Общественный союз — это множество людей, которые во взаимоотношениях друг с другом признают некоторые правила, определяющие их действия, и, по меньшей мере в общем и целом, действуют согласно этим правилам. Эти правила различны и называются по-разному: правила права, морали, религии, поведения, чести, приличия, такта, хорошего тона, моды. Сюда же относятся еще несколько менее значимых правил, таких как правила игры, правила очереди (в кассу или в приемной у врача). Эти правила — общественные факты, результат действующих в обществе сил; их нужно рассматривать в их общественной взаимосвязи, а не в отрыве от общества, в котором они действуют, подобно тому как нельзя просчитать траекторию волнового движения, не обращая внимания на среду, в которой распространяются эти волны. По своей форме и содержанию они являются нормами, абстрактными приказами и запретами, касающимися совместной жизни в союзе, обращенными к членам союза. Наряду с правилами поведения этого типа существуют также правила, которые не являются нормами, потому что они не относятся к совместной жизни в союзе, а именно языковые правила, правила вкуса и гигиены. Поэтому правовая норма — это только одно из правил поведения, и, следовательно, она имеет ту же природу, что и другие общественные правила поведения. Разумеется, господствующая юриспруденция не делает упор на этом факте. По практическим соображениям она скорее подчеркивает, что право противостоит другим нормам, особенно нормам морали, чтобы при каждом случае как можно убедительнее ставить судье на вид, что он должен принимать решения только согласно праву, а не по другим правилам. При отсутствии государственной монополии на правотворчество это противоречие в значительной степени отступает на задний план; в Риме, где право обозначалось как are boni et aequi,32 об этом едва ли было известно, и даже современным англичанам это противоречие в таком виде чуждо. В областях, где юриспруденция не преследует практические цели судопроизводства (в международном, государственном, административном праве), право не так сильно отдалено от морали, поведения, приличия и такта, от так называемых конвенциональных правил, даже от соображений целесообразности, чего практически нет в теориях частного права и уголовного права. Любые человеческие отношения, мимолетные или длительные, конструируются только благодаря наличию в союзе правил поведения. Если правила перестают действовать, круг общения распадается на свои составляющие, и чем они слабее, тем рыхлее становится общество. Религиозный союз распадается, если религиозные предписания больше не действуют. Семья распадается, если члены семьи больше не следуют семейным правилам. У австрийских славян за последние 50 лет полностью исчезли следы большой семьи, потому что дальние родственники больше не признают семейной общности между собой, как раньше. Не во всех человеческих союзах определяющими являются правовые нормы. Естественно, правовыми считаются только те союзы, чей уклад базируется на правовых нормах. Лишь они становятся предметом изучения социологии права, остальные группы — это предмет других отраслей социологии. Среди правовых союзов есть небольшое количество союзов, внешне легко распознаваемых; это такие союзы, которые юристы называют юридическими лицами — корпорации, учреждения, фонды и прежде всего государство. В то же время в публичном праве существуют многочисленные союзы без образования юридического лица — ведомства, учреждения, народ, множество классов, сословий, профессий . Еще большее число таких союзов можно обнаружить в частном праве. Во всех правовых союзах правовая норма является основой их внутреннего уклада: это краеугольный камень их организации. Организация как раз и означает существующее в союзе правило, которое указывает его членам их положение (вышестоящее или нижестоящее) и их обязанности. Это правило может затрагивать не только отношение одного человека к другому человеку, но и отношение человека к вещам: косвенно оно всегда касается отношений людей между собой. Владелец товаров устанавливает то, что должны встречно предоставить покупатели, которым нужно получить эти товары. Владелец фабрики отвечает за порядок на фабрике и за правильное развитие предприятия, кредитор решает судьбу долга и, достаточно часто, судьбу должника. Вместе с тем и должник достаточно часто решает судьбу долгового обязательства и судьбу кредитора, так как он, являясь в тот момент владельцем вещи, обладает правовой властью над ней. Но порядок в союзе создают только те юридические правила, которые стали действенными правилами поведения. Это те правила, которые люди, по крайней мере в общем и целом, признают и согласно которым они действуют. Не упорядочивают союзы те юридические правила, которые так и остались не чем иным, как нормами 97 решения, и которые только в относительно редких случаях играют роль в правовом споре. Еще менее самостоятельными фактически являются достаточно многочисленные правовые предложения, которые не находят применения в житейских вопросах. То же касается норм морали, поведения и религии. Поэтому, изучая то, что установил законодатель, возвестил основатель религии или преподавал философ, нужно всегда спрашивать, что из этого не только применялось в судах, проповедовалось на церковных кафедрах или объяснялось в книгах и школах, но действительно использовалось на практике, в жизни. Только то, что вступает в жизнь, становится живой нормой. Все остальное является лишь учением, нормой решения, догмой или теорией. А нормы этики, чести, приличия, такта, хорошего тона, моды существуют только в виде правил человеческого поведения; и даже если бы каждую секунду появлялись