§ 6. Конструктивные сложности гильдейского социализма

Гильдейский социализм, имевший большую популярность в Англии с 1916 по 1923 г. и привлекший к себе общее внимание, представляет собой широкий спектр идей, в котором встречаются весьма различающиеся между собой тенденции.

Основные трудности, с которыми сталкивается мысль Коля, впрочем, очень богатая и тонкая, связаны с проблемой собственности. Несовершенное разрешение проблемы, касающейся определения субъекта собственности, противоречит фундаментальным завоеваниям его теории.

Кому же в системе гильдий, по Колю, должна принадлежать собственность на средства производства? Эта собственность, говорит Коль, не может быть приписана гильдейской организации, гак как последняя состоит из одних производителей. Если бы они обладали правом собственности на средства производства, то они смогли бы использовать все остальные элементы нации в собственных интересах. Потребители имеют такие же права на управление экономической жизнью и на средства производства, как и производители. К тому же потребление и распределение с простейшей, технической, точки зрения являются не менее важными факторами экономической жизни, чем производство, и только взаимное равновесие их объективного влияния может привести к рациональной организации экономики. Но из этих полностью верных и бесспорных суждений Коль в своих первых работах делает достаточно неожиданное заключение: государство само конституирует организацию потребителей;

N* «Равновесие между властью экономической и властью политической, — читаем мы у Коля,— является фундаментальным принципом гнльдиизма» (Cole G. I) Self-Goveminenl in Industry.— Цитата из немецкого издания: 1920. Р. 134, 135, 136, 140, 141; 2) Introduction ю Trade-Unionisme. Р. 99): «Конгресс гильдий, наделенный высшей властью, так же легко проявит тиранические наклонности... как и государство с абсолютной властью, которая не уравновешена и не стеснена независимой экономической организацией...

следовательно, сделать потребителей силой, равной в правах производителям, означает предоставить государству право участия в собственности на средства производства и в управлении экономическим процессом (Со/е G.

1) Self-Government in Industry. P. 39, 111, 112, 120, 121, 230; 2) Labour in the Commonwealth. P. 182, 197, 212). Коль иногда придает своим идеям столь категоричную форму, что складывается впечатление, что он просто предлагает полностью передать собственность на средства производства в руки государства, оставив гильдиям только право пользования (Ibid. Р. 80, 144, 147, 149, 229); в результате может показаться, что он не отделяет себя от децентрализующего коллективизма Жореса и других авторов этого направления. Однако на самом деле идеи Коля сложнее и состоят в другом. Не следует забывать, что в теории децентрализующего коллективизма собственность принадлежит государству как единственному представителю всеобщего интереса, тогда как у Коля государство признается собственником только как представитель одностороннего интереса потребителя. В этой концепции государство не имеет права быть исключительным собственником средств производства, как и гильдии производителей; только вместе данные организации, независимые друг от друга, в конкуренции между собой могут пользоваться этим правом. Следовательно, Коль ведет речь о совместной собственности (condominium) государства и федерации гильдий как отличных друг от друга субъектов одной формы собственности. Рассмотрим, к каким результатам приводит такое построение социалистической собственности, и зададимся вопросом, насколько оно приемлемо в целом с юридической и практической точек зрения.

Государство в качестве представителя интересов потребителей и совладельца средств производства располагает исключительно широкими полномочиями в области управления экономическим процессом.

Нетрудно заметить, что при таком режиме, даже если он реализован в совершенной форме, государство неоспоримо берет верх над организацией гильдий. Равновесие, к которому стремится Коль, здесь явным образом нарушено в пользу государства, соединяющего в своих руках и силу безусловного принуждения, и обязательное участие в собственности на средства производства, что позволяет ему активно влиять на управление и на использование средств производства (здесь Коль предоставляет государству даже большие экономические полномочия, чем децентрализующий коллективизм). Независимое право автономной регламентации, которое признается за Конгрессом гильдий, ненамного меняет положение вещей, так как оно связывает только производителей, но не паритетные смешанные органы, управляющие экономикой в действительности. Положение государства и положение гильдий, совместно определяющих направление экономического процесса, абсолютно различны: государство, которое в обязательном порядке участвует в установлении цен и в разработке общего плана экономического развития, действует не как частный собственник, а как субъект монополизированной собственности публичного права. Такое его участие придает соответствующим решениям «смешанных комиссий» характер безусловного принуждения, в итоге превращая последних в разновидность государственных служб. Следовательно, гильдейская организация, рассматриваемая в качестве частного собственника, по сравнению с собственником в силу публичного права, каковым является государство, неизбежно отходит на второй план во всем, что касается владения и использования их общей собственности.

