремятся использовать неурожай и голод в деревне, раздуть и объединить восстания кулаков». Особую опасность представляли преступления, совершаемые антисоветскими элементами в экономической области, в области внешней торговли, в области промышленности и торговли. Борьба с контрреволюционными преступлениями в новых условиях требует применения новых методов. По этому поводу в приказе говорится: «Старыми методами, массовыми арестами и репрессиями, вполне понятными в боевой обстановке, при изменившемся положении Чека будет только лить воду на контрреволюционную мельницу, увеличивая массу недовольных». В новых условиях уже не пригоден старый способ выяснения личности исключительно по одному классовому признаку: «Надо знать, что делает такой-то имярек, бывший офицер или помещик, чтобы его арест имел смысл; иначе шпионы, террористы и подпольные разжигатели восстаний будут гулять на свободе, а тюрьмы будут полны людьми, занимающимися безобидной воркотней против Советской власти».

Приказ обращает особое внимание на необходимость произвести немедленную разгрузку тюрем от лиц, совершивших мелкие правонарушения и являющихся трудящимися, а также следить за тем, чтобы в дальнейшем не происходило заполнение тюрем за счет подобных правонарушителей.

Изучая высказывания Ф. Э. Дзержинского по вопросу о задачах и методах борьбы с контрреволюцией в различные периоды гражданской войны и иностранной интервенции, мы видим, как он глубоко анализировал обстановку, формы и методы контрреволюционной деятельности врагов советского строя.

Он неуклонно требовал от работников ЧК высокой политической бдительности, умения распознавать подлинных врагов и применять к ним те меры, которые требовались обстановкой, не допуская, однако, излишней жестокости и перегибов. В высказываниях Ф. Э. Дзержинского красной нптыо проходят требования неуклонного соблюдения революционной законности в деятельности каждого работника ЧК и беспощадной расправы с теми отдельными работниками, которые допускали злоупотребления властью. Наконец, из изучения его высказываний мы видим, как тесно связывал он деятельность ЧК с активной помощью широких пролетарских масс. Ф. Э. Дзержинский каждый раз, когда это позволяла обстановка, выступал инициатором сужения и ограничения применения чрезвычайных мер, перехода от этих мер к мерам судебно-трибу- нальского порядка.

Будучи верным учеником В. И. Ленина, работая под его непосредственным руководством, Ф. Э. Дзержинский претворял в жизнь указания В. И. Ленина об осуществлении мер по охране Советского государства от преступных посягательств на завоевания Октября. И когда в связи с переходом на мирную работу по социалистическому строительству были поставлены новые задачи в области осуществления революционной законности, Ф. Э. Дзержинский явился инициатором реорганизации ВЧК и превращения ее в новый орган — Государственное политическое управление.

Подводя итоги работы ВЧК за пять лет, Ф. Э. Дзержинский указал, что создание ВЧК явилось ответом на бешеное сопротивление советскому строю. «Белый тер- pop, саботаж, выстрелы в .вождей революции, противодействие советскому строительству и покушения на самое существование диктатуры пролетариата сделали ВЧК боевым органом революции, поставили ее в авангард борьбы рабочего класса с капиталом»70. ВЧК как орудие диктатуры пролетариата вызвала звериную ненависть многочисленных,врагов Советского государства: «Неудивительно, что враги наши бешено ненавидели ЧК и чекистов. Их ненависть вполне заслуженна. ВЧК может гордиться тем, что она была объектом неслыханной травли со стороны буржуазии. ВЧК гордится своими героями и мучениками, погибшими в борьбе». Ф. Э. Дзержинский подчеркнул, что ВЧК смогла выполнить возложенную на нее революцией задачу только благодаря той силе, которую дало ей доверие рабочих и крестьян.

Создание революционных трибуналов было предусмотрено первым декретом о суде (24 ноября 1917 г.). Оии были созданы «для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и прочих лиц». Меньше чем через месяц после утверждения этого декрета, НКЮ, руководимый в то время левым эсером Штейнбергом, издал инструкцию о революционном трибунале, которой были крайне ограничены возможности в применении действенных мер борьбы с контрреволюцией. Лишь 16 июня 1918 г. НК.Ю, возглавляемый уже П. И. Стучкой, принял краткое постановление «Об отмене всех доныне изданных циркуляров о революционных трибуналах». В этом постановлении было указано, что революционные трибуналы «в выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и пр. не связаны никакими ограничениями, за исключением тех случаев, когда в законе определена мера в выражениях: «не ниже» такого-то наказания». Но понадобилось еще некоторое время для того, чтобы революционные трибуналы стали действенными органами охраны Советского государства.

