Предлагаемая вниманию читателей монография относится к тому исследовательскому жанру, который все более завоевывает себе место в нашей научной литературе. Она соединяет в себе анализ двух предметов: главного (в конечном счете)—государства и, так сказать, вторичного (но с точки зрения полноты и всесторонности — необходимого) — истории вопроса. Богатый для книги небольшого объема историко-аналитический обзор литературы, который автор удачно дал в контексте работы и соединил его с собственным подходом к теме, позволил ему выявить главные ступени развития методологии познания государства. Платон и Аристотель из времен античности, Макиавелли—из позднего средневековья, Монтескье, Мэдисон, Гамильтон и Токвиль — из времен восходящего капитализма, Конт, Спенсер, Дюги и другие представители политической мысли зрелого промышленного капитализма, наконец, Вебер, Михельс и их многочисленные последователи, эпигоны и реформаторы в XX веке — все эти имена, приводимые автором, — вовсе не дань моде или упоение собственной эрудицией. С позиций диалектико-материалистической теории государства автор глубоко и предметно-четко прослеживает связи, преемственность и «узловые точки» качественных скачков в понимании государства. Притом история идей основана у него на «истории вещей», иначе говоря, на истории общественного развития, смены формаций и типов государства. Раскрытие взглядов дается посредством выявления конкретно-исторического места того или иного мыслителя, его органических связей со своей эпохой, обществом, господствующим в нем классом, с интересами и потребностями последнего как доминантой идейно-теоретических надстроек. На основе методологии марксизма-ленинизма автор дает систематический очерк природы, назначения, форм государства, как такового, политической власти, демо кратии, государственно-политической системы. Таким образом, содержание книги вполне оправдывает ее название: государство как общественное явление обрисовано в ней и таким, какое оно есть в реальности, и так, как оно представлялось — с разной степенью достоверности и мерой иллюзорности — предшественникам современной политической мысли, немарксистам и антимарксистам сегодняшнего дня. В этой связи подчеркнем, что В. Г. Каленский в данной работе продолжил начатый им в предыдущей монографии («Политическая наука США», М., 1969) критический разбор современной буржуазной (по преимуществу американской) политологии, сконцентрировав внимание на теории и методологии исследования политической организации общества. Его понимание идейного кризиса буржуазной политологии и оценка попыток выхода из него, предпринимаемых теоретиками политической науки, обогатились и углубились. Эти разделы книги имеют значение непосредственного вклада в современную борьбу идей по вопросам государства, политической власти и демократии. Вместе с тем отметим, что вся работа несет солидную идеологическую нагрузку. Даже, казалось бы, историографические разделы, посвященные политическим идеям отдаленного прошлого, несомненно вооружат современную советскую науку знанием предыстории буржуазной политической теории, ее традиций и завоеваний, ее «иллюзий молодости» и последующей деградации. Современная буржуазная политология, и это удачно показано в книге, в социальном отношении вполне «ангажирована» интересами господствующей олигархии. В теоретико-методологическом плане вопреки настойчивым в последние годы попыткам перевооружиться и самообновиться она продолжает переживать глубокий кризис. Кризис политологии-—элемент идейно-политического кризиса буржуазного общества в целом. Как подчеркнуто в документах XXV съезда КПСС, «он поражает институты власти, буржуазные политические партии, расшатывает элементарные нравственные нормы»1. Кризис капиталистического государства и деградация буржуазной науки о нем — таково, говоря коротко, поло жение дел в государственной надстройке современного капитализма. Вместе с тем, как н государство, буржуазная политология активно включена в общую тенденцию современного государственно-монополистического капитализма— приспособления к новой исторической обстановке. Поэтому внимательно прослеженные в книге отдельные новации в методологии и методике буржуазной политологии сегодня — необходимый и полезный вклад в тот критический анализ буржуазной идеологии, который постоянно проводит марксистско-ленинская общественная наука. Кризис политической науки и политической социологии (с некоторой долей условности можно считать их синонимами или по меньшей мере весьма близкими понятиями), как и кризис всего буржуазного обществоведения,— достаточно сложное явление. Стагнация, или «движение по кругу», в одних областях сочетается с интенсивными попытками модернизации в других областях. Пожалуй, более всего значимы эти обновленческие тенденции в сфере частно-научной методологии. Это хорошо, хотя и сжато, показано в данной книге. Достижения научно-технической революции действительно предоставляют обществоведению как новые приемы исследования (теория игр, математическое моделирование, иные количественные методы), так и необходимые технические средства обработки количественных показате- телей (на базе электроники). Автор прав, когда подчеркивает, что общемировоззренческая позиция, проистекающая из