новые кодексы чести, такта, хорошего тона, моды, они были бы абсолютно бессмысленны, не проникая в жизнь. Таким образом, первая и наиважнейшая задача социологического правоведения — отделить элементы права, регулирующие, упорядочивающие и определяющие общество, от простых норм решения и исследовать их организационную природу. Раньше всего эта задача получила признание в государственном и административном праве. В действительности мало кто сомневается, что государственное право — это порядок государства и что его задача — не разрешать правовые споры, а устанавливать положение и задачи государственных органов, права и обязанности государственных ведомств. Однако государство — это прежде всего общественный союз, а действующие в государстве силы являются общественными силами. Поэтому все, что исходит от государства, — деятельность государственных ведомств и в особенности государственное законодательство — это результат работы общества, выполненной специально созданным союзом, государством. В государстве решающую роль играют все те же классы, сословия и группы по интересу. Они управляют обществом, и, если государство поведет войну против одного из них, это означает, что государство просто окажется в руках другого класса. Поэтому в государственном праве сохранилась форма организации не только государственной власти, но и власти социальной. Широкие научные исследования были проведены для того, чтобы изучить как организационную природу корпоративного права, так и связь корпораций и их права с культурой, особенно немецкой — связь, которая прослеживалась и до сих пор прослеживается. О влиянии корпораций как союзов на политическую, духовную, религиозную, экономическую и общественную жизнь повествует каждая страница истории, и любая английская или американская книга о корпорациях и трестах способна дополнить картину такого влияния. С учетом целей данной работы нет необходимости добавлять что-либо к уже сказанному в этих исследовательских работах. Праву государства, а также публичным и гражданско-правовым корпорациям, обозначенным как социальное право, Гирке противопоставляет все оставшееся частное право как право индивидуальное. Однако в действительности этого противопоставления не существует. Индивидуальное право не существует, так как любое право является социальным. В жизни нет человека, вырванного из социальной взаимосвязи, изолированного, оторванного от других, и праву чуждо такое понимание личности. В праве индивид существует только как член бесчисленных союзов, в жизни которых он участвует. Эти союзы, если они могут считаться правовыми, управляются и регулируются правом и другими общественными нормами. Норма — это то, что указывает каждому отдельно взятому человеку его положение, подчиненное или властвующее, и его задачи. То, что из этой классификации для отдельно взятого человека при определенных обстоятельствах (далеко не всегда) вытекают также отдельные субъективные права и обязанности, является скорее последствием, но не целью нормирования, не его сущностным содержанием. В господствующей сегодня системе частного права термин «союз» не получил должного выражения. Применение аналитического метода в гражданском праве привело к тому, что большинство союзов были разорваны на части, чтобы их составные элементы можно было рассмотреть по отдельности — в качестве правовых субъектов и объектов, в качестве вещных и личных прав. Это продиктовано практикой, но не наукой, так же как алфавитный порядок словарных статей продиктован практикой, но не наукой. Задачей социологического правоведения, не связанного никакими практическими соображениями, является соединение вырванных частей в единое целое. К союзам можно, несомненно, отнести юридических лиц частного права, правовые объединения без статуса юридических лиц, общества и другие общности, а также семью. На самом деле все частное право является правом социальных союзов, тем более что частное право преимущественно 99 (а если не брать в расчет семейное право, то и исключительно) является правом хозяйственным, а экономическая жизнь развертывается только в союзах. Экономическая жизнь состоит из производства товаров, товарооборота и потребления, а эти три функции выполняют экономические союзы частного права. Но именно в этом аспекте существует огромное противоречие между экономикой нашего времени и хозяйственной жизнью не столь отдаленного прошлого. В Древнем мире и в Средневековье преобладали закрытое крестьянское домовое хозяйство и экономии королевского и крестьянского двора. Естественно и бесспорно для каждого в ту эпоху, что это были экономические союзы с собственным правопорядком. Закрытые домовые хозяйства и по сей день можно обнаружить в отдаленных местах Европы. Правда, семья и сейчас остается товаропроизводящим союзом, по меньшей мере в крестьянстве и при надомном труде, а также, в виде исключения, в ремеслах, но она более не является самодостаточной и даже в крестьянстве служит в первую очередь для удовлетворения потребностей членов семьи. Но и в ремесленничестве, и в крестьянстве речь идет лишь об остаточных явлениях исчезающих экономических форм. В целом семья перестала быть местом производства товаров. Теперь она является местом потребления товаров; только последняя стадия переработки товаров для нужд домашнего хозяйства обычно еще происходит в семье. Несмотря на это, в настоящее время дом и работа строго разделены. Работник на производстве выпускает произведенную продукцию на рынок, домохозяйство получает на рынке то, что ему нужно, и, таким образом, продукт становится товаром. Все длиннее становится тот путь, который должен пройти товар, прежде чем попасть в потребительскую экономику, и