В развитии деятельности революционных трибуналов, в теоретическом обосновании той уголовной политики, которую они осуществляли, очень большую роль сыграл Н. В. Крыленко.

Николай Васильевич Крыленко (1885—1938)—профессиональный революционер-большевик, член партии с 1904 года. Он был участником декабрьского воссгания 1905 года, вел большую подпольную работу, за которую неоднократно подвергался репрессиям. Учился в Петербургском университете, окончил два факультета— историко-филологический и юридический. Во время Февральской революции 1917 года был членом Центрального бюро военной организации при ЦК партии. Арестовывался Временным правительством. В октябрьские дни 1917 года был членом Военно-революционного комитета. После победы Октября был назначен Верховным главнокомандующим.

В марте 1918 года партия направила Н. В. Крыленко на работу по созданию системы революционных трибуналов. Позже он был одним из руководящих работников Верховного трибунала при ВЦИКе, государственным обвинителем по наиболее крупным процессам политического характера. В период с 1918 по 1921 год Н. В. Крыленко был активнейшим участником всероссийских съездов деятелей советской юстиции и в особенности съездов руководящих работников революционных трибуналов.

В условиях перехода к мирному социалистическому строительству Н. В. Крыленко продолжал деятельность в области руководства советской юстицией — был заместителем народного комиссара юстиции РСФСР, народным кймнссаром юстиции РСФСР и позже — народным комиссаром юстиции СССР. Он — автор ряда крупных монографий по вопросам уголовного права, процесса, судоустройства, а также большого числа статей по широкому кругу вопросов советской уголовной политики. Являлся профессором и заведующим кафедрой уголовного права Московского института советского права имени П. И. Стучки, профессором Института красной профессуры, членом секции права Коммунистической

Академии. Ему была присуждена ученая степень доктора государственных и общественных наук.

В 1918—1921 гг. Н. В. Крыленко выступил с рядом докладов о деятельности революционных трибуналов,

об основных принципах советской уголовной политики. К сожалению, нам не удалось обнаружить в архивах стенограмм этих докладов. Поэтому приходится ограничиться теми немногими публикациями, которые были сделаны в нескольких сборниках, а также работой Н. В. Крыленко «Судоустройство РСФСР». Последняя работа представляет стенограмму его лекций, прочитанных на Высших юридических курсах в 1923 году, т. е. уже позже того периода, который освещается нами. Но в этих лекциях Н. В. Крыленко развивал те взгляды, которые сложились у него в предшествующие годы и, таким образом, отражают его основные позиции по вопросам уголовной политики и права, которые сформировались у него в 1918—1921 гг.

Выступая на Первом Всероссийском съезде председателей революционных трибуналов, Н. В. Крыленко сформулировал их задачи следующим образом: «Революционные трибуналы учреждены со специальной целью — для борьбы с контрреволюционными силами, для усиления революционной репрессии против лиц, уличенных в контрреволюционном деяний, но при сохранении, однако, основных правовых гарантий для обвиняемых»71. Эта формулировка задач революционных трибуналов четко определяла их функции и основное направление практической деятельности.

Съезд . работников революционных трибуналов состоялся в октябре 1918 года, т. е. почти через год после принятия декрета о суде № 1, после кратковременного действия упомянутой левоэсеровской инструкции, крайне ограничивавшей репрессию трибуналов, после введения в действие постановления НКЮ, которым революционным трибуналам было предоставлено неограниченное право применения любой меры наказания.

