ЗАКОНОМЕРНОСТИ СМЕНЫ ЭЛИТ
Почти столетие назад В. Парето сформулировал теорию кругооборота (циркуляции) элит, объясняющую, по его мнению, социальную динамику. Социальная система стремится к равновесию, и при выводе ее из такого состояния с течением времени возвращается к нему.
Процесс этот образует социальный цикл, течение которого зависит прежде всего от циркуляции элит. Они «возникают в низших слоях общества и в ходе борьбы поднимаются в высшие, там расцветают и в конце концов вырождаются и исчезают... Этот кругооборот элит является универсальным законом истории»'. Неизбежность деления общества на управляющую элиту и управляемые массы он выводил из неравенства индивидуальных способностей людей. Качества, обеспечивающие элите господствующее положение, меняются в ходе цикла социального развития, поэтому меняются и сами типы элит. С одной стороны, обществоPareto V. Les systemes socialites. Paris, v. I, 1965, p, 34.
есть «но большей части история преемственности аристократий». С другой стороны, поскольку качества, необходимые элите, меняются в ходе цикла социального развития, история в конце концов оказывается «кладбищем аристократии».
По Парето, существуют два главных типа элит, которые последовательно сменяют друг друга. Для обозначения этих типов элит Парето использует знаменитое противопоставление Н. Макиавелли правителей —«львов» и правителей — «лис», двух методов управления -¦ с помощью силы, подавления или же изворотливости и хитрости. Первый тип элиты—«львы», для них характерен крайний консерватизм, грубые «силовые» методы правления. Второй тип элит — «лисы», мастера демагогии, обмана, политических комбинаций. Стабильная политическая система характеризуется преобладанием элиты «львов». Напротив, неустойчивая политическая система требует элиты прагматически мыслящих энергичных деятелей, новаторов, комбинаторов. Постоянная смена одной элиты другой — результат того, что каждый тип элит обладает определенными преимуществами, которые, однако, с течением времени перестают соответствовать потребностям руководства обществом.
Поэтому сохранение равновесия социальной системы требует постоянного процесса замены одной элиты другой, по мере того, как перед элитами возникают повторяющиеся социальные ситуации.Общество, в котором преобладает элита «львов» — ретроградов, застойно. Напротив, элита «лис» динамична. Механизм социального равновесия функционирует нормально, когда обеспечен пропорциональный приток в элиту людей первой и второй ориентации. Прекращение циркуляции элит приводит к вырождению правящей элиты, к революционной ломке системы, к выделению новой элиты с преобладанием в ней «лис», которые со временем перерождаются в «львов», сторонников жестокого подавления и деспотизма. Моска, развивая близкие Парето идеи, полагал, что циркуляция элит — залог здоровья общества, добавляя, впрочем, что все это — при условии преобладания стабилизационной консервативной тенденции, сохранения преемственного обновления элиты за счет лучших вы- ходнев из масс.
Как видим, у Парето мы сталкиваемся с положениями, которые могут рассматриваться как противоречивые. С одной стороны, Парето подчеркивает преемственность элиты, с другой, пишет о закономерности смены элит. С тем же противоречием мы сталкиваемся в работах Моски, который писал: «В некоторых странах мы находим наследственные привилегированных касты... Нет практически страны с продолжительной историей, в которой не было бы в то или иное время наследственной аристократии... все правящие классы стремятся стать наследственными, если не по закону, то фактически»1. Все политические структуры обладают силой инерции. Вместе с тем Моска отчетливо осознает, что «если мы будем придерживаться мнения тех, кто защищает идею исключительной роли наследственности в формировании правящего класса», то должны будем признать, что сформировавшись, этот правящий класс «должен придти в упадок и утратить свою власть»2. Моска справедливо замечает, что «превосходство в интеллекте менее всего связано с наследственностью. Дети людей, отличающихся высоким интеллектом, зачастую обладают посредственными способностями»3.
Субъективно склоняясь к идее устойчивости и пролонгирования власти элиты, он понимает, что эта тенденция содержит в себе неминуемую опасность дег-’ Моска Г, Правя цен класс // Социс,— 1994, N* iO.— С. L93.
: Там же.— С. 195.