каждое дополнительное звено пути расширяет область оборота, торговли. В настоящее время, по меньшей мере в общем и целом, справедливо утверждение, согласно которому производство товаров осуществляется в фабричных цехах, товарооборот — в торговле, и только потребление товара происходит в домашнем хозяйстве. Такое же разделение на три части характерно и для правовой организации экономических союзов в наше время. В каждом экономическом союзе различаются три элемента: работающая или потребляющая группа людей; материальная основа экономики, орудия труда и сырье; юридическая форма, благодаря которой данная группа людей на весь период своего существования в союзе получает защиту судебных и административных органов. Это демонстрирует, по крайней мере в общих чертах, взаимосвязь экономического построения общества с его юридическими формами. Крестьянин выращивает зерно и плоды на земле, которую он со своей женой и детьми, работниками и работницами обрабатывает, разводит коров и овец. Это экономическая сущность союза; его юридическая форма — это собственность, вещное право пользования или арендные отношения на крестьянском дворе; семейное право, объединяющее родственников; служебный договор, привязывающий работников и работниц ко двору. Крупный землевладелец сам обрабатывает часть своих земель, а часть сдает в аренду или отдает крестьянам за барщину. В этой экономической организации крупного землевладельца присутствуют следующие юридические формы: собственность, аренда, вещное право пользования. Ремесленник трудится вместе со своими подмастерьями и учениками в арендуемой мастерской, используя свой материал и свои инструменты. Поэтому право аренды мастерской, право собственности на инструменты и материал, договор об оплате труда подмастерьям и ученикам являются одновременно юридической формой и экономической составляющей ремесленного дела. Акционерное общество выпускает на своих заводах и поставляет на рынок товары, стоимость которых исчисляется миллионами. С этой точки зрения акционерное общество, его правление и наблюдательный совет, акционеры и собрание акционеров, многочисленные служащие и рабочие, его имущество, аренда фабричных зданий, машин, его источники энергии, сырье и товар — все это является экономическим устройством фабричной деятельности, которое отражается в уставных документах и коммерческих договорах, в бесчисленном количестве вещных правовых отношений, в бесконечных договорных отношениях со служащими и рабочими, наймодателями и арендодателями. Изучение других экономических союзов (торговых контор, банков, потребительских кооперативов) приводит к весьма схожим результатам. Союз в торговой конторе или в банке, так же как на фабрике, состоит из владельца предприятия, служащих и рабочих, которые согласно своим договорам несут обязанности перед владельцами. Кроме договоров об оплате труда здесь также имеются различные договоры на подряды, заказы и поручения. Устройство конторы и банка в значительно большей степени, чем на фабрике, направлено вовне, при этом к трудовым договорам с отдельно взятыми служащими присоединяются и различные правоотношения 101 по доверению правомочий, которые на фабрике не представлены в таком широком объеме. Материальной основой этой формы хозяйства является юридическая форма права собственности или права аренды торговых помещений и складов, права собственности на товары и денежные средства. Наконец, потребительское объединение семьи и домашнего хозяйства состоит не только из родственников, но и из слуг Жилищное право на квартиру и владение предметами домашнего обихода на кухне, в погребе и кладовых составляют материальную основу данных союзов. Семейное право, трудовой договор, договор о заработной плате и договор о найме служащего на фабрике, в мастерской, конторе и в банке выполняют ту же самую функцию, что устав в корпорации, публично-правовые отношения — в государстве, общине, церкви. Эти явления создают внутренний порядок в группе людей, объединенных в данные экономические союзы. Но это касается не только трудового договора, договора о заработной плате и о найме служащего, но и договоров всех других типов, особенно договора мены, договора на право пользования (найма, аренды, ссуды) и кредитного договора. Организационная функция всех этих договоров сразу становится понятной — ведь берутся в расчет не только обе стороны (как это часто случается, если преследуются исключительно практические юридические цели), заключившие договор, а целый круг лиц, связанных между собой регулярным договорным товарообменом. Все лица в этом кругу образуют экономический союз, который производит потребляемые товары, предлагает услуги, необходимые его членам, и которому встречно предоставляются товары и услуги. В этом союзе каждое отдельное лицо имеет свое положение, свою подчиненную и главенствующую позицию (последнее, правда, в весьма рудиментарном виде) и свои задачи, определенные совокупностью заключенных договоров или договоров, которые необходимо заключить. В торговых отношениях заключаются договоры о достижимых результатах; они заключаются с неопределенным множеством лиц, вступающих в отношения товарообмена; значимыми здесь являются поручение, отчет, зачет взаимных требований, отчасти ценные бумаги на предъявителя. Самой ясной представляется общественная суть договора кредитования. Каждая кредитная операция обусловлена запасами потребительских товаров, которые имеются в обществе. Кредитования не существовало, пока человечество производило ровно столько, сколько оно потребляло в конкретный момент, до тех пор пока люди питались тем, что заработали своим личным трудом, как это было на первобытной ступени развития. Уже в