Н. В. Крыленко в выступлениях на съезде деятелей советской юстиции и революционных трибуналов, а также в статьях, опубликованных в 1918—1921 гг., уделял большое внимание проблемам советской уголовной политики. Он констатировал, что развитие советской уголовной политики в те годы не шло по прямой линии, что имели место ошибки и в законодательстве, и в практической деятельности судов, трибуналов, чрезвычайных комиссий. Он констатировал, что в деятельности этих органов нередко встречалась несогласованность усилий в борьбе с преступностью, нарушения принципов революционной законности. Н. В. Крыленко критиковал руководство НКЮ за его тенденцию к децентрализации практики судов и противопоставлял ей практику революционных трибуналов, 'В которой значительно более отчетливо проявлялись принципы централизованного руководства со стороны высших трибунальских органов. Он боролся против необоснованно широкого развертывания деятельности чрезвычайных комиссий в те периоды, когда это, с его точки зрения, не отвечало действительной обстановке классовой борьбы. Эти положения послужили основой для принятия важных законов, устанавливавших твердые основы революционной законности в тех и других органах, когда обстановка классовой борьбы позволила это осуществить.

Н. В. Крыленко уделял большое внимание и борьбе с ошибочными положениями, которые развивало левоэсе- ровское руководство НКЮ в тот короткий период времени, когда оно его возглавляло. Он отмечал, что в первый период строительства советского суда и революционных трибуналов в умах многих работников господствовали «спутанные представления, заимствованные из архива либерально-буржуазной науки». Указывая на слабость репрессии не только местных судов, но и революционных трибуналов в первый период их деятельности, Н. В. Крыленко говорил: «Потребности революции, однако, не ждали и в результате такого неправильного уклона в области судебной работы и под влиянием насущной необходимости иметь оружие борьбы и орудие охраны, мы получили развитие внесудебных полномочий ЧК в первую пору их действия, в 1918—1919 гг.».

Характеризуя первый период деятельности революционных трибуналов, резолюция первого съезда ответственных работников революционных трибуналов, принятая 30 октября 1918 г., констатировала: «Исходя из понимания задач революционных трибуналов, как органов суровой и беспощадной расправы, чинимой рабочим классом и крестьянской беднотой над бесчисленными окружающими их врагами революции, съезд ответственных работников не может не признать, что трибуналы далеко не стояли в этом отношении на той высоте, какая требовалась от них тяжелыми условиями переживаемого момента, так и сущностью возложенных на них по мысли законодателя задач». Дав политическую характеристику необходимости в определенных исторических условиях прибегать к чрезвычайным мерам борьбы с врагами революции, съезд отмечал и наличие некоторых ошибок и недостатков в деятельности органов ЧК и самих трибуналов и призывал к строгому соблюдению революционной законности. Эти положения были развиты и в резолюциях второго всероссийского съезда председателей революционных трибуналов, проходившего в конце апреля 1920 года. Не останавливаясь здесь на них, приведем лишь выдержку из резолюции съезда по докладу Н. В. Крыленко «По ©опросу о мерах наказания, налагаемых трибуналом»: «Заслушав доклад тов. Крыленко, II Всероссийский съезд председателей трибуналов постановляет: ...признать создание особого уголовного кодекса и шкалы наказаний по определенным категориям преступлений для дел, рассматриваемых в трибунале, принципиально нежелательным, не отвечающим ни духу трибунальской репрессии, ни основным воззрениям пролетарского общества на существо наказания, ни условиям переживаемого периода диктатуры пролетариата». Напомним, что іпочти в одно время с этим съездом проходил съезд деятелей советской юстиции, который, отражая точку зрения народного комиссариата юстиции, принципиально отстаивал необходимость создания советского уголовного кодекса.

Выступая на третьем всероссийском съезде комиссаров юстиции по докладу М. Ю. Козловского о проекте уголовного кодекса, Н. В. Крыленко сказал: «Социалистическое правосознание, а не старый закон — это тот принцип, на основании которого мы действовали, но социалистическое правосознание является не только сознанием того или другого судьи, оно является также и совокупностью определенного опыта. Этот опыт, первоначально находившийся в сознании товарища, применя ется в практике судов, а затем должен претвориться в определенные нормы». Н. В. Крыленко положительно отнесся к подготовке проекта уголовного кодекса, но расчленил его: в связи с тем, что создан устав о судопроизводстве и положение о революционных трибуналах, необходимо издать и уголовный кодекс: в нем должны быть определены составы преступлений, однако для установления їв уголовном кодексе конкретных карательных санкций по каждому составу преступления пора еще не наступила. Во всяком случае, из сопоставления двух резолюций мы видим, что комиссары юстиции и председатели революционных трибуналов в 1920

году стояли на диаметрально противоположных позициях по кардинальному вопросу о создании советского Уголовного кодекса. История показала принципиальную правильность позиции съезда комиссаров юстиции, а не работников революционных трибуналов.