Здесь отчетливо проявляются логические противоречия и юридическая невозможность такой собственности, в которой собственники публичного и частного права должны сотрудничать на равных условиях; именно к этому приводят все первоначально созданные Колем в этой области научные построения.

Кроме того, речь здесь не может идти о реальной сособственности: со- собственность предполагает общий раздел благ по первому требованию каждого из сособственников, что в данном случае будет означать раздел собственности на средства производства, частично относящихся к публичному праву, т. е. собственности монополизированной, по требованию первой же гильдии, — это противоречие в терминах. Право потребовать раздела устранит к тому же и всякую возможность существования того экономического режима, о котором говорит мыслитель: малейшее разногласие между государством и гильдиями, малейший конфликт между самими гильдиями сможет привести к расколу и полному распаду всей экономической организации. Тем более речь не может идти о федералистической собственности государства и гильдий (на самом деле Коль совершенно об этом не думает),395 поскольку эта форма собственности предполагает общую единую организацию участников такой собственности, а в данном случае, напротив, существуют две абсолютно независимые организации. Еще важнее здесь то, что субъект относящейся к публичному праву монополизирующей экономики так же мало способен стать субъектом федералистической собственности, как и участвовать в ней. Иными словами, первоначальная система Коля вольно или невольно тяготеет к коллективизму, что находится в полном противоречии с его фундаментальной идеей равнозначности и взаимного равновесия между государственной организацией и организацией гильдейской.

Коль сам, кажется, в достаточной степени отдает себе отчет в том, что участие государства в социалистической собственности серьезно угрожает гой системе равновесия, которую он хотел бы создать.

и, кроме того, права располагать вооруженными силами и заключать международные договоры.396 Расшатывая изнутри столь утопическим, а вместе с тем и опасным образом силу государства, которое в итоге оказывается лишенным всякой возможности нормально выполнять свои функции, Коль всеми силами старается искупить свое невольное возвращение к идее государства- собственника.

В своих более поздних произведениях, начиная с предисловия к изданию «Self-Government» (1919) и с «Social Theory» (1920), Коль ясно отдает себе отчет в том, что является основным камнем преткновения его первой системы: определение государства и организации потребителей.397 В этой переработке собственных взглядов ему помогла критика представителя другого течения гильдейского социализма — Гобсона, который справедливо заметил Колю: а) что у государства есть основы, независимые от экономики, основы территориальные и духовные (Spiritual State (англ. — духовное государство. — Прим. пер.))] Ь) что «гражданин» качественно отличен от «потребителя» и что государство в осуществлении своих функций нередко противоречит интересам потребителей. Например, когда оно запрещает или ограничивает в интересах здоровья нации потребление алкогольных напитков, табака, опиума, всякого рода их заменителей и поддельных продуктов (Hobson R. Guilds and the State. 1918. P. 24 ff., 32 ff„ 105, 108 ff., 350).

Исходя из этой критики, в своих дальнейших произведениях Коль выделяет три различные и отделенные друг от друга организации: организацию политическую (государство); организацию профессиональную, или гильдии (на выборных основах), и организацию потребителей (consumers and users (англ. — потребители и пользователи. —Прим. пер.)) (Cole G. Social Theory. P. 66 and ff.). Во всех случаях, в которых ранее в системе Коля государство было призвано участвовать в управлении экономической жизнью, эта задача возлагается на независимые организации потребителей и пользователей; смешанные комиссии по установлению цен, по определению общего экономического плана и контролю за качеством продукции должны, согласно новым проектам Коля, формируются из равного числа представителей организаций гильдий и кооперативов потребителей и пользователей. Следом, по предложению Коля, в 1923 г. был изменен Устав Лиги гильдейского социализма, а статья, провозглашающая совместную экономическую деятельность государства и гильдий была заменена положением относительно сотрудничества гильдий с рядом общественно полезных экономических организаций, и прежде всего с кооперативами потребителей. Таким образом, в новой системе Коля идея предоставления государству частичных прав собственности на средства производства теряет весь смысл своего существования. Совладельцами должны быть признаны именно гильдии и организации потребителей и пользователей. Итак, в 1919-1920 гг. Коль избегает разговора о государстве как о совладельце средств производства, так и не разрешив, однако, вопроса о субъектах социалистической собственности.