натуральном хозяйстве сельский хозяин, помогающий своему соседу и дающий ему посевное зерно, должен собирать больше урожая, чем ему необходимо, чтобы у него были запасы. В сегодняшнем обществе запасы принимают форму денег Тот, кто производит товары больше своих собственных потребностей, продает их и получает за это деньги. Деньги расходуются на производство других товаров для дальнейшего использования. Если владелец сохраняет деньги, то стоимость товаров, соответствующая денежной сумме, остается неиспользованной где-то в экономике. Если выручка от продажи товаров дается продавцом в кредит, то это означает, что он пока не покупает за эту выручку другие товары, что эта стоимость до некоторых пор остается неиспользованной в экономике. Таким образом, на каждую данную в кредит сумму денег имеется соответствующий запас товаров, сделанных одним хозяйством в пользу другого хозяйства, и при каждой кредитной операции решается вопрос, есть ли в обществе соответствующие запасы на то, что некое лицо намеривается взять в кредит. Поэтому кредитная операция всегда социально обусловлена. В высокоразвитых экономиках каждый несет в банк деньги, в которых он не нуждается в настоящий момент. Так и происходит, что банки накапливают большую часть запасов в виде денег, которые отдельно взятые хозяйства сберегают в целях кредитования других хозяйств. Банки, аккумулируя деньги отдельно взятых хозяйств, управляют общественным производством товара, товарооборотом и потреблением товара. Банковские стратегии все больше становятся основой для возникновения, развития и накопления запасов экономических предприятий. Договор — это юридическая форма для распределения и использования имеющихся в экономике товаров и человеческих способностей (услуг). Не только заключение, но и содержание договора зависит от существующих общественных взаимосвязей. Достаточно спросить, каково своеобразие каждого договора из повседневной жизни и как воздействует на него общественное устройство, организация экономики, торговли и перевозок, чтобы убедиться, насколько сильное влияние оказывают последние составляющие. Если на сегодняшний день мы в состоянии покрыть наши потребности в пище, одежде, квартире благодаря ежедневно заключаемым договорам купли-продажи, аренды и подряда, то мы должны благодарить за это тот факт, что в обществе, в котором 103 мы живем, торговля и производство товаров настолько урегулированы, что возможно такое удовлетворение потребностей. Естественно, 500 лет назад такой развитой системы еще нигде не было, и сегодня есть местности, где подобные системы появятся совсем нескоро. Нельзя арендовать квартиру в горной деревне, где жилье не сдается в аренду, нельзя ежедневно обеспечивать себя продуктами или одеждой, если они в этой местности не выставлены для продажи, нельзя нанять человека для оказания услуг, не выполняемых в этой местности за деньги. Естественно, это касается не только самого предмета договора, но и каждого отдельного положения договора. Если просмотреть договор пункт за пунктом, тогда можно легко обнаружить его общественную основу, почему он сформулирован так и не иначе. Речь идет о том, каково общественное или экономическое преимущество для той или другой из сторон договора, каково их рыночное положение, каковы транспортные особенности данной отрасли промышленности. Тот, кто меняет место своего проживания, сразу заметит, что после этого он уже заключает абсолютно другие договоры: он еще хочет проявить волевое усилие, чтобы ничего не менять в своем образе жизни, но жизнь вокруг него стала другой, и он должен приспособиться к ней. В этом данный человек будет обязан своей воле, выраженной при заключении договора. В Англии чаще всего арендуются не квартиры, а целые дома, в провинциальных городах мясо не покупается у мясника каждый день, а раз в неделю доставляется домой. Это означает, что договоры об аренде помещений и о покупке мяса, несмотря на схожие юридические правила, имеют абсолютно другое содержание в Англии, чем в странах континентальной Европы. Здесь мы намеренно рассматриваем договоры мелкого предпринимательства, потому что в них чаще всего прослеживается своеобразие. Уже достаточно приведено примеров того, насколько сильно договоры крупной торговли и промышленности являются всего лишь выражением общих рыночных отношений и особых потребностей экономической области. Большинство письменных договоров заключаются по письменным формулярам, с содержанием которых стороны часто не знакомы, договор задан обществом и независим от личного волеизъявления. Естественно, данное обстоятельство не исключает того факта, что некоторые индивидуальные особенности, внесенные в формуляр договора, по своему содержанию проистекают из общественных взаимосвязей. Отдельно взятый договор в столь малой степени является следствием индивидуального волеизъявления, что ученые австрийской школы политэкономии смогли рассчитать основной элемент ведущего договора по товарообороту — покупную стоимость, учитывая только общественные и экономические предпосылки, а знаменитый экономист Вальрас даже сумел успешно вывести для этого математическую формулу.33 Результаты данных исследований можно непосредственно применить, например, к договорам мены, при которых вознаграждение выражено в деньгах, а также к договорам найма и подряда. И даже если невозможно составить математическую формулу для вычисления оставшегося содержания соответствующих договоров, то причиной этого является лишь невозможность определить правильную методику расчетов, а не нерешимость задачи как таковой. Общественная природа договора — это всего лишь выражение того, что он должен служить общественным целям. Договор во всех своих