Н. В. Крыленко высоко оценивал «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР», хотя его характеристика этого документа была несколько противоречива. «Руководящие начала», писал он, «представляют из себя совокупность статей Общей части Уголовного кодекса, т. е. изложение основных принципов деятельности судов. Мы знаем, что наши суды, в особенности в этот период, нуждались, главным образом, в практических указаниях, а не в общих принципах. Общие принципы, конечно, тоже были нужны, но их как раз в этот революционный период в полной мере заменяло «революционное правосознание», служившее для пролетарских судей достаточным источником права, чтобы не делать принципиальных ошибок». Признавая ценность проделанной НКЮ работы по созданию «Руководящих начал» в том, что они оформили принципы революционного правосознания, «выделив из шелухи старых понятий буржуазного права все то, что подходило к практике и принципам революционного марксизма», Н. В. Крыленко считал, что эта работа НКЮ, «взятая сама по себе без практических выводов из нее, она теряла в своей ценности почти все и с этой точки зрения была на 9/ю работой ненужной или, вернее, работой недоделанной».

Приходя к выводу, что «Руководящие начала» представляют историческую ценность в качестве «первой попытки теоретически обосновать и изложить принцн-

пиальные воззрения советской юстиции в области уголовного права», Н. В. Крыленко подробно анализировал их содержание. Он особенно высоко оценил «Введение» к «Руководящим началам» как выражение «начал нового пролетарского, а не старого буржуазного права». Нель- »

зя не отметить, что Н. В. Крыленко особо сочувственно относился к тем положениям «Руководящих начал», которые позже вызвали довольно единодушную критику: как известно, «Руководящие начала» в «Введении» оттеняли лишь задачу подавления сопротивления вражеских элементов и не касались вопроса о принудительном воспитании к дисциплине неустойчивых граждан, совершивших преступления. Но Н. В. Крыленко, бывший в то время руководящим работником трибуналов, несом- і

ненно, недооценивал эту, столь многократно подчеркиваемую В. И. Лениным, задачу советской уголовной политики.

Представляет интерес характеристика понятия преступления и задач наказания, содержащаяся в работе Н. В. Крыленко.

«Что есть преступление? В буржуазных учебниках преступление определяется как «совершение деяния, запрещенного законом под страхом наказания». Это есть не что иное, как отсылка от Понтия к Пилату. Преступлением именуется всякое деяние, запрещенное уголовным законом. А что такое уголовный закон? Это есть совокупность норм, карающих преступление. Такое определение буржуазной юстиции — сущий вздор. Однако определение, какое дают «Руководящие начала», не лучше, так как оно также отсылает определение преступления к уголовному праву, это также отсылка от Понтия к Пилату. Надлежало бы сказать так: преступлением является всякое признаваемое государственной властью подлежащим наказанию нарушение устанавливаемого этою же властью порядка общественных взаимоотношений». Н. В. Крыленко подчеркнул, что характеристика наказания вытекает из марксистских воззрений на классовую природу и цели наказания. Но вместе с тем он отмечает, что «Руководящие начала» упустили в характеристике наказания цели общего предупреждения преступления. «А между тем применять наказания іс целью устрашения, «чтобы другим неповадно было», полезно, и отрицать значение террора мы — в практике судебной работы — отнюдь не можем. И маниловские теории, что террор не устрашает — отбрасываем, как опровергнутые действительностью». В этой связи он говорит о неизбежности и необходимости смертной казни, применяемой к наиболее опасным преступникам, хотя и не считает, что эта мера наказания принципиально должна быть одобрена: если можно было бы создать «такие хорошие тюрьмы, в которые можно было бы запереть особо опасных преступников навсегда, мы не возражали бы против упразднения смертной казни».

Обращаясь к другим положениям «Руководящих начал», Н. В. Крыленко не уделил им большого внимания, хотя, как известно, в них содержались первые определения всех основных институтов советского уголовного права.

Общий вывод о «Руководящих началах» Н. В. Крыленко сформулировал так: «Они представляли собой очень ценный и важный документ, но в силу своей оторванности от особенной части большого практического значения иметь не могли».