социальной обусловленности социальной теории, подобно мертвому якорю, сдерживает общий прогресс буржуазной политической науки. Реальные качественные сдвиги в ней происходят, как правило, в меру отхода того или иного исследователя (или научного направления) от традиционно-буржуазного мировосприятия в сторону демократи- чески-прогрессивных воззрений (которые для некоторых стали посредствующей ступенью к постижению марксизма). Пожалуй, эти последние симптомы кризиса буржуазной политической науки менее других оказались в поле внимания автора данной книги. Поскольку ход изложения подвел к тому, что можно назвать «здоровой мерой» критичности в отношении редактируемого труда, хочу со всей определенностью подчеркнуть, что несогла сие с некоторым» суждениями автора нигде не переходит границ дискусспопностн. В самом деле книга содержит глубокий анализ и авторские суждения по сложным, оживленно дебатируемым в научной литературе проблемам. Естественно, что по некоторым из них мнения автора и ответственного редактора могут не вполне совпадать. Если не касаться частностей, стоит остановиться на некоторых пунктах в целом весьма последовательной цепи рассужденнй автора. Среди них представления, касающиеся так называемого социологического понятия государства. В книге поддержаны и развиты уже высказанные в научной литературе соображения относительно того, что теоретическая характеристика феномена «государство» включает две стороны. Первая — государство как классово ориентированная публичная власть, орган политического господства. Вторая — государство как форма организации общества, орган выпол нения «общих дел», фактор упорядочения и интеграции. Подтверждая уже высказанные в печати соображения1, следует отметить, что изложенная выше (очень кратко) концепция страдает недостатком «субордини- рования» элементов государства. При всей сложности, многосторонности, полиморф- ности государство несомненно обладает и «качеством» единства. Последнее пронизывает все элементы сущности и содержания государства, его многообразные функции, связи с другими общественными институтами внутри и вовне той или иной страны. Монистическое истолкование продполагает преодоление такой первичной, внешней характеристики, которая в общем состоит в оценке «с одной стороны.., с другой стороны...». Нисколько не умаляя бесспорного факта многосложности государства (как организации и аппарата, системы определенных властно-управленческих отношений и формы поддержания общественного организма в состоянии упорядоченности и относительного единства и т.д.), следует достаточно определенно высказаться за включение в научное понимание государства всемирно-истори ческой практики социально-классовой борьбы, как это п принято в диалектико-материалистическом истолковании истории. С этим «включением» четче выявляется главное в государстве всякого классово антагонистического общества, а именно при всех обстоятельствах оно прямо или косвенно есть диктатура (орган, наиболее могучий инструмент, специфическая форма) господствующего в обществе класса. Думается, что рассуждение типа «государство не только орган господства и подавления, но и форма интеграции и управленческая система» (без дополнений и оговорок) недостаточно, хотя само по себе и верно. Оно действительно, как подчеркивает автор книги, открывает возможности н даже требует анализа социальных отношений, расстановки сил и взаимодействия различных общностей, т. е. раскрытия своеобразного «метаго- сударственного общественного содержания» политико- государственной системы. Но раскрытие всех основных сторон явления не конечная цель, не итог исследования, а посредствующая стадия познавательного процесса. Требуется еще и выявить главное, ведущее, основное в конечном счете, в сущности, назначении явления. К познанию государства это требование относится в полной мере. При преимущественном внимании многих исследователей к главной «стороне» сущности государства обращение В. Г. Каленского к иной, несомненно важной «стороне» полезно и продуктивно. Но наиболее плодотворным представляется строгая «иерархнзацня» (или субординация) всех сторон (главных элементов) сущности государства, его монистическая (но отнюдь не одномерная, не упрощенческая) характеристика. В этом контексте несколько условно выглядят суждения, согласно которым определение государства как органа (организации, механизма, аппарата) публичной политической власти — это юридико-социологическая (или юридическая) дефиниция, в то время как собственно социологическое понимание заключено в раскрытии государства как формы (способа) организации классового общества («государственный строй» общества). Если обратиться к многочисленным (пусть не ко всем) течениям буржуазного государствоведения, то в самом деле они определяют государство сплошь н рядом односторонне, с юридических позиций — как источник законодатель ства, персонификация правопорядка, тип правоотношений, гарант права и правовой упорядоченности. Эти определения «схватывают» одну из сторон природы и социальной роли государства, но, останавливаясь на этом, игнорируют иные стороны, качества, функции государства. Они страдают односторонностью и неполнотой. Диалектико-материалистическое истолкование государства (как и в целом