бесчисленных формах нужен, чтобы регулировать процесс производства товаров, товарооборота и потребления товаров в гражданском обществе, строящемся на основе частной собственности на землю, орудия труда и предметы потребления. На материальной основе, которую образуют частная собственность, вещные права и договор о пользовании (наем, аренда, ссуда), договор об учреждении хозяйственного общества или родственная ему сделка по созданию потребительского союза, объединяются в одно общество или в один союз многие предприниматели, а огромная масса работников объединяется в единое целое путем заключения множества трудовых договоров и договоров подряда. Различные договора мены помогают доставлять результаты сельскохозяйственной и ремесленной деятельности на предприятия, которые их перерабатывают; договор по кредитованию предоставляет капитал тем хозяйствам, которые в данный момент свободны для коммерческих проектов. В этих огромных, наслоенных друг на друга механизмах индивидуальных хозяйств, народных хозяйств и мировой экономики любой человек, который работает в них, является всего лишь штифтиком, колесиком или винтиком. Его функции и его задачи в общем сформулированы в совокупности договоров, заключенных им. Ни одна область права не была столь пренебрегаема в правоведении с точки зрения ее организационной значимости, столь чудовищно искажена и плачевно испорчена, как современное наследственное право континентальной Европы. Читая литературное произведение, исследуя закон или собрание правовых изречений, иногда можно подумать, что в наследственном праве речь идет об 105 отношениях, аналогичных отношениям при выигрыше в лотерею; роль сказочного мальчика-сироты перенимают параграфы, благодаря извилистым предложениям которых некая таинственная богиня судьбы выносит необъяснимый приговор и с закрытыми глазами раздает дары счастливчикам. Однако кризис такого воззрения наступил уже давно. Ясные принципы наследственного права из законов Двенадцати таблиц и немецких судебников, по которым почти без труда и по сей день можно изучить социальное законодательство того времени, потеряли смысл, после того как общество, для которого они были созданы, перестало существовать. Между тем возник новый порядок, но он удивительным образом не смог ни в Риме, ни у нас найти для наследственного права четко очерченных общезначимых положений, и из-за многих пробелов он не раз терпел крах. Едва ли можно сказать, что этот порядок создал что-нибудь конструктивное. Почти все было отдано под контроль отдельных правовых институтов: завещание, семейный устой, pactum et providentia maiorum,34 брачный договор, раздел наследства по старшинству, передача имущества при жизни, внесудебные споры по поводу наследства — все это явно указывает на существующие пробелы в регулировании. Хаос сегодняшнего наследственного права объясняется тем, что эта отрасль права составлена из нескольких ветхих пережитков давно прошедших лет, которые невзаимосвязано и бездумно сотканы в единое полотно. В этом аспекте прежде всего должна быть создана юридическая практика, стремящаяся к всесторонней юридической проработке правоотношений, — задача, которую понимают еще немногие и которой никто не воздает должного внимания. Но нужно иметь мужество взять на себя тяжелое, но дающее плоды бремя — в этой путанице правовых предписаний прокладывать путь жизненным потребностям. Здесь мы можем лишь обозначить несколькими контурами серьезную организационную проблему системы права наследования. Глава семьи, душа всех ее действий, который кормит свою семью и отчасти своих домочадцев, отошел в мир иной. Как будет продолжен его труд? Что должно произойти со всем тем, что он оживил и что скрепляла его сильная рука? В каждом экономическом предприятии — союзе, крестьянском дворе, фабрике, конторе и горнодобывающей компании — упорядочены и урегулированы не только люди, но и вещи — все то, что примыкает к целому, служа при этом наилучшим образом экономическим целям предприятия. Оторванные друг от друга или разорванные на «идеальные» части, они имели бы ценность только сломанного материала, а их настоящая ценность как частей целого была бы потеряна не только для наследников, но и для народного хозяйства навсегда. Если не брать в расчет юристов, возможно, еще никто, занимавшийся ведением хозяйства, не избежал мыслей, которые заботят каждого здравомыслящего человека, думающего о своей смерти после насыщенной трудом жизни. Что сделать для того, чтобы сохранить союз людей, связанных друг с другом, и для того, чтобы в экономическом механизме, созданном ими, нужный человек приходил бы на правильное место, соразмерное с его положением и задачей? И еще нужно подумать о том, что будет с хозяйством после его смерти, если оно попадает в руки юристам, которых он никогда не понимал. Ведь его воле противостояла бы целая юридическая поАипрауцатеш35 законодательных актов, адвокатов, нотариусов и суда. Как безвозвратно были бы перечеркнуты его стремления! И при этом в законах он видел бы орудия борьбы и разрушения, пригодные для любого безрассудства и злых намерений. Но и эти орудия не идут в сравнение с той колоссальной работой, которую правовой механизм выполняет тогда, когда не составлено завещание или когда надзор над опекаемыми предоставляет чиновникам возможность превышения полномочий. Наверняка там, где принято заботиться о будущем (в правящих династиях, в дворянстве или у крестьян), отчасти даже при сильном противодействии юристов, в наследственном праве возникают механизмы восстановления прав. Так, некоторые вещи снова находят своего законного владельца. Но как редко встречаются жизнеспособные саженцы и как часто — бесплодные