Вряд ли этот вывод являлся правильным даже :в условиях того времени. Обобщение положений советского уголовного права, формулирование его важнейших институтов, несомненно, имело большое значение для практических работников суда и революционных трибуналов, значительная часть которых не имела специальных познаний. И в 1920 году, когда «Руководящие начала» стали известны практическим работникам, уже нельзя было опираться на одно только «революционное правосознание», как полагал Н. В. Крыленко. Вместе с тем в тот период времени не были созданы еще все необходимые предпосылки для создания уголовного кодекса, с общей и особенной частями. Поэтому «Руководящие начала», декреты Советской власти и Положения о революционных и военно-революционных трибуналах являлись необходимой предпосылкой последующего создания уголовного кодекса. По существу об этом говорил и сам Н. В. Крыленко, когда он отмечал, что в этих документах «были даны основные образующие моменты нашей системы права, наших воззрений на сущность уголовного процесса, уголовного наказания и науки уголовного права».

Нельзя не отметить вместе с тем, что в своей критике практической уголовной политики первых лет существования Советского государства Н. В. Крыленко допустил и іряд-серьезных ошибочных положений. Он явно недооценивал принципиального значения воспитательной роли советского суда, который .применял меры принудительного воспитания к неустойчивым элементам из среды трудящихся, совершивших менее опасные преступления. В некоторых его выступлениях проскальзывало противопоставление задач подавления сопротивления врагов Советской власти и принудительного перевоспитания трудящихся. Он вообще отвергал принципы демократической организации суда вне конкретно-исторической обстановки и в этом плане неправильно оценивал значение первого декрета о суде. Более того, он подходил с неправильных позиций к оценке тех положений Программы партии, которые определяли задачи советского суда и их перспективы не только для условий гражданской войны и иностранной интервенции, но и для более отдаленного периода.

Можно было бы указать и на некоторые другие ошибочные положения, содержащиеся в работах Н. В. Крыленко в 1918—1921 гг. Но здесь важно подчеркнуть смелые, революционные поиски, которые характеризуют выступления Н. В. Крыленко по основным вопросам борьбы с преступностью, его беззаветную преданность пролетарской революции, его роль борца за революционную социалистическую законность, его стремления отстаивать марксистские позиции в науке права, его борьбу с буржуазной правовой наукой.

Военно-революционные трибуналы были созданы в октябре 1918 года. Путь их развития, как и принципы их деятельности, недостаточно освещался в нашей печати. Между тем деятельность военно-революционных трибуналов периода иностранной военной интервенции и гражданской войны заслуживает глубокого изучения. Здесь мы имеем возможность осветить некоторые принципиальные положения, характеризующие уголовную политику, которую осуществляли эти органы.

Вопросы уголовной политики применительно к деятельности революционных трибуналов были освещены в брошюре К. X. Данишевского «Революционные военные трибуналы», вышедшей в 1920 году (М., 1920).

Карл Христиаеович Данишевский (1884—1938) в октябре 1918 года, когда был создан Военно-революционный трибунал при Революционном военном совете Республики, был назначен его председателем и возглавлял его до .начала 1921 года.

К. X. Данишевский72—профессиональный революционер-большевик, член партии с 1900 года, член ЦК Латышской социал-демократической партии, делегат V съезда партии и член ЦК. До революции неоднократно подвергался репрессиям царизма. Активный участник Октябрьской революции. Будучи делегатом V Всероссийского съезда Советов, Данишевский, по указаниям В. И. Ленина, осуществил оперативные меры по ликвидации левозсеровского мятежа. Руководя Военно-революционным трибуналом Реввоенсовета до начала 1921

года, Данишевский в дальнейшем переводится на экономическую работу, одновременно ведя большую научную работу, за которую ему в 1930 году была присуждена ученая степень доктора экономических наук. Среди его многочисленных работ для нас особый интерес представляет брошюра, посвященная изложению принципов и задач деятельности военно-революционных трибуналов. Брошюра содержит анализ законодательства и практической деятельности военно-революционных трибуналов.