политической власти, ее функций и механизма), если взять его во всей полноте, всегда было и остается «вполне социологичным», в какой бы формулировке оно ни встречалось в тех или иных произведениях. В этом аспекте выражение «орган публичной политической власти» ничуть не менее «социологично», чем словосочетания «форма организации классового общества» или «политико-государственный строй». Ведь публичная власть «структурирована» административно-территориальным делением населения; эта власть, далее, есть отношение (тип отношений) господства и подчинения между классами, группами, объединениями, индивидами; она есть непосредственно организация определенного (господствующего) класса, способ (форма) его социальной жизнедеятельности, система интеграции его конкурирующих группировок и индивидов, их консолидированные интерес и сила, аппарат консолидации классовой воли; наконец, публичная власть именно в силу своей «публичности» есть тип общественной связи «власти— управления», охватывающей всех членов общества (будь то граждане, подданные, неполноправные или бесправные индивиды). Однако даже этот длинный перечень не полностью покрывает все «социологические элементы» дефиниции «государство — публично-политическая власть», «орган господства» и т. д. Вероятно, одно недоразумение положило начало тому не вполне точному представлению, согласно которому марксизм знает юридическое (юридико-социологп- ческое) и собственно-социологическое истолкование феномена государства. Публичная власть как признак государства рассматривается обычно в общей теории государства и права, которую часто относят к системе юридических наук. Отсюда этот своего рода научный «предрассудок» о юридическом характере известной характе ристики государства, данной Ф. Энгельсом в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» и неоднократно разъясненной и пополненной В. И. Лениным в трудах «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Государство и революция», «О государстве»2. Подчеркивая важность изучения «социальной структуры власти», В. И. Ленин писал в одноименной статье: «Вопросы, указанные в заглавии, занимают по важности одно из первых, если не первое место в системе взглядов марксиста, желающего разбираться в окружающей его действительности»3. Итак, дискуссионность отдельных положений данной книги — одно из проявлений и следствие богатства ее научного содержания. Своеобразие авторского подхода в сочетании с прекрасным знанием и умелым освещением истории политических учений придает настоящей книге черты теоретически продуктивного исследования. Вероятно, впервые советский читатель получает монографическое произведение, дающее целостную картину возникновения, развития и современного состояния социологии государства. Автору при этом вполне удался тот наиболее теоретически продуктивный метод изложения, который не часто применялся до сих пор советскими историками политико-правовых ученнй. Он состоит в сочетании проблемно-логического анализа (по направлениям социально-политической мысли) и портретных характеристик мыслителей прошлого и современности. Методологический потенциал книги этим не ограничивается. С большим знанием дела критикуя методологическую односторонность немарксистской теории государства, власти, демократии, автор в то же время конструктивно пополняет методологические идеи советского государствоведения. Системный анализ политической организации общества, партийных систем и государственной организации в их взаимодействии, раскрытие сложного механизма взаимовлияния классового об щества, социальных групп и государственно-политических структур, основанные на богатом историко-фактологическом материале Европы и Америки, притом различных исторических эпох, — все это придает работе характер глубокого исследования. Работа В. Г. Каленского позволяет внести ряд уточнений в понятийный аппарат государствоведения (общей теории государства и демократии). Известно, что, несмотря на ряд публикаций последних лет (а, может быть, именно благодаря их умножению), понятие «политический режим», «формы государства», «политическая организация общества» и некоторые другие узловые категории до сих пор не вполне единообразно понимаются и, следовательно, применяются разными исследователями. Важно отметить, что все суждения на этот счет, высказанные в данной книге, далеки от спекулятивно-схоластического «спора о словах», который нередко сопровождает научные дискуссии. Напротив, выводы В. Г. Каленского как в целом, так и относительно содержания понятий, категорий опираются на солидное научное знание истории, фактов, партийных и государственных систем прошлого и современности, а также имеющейся по данному вопросу советской и зарубежной литературы. Автору пришлось в максимальной мере прибегнуть к самоограничению. В самом деле многообразная проблематика избранной им темы, обилие источников работы, чрезвычайно широкие историко-хронологические и политико-географические границы исследования — все эти факторы в немалой степени осложняли задачу раскрытия темы в пределах заданного сравнительно небольшого объема книги. Следовательно, успех ее во многом зависел от умения автора отобрать необходимое, оставив за скобками все второстепенное, хотя, возможно, и небесполезное (вопросы, источники, выводы и пр.). В. Г. Каленский преодолел эту трудность, тем самым еще раз доказав, что фундаментальность и теоретическая весомость научного произведения зачастую далеко не совпадают, так сказать, с его физическим объемом и весом. Ясность стиля, точность языка делают .