Этому есть объяснение. Коль не решился объединить союзы производителей и потребителей в вышестоящую охватывающую их организацию, и разработал крайне искусный и сложный план независимой организации пользователей. Федерация потребителей, согласно этому плану, должна разделяться на четыре основные группы: 1) домохозяйства и индивидуальное потребление; 2) клиенты основных отраслей промышленности; 3) местные и региональные заинтересованные лица (пользователи систем водоснабжения, освещения, отопления, локальных путей сообщения, школ, больниц); 4) заинтересованные лица в рамках национального потребления (на первом месте здесь железнодорожный и морской транспорт, система образования и т. д.). По Колю, первые две группы объединяются в конгресс кооперативов потребления, а две другие, частично входящие в органы местного самоуправления, формируют ряд специальных конгрессов «пользователей»: а) Конгресс народного образования, Ь) Конгресс социального страхования, с) Конгресс санитарной гигиены и жилищных вопросов и т. д. Все эти конгрессы объединяются для формирования Парламента, общего для потребителей и пользователей, который действует независимо и наравне с государственным парламентом и Конгрессом гильдий (см. предисловие к работе: Cole G. SelfGovernment in Industry. 1919. P. 9-19).

Нетрудно заметить, что в этом проекте искусственно объединены в одно целое, с одной стороны, действительные потребители экономических предприятий, а с другой — пользователи государственных услуг (например, школ и больниц, напрямую никак не связанных с экономической жизнью и представляющих собой государственные учреждения или органы местной власти). Не менее искусственно разделены две первые категории потребителей и гильдейской организации. Гильдии производителей, как и потребительские кооперативы, выполняют специальные экономические функции, равным образом необходимые и ценные: полная их изоляция, отделение одних от других и отрицание возможности объединить их в одной вышестоящей организации абсолютно противоречат природе вещей потому, что только их сотрудничество представляет собой экономическую деятельность. Кроме того, потребители, непосредственно не участвующие, по проекту Коля, в управлении предприятием и в контроле за производством, оказываются отброшенными на задний план экономической жизни, они лишены реальной власти и, таким образом, не занимают того положения, на которое имеют право в силу своей объективной роли в экономическом процессе. Только тогда, когда вся организация экономики, все, что заключено в ней, любая ее ячейка станет смешанной организацией, где будут представлены на паритарной основе производители и потребители, одинаково участвующие в собственности на средства производства, только тогда потребители будут действительно в состоянии ограничивать эгоистические интересы производителей, не порабощая их при этом в своих собственных интересах. Вместо трех независимых организаций: государства, организации гильдий и организации потребителей, предлагаемых Колем, нужна двойная организация: политическая организация, наделенная всей властью, необходимой для осуществления безусловного принуждения, и экономическая организация, объединяющая на основе равенства профсоюзы производителей и кооперативы потребителей и пользователей. Этой экономической организации, являющейся сложным юридическим лицом, должна быть передана федералистская собственность на средства производства, субъектами которой должны быть одновременно все профсоюзы и все потребительские кооперативы, все их местные и центральные союзы, а также индивидуально каждый их член, рассматриваемый отдельно, но не государство, представляющее собой обладателя публичной власти. К сожалению, Коль в своей системе не смог выйти на эту идею, хотя, без сомнения, он подошел к ней ближе, чем любой другой современный социалист, и проложил к ней дорогу.

В заключение заметим, что конструктивные проекты французской Всеобщей Конфедерации Труда,хи сближаясь во многом с фундаментальными идеями гильдейского социализма в том виде, как их интерпретирует Коль, отличаются, к счастью, от них в подходе к проблеме участия потребителей. Они допускают равноправных потребителей и производителей во все ячейки и во все органы единой экономической организации (от «заводского совета» до «совета директоров» какой-нибудь отрасли промышленности и «центрального совета труда»), противостоящей государству, но представляющей «всеобщий экономический интерес нации» (Jouhaux L. La G. G. T. et le mouvement syndicaliste. 1925. P. 186, 188398). Однако в этих структурах, которые, впрочем, мало разработаны с теоретической точки зрения, вопрос о субъектах социалистической собственности остается открытым. Лионская резолюция 1919 г. недвусмысленно заявляет, что «под национализацией мы понимаем передачу собственности самим заинтересованным лицам — объединенным производителям и потребителям» (цитата дана по: Jouhaux L. Le syndicalisme et la G. G. T. P. 238); в дальнейшем она признает в качестве субъекта федералистской собственности независимую экономическую организацию, а не государство. Тем не менее в большинстве других формулировок этой резолюции речь идет о передаче собственности на средства производства «под высший контроль государства» и предусматривается только прямое управление, осуществляемое заинтересованными лицами, но не их участие в собственности. Государство призвано участвовать на равной основе с потребителями и производителями в центральном управлении каждой отраслью промышленности (Ibid. Р. 208, 210; Jouhaux L. La G. G. T. et le mouvement syndicaliste. P. 187 et suiv.). Таким образом, складывается впечатление, что конструктивный синдикализм склонен видеть государство восстановленным в своих экономических функциях в качестве высшего собственника средств производства.

