<<
>>

Взаимоотношение элит: конфликт или консенсус?

Если вопрос — произошла ли на рубеже 80-х и 90-х, годов смена элит или дело ограничилось их трансфера мацией, до сих пор вызывает споры, то переход единой властвующей элиты периода тоталитаризма 'ii;: усложнению структуры элит и, более того, к элитному плюрализму — несомненен.

Этот переход — составная часть движения общества от тоталитаризма к демо-* кратии.              i;

Советская элита, если и не была монолитом (в Keif

можно было различить функциональные элиты, например, технократическую, культурную, да и в самой политической элите имелись различные клиентарные группировки), то во всяком случае отличалась высоким уровнем сплоченности и единства, прежде всего идеологического, а также организационного (признание руководящей роли партии, лидирующей функции ЦК КПСС) и, соответственно, высокой дисциплиной, располагала высоким мобилизационным потенциалом. Постсоветская элита обладает значительно более сложной структурой, она плюралистична, интересы ее структурных элементов могут существенно различаться, порой центробежные силы внутри нее превосходят центростреми-тельные, хотя общие интересы, связанные со стабилизацией социально-политической системы, ее объединяют. Структура постсоветских элит в этом плане более приближается к структуре элит развитых демократических стран, таких как США, включающих. политическую элиту (правящую и оппозиционную), экономическую, культурную и т. д.

Действительно, в тоталитарной системе элита слит- на, это общество не может терпеть плюрализм ни в чем (вспомним «бульдозеризацию» выставки живописи) и тем более элитного плюрализма. Напротив, в развитом гражданском обществе, где существуют группы с различными интересами и для нормального функционирования политической системы существенно важен учет интересов этих групп, естественен элитный плюрализм. Советская элита была единой. Разве Сталин потерпел бы раскол элит? Эту элиту объединял общий интерес — поддержание советской системы.

В постсоветской России существует не только элитный плюрализм, по и разобщенность и борьба группировок внутри политической элиты; клановый и групповой эгоизм внутри элиты ведет к междоусобным стычкам, к нестабильности'.

А что принес России переход от единой к плюралистичной элите? И —более широко — что лучше для народа вообще — единая элита, плюралистическая элита, но добившаяся консенсуса внутри себя по основным ценностям, или же элита, находящаяся в состоянии конкуренции между различными функциональными элитами или даже конфликта между различными группировками политической элиты? На первый взгляд, ответ элементарен: единая элита, действующая согласованно, предпочтительна конфликтующей элите. Но не будет ли такой ответ поверхностным и односторонним? Может быть и вариант монолитной элиты, и вариант элиты, раздираемой конфликтами — «оба хуже», оба противоречат интересам масс. Если элита монолитна, роль народных масс минимизируется, эта элита склонна к авторитарному правлению, часто не получая отпора. Но если идет война элит, страдает опять-таки народ. Р. Арон считал, что тут мы имеем дело с выбором между стабильностью и свободой. Конфликтующие элиты — угроза для стабильности политической системы. Но монолитные, бесконфликтные элиты — это угроза для свободы народа, превращение его в объект управления элиты[CXXII] [CXXIII]. Различие элит, разделение труда между ними, их взаимная конкуренция и критика делает народ посредником и верховным судьей в этом споре, элиты ищут поддержки у народа, они вынуждены выражать не свои узкогрупповые интересы, а интересы народа, ибо иначе победит конкурирующая элита. Од-

нако от борьбы элит страдает стабильность политической системы, и когда борьба доходит до конфликта, до междоусобицы — опять-таки страдает народ. Постоянные перемещения и «разборки» в позднеельцинскую пору надоели обществу, и оно предпочло твердое руководство В. Путина. По-видимому, и монолитность, и конфликт элит — крайности, нужно искать оптимум в отношениях между элитами.

В развитой демократии конкуренция элит — это «игра по правилам», а не битва на жизнь или на смерть, которая приводит к кровавым столкновениям. Народ, играя роль арбитра, выбирает одну из элит, оставляя для другой возможность победить в следующей избирательной кампании и не допуская установление диктатуры победившей элиты.

Но хотя мы констатировали, что структура новых российских элит все более приближается к структуре элит современных развитых стран, в том числе США, существует и значительное различие между этими структурами. В России абсолютное верховенство принадлежит политико-административной элите, ею охвачены решающие командные позиции. Еще сильны традиции не правового, а полицейского государства, традиции тоталитарного и авторитарного периодов российской истории, когда эта элита по существу бесконтрольно распорядилась страной, а отношения между различными функциональными элитами были строго иерархизированы, это были вертикальные властные отношения: все элиты были подконтрольны политической и не могли бросить ей вызов. Сохранились и традиции чрезмерной персонификации власти (царя-батюш- ки, генсека, президента). Политические элиты до сих пор считают себя вправе командовать прочими социально-доминантными группами, ориентируясь на вертикальные структуры власти. А в условиях гражданского общества должны преобладать как раз горизонтальные связи. Социально-доминантные группы действуют в пределах своей компетенции, пусть даже политическая элита играет роль «стратегической элиты» (термин С. Келлер). Все элиты, обладая относительной самостоятельностью в демократическом обществе, стремятся усилить свое влияние на власть. Итак, монопольная власть политической элиты — наследие прошлого, которое должно быть полностью преодолено.