ее полезным и доступным произведением для весьма широкого круга читателей. Важно еще отметить, что политико-теоретическая актуальность книги не выливается в ее «сиюминутность», как это подчас случается с иными работами. Книга В. Г. Каленского основана на апробированных теоретико-методологических источниках, направлена на критику стабильных буржуазных политологических концепций и глубоко продумана автором, что относится п к некоторым выдвигаемым в ней дискуссионным положениям. Думается, что и в этой своей части настоящая монография вполне отвечает известному принципу ведения научных дискуссий на базе единого мировоззренческо- методологического фундамента, принципу, подчеркнутому в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии, где говорилось: «Разумеется, творческое сопоставление взглядов должно основываться на нашей общей марксистско-ленинской идейной платформе»4. Научная основательность книги позволяет автору убедительно вскрывать несостоятельность современных антимарксистских политологических концепций. Это в свою очередь всецело отвечает важной задаче, выдвинутой нашей партией перед советским обществоведением: «Повысить роль общественных наук в наступательной борьбе против антикоммунизма, в критике буржуазных и ревизионистских теорий, разоблачении фальсификаторов идей марксизма-ленинизма»5. Доктор юридических наук Г у л и е в В. Е. Марксистско-ленинское учение о государстве, формировавшееся в борьбе против идеалистических философских концепций и догматического нормативизма буржуазного юридического мировоззрения, дефетпшизпровало правовую форму, поставило исследование феномена государственности на подлинно научную, социологическую основу. Поэтому государственный аппарат публичной власти изучается государственно-правовой наукой не только с чисто юридической, но и с социологической точки зрения. Она исходит из его классовой природы, исследует функционирование и развитие государства в контексте удовлетворения определенных социально-политических и экономических потребностей и интересов. Понятие государства в марксистско-ленинской правовой науке никогда не было чисто юридическим, и его точнее можно назвать юридико-социологическим, монистически соединяющим в себе философский, социологический и юридический аспекты6. При этом если отраслевые науки (административного, гражданского, трудового, уголовного права и др.) являются по преимуществу юридическими, правовыми дисциплинами, изучающими системы норм, регулирующих соответствующий вид общественных отношений, то в таких отраслях, как конституционное право, и особенно общая теория государства и права, социологические аспекты не просто имеют большое значение, а придают им особый, отличный от отраслевых дисциплин характер. Как совершенно справедливо отмечалось в социологической литературе, «теория государства и права представляет собой прежде всего социологическую, а затем уже правовую науку»7. Поэтому никак нельзя согласить- ся с теми авторами, которые выступают против социо- логнзации теории государства и права, призывают юристов ограничиваться собственно юридико-правовым анализом государственного аппарата, полагая, что изучение социологических аспектов государства не входнг в предмет их науки, что «в теории государства и права проблемы государства исследуются и должны исследоваться только как юридические проблемы, т. е. в их связи с правом»8. Поскольку же в науке конституционного права и общей теории государства чрезвычайно важное значение имеет политический аспект, их можно рассматривать в качестве специальных дисциплин марксистско-ленинской политической науки9, причем теория государства выступает как важнейшая составная часть социологии политики, изучающей политические отношения и институты в контексте их детерминированности обществом, его социальной структурой и духовной культурой. Именно актуальность социологического и политического аспектов теории государства, ее роль как одной из важнейших отраслей социологии политики объясняют тот факт, что юристы все чаще выходят за рамки ее предмета как собственно юридической дисциплины, включают в нее исследование политического сознания, политических партий и идеологий, политических режимов и др. Но при таком расширении предмета речь идет уже не просто об изучении социологических и политических аспектов государственного аппарата, а о включении в поле зрения исследователя принципиально новых объектов, явлений общественной жизни, которые с точки зрения собственно юридического анализа самостоятельного значения не имеют. В результате получается, что одним и тем же понятием «государство» в зависимости от того, в каких целях его употребляют (социологического, политологического или собственно юридического анализа), называются фактически разные или во всяком случае далеко не совпадающие явления. Изучая теоретическое наследие основоположников марксизма-ленинизма, исследователи обратили внимание на тот факт, что в их произведениях понятие «государство» употребляется не только в значении аппарата публичной власти, выражающего политические интересы и волю экономически господствующего класса, но и в более широком н социологически емком значении политической организации, формы, устройства классового общества10. Гражданское общество, охватывающее, по К. Марксу, все материальное общение индивидов, должно на определенной стадии развиваться в государство, «строиться внутри в виде государства»11. С социологической трактовкой государства как специфического общественного строя мы нередко встречаемся также в произведениях Ф. Энгельса. Так, в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» термин «государство» употребляется (наряду с юридико-социологическим значением как учреждения, осуществляющего публичную власть в интересах экономически господствующего класса, силы, стоящей над обществом, машины для подавления угнетенного, эксплуатируемого класса)12 как понятие, однопорядковое с исторически предшествовавшими формами организации человеческого общежития — патриархальной семьей, родом, фратрией, племенем. У Ф. Энгельса государство соотносится прежде всего именно с родовым строем, «со старой родовой организацией», от которой оно отличается территориальным делением населения и учреждением публичной власти, уже не совпадающей непосредственно с этим населением13. «Старое общество, покоящееся на родовых объединениях, — писал в предисловии к первому изданию этого своего труда Ф. Энгельс, — взрывается в результате новообразовавшнхся общественных классов; его место заступает новое общество, организованное в государство.., — общество, в котором семейный строй полностью подчинен отношениям собственности и в котором отныне свободно развертываются классовые противоречия и классовая борьба, составляющие содержание всей писаной истории вплоть до нашего времени»14. Возникло общество, «которое в силу своих экономических условий жизни... могло существовать только в непрекращающейся открытой борьбе между... классами или же под господством третьей силы... Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием—расколом общества на классы. Он был заменен государством»15. Эксплуататорское государство, таким образом, выступает именно как специфический строй классового общества, содержанием которого являются классовые противоречия и классовая борьба. Этот строй — и следствие этих противоречий, и одновременно условие сохранения самого человеческого общежития как интегрированного, хотя и внутренне противоречивого целого, как специфического объединения господствующих и подчиненных, властвующих и подвластных, как организации властвования. В этом смысле согласно К. Марксу государство есть прежде всего «определенный политический строй». «С политической точки зрения,— подчеркивал он,— государство и устройство общества — не две разные вещи. Государство есть устройство общества»я, зиждяще- еся на противоречиях между общественной и частной жизнью, между общими интересами и интересами частными. Поэтому общесоциологическое понятие государства является одновременно и политическим его определением. Как совершенно правильно отметил Е. Пашуканис, с точки зрения социологической и политической подлинную основу государственной организации составляют именно «бесчисленные отношения фактической зависимости», а «жизнь государства складывается из борьбы различных политических сил, т. е. классов, партий, всевозможных группировок», поскольку именно «здесь скрываются реальные движущие пружины государственного механизма», причем «решения влиятельной классовой или партийной организации имеют такое же, а иногда н еще большее значенне, чем решения парламента или к.-н. иного государственного учреждения»16. Трактовка государства как политического строя общества имеет давние традиции, а ряд лучших представителей мировой общественно-политической мысли прошлого ориентировались именно на социологическое понимание и рассмотрение феномена государственности. Преодоление догматического нормативизма и метафизики, ориентация на уяснение социальной природы государства и исследование социального механизма политической власти характерны также и для некоторых представителей буржуазного государствоведения, хотя в целом здесь доминируют теоретические конструкции, ориентированные на оправдание и сохранение эксплуататорских общественных отношений. Рассмотрению основных идей, с которыми связано формирование и развитие социологических исследований политического строя общества, и посвящена настоящая монография. Автор, естественно, ни в коей мере не претендует на полное и всестороннее освещение данного вопроса. Тем более настоящая книга не является историей политических учений. В ней рассматриваются лишь некоторые, хотя, на наш взгляд, и важнейшие концепции тех политических мыслителей прошлого, которые занимались либо непосредственно самими социологическими исследованиями политического строя, либо разработкой методологических проблем таких исследований. Основное же внимание уделено теоретико-методологическим аспектам данной проблемы в марксистско- ленинской науке о государстве, а также критическому анализу социологических концепций власти и политического строя общества в современной буржуазной,- преимущественно американской, политологии.