Исходя из того, что «преступление является лишь возмущением меньшинства тунеядцев против трудового большинства, а наказание — средством трудового большинства заставить меньшинство подчиняться большинству», Данишевский раскрывает классовую сущность, задачи и принципы деятельности военно-революционных трибуналов. Он отмечает, что трибуналы творят новое право, «которое отбрасывает в небытие и лживый суд буржуазии, и буржуазное право, устанавливающее правила подавления буржуазным меньшинством трудящегося большинства». Он напоминает путь, который проделало пролетарское государство в ликвидации старого права и в создании нового права, указывающего массам, что «целесообразнее подавить мечтающую о реставрации, о возвращении рабства бывшую буржуазию и быстрее установить новый хозяйственный и социальный строй, :в корне изничтожить эти контрреволюционные группы и объективные условия, возрождающие их мечты (хозяйственную разруху, голод, отсутствие достаточной трудовой дисциплины, темноту и пр.)».

К. X. Данишевский подробно характеризует задачи военио-революционных трибуналов прежде всего как органов «уничтожения, изоляции, обезврежения и терроризирования врагов Рабоче-Крестьянского отечества». Но он не упускает из виду, что они являются вместе с тем судами, устанавливающими «степень виновности данного субъекта в неисполнении того или другого декрета, распоряжения или инструкции и согласно степени установленной виновности и характера преступника или преступления, определяющего условия и время, необходимое для исправления, перевоспитания виновного гражданина в духе норм социалистического общежития». Данишевский подчеркивает, что военно-революционные трибуналы ?— это «чрезвычайные органы переходного времени, классовой войны и диктатуры пролетариата, еще более- чрезвычайные, чем революционные трибуналы».

К. X. Данишевский с большой подробностью рассматривает вопросы, связанные с подсудностью военно-революционным трибуналам дел различных категорий — контрреволюционных, чисто воинских, а также общеуголовных особой важности.

Обращаясь к вопросу о мерах наказания, которые применяют военно-революционные трибуналы, Данишевский отмечает, что они «должны иметь безусловно свободные руки в выборе мер воздействия и формы наказания преступников и выборе средств предупреждения повторения преступных деяний». Опираясь на декреты о революционных трибуналах, он указывает, что трибуналы в своей деятельности не связаны никакими формальными условиями при определении вины и наказания. «Единственным мерилом оценки является сознание степени того вреда, который принесен действиями подсудимого интересам революционной борьбы, которую ведет Красная Армия на фронте, и тех мер воздействия, которые диктуются стремлением к поддержанию дисцип линированности и боеспособности армии, в соответствии с обстоятельствами дела и военным положением на фронте».

К. X. Данишевский категорически отверг идею Создания традиционного уголовного уложения, как и идею «руководствоваться карательными прецедентами». Но он считал необходимым издание руководящих директив и инструкций по вопросам определения мер наказания. Эти директивы могли бы, по его мнению, образовать такой уголовный кодекс, который содержал бы руководящие начала карательной политики. Он категорически отверг целесообразность дискуссии по вопросу о допустимости в пролетарском государстве наказания или только мер воспитательного воздействия. «Этот спор пока нужно прекратить. Мы и воспитываем, и караем (наказываем), и — уничтожаем. Это обусловлено суровыми условиями действительности пролетарской диктатуры в период беспощадной классовой войны, навязанной нам контрреволюционными группами общества и капиталистической Европой».

«Военно-революционные трибуналы,— отмечает Данишевский,— были созданы почти через год после образования губернских революционных трибуналов... перед нами уже был не только целый год теоретических споров и суждений о революционных трибуналах, положения о них, инструкции и циркуляры, но целый год их практической работы и исканий верного пути дейспвия и приемов судебно-карательного воздействия на врагов трудового государства. Нам пришлось лишь умело воспользоваться накопленным революционными трибуналами опытом и его дальше развить, пополнить своим собственным опытом и согласовать с той особой средой и с теми особыми условиями, в которых пришлось действовать революционным военным трибуналам». И Данишевский подчеркнул, что в истории военно-революционных трибуналов «нет Штейнберговского периода отступления и колебаний».

Небольшая по объему, но очень содержательная, работа К. X. Данишевского является ценным источником познания процесса становления теоретических основ военно-уголовной политики периода иностранной интервенции и гражданской войны.

Несмотря на довольно существенные различия во взглядах руководящих работников юстиции, трибуналоз, чрезвычайных комиссий на проблемы советской уголовной политики и права, можно указать на ряд общих для них принципиальных положений, легших в основу советской правовой науки.