Таким образом, конфронтация элит опасна для стабильности социально-политической системы, она неминуемо ведет к ослаблению, а то и дискредитации власти. Но и другая крайность — единая, монолитная элита опасна для масс, минимизируя их роль в политическом процессе, который творится элитой за закрытыми дверями.

Поэтому в политическом процессе важно найти оптимум в отношении элита-масса.

Пока же элитные группы российского общества — одни из наиболее конфликтных групп России. Социальные изменения последних лет привели к глубоким расколам и конфликтам внутри элиты. Конфликт элит или конфликт группировок внутри определенной элиты особенно опасен, когда он приобретает криминальный оттенок, что, увы, становится правилом российской жизни, с вываливанием «компромата» на политического противника и даже с убийством по политическим мотивам. Если конфликтная теория элит полагает, что существует единая правящая элита, предполагая совпадение господства, власти, собственности, то функционалистская теория исходит из плюрализма элит, из того, что распределение власти, богатства между социально-доминантными группами, занимающими различное положение в обществе, определяется их функциональной значимостью в системе власти (для политической элиты), в системе отношений собственности (для предпринимательской элиты), в системе науки. культуры (для интеллектуальных элит). Функционалистская концепция элит предполагает различие между системами ценностей, которым отдается приоритет (власть — для политической элиты, финансовые ресурсы — для бизнес-элиты, культурные инновации и их социальное признание — для интеллектуальных элит). К заслугам функциональной теории элит относится выявление групп, оказывающих давление на элиты (прежде всего, политическую элиту), выявление элитных групп, опосредующих отношения между политическими и предпринимательскими элитами, определение механизма этого влияния (от лоббизма до воздействия на средства массовой информации, финансирования политических партий и избирательных кампаний). При таком подходе порой элитные группы отождествляются с группами давления, которые не имеют фиксированной социальной позиции в структуре общества. Идея плюрализма элит оборачивается отказом от фиксации социальной иерархии элит, их социального статуса, исходит из их динамизма.

Для стабильного государства важно поддержание динамического равновесия между различными группировками элит.

Поскольку склады-вающийся российский истеблишмент заинтересован в социальной ста-бильно- сти, доминирование одной элиты должно уступить место диалогу элит, учету интересов других социальнодоминантных групп, горизонтальным связям между элитами. Плодотворны подходы к феномену власти, не отождествляющие ее с господством, делающие упор на достижение согласия и разделения функций и полномочий между различными социально-доминантными группами. Хотя ни бизнес, ни культура не отгорожены от связи с властными отношениями, функцию правящей элиты можно видеть не в господстве, а в достижении консенсуса социально-доминантных групп и, более широко, всех классов и социальных групп общества, учете их специфических интересов при принятии политических решений. Для демократической политической системы должны существовать горизонтальные связи элит (а еще лучше, если они преобладают над вертикальными). Нам не следует сохранять жесткие вертикальные связи в отношениях социально-доминантных групп, являющихся референтными группами для населения; задача — наладить плодотворный диалог между ними, найти баланс сил между различными элитами, утилизировать потенции каждой из элит на благо общества (ухода от конфликтов, в которых победа любой из элит означает ущерб для общества).

Курс на российские реформы не может осуществиться без квали-фицированной политической элиты, без элиты предпринимателей, без научной элиты, разрабатывающей программу реформ. Важно найти механизмы, снимающие кофронтацию элит ради сохранения таких базовых ценностей, как целостность страны, благосостояние ее народа; отсюда — важность выработки механизмов нахождения компромиссов, партнерства внутри элит и между ними. Оптимальна такая система отношений между элитами, когда преобладает не тенденция конфронтации, но эффективного взаимодействия, понимание того, что функции различных социально-доминантных групп общества взаимодо- полнительны, и компромисс между элитами—-в интересах их самих и общества в целом. Взаимодействие и сотрудничество элит — важное условие социального развития, основанного на партнерстве, важный элемент неконфронтационного развития.