сорняки. Только вслепую человек пришел к осознанию необходимости создать право наследования, отвечающее многообразным и самобытным потребностям современного общества. Но сегодня для этого нет почти никаких предпосылок. Первоначальная работа должна быть проведена наукой: сначала необходимо исследовать все живое право, сохраненное в завещаниях, в разделе наследства по старшинству, в праве на владение имуществом при жизни, в ссорах из-за наследства, и попытаться отыскать руководящие начала в этой области. Чаще всего подобные предписания можно обнаружить в Швейцарском гражданском уложении. Поскольку право является внутренним порядком общественных союзов, их содержание с необходимостью следует из устройства союзов и их экономической сути. Любое изменение в обществе и экономике влечет за собой изменения в праве. Поэтому 107 невозможно изменить основы правового строя без того, чтобы не вызвать этим перемен в экономике и обществе. Если правовые изменения безосновательны и экономика не может к ним приспособиться, тогда порядок безвозвратно рушится. Крестьянин может выращивать на своем клочке земли продукты, в которых он нуждается, чтобы обеспечить сырьем не только себя, но и другие классы в обществе, пока правопорядок охраняет результаты его труда. Если социальный класс с неограниченной властью пытается силой навязать крестьянину новый правопорядок, принуждает его отдать весь урожай, который он собрал, тогда крестьянские дворы опустошаются, и государственные чиновники будут применять средства, чтобы не только сохранить государство, но и поддержать его экономическое положение. Поэтому, даже когда иноземные завоеватели превращали крестьян в своих крепостных и арендаторов, они всегда оставляли крестьянам по меньшей мере ту собственность и те продукты труда, в которых те обязательно нуждались для продолжения экономического производства. Подобно государственному и корпоративному праву, все частное право, имеющее организационную структуру, относится к социальному праву. Его предметом всегда являются общности людей: оно регулирует положение личности в работающем коллективе и отношение группы людей к их орудиям труда. Подобно государственному и корпоративному праву, частное право создает прежде всего союзы, а не отдельно взятые субъективные права и обязанности. И если в организованном союзе для отдельно взятой личности создаются свои «индивидуальные области», то это проявляется как отражение действия организации, существующей в частном, корпоративном, а также частном праве. То, что союз в данном случае основывается не на конституции или уставе, а на вещном праве, договоре и семейном порядке, не должно нас смутить, поскольку здесь вещное право, договор и семейный порядок выполняют те же функции, что конституция и устав в публичном праве. В буквальном смысле «индивидуальную область» не только в юридическом, но и в социологическом и экономическом аспектах занимает лишь отшельник — человек, не живущий с другими людьми. Личные права в экономическом и социологическом аспектах касаются, пожалуй, даже экономически незначимых предметов пользования и потребления, таких как одежда, украшения, бумажник и почтовая бумага. Но даже во время расстановки мебели в квартире существует понятие совместного семейного пользования, если речь не идет об одиноких женщинах и мужчинах. И даже собственно индивидуальные права являются одновременно и социальными, подобно правовым притязаниям членов общины на совместное пользование пастбищем общины или подобно правовым притязаниям членов библиотеки на чтение книг и журналов. Обеспечивая личность правом обладания этими предметами, давая ей возможность владеть ими по своему усмотрению, общество регулирует пользование и потребление. Право собственности, предоставляемое личности, — это всего лишь результат общественного порядка. Личность обладает собственностью как член упорядоченной общности, которая осуществляет контроль за социальным использованием собственности и защищает ее, но при этом не входит в изучение других аспектов использования. В том, что общность людей может по-другому и более подробно регулировать личное потребление и пользование, чем это происходит сейчас, мы, пожалуй, убедимся раньше, чем нам хотелось бы, как только иссякнет запас полезных ископаемых в непосредственной близости от сферы нашей жизнедеятельности. Там, где общество предоставляет личности автономные «индивидуальные области», оно исходит из иной социальной категории, чем право. Так, личная жизнь взрослого человека — это его «индивидуальная» область; здесь действуют искусство, религия, философия, но не право и не внеправовые социальные нормы. Таким образом, правовые союзы в человеческом обществе — это в первую очередь государство со своими учреждениями, семья и другие корпорации, товарищества и общности с образованием или без образования юридического лица, которые были созданы как социальные союзы благодаря договору или завещанию, особенно в национальной и мировой экономике. Владение и собственность, которые в аспекте социологического исследования предстают как опосредующие обмен понятия, вещные права и обязательства создают внутренний порядок данного социального союза. Это и есть вклад права в создание порядка политической, духовной, экономической и социальной жизни современного общества. Но этим вкладом никоим образом не исчерпывается само право — здесь проявляется только то, что имеет в праве упорядочивающее и нормирующее значение. Вместе с тем существует иной вид права, который не призван непосредственно упорядочивать и нормировать социальный союз, но занят только созданием понятий, которые играют в союзах роль вторичного звена социального порядка; этот