Последовательное, принципиальное раскрытие и неуклонное проведение в жизнь идеи классовой сущности советской уголовной политики и права; глубокое обоснование необходимости слома старого буржуазного уголовного права и создания нового, советского уголовного права; борьба с левоэсеродскими и иными буржуазными идеями в области уголовной политики и права; обоснование принципов революционной социалистической законности и борьба за их осуществление с учетом конкретно-исторической обстановки гражданской войны и иностранной военной интервенции; признание необходимости в этих условиях проіведения чрезвычайных мер борьбы с контрреволюцией и иными преступлениями — таковы общие идеи, которые характеризуют взгляды руководящих работников юстиции, трибуналов, чрезвычайных комиссий.

Однако по конкретным вопросам уголовной политики и права их взгляды различались довольно существенно. Было немало споров относительно того, каков должен быть путь развития советского уголовного права, соответствует ли природе Советского государства кодифицированное законодательство, должен ли быть создан уголовный кодекс и если этот вопрос решить положительно, то каково должно быть его построение. Руководящие работники юстиции уже в 1918—1919 гг. склонялись к идее о создании уголовного кодекса, не предрешая, однако, вопроса о его структуре, в то время как работники революционных трибуналов принципиально отрицали необходимость и возможность создания советского уголовного кодекса и лишь значительно позже положительно решили этот вопрос, все же отрицая необходимость создания конкретных санкций по отдельным составам преступлений.

Немало споров было относительно целей наказания, которые по-разному определялись работниками юстиции, трибуналов и чрезвычайных комиссий. Будучи единодушными в определении задачи неуклонного подавле ния сопротивления врагов революции, в отрицании целей возмездия, они не всегда отчетливо определяли задачу принудительного воспитания к дисциплине неустойчивых трудящихся, совершивших преступления, недооценивали роль и значение воспитательного воздействия наказания.

Изучение уголовно-политических и уголовноправовых взглядов руководящих работников в годы гражданской войны и иностранной интервенции позволяет прийти к выводу, что они стремились воплотить в жизнь положения марксизма-ленинизма о государстве и праве, обобщали практику борьбы с преступностью и направляли эту борьбу, были активными участниками создания советского законодательства.

Обладая большим революционным большевистским опытом, марксистской закалкой, реализуя идеи В. И. Ленина о Советском государстве и праве, систематически следя за практикой народных судов и революционных трибуналов, обобщая ее, они формулировали теоретические положения советской уГОЛОіВ'НОЙ политики и права. Работая под непосредственным руководством В. И. Ленина, получая от него указания по вопросам правового строительства молодого Советского государства, они были подлинными новаторами в создании марксистско-ленинской теории права. Они по-революционному ломали и отбрасывали старые традиционные положения буржуазной правовой науки. Именно они — коммунисты, профессиональные революционеры, а не представители «академической» правовой науки явились подлинными зачинателями советской уголовной политики и уголовного права. И хотя не все, что ими писалось и говорилось в 1917—1921 гг. по вопросам уголовной политики и права, выдержало испытания истории, хотя некоторые их положения были лишь отражением конкретно-исторической обстановки этой эпохи, все же бесспорно то, что именно они заложили первоначальные основы советской теории уголовной политики и права.

Когда перед руководителями советской юстиции встала ответственная задача — не только решить вопросы организации советской правовой системы, но и определить принципы советской уголовной политики и уголовного права, они самим ходом развития Великой Октябрьской революции были поставлены перед необходи мостью найти самостоятельное решение всех возникающих вопросов. Политика партии и Советского правительства, направляемая В. И. Лениным, служила для них той основой, на которой создавались исходные позиции советской теории уголовной политики и права.

Окончание и победоносное завершение борьбы с иностранными военными интервентами, разгром внутренней контрреволюции, переход к мирному социалистическому строительству поставили новые задачи перед советской уголовной политикой и уголовным правом. Осуществление этих задач предполагало в качестве обязательной предпосылки дальнейшее укрепление революционной социалистической законности.

В процессе подготовки и принятия первых советских уголовных кодексов успешно развивалась советская наука уголовного права. Последующее развитие теории советского уголовного права и уголовной политики происходит в условиях острой идеологической борьбы с буржуазными влияниями. Изучение истории советской уголовной политики и права составляет необходимое условие и предпосылку для дальнейшего творческого развития теории и практики борьбы с преступностью.