! Гам же,— С. 194, радации элиты. Моска делает вывод о том, что в истории человечества постоянно борются две тенденции: стремление доминирующей элиты монополизировать политическую власть и передать ее по наследству и постоянным стремлением к возвышению новых политических сил, раскалывая и ослабляя при этом старую элиту. Поэтому «в человеческих обществах преобладает то тенденция формирования закрытых, устойчивых, кристаллизированных правящих классов, то тенденция, ведущая к более или менее быстрому их обновлению»1. И он ищет компромисса, оптимума в соотношении этих противоположных тенденций, между консервативными и демократическими устремлениями. «Демократический принцип выборов, основанных на широких избирательных правах, может, на первый взгляд, находиться в противоречии с тенденцией к стабильности, которую, согласно нашей теории, проявляют правящие классы. Однако необходимо отметить, что кандидаты, добивающиеся успеха в демократических выборах, почти всегда те, кто обладает указанной выше политической силой, чаще всего наследственной. В английском, французском и итальянском парламентах часто можно видеть сыновей, внуков, братьев, племянников и зятьев настоящих и бывших членов парламента и депутатов*.
Отметим и другое, на наш взгляд, еще более существенное противоречие, свойственное прежде всего концепции В. Парето — концепции циркуляции элит. Само «понятие циркуляции» элит представляется весьма неопределенным и поддается различным интерпретациям, что уже было отмечено рядом современных элитологов. Так, известный английский социолог Т, Боттомор справедливо считает, что из работ Парето не ясно, относится ли понятие «циркуляция элит» к процессу динамики не элит в элиты или же к замене
’ Моска Г. Правящий класс Ц Социс.— 1994, № 10.— С.
196.одной элиты другой1. Американский элитолог К, Фар- мер также замечает, что понятие циркуляции элит у Парето иногда относится к постепенному движению индивидов в элиту, а в других случаях — к смене элит2. Таким образом Парето уходит от вопроса о различении понятий смены и трансформации элит (то есть радикальной смены социальной базы элиты, смены правящих классов в первом случае, и значительных надпер- сональных сдвигов в той же элите, связанных обычно с повышением уровня мобильности в элиту представителей низших страт общества).
Парето разделял элиту на правящую и неправящую (контрэлшу). Революция, с его точки зрения,— всего лишь борьба и смена правящей элиты потенциальной элитой, которая, правда, маскируется тем, что говорит якобы от имени народа, вводя в заблуждение непосвя- шенных (позже Бернард Шоу напишет, что революции никогда не помогали скинуть бревно тирании, максимум, что они могут — это переложить его с одного плеча на другое). Итак, революции — не более, чем смена элит: старая элита, стоящая у власти, одряхлела, стала неспособной к эффективному управлению, в обществе возникает новая потенциальная элита, но, чтобы утвердиться в качестве правящей элиты, ей необходима поддержка масс, недовольных старым общественно-политическим строем. Контрэлита и использует эту массу как стадо баранов, с помощью которых пробивается дыра в ветхом заборе, ограждающим прежние порядки. Причем массы обычно остаются в дураках: новая элита «загоняет их в стойло», и порой политический и экономический гнет становится еще более изощренным, Именно в таком плане многие элитаристы интерпретируют Октябрьскую революцию.
'См.: В otto more Т. Elites and Society. L., 1994, p. 49—50.
: Famer K. The Soviet Administrative Elite, N. Y., 1992, p. 15.
Заметим, что смена элит может происходить стремительно, как это было после революции 1789—1793 годов во Франции, после Октябрьской революции, или постепенно, растягиваясь на многие десятилетия, как это было в Англии в XVII—XVIII веках.
Парето писал, что элита, «не готовая сражаться в защиту своего положения», приходит в упадок, и ей придется уступить место новой элите, обладающей мужеством и решительностью, которых не достает господствующей элите. Он отмечает, что «пока французские правящие классы в конце прошлого (XVIII) века занимались развитием своей чувствительности, затачивался нож гильотины»[XCI].Разделяя политически активную часть общества (по классификации Моски это «политический класс») на правящую элиту и контрэлиту, Парето пишет, то последняя может обладать качествами (прежде всего, психологическими), нужными для управления обществом, но не имеет доступа к власти в силу существующих в обществе статусных и иных социальных барьеров. И это происходит на фоне неизбежной деградации наследственных элит, деградации не только умственной (ибо государственная мудрость не наследуется), но и моральной и волевой (старая элита, которая получила власть на «блюдечке с голубой каемочкой», часто не имеет политической воли бороться за эту власть). По мере смены поколений наследственной элиты растет несоответствие дарований индивидов занимаемым ими социальным позициям. Положение каждого последующего поколения определенной элиты прежде всего связано с преимуществами, которые даст им позиции их родителей; хотя умственные и иные способности не наследуются, дети представителей элиты получают преимущественный доступ к высшим государственным должностям, и качество элиты неуклонно ухудшается.