вторичный порядок закрепляет уже созданный порядок, но не создает нового. В этом 109 аспекте можно говорить о судебных процессах и о практике административных органов. Судебные и иные процедуры составляют только часть упорядоченной структуры правоприменительных органов, призванных к защите общественных институтов, — они не имеют непосредственного влияния на общество. То же можно сказать и про уголовное право, которое само по себе не создает никаких социальных институтов, а только защищает уже имеющиеся в обществе блага и уже созданные институты. Эти нормы не являются частью внутреннего порядка социальных союзов и возникают только в праве юристов или в праве государства. Лишь к праву государства относятся все те отрасли права, которые обладают монопольным значением в обществе, — особенно карающие формы права и в не меньшей степени авторское право. К праву государства можно отнести любой имеющий судебную защиту запрет, обращенный ко всем подчиненным государственному порядку лицам и требующий воздерживаться от определенного поведения. Такого рода нормы образуются иногда и в праве юристов. Теперь обратимся к вопросу, на значение которого до настоящего времени не обращалось достаточного внимания, — к вопросу о влиянии норм внеправовых нормативных систем на внутренний порядок социальных групп. Неправилен тезис о том, что правовые институты покоятся исключительно на правовых нормах. Мораль, религия, нравы, правила приличия и такта, равно как и правила хорошего тона и мода, регламентируют не только несущественные с точки зрения права отношения — они охватывают и вопросы собственно правового регулирования. Нельзя представить себе такого социального союза, который основывался бы только на правовых нормах, не прибегая к поддержке внеправовых норм, которые дополняют и усиливают действие права. Лишь согласованная работа всех видов социальных норм дает истинную картину действия механизма социального бытия. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно оглянуться на окружающие нас в повседневной жизни вещи. Ни в одном государстве не существовало такого правительства, которое основывалось бы только на правовых нормах; даже Макиавелли советовал своему князю соблюдать, хотя бы внешне, нормы морали, религии, такта и приличия, уважать нравы и благочестие. Так же и любой государственный орган окажется в нелепой ситуации, если захочет сделать право своей единственной опорой. Для государственных служащих само по себе является долгом придерживаться в отношениях с коллегами по службе не только правовых предписаний, но и норм морали, приличия, благочестия и такта. Разумеется, в социальной жизни более нет сферы, где отношения в такой степени были бы регламентированы организующими нормами права, как в государственном управлении. Но даже в этой сфере правовое регулирование оказывается недостаточным — ведь мы знаем, какое значение здесь имеют организующие ценности не только морали, нравственности, религии, приличия, благочестия, такта, но и даже хорошего тона и моды. В самом деле, исторические примеры демонстрируют, что система государственного управления, не знающая иных способов регулирования, кроме собственно правовых, оказывается внешним по отношению к обществу институтом, единство которого удерживается только благодаря жестокой дисциплине. Знакомое всем развитым народам понятие «парламентский этикет» показывает, насколько важна роль внеправовых норм в органах публичного управления. Поэтому данные внеправовые нормы, проявляющиеся как конвенциональные нормы, становятся наипервейшим объектом научного исследования в этой сфере. Иначе ли дела обстоят в сфере семейного или вещного права? В семейной жизни, где какой-либо ее член прибегает к правовой защите против других ее членов, в большинстве случаев семьи уже не существует как социально-экономического союза. Очевидно также, что если кто вздумает обратиться к судье для разрешения внутрисемейных споров, то семья вскоре распадется. Запрет злоупотребления правом (шиканы) демонстрирует, что даже вещное право не может действовать в отрыве от внеправовых норм. Тем более ясным становится значение вошедшего в обычай соблюдения норм морали, нравственности, приличия, такта, хорошего тона. Договоры должны заключаться и исполняться так, как это позволяет существующий уровень доверия и существующие нормы делового оборота; очевидно, что подспудно в содержании договоров есть много того, что не охватывается нормами права, смысловыми и вербальными конструкциями договорных правил. Более того, жизнь требует, чтобы даже предусмотрительный юрист строил отношения с клиентами на основе добросовестности и с учетом норм делового оборота. Не существует другого такого договора, который с такой очевидностью демонстрировал бы свое внеправовое содержание, как договор найма жилья в большом городе. Начать хотя бы с того, что в установочной части речь идет об «уважаемом арендодателе» или об «уважаемых сторонах» — эти выражения по привычке широко употребляются в Вене и недвусмысленно указывают на существующее положение вещей. Даже 111 при заключении договоров аренды обычного имущества личным качествам сторон договора уделяется гораздо больше внимания, чем собственно содержанию договора. Ни один разумный предприниматель не заключит договора аренды, не осведомившись до этого о личности своего контрагента; и если его правам в договоре аренды возникнет угроза из-за действий контрагента, то он не преминет обратиться к обычным для арендных отношений внеправовым нормам. В трудовых договорах и договорах подряда значение организующей роли внеправовых норм выступает еще ярче. У предпринимателя, и тем более у его приказчиков, в характере по большей