Ценности и политическая социология

Значительную роль в проведении научных исследований имеют ценностные суждения, да и сами ценности, принятые в данном обществе. Этому вопросу значительное внимание уделил в своем творчестве Макс Вебер, который предложил свою версию понимания сути научного исследования.

Вебер в вопросе о ценностях не полностью нарушает позитивистскую традицию. Он согласен с тем, что нужно освободиться от «ценностных суждений». Ученый описывает, интерпретирует, но не предписывает. Но Вебер говорит и о том, что «вызывает беспокойство» в социологическом исследовании. «Первичная задача ученого — научить своих учеников признанию, что существуют некомфортные факты; я понимаю, — утверждает М. Вебер, — под этим факты, неприятные для личного мнения индивида»2.

Он считает, что социология не может быть «консервативной» или «реформистской». Она должна понять комплексные факты, которые изучает. И эти факты могут быть интерпретированы.

М. Вебер выделяет несколько типов понимания.

К первому типу он относит понимание через прямое наблюдение. Примером тому может служить наблюдение на телеэкране безмерной радости, благополучия того или иного современного российского политика, его, как правило, раскованное поведение и эмоциональная мимика, наступательный характер речи, далеко не всегда обоснованной рациональной аргументацией. Показной оптимизм, самоуверенность, нередко соседствующая с демагогией, односторонность в суждениях — все это скрывает от наблюдателя (телезрителя) истинный характер тех или иных событий или взглядов.

Второй тип интерпретации социального действия — объяснительное понимание. Оно предполагает выяснение мотивов конкретного социального действия. В приведенном нами примере наблюдателю пбмимо оценки поведения политика перед телекамерой нужно понять, чем вызвано его наблюдаемое поведение. Чтобы осуществить этот тип понимания, необходимо, как считает М. Вебер, поставить себя на место индивида, чье поведение мы пытаемся объяснить, и тем самым выявить мотивы, стоящие за его действиями.

Третий тип — причинное объяснение. Оно предполагает выяснение того, что инициировало сами мотивы, которые привели к соответствующим социальным действиям. Здесь социолог настаивает на необходимости обнаружить связи между целой серией действий или событий. Для этого необходимо провести серьезные социологические исследования. Подобного рода исследования осуществил сам М. Вебер, стремясь, в частности, выявить связи между религиозными этическими принципами и поведением индивидов, особенно их экономической и политической деятельностью. Связи эти, как правило, латентны, скрыты, не лежат на поверхности. Для их выявления требуются интеллектуальные усилия, чтобы «заглянуть за» конкретные социальные действия индивидов[21].

М. Вебер отступает от позитивизма, когда отделяет «ценностное суждение» (которое он отвергает) от «соотношения ценностей» (что он считает неизбежным). Существует «соотношение ценностей», когда ученый отделяет в эмпирической реальности факты, которые являются объектом исследования. «Понять», по М. Веберу, не означает выработку позитивного или негативного суждения о том или ином социальном действии. Для политической социологии куда важнее другое — отыскать доводы, на основании которых могут быть объяснены действия индивидов.

Приведем два примера. Не имеют уж очень большого значения личные мнения генерала Ш. де Голля и маршала Ф. Петэна о своих действиях в июне 1940 г.

В работе «Идеология» социолог Р. Будон пытается конкретно проиллюстрировать веберовский метод. На примере «лудл,истского движения» начала XIX в. он делает вывод о том, что «насилие» над машинами, установленными на фабриках, является «нерациональным» с точки зрения производства. Однако оно является «рациональным» с точки зрения опасений рабочих. Согласно Будону, «понимающая» социология основывается на том, что она учитывает такие «основания». Понимание означает «интерпретирующее постижение... некоего часто повторяющегося явления»[23].

Нужно отметить, что М. Вебер не противопоставляет объяснение и понимание социальных фактов. Наоборот, оба эти элемента он объединяет в рамках единого процесса осмысления социальной и политической реальности. Для понимающей социологии принципиально важное значение имеет не только то, что выявляет и осмысливает сам исследователь, но и то, что по тем или иным явлениям или фактам думают участники событий, с ними (явлениями и фактами) связанные.

В то же время позиция понимания ставит перед исследователем ряд проблем. Прежде всего, его подстерегает опасность, что субъектами социальной и политической жизни может предписываться ясность в осознании ими социальной реальности. Вера в то, что все члены общества обладают способностью адекватно осмысливать свое социальное окружение и свои собственные действия, является не более чем иллюзией. В рамках любой социально определенной ситуации индивиды испытывают на себе воздействие тех или иных детерминант, которые накладывают отпечаток на индивидуальное поведение. Изучение этого воздействия и есть одна из важных задач политической социологии. Признание за индивидами разнообразия их социального поведения является

отражением комплексного характера и общества, и всего социального мира.

Еще одна трудность для исследователя, по М. Веберу, заключается в том, что социальное действие, в отличие, например, от судебного решения, редко характеризуется ясностью своих мотивов и целей. Бывает подчас весь- ма непросто выявить подлинные мотивы того или иного социального действия. Нередко они определяются тем, что получило наименование бессознательного. При этом в понимающей социологии мотивы и причины того или иного действия не должны смешиваться. Более того, даже установленные мотивы и причины не исключают того, что именно индивид является единственным носителем и выразителем значимого поведения.

Наконец, третья опасность, с которой может столкнуться исследователь, заключается в том, что нельзя полагать, что существует некая адекватность между субъективными намерениями актеров социальной жизни и их реальными действиями. Невозможно полагать, что одно намерение актера социального действия или некая их сумма способны привести к тому или иному желаемому результату.

Классическим примером понимающей социологии является произведение М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»1, в котором он рассматривает капитализм с точки зрения его конфессионального происхождения. В этом произведении М. Вебер проводит строгое разделение между «верованиями» и «ценностями», которые оказывают прямое воздействие на действия протестантских предпринимателей и на тот результат, к которому эти действия приводят. Пуритане исповедуют материальный аскетизм, отрицают личное обогащение и методически инвестируют результаты своего труда в свою область деловой активности.

Такого рода деятельностью они в решающей степени содействовали становлению современного капитализма.

Другой пример являют собой события 1968 г. во Франции. Большинство активистов событий «красного мая» 1968 г. были убеждены в том, что своими протестными действиями они стремятся покончить со «старым миром» и радикально трансформировать общество. При этом в ходе указанных событий значительная часть из числа активистов «гошистских организаций» приобрели бесценный опыт, компетенции и знания, которые потом позволят им стать яркими личностями в самых различных областях деятельности. Оказалось, что все то, что активисты «красного мая» 1968 г. рассматривали как «генеральную репетицию» революции, в определенный момент станет средством их рекрутирования в состав правящей элиты общества.

Эти два примера наглядно демонстрируют логику артикуляции «объяснения» и «понимания». Имеется существенное различие между «субъективно определенным смыслом» и «объективно определенным смыслом». В приведенных выше примерах интерпретация этого смысла при помощи объяснения позволяет показать в первом случае возникновение нового способа производства, а во втором — существенную модификацию правящей элиты во Франции, которая произойдет в последующие годы. Нужно сказать и о том, что «понимающий» подход не противопоставляет «объективное» и «субъективное». Он открывает возможность для осмысления того, как значимые социальные практики могут участвовать в преобразовании мира. В последующем подход М. Вебера использовали американские социологи Питер Бергер и Томас Лукман в своем произведении «Социальное построение реальности», изданном в 1966 г. в Нью-Йорке[24].