В заключение сравним модели структуры политической власти в США и России с точки зрения монизма или плюрализма элит, рассмотренные нами в предыдущей и настоящей главах. Мы можем констатировать, что в большей части политической истории России эта модель приближалась к монистической элите. Тенденция к монизму и тенденция к плюрализму элит —это два полюса, которые причудливо взаимодействовали в

российской истории (это переходы от сильной, авторитарной монархической власти к ослаблению центра и усилению боярской автономии в «смутное время» конца XVI — начала XVII вв., или междоусобицы дворянских элит в послепетровский период XVIII века). Все же большая часть ее истории падает на сильную монистическую элиту. Отметим вместе с тем, что авторитарная власть, не допускавшая существования сильной, автономной, независимой от себя элиты, вела к застою общества. Одной из главных причин отсутствия в России демократической плюралистической модели элитного взаимодействия была слабость дореволюционной российской буржуазии, ее неспособность стать контрэлитой и руководителем процесса модернизации России, создания гражданского общества.

Пик элитного монизма падает, разумеется, на советский период, когда тоталитарная элита жестоко подавляла все отклонения от «генеральной линии» ЦК КПСС. Отход от этой монистической модели наметился в конце периода перестройки (1987—1991 гг.). И только постсоветский период истории России стал периодом движения ее к плюрализму элит.

Напротив, американская модель политической системы представляет собой в своей основе модель плюрализма элит. И уже поэтому поэтому постсоветский период с его ростом плюрализма элит можно считать приближением российской модели политической системы к американской. Но монизм и плюрализм элит — это два плюса, это идеальные модели структуры элит в веберовском смысле. И поэтому нельзя абсолютизировать и плюрализм американских элит (в предыдущей главе мы видели сильную тенденцию к единству американских элит, когда дело касалось ключевых вопросов американской социально политической системы, американской системы ценностей).

Афанасьев М. П. Правящие элиты и государственность посгготалитарной России.— М.— Воронеж, 1996.

Афанасьев М. Н. Клиентализм и российская государственность,—М., 1997,

Аишн Г. К. Современные теории элиты,— М.. 1985.

Ашин Г. К., Охотский Е. В. Курс элитологии,— М., 1999.

Ашин Г. К., Понеделков А. В., Игнатов В. Г., Старостин А. М.. Основы политичнской элитологии.— М.} 1999.

Гаман О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции —. М., 1998.

Черноус В. В. Правящие элиты дореволюционной России. Ростов-на-Дону — 1999.

Панарин А. С. Российская интеллигенция в мировых войнах и революциях XX века,— М., 1998.

Понеделков А. В. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России,— Ростов-на-Дону, 1995.

<< | >>
Источник: Г.К. Ашин, С.А. Кравченко, Э.Д. Лозинский. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. 2001

Еще по теме Взаимоотношение элит: конфликт или консенсус?:

  1. КОНСТИТУЦИОННАЯ ЭКОНОМИКА В КОНТЕКСТЕ КРИЗИСНЫХ СИТУАЦИЙ
  2. Глава 2. Генезис и эволюция межамериканской (панамериканской) системы во второй половине XX века
  3. Глава 1.. Европа и Средиземноморье: проблема единого пространства, безопасности и межрегионального взаимодействия
  4. 11.2. РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ КОНФЛИКТОВ
  5. Джексоновская демократия: новые слои против элиты
  6. Север против Юга: вторая либерально-демократическая революция
  7. Общественно-исторические тенденции
  8. Власть, народ, злита
  9. Раздел II ЭВОЛЮЦИЯ ФИЛОСОФСКО - СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЛЕКСИИ ПОЛИТИЧЕСКОЮ КОНФЛИКТА
  10. Раздел VII СУЩНОСТЬ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ЕГО РЕАЛИЗАЦИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
  11. § 7. Разрешение политических конфликтов
  12. 4.1. Региональные последствия трансформации мировой структуры
  13. § 3. Политическая культура адвоката: ретроспектива проблемы и современность
  14. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ И ТРУДНОСТИ ПОСТСОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ О. Гаман-Голутвина
  15. Взаимоотношение элит: конфликт или консенсус?
  16. 1.2. Основные этапы европейской политики ФРГ
- Внешняя политика - Выборы и избирательные технологии - Геополитика - Государственное управление. Власть - Дипломатическая и консульская служба - Идеология белорусского государства - Историческая литература в популярном изложении - История государства и права - История международных связей - История политических партий - История политической мысли - Международные отношения - Научные статьи и сборники - Национальная безопасность - Общественно-политическая публицистика - Общий курс политологии - Политическая антропология - Политическая идеология, политические режимы и системы - Политическая история стран - Политическая коммуникация - Политическая конфликтология - Политическая культура - Политическая философия - Политические процессы - Политические технологии - Политический анализ - Политический маркетинг - Политическое консультирование - Политическое лидерство - Политологические исследования - Правители, государственные и политические деятели - Проблемы современной политологии - Социальная политика - Социология политики - Сравнительная политология - Теория политики, история и методология политической науки - Экономическая политология -