части присутствует некая смесь уверенности в своих правах, чувства справедливости, понимания такта и приличия, способности к уважению, что обозначается как «организаторский талант». А если такого таланта нет, то и сам трудовой договор для работника и для работодателя в значительной степени лишается своей ценности. Вместе с тем ни один предприниматель не сможет работать с людьми, которые ничего кроме своих прав не знают, — ведь такие люди не смогут ладить друг с другом, и все предприятие неизменно окажется «дезорганизованным». Раньше всего и наиболее отчетливо влияние внеправовых норм сказалось на содержании договора займа, где произошло отделение морально нейтрального желания увеличить свой капитал от личности самого займодателя. Ведь кредитор всегда оценивался с точки зрения моральной и юридической правоты предосудительного ростовщичества. И если при ведении своих дел купец будет постоянно навязывать свою волю и следовать «только букве договора и закона», то весьма скоро от него отвернутся его клиенты и коллеги по предпринимательству. «Купеческие нравы», «купеческая честь», «купеческая добросовестность» непосредственно укоренены в устои купеческой жизни, основным понятием которой является «услужливость». Имеет смысл вспомнить, что когда-то доминирующая родоплеменная мораль находила свою твердую основу в таинственных потусторонних силах и что именно на этих магических силах покоился семейный устой. Когда под формой устоявшихся понятий наметилось существенное изменение направления (хотя бы только в образе мысли), то тем самым было положено начало новому семейному порядку. Но безрассудно думать, что семейный порядок в том виде, в котором он существует сегодня, мог бы устоять, если бы человек полностью отказался от когда-то господствовавшей родоплеменной морали — без нее ни одна семья не могла бы продолжить свое существование. С этой точки зрения право является порядком государственной, социальной, духовной и хозяйственной жизни. Но это не единственный существующий в этих областях порядок. Его действие дополняется другими равнозначными порядками, возможно, даже более влиятельными в народных массах. На самом деле жизнь превратилась бы в ад, если она не регламентировалась бы ничем, кроме права. Конечно, не обходится и без случаев нарушения внеправовых норм, но это же относится и к самим правовым нормам. Тогда социальный механизм замедляет свой ход и его порядок оказывается нарушенным. Но если даже со скрипом этот механизм выполняет свои функции, то самое главное, что механизм остается на ходу. Если социальные нормы соблюдаются хоть в малейшей степени и если их соблюдают в той или иной местности, то мы имеем дело уже, как минимум, с наполовину организованной социальной жизнью. А если случается длительное нарушение действия существующего порядка, то речь идет уже не просто о временном или локальном беспорядке — нередко это означает начало нового периода развития. Приведем короткое сравнение нашего современного общества и его правопорядка с обществом социалистическим, которое так красочно описывается многими социалистами. В обоих случаях мы имеем дело с ужасными муравейниками, которые человечество должно снабжать необходимыми товарами для того, чтобы позволить обществу развернуть его силы и обеспечить жизнеспособность. В социалистическом обществе, как и в нашем, будут сельскохозяйственные, горнодобывающие предприятия, промышленные фабрики, где производятся товары. Также в нем будут средства транспорта, подобные нашим железным дорогам, пароходам и автомобилям, которые будут доставлять эти товары в магазины и на склады, где эти товары будут храниться до востребования так же, как сегодня в оптовых магазинах и на торговых складах. Наконец, в небольших хозяйствах эти товары приготовлялись бы к непосредственному потреблению, как сегодня на маленьких ремесленных предприятиях, на кухнях и в домохозяйствах. В социалистическом обществе так же будут все указанные звенья производства и потребления, и для обеспечения возрастающих потребностей человечества миллионы рук будут усердно трудиться над тем, чтобы изготовить, доставить и распределить эти товары. Но здесь над всем этим процессом будет парить всезнающая и всевидящая машина государственного управления, которая заранее будет просчитывать потребности в товарах, 113 руководить процессом производства, распределяя трудовые и материальные ресурсы, указывая способы их использования. Конечно, в современном обществе мы не имеем подобного государственного аппарата. И то, что создавало бы в социалистическом обществе эту всемогущую, выходящую за пределы человеческих способностей машину, в нашем обществе сегодня создается всего лишь правом, которое действует с помощью таких простых средств, как семейный порядок, владение, договор и наследование. Именно владелец в качестве предпринимателя руководит процессом создания станков, транспорта, складов и магазинов. Именно с помощью трудовых и подрядных договоров объединяются трудовые резервы, куда по кредитным договорам поставляется производственное сырье; а купцы через заключение договоров мены предлагают требующиеся товары туда, где они будут потребляться. Все это, разумеется, происходит не без ошибок, не без наследственных споров и не без разногласий, но, несомненно, происходит более гладко и ненасильственно, чем если бы этими процессами руководил пускай даже самый лучший бюрократический аппарат. Владение, собственность, вещные права, договор, наследование, а в том, что касается потребления, — и семья, т. е. все то, что автоматически действует в нашем обществе, в обществе социалистическом должно быть воссоздано через работу необъятного бюрократического аппарата.