И в то же время укрепляется контрэлита, куда входя наиболее активные и способные люди, которым не нашлось места в правящей элите.
Какова же оптимальная политика, которую должна проводить элита, хотя бы с точки зрения интересов ее собственного выживания? По-видимому,— приоткрывать дверь для наиболее мобильных и способных выходцев из «социальных низов» и попытаться абсорбировать их, чтобы, таким образом, избежать революционных потрясений. Именно в этом преуспела английская политическая элита, на протяжении более четырех веков позволяющая наиболее одаренным из тех, кто не принадлежит к аристократии, занимать важные, порой высшие государственные посты.
Говоря о динамике элит, Р, Михельс отмечал, что фактически происходит не смена старых элит новыми, а, скорее, переплетение новых элементов в элите со старыми. Вот как описывает этот процесс французский социолог М. Алле. Общество делится на наиболее выдающихся людей, составляющих меньшинство (группа А), и людей со средними качествами и ниже средних — большинство общества (группа В). В силу законов генетики в ходе смены поколений происходит дальнейшая дифференциация населения. Группа А в свою очередь делится на меньшинство самых одаренных людей (подгруппа AI) и большинство менее способных (А2). В свою очередь В дифференцируется на более способное меньшинство (В1) и большинство менее способных (В2). И если не обеспечить условия дтя значительной мобильности в элиту, то реальная элита (которой оказывается группа А2) по своему качеству будет не только уступать группе А1, но и группе В1, иначе говоря, элита неминуемо деградирует, а наиболее способные люди в обществе образуют контрэлиту, превосходящую элиту по своим способностям.
Объяснение закономерностей смены элит, предло
женное Парето — через различение методов их господства,— только одно из возможных объяснений и, может быть, не главное. Обратимся к еще одной трактовке этой проблемы. Сам Парето убедительно доказывает, что элита, пришедшая к власти, стремится пролонгировать эту власть до бесконечности. Элита — не просто сумма правителей, это особая социальная группа, скрепленная глубокими внутренними связями входящих в нее членов, скрепленная общностью интересов. И стремление увековечить свою власть, отсечь путь к власти неэлитам, увековечить политсистему, обеспечивающую монополию определенной элиты на власть — вот ее главный интерес. Он толкает ее на превращение элиты в закрытую социальную группу, стремящуюся минимизировать возможность социальной мобильности для неэлит, возможность проникнуть в ряды элиты и тем более посягательства контрэлиты на замену старой элиты. Самое заветное желание властвующей элиты сделать свое положение стабильным, а власть, по возможности — наследственной. При этом она опирается на такой мощный и стабильный социальный институт, каким является семья. Как отмечает английский элито- лог М. Янг, основатель концепции меритократии, влияние аристократии не продержалось бы столь долго, если бы не поддержка семьи, которая всегда является основой наследования. Многочисленные исследования подтверждают, насколько сильны стремления родителей (прежде всего, разумеется, владеющих собственностью), чтобы дети продолжили их дело. Приписывать своим детям «несуществующие достоинства — этот тип психоза был присущ-лшллионам семей»1.
Но парадокс заключается в том, что достижение этой цели — верный шаг в сторону деградации и гряду-
Young М. The Rise of the Meritocracy. 1K70—2033. L., 1988,
щей гибели закрытой элиты. Собственно, этот сюжет еще раньше, чем Парето, разрабатывал его коллега и соперник Моска. Именно закрытость элиты приводит к ее деградации, к господству посредственностей, к ухудшению качества правителей, и, в конечном счете, к падению правящей элиты под напором превосходящей ее (в том числе и по уму, и по пассионарности) контрэлиты. И поэтому подлинная мудрость элиты — не в том, чтобы строить китайскую стену, которая бы отгородила ее от неэлит, а в том, чтобы стремиться абсорбировать наиболее мобильных людей из социальных низов, обладающих способностями к управлению, и так регулировать этот процесс, чтобы сохранить оптимальные пропорции между ядром элиты и ее новыми членами, чтобы сохранить стабильность социально-политической системы.