Подобное непостоянство без труда объясняется тем, что проекты «национализации промышленности»,399 разработанные Всеобщей Конфедерацией Труда, на деле предусматривали только реорганизацию «государственных служб» (таких, как почта, телеграф, транспорт, водоснабжение, газоснабжение, электроснабжение и т. д.), а не частных предприятий. Не может быть никакого сомнения в том, что в отношении государственных служб, которые частично входят в государственную организацию (например, почта, телеграф, телефон, транспорт) либо в рамки местного самоуправления (электричество, газ, службы водоснабжения), государство, преследуя скорее идеальные цели, а не одну чисто экономическую цель, становится напрямую заинтересованной стороной и естественным собственником соответствующих средств производства (прямым собственником или собственником через посредство муниципалитетов и коммун). В состав государственных служб должны быть включены предприятия, без которых государство как независимая организация вообще существовать не может: например, угольные шахты, так как их продукция необходима для функционирования транспорта, телеграфа, водоснабжения и т. д.

Государственные службы, как бы они ни были реорганизованы и какую бы широкую самостоятельность им ни предоставили, немыслимы вне государственной собственности, относящейся к публичному праву. Но вопрос и состоит как раз в том, чтобы четко разделить социализацию государственных служб, представляющую собой государственную проблему внутреннего порядка, и социализацию исключительно экономических предприятий, интересующую экономическое сообщество, по сути своей, независимое от государства. Здесь требуется решение проблемы, в корне отличающееся от решения, применимого по отношению к государственным службам. Оно может быть найдено только в передаче федералистской собственности на средства производства независимой экономической организации, представляющей всеобщий экономический интерес нации (будучи основанной на принципе равенства производителей и потребителей) и уравновешивающей государственную власть, которой принадлежит власть безусловного принуждения. Конструктивный синдикализм, сосредоточиваясь на чисто практических проблемах (действительно, в рамках капиталистической системы можно широко и очень эффективно обсуждать только проблему обобществления государственных служб), не смог надлежащим образом провести это основное и необходимое различие, вытекающее из его собственных предпосылок. Однако его научные заслуги весьма значительны и удачно дополняют идеи гильдейского социализма.

* *

*

В заключение отметим, что проблема «социализации» тесно связана с идеей равновесия между государством и «федералистической собственностью» независимого экономического организма, которые противостоят друг другу. Право бессильно без опоры на те грубые и примитивные силы, которые поддерживают его и которые оно может только направлять и облагоражи- нать, но не уничтожать. Для того чтобы обладать способностью организовать национальное производство и утвердить свою независимость по отношению к государству, «социальное право» соответствующего экономического организма, состоящего из объединенных на паритетной основе профсоюзов производителей и кооперативов потребителей, должно опираться на первичную силу собственности, имеющуюся в его распоряжении. А чтобы помешать этой экономической организации превратиться в полновластного господина, ей должна быть противопоставлена другая первичная сила — безусловное принуждение, осуществляемое государством, гарантом всех духовных ценностей нации. Следует также отказаться от взятых отдельно идеализма и реализма, как от основы всякого политического и общественного созидания. «Спиритуалистический реализм», «идеал-реалистичная система», приводящая в равновесие первичные разнонаправленные силы, чтобы поставить их на службу идеям (метод, яркие примеры использования которого можно найти в построениях Спинозы, Монтескье, Прудона и, совсем недавно, Ориу), — вот система, которая должна обязательно лечь в основу любой позитивной теории социализации. Истинный смысл социализма можно постичь только через плюралистическую философию права и общества,хи|