Еще раз сравним английскую и французскую модели трансформации и смены элит. История Англии свидетельствует о том, что феодальная аристократия ее сумела достичь определенный компромисс с народившейся буржуазией (хотя путь к этому компромиссу не был мирным и не обошелся без революционных потрясений в XYII веке). Пожалуй, наиболее дальновидной была политика американской элиты, которая допускала значительную восходящую социальную мобильность в свои ряды. Напротив, во Франции феодальная элита, не сделав вывода из английского опыта, пошла по другому пути, и жестоко поплатилась за свою неспособность найти подобный компромисс.
Но сказанное выше еще в большей мере относится к дореволюционной российской элите, о процессе зарождения которой, укрепления ее власти и ее деградации речь пойдет ниже. Основная гипотеза, с которой мы приступаем к рассмотрению трансформации и смены российских элит, нам в общих чертах уже известна. Она состоит в том, что чем более закрыта элита, чем
ниже уровень мобильности в ее ряды, тем больше вероятность ее вырождения, дегенерации, и выше вероятность социальных взрывов, понижения качества элиты, и, соответственно, качества управления обществом, и тем выше шансы контрэлиты, включающей в себя наиболее мобильных, политически активных людей свергнуть правящую элиту, повести массы за собой. Поэтому анализируя процессы трансформации и смены российских элит, мы будем в первую очередь обращать внимание на степень открытости или закрытости элит, чтобы проверить достоверность этой гипотезы.
Итак, мы рассмотрели взгляды основоположников элитологии на процесс смены элит, отметили определенные сильные стороны теорий Моски и Парето. Они выявили особую роль элиты в политическом процессе, сделали ее объектом специального исследования. Но справедливость требует сказать и о слабых сторонах их концепций. Если принять теорию Моски и Парето об определяющей роли элит в историческом процессе, схему Парето о циркуляции элит (а тем более абсолютизировать их), теряет всякий смысл понятие общественного прогресса, невозможно объяснить один из самых глубоких законов общественного развития — закон возрастания роли народных масс в истории.
Так истинна ли теория Парето, подтверждается ли она историческими фактами? Однозначный ответ на этот вопрос был бы упрощением, если не профанацией. Он может быть отрицательным, если трактовать ее в том смысле (к чему склонялся сам Парето), что политическая история есть следствие смены элит, что она детерминируется элитами. Но в ней — большая доля истины, если трактовать ее более широко, как подчеркивание особой роли политической элиты в историческом процессе (имея в виду при этом, что смена элитно определяющая причина политического процесса, а, скорее, его результат, его момент).
Нас, естественно, в первую очередь интересует вопрос о том, накладывается ли схема Парето на политический процесс в России? В частности, произошла ли в последнее десятилетие смена элиты «львов»- — монстров тоталитаризма — на посттоталитарных «лис»?
Еще по теме ЗАКОНОМЕРНОСТИ СМЕНЫ ЭЛИТ:
- § 1 РЕФОРМЫ И РЕВОЛЮЦИИ В РАЗВИТИИ ОБЩЕСТВА
- § 2 ЗАКОНОМЕРНОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ
- 9.1. ПОНЯТИЕ И ТЕОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ
- ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ ТЕОРИИ ЭЛИТ
- Основные политические теории XIX—ХХвв.
- § 1. «ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ» ПРЕСТУПНОСТЬ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ
- § 3. СОСТАВ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ
- § 4. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ФОРМИРОВАНИЯ ЭЛИТАРНОЙ КРИМИНАЛЬНОСТИ
- Глава 8 «ТЕОРИЯ ЗАГОВОРА» В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ МАССОВОЙ И ЭЛИТАРНОЙ КУЛЬТУРЫ
- Постперестроечная эволюция субреспубликанской политической элиты
- ЗАКОНОМЕРНОСТИ СМЕНЫ ЭЛИТ
- ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЕ РОССИЙСКИЕ ЭЛИТЫ
- ТИПОЛОГИИ РЕКРУТИРОВАНИЯ ЭЛИТ
- РЕКРУТИРОВАНИЕ ЭЛИТ В РОССИИ
- ЭЛИТА И ПРАВЯЩИЙ КЛАСС
- § 1. Классические теории политической элиты
- § 1. Общие закономерности модернизации и ее специфика в политической сфере